Как он это делал? Пожалуй, Анхель и сам объяснить не мог. Он не считывал ауры, не рисовал, войдя в состояние глубокой медитации, астральный образ. Просто в какой-то момент его банк данных дополнялся новой фотографией, а дальше мир сам подсказывал ему, кто может оказаться рядом. Словно небесный компьютер перелистывал свою базу, подставляя образы и просчитывая процент совместимости.
Сам же Анхель чувствовал себя то ли пряхой, то ли рыболовом, который цепляет и подтягивает людей друг к другу.
Не сказать, что соединением сердец он занимался очень часто, но все же определенный успешный опыт был. И разные казусы при этом иногда происходили. Пиарщик даже подумывал, не написать ли на эту тему пару сценариев, но что-то его остановило. Словно кто-то там, наверху, приложил палец к губам.
Спорить с высшими силами Анхель не стал, хотя и хотелось немного по журналистской привычке поддразнить, да обойти запрет. Но интуиция на эту тему не намекала, она просто вопила, что литературный экспромт может ослабить дар, а то и вовсе его перекрыть.
Но Анна персонажем не была. И помочь ей хотелось. Так что Анхель подумал, что при следующей встречи «зацепит» девушку и будет подбирать Чайке сотоварища по полетам. Но вот только в этот раз привычное действо не произошло. «Крючки» соскальзывали, отлетали и проскакивали мимо. Будто кто-то превратил умелого меткого стрелка в криворукого недоучку.
Анхель разозлился. И на себя, и на провидение, решившее вмешаться. И решил наперекор всем и всему добиться поставленной цели и осчастливить Анну любовью.
Осталось только придумать как, раз уж обычная методика не работала. Да, существовал еще один вариант натягивания нитей. Гораздо более долгий, кропотливый и с гораздо меньшим процентом гарантированного успеха, и оттого не особо журналистом любимый. Анхель для себя называл его «обратное натяжение». Когда нити перебрасывались от юноши к девушке.
Правда, была тут небольшая закавыка. А именно - ограниченное количество попыток. Оттого, прежде требовалось изучить «объект», а уж потом приступать к поискам идеальной половинки.
Попробовав пару раз пригласить Анну в кафе и получив вежливый отказ, Анхель решил подобраться к девушке с другой стороны и предложил поработать над новой программой. Сердце на двоих.
И что же? Первое, что он услышал – название дурацкое.
Анхель даже несколько растерялся. «Без году неделя на телевидении, а уже критикует»,- подумал он, но вслух сказал совершенно иное.
- И что же вам, Анна, не нравится в названии?
- А вам, действительно, интересно мое мнение?
- А вас учили отвечать вопросом на вопрос руководства? Запомните, Анна, я никогда не спрашиваю, если мне не интересно. Так что внимательно слушаю. Если вам, конечно, есть, что сказать. А еще лучше предложить.
- Ну хорошо. Хотя, помнится, при нашей первой встрече вы утверждали, что вы – не мой руководитель.
- Если все дело в этом, то с завтрашнего дня вы работаете со мной над новым проектом. Или вам нужны подтверждающие документы?
Стажерка пожала плечами.
- Босс всегда прав.
- Вы так уходите от темы проекта, что я начинаю подозревать, что сказать вам нечего.
Анхелю отчего-то нравилось поддразнивать девушку и смотреть на её реакцию.
Было видно, что Анна обиделась и рассердилась. Нет, она не кричала и не топала ногами. Но Анхель успел заметить пробежавшую по лбу хмурую морщинку и сжатые на пару мгновений кулаки. Впрочем, девушка ничем больше не показала своего неудовольствия. И начала спокойно говорить, что именно её не устраивает в новой программе.
Анхель слушал, но не слишком внимательно. Во-первых, он знал, что не забудет ни слова, достаточно будет вспомнить пару первых фраз, и мозг, как послушный компьютер, воспроизведет остальное. А во-вторых, ему было гораздо интереснее наблюдать за маленькими золотыми искорками, возникавшими рядом с обугленными нитями. Когда Анна только начала рассказывать, как она видит новую передачу, Анхель уловил появление пары золотых точек. Но чем больше девушка увлекалась темой, тем более активными становились искры. В какой-то момент пиарщик даже понадеялся, что чернота исчезнет или хотя бы уменьшится, но стоило Анне замолчать, как прежняя темная картина вернулась. Хотя нет, первые две золотинки, хотя и потускнели немного, всё же остались.
«Значит, когда она загорается интересной для неё творческой идей, её чувства начинают восстанавливаться. Надо запомнить», - пробормотал себе под нос Анхель. И вздрогнул от резкого вопроса.
- И что же именно вы хотите запомнить? Особенно минут через пять.
- Почему пять?
- Потому что я уже пять минут молча жду, какие из моих предложений вас устраивают.
- Многие устраивают. Но обсудим мы это завтра. Перед кастингом ведущих.
- А разве вы сами не…- растерянно начала Анна.
- Я сам не могу быть постоянно в кадре и одновременно режиссировать программу. Всё, жду вас завтра в десять.
И Анхель сбежал.
Хотя нет, конечно, не сбежал. Подобное действие было ему по статусу не положено. Ибо бегать могли только от него. А режиссер и автор в одном лице просто вспомнил об очередном неотложном деле и сменил одну студийную дислокацию на другую.
Вечером, прокручивая в памяти разговор с Анной, Анхель признался сам себе, что большинство её предложений были вовсе не плохи, а уж, если говорит совсем честно, даже и хороши. Только вот предложить такое человек, только начинающий свой путь в журналистике, не мог, даже если бы он был очень талантливый. Мало придумать идею, её надо увидеть на экране. А такое приходит с опытом. К тому же, возраст девушки был не совсем студенческий. Обычно на практику подкидывали девиц лет двадцати, мнящих себе звёздами телеэкрана. Девяти из десяти пришедших Анхель с коллегами достаточно быстро убирали лишний гонор. А десятый случай обычно кончался взаимно испорченными нервами и уверенностью стажерки, что в этой дурацкой профессии её недооценили, а следовательно, нет смысла тратить своё драгоценное время на этих писак.
Правда, случались и приятные исключения. Когда в студентке на самом деле оказывалась искра божьего дара. И вот тогда уже начинали учить всерьез, стараясь втянуть постепенно в свою команду.
У Анны искра была. Вот только одна ли? И, может, девушка обожглась на любви, занимаясь чем-то абсолютно другим, а потом резко решила сменить сферу деятельности? С Машей, что ли её познакомить? Хотя нет, если эти две дамы споются, покоя мне точно не будет. Хотя Скрябину тоже достанется.
И Анхель усмехнулся.
В какой-то момент ему так захотелось устроить «радость» Машиному мужу, что он даже взял в руки телефон, но номер так и не набрал. Во-первых, портить медовый месяц близким не стоило. А Маша давно уже стала Анхелю не чужой. А муж, ну что ж тут поделаешь. Раз сама судьба решила связать этих двоих нитями, ничего не поделаешь. Только радоваться их счастью. И надеяться найти своё такое же.
«И где же бродит моя судьба?» - подумал он, засыпая. Ему показалось, что сверху кто-то противно захихикал, но тут кошка прыгнула на кровать, разлеглась и замурлыкала, заглушая своим мурчанием всякие непонятные звуки.
Дождавшись, пока хозяин заснёт, кошка тихонько спрыгнула с кровати. Забежала на кухню. Но миски с кормом и водой её абсолютно не заинтересовали. В отличие от ноутбука. Запрыгнув на кухонный стол, кошка положила лапу на крышку, подождала, пока поднимется и дотронулась лапой до экрана. Через несколько минут там появилось изображение недовольного заспанного кота в сапогах. Перед ним были разложены по кучкам белоснежные перья, красные атласные сердечки и золотые миниатюрные стрелы.
- Не современный антураж, - непонятно кому пожаловался кот, а обновление там (и он поднял лапу наверх) никто не санкционирует. Почесав себя за левым ухом, он посмотрел на оказавшуюся в лапе букашку, подул на неё, отчего та стала маленькой золотой брошкой. И, довольно мурлыкнув, перекинул созданное украшение через экран.
Через несколько минут на кухне было темно и тихо. И только пара шерстинок мягко опустилась на табуретку.
Пятница не заладилась. Сначала потеряли сценарий программы, а когда нашли, выяснилось, что некоторые приглашенные участники не могут приехать в оговоренное для них время, и четко выстроенная линия прямого эфира начала ломаться на глазах. Пришлось импровизировать. Нет, разумеется, Анхель выкрутился, и неискушенный зритель ничего не заметил. К тому же пара самых интересных гостей прибыла донельзя удачно, словно кто-то подгадал их появление на публике.
Как выяснилось позже, время так подгадала Анна, заняв вип-персоны кофием и разговорами и отправив в студию в самый удачный для эфира момент.
Когда Анхель подошел к девушке, чтобы поблагодарить за помощь, она рассеянно кивнула, не выразив от похвалы ни которой радости. Нет, конечно громких выражений восторга и не ожидалось, но такое поведение настораживало. Причина оказалась проста. Уже после эфира, помогая убирать ненужный реквизит, Анна умудрилась порвать блузку. Разорванная сбоку ткань не прикрывалась ни сумочкой, ни папкой с отработанным сценарием.
Анхель догадался, что девушке неудобно ехать в таком виде домой, а попросить деньги на такси стесняется. Он сделал суровое лицо и начальственным голосом строго приказал:
- Анна, как моя стажерка, вы должны отчитываться о каждом дне практике. Но тут сейчас будут работать наши коллеги. Поэтому вы немедленно пойдете со мной.
- Куда? – в глазах девушки появилась тень испуга.
- В гримерку, искать булавку.
Удивительно, но булавка обнаружилась не в гримерке, а в кармане Анхеля. Рассматривая небольшую брошь-булавку, он сначала пытался вспомнить, откуда у него взялся такой реквизит, но вспомнив количество переодеваний за неделю на различных съёмках, махнул рукой, поняв, что это дело абсолютно безнадёжное.
Главное, что брошка замечательно скрыла дефект одежды. Правда, Анна умудрилась несильно уколоться, но тут же попросила не обращать на это внимания. А после и вовсе спокойно отнеслась к предложению Анхеля довезти её до дома. Время-то, действительно, было позднее.
Всю дорогу девушка просидела молча, изредка посматривая на журналиста и прикусывая губу. Когда Анхель уже собирался выйти из машины и галантно открыть дверь, Анна внезапно крепко схватила его за руку.
- Подожди. Мне нужно сказать тебе очень важное. Пообещай, что выслушаешь меня, не перебивая.
- У тебя что-то случилось?
- Нет, не у меня. У тебя.
- У меня?
- Не перебивай, пожалуйста!
Анна зажмурила глаза и на одном дыхании выпалила:
Во мне есть кровь мойр. И я иногда вижу нити и смерчи судьбы. И когда рядом с человеком возникает такой смерч, значит, с ним вскорости обязательно что-то произойдёт! Ты должен быть очень осторожным…
- А какого цвета?- полюбопытствовал Анхель.
- Что, какого цвета?- растерялась девушка. При чём тут цвет?
- Цвет – это настроение и дар. Посмотри на меня. Какие нити ты сейчас видишь?
- Да как обычно. Серо- чёрные.
- Подожди. Что значит, как обычно? Это же не черно-белое кино.
Анна равнодушно пожала плечами.
- Для меня важно, какой формы нити. Понимаешь, это как море для кораблей. Спокойное или штормящее. Я вижу смерчи, как опасность и
- И убираешь их, превращая бурю в штиль?
- Да нет, я пытаюсь предупредить.
- И как?
- Обычно никто не верит. Как у Высоцкого
Без умолку безумная девица
Кричала: «Ясно вижу Трою, павшей в прах!»
Но ясновидцев — впрочем, как и очевидцев —
Во все века сжигали люди на кострах.
И в ночь, когда из чрева лошади на Трою
Спустилась смерть (как и положено — крылата),
Над избиваемой безумною толпою
Кто-то крикнул: «Это ведьма виновата!»
Последнюю строчку Анна проговорила, отвернувшись к окну. Анхель осторожно приобнял девушку за плечи.
- Это уже в прошлом.
Он говорил еще что-то утешительное, поглаживая и осторожно массируя шею, надеясь, что это поможет Анне успокоиться. Теперь он жалел, что не слишком активно слушал своего знакомого доктора, рассказывающего о вариантах массажа. Кстати, о докторах. Пожалуй, стоит познакомить Анну с Дымовым и его женой. Даже с Марфой в первую очередь. Отчего-то Анхель был уверен, что Степан и Марфа воспримут информацию о нитях и смерчах судьбы абсолютно спокойно. Во всяком случае, способности Маши видеть дар они не удивились.
- Анна, а как вы относитесь к идее пригласить народных целителей в нашу программу?
Девушка не отвечала. Массаж оказался слишком успокаивающим. Анна заснула.
«Да уж, ситуация, - подумал Анхель. Дом-то её вот, а номера квартиры я не знаю. Будить или не будить? Вот в чём вопрос. Впрочем, альтернативный вариант – привезти Анну к себе, тоже не подходит.»
Вздохнув (будить девушку было откровенно жалко), Анхель тихонько похлопал девушку по руке. Но реакция оказалась совершенно неожиданной. Вместо того, чтобы проснуться, Анна вцепилась в его руку и зарыдала, не открывая глаз. Порадовавшись, что номер Дымова забит у него в быстром наборе, Анхель быстро набрал его.
- Степан, нужна помощь. Твоя и Марфы.
- И тебе здравствуй, - послышалось в ответ. Я в клинике, Марфа дома. Кто тебе нужен больше?
- Оба, - вздохнул Анхнель.
- Хорошо, - после минутной паузы откликнулся доктор, - приезжай со своей проблемой к нам домой.
- Спасибо. Только я её один могу не донести.
- Ладно, поможем, - невозмутимо ответил Дымов.
Честно говоря, Анхель надеялся, что по дороге Анна проснется. Но девушка спала, по-прежнему крепко держа журналиста за руку.
Подошедший к машине Дымов полюбовался пару минут на эту картинку, хмыкнул «идиллия» и постарался аккуратно расцепить невольные объятья. Но едва Анина рука была мягко оторвана от руки Анхеля, девушка опять начала рыдать.
- Быстро из машины! – скомандовал доктор. – Так, теперь обойди машину, возьми её за руку и попроси выйти из машины.
- Но она же спит…
- Быстро!
Анхель повиновался. Выполнив в точности инструкции, он в который раз подивился врачебному чутью Дымова. Не открывая глаз, Анна послушно вышла из машины.
В доме Марфа махнула мужчинам рукой и мягко потянула девушку за собой, что-то негромко говоря ей. Анхель разобрал только что-то вроде «отвести беду», да «расплести клубок». С его точки зрения связи между этими словами никакой не было, но он хорошо знал, что придуманные женой Дымова наговоры и приготовленные ею настои в буквальном смысле поднимали на ноги. У него самого дома стояло несколько видов «тонизирующих» пузырьков, которыми он пользовался во время авралов. Правда, старался прибегать к ним не особо часто. Потому что чем действеннее было средство, тем отвратительней вкус. Разгадка была достаточно проста: горькое лекарство будешь пить только по необходимости, а вкусный «энергетик» был бы соблазн пить практически ежедневно. Конечно, все Марфины настои были травяными, но любое лекарство могло стать ядом, если принимать его в большом количестве.
Ожидая Марфу, Степан с Анхелем успели выпить чай и обсудить пару вариантов привлечения спонсоров (пока Маша с Иваном отдыхали, журналист взялся помочь Дымовской клинике с пиаром). Травница пришла через полчаса, села за стол, выпила большую кружку чая, потом положила перед Анхелем лист бумаги, вручила ему ручку и сказала:
Сам же Анхель чувствовал себя то ли пряхой, то ли рыболовом, который цепляет и подтягивает людей друг к другу.
Не сказать, что соединением сердец он занимался очень часто, но все же определенный успешный опыт был. И разные казусы при этом иногда происходили. Пиарщик даже подумывал, не написать ли на эту тему пару сценариев, но что-то его остановило. Словно кто-то там, наверху, приложил палец к губам.
Спорить с высшими силами Анхель не стал, хотя и хотелось немного по журналистской привычке поддразнить, да обойти запрет. Но интуиция на эту тему не намекала, она просто вопила, что литературный экспромт может ослабить дар, а то и вовсе его перекрыть.
Но Анна персонажем не была. И помочь ей хотелось. Так что Анхель подумал, что при следующей встречи «зацепит» девушку и будет подбирать Чайке сотоварища по полетам. Но вот только в этот раз привычное действо не произошло. «Крючки» соскальзывали, отлетали и проскакивали мимо. Будто кто-то превратил умелого меткого стрелка в криворукого недоучку.
Анхель разозлился. И на себя, и на провидение, решившее вмешаться. И решил наперекор всем и всему добиться поставленной цели и осчастливить Анну любовью.
Осталось только придумать как, раз уж обычная методика не работала. Да, существовал еще один вариант натягивания нитей. Гораздо более долгий, кропотливый и с гораздо меньшим процентом гарантированного успеха, и оттого не особо журналистом любимый. Анхель для себя называл его «обратное натяжение». Когда нити перебрасывались от юноши к девушке.
Правда, была тут небольшая закавыка. А именно - ограниченное количество попыток. Оттого, прежде требовалось изучить «объект», а уж потом приступать к поискам идеальной половинки.
Попробовав пару раз пригласить Анну в кафе и получив вежливый отказ, Анхель решил подобраться к девушке с другой стороны и предложил поработать над новой программой. Сердце на двоих.
И что же? Первое, что он услышал – название дурацкое.
Анхель даже несколько растерялся. «Без году неделя на телевидении, а уже критикует»,- подумал он, но вслух сказал совершенно иное.
- И что же вам, Анна, не нравится в названии?
- А вам, действительно, интересно мое мнение?
- А вас учили отвечать вопросом на вопрос руководства? Запомните, Анна, я никогда не спрашиваю, если мне не интересно. Так что внимательно слушаю. Если вам, конечно, есть, что сказать. А еще лучше предложить.
- Ну хорошо. Хотя, помнится, при нашей первой встрече вы утверждали, что вы – не мой руководитель.
- Если все дело в этом, то с завтрашнего дня вы работаете со мной над новым проектом. Или вам нужны подтверждающие документы?
Стажерка пожала плечами.
- Босс всегда прав.
- Вы так уходите от темы проекта, что я начинаю подозревать, что сказать вам нечего.
Анхелю отчего-то нравилось поддразнивать девушку и смотреть на её реакцию.
Было видно, что Анна обиделась и рассердилась. Нет, она не кричала и не топала ногами. Но Анхель успел заметить пробежавшую по лбу хмурую морщинку и сжатые на пару мгновений кулаки. Впрочем, девушка ничем больше не показала своего неудовольствия. И начала спокойно говорить, что именно её не устраивает в новой программе.
Анхель слушал, но не слишком внимательно. Во-первых, он знал, что не забудет ни слова, достаточно будет вспомнить пару первых фраз, и мозг, как послушный компьютер, воспроизведет остальное. А во-вторых, ему было гораздо интереснее наблюдать за маленькими золотыми искорками, возникавшими рядом с обугленными нитями. Когда Анна только начала рассказывать, как она видит новую передачу, Анхель уловил появление пары золотых точек. Но чем больше девушка увлекалась темой, тем более активными становились искры. В какой-то момент пиарщик даже понадеялся, что чернота исчезнет или хотя бы уменьшится, но стоило Анне замолчать, как прежняя темная картина вернулась. Хотя нет, первые две золотинки, хотя и потускнели немного, всё же остались.
«Значит, когда она загорается интересной для неё творческой идей, её чувства начинают восстанавливаться. Надо запомнить», - пробормотал себе под нос Анхель. И вздрогнул от резкого вопроса.
- И что же именно вы хотите запомнить? Особенно минут через пять.
- Почему пять?
- Потому что я уже пять минут молча жду, какие из моих предложений вас устраивают.
- Многие устраивают. Но обсудим мы это завтра. Перед кастингом ведущих.
- А разве вы сами не…- растерянно начала Анна.
- Я сам не могу быть постоянно в кадре и одновременно режиссировать программу. Всё, жду вас завтра в десять.
И Анхель сбежал.
Хотя нет, конечно, не сбежал. Подобное действие было ему по статусу не положено. Ибо бегать могли только от него. А режиссер и автор в одном лице просто вспомнил об очередном неотложном деле и сменил одну студийную дислокацию на другую.
Вечером, прокручивая в памяти разговор с Анной, Анхель признался сам себе, что большинство её предложений были вовсе не плохи, а уж, если говорит совсем честно, даже и хороши. Только вот предложить такое человек, только начинающий свой путь в журналистике, не мог, даже если бы он был очень талантливый. Мало придумать идею, её надо увидеть на экране. А такое приходит с опытом. К тому же, возраст девушки был не совсем студенческий. Обычно на практику подкидывали девиц лет двадцати, мнящих себе звёздами телеэкрана. Девяти из десяти пришедших Анхель с коллегами достаточно быстро убирали лишний гонор. А десятый случай обычно кончался взаимно испорченными нервами и уверенностью стажерки, что в этой дурацкой профессии её недооценили, а следовательно, нет смысла тратить своё драгоценное время на этих писак.
Правда, случались и приятные исключения. Когда в студентке на самом деле оказывалась искра божьего дара. И вот тогда уже начинали учить всерьез, стараясь втянуть постепенно в свою команду.
У Анны искра была. Вот только одна ли? И, может, девушка обожглась на любви, занимаясь чем-то абсолютно другим, а потом резко решила сменить сферу деятельности? С Машей, что ли её познакомить? Хотя нет, если эти две дамы споются, покоя мне точно не будет. Хотя Скрябину тоже достанется.
И Анхель усмехнулся.
В какой-то момент ему так захотелось устроить «радость» Машиному мужу, что он даже взял в руки телефон, но номер так и не набрал. Во-первых, портить медовый месяц близким не стоило. А Маша давно уже стала Анхелю не чужой. А муж, ну что ж тут поделаешь. Раз сама судьба решила связать этих двоих нитями, ничего не поделаешь. Только радоваться их счастью. И надеяться найти своё такое же.
«И где же бродит моя судьба?» - подумал он, засыпая. Ему показалось, что сверху кто-то противно захихикал, но тут кошка прыгнула на кровать, разлеглась и замурлыкала, заглушая своим мурчанием всякие непонятные звуки.
Дождавшись, пока хозяин заснёт, кошка тихонько спрыгнула с кровати. Забежала на кухню. Но миски с кормом и водой её абсолютно не заинтересовали. В отличие от ноутбука. Запрыгнув на кухонный стол, кошка положила лапу на крышку, подождала, пока поднимется и дотронулась лапой до экрана. Через несколько минут там появилось изображение недовольного заспанного кота в сапогах. Перед ним были разложены по кучкам белоснежные перья, красные атласные сердечки и золотые миниатюрные стрелы.
- Не современный антураж, - непонятно кому пожаловался кот, а обновление там (и он поднял лапу наверх) никто не санкционирует. Почесав себя за левым ухом, он посмотрел на оказавшуюся в лапе букашку, подул на неё, отчего та стала маленькой золотой брошкой. И, довольно мурлыкнув, перекинул созданное украшение через экран.
Через несколько минут на кухне было темно и тихо. И только пара шерстинок мягко опустилась на табуретку.
Пятница не заладилась. Сначала потеряли сценарий программы, а когда нашли, выяснилось, что некоторые приглашенные участники не могут приехать в оговоренное для них время, и четко выстроенная линия прямого эфира начала ломаться на глазах. Пришлось импровизировать. Нет, разумеется, Анхель выкрутился, и неискушенный зритель ничего не заметил. К тому же пара самых интересных гостей прибыла донельзя удачно, словно кто-то подгадал их появление на публике.
Как выяснилось позже, время так подгадала Анна, заняв вип-персоны кофием и разговорами и отправив в студию в самый удачный для эфира момент.
Когда Анхель подошел к девушке, чтобы поблагодарить за помощь, она рассеянно кивнула, не выразив от похвалы ни которой радости. Нет, конечно громких выражений восторга и не ожидалось, но такое поведение настораживало. Причина оказалась проста. Уже после эфира, помогая убирать ненужный реквизит, Анна умудрилась порвать блузку. Разорванная сбоку ткань не прикрывалась ни сумочкой, ни папкой с отработанным сценарием.
Анхель догадался, что девушке неудобно ехать в таком виде домой, а попросить деньги на такси стесняется. Он сделал суровое лицо и начальственным голосом строго приказал:
- Анна, как моя стажерка, вы должны отчитываться о каждом дне практике. Но тут сейчас будут работать наши коллеги. Поэтому вы немедленно пойдете со мной.
- Куда? – в глазах девушки появилась тень испуга.
- В гримерку, искать булавку.
Удивительно, но булавка обнаружилась не в гримерке, а в кармане Анхеля. Рассматривая небольшую брошь-булавку, он сначала пытался вспомнить, откуда у него взялся такой реквизит, но вспомнив количество переодеваний за неделю на различных съёмках, махнул рукой, поняв, что это дело абсолютно безнадёжное.
Главное, что брошка замечательно скрыла дефект одежды. Правда, Анна умудрилась несильно уколоться, но тут же попросила не обращать на это внимания. А после и вовсе спокойно отнеслась к предложению Анхеля довезти её до дома. Время-то, действительно, было позднее.
Всю дорогу девушка просидела молча, изредка посматривая на журналиста и прикусывая губу. Когда Анхель уже собирался выйти из машины и галантно открыть дверь, Анна внезапно крепко схватила его за руку.
- Подожди. Мне нужно сказать тебе очень важное. Пообещай, что выслушаешь меня, не перебивая.
- У тебя что-то случилось?
- Нет, не у меня. У тебя.
- У меня?
- Не перебивай, пожалуйста!
Анна зажмурила глаза и на одном дыхании выпалила:
Во мне есть кровь мойр. И я иногда вижу нити и смерчи судьбы. И когда рядом с человеком возникает такой смерч, значит, с ним вскорости обязательно что-то произойдёт! Ты должен быть очень осторожным…
- А какого цвета?- полюбопытствовал Анхель.
- Что, какого цвета?- растерялась девушка. При чём тут цвет?
- Цвет – это настроение и дар. Посмотри на меня. Какие нити ты сейчас видишь?
- Да как обычно. Серо- чёрные.
- Подожди. Что значит, как обычно? Это же не черно-белое кино.
Анна равнодушно пожала плечами.
- Для меня важно, какой формы нити. Понимаешь, это как море для кораблей. Спокойное или штормящее. Я вижу смерчи, как опасность и
- И убираешь их, превращая бурю в штиль?
- Да нет, я пытаюсь предупредить.
- И как?
- Обычно никто не верит. Как у Высоцкого
Без умолку безумная девица
Кричала: «Ясно вижу Трою, павшей в прах!»
Но ясновидцев — впрочем, как и очевидцев —
Во все века сжигали люди на кострах.
И в ночь, когда из чрева лошади на Трою
Спустилась смерть (как и положено — крылата),
Над избиваемой безумною толпою
Кто-то крикнул: «Это ведьма виновата!»
Последнюю строчку Анна проговорила, отвернувшись к окну. Анхель осторожно приобнял девушку за плечи.
- Это уже в прошлом.
Он говорил еще что-то утешительное, поглаживая и осторожно массируя шею, надеясь, что это поможет Анне успокоиться. Теперь он жалел, что не слишком активно слушал своего знакомого доктора, рассказывающего о вариантах массажа. Кстати, о докторах. Пожалуй, стоит познакомить Анну с Дымовым и его женой. Даже с Марфой в первую очередь. Отчего-то Анхель был уверен, что Степан и Марфа воспримут информацию о нитях и смерчах судьбы абсолютно спокойно. Во всяком случае, способности Маши видеть дар они не удивились.
- Анна, а как вы относитесь к идее пригласить народных целителей в нашу программу?
Девушка не отвечала. Массаж оказался слишком успокаивающим. Анна заснула.
«Да уж, ситуация, - подумал Анхель. Дом-то её вот, а номера квартиры я не знаю. Будить или не будить? Вот в чём вопрос. Впрочем, альтернативный вариант – привезти Анну к себе, тоже не подходит.»
Вздохнув (будить девушку было откровенно жалко), Анхель тихонько похлопал девушку по руке. Но реакция оказалась совершенно неожиданной. Вместо того, чтобы проснуться, Анна вцепилась в его руку и зарыдала, не открывая глаз. Порадовавшись, что номер Дымова забит у него в быстром наборе, Анхель быстро набрал его.
- Степан, нужна помощь. Твоя и Марфы.
- И тебе здравствуй, - послышалось в ответ. Я в клинике, Марфа дома. Кто тебе нужен больше?
- Оба, - вздохнул Анхнель.
- Хорошо, - после минутной паузы откликнулся доктор, - приезжай со своей проблемой к нам домой.
- Спасибо. Только я её один могу не донести.
- Ладно, поможем, - невозмутимо ответил Дымов.
Честно говоря, Анхель надеялся, что по дороге Анна проснется. Но девушка спала, по-прежнему крепко держа журналиста за руку.
Подошедший к машине Дымов полюбовался пару минут на эту картинку, хмыкнул «идиллия» и постарался аккуратно расцепить невольные объятья. Но едва Анина рука была мягко оторвана от руки Анхеля, девушка опять начала рыдать.
- Быстро из машины! – скомандовал доктор. – Так, теперь обойди машину, возьми её за руку и попроси выйти из машины.
- Но она же спит…
- Быстро!
Анхель повиновался. Выполнив в точности инструкции, он в который раз подивился врачебному чутью Дымова. Не открывая глаз, Анна послушно вышла из машины.
В доме Марфа махнула мужчинам рукой и мягко потянула девушку за собой, что-то негромко говоря ей. Анхель разобрал только что-то вроде «отвести беду», да «расплести клубок». С его точки зрения связи между этими словами никакой не было, но он хорошо знал, что придуманные женой Дымова наговоры и приготовленные ею настои в буквальном смысле поднимали на ноги. У него самого дома стояло несколько видов «тонизирующих» пузырьков, которыми он пользовался во время авралов. Правда, старался прибегать к ним не особо часто. Потому что чем действеннее было средство, тем отвратительней вкус. Разгадка была достаточно проста: горькое лекарство будешь пить только по необходимости, а вкусный «энергетик» был бы соблазн пить практически ежедневно. Конечно, все Марфины настои были травяными, но любое лекарство могло стать ядом, если принимать его в большом количестве.
Ожидая Марфу, Степан с Анхелем успели выпить чай и обсудить пару вариантов привлечения спонсоров (пока Маша с Иваном отдыхали, журналист взялся помочь Дымовской клинике с пиаром). Травница пришла через полчаса, села за стол, выпила большую кружку чая, потом положила перед Анхелем лист бумаги, вручила ему ручку и сказала:
