Все-таки я не понимала, как имперцы понимали у кого какое происхождение. Документов, действительно, никто ни у кого не спрашивал. Однако во всех случаях меня и мальчишек именовали дворянами. Интересно.
Когда я удивлялась - почему это происходит, Рэм смеялся и отвечал мне:
- По манере поведения, миледи Вероника!
Я и мальчишки спокойно миновали ворота императорского парка. Остановились полюбоваться фигурами воинственных грифонов, что увенчивали ворота парка и через равные промежутки были расположены на высоченной, но изящной кованой ограде, что окружала летнюю императорскую резиденцию.
- Черный грифон, распластавший крылья – это символ императорского дома Тигвердов, - просветил нас с Паулем Рэм. – Символ воздаваемой справедливости и победоносного властителя. Соединение острого ума и безграничной силы. Изображенный на золотом щите является к тому же гербом всей империи Тигвердов.
- Красив, - восхитилась я. – Надменен, но красив.
- Еще и беспощаден, - покачал головой герцог маленького, но свободолюбивого государства, что издавна боролись за свою независимость с империей.
- А у нас орел двуглавый, - пробормотал под нос сын. – Мам, а они чем-то похожи, не находишь?
- Оба обозначают могущество и власть, может, еще независимость своей страны – крылья-то расправлены, - пожала я плечами. – Цвета – золотой и черный.
- Птички, - рассмеялся мой неисправимый сын – и на этом мы влились в поток гуляющих.
Мы неспешно пошли по дорожкам, посыпанным розоватой гранитной крошкой. Один в один как в нашем мире, например, в Петергофе. На вершине холма возвышался белоснежный замок – но к нему мы не сунулись. Пошли в противоположную сторону.
Вообще, если не слушать чужую речь и не смотреть на людей в одежде, которую у нас не носили уже лет двести, то можно было представить, что мы дома. А все произошедшее с нами – это лишь сон. Странный, но увлекательный.
Я опустилась на скамейку, опоясывающую раскидистое дерево. Рэм и Пауль посмотрели на меня насмешливо – и унеслись, перед этим побросав захваченные из дома шпаги рядом со мной.
Закрыла глаза – прислушалась к звукам окружающего меня мира.
Играл оркестр – что-то на три счета, очень похожее на вальс. В кронах деревьев легко шумел ветер. С этими звуками переплетался неспешный гул голосов, в котором время от времени слышались счастливые, даже ликующие детские крики.
Подбежал Паша… Нет, мы договорились, что здесь, в этом мире, он Пауль… Такое имя у них было. Значит, надо называть его как положено, даже наедине или в уме… Подбежал Пауль, взял со скамейки, где я сидела, шпаги – и унесся к Рэму. Фехтование было у моего сына… больше, чем увлечением. Он им жил. Тренировки в школе олимпийского резерва – пожалуй, единственно, чем он был увлечен. А Рэму хорошо фехтовать было положено по статусу. И в этом мире, как я поняла, сражались холодным оружием. И магией.
Я прикрыла глаза, впитывая неяркое осеннее солнышко, и попросила кого-то:
- Пусть все обойдется… Пожалуйста, пусть все будет хорошо…
- Да неужели я много прошу, - услышала я рядом с собой раздраженное мужское брюзжание. – С точки зрения обороны страны или организации учебного процесса – это вообще мелочи… Так нет же!
Я распахнула глаза и с огромным интересом посмотрела на того, кому организация обороны страны и учебного процесса – равнозначные понятия. Как преподаватель я с ним вполне согласна. А что – человек однозначно понимает, о чем рассуждает… Приятно.
- Вот скажите мне, - обратился вдруг ко мне мужчина. – Как вы делаете так, чтобы прислуга вела себя адекватно: делала то, что приказано и не лезла туда, куда не надо? И, главное, чтобы они не варили мне на завтрак овсянку?
- Что? – изумилась я.
- Простите за бестактность и крайнее нарушение приличий, - резко и недовольно замотал головой незнакомец. – Мне попросту не к кому обратиться.
- Ничего страшного, - уставилась я на него.
Не сказать, что внезапно заговоривший со мной был красив. Слишком твердые губы, слишком узкие. Нос… Скорее выразительный и… большеватый. Отметила высокий рост, широкий разворот плеч, гордую осанку. Недовольные черные глаза – сверкающие. И в довершении портрета - светлые волосы, достаточно длинные, чуть вьющиеся на затылке. Странного серебристого оттенка. Блонди-и-ин? Или седина с таким интересным отливом?
И, главное, смотрит так требовательно… Нетерпеливо дожидаясь ответа.
- Я просто не понимаю сути проблемы, - заговорила я. - Думаю, если четко поставить задачу и несколько раз проследить за правильностью исполнения, то можно всего добиться.
- Золотые слова, - пробормотал мужчина. – Только вот у меня не получается. Понимаете, я хочу покоя. Хотя бы вечером. И не хочу знать, как ведется домашнее хозяйство. Но у меня складывается ощущение, что прислуга делает мне все назло. И камердинер мне только что доложил, что очередная экономка собрала вещи. И ушла. А теперь мне отказалось помогать агентство по найму. Дескать, я выдвигаю непосильные требования.
Против моей воли – я видела, что мужчина по-настоящему расстроен и весьма раздражен – и злить его еще больше было бы глупо – мои губы расплылись в улыбке. Он с таким возмущением проговорил «экономка ушла», будто его, по меньшей мере, жена бросила.
Я хихикнула. И тут же сказала:
- Простите.
- Вы считаете, что это и не проблема вовсе? – словно прочитав мои мысли, спросил мужчина.
- Не то, чтобы да… - аккуратно сказала я.
Тут его взгляд сместился – и из возмущенного стал настороженно-любопытным. К нам, не убрав шпаги в ножны, подходили Рэм и Пауль. И у меня язык не повернулся назвать их мальчиками – это были молодые мужчины, собравшиеся защищать то, что им дорого – меня.
- Смотрите, как правильно заходят, - с непонятным восторгом проговорил мужчина. – С двух сторон, боком. С правого плеча. Это?
- Мои сыновья, - поднялась я со скамейки.
- Молодые люди, - чуть склонил голову мужчина, когда Рэм и Пауль приблизились достаточно. – Я не представляю угрозы. Конечно, проявил бестактность, заговорив с вашей матушкой, не будучи ей представленным, но, я надеюсь, вы извините мне это.
- С кем имеем честь? – холодно поинтересовался Рэм.
Брови незнакомца взлетели вверх. Лицо приобрело выражения смеси крайнего удивления, легкого раздражения. И… восторга, что ли…
- Какая восхитительная…
- Гордость, - перебила я его, опасаясь, что Рэм сейчас окончательно сорвется. – Именно она, милорд. Больше попросту, у нас ничего не осталось. Хорошего вам дня.
И я отвернулась от него, показывая, что разговор окончен.
- Молодые люди, - обратилась я уже к мальчикам. – Мне ничего не угрожает. Можете продолжать свои упражнения.
Я решила, что мальчишек надо убрать – еще нам ссоры, которая привлечет внимание, не хватало…
Рэм и Пауль коротко поклонились и отошли.
Мужчина остался на месте.
- Простите, если показался грубым, - вдруг сказал он. – Я – Ричард Фредерик Рэ, лорд Верд, бастард его Величества.
- Вероника Лиззард, - представилась я.
- Вот так… А почему выдуманным именем-то? – скривился мужчина. – Вы – явно дворянка – и по манерам, и по одежде. А такого имени в перечне дворянских родов попросту нет.
«Конечно, имя выдуманное! Лиззард – это вообще ящерица по-английски. Да и то, что я дворянка – тоже не правда. Бабушки и дедушки – кто крестьяне, кто шахтеры. А спина прямая - потому что танцами много лет занималась», - подумалось мне, но вслух я сказала:
- Я называюсь выдуманным именем, потому что я хочу предложить вам экономку. Умение выполнять распоряжения, приведение в чувство прислугу, Организация вашего покоя и уюта в доме… Это могу гарантировать.
- И эта экономка, как я понимаю…
- Я, милорд. Под своим именем работать было бы неловко.
Не знаю, как эта идея возникла в моей голове, но с каждым мгновением она нравилась мне все больше и больше. К тому же, те, кто нас выслеживают, подобной случайной встречи точно не смогут просчитать.
И значит, мы будем в безопасности.
Осталось уговорить моего случайного собеседника, что это идея – хорошая. А судя по тому, как он хмурился, ему так не казалось.
- Вы – и экономка… - сказал он наконец. - Это смешно.
- Разве обедневшие дворяне не работают экономками или гувернантками? – возразила я.
- Да, но… Вы не выглядите, как обедневшая дворянка. Слишком хорошо одеты. Слишком уверены в себе.
- Это так, - согласилась с ним я. - Но боюсь, проданных драгоценностей надолго не хватит.
Он замолчал, обдумывая мои слова.
- Мда… - покачал милорд головой. – Так оригинально я прислугу еще не нанимал.
- Скажите, - полюбопытствовала я. – А в прошлые разы – когда было все, как положено – вам нравился результат?
- Нет, - в глазах мелькнула усмешка. – Очень не нравился. А вам так нужна работа?
- Если вы интересуетесь, как у меня с деньгами… Мы не бедствуем. Пока, во всяком случае, но есть ряд обстоятельств…
- Подходим к самому главному… Что вы хотите взамен?
- Хорошее учебное заведение для моих сыновей, - решительно ответила я. - Как вы понимаете, уже осень и шансов у нас немного. Ждать следующего года – не хочется. А вы, когда подошли к скамейке, что-то говорили об организации учебного процесса. Следовательно, вы к этому имеете непосредственное отношение. И сможете нам помочь.
- А что вы только сейчас всполошились? Не летом, когда положено?
- Летом, - вздохнула я. – Летом все было по-старому… Мне и в голову не приходило, что я, оставшись без крова, схватив сыновей и драгоценности, буду вынуждена бежать. И куда-то их потом пристраивать.
- Может быть, вам не искать сложных путей и обратиться к его величеству? Император суров, но милостив. И если вас преследуют… Или угрожают… Или…
- Простите, это невозможно.
- Вы преступница? Вас разыскивают за совершение какого-нибудь преступления?
- Нет, - удивленно посмотрела я на него. – С чего вы взяли?
- Я просто вас проверяю. Предупреждаю, я чувствую ложь. Продолжим?
- Прошу вас, - чуть наклонила голову я.
- Вы замышляете что-то против Империи?
- Нет, - отрицательно покачала головой я.
- Что-то против меня лично?
- Нет. Ни против вас, ни против Империи я ничего не замышляю.
- Вы хотите войти в мой дом только по тем причинам, которые вы изложили?
- Я хочу, чтобы мои сыновья занялись делом, чтобы они имели возможность занять то положение, которого достойны. Что касается меня – я хочу крыши над головой. И…
- Договаривайте, - приказали мне.
- Не бояться.
- Вы говорите правду. Надо же, - отчего-то удивился он.
- Вас удивляют люди, которые говорят правду?
- Весьма и весьма, - улыбнулся чему-то он. – Только у меня два вопроса: как вы свое решение будете объяснять сыновьям? И под какой фамилий мы будем их зачислять на первый курс Имперской Военной академии, которой я имею честь руководить?
- На счет фамилии я не знаю. Простите. А с сыновьями я договорюсь.
- Да уж, будьте добры. Кстати, фехтуют они превосходно.
- Мать! Ничего, что я так официально? - патетично обратился ко мне сын, когда я рассказала о своей идее, где можно переждать грозу. – Ты совсем спятила?
- Тон смени. И лексику подуйми, - рекомендовала я отпрыску и посмотрела на Рэма.
- Конечно, с матерью так разговаривать нельзя. И Паулю необходимо развивать такую черту характера как сдержанность, но что-то рациональное в его возмущении есть. Сударыня, вы хоть представляете себе, кто такой лорд Верд, с которым вы имели неосторожность заговорить?
- Нет. И, кстати, это он заговорил со мной.
- Это роли не играет.
- И кто такой лорд Верд? Где-то я слышала его имя…
- Это бывший главнокомандующий Имперских вооруженных сил, - торжественно объявил Рэм. – Его еще называют имперским палачом.
- А… - вспомнила я. – Это я про него в газете читала, что император отправил его обучать детей в какую-то академию?
- Про него, - кивнул Рэм.
- Так это же хорошо, что мы его встретили, разве нет?
- Он жестокий, страшный человек, - покачал головой Рэм. - Внебрачный сын императора. Победитель всех последних военных компаний Империи. Подавлял бунт в Западной провинции – залил ее кровью восставших. Во время правления предыдущего императора, Максимилиана, организовывал захват крепостей по границе с Османским ханством на юге.
- Я собираюсь работать у него экономкой, а никак не засланкой повстанцев, - пожала я плечами. – Поэтому мне вряд ли что-то угрожает.
- Он сильный маг. Про него ходят слухи, что он умеет чувствовать ложь.
- Я так поняла по нашей беседе, что это правда.
- Он допрашивал тебя? – возмутился Паша.
- Задал несколько вопросов. А что тебя удивляет? Он первый раз в жизни меня видит. Ему же надо понять, кого в дом впускаешь.
- И что ты сказала?
- Правду. И вам рекомендую – наверняка, он будет беседовать и с вами. Так что давайте договариваться, какую именно правду мы будем ему сообщать.
- Все-таки, мам, я с тебя фанатею! – признал мое совершенство сын через какое-то время, когда мы проговорили основные вопросы. – Ты действительно не сказала ни слова неправды.
- Мы ничего не замышляем против Империи или против милорда. Мы действительно в затруднительном положении. И нам нужен дом, где мы могли бы укрыться. Лиззард – не наша фамилия. Нашу мы не можем сообщить. А дальше – все вопросы к маме. Все.
- И главное – не лгать, - задумчиво протянул Рэм.
- Именно так, мой мальчик.
- И все-таки это унизительно, - покачал головой юный герцог.
- Скажи мне… Когда ты вернешь себе положение, и тебя твои доброжелатели спросят: «Где вы укрывались, ваше сиятельство?», что ты ответишь?
- В другом мире, потом в доме у имперского палача.
- Не правильно.
- Это же правда, - мелькнул гнев в его глазах.
- Отчего же? Это лишь часть правды. Которую не факт, что кому-то надо знать. А официальная правда заключается в том, что укрывались вы в Имперской Военной академии, куда проникли хитростью. Это может хоть как-то унизить вас? Или кинуть тень на вашу честь?
- Нет, но…
- Все. Слова «нет», которое вы сами и сказали – вполне достаточно.
- А вы? – поднял он на меня несчастный взгляд.
- А меня воспитали, что любой труд почетен, - пожала плечами. – И поэтому я не чувствую себя униженной. Тем более, что все это существенно повышает наши шансы на выживание.
- Почему ты так хочешь отослать нас в эту Академию? – спросил Паша. – Мы ведь изначально собирались снять дом. И деньги у нас на это есть!
- По нескольким причинам. Во-первых, все получилось случайно – следовательно, те, кто будут нас искать, не смогут просчитать этот наш шаг. Во-вторых… Скажите, Рэм, кому-нибудь придет в голову искать вас в Академии, а женщину, что вас сопровождает – в экономках у милорда Верда?
- И в страшном сне это никому не приснится.
- Вот поэтому я и настаиваю. И, кстати говоря, есть еще и в-третьих.
- Любопытно послушать, - чуть улыбнулся Рэм – и я поняла, что убедила.
- Вы с Пашей будете заняты делом. Вы будете учиться. Делать уроки, дружить с другими мальчишками. Или драться с ними. То есть вести максимально нормальную жизнь. А не сидеть, спрятавшись в домике – и ждать… А теперь еще раз повторяем легенду – и поехали.
Его милость прислал за нами экипаж – все, как мы вчера с ним договорились. Меня удивило то, что он, человек, безусловно, занятой, ожидал нас на пороге собственного дома.
Когда я удивлялась - почему это происходит, Рэм смеялся и отвечал мне:
- По манере поведения, миледи Вероника!
Я и мальчишки спокойно миновали ворота императорского парка. Остановились полюбоваться фигурами воинственных грифонов, что увенчивали ворота парка и через равные промежутки были расположены на высоченной, но изящной кованой ограде, что окружала летнюю императорскую резиденцию.
- Черный грифон, распластавший крылья – это символ императорского дома Тигвердов, - просветил нас с Паулем Рэм. – Символ воздаваемой справедливости и победоносного властителя. Соединение острого ума и безграничной силы. Изображенный на золотом щите является к тому же гербом всей империи Тигвердов.
- Красив, - восхитилась я. – Надменен, но красив.
- Еще и беспощаден, - покачал головой герцог маленького, но свободолюбивого государства, что издавна боролись за свою независимость с империей.
- А у нас орел двуглавый, - пробормотал под нос сын. – Мам, а они чем-то похожи, не находишь?
- Оба обозначают могущество и власть, может, еще независимость своей страны – крылья-то расправлены, - пожала я плечами. – Цвета – золотой и черный.
- Птички, - рассмеялся мой неисправимый сын – и на этом мы влились в поток гуляющих.
Мы неспешно пошли по дорожкам, посыпанным розоватой гранитной крошкой. Один в один как в нашем мире, например, в Петергофе. На вершине холма возвышался белоснежный замок – но к нему мы не сунулись. Пошли в противоположную сторону.
Вообще, если не слушать чужую речь и не смотреть на людей в одежде, которую у нас не носили уже лет двести, то можно было представить, что мы дома. А все произошедшее с нами – это лишь сон. Странный, но увлекательный.
Я опустилась на скамейку, опоясывающую раскидистое дерево. Рэм и Пауль посмотрели на меня насмешливо – и унеслись, перед этим побросав захваченные из дома шпаги рядом со мной.
Закрыла глаза – прислушалась к звукам окружающего меня мира.
Играл оркестр – что-то на три счета, очень похожее на вальс. В кронах деревьев легко шумел ветер. С этими звуками переплетался неспешный гул голосов, в котором время от времени слышались счастливые, даже ликующие детские крики.
Подбежал Паша… Нет, мы договорились, что здесь, в этом мире, он Пауль… Такое имя у них было. Значит, надо называть его как положено, даже наедине или в уме… Подбежал Пауль, взял со скамейки, где я сидела, шпаги – и унесся к Рэму. Фехтование было у моего сына… больше, чем увлечением. Он им жил. Тренировки в школе олимпийского резерва – пожалуй, единственно, чем он был увлечен. А Рэму хорошо фехтовать было положено по статусу. И в этом мире, как я поняла, сражались холодным оружием. И магией.
Я прикрыла глаза, впитывая неяркое осеннее солнышко, и попросила кого-то:
- Пусть все обойдется… Пожалуйста, пусть все будет хорошо…
- Да неужели я много прошу, - услышала я рядом с собой раздраженное мужское брюзжание. – С точки зрения обороны страны или организации учебного процесса – это вообще мелочи… Так нет же!
Я распахнула глаза и с огромным интересом посмотрела на того, кому организация обороны страны и учебного процесса – равнозначные понятия. Как преподаватель я с ним вполне согласна. А что – человек однозначно понимает, о чем рассуждает… Приятно.
- Вот скажите мне, - обратился вдруг ко мне мужчина. – Как вы делаете так, чтобы прислуга вела себя адекватно: делала то, что приказано и не лезла туда, куда не надо? И, главное, чтобы они не варили мне на завтрак овсянку?
- Что? – изумилась я.
- Простите за бестактность и крайнее нарушение приличий, - резко и недовольно замотал головой незнакомец. – Мне попросту не к кому обратиться.
- Ничего страшного, - уставилась я на него.
Не сказать, что внезапно заговоривший со мной был красив. Слишком твердые губы, слишком узкие. Нос… Скорее выразительный и… большеватый. Отметила высокий рост, широкий разворот плеч, гордую осанку. Недовольные черные глаза – сверкающие. И в довершении портрета - светлые волосы, достаточно длинные, чуть вьющиеся на затылке. Странного серебристого оттенка. Блонди-и-ин? Или седина с таким интересным отливом?
И, главное, смотрит так требовательно… Нетерпеливо дожидаясь ответа.
- Я просто не понимаю сути проблемы, - заговорила я. - Думаю, если четко поставить задачу и несколько раз проследить за правильностью исполнения, то можно всего добиться.
- Золотые слова, - пробормотал мужчина. – Только вот у меня не получается. Понимаете, я хочу покоя. Хотя бы вечером. И не хочу знать, как ведется домашнее хозяйство. Но у меня складывается ощущение, что прислуга делает мне все назло. И камердинер мне только что доложил, что очередная экономка собрала вещи. И ушла. А теперь мне отказалось помогать агентство по найму. Дескать, я выдвигаю непосильные требования.
Против моей воли – я видела, что мужчина по-настоящему расстроен и весьма раздражен – и злить его еще больше было бы глупо – мои губы расплылись в улыбке. Он с таким возмущением проговорил «экономка ушла», будто его, по меньшей мере, жена бросила.
Я хихикнула. И тут же сказала:
- Простите.
- Вы считаете, что это и не проблема вовсе? – словно прочитав мои мысли, спросил мужчина.
- Не то, чтобы да… - аккуратно сказала я.
Тут его взгляд сместился – и из возмущенного стал настороженно-любопытным. К нам, не убрав шпаги в ножны, подходили Рэм и Пауль. И у меня язык не повернулся назвать их мальчиками – это были молодые мужчины, собравшиеся защищать то, что им дорого – меня.
- Смотрите, как правильно заходят, - с непонятным восторгом проговорил мужчина. – С двух сторон, боком. С правого плеча. Это?
- Мои сыновья, - поднялась я со скамейки.
- Молодые люди, - чуть склонил голову мужчина, когда Рэм и Пауль приблизились достаточно. – Я не представляю угрозы. Конечно, проявил бестактность, заговорив с вашей матушкой, не будучи ей представленным, но, я надеюсь, вы извините мне это.
- С кем имеем честь? – холодно поинтересовался Рэм.
Брови незнакомца взлетели вверх. Лицо приобрело выражения смеси крайнего удивления, легкого раздражения. И… восторга, что ли…
- Какая восхитительная…
- Гордость, - перебила я его, опасаясь, что Рэм сейчас окончательно сорвется. – Именно она, милорд. Больше попросту, у нас ничего не осталось. Хорошего вам дня.
И я отвернулась от него, показывая, что разговор окончен.
- Молодые люди, - обратилась я уже к мальчикам. – Мне ничего не угрожает. Можете продолжать свои упражнения.
Я решила, что мальчишек надо убрать – еще нам ссоры, которая привлечет внимание, не хватало…
Рэм и Пауль коротко поклонились и отошли.
Мужчина остался на месте.
- Простите, если показался грубым, - вдруг сказал он. – Я – Ричард Фредерик Рэ, лорд Верд, бастард его Величества.
- Вероника Лиззард, - представилась я.
- Вот так… А почему выдуманным именем-то? – скривился мужчина. – Вы – явно дворянка – и по манерам, и по одежде. А такого имени в перечне дворянских родов попросту нет.
«Конечно, имя выдуманное! Лиззард – это вообще ящерица по-английски. Да и то, что я дворянка – тоже не правда. Бабушки и дедушки – кто крестьяне, кто шахтеры. А спина прямая - потому что танцами много лет занималась», - подумалось мне, но вслух я сказала:
- Я называюсь выдуманным именем, потому что я хочу предложить вам экономку. Умение выполнять распоряжения, приведение в чувство прислугу, Организация вашего покоя и уюта в доме… Это могу гарантировать.
- И эта экономка, как я понимаю…
- Я, милорд. Под своим именем работать было бы неловко.
Не знаю, как эта идея возникла в моей голове, но с каждым мгновением она нравилась мне все больше и больше. К тому же, те, кто нас выслеживают, подобной случайной встречи точно не смогут просчитать.
И значит, мы будем в безопасности.
Осталось уговорить моего случайного собеседника, что это идея – хорошая. А судя по тому, как он хмурился, ему так не казалось.
- Вы – и экономка… - сказал он наконец. - Это смешно.
- Разве обедневшие дворяне не работают экономками или гувернантками? – возразила я.
- Да, но… Вы не выглядите, как обедневшая дворянка. Слишком хорошо одеты. Слишком уверены в себе.
- Это так, - согласилась с ним я. - Но боюсь, проданных драгоценностей надолго не хватит.
Он замолчал, обдумывая мои слова.
- Мда… - покачал милорд головой. – Так оригинально я прислугу еще не нанимал.
- Скажите, - полюбопытствовала я. – А в прошлые разы – когда было все, как положено – вам нравился результат?
- Нет, - в глазах мелькнула усмешка. – Очень не нравился. А вам так нужна работа?
- Если вы интересуетесь, как у меня с деньгами… Мы не бедствуем. Пока, во всяком случае, но есть ряд обстоятельств…
- Подходим к самому главному… Что вы хотите взамен?
- Хорошее учебное заведение для моих сыновей, - решительно ответила я. - Как вы понимаете, уже осень и шансов у нас немного. Ждать следующего года – не хочется. А вы, когда подошли к скамейке, что-то говорили об организации учебного процесса. Следовательно, вы к этому имеете непосредственное отношение. И сможете нам помочь.
- А что вы только сейчас всполошились? Не летом, когда положено?
- Летом, - вздохнула я. – Летом все было по-старому… Мне и в голову не приходило, что я, оставшись без крова, схватив сыновей и драгоценности, буду вынуждена бежать. И куда-то их потом пристраивать.
- Может быть, вам не искать сложных путей и обратиться к его величеству? Император суров, но милостив. И если вас преследуют… Или угрожают… Или…
- Простите, это невозможно.
- Вы преступница? Вас разыскивают за совершение какого-нибудь преступления?
- Нет, - удивленно посмотрела я на него. – С чего вы взяли?
- Я просто вас проверяю. Предупреждаю, я чувствую ложь. Продолжим?
- Прошу вас, - чуть наклонила голову я.
- Вы замышляете что-то против Империи?
- Нет, - отрицательно покачала головой я.
- Что-то против меня лично?
- Нет. Ни против вас, ни против Империи я ничего не замышляю.
- Вы хотите войти в мой дом только по тем причинам, которые вы изложили?
- Я хочу, чтобы мои сыновья занялись делом, чтобы они имели возможность занять то положение, которого достойны. Что касается меня – я хочу крыши над головой. И…
- Договаривайте, - приказали мне.
- Не бояться.
- Вы говорите правду. Надо же, - отчего-то удивился он.
- Вас удивляют люди, которые говорят правду?
- Весьма и весьма, - улыбнулся чему-то он. – Только у меня два вопроса: как вы свое решение будете объяснять сыновьям? И под какой фамилий мы будем их зачислять на первый курс Имперской Военной академии, которой я имею честь руководить?
- На счет фамилии я не знаю. Простите. А с сыновьями я договорюсь.
- Да уж, будьте добры. Кстати, фехтуют они превосходно.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
- Мать! Ничего, что я так официально? - патетично обратился ко мне сын, когда я рассказала о своей идее, где можно переждать грозу. – Ты совсем спятила?
- Тон смени. И лексику подуйми, - рекомендовала я отпрыску и посмотрела на Рэма.
- Конечно, с матерью так разговаривать нельзя. И Паулю необходимо развивать такую черту характера как сдержанность, но что-то рациональное в его возмущении есть. Сударыня, вы хоть представляете себе, кто такой лорд Верд, с которым вы имели неосторожность заговорить?
- Нет. И, кстати, это он заговорил со мной.
- Это роли не играет.
- И кто такой лорд Верд? Где-то я слышала его имя…
- Это бывший главнокомандующий Имперских вооруженных сил, - торжественно объявил Рэм. – Его еще называют имперским палачом.
- А… - вспомнила я. – Это я про него в газете читала, что император отправил его обучать детей в какую-то академию?
- Про него, - кивнул Рэм.
- Так это же хорошо, что мы его встретили, разве нет?
- Он жестокий, страшный человек, - покачал головой Рэм. - Внебрачный сын императора. Победитель всех последних военных компаний Империи. Подавлял бунт в Западной провинции – залил ее кровью восставших. Во время правления предыдущего императора, Максимилиана, организовывал захват крепостей по границе с Османским ханством на юге.
- Я собираюсь работать у него экономкой, а никак не засланкой повстанцев, - пожала я плечами. – Поэтому мне вряд ли что-то угрожает.
- Он сильный маг. Про него ходят слухи, что он умеет чувствовать ложь.
- Я так поняла по нашей беседе, что это правда.
- Он допрашивал тебя? – возмутился Паша.
- Задал несколько вопросов. А что тебя удивляет? Он первый раз в жизни меня видит. Ему же надо понять, кого в дом впускаешь.
- И что ты сказала?
- Правду. И вам рекомендую – наверняка, он будет беседовать и с вами. Так что давайте договариваться, какую именно правду мы будем ему сообщать.
- Все-таки, мам, я с тебя фанатею! – признал мое совершенство сын через какое-то время, когда мы проговорили основные вопросы. – Ты действительно не сказала ни слова неправды.
- Мы ничего не замышляем против Империи или против милорда. Мы действительно в затруднительном положении. И нам нужен дом, где мы могли бы укрыться. Лиззард – не наша фамилия. Нашу мы не можем сообщить. А дальше – все вопросы к маме. Все.
- И главное – не лгать, - задумчиво протянул Рэм.
- Именно так, мой мальчик.
- И все-таки это унизительно, - покачал головой юный герцог.
- Скажи мне… Когда ты вернешь себе положение, и тебя твои доброжелатели спросят: «Где вы укрывались, ваше сиятельство?», что ты ответишь?
- В другом мире, потом в доме у имперского палача.
- Не правильно.
- Это же правда, - мелькнул гнев в его глазах.
- Отчего же? Это лишь часть правды. Которую не факт, что кому-то надо знать. А официальная правда заключается в том, что укрывались вы в Имперской Военной академии, куда проникли хитростью. Это может хоть как-то унизить вас? Или кинуть тень на вашу честь?
- Нет, но…
- Все. Слова «нет», которое вы сами и сказали – вполне достаточно.
- А вы? – поднял он на меня несчастный взгляд.
- А меня воспитали, что любой труд почетен, - пожала плечами. – И поэтому я не чувствую себя униженной. Тем более, что все это существенно повышает наши шансы на выживание.
- Почему ты так хочешь отослать нас в эту Академию? – спросил Паша. – Мы ведь изначально собирались снять дом. И деньги у нас на это есть!
- По нескольким причинам. Во-первых, все получилось случайно – следовательно, те, кто будут нас искать, не смогут просчитать этот наш шаг. Во-вторых… Скажите, Рэм, кому-нибудь придет в голову искать вас в Академии, а женщину, что вас сопровождает – в экономках у милорда Верда?
- И в страшном сне это никому не приснится.
- Вот поэтому я и настаиваю. И, кстати говоря, есть еще и в-третьих.
- Любопытно послушать, - чуть улыбнулся Рэм – и я поняла, что убедила.
- Вы с Пашей будете заняты делом. Вы будете учиться. Делать уроки, дружить с другими мальчишками. Или драться с ними. То есть вести максимально нормальную жизнь. А не сидеть, спрятавшись в домике – и ждать… А теперь еще раз повторяем легенду – и поехали.
Его милость прислал за нами экипаж – все, как мы вчера с ним договорились. Меня удивило то, что он, человек, безусловно, занятой, ожидал нас на пороге собственного дома.
