Лидар подчинился, а я прижала его голову к бедру, продолжая мягко перебирать волосы и заставляя ошейник стимулировать нервные центры. Мужчина же не понимал, с чего испытывает от лёгкой ласки такое наслаждение, но противиться ощущениям даже не думал. Так и застал нас Вэрс, войдя после вежливого стука и увидев прислонившегося ко мне раба с блаженной улыбкой на лице. Я же внимательно отслеживала поведение и состояние дроу. Увиденное порадовало: в глазах не отразилась былая тоска и боль потери, лишь лёгкое сожаление и мимолётная зависть. Вот и славно. Жестом предложив бывшему любовнику присесть, окинула эльфа взглядом, словно увидела впервые.
Он здорово поменялся. Из гибкого красивого молодого мужчины получился статный, сильный и стройный боец. Очень хороший боец… и маг. Не зря же я столько его тренировала! Думаю, не будет ошибкой сказать, что сейчас Вэрс в состоянии на равных сразиться не только со Жрицами Ллосс — их он давно перерос, — но даже и с демонами. Ну, почти на равных. И эта уверенность в себе, открытый требовательный взгляд, который опускался только в моём присутствии. Сделать из раба, не желающего в себе изменений, цельную личность, способную прекрасно выжить в любой обстановке, дорогого стоит. У меня получилось.
— Ты изменился, мальчик мой. В хорошем смысле, правильном. Как твои успехи в занятиях?
Дроу слегка повёл плечами.
— Не мне судить, Госпожа Анжелика, но нанятые вами учителя хвалят. Говорят, что обнаруживаю неплохие управленческие способности.
Хм, я это и без них понимаю, иначе не стала бы даже задумываться о его возможном вливании в чужую семью — правящую семью. Но за подопечного порадовалась.
— Расскажи о походе. Как мальчики? Были ли трудности?
— Нет, Госпожа, если не считать трудностью небольшой камнепад, но опасный участок мы успели проскочить. Мальчики… неплохи. Быстро всё схватывают, вполне смогут выжить в диких условиях. И развиты прекрасно для своих лет и расы, значительно обгоняя сверстников. Ваш выбор идеален.
— Это хорошо. Походи к ним на тренировки, присмотрись, понаблюдай. Хочу знать, кто, с твоей точки зрения, в скором времени потянет усиленные нагрузки и сможет развиться лучше остальных. И общайся побольше с Юджином — всё же он не простым рабочим жил, и разбираться научился не только в военной тактике и стратегии, но и поместьем с землями управлял, при дворе часто бывал. Может, что-то из его знаний тебе в будущем пригодится. А теперь иди, Вэрс.
Мужчина молча поднялся и, поклонившись, вышел. Спустив руку ниже, огладила крепкую шею, а потом подвела ладонь под подбородок, заставляя раба запрокинуть голову и ловя взгляд.
— Лидар… Встань и разденься.
Приказ исполнен незамедлительно и спустя несколько мгновений я любуюсь на великолепное поджарое тело с красиво вылепленными мышцами. Возбуждённое тело. Легко поднявшись, подошла к мужчине и провела пальцами по груди, задевая соски. Резкий свистящий выдох и закаменевшая под моими руками плоть… Прижала ладони к горячей коже и потянулась к губам, за поцелуем, давая негласное разрешение на проявление инициативы. Других намёков не требовалось.
Моё тело моментально подхватили на руки и прижали к груди, впиваясь поцелуем. Это сочетание идеальной покорности и внутренней силы… ммм… Думать вскоре совершенно расхотелось. Лишь приказала ошейнику усиливать ощущения мужчины от любого моего прикосновения. А дальше была сумасшедшая ночь, и такие же выходные, наполненные страстью, стонами и запахом разгорячённых тел. Выносливость раба тоже получила значительную подпитку.
Жизнь вошла в свою колею. Дни были наполнены замковыми хлопотами, простыми развлечениями, занятиями с мальчиками. Ночи — пропитаны любовным безумием. Теперь мыслей о разнообразии любовников не возникало. Слишком умелым оказался Лидар. Слишком отзывчивым, готовым как брать моё тело под свою власть, так и, с равным удовольствием, подчиняться.
А накануне следующих выходных произошло то, чего никогда не могло случиться по определению: я ощутила призыв от светлого эльфа! Пронзительно-отчаянный, полный боли и безнадёжности. Эльдорлея? Какая неожиданность… Позвав Храна, сказала моментально материализовавшемуся ягразу сохранять невидимость и переместилась по нити зова.
Горе и осознание собственной беспомощности сковало тело вместе с разумом. Единственный наследник Риэнаэля Сияющего, короля светлых эльфов мира Эльдорлея, находился при смерти. Без малейшей надежды на чудесное исцеление. Неведомое чёрное заклятье, принесённое стрелой из засады, медленно пожирало молодого светлого, используя его собственную магию (как и любую другую — даже целебную, — которой пытались воздействовать на сына правителя) в качестве подпитки и превращая сильное тело в постепенно деревенеющую статую. Мучительно превращая, потому что Лирианэль поначалу постоянно стонал, и только в последние сутки о переживаемом говорила лишь маска страдания, застывшая на лице.
Почему? За что? И ведь никаких следов, если не считать маленькой чёрной стрелки, какими пользуются для своих карманных арбалетов дроу. Она попала всего лишь в плечо, даже не сильно углубилась в мышцы, но заклинанию этого хватило — принц потерял сознание почти сразу.
А ведь казалось, что ситуация с тёмными начала налаживаться, они даже готовы были принять парламентёров с предложением переговоров! Пусть не сразу мирный договор, но хотя бы диалог. Впервые за тысячу лет с момента их пробных появлений на поверхности. Но сейчас ни о каких разговорах не может идти речи! Столь вероломное предательство — вполне в их духе, к слову, — перечёркивает все благие намерения Совета, настойчиво требующего пойти на компромисс с давними врагами. Слишком много жертв уже унесла эта война, а два сильных противника слишком медленно восполняют свою численность.
Позади три дня агонии, три дня бесплодных поисков хоть какого-нибудь выхода. Магия не помогала, травы бессильны, и даже боги молчали. Да и с чего бы тем обратить внимание на вдруг вспомнившего об их существовании ранее гордого эльфа? Пустой взгляд правителя, устремлённый на дивный пейзаж за окном, смотрел вникуда. Сил наблюдать за медленно умирающим сыном просто не было. Впрочем, Риэнаэлю хватало и постоянно висящей перед внутренним взором картины, от которой невозможно так же легко отгородиться, как от скорбного ложа.
После смерти наследника, подле трона начнётся подковёрная возня. Династия обречена на замену: сам правитель уже далеко не молод, а после гибели любимой жены он так и не нашёл в себе сил приблизить какую-либо другую женщину. Сын ведь есть, наследник, и хватит. Заблуждения… Только понимание этого приходит, как правило, слишком поздно. Конечно, король не стал ни затворником, ни сторонником воздержания. Любовницы были, много и разные. Благосклонный взор Риэнаэля останавливался не только на эльфийках, но ни на ком не задерживался.
Оборвав грустные мысленные картины о грядущем переделе власти, Риэнаэль укорил сам себя: тут сын на смертном одре, а он о политике. Потом настанет время задуматься о будущем: лет сто у пятисотлетнего правителя ещё будет до начала смуты. Придётся пересилить себя и попытаться зачать нового наследника, если Лирианэль не выживет. Если? Не стоит обманывать самого себя — как бы ни обливалось кровью отцовское сердце от безысходности, подлое заклинание оказалось той силой, которой вся вековая мудрость эльфов не в силах ничего противопоставить.
И всё же… Безумная надежда — всего маленькая её капля — никак не хотела оставлять душу, хоть холодный разум мага жизни и твердил, что помочь могут лишь боги. Те, в которых эльфы никогда не верили. Точнее, не так. Они точно знали о существовании богов, но не хотели им поклоняться, тщеславно полагая, что силы природы, безропотно подчиняющиеся малейшей прихоти перворожденных, уравнивают их позиции. И пусть эльфы всё же смертны, но в могуществе не менее велики! Гордыня… Глупая, беспочвенная (как оказалось), опасная.
Риэнаэль молился вторые сутки. Горячечно, истово, готовый обещать и отдать всё, что угодно, лишь бы ему оказали помощь. Бесполезно. То ли боги слишком обидчивы, то ли не сочли его достойным отклика, а может и вовсе — не заметили. Отчаявшаяся песчинка в бесконечности мироздания, вздох в полёте их вечности…
Дыхание принца участилось и стало сиплым, а тонкие сильные пальцы стоящего у окна мужчины впились в дерево подоконника. Глаза закрылись, отказываясь видеть торжество жизни и природы так близко, но не там, где сейчас требовалось. Оставшаяся капля надежды истаивала, улетая в небо прозрачной дымкой. Тонкие губы на бледном лице в очередной раз зашептали бессмысленный призыв, продиктованный скорее отчаянием, чем реальной верой в помощь:
— Кто-нибудь… Хоть кто-нибудь, пожалуйста… Пусть даже кто из тёмных богов, лишь бы смог помочь! И пусть даже ценой стала бы моя жизнь. Кто-нибудь…
Обострённый слух моментально уловил тихий шорох, словно вздох самого пространства, и правитель эльфов резко развернулся, с опаской всматриваясь в стену, из которой неожиданно появились побеги лиан, раздвигающие дерево, как несущественное препятствие. Вспомнив предшествовавшую представлению мольбу, Риэнаэль вздрогнул, но приготовился к любому развитию событий. Глупо надеяться, что, отвечая на его обещание отдать собственную жизнь, снизошедший бог окажется милостив к отчаявшемуся отцу.
А из портала появился лиграсс. Зверь из легенд, которого не видели в Эльдорлее уже несколько тысячелетий, неспешно перетёк на середину расстояния между правителем и провалом пространства и величественно разлёгся, не сводя с напряжённого мужчины внимательного взгляда. Шансов не было. Не то чтобы Риэнаэль тешил себя иллюзией, будто сможет противостоять богу, но попытаться… Только не в присутствии разумного хищника, лучшего телохранителя из возможных, преданного, неуязвимого. Зачем такой существу, считающемуся всесильным?
Новое действующее лицо оборвало отстранённые размышления. Богиня, вышедшая из портала, была прекрасна и ослепительна, словно сияние дневного светила, но в то же время властность и сила, расходящиеся волнами от тонкой фигурки, заставляли опустить взгляд и склониться в поклоне, выказывая почтение. Ощущение собственной беспомощности оказалось крайне неприятным. И это совсем не то же самое чувство, как бессилие перед надвигающейся смертью сына.
Риэнаэль простоял несколько мгновений в согнутом положении, когда мелодичный голос, донёсшийся уже со стороны кровати Лирианэля, разрешил ему выпрямиться. Кинув мимолётный взгляд в этом направлении, перворожденный не сдержал вздоха облегчения: сын дышал тихо и ровно, а лицо, по которому, словно в задумчивости, скользил тонкий пальчик, на глазах приобретало здоровый цвет. Богиня легко побеждала заразу, против которой оказалась бессильной вся эльфийская магия. Теперь он понимал, насколько смешны претензии эльфов на равенство богам. В любом случае знание, что наследник останется жить, примиряло с потерей собственной, необдуманно обещанной взамен, жизни. Тихий смех колокольчиком разнёсся в пространстве.
— Я не возьму твою жизнь, светлый. Ты старый, уставший, правильный… Скучный. Я заберу твоего следующего ребёнка, когда настанет время.
Светлый, правильный, скучный — всё же откликнулась тёмная богиня, хоть по виду и не скажешь. На «старый и уставший» решил внимания не обращать, тем более что так оно и есть.
— Не тёмная, но и не светлая. Так ты готов обещать мне своего, не рождённого ещё ребёнка, в обмен на излечение наследника?
Не рождённого? Полно, да будет ли он вообще? Особенно если не слишком усердствовать. Того, чего пока не имеешь, не жаль. Если бы он знал, как ошибался… Ничего не изменилось бы — жизнь наследника ценнее многократно. В знак согласия Риэнаэль молча склонил голову: боги не нуждаются в клятвах, а нарушать данное им обещание — он всей душой посочувствовал бы такому идиоту. Получив подтверждение, богиня положила руку на рану, от которой кожа волнами начала возвращать свой нормальный вид и цвет, сменяющий болезненную серость. Несколько мгновений, и перед эльфом лежал совершенно здоровый молодой мужчина, ровным дыханием извещающий о глубоком сне. Нежный голос вырвал из благоговейного осознания продемонстрированной сейчас мощи.
— Принеси-ка мне стрелу, что была вместилищем заклятья.
Естественно, остатки заклинания на стреле светлые пытались изучить, и лишь потом собирались уничтожить. Так что правитель послал вестника Главному Архимагу, и через несколько томительных мгновений требуемое доставили в покои наследника. Впрочем, посетителей внутрь Риэнаэль не пустил — даже если сильные маги почувствовали проявление божественной сути во дворце, эльф хотел, чтобы в детали было посвящено как можно меньше свидетелей. Взяв в руки стрелу, Богиня так же нежно, как до этого по щеке Лирианэля, провела по древку, и скривила губы в презрительной улыбке.
— Прими совет, правитель светлых эльфов. Вам грозит вымирание — очень скоро. Если не помиритесь и не объединитесь с дроу. Против вас играют люди в союзе со степными орками, и поддерживает их довольно хитрый тёмный божок. Он слишком многому уже научил своих последователей и даже его исчезновение, о котором позабочусь, не спасёт вас. Только совместные усилия. Тёмные эльфы не виноваты в болезни твоего сына, это лишь очень удачная провокация.
Орки? Эти грязные тупые дикари из бескрайних засушливых степей?! А люди и того хуже, вообще короткоживущие почти-животные! Но не верить богине глупо — она своё обещание платы получила и выгораживать дроу не имеет резонов. Или имеет? Какая разница, если помимо её и желания самих светлых прекратить давнюю вражду существует богиня тёмных, по слухам, очень агрессивная? Из-за неё Риэнаэль и не верил в скорое заключение мира с дроу, даже в случае согласия тех на диалог.
— Мы готовы к переговорам, но их Паучья Королева…
— Ллосс не будет противиться моей воле. Готовьтесь. А касательно нашей с тобой договорённости… Я оставлю тебе яграза — он будет хранить как принца, так и того, кто обещан мне.
Лиграсс, названный богиней немного иначе, вскочил и подошёл к своей хозяйке, долго смотрел ей в глаза, словно ведя беззвучный диалог, потом аккуратно потёрся широкой головой о бедро. Богиня лишь улыбнулась и потрепала зверя за ухом. После чего тот развернулся и подошёл к Риэнаэлю, усевшись рядом с самым независимым видом. Эльф внутренне слегка дрогнул от такого соседства, но не мог не оценить столь широкий жест, пусть и сделанный исходя из собственных интересов богини. Теперь у наследника появится невероятно надёжный телохранитель.
— Его зовут Хран, и завтра он найдёт ту, что носит твоего ребёнка. Роды уже близко, так что следует поторопиться. До встречи, Риэнаэль.
Богиня просто исчезла, оставив ошарашенного эльфа приходить в себя — известие о неожиданном скором отцовстве на время выбило его из равновесия. Но как только осознал обращение к нему по имени, Риэнаэль понял, что даже не поинтересовался, как называть свою спасительницу. Пробормотал, чтобы хоть как-то разбить повисшую тишину:
— Да уж… Хвалёная эльфийская вежливость дала сбой. Это ж надо, даже не спросил имя богини! Кого же теперь вспоминать с благодарностью?
Раздавшееся рядом насмешливое фырканье совсем не подготовило его к прозвучавшему в мыслях глубокому, чуть рыкающему голосу.
Он здорово поменялся. Из гибкого красивого молодого мужчины получился статный, сильный и стройный боец. Очень хороший боец… и маг. Не зря же я столько его тренировала! Думаю, не будет ошибкой сказать, что сейчас Вэрс в состоянии на равных сразиться не только со Жрицами Ллосс — их он давно перерос, — но даже и с демонами. Ну, почти на равных. И эта уверенность в себе, открытый требовательный взгляд, который опускался только в моём присутствии. Сделать из раба, не желающего в себе изменений, цельную личность, способную прекрасно выжить в любой обстановке, дорогого стоит. У меня получилось.
— Ты изменился, мальчик мой. В хорошем смысле, правильном. Как твои успехи в занятиях?
Дроу слегка повёл плечами.
— Не мне судить, Госпожа Анжелика, но нанятые вами учителя хвалят. Говорят, что обнаруживаю неплохие управленческие способности.
Хм, я это и без них понимаю, иначе не стала бы даже задумываться о его возможном вливании в чужую семью — правящую семью. Но за подопечного порадовалась.
— Расскажи о походе. Как мальчики? Были ли трудности?
— Нет, Госпожа, если не считать трудностью небольшой камнепад, но опасный участок мы успели проскочить. Мальчики… неплохи. Быстро всё схватывают, вполне смогут выжить в диких условиях. И развиты прекрасно для своих лет и расы, значительно обгоняя сверстников. Ваш выбор идеален.
— Это хорошо. Походи к ним на тренировки, присмотрись, понаблюдай. Хочу знать, кто, с твоей точки зрения, в скором времени потянет усиленные нагрузки и сможет развиться лучше остальных. И общайся побольше с Юджином — всё же он не простым рабочим жил, и разбираться научился не только в военной тактике и стратегии, но и поместьем с землями управлял, при дворе часто бывал. Может, что-то из его знаний тебе в будущем пригодится. А теперь иди, Вэрс.
Мужчина молча поднялся и, поклонившись, вышел. Спустив руку ниже, огладила крепкую шею, а потом подвела ладонь под подбородок, заставляя раба запрокинуть голову и ловя взгляд.
— Лидар… Встань и разденься.
Приказ исполнен незамедлительно и спустя несколько мгновений я любуюсь на великолепное поджарое тело с красиво вылепленными мышцами. Возбуждённое тело. Легко поднявшись, подошла к мужчине и провела пальцами по груди, задевая соски. Резкий свистящий выдох и закаменевшая под моими руками плоть… Прижала ладони к горячей коже и потянулась к губам, за поцелуем, давая негласное разрешение на проявление инициативы. Других намёков не требовалось.
Моё тело моментально подхватили на руки и прижали к груди, впиваясь поцелуем. Это сочетание идеальной покорности и внутренней силы… ммм… Думать вскоре совершенно расхотелось. Лишь приказала ошейнику усиливать ощущения мужчины от любого моего прикосновения. А дальше была сумасшедшая ночь, и такие же выходные, наполненные страстью, стонами и запахом разгорячённых тел. Выносливость раба тоже получила значительную подпитку.
Жизнь вошла в свою колею. Дни были наполнены замковыми хлопотами, простыми развлечениями, занятиями с мальчиками. Ночи — пропитаны любовным безумием. Теперь мыслей о разнообразии любовников не возникало. Слишком умелым оказался Лидар. Слишком отзывчивым, готовым как брать моё тело под свою власть, так и, с равным удовольствием, подчиняться.
А накануне следующих выходных произошло то, чего никогда не могло случиться по определению: я ощутила призыв от светлого эльфа! Пронзительно-отчаянный, полный боли и безнадёжности. Эльдорлея? Какая неожиданность… Позвав Храна, сказала моментально материализовавшемуся ягразу сохранять невидимость и переместилась по нити зова.
ЭПИЛОГ
Горе и осознание собственной беспомощности сковало тело вместе с разумом. Единственный наследник Риэнаэля Сияющего, короля светлых эльфов мира Эльдорлея, находился при смерти. Без малейшей надежды на чудесное исцеление. Неведомое чёрное заклятье, принесённое стрелой из засады, медленно пожирало молодого светлого, используя его собственную магию (как и любую другую — даже целебную, — которой пытались воздействовать на сына правителя) в качестве подпитки и превращая сильное тело в постепенно деревенеющую статую. Мучительно превращая, потому что Лирианэль поначалу постоянно стонал, и только в последние сутки о переживаемом говорила лишь маска страдания, застывшая на лице.
Почему? За что? И ведь никаких следов, если не считать маленькой чёрной стрелки, какими пользуются для своих карманных арбалетов дроу. Она попала всего лишь в плечо, даже не сильно углубилась в мышцы, но заклинанию этого хватило — принц потерял сознание почти сразу.
А ведь казалось, что ситуация с тёмными начала налаживаться, они даже готовы были принять парламентёров с предложением переговоров! Пусть не сразу мирный договор, но хотя бы диалог. Впервые за тысячу лет с момента их пробных появлений на поверхности. Но сейчас ни о каких разговорах не может идти речи! Столь вероломное предательство — вполне в их духе, к слову, — перечёркивает все благие намерения Совета, настойчиво требующего пойти на компромисс с давними врагами. Слишком много жертв уже унесла эта война, а два сильных противника слишком медленно восполняют свою численность.
Позади три дня агонии, три дня бесплодных поисков хоть какого-нибудь выхода. Магия не помогала, травы бессильны, и даже боги молчали. Да и с чего бы тем обратить внимание на вдруг вспомнившего об их существовании ранее гордого эльфа? Пустой взгляд правителя, устремлённый на дивный пейзаж за окном, смотрел вникуда. Сил наблюдать за медленно умирающим сыном просто не было. Впрочем, Риэнаэлю хватало и постоянно висящей перед внутренним взором картины, от которой невозможно так же легко отгородиться, как от скорбного ложа.
После смерти наследника, подле трона начнётся подковёрная возня. Династия обречена на замену: сам правитель уже далеко не молод, а после гибели любимой жены он так и не нашёл в себе сил приблизить какую-либо другую женщину. Сын ведь есть, наследник, и хватит. Заблуждения… Только понимание этого приходит, как правило, слишком поздно. Конечно, король не стал ни затворником, ни сторонником воздержания. Любовницы были, много и разные. Благосклонный взор Риэнаэля останавливался не только на эльфийках, но ни на ком не задерживался.
Оборвав грустные мысленные картины о грядущем переделе власти, Риэнаэль укорил сам себя: тут сын на смертном одре, а он о политике. Потом настанет время задуматься о будущем: лет сто у пятисотлетнего правителя ещё будет до начала смуты. Придётся пересилить себя и попытаться зачать нового наследника, если Лирианэль не выживет. Если? Не стоит обманывать самого себя — как бы ни обливалось кровью отцовское сердце от безысходности, подлое заклинание оказалось той силой, которой вся вековая мудрость эльфов не в силах ничего противопоставить.
И всё же… Безумная надежда — всего маленькая её капля — никак не хотела оставлять душу, хоть холодный разум мага жизни и твердил, что помочь могут лишь боги. Те, в которых эльфы никогда не верили. Точнее, не так. Они точно знали о существовании богов, но не хотели им поклоняться, тщеславно полагая, что силы природы, безропотно подчиняющиеся малейшей прихоти перворожденных, уравнивают их позиции. И пусть эльфы всё же смертны, но в могуществе не менее велики! Гордыня… Глупая, беспочвенная (как оказалось), опасная.
Риэнаэль молился вторые сутки. Горячечно, истово, готовый обещать и отдать всё, что угодно, лишь бы ему оказали помощь. Бесполезно. То ли боги слишком обидчивы, то ли не сочли его достойным отклика, а может и вовсе — не заметили. Отчаявшаяся песчинка в бесконечности мироздания, вздох в полёте их вечности…
Дыхание принца участилось и стало сиплым, а тонкие сильные пальцы стоящего у окна мужчины впились в дерево подоконника. Глаза закрылись, отказываясь видеть торжество жизни и природы так близко, но не там, где сейчас требовалось. Оставшаяся капля надежды истаивала, улетая в небо прозрачной дымкой. Тонкие губы на бледном лице в очередной раз зашептали бессмысленный призыв, продиктованный скорее отчаянием, чем реальной верой в помощь:
— Кто-нибудь… Хоть кто-нибудь, пожалуйста… Пусть даже кто из тёмных богов, лишь бы смог помочь! И пусть даже ценой стала бы моя жизнь. Кто-нибудь…
Обострённый слух моментально уловил тихий шорох, словно вздох самого пространства, и правитель эльфов резко развернулся, с опаской всматриваясь в стену, из которой неожиданно появились побеги лиан, раздвигающие дерево, как несущественное препятствие. Вспомнив предшествовавшую представлению мольбу, Риэнаэль вздрогнул, но приготовился к любому развитию событий. Глупо надеяться, что, отвечая на его обещание отдать собственную жизнь, снизошедший бог окажется милостив к отчаявшемуся отцу.
А из портала появился лиграсс. Зверь из легенд, которого не видели в Эльдорлее уже несколько тысячелетий, неспешно перетёк на середину расстояния между правителем и провалом пространства и величественно разлёгся, не сводя с напряжённого мужчины внимательного взгляда. Шансов не было. Не то чтобы Риэнаэль тешил себя иллюзией, будто сможет противостоять богу, но попытаться… Только не в присутствии разумного хищника, лучшего телохранителя из возможных, преданного, неуязвимого. Зачем такой существу, считающемуся всесильным?
Новое действующее лицо оборвало отстранённые размышления. Богиня, вышедшая из портала, была прекрасна и ослепительна, словно сияние дневного светила, но в то же время властность и сила, расходящиеся волнами от тонкой фигурки, заставляли опустить взгляд и склониться в поклоне, выказывая почтение. Ощущение собственной беспомощности оказалось крайне неприятным. И это совсем не то же самое чувство, как бессилие перед надвигающейся смертью сына.
Риэнаэль простоял несколько мгновений в согнутом положении, когда мелодичный голос, донёсшийся уже со стороны кровати Лирианэля, разрешил ему выпрямиться. Кинув мимолётный взгляд в этом направлении, перворожденный не сдержал вздоха облегчения: сын дышал тихо и ровно, а лицо, по которому, словно в задумчивости, скользил тонкий пальчик, на глазах приобретало здоровый цвет. Богиня легко побеждала заразу, против которой оказалась бессильной вся эльфийская магия. Теперь он понимал, насколько смешны претензии эльфов на равенство богам. В любом случае знание, что наследник останется жить, примиряло с потерей собственной, необдуманно обещанной взамен, жизни. Тихий смех колокольчиком разнёсся в пространстве.
— Я не возьму твою жизнь, светлый. Ты старый, уставший, правильный… Скучный. Я заберу твоего следующего ребёнка, когда настанет время.
Светлый, правильный, скучный — всё же откликнулась тёмная богиня, хоть по виду и не скажешь. На «старый и уставший» решил внимания не обращать, тем более что так оно и есть.
— Не тёмная, но и не светлая. Так ты готов обещать мне своего, не рождённого ещё ребёнка, в обмен на излечение наследника?
Не рождённого? Полно, да будет ли он вообще? Особенно если не слишком усердствовать. Того, чего пока не имеешь, не жаль. Если бы он знал, как ошибался… Ничего не изменилось бы — жизнь наследника ценнее многократно. В знак согласия Риэнаэль молча склонил голову: боги не нуждаются в клятвах, а нарушать данное им обещание — он всей душой посочувствовал бы такому идиоту. Получив подтверждение, богиня положила руку на рану, от которой кожа волнами начала возвращать свой нормальный вид и цвет, сменяющий болезненную серость. Несколько мгновений, и перед эльфом лежал совершенно здоровый молодой мужчина, ровным дыханием извещающий о глубоком сне. Нежный голос вырвал из благоговейного осознания продемонстрированной сейчас мощи.
— Принеси-ка мне стрелу, что была вместилищем заклятья.
Естественно, остатки заклинания на стреле светлые пытались изучить, и лишь потом собирались уничтожить. Так что правитель послал вестника Главному Архимагу, и через несколько томительных мгновений требуемое доставили в покои наследника. Впрочем, посетителей внутрь Риэнаэль не пустил — даже если сильные маги почувствовали проявление божественной сути во дворце, эльф хотел, чтобы в детали было посвящено как можно меньше свидетелей. Взяв в руки стрелу, Богиня так же нежно, как до этого по щеке Лирианэля, провела по древку, и скривила губы в презрительной улыбке.
— Прими совет, правитель светлых эльфов. Вам грозит вымирание — очень скоро. Если не помиритесь и не объединитесь с дроу. Против вас играют люди в союзе со степными орками, и поддерживает их довольно хитрый тёмный божок. Он слишком многому уже научил своих последователей и даже его исчезновение, о котором позабочусь, не спасёт вас. Только совместные усилия. Тёмные эльфы не виноваты в болезни твоего сына, это лишь очень удачная провокация.
Орки? Эти грязные тупые дикари из бескрайних засушливых степей?! А люди и того хуже, вообще короткоживущие почти-животные! Но не верить богине глупо — она своё обещание платы получила и выгораживать дроу не имеет резонов. Или имеет? Какая разница, если помимо её и желания самих светлых прекратить давнюю вражду существует богиня тёмных, по слухам, очень агрессивная? Из-за неё Риэнаэль и не верил в скорое заключение мира с дроу, даже в случае согласия тех на диалог.
— Мы готовы к переговорам, но их Паучья Королева…
— Ллосс не будет противиться моей воле. Готовьтесь. А касательно нашей с тобой договорённости… Я оставлю тебе яграза — он будет хранить как принца, так и того, кто обещан мне.
Лиграсс, названный богиней немного иначе, вскочил и подошёл к своей хозяйке, долго смотрел ей в глаза, словно ведя беззвучный диалог, потом аккуратно потёрся широкой головой о бедро. Богиня лишь улыбнулась и потрепала зверя за ухом. После чего тот развернулся и подошёл к Риэнаэлю, усевшись рядом с самым независимым видом. Эльф внутренне слегка дрогнул от такого соседства, но не мог не оценить столь широкий жест, пусть и сделанный исходя из собственных интересов богини. Теперь у наследника появится невероятно надёжный телохранитель.
— Его зовут Хран, и завтра он найдёт ту, что носит твоего ребёнка. Роды уже близко, так что следует поторопиться. До встречи, Риэнаэль.
Богиня просто исчезла, оставив ошарашенного эльфа приходить в себя — известие о неожиданном скором отцовстве на время выбило его из равновесия. Но как только осознал обращение к нему по имени, Риэнаэль понял, что даже не поинтересовался, как называть свою спасительницу. Пробормотал, чтобы хоть как-то разбить повисшую тишину:
— Да уж… Хвалёная эльфийская вежливость дала сбой. Это ж надо, даже не спросил имя богини! Кого же теперь вспоминать с благодарностью?
Раздавшееся рядом насмешливое фырканье совсем не подготовило его к прозвучавшему в мыслях глубокому, чуть рыкающему голосу.
