Вроде как он и не планировал, но шторм повредил мачту корабля, который он зафрахтовал, и починить её нужно было в кратчайшие сроки. Я тогда ещё понятия не имел о ком идёт речь, а потому просто приступил к одной из своих бесчисленных работ, и встал за стойку в «Косом парусе». Нужно было подменить хозяина, так как в это время ожидался ряд частых посетителей, а Ликос с семьёй и поваром ушли в гавань за свежими продуктами.
Внезапно распахнулась дверь и внутрь зашёл странный посетитель. Его тело защищал окрашенный в серый цвет пластинчатый кожаный доспех, одетый поверх лёгкой кольчуги, но без шлема. Из-под всего этого местами виднелись рукава рубахи и штаны зелёного цвета, спину закрывал чёрный суконный плащ с капюшоном, а шаги незнакомца, не смотря на массивные кожаные сапоги, были легче, чем у молодой танцовщицы. Доспехи всегда хорошо скрывают фигуру, но мне почему-то казалось, что он должен быть высоким и худощавым. Голову посетителя украшала косматая шевелюра мышиного цвета, из которой торчали небольшие рожки, а ярко-зелёные глаза, с вертикальными зрачками, как у хищных животных, одновременно внушали ужас и гипнотизировали. Лицо и руки покрывали бесчисленные шрамы, а на поясе, в стальном кольце, вертикально висел меч из синеватого металла. Помимо меча, на перевязи крепились ножны с чем-то вроде короткой сабли. Ножны имели сложный орнамент, в который были вплетены смутно знакомые мне магические символы, а рукоять сабельки сделанная из кости неизвестного мне животного, была достаточно богато украшена, хоть и не имела развитой гарды. Всё это наводило на мысли о ритуальности данного оружия. Несколько секунд незнакомец внимательно разглядывал меня и трактир, а затем подошёл ближе.
– Какой забавный малец, – сказал он, широко улыбаясь. – Ты так молод, но я уже ощущаю в тебе невероятный потенциал.
– Извините, но я не понимаю, о чём вы.
– Ты ведь саксит?
– Да. А вы кто, дриморн? Я никогда не видел подобных людей раньше.
– Не совсем. Я вообще родился в другом мире, но это сейчас неважно. Как ты здесь оказался? Нанялся, или в рабство попал? – не смотря на назойливые расспросы и жутковатую внешность, незнакомец очень располагал к себе, потому я начал ему отвечать, особо не стесняясь. Всё равно со смерти Гарта мне было не с кем, особо, пооткровенничать.
– Мои родители погибли, а меня приютил хозяин трактира, – всё-таки я не рискнул рассказывать сразу всей правды.
– И как, тебе здесь нравится?
– Нууу… Не очень.
– Понятно. А можно совсем нескромный вопрос? Я бы хотел посмотреть твой лук, вроде бы, он уже положен тебе по возрасту.
– Мне не дают из него стрелять, – шепотом сказал я, но в этот момент хозяин и ещё несколько тадов ворвались в кабак. По их лицам мне стало понятно, что уже за сам факт разговора с этим посетителем мне влетит. Похоже, что это понял и мой неожиданный знакомый.
– Ликос, дружище, – обратился он к хозяину, всё с той же улыбкой. – Ты ведь правда продашь мне этого саксита? Тебе ведь без разницы, какой раб пол метёт, а мне бы пригодился.
– Раз он тебе потребовался, значит ты ощутил его силу, я прав? – мрачно уточнил тад.
– Это имеет значение? – нахмурился в ответ мой таинственный доброжелатель.
– Кенгар, ты же сам понимаешь, что теперь точно не могу, – Ликос слегка отвернулся в сторону, а я, наконец, узнал имя таинственного незнакомца. – Раз ты его ощущаешь, ему просто опасно давать жизнь, вдруг он вернётся отомстить за свой клан, например. Эх, нужно было убить парня сразу, прав был сержант.
– Значит убьёшь, как только я уйду? Не, такому не бывать, я не хочу чувствовать себя виновным в смерти мальца, это испортит мне настроение, – Кенгар достал откуда-то неизвестную мне медную монету, с одной стороны на ней было изображение женской маски, обрамлённая торчащими из-под неё острыми лезвиям, а с другой – уходящий в облака горный пик. Монета имел грубо обкусанные края, а Кенгар, немного поломавшись, всё же кинул её хозяину кабака. – Держи, настоящий ломаный грош от теневого странника. Вроде хорошая оплата, если ты понимаешь смысл этого гроша. А теперь, будь добр, верни этому сакситу лук, и он идёт со мной.
– Кенгар, только потому, что ты теневой странник, ты не можешь тут распоряжаться, как у себя дома, – попробовал возмутиться Ликос, но грош поймал и спрятал в карман.
– А что вы сделаете? – поинтересовался Кенгар, покручивая между пальцами откуда-то взявшийся у него в руке ножик. – Завалите меня телами? А ты уверен, что бойцов хватит? А что в момент смерти я не сломаю печать на свитке, магия с которого убьёт всё на острове?
Ликос грязно выругался куда-то в сторону на тадском, затем всё же молча ушёл и принёс мне лук, вместе с другими немногочисленными пожитками, швырнув их мне под ноги.
– Не вздумай ещё когда-либо вернуться на Картос, щенок, – злобно прошипел он, а я мысленно пожалел Тасану, кажется вечером ей придётся несладко. – И никогда не забывай, что ты обязан мне своей жизнью.
– За мной, быстро, – сказал мне Кенгар и быстро зашагал к причалу, я тут же бросился за ним. К моему удивлению, там стоял сакситский дракар, на котором, как выяснилось, теневой странник и приехал. Экипаж корабля как раз недавно закончил с ремонтом мачты, после чего Кенгар и решил прогуляться.
– Эй, экипаж! – крикнул он им. – Принимайте пополнение! И отчаливаем, немедленно!
К счастью, два раза повторять не пришлось, и очень скоро я с наслаждением наблюдал с палубы дракара быстро удаляющийся берег Картоса. Как же я ненавидел это место. Настолько, что не мог определиться, желаю ли я его всё же сжечь, или просто больше никогда не видеть. Как-то само по себе выходило, что никогда не видеть, а потом просто узнать, что его кто-то сжёг, было бы идеально. Возможно потом ещё можно было бы съездить на пепелище, и…
– Подойди ко мне, мой новый друг, – Кенгар перебил мои мысли. Он отвёл меня в сторону от толпы суетящихся у паруса и груза сакситов. – Я бы хотел посмотреть твой лук.
Не колеблясь, я протянул своему спасителю своё самое дорогое сокровище. Ведь, ко всему прочему, зачаровывать его мне помогали родители. Кенгар по всякому покрутил его, потом попробовал куснуть.
– Необычно, необычно, – ответил он на мой недоумевающий взгляд, вернул мне лук, затем достал откуда-то мешочек с синим порошком, и, насыпав горстку на ладонь, протянул мне. – Дунь на него, несильно.
Я выполнил просьбу и с ладони странника поднялось небольшое облако сизой пыли, вокруг которого он тут же начал какие-то странные манипуляции пальцами, пока оно не сложилось в прямоугольник, с какими-то странными узорами на гранях. Но прежде чем я сумел его рассмотреть, Кенгар стряхнул пыль с ладоней.
– Что это? – спросил я его удивлённым голосом.
– Хотел бы я сам знать, но твоя жизнь уже связана с каким-то источником магии, – ответил странник полушепотом. – Так или иначе, он попытается дать тебе силу. Но какую силу? Я даже начинаю думать, что неслучайно тот шторм сломал нам мачту и занёс в гавань этой фактории. Впрочем, это ты сам выяснишь, когда вырастешь. Но никогда и никому не рассказывай о том, что узнал сегодня про свою силу, даже просто знакомство со мной нигде и никогда не упоминай. Особенно другим сакситам, включая будущих родственников, пусть, по возможности, побыстрее забудут, как ты к ним попал. А теперь, извини, но хватит об этом, лучше позволь представить тебя новой семье.
Так я снова оказался среди сакситов. Их вождь был полноватым мужчиной средних лет, с суровым лицом морского торгаша, по имени Олтом Гирс. Клан же, отныне ставший мне родным, гордо именовал себя дружиной Каменных костей, и уже в его названии был явный намёк на мою дальнейшую судьбу, хотя сам клан никак с некромантией связан не был. Весьма символично было и то, что стихией моего нового клана была земля, противоположность воздуху. В новой семье меня почти не называли старым именем – Шольс, а прозвали Ребом. Так я и стал называть себя: Реб Шольс.
Реб – сакситское название стрел с костяным наконечником, которыми часто пользуется наша молодёжь. С момента освобождения я стал испытывать странную страсть к собиранию костей, из которых изготовлял придуманных чудовищ, а что бы моё увлечение вызывало ни у кого лишних вопросов, я заодно делал ребы для себя и ещё десятка молодых воинов, взамен чего был освобождён от рыбалки сетями. С возрастом моё увлечение переросло в резьбу по кости, причём мои изделия пользовались популярностью, по крайней мере их часто брали с собой на продажу наши купцы.
Значительная часть племён сакситов живёт так же, как и в старые времена: путешествует на дракарах, организуя временные стойбища на каком-нибудь клочке земли. Но мне повезло: Каменные кости осели уже больше циклов лет назад, построив достаточно крупное поселение примерно в сорок дворов, причём большинство дворов состояло из нескольких прочных каменных домов. Так же имелась пристань, пара кабаков, ратуша и огромный алтарь для совершения ритуалов. Даже мне нашлась для жилья подсобка в местном эллинге.
Основателем посёлка был прадед Олта, который обнаружил на небольшом и удобном для обороны острове Ньёрн хорошие запасы олова. Металл сразу начали активно добывать и выменивать, в расположенном неподалёку торговом посту тадов на железные слитки, еду и всякие диковинки с цивилизованной части архипелага. Именно так, возможно, на острове и оказалась та самая книга, что безвозвратно изменила мою жизнь.
Впрочем, книга постаралась не одна, второй важной причиной стала моя подружка Зура, дочь Арста Безводного, брата нашего вождя, прозванного так за то, что не участвовал в детстве, ни разу, в плаваниях. Зуру тоже мало кто, кроме меня, называл по имени. В основном в клане её звали Серая, за необычный, для сакситов, сплошь имеющих соломенные волосы, русый их цвет. Многие даже думали, что где-то среди её предков затесались рилкеры, лесной народ, хотя наверняка этого никто не знал. Дело в том, что русый цвет волос весьма обыкновенен для кумканов, которые как раз и появились из-за смешанных браков между рилкерами и сакситами, некогда бежавшими от преследований из Болотии. Сами рилкеры резко выделяются среди прочего населения Урдулая не только лесным образом жизни, но и серой кожей, отсюда и прозвище Зуры.
Мы с Зурой встречались практически с моего появления в клане. Весёлая девчонка была одна из первых, кто прибежал со мной знакомиться. Тогда она назвала меня: «Мой странник», и таинственно улыбнулась. Вскоре, мы начали вдвоём тренироваться стрельбе и фехтованию, а подобные взаимоотношения у сакситов часто перерастают в нечто большее. Я регулярно делал для неё различные изделия из кости, а она дарила мне рыбин, которых сама била острогой в ручье, ей почему-то очень нравилось это занятие. Пойманную Зурой рыбу мы вместе потом жарили на костре, на побережье, любуясь лунами Урдулая под звук прибоя, а из оставшихся от наших вечеров рыбьих косточек я делал новые украшения. Увы, ничто хорошее не могло длиться вечно.
Мне никогда не нравилось работать с металлом. Впервые я это понял сразу, как начал делать своё второе связанное со мной судьбой изделие – небольшой односторонний меч, с деревянной рукоятью, называемый скрамасакс. Он стоил мне два отбитых пальца и кучу ожогов, и я проклинал тот момент, когда согласился на всё это. Тем не менее, результат того стоил. Я сделал в рукоять всадным способом, протянув хвостовик сквозь твёрдую деревяшку. Навершие же сделал из гематита, и единственной приятной частью работы была его полировка до зеркального блеска. Ритуалы стихии земли, которые мне помог провести жрец клана, наложили на этот гематит особые чары: он должен был нагреваться и блестеть красным всякий раз, как неподалёку от меня окажется демон, одновременно, он должен становиться липким и чернеть, когда мне очень плохо, даже если я об это ещё не знаю, например если меня отравили.
Намучившись со скрамасаксом, я зарёкся вновь обращаться к железу, и третьим изделием стал шлем из роговых пластинок. Почти все мои сакситские сверстники, включая девочек, предпочли быстро сковать себе стальную полусферу, но я, памятуя о своём печальном опыте работы с металлом, решил обменять заезжим торговцам сотню своих костяных стрел, на шесть пар рогов буйвола. Далее мне пришлось напилить их кругляшом, просверлить по четыре отверстия в каждом, и потом ещё долго сидеть, рисовать специальные руны и подгонять эти кружочки друг к другу так, что бы получился необходимый для ритуала текст. Чары, вызванные ритуалом, могли защитить от заклинаний, воздействующих на разум В общем, за всё это время некоторые ковали по десять шлемов, но, зато мой был почти без железа, за исключением пряжки на ремне.
Оставался лишь доспех, и вот, пришёл день, когда я, наконец, собрал и его: кожаный нагрудник, подбитый изнутри войлоком. Пусть он и защищал хуже металлического, зато не тянул на дно, пока не промокал насквозь, да и своё отношение к ковке я уже рассказывал. После недолгих раздумий, я окрасил его в тёмно-синий цвет, покрыв его составом на основе чернил, добываемых из местного моллюска, за которым мне пришлось нырять дней пять. Помимо эстетики, эти чернила делали кожу доспеха плотнее и твёрже, как при вощении.
Создав и зачаровав все четыре изделия, а так же пройдя нехитрый обряд инициации, я начинал, по сакситским обычаям, считаться взрослым. Взрослый саксит обретал право сделать себе щит с личным гербом, хотя сам герб ещё нужно было заслужить в бою, жениться, голосовать на вече и ходить в военные походы. Впрочем, из-за оседлого образа жизни, в дружине Каменных костей это было не так важно, и взрослели тут, в сравнении с моей родной дружиной, очень поздно. Некоторые даже женились не повзрослев.
Правда у меня была проблема: отец Зуры был очень консервативен, и вряд ли позволил бы мне жениться на ней, пока я не пройду обряд инициации, потому я твёрдо решил стать полноправным сакситом. Но для этого просто сделать доспех было мало, подобно остальным личным вещам, мне нужно было связать его с собой, потому утро того дня я встретил на гротеском сооружении из огромных камней – мегалитов, занимавшем целую поляну на побережье близ посёлка, именуемое алтарём Всех ветров. Мегалиты, всего их стояло восемь, создатели алтаря расставили кругом, с ориентированием на стороны Урдулая. В центре площадки неизвестный мастер аккуратно выложил жёлтыми камнями солярный крест, который как бы делил её на четыре части, внутри которых были схематичные изображения элементалов четырёх стихий: сильфа, ундины, саламандры и цверга, сделанные словно витраж, из кусков цветного стекла. Эти изображения хищно отблескивали в темноте, когда там проводили ночные ритуалы с зажиганием огня.
Кроме того, каждый мегалит был украшен письменами. Наши скальды излагали там свои песни, что напели им ветра. В зависимости от того, какой ветер напел, с его стороны и использовали мегалит. Судя по тому, что начало и конец некоторых песен оказывались на разных камнях, иногда ветра резко меняли направление.
Резкий оклик, вернул меня из мира грёз в реальность. У камней стояла одетая в ритуальные доспехи фигура. Её кольчуга и шлем были украшены венцами из перьев, а руки сжимали сделанный из позвоночника какой-то морской твари посох.
Внезапно распахнулась дверь и внутрь зашёл странный посетитель. Его тело защищал окрашенный в серый цвет пластинчатый кожаный доспех, одетый поверх лёгкой кольчуги, но без шлема. Из-под всего этого местами виднелись рукава рубахи и штаны зелёного цвета, спину закрывал чёрный суконный плащ с капюшоном, а шаги незнакомца, не смотря на массивные кожаные сапоги, были легче, чем у молодой танцовщицы. Доспехи всегда хорошо скрывают фигуру, но мне почему-то казалось, что он должен быть высоким и худощавым. Голову посетителя украшала косматая шевелюра мышиного цвета, из которой торчали небольшие рожки, а ярко-зелёные глаза, с вертикальными зрачками, как у хищных животных, одновременно внушали ужас и гипнотизировали. Лицо и руки покрывали бесчисленные шрамы, а на поясе, в стальном кольце, вертикально висел меч из синеватого металла. Помимо меча, на перевязи крепились ножны с чем-то вроде короткой сабли. Ножны имели сложный орнамент, в который были вплетены смутно знакомые мне магические символы, а рукоять сабельки сделанная из кости неизвестного мне животного, была достаточно богато украшена, хоть и не имела развитой гарды. Всё это наводило на мысли о ритуальности данного оружия. Несколько секунд незнакомец внимательно разглядывал меня и трактир, а затем подошёл ближе.
– Какой забавный малец, – сказал он, широко улыбаясь. – Ты так молод, но я уже ощущаю в тебе невероятный потенциал.
– Извините, но я не понимаю, о чём вы.
– Ты ведь саксит?
– Да. А вы кто, дриморн? Я никогда не видел подобных людей раньше.
– Не совсем. Я вообще родился в другом мире, но это сейчас неважно. Как ты здесь оказался? Нанялся, или в рабство попал? – не смотря на назойливые расспросы и жутковатую внешность, незнакомец очень располагал к себе, потому я начал ему отвечать, особо не стесняясь. Всё равно со смерти Гарта мне было не с кем, особо, пооткровенничать.
– Мои родители погибли, а меня приютил хозяин трактира, – всё-таки я не рискнул рассказывать сразу всей правды.
– И как, тебе здесь нравится?
– Нууу… Не очень.
– Понятно. А можно совсем нескромный вопрос? Я бы хотел посмотреть твой лук, вроде бы, он уже положен тебе по возрасту.
– Мне не дают из него стрелять, – шепотом сказал я, но в этот момент хозяин и ещё несколько тадов ворвались в кабак. По их лицам мне стало понятно, что уже за сам факт разговора с этим посетителем мне влетит. Похоже, что это понял и мой неожиданный знакомый.
– Ликос, дружище, – обратился он к хозяину, всё с той же улыбкой. – Ты ведь правда продашь мне этого саксита? Тебе ведь без разницы, какой раб пол метёт, а мне бы пригодился.
– Раз он тебе потребовался, значит ты ощутил его силу, я прав? – мрачно уточнил тад.
– Это имеет значение? – нахмурился в ответ мой таинственный доброжелатель.
– Кенгар, ты же сам понимаешь, что теперь точно не могу, – Ликос слегка отвернулся в сторону, а я, наконец, узнал имя таинственного незнакомца. – Раз ты его ощущаешь, ему просто опасно давать жизнь, вдруг он вернётся отомстить за свой клан, например. Эх, нужно было убить парня сразу, прав был сержант.
– Значит убьёшь, как только я уйду? Не, такому не бывать, я не хочу чувствовать себя виновным в смерти мальца, это испортит мне настроение, – Кенгар достал откуда-то неизвестную мне медную монету, с одной стороны на ней было изображение женской маски, обрамлённая торчащими из-под неё острыми лезвиям, а с другой – уходящий в облака горный пик. Монета имел грубо обкусанные края, а Кенгар, немного поломавшись, всё же кинул её хозяину кабака. – Держи, настоящий ломаный грош от теневого странника. Вроде хорошая оплата, если ты понимаешь смысл этого гроша. А теперь, будь добр, верни этому сакситу лук, и он идёт со мной.
– Кенгар, только потому, что ты теневой странник, ты не можешь тут распоряжаться, как у себя дома, – попробовал возмутиться Ликос, но грош поймал и спрятал в карман.
– А что вы сделаете? – поинтересовался Кенгар, покручивая между пальцами откуда-то взявшийся у него в руке ножик. – Завалите меня телами? А ты уверен, что бойцов хватит? А что в момент смерти я не сломаю печать на свитке, магия с которого убьёт всё на острове?
Ликос грязно выругался куда-то в сторону на тадском, затем всё же молча ушёл и принёс мне лук, вместе с другими немногочисленными пожитками, швырнув их мне под ноги.
– Не вздумай ещё когда-либо вернуться на Картос, щенок, – злобно прошипел он, а я мысленно пожалел Тасану, кажется вечером ей придётся несладко. – И никогда не забывай, что ты обязан мне своей жизнью.
– За мной, быстро, – сказал мне Кенгар и быстро зашагал к причалу, я тут же бросился за ним. К моему удивлению, там стоял сакситский дракар, на котором, как выяснилось, теневой странник и приехал. Экипаж корабля как раз недавно закончил с ремонтом мачты, после чего Кенгар и решил прогуляться.
– Эй, экипаж! – крикнул он им. – Принимайте пополнение! И отчаливаем, немедленно!
К счастью, два раза повторять не пришлось, и очень скоро я с наслаждением наблюдал с палубы дракара быстро удаляющийся берег Картоса. Как же я ненавидел это место. Настолько, что не мог определиться, желаю ли я его всё же сжечь, или просто больше никогда не видеть. Как-то само по себе выходило, что никогда не видеть, а потом просто узнать, что его кто-то сжёг, было бы идеально. Возможно потом ещё можно было бы съездить на пепелище, и…
– Подойди ко мне, мой новый друг, – Кенгар перебил мои мысли. Он отвёл меня в сторону от толпы суетящихся у паруса и груза сакситов. – Я бы хотел посмотреть твой лук.
Не колеблясь, я протянул своему спасителю своё самое дорогое сокровище. Ведь, ко всему прочему, зачаровывать его мне помогали родители. Кенгар по всякому покрутил его, потом попробовал куснуть.
– Необычно, необычно, – ответил он на мой недоумевающий взгляд, вернул мне лук, затем достал откуда-то мешочек с синим порошком, и, насыпав горстку на ладонь, протянул мне. – Дунь на него, несильно.
Я выполнил просьбу и с ладони странника поднялось небольшое облако сизой пыли, вокруг которого он тут же начал какие-то странные манипуляции пальцами, пока оно не сложилось в прямоугольник, с какими-то странными узорами на гранях. Но прежде чем я сумел его рассмотреть, Кенгар стряхнул пыль с ладоней.
– Что это? – спросил я его удивлённым голосом.
– Хотел бы я сам знать, но твоя жизнь уже связана с каким-то источником магии, – ответил странник полушепотом. – Так или иначе, он попытается дать тебе силу. Но какую силу? Я даже начинаю думать, что неслучайно тот шторм сломал нам мачту и занёс в гавань этой фактории. Впрочем, это ты сам выяснишь, когда вырастешь. Но никогда и никому не рассказывай о том, что узнал сегодня про свою силу, даже просто знакомство со мной нигде и никогда не упоминай. Особенно другим сакситам, включая будущих родственников, пусть, по возможности, побыстрее забудут, как ты к ним попал. А теперь, извини, но хватит об этом, лучше позволь представить тебя новой семье.
Так я снова оказался среди сакситов. Их вождь был полноватым мужчиной средних лет, с суровым лицом морского торгаша, по имени Олтом Гирс. Клан же, отныне ставший мне родным, гордо именовал себя дружиной Каменных костей, и уже в его названии был явный намёк на мою дальнейшую судьбу, хотя сам клан никак с некромантией связан не был. Весьма символично было и то, что стихией моего нового клана была земля, противоположность воздуху. В новой семье меня почти не называли старым именем – Шольс, а прозвали Ребом. Так я и стал называть себя: Реб Шольс.
Реб – сакситское название стрел с костяным наконечником, которыми часто пользуется наша молодёжь. С момента освобождения я стал испытывать странную страсть к собиранию костей, из которых изготовлял придуманных чудовищ, а что бы моё увлечение вызывало ни у кого лишних вопросов, я заодно делал ребы для себя и ещё десятка молодых воинов, взамен чего был освобождён от рыбалки сетями. С возрастом моё увлечение переросло в резьбу по кости, причём мои изделия пользовались популярностью, по крайней мере их часто брали с собой на продажу наши купцы.
Значительная часть племён сакситов живёт так же, как и в старые времена: путешествует на дракарах, организуя временные стойбища на каком-нибудь клочке земли. Но мне повезло: Каменные кости осели уже больше циклов лет назад, построив достаточно крупное поселение примерно в сорок дворов, причём большинство дворов состояло из нескольких прочных каменных домов. Так же имелась пристань, пара кабаков, ратуша и огромный алтарь для совершения ритуалов. Даже мне нашлась для жилья подсобка в местном эллинге.
Основателем посёлка был прадед Олта, который обнаружил на небольшом и удобном для обороны острове Ньёрн хорошие запасы олова. Металл сразу начали активно добывать и выменивать, в расположенном неподалёку торговом посту тадов на железные слитки, еду и всякие диковинки с цивилизованной части архипелага. Именно так, возможно, на острове и оказалась та самая книга, что безвозвратно изменила мою жизнь.
Впрочем, книга постаралась не одна, второй важной причиной стала моя подружка Зура, дочь Арста Безводного, брата нашего вождя, прозванного так за то, что не участвовал в детстве, ни разу, в плаваниях. Зуру тоже мало кто, кроме меня, называл по имени. В основном в клане её звали Серая, за необычный, для сакситов, сплошь имеющих соломенные волосы, русый их цвет. Многие даже думали, что где-то среди её предков затесались рилкеры, лесной народ, хотя наверняка этого никто не знал. Дело в том, что русый цвет волос весьма обыкновенен для кумканов, которые как раз и появились из-за смешанных браков между рилкерами и сакситами, некогда бежавшими от преследований из Болотии. Сами рилкеры резко выделяются среди прочего населения Урдулая не только лесным образом жизни, но и серой кожей, отсюда и прозвище Зуры.
Мы с Зурой встречались практически с моего появления в клане. Весёлая девчонка была одна из первых, кто прибежал со мной знакомиться. Тогда она назвала меня: «Мой странник», и таинственно улыбнулась. Вскоре, мы начали вдвоём тренироваться стрельбе и фехтованию, а подобные взаимоотношения у сакситов часто перерастают в нечто большее. Я регулярно делал для неё различные изделия из кости, а она дарила мне рыбин, которых сама била острогой в ручье, ей почему-то очень нравилось это занятие. Пойманную Зурой рыбу мы вместе потом жарили на костре, на побережье, любуясь лунами Урдулая под звук прибоя, а из оставшихся от наших вечеров рыбьих косточек я делал новые украшения. Увы, ничто хорошее не могло длиться вечно.
Мне никогда не нравилось работать с металлом. Впервые я это понял сразу, как начал делать своё второе связанное со мной судьбой изделие – небольшой односторонний меч, с деревянной рукоятью, называемый скрамасакс. Он стоил мне два отбитых пальца и кучу ожогов, и я проклинал тот момент, когда согласился на всё это. Тем не менее, результат того стоил. Я сделал в рукоять всадным способом, протянув хвостовик сквозь твёрдую деревяшку. Навершие же сделал из гематита, и единственной приятной частью работы была его полировка до зеркального блеска. Ритуалы стихии земли, которые мне помог провести жрец клана, наложили на этот гематит особые чары: он должен был нагреваться и блестеть красным всякий раз, как неподалёку от меня окажется демон, одновременно, он должен становиться липким и чернеть, когда мне очень плохо, даже если я об это ещё не знаю, например если меня отравили.
Намучившись со скрамасаксом, я зарёкся вновь обращаться к железу, и третьим изделием стал шлем из роговых пластинок. Почти все мои сакситские сверстники, включая девочек, предпочли быстро сковать себе стальную полусферу, но я, памятуя о своём печальном опыте работы с металлом, решил обменять заезжим торговцам сотню своих костяных стрел, на шесть пар рогов буйвола. Далее мне пришлось напилить их кругляшом, просверлить по четыре отверстия в каждом, и потом ещё долго сидеть, рисовать специальные руны и подгонять эти кружочки друг к другу так, что бы получился необходимый для ритуала текст. Чары, вызванные ритуалом, могли защитить от заклинаний, воздействующих на разум В общем, за всё это время некоторые ковали по десять шлемов, но, зато мой был почти без железа, за исключением пряжки на ремне.
Оставался лишь доспех, и вот, пришёл день, когда я, наконец, собрал и его: кожаный нагрудник, подбитый изнутри войлоком. Пусть он и защищал хуже металлического, зато не тянул на дно, пока не промокал насквозь, да и своё отношение к ковке я уже рассказывал. После недолгих раздумий, я окрасил его в тёмно-синий цвет, покрыв его составом на основе чернил, добываемых из местного моллюска, за которым мне пришлось нырять дней пять. Помимо эстетики, эти чернила делали кожу доспеха плотнее и твёрже, как при вощении.
Создав и зачаровав все четыре изделия, а так же пройдя нехитрый обряд инициации, я начинал, по сакситским обычаям, считаться взрослым. Взрослый саксит обретал право сделать себе щит с личным гербом, хотя сам герб ещё нужно было заслужить в бою, жениться, голосовать на вече и ходить в военные походы. Впрочем, из-за оседлого образа жизни, в дружине Каменных костей это было не так важно, и взрослели тут, в сравнении с моей родной дружиной, очень поздно. Некоторые даже женились не повзрослев.
Правда у меня была проблема: отец Зуры был очень консервативен, и вряд ли позволил бы мне жениться на ней, пока я не пройду обряд инициации, потому я твёрдо решил стать полноправным сакситом. Но для этого просто сделать доспех было мало, подобно остальным личным вещам, мне нужно было связать его с собой, потому утро того дня я встретил на гротеском сооружении из огромных камней – мегалитов, занимавшем целую поляну на побережье близ посёлка, именуемое алтарём Всех ветров. Мегалиты, всего их стояло восемь, создатели алтаря расставили кругом, с ориентированием на стороны Урдулая. В центре площадки неизвестный мастер аккуратно выложил жёлтыми камнями солярный крест, который как бы делил её на четыре части, внутри которых были схематичные изображения элементалов четырёх стихий: сильфа, ундины, саламандры и цверга, сделанные словно витраж, из кусков цветного стекла. Эти изображения хищно отблескивали в темноте, когда там проводили ночные ритуалы с зажиганием огня.
Кроме того, каждый мегалит был украшен письменами. Наши скальды излагали там свои песни, что напели им ветра. В зависимости от того, какой ветер напел, с его стороны и использовали мегалит. Судя по тому, что начало и конец некоторых песен оказывались на разных камнях, иногда ветра резко меняли направление.
Резкий оклик, вернул меня из мира грёз в реальность. У камней стояла одетая в ритуальные доспехи фигура. Её кольчуга и шлем были украшены венцами из перьев, а руки сжимали сделанный из позвоночника какой-то морской твари посох.
