Убедившись, что у Алонсо действительно начался прекрасный год, Вителлий Север пришёл в себя. Ко мне, без крайней необходимости, не подходит, неукоснительно соблюдая правила приличия. Пожирать меня глазами, – это не нарушение. Обедаем мы, впрочем, все вместе.
Игнасио и Изельда делают успехи в строевой подготовке. Цитадельки – тоже. Зигги навестил нас со сбежавшими из Академии близнецами и старшие цитадельки радостно маршировали с консулом. Младшие, конечно, тут же последовали примеру. Мы с мужем облегчённо вздохнули. Воздействовать на призраков даже у лорда Ноледа не всегда получается.
Он изгоняет провинившихся на нижние уровни (на родину, то есть), а Цитадель притягивает новых. И… никакого толка. Впрочем, развеивание в качестве наказания – действенно. Восстановление после него довольно болезненно. Вот и воюет Алек-старший со своим воинством.
Пока призраки не научились петь и сплетничать, всё было нормально. Сейчас же… "Зато не скучно", как оптимистически заявил Балли. Конечно, его-то призраки не беспокоят. Это мне они рассказывают пикантные новости на ушко. Я стараюсь удерживаться от смеха, но… не всегда получается. Нравы в Бездне довольно свободные. Вероятно из за того, что "детям до пятидесяти лет" позволяется абсолютно всё. Вот они и изощряются. Сечь некому.
Выходим в море вдвоём с Алонсо. Вителлий Север с детьми ждёт на берегу. Собирают ракушки и красивые камешки. Слава Богу, в этих водах нет акул. Впрочем, дядя Люк уже пообещал детям "вооот таких" зубастых рыбок. Они ждут. А за неимением акул, бегают к прадеду охотиться на яблоки. Вместе с консулом. Активный отдых, так сказать.
От Секунда пришло высочайшее разрешение на отпуск. Тито, для начала, ознакомил с ним меня. Попросила не показывать мужьям. Вителлий Север разобижен на детей. Разрешение может воспринять, как утончённое оскорбление. Алонсо… слишком правильный. Обрадуется, что консул отдыхает на законных основаниях – барон Луций вообще взбесится.
На Модене гостит не консул Империи. Отнюдь. Нашим гостем является барон Луций – друг и соратник Алонсо и барона Зигмунда. Вот так. Спрашивается, – какая разница? Не знаю. Но раз мужчинам так удобнее, – пусть развлекаются. Я помню, – много лет назад у нас с мужем гостил его племянник Маноло, а отнюдь не герцог де Осуна Тельес-Хирон.
Кстати, о герцоге. То есть, о герцогине. Милочка в недоумении – каждый год, в день начала учебного года в Академии, на подзеркальном столике в её будуаре появляется драгоценная ваза с белой розой и резная шкатулка со сладостями. И… никакой визитки. Балли, посмотрев на это великолепие, заулыбался, выразил восхищение мною и Милочкой, заморочив нам головы и… ничего не сказал. Пришлось самой думать. Доели с дочерью сладости, потом тщательно осмотрели все шкатулки и вазы. На каждой – герб Ноледов. Во всяком случае, над воротами Ноледа точно такое же изображение. Это я теперь знаю, что герб – раньше ни за что бы не поняла. Тёмная республиканка, как иногда шутит муж. Пришлось сообщить дочери, что её следующий брак уже дело решённое. И это – знак внимания со стороны мужа.
Ожидала скандала, но Милочка начала икать – пришлось отпаивать её водой. Дочь спросила только – знает ли о нашем решении Маноло. Дурацкий вопрос. Зачем Маноло это знать – когда он уйдёт, ему будет не до ревности. Должен радоваться, что о жене есть кому позаботиться. Высказала это ей, как и предостережение выбросить дурь из головы. Милочка размышляет, а я мысленно точу когти. Лорду Ноледу мало не покажется. У его будущей жены ещё много времени на обдумывание семейной жизни. Призраки радуются – Милочка им нравится.
Женили Зигибранда. Аве семнадцать исполнилось три года назад. Она уже обрела драконий облик. Но пока она училась, ни о какой свадьбе не могло быть и речи. А сейчас она отрабатывает контракт и Дарри весь изошёл ревностью, потому что в месте дислокации то и дело мелькают посторонние драконы. Зигибранд, конечно, морды бить не устаёт – как истинный фон Фальке, но… Но! Год назад, во избежание, скромно отпраздновали помолвку. Это лорд Этан говорит, что скромно – ибо ни одного замка не сожгли, ни один лен не уничтожили. А в этом году сыграли свадьбу.
Ну… что сказать… если бы не баронская закалка, я могла бы и не выдержать такого празднования. К счастью, мы все какое-то время жили на Альмейне. Алек-младший, вероятно, размах празднований перетащил из Бездны. Ага, – ностальгия его замучила.
Гуляли – насмерть. Каждую неделю – турнир. Через день – охота. Плюс воинские смотры – лендлорды демонстрируют Повелителям боеготовность. Конкурсов красоты, к счастью, программой не предусмотрено. Зато менестрели соревнуются, воспевая мужскую доблесть, женскую красоту и мои изобильные достоинства. Наверное, сглазить пытаются. Высказала эту мысль свату – лорд Рис захлебнулся кровавым вином. Лорд Этан осуждающе заявил:
– Моя леди… Чьи ещё достоинства здесь воспевать? Ни одна высокая дама не одарена такой плодовитостью. Более того, – именно твой облик Мать выбрала для одного из своих воплощений.
Ну да, ну да. В большом храме Мать снова предстала в моём облике. И в старокитайском платье. Шесть широченных рукавов разлетаются, подобно крыльям, когда смеющаяся девушка-Мать танцует. Высокое собрание единодушно признало это признаком особого её благоволения к молодым. Ну… жертву во всяком случае она приняла. А это самое главное. Я ещё помню панику на лицах семейства Наир, когда наследника вышвырнуло из храма.
Наследницей клана Наир теперь признана леди Альбина. Потому что её папеньку неизвестно сколько ещё ждать из слуг Бездны. А воспитанница лорда Шауга и барона Алека вполне способна удержать поводья власти. Тем более, что дед с бабкой ещё в полной силе и о реальной власти речь не идёт. Просто, согласно традициям, в клане должен быть наследник. Или наследница. Альбина подходит идеально. Кровь соответствует, дополнительный бонус – кровь стражей. Впрочем, Нолед праправнучку своего лорда не принял. Не нравится ему примесь чужой крови. Привередничает.
Малышка Ава, оправдывая своё имя, сияет красотой и скромностью. Ага, как же, как же! А то я ни разу не видела, как она через заборы в Саарской Цитадели сигает. По обе стороны от невесты сидят… женихи. По правую руку (одесную) – Зигибранд, а по левую (ошую) – Дарри. Короче говоря: шаг вправо, шаг влево юной драконице не светит. Только вперёд. В светлое будущее.
Повелитель Лаки милостиво поздравил молодых и исчез. Повелитель Мара поднял бокал за счастье и удачу, выпил и хлобыстнул его о каменный пол. В мелкие дребезги. Все обрадовались – счастье привалило. Пока присутствующие следовали высочайшему примеру, повелитель Иллюзий испарился. Лорд Руфус остался праздновать. Скучает, наверное.
Скучать лорду-защитнику долго не пришлось. Развеселившиеся гости, включая баронов Зигмунда и Луция устроили соревнования – кто дольше удержится на л'фассе. Это такие... трудно подобрать слова. Похожи на фороксов, только раза в два больше и очень… очень дикие. Практически неприручаемые. Ну и ядовитые, а как же!
Развеселились все после дегустации укипаловки. Пять бочонков этой убойной фруктовой водки барон Зигмунд переправил лорду Рису к свадьбе. С помощью барона Алека, дороги стражей и упряжки ор’гриссов. Это такие бездновы тяжеловозы. Технология изготовления баронской водки хранится в тайне. Укипаловку ценят даже в королевских дворцах Альмейна. "Истинный нектар", "Напиток богов"… и ещё множество хвалебных эпитетов. Папеньке ежегодно отправлялся бочонок от барона Алека. Ага, как тестю. Секунд такой чести не удостоился – молод ещё, так что новый Император допивает остатки имперских запасов. Кассий Агриппа, оставив престол, не стал опустошать дворцовые погреба. Водка, конечно, не совсем подходящее название. Крепость почти как у чистого спирта. Делается укипаловка из отборных фруктов, достигших полной спелости. Такой, что их нельзя класть – переносят в руках. Сбраживают мёдом, перегоняют через особый древесный уголь, сливают "верх", опять перегоняют… и так далее и тому подобное, пока не остаётся прозрачный как слеза и густо-текучий, как свежий мёд, ароматный напиток, "нежный как детская щёчка и пьянящий, как поцелуй любимой женщины после долгой разлуки". Один глоток – и где бы ты ни находился, твоя душа попадает в сад, где ветви деревьев гнутся под тяжестью спелых плодов, а медовый аромат напояет воздух. Ты снова чист и невинен, как младенец и нет никаких забот – только радость бытия.
Вот, испробовав альмейнского нектара, гости и вспомнили о детских играх. Сначала отправились на охоту за этими самыми л'фассами. Загоняли с воздуха. Лорды Бездны – на крылатых конях, мы и стражи – на ройхах. Зигибранд, лорд Рис и Зигфаст – на драконах. Прочие драконы – сами по себе. Очень весело было. Цитадельки Зигхарда и Зигелы присоединились к загонщикам. Призраки вопили и улюлюкали – даже н'гессы шарахались, прижимая уши. Л'фассы вообще пытались залечь. Но драконы им не позволяли – пуляли огнём.
Загнали бедных птицеящеров на плоскогорье. А там их встретил Нолед. Ага, – с распростёртыми объятьями. Впервые увидела, как Цитадель перестраивается, отращивая крылья с верхними галереями и заключая их в кольцо. Безднов Колизей в действии. Кстати, не только я впервые увидела, на что способно родовое гнездо клана Нолед. Лорд Руфус неприятно сузив глаза барабанит кончиками пальцев по подлокотнику своего кресла. Не марш легионеров, конечно, но… Но! Лорд-защитник размышляет.
Что произошло такого, что глава клана демонстрирует свою силу? И это ещё не всё. Нууу… правнуков надо воспитывать. И их цитадельки тоже. Но детей в Бездне не трогают… И тут меня, как кипятком обварило. Вспомнила слова Алека-старшего о женщинах древней крови. "Все уничтожены". Лендлорд Нолед даёт понять всей Бездне, что с ним следует считаться. Если Милочка станет его женой, он сможет возродить клан. И Милочка, выносив нескольких его потомков, изменится, став сокровищем Бездны. Если выживет.
Следует подумать о расширении границ лена Ноледов. Цитадельки правнуков Алека-старшего, подрастая, найдут себе место, а призраки расчистят его в случае необходимости.
– Моя леди, ты даже более свирепа, чем сокровища Бездны.
– Я думаю о том, как защитить своих детей, лорд Этан.
Мне поцеловали кончики пальцев, прошептав:
– Твоим детям ничто не угрожает, леди Воробышек. Ничто.
Не нашлась с ответом. Лорд-протектор, чуть подождав, протянул руку, чтобы я могла на неё опереться и проводил меня к столу. Как раз очередной тост подоспел. Лорды пьют по науке – наращивая крепость напитков. Укипаловке уже не изменяют. Конечно, напившись этого эликсира, не только на л’фасса запрыгнешь. Лорды разрумянились, голоса стали громче… Надеюсь, что не подерутся.
Небольшой отдых – соревнование менестрелей. Мужа я прибью. Не дожидаясь окончания прекрасного года. Когда один из соревнующихся запел хвалу юной невесте, Алонсо забрал у кого-то лютню и вклинился в песню, вынудив менестреля петь перекрёстным дуэтом. Получился новый свадебный жанр – одновременное воспевание невесты и свекрови. Зигги с радостным рёвом стучит кулаком по столу после каждого куплета властителя Модены. Вителлий Север смотрит на меня котовьим взглядом, улыбаясь крокодильей улыбкой. Змеи ауры барона Алека огненным обручем охватывают мои бёдра. Конечно, с четырьмя моими мужьями одному менестрелю не тягаться. Хоть он и старался. Изобильных достоинств у меня оказалось больше. Хорошо, что детей поимённо перечислять не стал мой благоверный. Наверное, всех не вспомнил. Мысленно поточила когти.
Сват подхватил эстафету, предложив повторить песню и выпить за каждое перечисленное достоинство. Гости с энтузиазмом согласились. Схватила дочерей и удалилась вместе с прочими дамами, оставив мужчин развлекаться. Мысленно попросила т’хассов присмотреть за мужьями. Получила неожиданно три подтверждения: от Острозубого, от лорда Этана и от Алека-старшего. Лорд Руфус же, бросил мне ледяную мысль, что мои мужья уже взрослые, а значит сами за себя отвечают. Сволочь! А ещё опекун. Хранитель злобно шипит на лорда-защитника, вызвав усмешку у повелителей драконов и Алека-старшего. Им хорошо. – они Хранителя не опасаются.
Свадьба отгремела, молодые, отгуляв положенные дни увольнения, вернулись к месту службы. Зигибранд перевёлся поближе к жене. Сын уже отработал обязательный контракт и теперь мог бы вернуться домой, но Ава… Зигги-старший проявил понимание.
Время идёт неумолимо. Алонсо, как некогда Флавий, уходит спать в свои комнаты. Вителлия Севера Секунд отозвал в Империю. В приказном порядке. Так и сказал:
– Это приказ, консул. – И только тогда Вителлий Север отправился на присланный за ним императорский линкор.
А поначалу сын пытался воззвать к голосу разума и элементарной порядочности. Вителлий Север смотрел на отпрыска оловянным взглядом и повторял:
– Я в отпуске. Могу отдыхать, где пожелаю. – Раздобыл-таки Секундовское разрешение на отпуск и машет им перед лицом сына. Наконец, Секунд, не выдержав, высказал отцу всё, что он о нём думает.
– Отец, не кружи, как стервятник над герцогской семьёй. Это неприлично, пойми. Герцог де ла Модена-Новарро достойный враг, хороший друг и надёжный союзник. Дай ему уйти, отец.
Кресло в переговорной полетело в стену. Консул, побагровев, вперился в голоэкран, рыча:
– Что ты понимаешь, щенок!
И вот тогда я увидела не сына консула, а внука Кассия Агриппы. Ледяное спокойствие, окутывавшее моего отца, теперь ограждает сына. На зарвавшегося военного смотрел Император.
– Это приказ, консул. – И Вителлий Север пришёл в себя.
– Слушаюсь, мой Император.
Эту беседу я увидела уже после отбытия барона Луция. Висенте показал мне запись, прежде чем убрать её в закрытый архив.
Сегодня под утро я проснулась от звона гитарных струн. Вбежала в комнату Алонсо. Муж растерянный сидит в кресле, его гитара валяется на полу. Вспомнила, как точно так же сидел Флавий, уронивший письменный прибор. Значит… Уже всё. Всё. Моё сердце сковано льдом… Вдох… выдох… Наконец, голос повинуется мне.
– Алонсо…
Муж улыбается. Пошевелил пальцами руки, расслабленно лежащей на подлокотнике.
– Хотел спеть тебе, удивительная, – и не смог удержать гитару. Прости.
И опять я сидела на полу, держа мужа за руки. Смотрела в синие глаза, и заливалась слезами. Черти в глазах Алонсо рисовали мои портреты. На них я улыбалась. Я старалась изо всех сил, но… не получалось. Императору Флавию я улыбалась, а его кузену, вот, не могу. Слишком большая часть моей души занята им. И ещё я старательно подбирала слова для вопроса. Я не хотела спрашивать, но… надо. Сдавленным голосом начала:
– Алонсо…
И молчу. Ну не знаю я, как об этом говорить! Не могу. Не хочу!
– Удивительная, ты меня пугаешь. Что случилось?
Смотрю на мужа, мягко улыбающегося мне, и, плюнув на всё, начинаю говорить, не пытаясь подбирать слова.
– Алонсо, мы никогда не говорили об этом, но теперь… Если надо позаботиться о… ну… ты понимаешь… Скажи мне, пожалуйста. Я клянусь, что выполню.
– Миранда… О чём ты?
И я кидаюсь головой в омут:
– Я о женщине. Или о женщинах. Ты не думай, я не в претензии. Двадцать восемь лет, это очень много. И даже четырнадцать, – тоже много. Если надо обеспечить им комфорт и безопасность, то, пожалуйста, скажи мне. Я не буду соваться к ним, просто прослежу за тем, чтобы наш Тито выполнил обязательства семьи.
Игнасио и Изельда делают успехи в строевой подготовке. Цитадельки – тоже. Зигги навестил нас со сбежавшими из Академии близнецами и старшие цитадельки радостно маршировали с консулом. Младшие, конечно, тут же последовали примеру. Мы с мужем облегчённо вздохнули. Воздействовать на призраков даже у лорда Ноледа не всегда получается.
Он изгоняет провинившихся на нижние уровни (на родину, то есть), а Цитадель притягивает новых. И… никакого толка. Впрочем, развеивание в качестве наказания – действенно. Восстановление после него довольно болезненно. Вот и воюет Алек-старший со своим воинством.
Пока призраки не научились петь и сплетничать, всё было нормально. Сейчас же… "Зато не скучно", как оптимистически заявил Балли. Конечно, его-то призраки не беспокоят. Это мне они рассказывают пикантные новости на ушко. Я стараюсь удерживаться от смеха, но… не всегда получается. Нравы в Бездне довольно свободные. Вероятно из за того, что "детям до пятидесяти лет" позволяется абсолютно всё. Вот они и изощряются. Сечь некому.
Выходим в море вдвоём с Алонсо. Вителлий Север с детьми ждёт на берегу. Собирают ракушки и красивые камешки. Слава Богу, в этих водах нет акул. Впрочем, дядя Люк уже пообещал детям "вооот таких" зубастых рыбок. Они ждут. А за неимением акул, бегают к прадеду охотиться на яблоки. Вместе с консулом. Активный отдых, так сказать.
От Секунда пришло высочайшее разрешение на отпуск. Тито, для начала, ознакомил с ним меня. Попросила не показывать мужьям. Вителлий Север разобижен на детей. Разрешение может воспринять, как утончённое оскорбление. Алонсо… слишком правильный. Обрадуется, что консул отдыхает на законных основаниях – барон Луций вообще взбесится.
На Модене гостит не консул Империи. Отнюдь. Нашим гостем является барон Луций – друг и соратник Алонсо и барона Зигмунда. Вот так. Спрашивается, – какая разница? Не знаю. Но раз мужчинам так удобнее, – пусть развлекаются. Я помню, – много лет назад у нас с мужем гостил его племянник Маноло, а отнюдь не герцог де Осуна Тельес-Хирон.
Кстати, о герцоге. То есть, о герцогине. Милочка в недоумении – каждый год, в день начала учебного года в Академии, на подзеркальном столике в её будуаре появляется драгоценная ваза с белой розой и резная шкатулка со сладостями. И… никакой визитки. Балли, посмотрев на это великолепие, заулыбался, выразил восхищение мною и Милочкой, заморочив нам головы и… ничего не сказал. Пришлось самой думать. Доели с дочерью сладости, потом тщательно осмотрели все шкатулки и вазы. На каждой – герб Ноледов. Во всяком случае, над воротами Ноледа точно такое же изображение. Это я теперь знаю, что герб – раньше ни за что бы не поняла. Тёмная республиканка, как иногда шутит муж. Пришлось сообщить дочери, что её следующий брак уже дело решённое. И это – знак внимания со стороны мужа.
Ожидала скандала, но Милочка начала икать – пришлось отпаивать её водой. Дочь спросила только – знает ли о нашем решении Маноло. Дурацкий вопрос. Зачем Маноло это знать – когда он уйдёт, ему будет не до ревности. Должен радоваться, что о жене есть кому позаботиться. Высказала это ей, как и предостережение выбросить дурь из головы. Милочка размышляет, а я мысленно точу когти. Лорду Ноледу мало не покажется. У его будущей жены ещё много времени на обдумывание семейной жизни. Призраки радуются – Милочка им нравится.
Глава пятая.
Женили Зигибранда. Аве семнадцать исполнилось три года назад. Она уже обрела драконий облик. Но пока она училась, ни о какой свадьбе не могло быть и речи. А сейчас она отрабатывает контракт и Дарри весь изошёл ревностью, потому что в месте дислокации то и дело мелькают посторонние драконы. Зигибранд, конечно, морды бить не устаёт – как истинный фон Фальке, но… Но! Год назад, во избежание, скромно отпраздновали помолвку. Это лорд Этан говорит, что скромно – ибо ни одного замка не сожгли, ни один лен не уничтожили. А в этом году сыграли свадьбу.
Ну… что сказать… если бы не баронская закалка, я могла бы и не выдержать такого празднования. К счастью, мы все какое-то время жили на Альмейне. Алек-младший, вероятно, размах празднований перетащил из Бездны. Ага, – ностальгия его замучила.
Гуляли – насмерть. Каждую неделю – турнир. Через день – охота. Плюс воинские смотры – лендлорды демонстрируют Повелителям боеготовность. Конкурсов красоты, к счастью, программой не предусмотрено. Зато менестрели соревнуются, воспевая мужскую доблесть, женскую красоту и мои изобильные достоинства. Наверное, сглазить пытаются. Высказала эту мысль свату – лорд Рис захлебнулся кровавым вином. Лорд Этан осуждающе заявил:
– Моя леди… Чьи ещё достоинства здесь воспевать? Ни одна высокая дама не одарена такой плодовитостью. Более того, – именно твой облик Мать выбрала для одного из своих воплощений.
Ну да, ну да. В большом храме Мать снова предстала в моём облике. И в старокитайском платье. Шесть широченных рукавов разлетаются, подобно крыльям, когда смеющаяся девушка-Мать танцует. Высокое собрание единодушно признало это признаком особого её благоволения к молодым. Ну… жертву во всяком случае она приняла. А это самое главное. Я ещё помню панику на лицах семейства Наир, когда наследника вышвырнуло из храма.
Наследницей клана Наир теперь признана леди Альбина. Потому что её папеньку неизвестно сколько ещё ждать из слуг Бездны. А воспитанница лорда Шауга и барона Алека вполне способна удержать поводья власти. Тем более, что дед с бабкой ещё в полной силе и о реальной власти речь не идёт. Просто, согласно традициям, в клане должен быть наследник. Или наследница. Альбина подходит идеально. Кровь соответствует, дополнительный бонус – кровь стражей. Впрочем, Нолед праправнучку своего лорда не принял. Не нравится ему примесь чужой крови. Привередничает.
Малышка Ава, оправдывая своё имя, сияет красотой и скромностью. Ага, как же, как же! А то я ни разу не видела, как она через заборы в Саарской Цитадели сигает. По обе стороны от невесты сидят… женихи. По правую руку (одесную) – Зигибранд, а по левую (ошую) – Дарри. Короче говоря: шаг вправо, шаг влево юной драконице не светит. Только вперёд. В светлое будущее.
Повелитель Лаки милостиво поздравил молодых и исчез. Повелитель Мара поднял бокал за счастье и удачу, выпил и хлобыстнул его о каменный пол. В мелкие дребезги. Все обрадовались – счастье привалило. Пока присутствующие следовали высочайшему примеру, повелитель Иллюзий испарился. Лорд Руфус остался праздновать. Скучает, наверное.
Скучать лорду-защитнику долго не пришлось. Развеселившиеся гости, включая баронов Зигмунда и Луция устроили соревнования – кто дольше удержится на л'фассе. Это такие... трудно подобрать слова. Похожи на фороксов, только раза в два больше и очень… очень дикие. Практически неприручаемые. Ну и ядовитые, а как же!
Развеселились все после дегустации укипаловки. Пять бочонков этой убойной фруктовой водки барон Зигмунд переправил лорду Рису к свадьбе. С помощью барона Алека, дороги стражей и упряжки ор’гриссов. Это такие бездновы тяжеловозы. Технология изготовления баронской водки хранится в тайне. Укипаловку ценят даже в королевских дворцах Альмейна. "Истинный нектар", "Напиток богов"… и ещё множество хвалебных эпитетов. Папеньке ежегодно отправлялся бочонок от барона Алека. Ага, как тестю. Секунд такой чести не удостоился – молод ещё, так что новый Император допивает остатки имперских запасов. Кассий Агриппа, оставив престол, не стал опустошать дворцовые погреба. Водка, конечно, не совсем подходящее название. Крепость почти как у чистого спирта. Делается укипаловка из отборных фруктов, достигших полной спелости. Такой, что их нельзя класть – переносят в руках. Сбраживают мёдом, перегоняют через особый древесный уголь, сливают "верх", опять перегоняют… и так далее и тому подобное, пока не остаётся прозрачный как слеза и густо-текучий, как свежий мёд, ароматный напиток, "нежный как детская щёчка и пьянящий, как поцелуй любимой женщины после долгой разлуки". Один глоток – и где бы ты ни находился, твоя душа попадает в сад, где ветви деревьев гнутся под тяжестью спелых плодов, а медовый аромат напояет воздух. Ты снова чист и невинен, как младенец и нет никаких забот – только радость бытия.
Вот, испробовав альмейнского нектара, гости и вспомнили о детских играх. Сначала отправились на охоту за этими самыми л'фассами. Загоняли с воздуха. Лорды Бездны – на крылатых конях, мы и стражи – на ройхах. Зигибранд, лорд Рис и Зигфаст – на драконах. Прочие драконы – сами по себе. Очень весело было. Цитадельки Зигхарда и Зигелы присоединились к загонщикам. Призраки вопили и улюлюкали – даже н'гессы шарахались, прижимая уши. Л'фассы вообще пытались залечь. Но драконы им не позволяли – пуляли огнём.
Загнали бедных птицеящеров на плоскогорье. А там их встретил Нолед. Ага, – с распростёртыми объятьями. Впервые увидела, как Цитадель перестраивается, отращивая крылья с верхними галереями и заключая их в кольцо. Безднов Колизей в действии. Кстати, не только я впервые увидела, на что способно родовое гнездо клана Нолед. Лорд Руфус неприятно сузив глаза барабанит кончиками пальцев по подлокотнику своего кресла. Не марш легионеров, конечно, но… Но! Лорд-защитник размышляет.
Что произошло такого, что глава клана демонстрирует свою силу? И это ещё не всё. Нууу… правнуков надо воспитывать. И их цитадельки тоже. Но детей в Бездне не трогают… И тут меня, как кипятком обварило. Вспомнила слова Алека-старшего о женщинах древней крови. "Все уничтожены". Лендлорд Нолед даёт понять всей Бездне, что с ним следует считаться. Если Милочка станет его женой, он сможет возродить клан. И Милочка, выносив нескольких его потомков, изменится, став сокровищем Бездны. Если выживет.
Следует подумать о расширении границ лена Ноледов. Цитадельки правнуков Алека-старшего, подрастая, найдут себе место, а призраки расчистят его в случае необходимости.
– Моя леди, ты даже более свирепа, чем сокровища Бездны.
– Я думаю о том, как защитить своих детей, лорд Этан.
Мне поцеловали кончики пальцев, прошептав:
– Твоим детям ничто не угрожает, леди Воробышек. Ничто.
Не нашлась с ответом. Лорд-протектор, чуть подождав, протянул руку, чтобы я могла на неё опереться и проводил меня к столу. Как раз очередной тост подоспел. Лорды пьют по науке – наращивая крепость напитков. Укипаловке уже не изменяют. Конечно, напившись этого эликсира, не только на л’фасса запрыгнешь. Лорды разрумянились, голоса стали громче… Надеюсь, что не подерутся.
Небольшой отдых – соревнование менестрелей. Мужа я прибью. Не дожидаясь окончания прекрасного года. Когда один из соревнующихся запел хвалу юной невесте, Алонсо забрал у кого-то лютню и вклинился в песню, вынудив менестреля петь перекрёстным дуэтом. Получился новый свадебный жанр – одновременное воспевание невесты и свекрови. Зигги с радостным рёвом стучит кулаком по столу после каждого куплета властителя Модены. Вителлий Север смотрит на меня котовьим взглядом, улыбаясь крокодильей улыбкой. Змеи ауры барона Алека огненным обручем охватывают мои бёдра. Конечно, с четырьмя моими мужьями одному менестрелю не тягаться. Хоть он и старался. Изобильных достоинств у меня оказалось больше. Хорошо, что детей поимённо перечислять не стал мой благоверный. Наверное, всех не вспомнил. Мысленно поточила когти.
Сват подхватил эстафету, предложив повторить песню и выпить за каждое перечисленное достоинство. Гости с энтузиазмом согласились. Схватила дочерей и удалилась вместе с прочими дамами, оставив мужчин развлекаться. Мысленно попросила т’хассов присмотреть за мужьями. Получила неожиданно три подтверждения: от Острозубого, от лорда Этана и от Алека-старшего. Лорд Руфус же, бросил мне ледяную мысль, что мои мужья уже взрослые, а значит сами за себя отвечают. Сволочь! А ещё опекун. Хранитель злобно шипит на лорда-защитника, вызвав усмешку у повелителей драконов и Алека-старшего. Им хорошо. – они Хранителя не опасаются.
***
Свадьба отгремела, молодые, отгуляв положенные дни увольнения, вернулись к месту службы. Зигибранд перевёлся поближе к жене. Сын уже отработал обязательный контракт и теперь мог бы вернуться домой, но Ава… Зигги-старший проявил понимание.
Время идёт неумолимо. Алонсо, как некогда Флавий, уходит спать в свои комнаты. Вителлия Севера Секунд отозвал в Империю. В приказном порядке. Так и сказал:
– Это приказ, консул. – И только тогда Вителлий Север отправился на присланный за ним императорский линкор.
А поначалу сын пытался воззвать к голосу разума и элементарной порядочности. Вителлий Север смотрел на отпрыска оловянным взглядом и повторял:
– Я в отпуске. Могу отдыхать, где пожелаю. – Раздобыл-таки Секундовское разрешение на отпуск и машет им перед лицом сына. Наконец, Секунд, не выдержав, высказал отцу всё, что он о нём думает.
– Отец, не кружи, как стервятник над герцогской семьёй. Это неприлично, пойми. Герцог де ла Модена-Новарро достойный враг, хороший друг и надёжный союзник. Дай ему уйти, отец.
Кресло в переговорной полетело в стену. Консул, побагровев, вперился в голоэкран, рыча:
– Что ты понимаешь, щенок!
И вот тогда я увидела не сына консула, а внука Кассия Агриппы. Ледяное спокойствие, окутывавшее моего отца, теперь ограждает сына. На зарвавшегося военного смотрел Император.
– Это приказ, консул. – И Вителлий Север пришёл в себя.
– Слушаюсь, мой Император.
Эту беседу я увидела уже после отбытия барона Луция. Висенте показал мне запись, прежде чем убрать её в закрытый архив.
***
Сегодня под утро я проснулась от звона гитарных струн. Вбежала в комнату Алонсо. Муж растерянный сидит в кресле, его гитара валяется на полу. Вспомнила, как точно так же сидел Флавий, уронивший письменный прибор. Значит… Уже всё. Всё. Моё сердце сковано льдом… Вдох… выдох… Наконец, голос повинуется мне.
– Алонсо…
Муж улыбается. Пошевелил пальцами руки, расслабленно лежащей на подлокотнике.
– Хотел спеть тебе, удивительная, – и не смог удержать гитару. Прости.
***
И опять я сидела на полу, держа мужа за руки. Смотрела в синие глаза, и заливалась слезами. Черти в глазах Алонсо рисовали мои портреты. На них я улыбалась. Я старалась изо всех сил, но… не получалось. Императору Флавию я улыбалась, а его кузену, вот, не могу. Слишком большая часть моей души занята им. И ещё я старательно подбирала слова для вопроса. Я не хотела спрашивать, но… надо. Сдавленным голосом начала:
– Алонсо…
И молчу. Ну не знаю я, как об этом говорить! Не могу. Не хочу!
– Удивительная, ты меня пугаешь. Что случилось?
Смотрю на мужа, мягко улыбающегося мне, и, плюнув на всё, начинаю говорить, не пытаясь подбирать слова.
– Алонсо, мы никогда не говорили об этом, но теперь… Если надо позаботиться о… ну… ты понимаешь… Скажи мне, пожалуйста. Я клянусь, что выполню.
– Миранда… О чём ты?
И я кидаюсь головой в омут:
– Я о женщине. Или о женщинах. Ты не думай, я не в претензии. Двадцать восемь лет, это очень много. И даже четырнадцать, – тоже много. Если надо обеспечить им комфорт и безопасность, то, пожалуйста, скажи мне. Я не буду соваться к ним, просто прослежу за тем, чтобы наш Тито выполнил обязательства семьи.
