Детёныш не хочет огорчать очередного родителя, и ежедневно марширует совместно с Аттой. Строевой шаг в исполнении драконов вызывает слёзы умиления у кадровых военных и... у военных подрядчиков. Покрытие плаца, считавшееся вечным, не выдерживает рубящих ударов когтистых лап и шипастых хвостов бронированных курсантов. В Академиях драконий плац ремонтируют ежегодно.
– Могли бы ограничиться строевой в человеческом облике. Зачем драконам маршировать?
– Кариссима, не говори ерунду.
Вителлий Север похож на кота, отслеживающего движения кухарки, потрошащей птицу. Парад должен быть безупречен. На балконе, помимо нас, находятся папенька и мои прочие консорты. На злобное шипение актуального супруга, Алонсо, очаровательно улыбнувшись, сказал:
– Почему бы мне не навестить свою жену, мать моих детей.
А черти в синих глазах дразнились, танцуя тарантеллу, и высовывая длиннющие языки. Сдержала вздох, напомнив о всего лишь трёхлетнем ожидании. Мохри и Алек держатся особняком. Лорд-протектор милостиво улыбается подданным, а барон наблюдает за наследником. Казалось бы, при чём тут Вителлий Север?..
Не обошлось без эксцессов. Парад уже шёл к концу, когда я почуяла чужое присутствие. Не враждебное, – скорее, любопытствующее. Посмотрела на папеньку, и Алонсо. Драконы дрогнули ноздрями, и уставились на крохотное облачко парящее в вышине.
– У нас гости?
Облачко заметалось, попытавшись растаять, но эскадрилья драконят уже поднялась в воздух. Окружили, и со всем уважением, посадили на плац перед балконом. Вид облака лежащего на плацу, – сюрреалистический.
– И кто же у нас такой застенчивый?
Мохри плавно повёл рукой, и драконята команданте дружно зашипели на угольно-чёрную драконочку, сжавшуюся в комочек. Комочек, надо сказать, довольно упитанный. Все признаки драконьей красоты присутствуют. Рыкнула на юных нахалов, – девочка и так напугана, незачем её стращать.
Драконята отвесили мне безупречный поклон "прошу простить мою несдержанность", и окружили сестру кольцом. Обратила внимание на Атту. Ребёнок в ошеломлении мотает головой, как будто получил удар в бронированный лоб. Это так выглядит любовь с первого взгляда по-драконьи?
– Консул, я должен вызвать отца девочки, пока для неё существует возможность избежать позора.
Вителлий Север в шоке уставился на Алонсо. Мой синеглазый муж пояснил:
– В семье команданте другие традиции. Незамужняя женщина не может покидать дом.
– Чего это она не может! Я готов жениться. Хоть прямо сейчас.
Подкравшегося Атту заметили только, когда он забурчал в своей манере. Треснула детёныша хвостом по голове. Только хвост отбила. Нахалёнок встряхнулся, и продолжил смотреть на дочь команданте. Братья стоят стеной, заслоняя сестричку от чужих глаз. Плац наполнился запахом роз, и музыкой. Дааа… основательно нахалёнку крышу снесло. Если Вителлий Север не задумываясь повреждает плац, – дело серьёзное.
Команданте прошёл порталом. Поприветствовал присутствующих, и отправил провинившуюся дочь домой. В сопровождении братьев, разумеется. На плацу так и остался контур драконочки, очерченный белыми розами. Музыка стала душераздирающе грустной. Похоже, нам не избежать драконьих игр.
– В строительные войска! Без магии! В человеческом облике!
Консул в гневе. Первенец-дракон, и такое учудил. Покусился на святое. Шеду воинственно переступает на широком плече, плюётся армейскими словами, и грозно потрясает крыльями. Папенька, сощурившись, наблюдает. Атта в меланхолии, и даже не слышит, что ему говорят. Команданте посмотрел на плац, и задумчиво разглядывает Атту. Алонсо тихо сказал
– Энрике, друг мой, не гневайся на дочь. Это судьба. Почему бы тебе не обзавестись зятем?
Команданте тронул наруч, вызывая наследника.
– Сведения о бесстыжей.
Посмотрела на встопорщившийся гребень Мейнхильд, тихо рыкнула на вскинувшегося Атту, чтобы молчал. В радуге отразился молодой офицер, как две капли воды похожий на команданте:
– Сестра Микаэла, дочь Зухры, Джамиля. Четырнадцать лет.
Папенька хлопнул ладонью по перилам балкона.
– Исключено! Брачный возраст в Империи наступает в семнадцать лет.
Команданте пожал плечами, и отвернулся. Атта смотрит на деда, как будто тот ударил его ножом в сердце. Ситуацию спас Мохри.
– Брак может быть заключён и в четырнадцать лет, и сразу после выхода из Матери-Бездны с новорожденной. А совершится брак тогда, когда прекрасная и мудрая мать Атты сочтёт таковое возможным. Насколько я помню, помимо возраста невеста должна ещё иметь материнский сертификат.
– Девчонке ещё два года учиться. Так что…
– Полагаю, Прекраснейшая в состоянии обучить юную невестку всему необходимому. Или у команданте Энрике имеются на этот счёт сомнения?
Наглый взгляд чёрных глаз охватил мои бёдра, и двинулся выше. Зарычать не успела, меня опередил Вителлий Север. Дон Энрике насмешливо улыбнулся.
– Какой калым ты считаешь возможным дать за невесту, Атта Вителлий Север?
Нахалёнок вскинулся… и не смог произнести ни звука. Лорд-протектор, лёгким жестом лишив ребёнка голоса, мягко сказал.
– Прежде чем опустошить свои хранилища, подумай над следующим вопросом. На какие средства ты будешь содержать семью? Офицерское жалованье достаточно для одного. А премиальных тебе не видать как своих ушей.
Атта скосил глаза, опуская и вытягивая уши. Хихикаем с Мейнхильд, – совсем дитё.
Сын озвучил сумму, равную трети выигрыша на тотализаторе. То есть, остатка после уплаты налогов в казну Империи, разумеется. И всё равно, на эти средства команданте может обучить всех своих сыновей в Академии. Тех, что ещё только отправятся учиться.
– Что ж, если возражений нет…
Папенька милостиво кивнул. К нахалёнку Кассий Агриппа всегда применял повышенные требования, но Атта Вителлий Север один из любимых его внуков. Так что, когда Мохри озвучил возможность обойти возрастной ценз, у Императора возражений не осталось.
Возражения появились там, где не ждали.
– Я не поняла, вместо наказания, нарушительницу приличий выдадут замуж? Так у команданте все дочери разбегутся.
Дон Энрике насмешливо улыбается, а барон Зигмунд рявкнул:
– С этого момента, я, Зигмунд фон Фальке, лишаю свою внучку Диуру одной буквы из её имени. Отныне она Дура фон Фальке.
Папенька заморозил всех взглядом, и приказал готовиться к свадьбе, а не заниматься ерундой. Атте поручено сначала восстановить плац.
– Дура, дура, дура ты, дура ты проклятая, у меня четыре дуры, а ты дура пятая!
Новые родственницы развлекаются. Четырёх-пятилетние девчонки весело скачут на одной ножке, высовывая длиннющие языки. Явились навестить сестричку. Казалось бы, при чём тут племянница Атты? Джамиля прячет за платком довольную улыбку. Воистину, прав Мохри, гарем, – это гадючник.
Свадьбу сыграли, дочь команданте теперь живёт в казарме. Рядом со мной. Мохри приставил к супруге Атты шесть дуэний. Мегеры следят, чтобы не было нарушения приличий. Атта их побаивается. С женой встречается только в моём присутствии. Держатся за руки. Большего я им не дозволяю, – рано. Вителлий Север грозился засунуть наследника в дальний гарнизон, без увольнений. Пришлось вмешаться, напомнив, что сам консул некогда исхитрялся покидать действующую армию, чтобы вкусить радостей семейной жизни. Поэтому-то командор Алонсо меня и взял заложницей.
Благодаря господину Ю, освещавшему свадебные мероприятия в Вестнике Бездны, возникла новая свадебная мода. Невесты, и их подруги, закутаны до бровей в тончайшие платки. Наглухо закрытые платья-кафтаны с воротом подпирающим подбородок, рукава открывают только кончики пальцев, атласные шаровары до щиколоток, плотные белые носочки, туфельки с загнутыми мысами, и с бубенчиками в каблучках. И драгоценности-драгоценности-драгоценности… с макушки до пяток.
После заключения брака, Джамилю, по традиции, семь раз выводили к мужу в разных нарядах. И в разных украшениях. Команданте не беден и не скуп. Калым за невесту, – знак уважения к дому, а не способ поправить дела.
Первую брачную ночь юная супруга Атты провела с секирой, заменяющей супруга. Мохри отправился с женихом в оружейную Этана, и замок, как когда-то Делон, сбросил со стены древнее оружие.
– Мама, надо что-то делать. Скажи папеньке, пусть снимет с Диуры наказание.
Посмотрела на Мейнхильд. Невестка возмущена не тем, что Зигги наказал Диуру. Отнюдь. Возмущение вызвано тем, что наказана ЕЁ дочь. Треснула хвостом по дурной голове.
– Диура должна извлечь урок из наказания. Если она вместо этого продолжит себя жалеть, то барон Зигмунд продолжит воспитывать внучку. – Выдержав паузу, дополнила. – Твоя дочь пока ещё ФОН Фальке. Подумай об этом, Мейнхильд.
– Мать Людвига и Эммы…
– Именно. Займись воспитанием девчонки. Она привыкла, что Атта исполняет все её прихоти. Это счастье, что у неё язык опережает мозги. Я уже подала Кассию Агриппе проект закона о раздельном воспитании драконов и драконесс.
Невестка задумчиво кивнула. Ответственность за клан перевешивает дурной характер, унаследованный от Лили. Надеюсь, папеньке не придётся принимать меры. Барон к женщинам снисходителен, а Кассий Агриппа, – наоборот.
– Шуршит, как новобранец. – барон Зигмунд одобрительно переглянулся с Вителлием Севером старшим.
Джамиля ни секунды не проводит в праздности. Всё время чем-нибудь, да занята. Сказывается воспитание в гареме. Если она не обучается на материнский сертификат, значит, либо занимается розами, приводя в умиление Лале, либо вышивает, либо готовит сладости, косметику, духи, или лекарства, либо усердствует в постижении приёмов боя без оружия и с оружием. И успевает наблюдать за рабынями, как они справляются с чёрной работой. Приходится ежевечерне приглашать юную невестку на чай. Чтобы отвлеклась от забот. Взвалить на себя обязанности всего гарема, конечно, можно. Но сколько девочка продержится, прежде чем почувствует себя несчастной?
Сглазила!
– Ты говоришь мне о любви, а сам отказываешься жениться на моей сестре! – Невестка, полыхающая чёрными глазищами на Атту, похожа на команданте, как никогда.
– Но, Джамиля! Я люблю ТЕБЯ. Как я могу взять в жёны твою сестру?
– Ты хочешь, чтобы Зейнаб умерла?!
– Нет, Джамиля, что ты такое говоришь!
Невестка спряталась под платком, и льёт слёзы горькой обиды. Попыталась прояснить ситуацию:
– Если Атта женится на Зейнаб, и она родит ему сына, – твоя сестра станет главной женой. Ты это понимаешь, Джамиля?
– Ну и что? Зейнаб будет главной, а я, – любимой! Если, конечно, мой муж меня любит, как он говорит. Прекраснейшая сама сказала, что это может сохранить жизнь Зейнаб.
Тут девчонка меня уела. Пока я собиралась с мыслями, Атта робко спросил:
– А кто-то ещё не может жениться? Почему именно я?
Джамиля вскочила, и убежала в свои комнаты. Плакать. Треснула бестолкового нахалёнка хвостом по голове, и вызвала Мохри, – пусть вправит ему мозги.
Сестра Джамили умудрилась разрядить на себя ловушку, оставшуюся со времён древних магических войн. В горах прошёл оползень, и вскрылось много всякой гадости. Но мы об этом узнали слишком поздно. Зейнаб выгуливала братика. Малыш и нашёл "игрушку", – крылатый жезл драконьей кости, инкрустированный чёрными, синими и красными рунами. Зейнаб успела втиснуться между драконёнком и активировавшимся от его взгляда (!) артефактом. Если бы они были в человеческом облике, девочку разорвало бы в клочья. А в драконьем… повторилась ситуация с Аквилой. Гильдейские целительницы старались вшестером, но крылья Зейнаб так и не смогли регенерировать. Слишком сильные повреждения получила юная драконесса. Вызывать Дани команданте запретил. По их традициям, врач-мужчина не может приблизиться к женщине. Если не является её мужем, конечно.
Заглянула с Джамилёй в дом матери Зейнаб.
Девочка лежит, отвернувшись к стене. Драконий облик она не принимает. Угасает в человеческой ипостаси.
Приказала женщинам нагрузить девчонку работой. Незачем зацикливаться на несчастье. И отправилась ругаться с команданте.
Дон Энрике запретил разговаривать на тему Дани. Кто-то из лордов-протекторов попытался вразумить упрямого команданте:
– Дракон, утративший небо, не живёт.
Сакраментальная фраза вызвала у меня закономерный протест.
– Дракон пусть не живёт, а драконесса может выжить. Если сместит приоритеты.
На меня посмотрели с сожалеющей о моём неразумии улыбкой. Разозлилась просто до невозможности.
– Зейнаб нужно выйти замуж и родить ребёнка. За время беременности организм женщины полностью обновляется, – она и сама может восстановиться милостью Матери-Бездны.
– Осталось только найти жениха.
– Жених Зейнаб прислал соболезнования и виру. Магические ловушки могут повредить потомству, и он не может рисковать.
За меланхоличным тоном команданте маскирует ярость. Он оскорблён.
– Такие случаи бывали, дон Энрике. – негромко сказал лорд Мара, возглавляющий "отряд очистки", устроивший штаб в резиденции команданте. – В древности какой только дряни не напридумывали. Впрочем, жениха твоей прекрасной дочери это не оправдывает.
– Решил сэкономить на похоронах. – Лорд Руфус в отвратительном настроении. Обычно, он не столь груб.
Вот после того, как я передала Джамиле содержание этой беседы, невестка и уцепилась за возможность спасти сестру. Воспитанная в гареме девочка в многоженстве никаких проблем не видит. Только помощь. Тем более, второй женой будет родная сестра Джамили.
– Прими от меня дар, благородный Энрике. В благодарность за то, что ты доверяешь мне вторую дочь.
Калым Атта внёс стандартный. С выкупом за Джамилю не сравнить. Но тонко чувствующий детёныш потратил неделю, чтобы добыть подарок тестю. Зейнаб не будет чувствовать себя ущербной. Команданте получил редчайшего серебристого форокса, в парадной упряжи. А ещё Атта подарил дважды тестю саблю из стали джаухар, кинжал и фибулу для плаща. Все предметы отделаны такими же камнями, как в ожерелье, некогда подаренном мной Эльзе. Малыш прошёл дорогой стражей и добыл драгоценности, уже забытые в Бездне. Дары готовили в каганатах Альмейна. Кочевники для кочевника. Команданте милостиво улыбается зятю. Угодил с подарками.
За неделю свадебных хлопот Зейнаб пришла в себя. Но мы не обольщаемся, – девочка не смотрит в небо. Консул дал Атте отпуск, пока жена не забеременеет. Дети стараются. С Джамилёй Атта по-прежнему встречается только в моём присутствии. Держит любимую жену за руку. Зейнаб смущённо улыбается, завернувшись в платок. Собираю их на чаепитие. Надо бы выяснить, какие традиции в гаремах. Чтобы Атта не обидел ни одну из жён, нарушив регламент.
– Наконец-то! Свершилось.
– Наша невестка берёт пример с тебя, моя леди. – Мохри шепчет, целуя меня за ушком.
Ну да… скоро и у Этанов появится драконёнок. Или драконочка? Пока не знаю. Лопаю тоннами мёд. Невестка же, предпочитает рыбу. Хорошо, хоть, не вяленую с мёдом, как Мейнхильд.
– Зейнаб умирала, а что с Алмой?
Обе невестки смотрят на меня преданным взглядом. Атта ещё не отошёл от шока. Нахалёнок трепещет, опасаясь взволновать глубоко беременную Зейнаб, но… Но! Эти курицы решили, что где две дочери команданте, там и третьей место найдётся.
– С Алмой всё в порядке. Она здорова, материнский сертификат получила. Но её мать, тётя Айсылу, лишена статуса супруги, и когда маленькой Валии исполнится полгода, будет отправлена к рабыням.
– Могли бы ограничиться строевой в человеческом облике. Зачем драконам маршировать?
– Кариссима, не говори ерунду.
Вителлий Север похож на кота, отслеживающего движения кухарки, потрошащей птицу. Парад должен быть безупречен. На балконе, помимо нас, находятся папенька и мои прочие консорты. На злобное шипение актуального супруга, Алонсо, очаровательно улыбнувшись, сказал:
– Почему бы мне не навестить свою жену, мать моих детей.
А черти в синих глазах дразнились, танцуя тарантеллу, и высовывая длиннющие языки. Сдержала вздох, напомнив о всего лишь трёхлетнем ожидании. Мохри и Алек держатся особняком. Лорд-протектор милостиво улыбается подданным, а барон наблюдает за наследником. Казалось бы, при чём тут Вителлий Север?..
***
Не обошлось без эксцессов. Парад уже шёл к концу, когда я почуяла чужое присутствие. Не враждебное, – скорее, любопытствующее. Посмотрела на папеньку, и Алонсо. Драконы дрогнули ноздрями, и уставились на крохотное облачко парящее в вышине.
– У нас гости?
Облачко заметалось, попытавшись растаять, но эскадрилья драконят уже поднялась в воздух. Окружили, и со всем уважением, посадили на плац перед балконом. Вид облака лежащего на плацу, – сюрреалистический.
– И кто же у нас такой застенчивый?
Мохри плавно повёл рукой, и драконята команданте дружно зашипели на угольно-чёрную драконочку, сжавшуюся в комочек. Комочек, надо сказать, довольно упитанный. Все признаки драконьей красоты присутствуют. Рыкнула на юных нахалов, – девочка и так напугана, незачем её стращать.
Драконята отвесили мне безупречный поклон "прошу простить мою несдержанность", и окружили сестру кольцом. Обратила внимание на Атту. Ребёнок в ошеломлении мотает головой, как будто получил удар в бронированный лоб. Это так выглядит любовь с первого взгляда по-драконьи?
– Консул, я должен вызвать отца девочки, пока для неё существует возможность избежать позора.
Вителлий Север в шоке уставился на Алонсо. Мой синеглазый муж пояснил:
– В семье команданте другие традиции. Незамужняя женщина не может покидать дом.
– Чего это она не может! Я готов жениться. Хоть прямо сейчас.
Подкравшегося Атту заметили только, когда он забурчал в своей манере. Треснула детёныша хвостом по голове. Только хвост отбила. Нахалёнок встряхнулся, и продолжил смотреть на дочь команданте. Братья стоят стеной, заслоняя сестричку от чужих глаз. Плац наполнился запахом роз, и музыкой. Дааа… основательно нахалёнку крышу снесло. Если Вителлий Север не задумываясь повреждает плац, – дело серьёзное.
Команданте прошёл порталом. Поприветствовал присутствующих, и отправил провинившуюся дочь домой. В сопровождении братьев, разумеется. На плацу так и остался контур драконочки, очерченный белыми розами. Музыка стала душераздирающе грустной. Похоже, нам не избежать драконьих игр.
***
– В строительные войска! Без магии! В человеческом облике!
Консул в гневе. Первенец-дракон, и такое учудил. Покусился на святое. Шеду воинственно переступает на широком плече, плюётся армейскими словами, и грозно потрясает крыльями. Папенька, сощурившись, наблюдает. Атта в меланхолии, и даже не слышит, что ему говорят. Команданте посмотрел на плац, и задумчиво разглядывает Атту. Алонсо тихо сказал
– Энрике, друг мой, не гневайся на дочь. Это судьба. Почему бы тебе не обзавестись зятем?
Команданте тронул наруч, вызывая наследника.
– Сведения о бесстыжей.
Посмотрела на встопорщившийся гребень Мейнхильд, тихо рыкнула на вскинувшегося Атту, чтобы молчал. В радуге отразился молодой офицер, как две капли воды похожий на команданте:
– Сестра Микаэла, дочь Зухры, Джамиля. Четырнадцать лет.
Папенька хлопнул ладонью по перилам балкона.
– Исключено! Брачный возраст в Империи наступает в семнадцать лет.
Команданте пожал плечами, и отвернулся. Атта смотрит на деда, как будто тот ударил его ножом в сердце. Ситуацию спас Мохри.
– Брак может быть заключён и в четырнадцать лет, и сразу после выхода из Матери-Бездны с новорожденной. А совершится брак тогда, когда прекрасная и мудрая мать Атты сочтёт таковое возможным. Насколько я помню, помимо возраста невеста должна ещё иметь материнский сертификат.
– Девчонке ещё два года учиться. Так что…
– Полагаю, Прекраснейшая в состоянии обучить юную невестку всему необходимому. Или у команданте Энрике имеются на этот счёт сомнения?
Наглый взгляд чёрных глаз охватил мои бёдра, и двинулся выше. Зарычать не успела, меня опередил Вителлий Север. Дон Энрике насмешливо улыбнулся.
– Какой калым ты считаешь возможным дать за невесту, Атта Вителлий Север?
Нахалёнок вскинулся… и не смог произнести ни звука. Лорд-протектор, лёгким жестом лишив ребёнка голоса, мягко сказал.
– Прежде чем опустошить свои хранилища, подумай над следующим вопросом. На какие средства ты будешь содержать семью? Офицерское жалованье достаточно для одного. А премиальных тебе не видать как своих ушей.
Атта скосил глаза, опуская и вытягивая уши. Хихикаем с Мейнхильд, – совсем дитё.
Сын озвучил сумму, равную трети выигрыша на тотализаторе. То есть, остатка после уплаты налогов в казну Империи, разумеется. И всё равно, на эти средства команданте может обучить всех своих сыновей в Академии. Тех, что ещё только отправятся учиться.
– Что ж, если возражений нет…
Папенька милостиво кивнул. К нахалёнку Кассий Агриппа всегда применял повышенные требования, но Атта Вителлий Север один из любимых его внуков. Так что, когда Мохри озвучил возможность обойти возрастной ценз, у Императора возражений не осталось.
Возражения появились там, где не ждали.
– Я не поняла, вместо наказания, нарушительницу приличий выдадут замуж? Так у команданте все дочери разбегутся.
Дон Энрике насмешливо улыбается, а барон Зигмунд рявкнул:
– С этого момента, я, Зигмунд фон Фальке, лишаю свою внучку Диуру одной буквы из её имени. Отныне она Дура фон Фальке.
Папенька заморозил всех взглядом, и приказал готовиться к свадьбе, а не заниматься ерундой. Атте поручено сначала восстановить плац.
***
– Дура, дура, дура ты, дура ты проклятая, у меня четыре дуры, а ты дура пятая!
Новые родственницы развлекаются. Четырёх-пятилетние девчонки весело скачут на одной ножке, высовывая длиннющие языки. Явились навестить сестричку. Казалось бы, при чём тут племянница Атты? Джамиля прячет за платком довольную улыбку. Воистину, прав Мохри, гарем, – это гадючник.
Свадьбу сыграли, дочь команданте теперь живёт в казарме. Рядом со мной. Мохри приставил к супруге Атты шесть дуэний. Мегеры следят, чтобы не было нарушения приличий. Атта их побаивается. С женой встречается только в моём присутствии. Держатся за руки. Большего я им не дозволяю, – рано. Вителлий Север грозился засунуть наследника в дальний гарнизон, без увольнений. Пришлось вмешаться, напомнив, что сам консул некогда исхитрялся покидать действующую армию, чтобы вкусить радостей семейной жизни. Поэтому-то командор Алонсо меня и взял заложницей.
Благодаря господину Ю, освещавшему свадебные мероприятия в Вестнике Бездны, возникла новая свадебная мода. Невесты, и их подруги, закутаны до бровей в тончайшие платки. Наглухо закрытые платья-кафтаны с воротом подпирающим подбородок, рукава открывают только кончики пальцев, атласные шаровары до щиколоток, плотные белые носочки, туфельки с загнутыми мысами, и с бубенчиками в каблучках. И драгоценности-драгоценности-драгоценности… с макушки до пяток.
После заключения брака, Джамилю, по традиции, семь раз выводили к мужу в разных нарядах. И в разных украшениях. Команданте не беден и не скуп. Калым за невесту, – знак уважения к дому, а не способ поправить дела.
Первую брачную ночь юная супруга Атты провела с секирой, заменяющей супруга. Мохри отправился с женихом в оружейную Этана, и замок, как когда-то Делон, сбросил со стены древнее оружие.
– Мама, надо что-то делать. Скажи папеньке, пусть снимет с Диуры наказание.
Посмотрела на Мейнхильд. Невестка возмущена не тем, что Зигги наказал Диуру. Отнюдь. Возмущение вызвано тем, что наказана ЕЁ дочь. Треснула хвостом по дурной голове.
– Диура должна извлечь урок из наказания. Если она вместо этого продолжит себя жалеть, то барон Зигмунд продолжит воспитывать внучку. – Выдержав паузу, дополнила. – Твоя дочь пока ещё ФОН Фальке. Подумай об этом, Мейнхильд.
– Мать Людвига и Эммы…
– Именно. Займись воспитанием девчонки. Она привыкла, что Атта исполняет все её прихоти. Это счастье, что у неё язык опережает мозги. Я уже подала Кассию Агриппе проект закона о раздельном воспитании драконов и драконесс.
Невестка задумчиво кивнула. Ответственность за клан перевешивает дурной характер, унаследованный от Лили. Надеюсь, папеньке не придётся принимать меры. Барон к женщинам снисходителен, а Кассий Агриппа, – наоборот.
***
– Шуршит, как новобранец. – барон Зигмунд одобрительно переглянулся с Вителлием Севером старшим.
Джамиля ни секунды не проводит в праздности. Всё время чем-нибудь, да занята. Сказывается воспитание в гареме. Если она не обучается на материнский сертификат, значит, либо занимается розами, приводя в умиление Лале, либо вышивает, либо готовит сладости, косметику, духи, или лекарства, либо усердствует в постижении приёмов боя без оружия и с оружием. И успевает наблюдать за рабынями, как они справляются с чёрной работой. Приходится ежевечерне приглашать юную невестку на чай. Чтобы отвлеклась от забот. Взвалить на себя обязанности всего гарема, конечно, можно. Но сколько девочка продержится, прежде чем почувствует себя несчастной?
Сглазила!
***
– Ты говоришь мне о любви, а сам отказываешься жениться на моей сестре! – Невестка, полыхающая чёрными глазищами на Атту, похожа на команданте, как никогда.
– Но, Джамиля! Я люблю ТЕБЯ. Как я могу взять в жёны твою сестру?
– Ты хочешь, чтобы Зейнаб умерла?!
– Нет, Джамиля, что ты такое говоришь!
Невестка спряталась под платком, и льёт слёзы горькой обиды. Попыталась прояснить ситуацию:
– Если Атта женится на Зейнаб, и она родит ему сына, – твоя сестра станет главной женой. Ты это понимаешь, Джамиля?
– Ну и что? Зейнаб будет главной, а я, – любимой! Если, конечно, мой муж меня любит, как он говорит. Прекраснейшая сама сказала, что это может сохранить жизнь Зейнаб.
Тут девчонка меня уела. Пока я собиралась с мыслями, Атта робко спросил:
– А кто-то ещё не может жениться? Почему именно я?
Джамиля вскочила, и убежала в свои комнаты. Плакать. Треснула бестолкового нахалёнка хвостом по голове, и вызвала Мохри, – пусть вправит ему мозги.
Сестра Джамили умудрилась разрядить на себя ловушку, оставшуюся со времён древних магических войн. В горах прошёл оползень, и вскрылось много всякой гадости. Но мы об этом узнали слишком поздно. Зейнаб выгуливала братика. Малыш и нашёл "игрушку", – крылатый жезл драконьей кости, инкрустированный чёрными, синими и красными рунами. Зейнаб успела втиснуться между драконёнком и активировавшимся от его взгляда (!) артефактом. Если бы они были в человеческом облике, девочку разорвало бы в клочья. А в драконьем… повторилась ситуация с Аквилой. Гильдейские целительницы старались вшестером, но крылья Зейнаб так и не смогли регенерировать. Слишком сильные повреждения получила юная драконесса. Вызывать Дани команданте запретил. По их традициям, врач-мужчина не может приблизиться к женщине. Если не является её мужем, конечно.
Заглянула с Джамилёй в дом матери Зейнаб.
Девочка лежит, отвернувшись к стене. Драконий облик она не принимает. Угасает в человеческой ипостаси.
Приказала женщинам нагрузить девчонку работой. Незачем зацикливаться на несчастье. И отправилась ругаться с команданте.
Дон Энрике запретил разговаривать на тему Дани. Кто-то из лордов-протекторов попытался вразумить упрямого команданте:
– Дракон, утративший небо, не живёт.
Сакраментальная фраза вызвала у меня закономерный протест.
– Дракон пусть не живёт, а драконесса может выжить. Если сместит приоритеты.
На меня посмотрели с сожалеющей о моём неразумии улыбкой. Разозлилась просто до невозможности.
– Зейнаб нужно выйти замуж и родить ребёнка. За время беременности организм женщины полностью обновляется, – она и сама может восстановиться милостью Матери-Бездны.
– Осталось только найти жениха.
– Жених Зейнаб прислал соболезнования и виру. Магические ловушки могут повредить потомству, и он не может рисковать.
За меланхоличным тоном команданте маскирует ярость. Он оскорблён.
– Такие случаи бывали, дон Энрике. – негромко сказал лорд Мара, возглавляющий "отряд очистки", устроивший штаб в резиденции команданте. – В древности какой только дряни не напридумывали. Впрочем, жениха твоей прекрасной дочери это не оправдывает.
– Решил сэкономить на похоронах. – Лорд Руфус в отвратительном настроении. Обычно, он не столь груб.
Вот после того, как я передала Джамиле содержание этой беседы, невестка и уцепилась за возможность спасти сестру. Воспитанная в гареме девочка в многоженстве никаких проблем не видит. Только помощь. Тем более, второй женой будет родная сестра Джамили.
***
– Прими от меня дар, благородный Энрике. В благодарность за то, что ты доверяешь мне вторую дочь.
Калым Атта внёс стандартный. С выкупом за Джамилю не сравнить. Но тонко чувствующий детёныш потратил неделю, чтобы добыть подарок тестю. Зейнаб не будет чувствовать себя ущербной. Команданте получил редчайшего серебристого форокса, в парадной упряжи. А ещё Атта подарил дважды тестю саблю из стали джаухар, кинжал и фибулу для плаща. Все предметы отделаны такими же камнями, как в ожерелье, некогда подаренном мной Эльзе. Малыш прошёл дорогой стражей и добыл драгоценности, уже забытые в Бездне. Дары готовили в каганатах Альмейна. Кочевники для кочевника. Команданте милостиво улыбается зятю. Угодил с подарками.
За неделю свадебных хлопот Зейнаб пришла в себя. Но мы не обольщаемся, – девочка не смотрит в небо. Консул дал Атте отпуск, пока жена не забеременеет. Дети стараются. С Джамилёй Атта по-прежнему встречается только в моём присутствии. Держит любимую жену за руку. Зейнаб смущённо улыбается, завернувшись в платок. Собираю их на чаепитие. Надо бы выяснить, какие традиции в гаремах. Чтобы Атта не обидел ни одну из жён, нарушив регламент.
– Наконец-то! Свершилось.
– Наша невестка берёт пример с тебя, моя леди. – Мохри шепчет, целуя меня за ушком.
Ну да… скоро и у Этанов появится драконёнок. Или драконочка? Пока не знаю. Лопаю тоннами мёд. Невестка же, предпочитает рыбу. Хорошо, хоть, не вяленую с мёдом, как Мейнхильд.
***
– Зейнаб умирала, а что с Алмой?
Обе невестки смотрят на меня преданным взглядом. Атта ещё не отошёл от шока. Нахалёнок трепещет, опасаясь взволновать глубоко беременную Зейнаб, но… Но! Эти курицы решили, что где две дочери команданте, там и третьей место найдётся.
– С Алмой всё в порядке. Она здорова, материнский сертификат получила. Но её мать, тётя Айсылу, лишена статуса супруги, и когда маленькой Валии исполнится полгода, будет отправлена к рабыням.
