Оба-на! Повелители Бездны! Ёперный театр! Что же мне рядом с лордом Авагду не сиделось?! В подвале?! Риторический вопрос. С другой стороны – политика меня никогда не интересовала… Ладно, я сожгу этот мост, когда подойду к нему. Надо узнать побольше.
– А если брак заключается между леди-воительницей и лордом Бездны? Вы объединяете гаремы?
– Забавная мысль… Нет, сладкая, и брак такого рода не заключается. Это называется "свободный союз". Это совсем другое. Лорд и леди встречаются на нейтральной территории, чтобы зачать ребёнка. Хотя это бывает нечасто. У нас вообще крайне редко появляются дети. Ни у меня, ни у Лаки – детей нет. За шесть с лишним тысяч лет – ни одного ребёнка.
Ик! За шесть тысяч с лишним? Сколько этого лишнего? Лет девятьсот? Хотя, какая уже разница!
– А если у наложницы появляются дети?
– Какая разница у кого они появились? Хоть у рабыни! Кровь определяет Бездна. Примет Бездна детей, значит будут наследниками.
– А если нет?
– Значит их не станет. Сладкая, те, кого Бездна не принимает, не возвращаются оттуда. Они сгорают в пламени Бездны, питая источник миров.
– А если я не захочу быть наложницей?
– Ты не поняла. Я не могу взять жену без согласия Лаки. И Лаки не может взять жену без моего согласия. Ты должна была стать моей! Я первый тебя увидел! А Лаки узрел на твоей ауре мою метку, и забрал тебя себе…
И у кого из нас детский лепет?
– Я потерял тебя, когда ты прошла свободные врата… А нашёл, – в поместье Лаки, когда он сообщил мне, что собирается взять себе новую жену. Я не дал согласия. Не знаю, чего он ожидал, обращаясь ко мне с подобным заявлением. Я готов делить тебя с Лаки, но более – ни с кем. Как только твоим детям исполнится пять лет я заберу тебя.
– А если я не захочу уходить от мужа?
– Меня это не волнует. Ещё я на женские капризы внимания не обращал. У тебя, сладкая, есть около двух лет, чтобы насладиться законным браком.
– Верни меня домой. Я не хочу с тобой разговаривать.
Всё! Я обиделась! Фигассе, определили моё будущее! И Гуру – тоже хорош! И молчал, змей!
– Чуть позже. Сладкая, я пытаюсь объяснить тебе реалии Бездны. Но у меня не хватает слов. То, что для меня естественно, для тебя – нонсенс. Просто поверь. Наши жёны будут тебе завидовать. Ни одна из них не может покинуть свои покои, если её не призывает господин. Гуляют они во внутренних садах своих домов. И у каждой не более шести рабынь. И любой гарем – это гадючник. А у тебя будет поместье, горы, степь, море, лес, сады, парк, озеро…
– Саванна, джунгли, пустыня, тундра, тайга… – повторяю, скопировав интонации Мессинга. – А из чего будет сделан забор? Или на меня наденут ограничивающий ошейник?
– Ты сейчас не можешь мыслить здраво. Ты рассуждаешь стереотипами. Воспринимай своё положение, как свободный союз. Для тебя возврата нет.
– Точка невозвращения?
– Что это?
– Это точка в пути, после прохода которой обратной дороги нет, – можно двигаться только вперёд.
– Хммм… Сладкая, это не наш случай. Точка невозвращения была пройдена, когда ты ударила меня эмпатией. Я ещё трепыхался, но уже знал, что возврата нет.
– Ты поэтому предупредил меня насчёт Семинара, там, в Учебке?
И тут Мессинг расхохотался, усевшись на бордюр дорожки, и спрятав лицо в ладонях. Кровавым солнышком подмигнул камень на его мизинце.
– Сладкая, ты неподражаема! Как ты любишь говорить: сплошное умиление! Предупреждают всех. Абсолютно все девочки были предупреждены. Просто не все следуют предупреждениям.
– Да, я параноик. Ну и что? – Я обиделась.
– Ты романтичная дура, сладкая. При этом ещё и циничная стерва. И одновременно обладаешь высоким чувством долга и абсолютной безответственностью. Как в тебе одной всё это уживается, я не знаю. Но странствовать по мирам я тебя не отпущу.
– Ты всех предупреждал, укладывая в койку?
– Только тебя. Успокойся.
– Верни меня домой. К мужу и детям.
– Конечно. Как я уже сказал: наслаждайся законным браком, сладкая.
Проводит перед собой руками… Привычно смотрю в зеркало Бездны, представляя гостиную. Ой, в гостиную не хочу. Там лорды собрались. Ну их нахрен. Где мои комнаты? Ага, в гардеробной пусто. Собираюсь перейти, поворачиваюсь, чтобы попрощаться с Мессингом, – а он вплотную ко мне, – я даже шарахнулась, чуть не влетев в зеркало спиной вперёд.
– Один поцелуй, сладкая.
И поцеловал. Да так, что я сама не заметила, как мы вдвоём оказались на полу в моей гардеробной. Отпихиваю наглого лорда, а он по котовьи щурится, потом, традиционно уже, встаёт на одно колено и целует мне руку.
– Буду жить ожиданием встречи, сладкая.
Мессинг свалил как раз вовремя. Появившийся Сэ с минуту рассматривал меня, сидящую на полу, с идиотским выражением лица, потом поднял, не говоря ни слова, и запихнул в портал. Я скоро ходить разучусь! В гостиную я могла бы пройти и сама.
Лорды Тарен оба два встали при нашем появлении. Лорд Эмрис приподнялся в кресле, потом обессиленно упал в него. Интересно, чем это Солли занимался? Весь день? И с кем?
– Леди Авагду. – одновременно склонили головы в поклоне.
– Лорды Тарен, лорд Эмрис. – А что такого? Никого не забыла.
Тарен старший весело сверкнул глазами, сдерживая улыбку.
– Леди Авагду, не могли бы вы показать принадлежащие вам клинки Бездны?
– Могла бы, могла бы…
Говорю рассеянно, вспоминая, какой из комплектов у меня сейчас при себе. Все светить не хочется. Хотя, что это я! Сэ знает, сколько у меня ножей, Солли тоже.
Снимаю с руки ножны, и протягиваю их лорду Тарену, затаившему дыхание. Интересная реакция. Ну и?
– Ах, я забыла, простите меня, лорды! – Они же не могут их коснуться без моего разрешения. А я такого разрешения давать не собираюсь. Перетопчутся, высокие лорды!
Вытаскиваю клинки из ножен, раскладываю рядком. Блин! Это "Надежда"!
– Леди Авагду, я ошибаюсь, или на этих клинках другой символ?
– Это другой комплект. Я принесу "Веру".
Собираю клинки в ножны, закрепляю их на руке под взглядами лордов, и поворачиваюсь, чтобы выйти из комнаты. Сэ берёт меня за руку выше локтя. Больно, между прочим; и выходит со мной через портал.
– Что ты себе позволяешь? При лордах открываешь руки, как…
– Ну-ну? Как кто?
– Будешь жить отдельно. Четырёх рабынь тебе хватит. Общаться с детьми я тебе не позволю.
– Я их плохому научу?
– Хватит паясничать!
Пожимаю плечами, беру "Веру", и поворачиваюсь к мужу.
– Где ты была весь день?
– Гуляла.
– Тебя не было на территории Линдсхольма!
– А вы хорошо искали?
– Да, Тигра моя, мы хорошо искали – убийственная ласковость в голосе, глазах и улыбке.
– Значит не слишком хорошо. – Ухожу в полную несознанку. Я – не я, и хата не моя; что безусловно соответствует истине.
– Ладно, об этом позже. – Берёт меня за руку, и опять – в портал. Синяки останутся!
Демонстрирую лордам "Веру". Они рассматривают ножи, как малые дети витрину с пирожными. Лорд Рис Тарен рисует в воздухе какие-то руны. Похожи на некромантские символы, но не совсем. Магия дознавателей? "Вера" безразлично поблёскивает на развёрнутых ножнах.
– Леди Авагду, я прошу вашего разрешения исследовать клинки.
– Нет.
– Леди Авагду, клинкам не будет нанесено никакого вреда, даю вам слово. И у вас есть ещё один комплект для защиты.
– Нет.
– Тупик, Рис. Когда Тигра говорит таким тоном, – убеждать её бесполезно. Дорогуша, что тебя обидело?
– То, что меня опять использовали втёмную. И никому не было дела до того, что я могу сдохнуть в процессе вашей хитроумной операции. Да что там! Меня даже не удосужились предупредить!
И тут вся обида, накопившаяся за сегодняшний день, прорвалась слезами, катящимися по лицу. И плевать, что обижена я на Мессинга. Отыгрываться буду на лордах.
Шмыгать носом нельзя, нос вспухнет. Пока вспухают губы от слёз, которые я смахиваю пальцами с лица, попадая на губы. Ну, красиво плакать, меня мадам Тереса научила. А обида, пережитый испуг, облегчение от того, что всё закончилось благополучно, и негодование на лордов, подставивших меня в качестве подсадной утки кружат вокруг меня, затягивая в водоворот лордов, которым ни чуточки не стыдно. Но дискомфорт они испытывают неслабый. Так им и надо! Уууу, гады!
Сэ уводит меня из гостиной. На этот раз не порталом. Провожает прямиком в спальню. Отправляет, движением тонких пальцев, прочь рабынь. Понеслась брачная ночь. И плевать, что ещё только вечер. "Наслаждаюсь" законным браком, периодически вспоминая, что хорошую вещь браком не назовут.
А наутро мы отправились в столицу. Всей семьёй. Сэ обзавёлся домом, по обыкновению, купив развалины, и восстановив прежнее великолепие. Старинный дом мне понравился. В то время строили с размахом. Огромный парк тоже хорош. После восстановления в нем не осталось ни завалов из упавших деревьев и разросшихся колючих кустов, ни умертвий, ни всякой нечисти. Конечно! Когда появляется крупный хищник, всякая мелочь разбегается.
Ну, ещё – цветники, фонтаны, мощёные камнем дорожки, небольшой водоём с птицами похожими на лебедей, если бы у лебедей были клювы птеродактилей, и вытягивающиеся пятнадцатисантиметровые острейшие когти на перепончатых лапах и на сгибах крыльев. А издали – лебеди, как лебеди.
Спросила у мужа, что это за птицы. Он сказал, что и сам не знает. Появились, как только был расчищен водоём. Солли, навестивший нас на новоселье с очередным сервизом, – старые я все перебила, беседуя с мужем, – долго икал от смеха. Сказал, что в Бездне эти милые птички заменяют чаек. Но попадаться им не рекомендуется даже боевым магам. Разделают на части. А наши дети их кормят. Мышами-кровососами летучими. И птички как-то сразу с ними поладили. Поэтому я не волнуюсь, насчёт птиц.
К нам ходят с визитами. Забавно. Все те дамы, которые на императорском балу подбирали подолы, при виде меня; сопровождают мужей, и восторженно щебечут, прогуливаясь со мной по парку, избегая, однако, приближаться к лебедюгам, как я их называю, к восторгу детей. Сэ не препятствует моему общению с нашими детьми. Не то, чтобы меня очень беспокоила невозможность этого общения…
Я привыкла читать на берегу водоёма с лебедюгами. Дети приманивают и отлавливают мышей, скармливая их прожорливым птичкам, а я дышу воздухом. И тут из моих рук выдёргивают книгу, запрокидывают мне голову и целуют. И всё это на глазах у детей и приглядывающих за ними рабынь. Почему-то никакой реакции не наблюдается. Странно. Но прежде:
– Крыша съехала, мин херц?!
– Сладкая, я тоже соскучился! Но дела… дела… Еле вырвался!
Гррр! Хочется заорать "хватит паясничать!", но это коронная фраза моего супруга. А Мессингу хоть бы хны! Перепрыгивает через спинку скамейки, поднимает меня на руки, и сажает к себе на колени. Нас не видят? Почему никто не реагирует? Очередной поцелуй, и я отвечаю не менее жадно. Да что же это такое! Опять провоцирует меня изменить мужу! Пытаюсь вырваться, а Мессинг уткнулся мне в шею, совсем как Гуру и дражайший супруг, и шепчет:
– Сладкая… скучал… не выдержал… ещё почти год… я не переживу… сладкая…
А шаловливые ручонки уже у меня под одеждой! Да что это такое! Меня трясёт, не то от возмущения, не то от возбуждения, а скорее всего и от того и от другого. А если Сэ появится?! Моё тело реагирует на Мессинга однозначно положительно. То есть "положительно" от слова "лежать". Изгибается под его руками, подставляя им чувствительные места… Ой, блин! Ну и что мне с этим делать?!
– Сладкая, не сопротивляйся… чуть раньше, чуть позже – какая разница?
– Гррр! Отпусти меня немедленно! Наглец!
Отпускает. Пересаживает на скамью, отходит. Смотрит с упрёком, театрально прижав руки к груди:
– Сладкая, у тебя нет сердца! Я, можно сказать, гибну в разлуке; а ты своей жестокостью меня убиваешь окончательно!
– Дурдом! Ты ничего не забыл, мин херц? Я замужем, и у меня трое малолетних бандитов, которых по недоразумению называют детьми. По ним тюрьма плачет горючими слезами! В нашей округе, когда что-нибудь случается, уже не ищут причины, а сразу идут к нам. Это не дети лорда, а какая-то шпана!
– Сколь прискорбно мне это слышать! Может ты не слишком много времени уделяешь их воспитанию?
– Я предлагала порку. Лорд-супруг не проникся.
– Хммм? В этом вопросе твой муж абсолютно прав, сладкая. Порка не метод.
– Ничего не знаю. Меня бабуля в детстве секла резиновыми прыгалками, и нормально воспитала.
– Да, я заметил.
– Зачем явился? Детям четыре недавно исполнилось.
Да, я недобрая! А не фига надо мной издеваться!
– Зашёл проведать, посмотреть на тебя…
– Посмотрел?
– Сладкая, ты неласкова со мной. Прогуляемся? Угощу тебя мороженым, и ромом, и познакомлю кое с кем.
– С кем?
Вместо ответа, мне протягивают руку, до невозможности куртуазным жестом. Может, прогуляться? Мороженого хочется… И с кем Мессинг собирается меня знакомить? Пока я раздумываю, меня подхватывают на руки и уносят через зеркало Бездны.
Знакомая площадь. Как и год назад. Фонтан, и полное отсутствие людей. Ах нет, на той стороне площади, на террасе, где мы, а точнее – я, ела мороженое, сидит какая-то дама. Всё как полагается: светлое платье в пол, отделанное кружевом, шляпа с огромными полями, перчатки… Интересно, кто она? Двигаемся через площадь. Подходим к столу. Красивая. Очень. Необычная внешность, оливковая кожа, сияющие лукавством глаза, очень плавные, струящиеся движения. Мессинг целует ей руку, поданную привычным жестом.
– Давно ждёшь?
– Секунд пятнадцать.
– Сладкая, хочу познакомить тебя с моей кузиной. Ана-Эст-Асия из рода Гусс. Все Гуссы – разведчики, дипломаты, диверсанты…
– И, наконец, просто красавцы – продолжаю мысленно, цитируя "Кавказскую пленницу". Интересно, леди Гусс тоже шесть тысяч лет? И сколько мужчин в её гареме?
– Ася, это Тигра.
Ого, какой взгляд! Меня препарировали и разложили по полочкам. Понравились только мои побрякушки. Интересно, а Гуру… тоже кузен? Я не удивлюсь.
– Мороженое, дамы? Или сначала выпьем за встречу?
– Мороженое – говорим одновременно с Ана– чего-то там -Асией. Нет, это я вредничаю. На самом деле имя легко запомнить. Практически, Анастасия. Но может, лучше…
– Сначала выпьем – вот ёперный театр! Опять одновременно! Переглядываемся с Ана-Эст-Асией, улыбаемся друг другу. Улыбка у леди из рода Гусс хорошая. Хотя, для потомственного дипломата, это обязательное условие. И всё-таки сколько мужей в её гареме?
– Леди Тигра, вы хотели меня о чём-то спросить?
Леди Гусс не телепат?
– Вы не читаете мысли, леди Ана-Эст-Асия?
– Нет, конечно! Зачем? И зовите меня Ася. Оба моих кузена зовут меня именно так.
Нам приносят мороженое. Ещё об одной особенности представителей семейства Гусс, Мессинг деликатно умолчал. Леди Ася в кратчайшие сроки управляется со своей порцией, и непринуждённым жестом прихватывает порцию Мессинга. И всё это, не теряя изысканности безупречных манер. Мороженое словно исчезает само, пока леди грациозно сидит за столом, с лёгкой улыбкой поддерживая разговор ни о чём. Нндаа, тренировка на дипломатических приёмах, не иначе! Надо поскорее доедать, а то без мороженого останусь. Как только всё это умещается в столь изящную даму? Надо было идти учиться в школу Посольской Гильдии!
Появляется спиртное. Ром для нас с Мессингом и коньяк для леди Аси. Смотрю на Мессинга. Он успокаивающе улыбается:
– А если брак заключается между леди-воительницей и лордом Бездны? Вы объединяете гаремы?
– Забавная мысль… Нет, сладкая, и брак такого рода не заключается. Это называется "свободный союз". Это совсем другое. Лорд и леди встречаются на нейтральной территории, чтобы зачать ребёнка. Хотя это бывает нечасто. У нас вообще крайне редко появляются дети. Ни у меня, ни у Лаки – детей нет. За шесть с лишним тысяч лет – ни одного ребёнка.
Ик! За шесть тысяч с лишним? Сколько этого лишнего? Лет девятьсот? Хотя, какая уже разница!
– А если у наложницы появляются дети?
– Какая разница у кого они появились? Хоть у рабыни! Кровь определяет Бездна. Примет Бездна детей, значит будут наследниками.
– А если нет?
– Значит их не станет. Сладкая, те, кого Бездна не принимает, не возвращаются оттуда. Они сгорают в пламени Бездны, питая источник миров.
– А если я не захочу быть наложницей?
– Ты не поняла. Я не могу взять жену без согласия Лаки. И Лаки не может взять жену без моего согласия. Ты должна была стать моей! Я первый тебя увидел! А Лаки узрел на твоей ауре мою метку, и забрал тебя себе…
И у кого из нас детский лепет?
– Я потерял тебя, когда ты прошла свободные врата… А нашёл, – в поместье Лаки, когда он сообщил мне, что собирается взять себе новую жену. Я не дал согласия. Не знаю, чего он ожидал, обращаясь ко мне с подобным заявлением. Я готов делить тебя с Лаки, но более – ни с кем. Как только твоим детям исполнится пять лет я заберу тебя.
– А если я не захочу уходить от мужа?
– Меня это не волнует. Ещё я на женские капризы внимания не обращал. У тебя, сладкая, есть около двух лет, чтобы насладиться законным браком.
– Верни меня домой. Я не хочу с тобой разговаривать.
Всё! Я обиделась! Фигассе, определили моё будущее! И Гуру – тоже хорош! И молчал, змей!
– Чуть позже. Сладкая, я пытаюсь объяснить тебе реалии Бездны. Но у меня не хватает слов. То, что для меня естественно, для тебя – нонсенс. Просто поверь. Наши жёны будут тебе завидовать. Ни одна из них не может покинуть свои покои, если её не призывает господин. Гуляют они во внутренних садах своих домов. И у каждой не более шести рабынь. И любой гарем – это гадючник. А у тебя будет поместье, горы, степь, море, лес, сады, парк, озеро…
– Саванна, джунгли, пустыня, тундра, тайга… – повторяю, скопировав интонации Мессинга. – А из чего будет сделан забор? Или на меня наденут ограничивающий ошейник?
– Ты сейчас не можешь мыслить здраво. Ты рассуждаешь стереотипами. Воспринимай своё положение, как свободный союз. Для тебя возврата нет.
– Точка невозвращения?
– Что это?
– Это точка в пути, после прохода которой обратной дороги нет, – можно двигаться только вперёд.
– Хммм… Сладкая, это не наш случай. Точка невозвращения была пройдена, когда ты ударила меня эмпатией. Я ещё трепыхался, но уже знал, что возврата нет.
– Ты поэтому предупредил меня насчёт Семинара, там, в Учебке?
И тут Мессинг расхохотался, усевшись на бордюр дорожки, и спрятав лицо в ладонях. Кровавым солнышком подмигнул камень на его мизинце.
– Сладкая, ты неподражаема! Как ты любишь говорить: сплошное умиление! Предупреждают всех. Абсолютно все девочки были предупреждены. Просто не все следуют предупреждениям.
– Да, я параноик. Ну и что? – Я обиделась.
– Ты романтичная дура, сладкая. При этом ещё и циничная стерва. И одновременно обладаешь высоким чувством долга и абсолютной безответственностью. Как в тебе одной всё это уживается, я не знаю. Но странствовать по мирам я тебя не отпущу.
– Ты всех предупреждал, укладывая в койку?
– Только тебя. Успокойся.
– Верни меня домой. К мужу и детям.
– Конечно. Как я уже сказал: наслаждайся законным браком, сладкая.
Проводит перед собой руками… Привычно смотрю в зеркало Бездны, представляя гостиную. Ой, в гостиную не хочу. Там лорды собрались. Ну их нахрен. Где мои комнаты? Ага, в гардеробной пусто. Собираюсь перейти, поворачиваюсь, чтобы попрощаться с Мессингом, – а он вплотную ко мне, – я даже шарахнулась, чуть не влетев в зеркало спиной вперёд.
– Один поцелуй, сладкая.
И поцеловал. Да так, что я сама не заметила, как мы вдвоём оказались на полу в моей гардеробной. Отпихиваю наглого лорда, а он по котовьи щурится, потом, традиционно уже, встаёт на одно колено и целует мне руку.
– Буду жить ожиданием встречи, сладкая.
Глава 27. Новое знакомство, или "О родственниках либо хорошо, либо одно из двух…"
Мессинг свалил как раз вовремя. Появившийся Сэ с минуту рассматривал меня, сидящую на полу, с идиотским выражением лица, потом поднял, не говоря ни слова, и запихнул в портал. Я скоро ходить разучусь! В гостиную я могла бы пройти и сама.
Лорды Тарен оба два встали при нашем появлении. Лорд Эмрис приподнялся в кресле, потом обессиленно упал в него. Интересно, чем это Солли занимался? Весь день? И с кем?
– Леди Авагду. – одновременно склонили головы в поклоне.
– Лорды Тарен, лорд Эмрис. – А что такого? Никого не забыла.
Тарен старший весело сверкнул глазами, сдерживая улыбку.
– Леди Авагду, не могли бы вы показать принадлежащие вам клинки Бездны?
– Могла бы, могла бы…
Говорю рассеянно, вспоминая, какой из комплектов у меня сейчас при себе. Все светить не хочется. Хотя, что это я! Сэ знает, сколько у меня ножей, Солли тоже.
Снимаю с руки ножны, и протягиваю их лорду Тарену, затаившему дыхание. Интересная реакция. Ну и?
– Ах, я забыла, простите меня, лорды! – Они же не могут их коснуться без моего разрешения. А я такого разрешения давать не собираюсь. Перетопчутся, высокие лорды!
Вытаскиваю клинки из ножен, раскладываю рядком. Блин! Это "Надежда"!
– Леди Авагду, я ошибаюсь, или на этих клинках другой символ?
– Это другой комплект. Я принесу "Веру".
Собираю клинки в ножны, закрепляю их на руке под взглядами лордов, и поворачиваюсь, чтобы выйти из комнаты. Сэ берёт меня за руку выше локтя. Больно, между прочим; и выходит со мной через портал.
– Что ты себе позволяешь? При лордах открываешь руки, как…
– Ну-ну? Как кто?
– Будешь жить отдельно. Четырёх рабынь тебе хватит. Общаться с детьми я тебе не позволю.
– Я их плохому научу?
– Хватит паясничать!
Пожимаю плечами, беру "Веру", и поворачиваюсь к мужу.
– Где ты была весь день?
– Гуляла.
– Тебя не было на территории Линдсхольма!
– А вы хорошо искали?
– Да, Тигра моя, мы хорошо искали – убийственная ласковость в голосе, глазах и улыбке.
– Значит не слишком хорошо. – Ухожу в полную несознанку. Я – не я, и хата не моя; что безусловно соответствует истине.
– Ладно, об этом позже. – Берёт меня за руку, и опять – в портал. Синяки останутся!
Демонстрирую лордам "Веру". Они рассматривают ножи, как малые дети витрину с пирожными. Лорд Рис Тарен рисует в воздухе какие-то руны. Похожи на некромантские символы, но не совсем. Магия дознавателей? "Вера" безразлично поблёскивает на развёрнутых ножнах.
– Леди Авагду, я прошу вашего разрешения исследовать клинки.
– Нет.
– Леди Авагду, клинкам не будет нанесено никакого вреда, даю вам слово. И у вас есть ещё один комплект для защиты.
– Нет.
– Тупик, Рис. Когда Тигра говорит таким тоном, – убеждать её бесполезно. Дорогуша, что тебя обидело?
– То, что меня опять использовали втёмную. И никому не было дела до того, что я могу сдохнуть в процессе вашей хитроумной операции. Да что там! Меня даже не удосужились предупредить!
И тут вся обида, накопившаяся за сегодняшний день, прорвалась слезами, катящимися по лицу. И плевать, что обижена я на Мессинга. Отыгрываться буду на лордах.
Шмыгать носом нельзя, нос вспухнет. Пока вспухают губы от слёз, которые я смахиваю пальцами с лица, попадая на губы. Ну, красиво плакать, меня мадам Тереса научила. А обида, пережитый испуг, облегчение от того, что всё закончилось благополучно, и негодование на лордов, подставивших меня в качестве подсадной утки кружат вокруг меня, затягивая в водоворот лордов, которым ни чуточки не стыдно. Но дискомфорт они испытывают неслабый. Так им и надо! Уууу, гады!
Сэ уводит меня из гостиной. На этот раз не порталом. Провожает прямиком в спальню. Отправляет, движением тонких пальцев, прочь рабынь. Понеслась брачная ночь. И плевать, что ещё только вечер. "Наслаждаюсь" законным браком, периодически вспоминая, что хорошую вещь браком не назовут.
А наутро мы отправились в столицу. Всей семьёй. Сэ обзавёлся домом, по обыкновению, купив развалины, и восстановив прежнее великолепие. Старинный дом мне понравился. В то время строили с размахом. Огромный парк тоже хорош. После восстановления в нем не осталось ни завалов из упавших деревьев и разросшихся колючих кустов, ни умертвий, ни всякой нечисти. Конечно! Когда появляется крупный хищник, всякая мелочь разбегается.
Ну, ещё – цветники, фонтаны, мощёные камнем дорожки, небольшой водоём с птицами похожими на лебедей, если бы у лебедей были клювы птеродактилей, и вытягивающиеся пятнадцатисантиметровые острейшие когти на перепончатых лапах и на сгибах крыльев. А издали – лебеди, как лебеди.
Спросила у мужа, что это за птицы. Он сказал, что и сам не знает. Появились, как только был расчищен водоём. Солли, навестивший нас на новоселье с очередным сервизом, – старые я все перебила, беседуя с мужем, – долго икал от смеха. Сказал, что в Бездне эти милые птички заменяют чаек. Но попадаться им не рекомендуется даже боевым магам. Разделают на части. А наши дети их кормят. Мышами-кровососами летучими. И птички как-то сразу с ними поладили. Поэтому я не волнуюсь, насчёт птиц.
К нам ходят с визитами. Забавно. Все те дамы, которые на императорском балу подбирали подолы, при виде меня; сопровождают мужей, и восторженно щебечут, прогуливаясь со мной по парку, избегая, однако, приближаться к лебедюгам, как я их называю, к восторгу детей. Сэ не препятствует моему общению с нашими детьми. Не то, чтобы меня очень беспокоила невозможность этого общения…
Я привыкла читать на берегу водоёма с лебедюгами. Дети приманивают и отлавливают мышей, скармливая их прожорливым птичкам, а я дышу воздухом. И тут из моих рук выдёргивают книгу, запрокидывают мне голову и целуют. И всё это на глазах у детей и приглядывающих за ними рабынь. Почему-то никакой реакции не наблюдается. Странно. Но прежде:
– Крыша съехала, мин херц?!
– Сладкая, я тоже соскучился! Но дела… дела… Еле вырвался!
Гррр! Хочется заорать "хватит паясничать!", но это коронная фраза моего супруга. А Мессингу хоть бы хны! Перепрыгивает через спинку скамейки, поднимает меня на руки, и сажает к себе на колени. Нас не видят? Почему никто не реагирует? Очередной поцелуй, и я отвечаю не менее жадно. Да что же это такое! Опять провоцирует меня изменить мужу! Пытаюсь вырваться, а Мессинг уткнулся мне в шею, совсем как Гуру и дражайший супруг, и шепчет:
– Сладкая… скучал… не выдержал… ещё почти год… я не переживу… сладкая…
А шаловливые ручонки уже у меня под одеждой! Да что это такое! Меня трясёт, не то от возмущения, не то от возбуждения, а скорее всего и от того и от другого. А если Сэ появится?! Моё тело реагирует на Мессинга однозначно положительно. То есть "положительно" от слова "лежать". Изгибается под его руками, подставляя им чувствительные места… Ой, блин! Ну и что мне с этим делать?!
– Сладкая, не сопротивляйся… чуть раньше, чуть позже – какая разница?
– Гррр! Отпусти меня немедленно! Наглец!
Отпускает. Пересаживает на скамью, отходит. Смотрит с упрёком, театрально прижав руки к груди:
– Сладкая, у тебя нет сердца! Я, можно сказать, гибну в разлуке; а ты своей жестокостью меня убиваешь окончательно!
– Дурдом! Ты ничего не забыл, мин херц? Я замужем, и у меня трое малолетних бандитов, которых по недоразумению называют детьми. По ним тюрьма плачет горючими слезами! В нашей округе, когда что-нибудь случается, уже не ищут причины, а сразу идут к нам. Это не дети лорда, а какая-то шпана!
– Сколь прискорбно мне это слышать! Может ты не слишком много времени уделяешь их воспитанию?
– Я предлагала порку. Лорд-супруг не проникся.
– Хммм? В этом вопросе твой муж абсолютно прав, сладкая. Порка не метод.
– Ничего не знаю. Меня бабуля в детстве секла резиновыми прыгалками, и нормально воспитала.
– Да, я заметил.
– Зачем явился? Детям четыре недавно исполнилось.
Да, я недобрая! А не фига надо мной издеваться!
– Зашёл проведать, посмотреть на тебя…
– Посмотрел?
– Сладкая, ты неласкова со мной. Прогуляемся? Угощу тебя мороженым, и ромом, и познакомлю кое с кем.
– С кем?
Вместо ответа, мне протягивают руку, до невозможности куртуазным жестом. Может, прогуляться? Мороженого хочется… И с кем Мессинг собирается меня знакомить? Пока я раздумываю, меня подхватывают на руки и уносят через зеркало Бездны.
Знакомая площадь. Как и год назад. Фонтан, и полное отсутствие людей. Ах нет, на той стороне площади, на террасе, где мы, а точнее – я, ела мороженое, сидит какая-то дама. Всё как полагается: светлое платье в пол, отделанное кружевом, шляпа с огромными полями, перчатки… Интересно, кто она? Двигаемся через площадь. Подходим к столу. Красивая. Очень. Необычная внешность, оливковая кожа, сияющие лукавством глаза, очень плавные, струящиеся движения. Мессинг целует ей руку, поданную привычным жестом.
– Давно ждёшь?
– Секунд пятнадцать.
– Сладкая, хочу познакомить тебя с моей кузиной. Ана-Эст-Асия из рода Гусс. Все Гуссы – разведчики, дипломаты, диверсанты…
– И, наконец, просто красавцы – продолжаю мысленно, цитируя "Кавказскую пленницу". Интересно, леди Гусс тоже шесть тысяч лет? И сколько мужчин в её гареме?
– Ася, это Тигра.
Ого, какой взгляд! Меня препарировали и разложили по полочкам. Понравились только мои побрякушки. Интересно, а Гуру… тоже кузен? Я не удивлюсь.
– Мороженое, дамы? Или сначала выпьем за встречу?
– Мороженое – говорим одновременно с Ана– чего-то там -Асией. Нет, это я вредничаю. На самом деле имя легко запомнить. Практически, Анастасия. Но может, лучше…
– Сначала выпьем – вот ёперный театр! Опять одновременно! Переглядываемся с Ана-Эст-Асией, улыбаемся друг другу. Улыбка у леди из рода Гусс хорошая. Хотя, для потомственного дипломата, это обязательное условие. И всё-таки сколько мужей в её гареме?
– Леди Тигра, вы хотели меня о чём-то спросить?
Леди Гусс не телепат?
– Вы не читаете мысли, леди Ана-Эст-Асия?
– Нет, конечно! Зачем? И зовите меня Ася. Оба моих кузена зовут меня именно так.
Нам приносят мороженое. Ещё об одной особенности представителей семейства Гусс, Мессинг деликатно умолчал. Леди Ася в кратчайшие сроки управляется со своей порцией, и непринуждённым жестом прихватывает порцию Мессинга. И всё это, не теряя изысканности безупречных манер. Мороженое словно исчезает само, пока леди грациозно сидит за столом, с лёгкой улыбкой поддерживая разговор ни о чём. Нндаа, тренировка на дипломатических приёмах, не иначе! Надо поскорее доедать, а то без мороженого останусь. Как только всё это умещается в столь изящную даму? Надо было идти учиться в школу Посольской Гильдии!
Появляется спиртное. Ром для нас с Мессингом и коньяк для леди Аси. Смотрю на Мессинга. Он успокаивающе улыбается:
