Я не мог оторвать глаз, не мог шевельнуться. С трудом сделал шаг назад и ударился о стену. Рукава тянулись к моему горлу. Схватив остатки стула, бросил со всей силы в тряпку, что парила передо мной. Куртка упала, а я выбежал из комнаты к входной двери так быстро, как смог. Оглядываясь через плечо, я увидел черный силуэт в коридоре.
Я бежал долго, не останавливаясь, пока не добежал до маленького барчика у дороги. Заказал выпить, чтобы успокоить нервы и осторожно спросил бармена о заброшенном доме. Бармен рассказал мне, что дом принадлежал мужчине. Говорят, что тот был военным, подлым, выжившим из ума. Будто он убил свою жену и издевался над собственными дочерьми. В конце концов, одна из дочерей не смогла больше терпеть издевательств и застрелила отца в спину из его же пистолета...
Велосипед, конечно, остался в том доме вместе с новеньким Гарретом, но забирать их я не пойду никогда. Его может забрать себе любой желающий.
Призрачное.
Я хочу рассказать вам о том, что было давным-давно. Мои воспоминания о случившемся, такие же яркие, как если бы это произошло только вчера. Однако двадцать лет прошло с той ночи. За эти двадцать лет я не рассказал эту историю никому. И говорю сейчас с неохотой, которую мне трудно преодолеть, так как никто не поверит моим словам.
Это было ровно двадцать лет назад, в последний день сезона охоты, который я провел со своим ружьём. Ветреный декабрьский день, место, мрачное, где-то в полях за Беленьким. Когда начали падать первые снежинки, я заметил что отбился от коллег - охотников. Это было совсем не то место, в котором хотелось бы заблудиться, пришлось наугад выбрать направление пути, как я думал в сторону трассы. Вскоре началась метель закрывавшая все вокруг. Наступала тоскливая ночь, стало холодать, я же, облепленный снегом конечно сильно промёрз. В тот момент я забеспокоился, вспоминая рассказы о замёрзших в дороге путниках. Возможно, я тоже должен спать сном смерти. Смерть! Я вздрогнул. Как не хочется умереть сейчас, когда жизнь казалось ещё впереди! Чтобы прогнать эти мысли я позвал на помощь, затем ещё раз громче и дольше, а потом прислушался. И вдруг мне почудилось, что я услышал далекий крик. Я снова заорал, понимая, что горло уже воспалено, но ответа не было на этот раз. Затем дрожащих два пятнышка света появились из темноты, мерцая, исчезая, становясь все ближе и ярче. Побежав на свет, так быстро как мог, я оказался возле старого автобуса, стоявшего на дороге.
- Слава Богу! – крикнул я устало, хрипя, запыхавшись, но радостно.
Остановившись, водитель вышел, посветив фонариком в моё лицо.
- За что? - буркнул он, надувшись.
- За вас. Я начал бояться, что погибну в снегу.
- Точно так же вы должны сказать Богу спасибо, за то, что вы чуть было, не погибли?
- с ехидной улыбкой спросил старик.
- На всё воля Божья, как далеко до ближайшего села? – ответил я не желая вступать в полемику.
- Километров 7, не более до Шабо, я как раз туда еду.
- Я могу поехать с вами? Как меня так далеко занесло, я до сих пор не могу понять.
- Да, конечно, не оставлять же вас тут на «милость Божью» - старик будто передразнивал меня.
Я открыл дверь старого ПАЗика, залез внутрь и умостился возле окна. Температура в автобусе, казалась холоднее, чем снаружи, воздух был пронизан неприятным запахом. Я оглянулся на своих коллег - пассажиров, это были молчаливые мужики. Они, не спали, но каждый как будто погруженный в свои собственные размышления. Я попытался завязать разговор, что бы отвлечься и скоротать время в дороге.
- Интересно сколько ещё снег будет идти?
Один из пассажиров поднял голову, посмотрел на меня, но ничего не ответил.
- Зима, кажется, началась всерьез - Добавил я.
В салоне было настолько тусклым, что я не мог различить лиц, но чувствовал, как все на меня смотрят. И все же никто не ответил мне ни слова.
В любое другое время я бы чувствовал некоторое раздражение, но в тот момент мне было слишком плохо, чтобы возмущаться. От ледяного ночного воздуха я промёрз до костей, странный запах внутри автобуса становился нестерпимым до тошноты. Я дрожал с головы до ног, и, обращаясь к ближайшему попутчику, спросил, есть ли у него какие-либо возражения против открытого окна? Он не сказал ничего. Я повторил вопрос несколько более громко, но с тем же результатом. Тогда я потерял терпение и сдвинул стекло вперёд, так что ручка сломалась и осталась у меня в руке, и я заметил, что стекло было покрыто толстым слоем плесени, видимо очень давно не мыли автобус. После этого я занялся рассматриванием автобуса и увидел в тусклом свете ламп, что он находился в последней стадии ветхости. Каждая часть его была в состоянии распада. Стекло раскололось, сидения сильно разорваны и покрыты плесенью, всё буквально гниет, через дыры в полу можно видеть дорогу. Вся машина рассыпалась прямо на ходу.
Я обратился к третьему пассажиру, которого я до сих пор не пытался даже рассмотреть и отважился еще одну попытку к беседе.
- Этот сарайчик на колёсах - сказал я, - находится в плачевном состоянии. Обычный рейсовый автобус, наверное, в ремонте сейчас.
Он медленно повернул голову и посмотрел мне в глаза, не говоря ни слова. Я никогда не забуду этот взгляд, пока я жив. Я похолодел, сердце вздрагивает даже сейчас, когда я вспоминаю его, то в венах стынет кровь. Его глаза светились неестественным блеском. Его лицо было мертвенно-бледным, как лицо трупа. Его бескровные губы раздвинулись, как будто в агонии, и показались сверкающие зубы.
Слова, которые я собирался произнести умерли на моих губах, и странный ужас - ошеломляющий ужас объял меня. Мои глаза, к этому времени привыкли к мраку, и я мог видеть достаточно отчётливо. Я повернулся к другому попутчику, он тоже смотрел на меня, с тем же бледным, сверкающим, каменным взглядом. Я провел рукой по лбу. Я глянул на следующего пассажира, который сидел ближе всех.… Как мне описать то, что я увидел? Я видел, что он был не живой человек, что никто из них не был живым человеком! Только их глаза, их страшные глаза, жили, и эти глаза все угрожающе смотрели на меня!
Дикий неразборчивый крик о помощи сорвался с языка, когда я бросился к двери и безрезультатно пытался ее открыть.
В это одно мгновение, увидел, что находится за окном: какой-то дорожный знак, столбы, рельсы. Затем ПАЗик пошатнулся, как корабль в море и ушел в кювет. Пришла боль, холод и темнота.
Я упал в снег, недалеко от старого железнодорожного переезда возле Шабо и только благодаря случайно проезжавшей машине остался жив. Меня перенесли в тёплый дом и вызвали врача. Некоторое время я лежал в больнице со сломанной рукой и сложным переломом черепа. Местом моего падения как уже рассказали в больнице, было место аварии, которая произошла 15 лет назад в декабре. Все пассажиры были найдены мертвыми, кто-то погиб из-за аварии, кто-то из-за холода. Я рассказал врачу о случившемся той ночью. Но он сказал, что это простой сон, родившийся в моем мозгу в результате травмы.
Немного истории.
Что мы видим, когда всматриваемся в античные руины, приходят на ум только некоторые сухие факты: полис, чеканка своей монеты, греки, римляне, варвары… А когда-то Тира была достаточно значимым объектом в экономике античного мира, ведь не даром про неё писали древнегреческие историки Страбон, Геродот и Псевдо-Скимн. Берега Тираса были обильны полями, река полна рыбы. Из Афин, Родоса и многих других легендарных городов, сюда везли амфоры, черно-лаковую и красно-лаковую керамику, терракотовые изделия. Из ПарОса привозили красивейший мрамор и прочие изделия.
Археологи время от времени находят как и на прочих поселениях на Тире вот такие вот надписи на сосудах они называются "дипинити", это аналог современной рекламы или этикетки, наносились они на античные сосуды. Как правило, эти короткие надписи означают сорт или количество вина, масла, зерна или принадлежность вместимого. Бывало и так, что писали «в этом сосуде смесь остатков вина из таких-то амфор с таким-то вином, принадлежат тому-то»
Тира греческого периода, представляла собой город, населённый греческими и скифскими торговцами, ремесленниками, пастухами, хлеборобами, рыбаками и охотниками. Вокруг милетской колонии была выстроена оборонительная стена с башнями, которые перестраивались уже при римлянах, так как город расширялся. Эти строения можно видеть и в наши дни благодаря археологам, которые неустанно проводят свои экспедиции с 19-го века. На рыночной площади - агоре - собирались жители, принимали важные решения. Где-то неподалёку от этого рынка находился храм, здания ремесленных мастерских, вокруг которых могли стоять красивые мраморные статуи. В подконтрольной городу территории было много поселений: Фиска (возле Каролино-Бугаза), Гермонактова деревня (недалеко от Прибрежного), Никоний – на противоположном берегу (рядом с Роксоланами), Креминиски (близ Лебедёвки) и другие, названия которых затерялись спустя годы. Остатки античных поселений разбросаны по всей округе: Шабо, Выпасное, Молога, Овидиополь, Маяки, Сергеевка, Бритовка, Беленькое, Семёновка, Сарата... Для того чтоб корабли не заблудились в море, выстраивали массивные сторожевые башни-маяки. Один из таких маяков был тёзкой юного воителя Неоптолема – сына знаменитого Ахилла, владыки земли скифской.
По легенде, без Неоптолема невозможно было взять Трою. А после победы именно он пленил Андромаху – жену Гектора, защитника Трои. Хотя вполне могли назвать башню и в честь Неоптолема, одного из полководцев Митридата Евпатора - царя понтийского. Так же Неоптолемом звали и одного из полководцев Александра Великого, ведь не зря на полях близ башни, где находилась Гермонактова деревня, неоднократно находили золотые статеры Лессимаха, сподвижника Александра Македноского. Кстати такие статеры чеканил и монетный двор Тиры. Увы, теперь тут невидно ни башни ни поселения, зато растёт то, чем славится наш край – виноград.
С приходом римлян, долгое время спокойствие Тиры охраняли Мезийский флот боевых кораблей и различные легионы: V Македонский, I Италийский, ХI Клавдиев. Первые звоночки краха Римской Империи начали раздаваться у Тиры, когда «варварские племена» стали нападать на пограничные гарнизоны. Много тиритов погибло, сражаясь плечом к плечу вместе с римскими легионерами, против нападавших карпов. Битва разгорелась в далёком 214 году в полях возле Тиры. И лишь немногие имена особо отличившихся или погибших в этой битве дошли до наших дней: Ульпий ВалЕнт, Гай СервИлий Понтик с своими сыновьями, Луки, ЛаисфЕн, Мокки. Благодаря им, как и многим другим, Тира выстояла, и город продолжал развиваться и торговать, со временем появилась первая христианская базилика, ровесница Херсонесской. Но Римская Империя пала, как и многие государства владевший городом после неё, несмотря на постоянные набеги войны, разрушения и переходы города из рук в руки, город жил и продолжает жить.
Пара не придуманных рассказов.
В данном эпизоде присутствуют элементы лексики портовых рабочих, так как прямая речь была приведена максимально тождественной с обыденной. Если это каким-то образом может задеть ваше чувство прекрасного - вам не следует читать это. Прекрасного вы здесь не увидите во всех смыслах.
Собрались мы как-то с друзьями в очередной раз у Влада на кухне, и давай травить байки про паранормальность. Прибежал Коля, запыхавшийся обвешанный всякими оберегами и крестиками. Заикаясь, он пытался сказать, что его прокляли, что его мучают кошмары и постоянно задавал вопросы, что ему делать.
Лично у меня вся мистика и прочая лабуда с загробными мирами вызывают весьма противоречивые чувства - скептик внутри протестует, кричит, старается приводить аргументы, которые в свою очередь подкрепляются другими аргументами и фактами. Разумеется, я всегда был уверен, что майка наизнанку "от сглаза" - оправдание рассеянности. Поплевать на глаз "от ячменя" - полулегальный способ наплевать на того, кто тебе противен. Всякие обереги в виде сушеного хвоста мышки, пойманной на безлюдном перекрестке в полночь при помощи мышеловки, над которой на протяжении 4 лет проводились жуткие и таинственные обряды. Всё это увеличивает шансы защититься, ровно на столько, насколько уменьшает шансы убедить окружающих в том, что вы не долбо*б. То есть да, шансы у вас, прямо скажем, нулевые в обоих случаях. Проклятия же и привороты - обыкновенные понты для приезжих ибо, если вы попали под поезд - это говорит не о том, что вас прокляли, а о том, что любите зачем-то гулять по рельсам. А если вы любите гулять по рельсам - проклинать вас смысла нет, вы итак, рано или поздно попадете под поезд. Ну а если вам мерещатся призраки - вместо того, чтоб бежать к цыганским знахаркам, более разумным было бы пересмотреть свой ежедневный рацион наркотического питания. Логично? Весьма. И если эти вещи казались мне очевидными - настолько же было очевидно, что Коле сейчас до лампочки все эти очевидности, и ему реально хреново.
-Коля, слушай - сказал я не столько для того, чтоб услышать ответ, сколько для того, чтоб сказать хоть что-то, разбить тишину, от которой мне, в конце концов, стало порядком не по себе. – Тебя-то самого никакие кошмары не преследуют? Ну, кроме отражения в зеркале.
Конечно же, я не хотел его обидеть. Просто надо было как-то растормошить его, вывести из состояния этого оцепенения, убедиться, что этот тот самый Колька. Не могу сказать, что это не возымело действия.
-Слышь, нахрена мне зеркало, если я к твоей роже два года привыкал и до сих пор не привык, а фотку твою - собакам показывать надо чтоб злее были, а дети так и вообще обоср....
Договорить ему не дал звук открывающейся двери, и на кухне появилась Лена - девушка Влада. Она часто принимала участие в наших "посиделках", успешно разбавляя наше избранное мужское общество. Должна была прийти и в этот раз, но "слегка задержалась". Так слегка, как это испокон веков получается только у представительниц прекрасной половины.
- Всем привет, - поздоровалась она, задержав взгляд на Кольке, - Коля, у тебя все хорошо?
- Просто охр*неть насколько, - мрачно отозвался тот.
Так как Лена была частым участником наших застолий - мы давно не стеснялись говорить при ней практически на любые темы, тем более что она часто принимала живое участие в их обсуждении. Потому и в этот раз никому в голову не пришло поменять тему разговора.
-Николай - мягко напомнил ему я, - продолжай.
-Кошмары, млять.. - Он с какой-то озлобленностью достал новую сигарету и продолжил. - Мучают канеш. Думал я, что прекратились они, но нихренашеньки вот. После этой козы знахарки все еще хуже, и что самое, сука, обидное, была бы хоть красав..
- Стой, - перебил я, - Так у тебя и раньше были кошмары что ли? Расскажи сначала про это. Шиза-шизой, конечно, но вид у тебя... краше в гроб кладут.
-Да давненько дело было, мелкий я еще был. Ну как многие пацаны, шарился вокруг крепости, типа, а вдруг найду чЁ. И чёта после дождя поперся под "гречку" нашу - ну там где щас Белста стоит. Поздновато канеш было, но лето, не особо темно еще. Ну, иду я по берегу, подхожу, и глючит меня короче, что вот там вот где эти..ну арочки типа или как их там? ну ты понял короче.
Я бежал долго, не останавливаясь, пока не добежал до маленького барчика у дороги. Заказал выпить, чтобы успокоить нервы и осторожно спросил бармена о заброшенном доме. Бармен рассказал мне, что дом принадлежал мужчине. Говорят, что тот был военным, подлым, выжившим из ума. Будто он убил свою жену и издевался над собственными дочерьми. В конце концов, одна из дочерей не смогла больше терпеть издевательств и застрелила отца в спину из его же пистолета...
Велосипед, конечно, остался в том доме вместе с новеньким Гарретом, но забирать их я не пойду никогда. Его может забрать себе любой желающий.
Призрачное.
Я хочу рассказать вам о том, что было давным-давно. Мои воспоминания о случившемся, такие же яркие, как если бы это произошло только вчера. Однако двадцать лет прошло с той ночи. За эти двадцать лет я не рассказал эту историю никому. И говорю сейчас с неохотой, которую мне трудно преодолеть, так как никто не поверит моим словам.
Это было ровно двадцать лет назад, в последний день сезона охоты, который я провел со своим ружьём. Ветреный декабрьский день, место, мрачное, где-то в полях за Беленьким. Когда начали падать первые снежинки, я заметил что отбился от коллег - охотников. Это было совсем не то место, в котором хотелось бы заблудиться, пришлось наугад выбрать направление пути, как я думал в сторону трассы. Вскоре началась метель закрывавшая все вокруг. Наступала тоскливая ночь, стало холодать, я же, облепленный снегом конечно сильно промёрз. В тот момент я забеспокоился, вспоминая рассказы о замёрзших в дороге путниках. Возможно, я тоже должен спать сном смерти. Смерть! Я вздрогнул. Как не хочется умереть сейчас, когда жизнь казалось ещё впереди! Чтобы прогнать эти мысли я позвал на помощь, затем ещё раз громче и дольше, а потом прислушался. И вдруг мне почудилось, что я услышал далекий крик. Я снова заорал, понимая, что горло уже воспалено, но ответа не было на этот раз. Затем дрожащих два пятнышка света появились из темноты, мерцая, исчезая, становясь все ближе и ярче. Побежав на свет, так быстро как мог, я оказался возле старого автобуса, стоявшего на дороге.
- Слава Богу! – крикнул я устало, хрипя, запыхавшись, но радостно.
Остановившись, водитель вышел, посветив фонариком в моё лицо.
- За что? - буркнул он, надувшись.
- За вас. Я начал бояться, что погибну в снегу.
- Точно так же вы должны сказать Богу спасибо, за то, что вы чуть было, не погибли?
- с ехидной улыбкой спросил старик.
- На всё воля Божья, как далеко до ближайшего села? – ответил я не желая вступать в полемику.
- Километров 7, не более до Шабо, я как раз туда еду.
- Я могу поехать с вами? Как меня так далеко занесло, я до сих пор не могу понять.
- Да, конечно, не оставлять же вас тут на «милость Божью» - старик будто передразнивал меня.
Я открыл дверь старого ПАЗика, залез внутрь и умостился возле окна. Температура в автобусе, казалась холоднее, чем снаружи, воздух был пронизан неприятным запахом. Я оглянулся на своих коллег - пассажиров, это были молчаливые мужики. Они, не спали, но каждый как будто погруженный в свои собственные размышления. Я попытался завязать разговор, что бы отвлечься и скоротать время в дороге.
- Интересно сколько ещё снег будет идти?
Один из пассажиров поднял голову, посмотрел на меня, но ничего не ответил.
- Зима, кажется, началась всерьез - Добавил я.
В салоне было настолько тусклым, что я не мог различить лиц, но чувствовал, как все на меня смотрят. И все же никто не ответил мне ни слова.
В любое другое время я бы чувствовал некоторое раздражение, но в тот момент мне было слишком плохо, чтобы возмущаться. От ледяного ночного воздуха я промёрз до костей, странный запах внутри автобуса становился нестерпимым до тошноты. Я дрожал с головы до ног, и, обращаясь к ближайшему попутчику, спросил, есть ли у него какие-либо возражения против открытого окна? Он не сказал ничего. Я повторил вопрос несколько более громко, но с тем же результатом. Тогда я потерял терпение и сдвинул стекло вперёд, так что ручка сломалась и осталась у меня в руке, и я заметил, что стекло было покрыто толстым слоем плесени, видимо очень давно не мыли автобус. После этого я занялся рассматриванием автобуса и увидел в тусклом свете ламп, что он находился в последней стадии ветхости. Каждая часть его была в состоянии распада. Стекло раскололось, сидения сильно разорваны и покрыты плесенью, всё буквально гниет, через дыры в полу можно видеть дорогу. Вся машина рассыпалась прямо на ходу.
Я обратился к третьему пассажиру, которого я до сих пор не пытался даже рассмотреть и отважился еще одну попытку к беседе.
- Этот сарайчик на колёсах - сказал я, - находится в плачевном состоянии. Обычный рейсовый автобус, наверное, в ремонте сейчас.
Он медленно повернул голову и посмотрел мне в глаза, не говоря ни слова. Я никогда не забуду этот взгляд, пока я жив. Я похолодел, сердце вздрагивает даже сейчас, когда я вспоминаю его, то в венах стынет кровь. Его глаза светились неестественным блеском. Его лицо было мертвенно-бледным, как лицо трупа. Его бескровные губы раздвинулись, как будто в агонии, и показались сверкающие зубы.
Слова, которые я собирался произнести умерли на моих губах, и странный ужас - ошеломляющий ужас объял меня. Мои глаза, к этому времени привыкли к мраку, и я мог видеть достаточно отчётливо. Я повернулся к другому попутчику, он тоже смотрел на меня, с тем же бледным, сверкающим, каменным взглядом. Я провел рукой по лбу. Я глянул на следующего пассажира, который сидел ближе всех.… Как мне описать то, что я увидел? Я видел, что он был не живой человек, что никто из них не был живым человеком! Только их глаза, их страшные глаза, жили, и эти глаза все угрожающе смотрели на меня!
Дикий неразборчивый крик о помощи сорвался с языка, когда я бросился к двери и безрезультатно пытался ее открыть.
В это одно мгновение, увидел, что находится за окном: какой-то дорожный знак, столбы, рельсы. Затем ПАЗик пошатнулся, как корабль в море и ушел в кювет. Пришла боль, холод и темнота.
Я упал в снег, недалеко от старого железнодорожного переезда возле Шабо и только благодаря случайно проезжавшей машине остался жив. Меня перенесли в тёплый дом и вызвали врача. Некоторое время я лежал в больнице со сломанной рукой и сложным переломом черепа. Местом моего падения как уже рассказали в больнице, было место аварии, которая произошла 15 лет назад в декабре. Все пассажиры были найдены мертвыми, кто-то погиб из-за аварии, кто-то из-за холода. Я рассказал врачу о случившемся той ночью. Но он сказал, что это простой сон, родившийся в моем мозгу в результате травмы.
Немного истории.
Что мы видим, когда всматриваемся в античные руины, приходят на ум только некоторые сухие факты: полис, чеканка своей монеты, греки, римляне, варвары… А когда-то Тира была достаточно значимым объектом в экономике античного мира, ведь не даром про неё писали древнегреческие историки Страбон, Геродот и Псевдо-Скимн. Берега Тираса были обильны полями, река полна рыбы. Из Афин, Родоса и многих других легендарных городов, сюда везли амфоры, черно-лаковую и красно-лаковую керамику, терракотовые изделия. Из ПарОса привозили красивейший мрамор и прочие изделия.
Археологи время от времени находят как и на прочих поселениях на Тире вот такие вот надписи на сосудах они называются "дипинити", это аналог современной рекламы или этикетки, наносились они на античные сосуды. Как правило, эти короткие надписи означают сорт или количество вина, масла, зерна или принадлежность вместимого. Бывало и так, что писали «в этом сосуде смесь остатков вина из таких-то амфор с таким-то вином, принадлежат тому-то»
Тира греческого периода, представляла собой город, населённый греческими и скифскими торговцами, ремесленниками, пастухами, хлеборобами, рыбаками и охотниками. Вокруг милетской колонии была выстроена оборонительная стена с башнями, которые перестраивались уже при римлянах, так как город расширялся. Эти строения можно видеть и в наши дни благодаря археологам, которые неустанно проводят свои экспедиции с 19-го века. На рыночной площади - агоре - собирались жители, принимали важные решения. Где-то неподалёку от этого рынка находился храм, здания ремесленных мастерских, вокруг которых могли стоять красивые мраморные статуи. В подконтрольной городу территории было много поселений: Фиска (возле Каролино-Бугаза), Гермонактова деревня (недалеко от Прибрежного), Никоний – на противоположном берегу (рядом с Роксоланами), Креминиски (близ Лебедёвки) и другие, названия которых затерялись спустя годы. Остатки античных поселений разбросаны по всей округе: Шабо, Выпасное, Молога, Овидиополь, Маяки, Сергеевка, Бритовка, Беленькое, Семёновка, Сарата... Для того чтоб корабли не заблудились в море, выстраивали массивные сторожевые башни-маяки. Один из таких маяков был тёзкой юного воителя Неоптолема – сына знаменитого Ахилла, владыки земли скифской.
По легенде, без Неоптолема невозможно было взять Трою. А после победы именно он пленил Андромаху – жену Гектора, защитника Трои. Хотя вполне могли назвать башню и в честь Неоптолема, одного из полководцев Митридата Евпатора - царя понтийского. Так же Неоптолемом звали и одного из полководцев Александра Великого, ведь не зря на полях близ башни, где находилась Гермонактова деревня, неоднократно находили золотые статеры Лессимаха, сподвижника Александра Македноского. Кстати такие статеры чеканил и монетный двор Тиры. Увы, теперь тут невидно ни башни ни поселения, зато растёт то, чем славится наш край – виноград.
С приходом римлян, долгое время спокойствие Тиры охраняли Мезийский флот боевых кораблей и различные легионы: V Македонский, I Италийский, ХI Клавдиев. Первые звоночки краха Римской Империи начали раздаваться у Тиры, когда «варварские племена» стали нападать на пограничные гарнизоны. Много тиритов погибло, сражаясь плечом к плечу вместе с римскими легионерами, против нападавших карпов. Битва разгорелась в далёком 214 году в полях возле Тиры. И лишь немногие имена особо отличившихся или погибших в этой битве дошли до наших дней: Ульпий ВалЕнт, Гай СервИлий Понтик с своими сыновьями, Луки, ЛаисфЕн, Мокки. Благодаря им, как и многим другим, Тира выстояла, и город продолжал развиваться и торговать, со временем появилась первая христианская базилика, ровесница Херсонесской. Но Римская Империя пала, как и многие государства владевший городом после неё, несмотря на постоянные набеги войны, разрушения и переходы города из рук в руки, город жил и продолжает жить.
Пара не придуманных рассказов.
В данном эпизоде присутствуют элементы лексики портовых рабочих, так как прямая речь была приведена максимально тождественной с обыденной. Если это каким-то образом может задеть ваше чувство прекрасного - вам не следует читать это. Прекрасного вы здесь не увидите во всех смыслах.
Собрались мы как-то с друзьями в очередной раз у Влада на кухне, и давай травить байки про паранормальность. Прибежал Коля, запыхавшийся обвешанный всякими оберегами и крестиками. Заикаясь, он пытался сказать, что его прокляли, что его мучают кошмары и постоянно задавал вопросы, что ему делать.
Лично у меня вся мистика и прочая лабуда с загробными мирами вызывают весьма противоречивые чувства - скептик внутри протестует, кричит, старается приводить аргументы, которые в свою очередь подкрепляются другими аргументами и фактами. Разумеется, я всегда был уверен, что майка наизнанку "от сглаза" - оправдание рассеянности. Поплевать на глаз "от ячменя" - полулегальный способ наплевать на того, кто тебе противен. Всякие обереги в виде сушеного хвоста мышки, пойманной на безлюдном перекрестке в полночь при помощи мышеловки, над которой на протяжении 4 лет проводились жуткие и таинственные обряды. Всё это увеличивает шансы защититься, ровно на столько, насколько уменьшает шансы убедить окружающих в том, что вы не долбо*б. То есть да, шансы у вас, прямо скажем, нулевые в обоих случаях. Проклятия же и привороты - обыкновенные понты для приезжих ибо, если вы попали под поезд - это говорит не о том, что вас прокляли, а о том, что любите зачем-то гулять по рельсам. А если вы любите гулять по рельсам - проклинать вас смысла нет, вы итак, рано или поздно попадете под поезд. Ну а если вам мерещатся призраки - вместо того, чтоб бежать к цыганским знахаркам, более разумным было бы пересмотреть свой ежедневный рацион наркотического питания. Логично? Весьма. И если эти вещи казались мне очевидными - настолько же было очевидно, что Коле сейчас до лампочки все эти очевидности, и ему реально хреново.
-Коля, слушай - сказал я не столько для того, чтоб услышать ответ, сколько для того, чтоб сказать хоть что-то, разбить тишину, от которой мне, в конце концов, стало порядком не по себе. – Тебя-то самого никакие кошмары не преследуют? Ну, кроме отражения в зеркале.
Конечно же, я не хотел его обидеть. Просто надо было как-то растормошить его, вывести из состояния этого оцепенения, убедиться, что этот тот самый Колька. Не могу сказать, что это не возымело действия.
-Слышь, нахрена мне зеркало, если я к твоей роже два года привыкал и до сих пор не привык, а фотку твою - собакам показывать надо чтоб злее были, а дети так и вообще обоср....
Договорить ему не дал звук открывающейся двери, и на кухне появилась Лена - девушка Влада. Она часто принимала участие в наших "посиделках", успешно разбавляя наше избранное мужское общество. Должна была прийти и в этот раз, но "слегка задержалась". Так слегка, как это испокон веков получается только у представительниц прекрасной половины.
- Всем привет, - поздоровалась она, задержав взгляд на Кольке, - Коля, у тебя все хорошо?
- Просто охр*неть насколько, - мрачно отозвался тот.
Так как Лена была частым участником наших застолий - мы давно не стеснялись говорить при ней практически на любые темы, тем более что она часто принимала живое участие в их обсуждении. Потому и в этот раз никому в голову не пришло поменять тему разговора.
-Николай - мягко напомнил ему я, - продолжай.
-Кошмары, млять.. - Он с какой-то озлобленностью достал новую сигарету и продолжил. - Мучают канеш. Думал я, что прекратились они, но нихренашеньки вот. После этой козы знахарки все еще хуже, и что самое, сука, обидное, была бы хоть красав..
- Стой, - перебил я, - Так у тебя и раньше были кошмары что ли? Расскажи сначала про это. Шиза-шизой, конечно, но вид у тебя... краше в гроб кладут.
-Да давненько дело было, мелкий я еще был. Ну как многие пацаны, шарился вокруг крепости, типа, а вдруг найду чЁ. И чёта после дождя поперся под "гречку" нашу - ну там где щас Белста стоит. Поздновато канеш было, но лето, не особо темно еще. Ну, иду я по берегу, подхожу, и глючит меня короче, что вот там вот где эти..ну арочки типа или как их там? ну ты понял короче.
