- Я не знаю…. Ничего не помню, - я всё же выдавила из себя какой-никакой ответ.
- Да уж, даже не верится! – как-то странно произнёс Истиан, над чем-то раздумывая.
«И что тут такого странного в этих двух маленьких фразах?»
- Ну, - продолжал он уже более спокойно, стараясь не выдавать своё волнение и, как мне показалось … радость.
- Не удивительно, что ты ничего не помнишь после томника. Как ты вообще не задохнулась? Просто чудо! А то, что ты говоришь – это совсем невероятно!
«Я…, то есть не я, а Лизабель была немая? А как же тогда я говорю? Я что спалилась?! И что же теперь будет? На костёр за незаконное вселение в новое жилище, или тело, или и за то, и за другое вместе взятое? Хотя, а почему это? Если допустить, что всё, что со мной происходит это просто угарный бред, то…
- Нет, ты и раньше-то говорила, - перебил мои панические размышления брат. - Но вот, чтобы полные осмысленные фразы… я такого уже лет пять не слышал, хотя, даже больше. Видимо не зря отец столько платил куэньям, и они сделали то, что обещали. До куэна ты была …. какой-то нелюдимой и говорила только отдельные слова. Да и то…. А теперь, вон смотри как говоришь! – закончил он свою радостную речь по-доброму улыбаясь.
Пока брат всё это медленно и восхищённо проговаривал, явно подбирая слова, чтобы меня не обидеть, я незаметно перевела дух. Уууух. Ну, хоть что-то узнала о прошлом Лизабель. Или теперь уже о своём новом прошлом?
Вот интересно, это всё же у меня сон такой, угарный бред или перенос сознания? А может души? Разве во сне чувствуют боль, запахи, да и кровь из порезанной руки настоящая.
Видимо, уж не знаю как, но или моё сознание, или душа, а может и то и другое вместе, оказались в теле бедной Лизабель, которая все-таки задохнулась и умерла в той комнате, где я и очнулась, в свою первую брачную, то бишь союзную, ночь. Или как там её назвал Истиан? А, точно - ночь единения!
А я что, угорела там на даче? Раз уж я теперь здесь, то там меня уже нет? И уж не знаю как, но теперь я, ну или моё сознание или душа находится в теле бедняжки, которая угорела или задохнулась и умерла.
А возможно ли такое? Или нет? Но как-то же я, или … Что там обычно от тела отделяется после смерти – душа? Да, наверное, всё-таки она, потому что сознание – это же мозг, а он точно не мог отделиться.
Ой, что-то я совсем запуталась. Так, допустим, если, конечно, верить, что душа не материальна и … может переместиться в другое новое тело…. Читала я что-то такое, только вот … Тело-то совсем не новое! Точно не младенца! Интересно, а сколько ей или теперь уже мне лет? А как тогда быть с моей памятью? Я всё хорошо помню, только вот не о Лизабель, а о себе - Изольде Романовне Истольцевой. А если я всё помню о себе, то …Память -это же мозг. А если это так, то она и должна была остаться там – в моем теле на даче. Но она здесь со мной. Моя память, а не Лизабель! Как это возможно?
Ох, что-то мне совсем не хорошо от всех этих вопросов. И что же дальше? Как же я теперь тут? Так, ладно – главное не паниковать! Пока по ситуации … Допустим, что это так, а объяснения будем искать потом, как от томника отойдём.
И что же тогда получается? Значит, она там задыхалась от томника пока её новоиспеченный муж чпокал свою повизгивающую свинку? Да - звуки, издаваемые при…. (и слова-то приличного не подобрать для увиденного мною действа) были похожи на звук прилипшего вантуза, отрываемого от поверхности, понятно какой...
Гад! Какая же он сволочь! Да и один ли он? А может так и было задумано? Убить невинную девочку сразу после свадьбы, тем более у неё ещё и с речью что-то … Чтобы … Чтобы что? Кому она помешала, что от неё решили избавиться сразу в первую брачную ночь?
Нет, я это так не оставлю и обязательно всё узнаю. Теперь она – это я! А я здесь, может только жить начинаю, так что не хотелось бы, чтобы повторили неудавшуюся попытку окуривания. Значит надо разобраться кто, за что и почему. И если подтвердится то, о чем я думаю, то эти два жирных кабанчика пойдут у меня не только на сало!
- Но я действительно ничего не помню, не понимаю и…. не знаю.
Я жалостливо посмотрела на Истиана, а затем отвела взгляд.
- Ну, что ты, сестренка. Всё же хорошо. Уж не знаю это из-за окуривания томником так или еще из-за чего, но всё только к лучшему.
В это время в дверь постучали, он вышел и вернулся с большой глиняной кружкой, из которой поднимался пар, распространяя сладко-мятный аромат.
Истиан подал мне кружку, предлагая выпить отвар. Хоть я уже и согрелась, но с благодарностью приняла напиток, который начала пить небольшими глоточками.
Пока я пила, он терпеливо ждал, ничего не говоря, стоял рядом, прислонившись плечом к стене. Когда отвар был выпит, он забрал кружку, поставил её на прикроватный столик, присел на кровать и приобнял меня, продолжая:
- А знания – научишься, если захочешь. Раз уж ты теперь меня понимаешь и так связно отвечаешь, то и знания сможешь получить. Отец будет рад и наймет тебе учителей. А не захочешь – тоже не беда. Ты же его любимая дочка. Всё будет как ты захочешь. Главное ты теперь с нами. Он будет рад, что ты вернулась и стала такой же, как и прежде до ….
Я не совсем понимала, о чём он говорил, но мне было приятно и радостно осознавать, что я тут не одна и у меня есть любящие меня отец и брат. Я даже всхлипнула от облегчения, не сдержав своих эмоций. Странно, что он ничего не упомянул о матери. У меня же должна быть и мать. Только вот где она?
- Не надо плакать. Всё уже хорошо и всё будет хорошо – я уверен. А пока ложись, а я тебе расскажу, что тут происходит и кто ты.
Он помог мне удобно устроиться в своей кровати, которую я заняла, укрыл одеялом и поведал историю Лизабель.
Если кратко, то звали теперь уже меня Лизабель Риссталь. Я была вторым ребенком от первого брака бранна Рамуаля Риссталь, а Истиан был моим старшим братом по отцу. Когда мне было пять лет, а Истиану около девяти, умерла наша мать и я перестала разговаривать и почти ни на кого и ни на что не реагировала. Как и почему это произошло было непонятно. И что бы ни предпринимал отец, каких бы лекарей он ни нанимал, но ничего не помогало. Через три года после смерти матери отец женился во второй раз и мачеха, забеременев, настояла, чтобы меня отдали на воспитание в куэн – это монастырь, как я поняла. Отец нашел очень хороший и дорогой куэн, где обо мне должны были заботиться, заниматься обучением и воспитанием куэньи - монашки.
Когда мне исполнилось шестнадцать лет – возраст для заключения союза - вступления в брак, то ко мне посватался, вернее приехал к отцу с предложением породниться и заключить союзный обряд, бранн Мигуил Ветрийский.
Семья моего отца проживала на юге, а бранн Ветрийский на севере и по Тсаарскому закону один раз в пять лет должны были заключаться союзные обряды, видимо свадьбы, между южанами и северянами. Этот указ существовал уже более двухсот лет и неукоснительно соблюдался.
Принят он был как закон по специальному тсаарскому указу, от сюда и название Тсаарский закон, при подписании мирного договора после пятилетней междоусобной войны между севером и югом. Таким образом браки, тут их называли союзами, между семьями южан и северян скрепляли союзными обрядами - семейными узами непримиримых врагов и соперников, объединяя государство и привнося в него тишь да гладь, да благодать.
На данный момент мне шел семнадцатый год, и я как раз попадала под действия этого закона, а значит отцу ничего не оставалось как согласиться на этот союз. Нарушители или уклонисты подвергались суровому наказанию – лишению всех привилегий, титулов и владений.
Поэтому вчера, приехав прямо из куэна, в котором я прожила на попечении и в обучении у куэньий почти семь лет и, из которого меня забрали отец и брат, сразу попала с «корабля на бал», то бишь на свою свадьбу – заключение союза.
Подготовкой празднования, приглашением и устройством гостей занимался жених, от невесты же требовалось явиться в вече, видимо это местная церковь или что-то типа нашего загса, и дать своё согласие в присутствии тсаарского посланника - гранда Борьяна Карминьяр, дядюшки моего новоиспечённого муженька.
Конечно же до вчерашнего дня мы с моим женихом, а теперь уже и мужем не встречались, как, впрочем, и с моим отцом и братом тоже, которых я не видела всё то время, пока была в куэне.
Всё это было более чем странным. Поэтому меня интересовало несколько очень важных вопросов.
Первый, вполне логичный, это почему меня, то есть эту девочку из куэна - Лизабель Риссталь выбрал бранн Ветрийский? Не верю я, что он был не в курсе «болезни» Лизабель.
Скорее всего жених навел справки о странной невесте, прожившей столько лет в куэне и решил поджениться, извлекая из этого, какую-то для себя выгоду.
Но ведь у него уже была зазноба, которая и заменила меня в первую брачную ночь. Тогда зачем ему я? Чтобы сразу же после свадьбы избавиться? А зачем избавляться сразу же после заключения союза, если невеста не говорит? Не просто же так там был какой-то томник у кровати? Или всё-таки это была случайность?
Интересно, а есть ли какое приданое и что с ним будет, если жена скоропостижно уйдёт в мир иной?
Задавать все эти вопросы прямо сейчас мне почему-то не хотелось. А вот знать ответы на вопросы нужно, но … Слишком мало необходимой информации. Может из-за тсаарского посланника? Почему такая спешка? Сразу из куэна и «взамуж». Ни познакомиться, ни провести вместе хоть пару дней… Быстро – всё очень быстро. А такая спешка должна чем-то объясняться.
Союзный обряд на вече, видимо что-то на подобие венчания в церкви, и подписание союзного, как я поняла брачного, договора в присутствии и при заверении оного тсаарским посланником прошёл вчера сразу как мы приехали.
На всех заключаемых между северянами и южанами союзах должен был присутствовать в обязательном порядке тсаарский посланник, чтобы проконтролировать и подтвердить - завизировать своей подписью выполнение тсаарского закона. Это, кстати, тоже было в указе.
А ночью, проснувшись в спальне молодоженов на своей половине, задыхаясь от томника и пытаясь спастись, я застала мужа на его половине за «консумацией брака» только вот не со мной. Всю эту безобразную сцену измены в первую же союзную ночь видели как мой отец и брат, так и некоторые приглашенные на свадьбу гости, а еще и посланник тсаара – все, кто смог протиснуться в опочивальню.
И чем теперь всё это для меня обернется я не знала, но Истиан сказал мне спать, отдыхать и набираться сил, которые мне явно понадобятся завтра или уже сегодня. Я, послушав его, решила так и сделать. Все потрясения на эту ночь или уже утро закончились. Во всяком случае я на это надеюсь. А завтра – «будем посмотреть».
Проснулась я, видимо, поздно, но чувствовала себя вполне отдохнувшей. Решила полежать и спокойно обдумать всё случившееся и произошедшее накануне. Пока в комнате тихо и, скорее всего, никого нет, да и одежды тоже, вот и подумаю, что делать дальше.
Я теперь совсем другая и всё другое. Отрицать или безоговорочно принимать, что я теперь не я и тело не моё мне не хотелось, но факты – вещь упрямая и против них не попрёшь.
Тело не моё – это раз, окружение совсем не моё – это два, ну и самое главное – я все чувствую и воспринимаю, как если бы это была я – та опытная взрослая женщина, а не семнадцатилетняя девушка, недавно покинувшая монастырь. Хотя нет, семнадцать мне еще только будет. Или уже исполнилось? Нужно узнать дату рождения, какой сейчас год, да и вообще – много чего нужно узнать, но об этом потом. Сложно понять и принять, что теперь это я и это моя реальная жизнь в …. в другом теле и другой реальности. Ну, что ж, будем жить, а сначала бы одеться, поесть и прояснить моё теперешнее положение с мужем, союзом, отцом и семьей.
Я осторожно приоткрыла глаза и увидела молоденькую девушку, сидящую рядом с входной дверью, которая что-то или шила, или вышивала. Одета она была скромно. Тёмно-серое длинной платье, поверх которого была надета удлиненная не то жилетка без пуговиц, не то такой фартук с большим карманом спереди.
Я села на кровати, показывая, что проснулась. Она сложила своё шитьё в большой карман на фартуке и подошла ко мне.
- Я – Нисса, бранна. Что-нибудь желаете? - обратилась она ко мне, слегка склонив голову.
- Да, желаю. А …. – я не знала, как к ней обращаться на «ты» или на «вы», поэтому не нашла ничего более подходящего, чем избежать прямого обращения и дать ей возможность «солировать» в беседе.
- А…., я - служанка в замке у бранна Ветрийского и пока буду вам прислуживать. Чего желаете, бранна Лизабель?
- Мне бы принести мою одежду, помочь с туалетом и что-нибудь поесть и… очень хочется пить.
Она подошла к столу, на котором стоял небольшой поднос с кувшином и кружкой, налила в неё какой-то напиток и подала мне.
Я с благодарностью приняла кружку и немного отпила прохладный, но не холодный фруктово-ягодный сладковатый с небольшой кислинкой напиток, напоминающий морс. О том, что меня могли чем-то травануть, я даже и не подумала. Уж очень хотелось пить.
- Спасибо, очень вкусный напиток, - поблагодарила я её, допивая его.
- Это мядник, его наша Марья из поздних ягод и меда варит, а потом его можно просто разбавлять водой и пить. Я отойду, скажу, что вы проснулись и принесу все, что надо, а уборная — вот тут. Вам помочь? – Она показала на маленькую незаметную дверочку в нише противоположной стены.
- Нет, спасибо, думаю справлюсь сама.
- Тогда я пойду. Не беспокойтесь, сюда никто не войдет, стражник у двери никого кроме меня не впустит.
- Стражник? – удивленно спросила я.
- Да, приказ гранда Карминьяр, - ответила она и вышла из комнаты.
Интересно кто это? Сам посланник? К муженьку, кажется, по-другому обращались? Конечно! Он же бранн. А тут какой-то гранд. Истиан упоминал, кажется, несколько раз это не то имя, не то фамилию, а может и титул… Вот как тут понять, кто есть «ху», ну, кроме Мигуила, конечно. И не разобраться кто есть кто с этими грандами, брандами, карминьяндами. Надо бы повнимательней слушать и запоминать. Чем больше запомню – тем больше узнаю, а в данный момент выражение «знание – сила» равносильно моему выживанию.
Но раздумывать о чинах и именах лучше потом, а сейчас нужно заняться более насущными делами.
Я слезла с кровати и отправилась в уборную, ступая босыми ногами по холодному каменному полу. Было очень неприятно, но особого выбора не было.
Зайдя в уборную, которая напоминала маленький отдельный закуток с ночной, видимо, глиняной вазой с крышкой, кувшином с водой, небольшим тазом на скамеечке и висевшим рядом рушником. И, сделав всё необходимые утренние процедуры, я вернулась опять в кровать, чтобы согреться. Ноги просто заледенели.
Пока я была в кровати не замечала, что в комнате было прохладно и никакого источника тепла не наблюдалось. Хорошо, что от окна не дуло и то хлеб. Кстати, о хлебе насущном – хотелось бы уже хоть что-то съесть, а то уже … аж с прошлой жизни не ела.
Сама комнатка, видимо гостевая, была небольшой: стены с грубой штукатуркой, окно застеклено довольно толстым, скорее всего, стеклом в виде мозаики, вставленной в рамки разной формы, через которое тускло поступал дневной свет.
- Да уж, даже не верится! – как-то странно произнёс Истиан, над чем-то раздумывая.
«И что тут такого странного в этих двух маленьких фразах?»
- Ну, - продолжал он уже более спокойно, стараясь не выдавать своё волнение и, как мне показалось … радость.
- Не удивительно, что ты ничего не помнишь после томника. Как ты вообще не задохнулась? Просто чудо! А то, что ты говоришь – это совсем невероятно!
«Я…, то есть не я, а Лизабель была немая? А как же тогда я говорю? Я что спалилась?! И что же теперь будет? На костёр за незаконное вселение в новое жилище, или тело, или и за то, и за другое вместе взятое? Хотя, а почему это? Если допустить, что всё, что со мной происходит это просто угарный бред, то…
- Нет, ты и раньше-то говорила, - перебил мои панические размышления брат. - Но вот, чтобы полные осмысленные фразы… я такого уже лет пять не слышал, хотя, даже больше. Видимо не зря отец столько платил куэньям, и они сделали то, что обещали. До куэна ты была …. какой-то нелюдимой и говорила только отдельные слова. Да и то…. А теперь, вон смотри как говоришь! – закончил он свою радостную речь по-доброму улыбаясь.
Пока брат всё это медленно и восхищённо проговаривал, явно подбирая слова, чтобы меня не обидеть, я незаметно перевела дух. Уууух. Ну, хоть что-то узнала о прошлом Лизабель. Или теперь уже о своём новом прошлом?
Вот интересно, это всё же у меня сон такой, угарный бред или перенос сознания? А может души? Разве во сне чувствуют боль, запахи, да и кровь из порезанной руки настоящая.
Видимо, уж не знаю как, но или моё сознание, или душа, а может и то и другое вместе, оказались в теле бедной Лизабель, которая все-таки задохнулась и умерла в той комнате, где я и очнулась, в свою первую брачную, то бишь союзную, ночь. Или как там её назвал Истиан? А, точно - ночь единения!
А я что, угорела там на даче? Раз уж я теперь здесь, то там меня уже нет? И уж не знаю как, но теперь я, ну или моё сознание или душа находится в теле бедняжки, которая угорела или задохнулась и умерла.
А возможно ли такое? Или нет? Но как-то же я, или … Что там обычно от тела отделяется после смерти – душа? Да, наверное, всё-таки она, потому что сознание – это же мозг, а он точно не мог отделиться.
Ой, что-то я совсем запуталась. Так, допустим, если, конечно, верить, что душа не материальна и … может переместиться в другое новое тело…. Читала я что-то такое, только вот … Тело-то совсем не новое! Точно не младенца! Интересно, а сколько ей или теперь уже мне лет? А как тогда быть с моей памятью? Я всё хорошо помню, только вот не о Лизабель, а о себе - Изольде Романовне Истольцевой. А если я всё помню о себе, то …Память -это же мозг. А если это так, то она и должна была остаться там – в моем теле на даче. Но она здесь со мной. Моя память, а не Лизабель! Как это возможно?
Ох, что-то мне совсем не хорошо от всех этих вопросов. И что же дальше? Как же я теперь тут? Так, ладно – главное не паниковать! Пока по ситуации … Допустим, что это так, а объяснения будем искать потом, как от томника отойдём.
И что же тогда получается? Значит, она там задыхалась от томника пока её новоиспеченный муж чпокал свою повизгивающую свинку? Да - звуки, издаваемые при…. (и слова-то приличного не подобрать для увиденного мною действа) были похожи на звук прилипшего вантуза, отрываемого от поверхности, понятно какой...
Гад! Какая же он сволочь! Да и один ли он? А может так и было задумано? Убить невинную девочку сразу после свадьбы, тем более у неё ещё и с речью что-то … Чтобы … Чтобы что? Кому она помешала, что от неё решили избавиться сразу в первую брачную ночь?
Нет, я это так не оставлю и обязательно всё узнаю. Теперь она – это я! А я здесь, может только жить начинаю, так что не хотелось бы, чтобы повторили неудавшуюся попытку окуривания. Значит надо разобраться кто, за что и почему. И если подтвердится то, о чем я думаю, то эти два жирных кабанчика пойдут у меня не только на сало!
Глава 5
- Но я действительно ничего не помню, не понимаю и…. не знаю.
Я жалостливо посмотрела на Истиана, а затем отвела взгляд.
- Ну, что ты, сестренка. Всё же хорошо. Уж не знаю это из-за окуривания томником так или еще из-за чего, но всё только к лучшему.
В это время в дверь постучали, он вышел и вернулся с большой глиняной кружкой, из которой поднимался пар, распространяя сладко-мятный аромат.
Истиан подал мне кружку, предлагая выпить отвар. Хоть я уже и согрелась, но с благодарностью приняла напиток, который начала пить небольшими глоточками.
Пока я пила, он терпеливо ждал, ничего не говоря, стоял рядом, прислонившись плечом к стене. Когда отвар был выпит, он забрал кружку, поставил её на прикроватный столик, присел на кровать и приобнял меня, продолжая:
- А знания – научишься, если захочешь. Раз уж ты теперь меня понимаешь и так связно отвечаешь, то и знания сможешь получить. Отец будет рад и наймет тебе учителей. А не захочешь – тоже не беда. Ты же его любимая дочка. Всё будет как ты захочешь. Главное ты теперь с нами. Он будет рад, что ты вернулась и стала такой же, как и прежде до ….
Я не совсем понимала, о чём он говорил, но мне было приятно и радостно осознавать, что я тут не одна и у меня есть любящие меня отец и брат. Я даже всхлипнула от облегчения, не сдержав своих эмоций. Странно, что он ничего не упомянул о матери. У меня же должна быть и мать. Только вот где она?
- Не надо плакать. Всё уже хорошо и всё будет хорошо – я уверен. А пока ложись, а я тебе расскажу, что тут происходит и кто ты.
Он помог мне удобно устроиться в своей кровати, которую я заняла, укрыл одеялом и поведал историю Лизабель.
Если кратко, то звали теперь уже меня Лизабель Риссталь. Я была вторым ребенком от первого брака бранна Рамуаля Риссталь, а Истиан был моим старшим братом по отцу. Когда мне было пять лет, а Истиану около девяти, умерла наша мать и я перестала разговаривать и почти ни на кого и ни на что не реагировала. Как и почему это произошло было непонятно. И что бы ни предпринимал отец, каких бы лекарей он ни нанимал, но ничего не помогало. Через три года после смерти матери отец женился во второй раз и мачеха, забеременев, настояла, чтобы меня отдали на воспитание в куэн – это монастырь, как я поняла. Отец нашел очень хороший и дорогой куэн, где обо мне должны были заботиться, заниматься обучением и воспитанием куэньи - монашки.
Когда мне исполнилось шестнадцать лет – возраст для заключения союза - вступления в брак, то ко мне посватался, вернее приехал к отцу с предложением породниться и заключить союзный обряд, бранн Мигуил Ветрийский.
Семья моего отца проживала на юге, а бранн Ветрийский на севере и по Тсаарскому закону один раз в пять лет должны были заключаться союзные обряды, видимо свадьбы, между южанами и северянами. Этот указ существовал уже более двухсот лет и неукоснительно соблюдался.
Принят он был как закон по специальному тсаарскому указу, от сюда и название Тсаарский закон, при подписании мирного договора после пятилетней междоусобной войны между севером и югом. Таким образом браки, тут их называли союзами, между семьями южан и северян скрепляли союзными обрядами - семейными узами непримиримых врагов и соперников, объединяя государство и привнося в него тишь да гладь, да благодать.
На данный момент мне шел семнадцатый год, и я как раз попадала под действия этого закона, а значит отцу ничего не оставалось как согласиться на этот союз. Нарушители или уклонисты подвергались суровому наказанию – лишению всех привилегий, титулов и владений.
Поэтому вчера, приехав прямо из куэна, в котором я прожила на попечении и в обучении у куэньий почти семь лет и, из которого меня забрали отец и брат, сразу попала с «корабля на бал», то бишь на свою свадьбу – заключение союза.
Подготовкой празднования, приглашением и устройством гостей занимался жених, от невесты же требовалось явиться в вече, видимо это местная церковь или что-то типа нашего загса, и дать своё согласие в присутствии тсаарского посланника - гранда Борьяна Карминьяр, дядюшки моего новоиспечённого муженька.
Конечно же до вчерашнего дня мы с моим женихом, а теперь уже и мужем не встречались, как, впрочем, и с моим отцом и братом тоже, которых я не видела всё то время, пока была в куэне.
Всё это было более чем странным. Поэтому меня интересовало несколько очень важных вопросов.
Первый, вполне логичный, это почему меня, то есть эту девочку из куэна - Лизабель Риссталь выбрал бранн Ветрийский? Не верю я, что он был не в курсе «болезни» Лизабель.
Скорее всего жених навел справки о странной невесте, прожившей столько лет в куэне и решил поджениться, извлекая из этого, какую-то для себя выгоду.
Но ведь у него уже была зазноба, которая и заменила меня в первую брачную ночь. Тогда зачем ему я? Чтобы сразу же после свадьбы избавиться? А зачем избавляться сразу же после заключения союза, если невеста не говорит? Не просто же так там был какой-то томник у кровати? Или всё-таки это была случайность?
Интересно, а есть ли какое приданое и что с ним будет, если жена скоропостижно уйдёт в мир иной?
Задавать все эти вопросы прямо сейчас мне почему-то не хотелось. А вот знать ответы на вопросы нужно, но … Слишком мало необходимой информации. Может из-за тсаарского посланника? Почему такая спешка? Сразу из куэна и «взамуж». Ни познакомиться, ни провести вместе хоть пару дней… Быстро – всё очень быстро. А такая спешка должна чем-то объясняться.
Союзный обряд на вече, видимо что-то на подобие венчания в церкви, и подписание союзного, как я поняла брачного, договора в присутствии и при заверении оного тсаарским посланником прошёл вчера сразу как мы приехали.
На всех заключаемых между северянами и южанами союзах должен был присутствовать в обязательном порядке тсаарский посланник, чтобы проконтролировать и подтвердить - завизировать своей подписью выполнение тсаарского закона. Это, кстати, тоже было в указе.
А ночью, проснувшись в спальне молодоженов на своей половине, задыхаясь от томника и пытаясь спастись, я застала мужа на его половине за «консумацией брака» только вот не со мной. Всю эту безобразную сцену измены в первую же союзную ночь видели как мой отец и брат, так и некоторые приглашенные на свадьбу гости, а еще и посланник тсаара – все, кто смог протиснуться в опочивальню.
И чем теперь всё это для меня обернется я не знала, но Истиан сказал мне спать, отдыхать и набираться сил, которые мне явно понадобятся завтра или уже сегодня. Я, послушав его, решила так и сделать. Все потрясения на эту ночь или уже утро закончились. Во всяком случае я на это надеюсь. А завтра – «будем посмотреть».
Прода от 04.07.2025, 23:48
Глава 6
Проснулась я, видимо, поздно, но чувствовала себя вполне отдохнувшей. Решила полежать и спокойно обдумать всё случившееся и произошедшее накануне. Пока в комнате тихо и, скорее всего, никого нет, да и одежды тоже, вот и подумаю, что делать дальше.
Я теперь совсем другая и всё другое. Отрицать или безоговорочно принимать, что я теперь не я и тело не моё мне не хотелось, но факты – вещь упрямая и против них не попрёшь.
Тело не моё – это раз, окружение совсем не моё – это два, ну и самое главное – я все чувствую и воспринимаю, как если бы это была я – та опытная взрослая женщина, а не семнадцатилетняя девушка, недавно покинувшая монастырь. Хотя нет, семнадцать мне еще только будет. Или уже исполнилось? Нужно узнать дату рождения, какой сейчас год, да и вообще – много чего нужно узнать, но об этом потом. Сложно понять и принять, что теперь это я и это моя реальная жизнь в …. в другом теле и другой реальности. Ну, что ж, будем жить, а сначала бы одеться, поесть и прояснить моё теперешнее положение с мужем, союзом, отцом и семьей.
Я осторожно приоткрыла глаза и увидела молоденькую девушку, сидящую рядом с входной дверью, которая что-то или шила, или вышивала. Одета она была скромно. Тёмно-серое длинной платье, поверх которого была надета удлиненная не то жилетка без пуговиц, не то такой фартук с большим карманом спереди.
Я села на кровати, показывая, что проснулась. Она сложила своё шитьё в большой карман на фартуке и подошла ко мне.
- Я – Нисса, бранна. Что-нибудь желаете? - обратилась она ко мне, слегка склонив голову.
- Да, желаю. А …. – я не знала, как к ней обращаться на «ты» или на «вы», поэтому не нашла ничего более подходящего, чем избежать прямого обращения и дать ей возможность «солировать» в беседе.
- А…., я - служанка в замке у бранна Ветрийского и пока буду вам прислуживать. Чего желаете, бранна Лизабель?
- Мне бы принести мою одежду, помочь с туалетом и что-нибудь поесть и… очень хочется пить.
Она подошла к столу, на котором стоял небольшой поднос с кувшином и кружкой, налила в неё какой-то напиток и подала мне.
Я с благодарностью приняла кружку и немного отпила прохладный, но не холодный фруктово-ягодный сладковатый с небольшой кислинкой напиток, напоминающий морс. О том, что меня могли чем-то травануть, я даже и не подумала. Уж очень хотелось пить.
- Спасибо, очень вкусный напиток, - поблагодарила я её, допивая его.
- Это мядник, его наша Марья из поздних ягод и меда варит, а потом его можно просто разбавлять водой и пить. Я отойду, скажу, что вы проснулись и принесу все, что надо, а уборная — вот тут. Вам помочь? – Она показала на маленькую незаметную дверочку в нише противоположной стены.
- Нет, спасибо, думаю справлюсь сама.
- Тогда я пойду. Не беспокойтесь, сюда никто не войдет, стражник у двери никого кроме меня не впустит.
- Стражник? – удивленно спросила я.
- Да, приказ гранда Карминьяр, - ответила она и вышла из комнаты.
Интересно кто это? Сам посланник? К муженьку, кажется, по-другому обращались? Конечно! Он же бранн. А тут какой-то гранд. Истиан упоминал, кажется, несколько раз это не то имя, не то фамилию, а может и титул… Вот как тут понять, кто есть «ху», ну, кроме Мигуила, конечно. И не разобраться кто есть кто с этими грандами, брандами, карминьяндами. Надо бы повнимательней слушать и запоминать. Чем больше запомню – тем больше узнаю, а в данный момент выражение «знание – сила» равносильно моему выживанию.
Но раздумывать о чинах и именах лучше потом, а сейчас нужно заняться более насущными делами.
Я слезла с кровати и отправилась в уборную, ступая босыми ногами по холодному каменному полу. Было очень неприятно, но особого выбора не было.
Зайдя в уборную, которая напоминала маленький отдельный закуток с ночной, видимо, глиняной вазой с крышкой, кувшином с водой, небольшим тазом на скамеечке и висевшим рядом рушником. И, сделав всё необходимые утренние процедуры, я вернулась опять в кровать, чтобы согреться. Ноги просто заледенели.
Пока я была в кровати не замечала, что в комнате было прохладно и никакого источника тепла не наблюдалось. Хорошо, что от окна не дуло и то хлеб. Кстати, о хлебе насущном – хотелось бы уже хоть что-то съесть, а то уже … аж с прошлой жизни не ела.
Сама комнатка, видимо гостевая, была небольшой: стены с грубой штукатуркой, окно застеклено довольно толстым, скорее всего, стеклом в виде мозаики, вставленной в рамки разной формы, через которое тускло поступал дневной свет.
