Глава первая
Тень над королевскими покоями
18-й век — время великих перемен, время дерзких идей и тонких интриг, время, когда блеск дворцов соседствовал с кровавыми заговорами, а шепот роскошных бальных залов скрывал крики казематов.
Королева Аделина II славилась величием и холодной красотой. Ее двор в Северной Европе был местом, куда стекались философы, музыканты и авантюристы со всех уголков континента. Но именно это сиявшее великое царствование закончилось одной августовской ночью в ее собственных покоях, за закрытой дверью, где присутствовало лишь шесть человек.
На следующее утро в коридорах дворца гулко звучало страшное слово — убийство.
И вот тогда появился седьмой — человек, чье имя в анналах времени останется навечно: детектив Жереми Дюваль, сыщик с репутацией непоколебимого и беспощадного к лжи. Француз по происхождению, он служил различным королевским дворам Европы на правах «советника по тайным делам», и его появление всегда означало одно: загадка будет разгадана, даже если для этого придется обнажить грязнейшие тайны.
Жереми сделал шаг в роскошные покои королевы, где и был совершен злодейский поступок. Перед ним — шесть человек, все они были той ночью рядом с королевой, и каждый из них теперь был пленником не только обстоятельств, но и собственных секретов.
1. Лорд Генри Кэтсфорд — статный мужчина лет пятидесяти, чей род веками кормился властью. Он — один из главных советников королевы, похвалялся военной карьерой, но под шелком мундира скрывался вспыльчивый характер. В молодости прославился как герой войны, однако слухи шептали о предательстве и неудачном сражении, которое стоило короне тысячи солдат. Его глаза постоянно метались — видно, что душа привыкла к подозрениям.
2. Леди Изабелла де Вальер — придворная дама, подруга королевы со школьных лет. Ей за сорок, но она сохранила видимость прежней красоты. На нее смотрели как на безобидную тень при королеве, но Жереми уловил в ней недобрый огонек. Изабелла, бывшая французская аристократка, потеряла все свое состояние благодаря игорным долгам покойного мужа и давно жила лишь милостью Аделины.
3. Мастер Эдмунд Хэйверс — придворный алхимик и лекарь. Вечно с пятнами трав на руках, с глазами, в которых горел жадный интерес к любым тайнам человеческого тела. В его прошлом были дуэли, богохульные трактаты, почти костер за ересь. Он единственный из всех владел доступом ко множеству настоев и ядов — очевидное подозрение.
4. Виконт Артур Лэнгдон — молодой повеса двадцати семи лет, известный в столице своими дуэльными победами, азартом, страстью к вину и картам. Он умел очаровывать, но при этом тратил деньги быстрее, чем получал. Ходили слухи, что королева испытывала особую слабость к его улыбке. Теперь эта улыбка застыла на бледном лице в нервной гримасе.
5. Монах Севериан — черный капуцин, монастырский ученый, приглашенный для чтения богословских трактатов королеве. Лицо его было скрыто жесткой тенью капюшона, голос — визглив. Он говорил о грехах двора и часто позволял себе страшноватые образы в проповедях. Его приближение к королеве всегда удивляло: что связывает самодержицу и отшельника?
6. Гувернантка Анна-Мария — воспитательница королевских племянников. Женщина тихая, неприметная на вид, сдержанная, словно привыкшая быть мебелью при великих. Но ее руки дрожали, когда Жереми поздоровался с нею. Взгляд — темный, печальный. По дворцу ходили сплетни, что в юности она была певицей, но вдруг исчезла со сцены, будто по чьей-то воле.
Жереми обвел их всех взглядом: каждый был возможным убийцей, каждый хранил свои мотивы и прошлое.
Покой королевы был изыскан: позолоченые зеркала отражали тени, тяжелые драпировки поглощали воздух, на столике застыла остывшая чашка шоколада. На ложе — белоснежные простыни, где еще оставались пятна крови.
Королева лежала с неподвижным лицом, и только тончайший кинжал, вонзенный под ребро, говорил о внезапной и страшной смерти.
— Двери этой комнаты были заперты внутри, — заметил Жереми, склонившись над телом. — Следовательно, кто-то из вас, — он поднял глаза, — убийца.
Слова его упали, как ледяная вода.
Лорд Кэтсфорд возмутился, ударив тростью по полу:
— Как вы смеете?! Ее Величество была мне ближе, чем родная сестра!
Леди Изабелла, наоборот, упала в кресло, прижимая платок к губам — больше театрально, чем искренне.
— Ах, господи… она доверяла нам… а теперь нас сравняли с преступниками.
Алхимик Эдмунд не выдержал молчания, его голос дрогнул:
— Надо сперва рассмотреть обстоятельства, господин сыщик. Королева могла умереть от болезни…
— Болезни не вонзают кинжалы под сердце, — холодно бросил Жереми.
Виконт Артур, казавшийся нервным, заикался:
— Но… кинжал… где же он? Его никто не держал при себе.
Монах Севериан склонил голову к груди. Его шепот прозвучал как заклинание:
— В этой комнате таится дьявол.
Анна-Мария тихо плакала, словно не слышала ничего вокруг.
Жереми сделал круг по комнате. Каждый взгляд, каждый вдох он ловил как рыбак ловит воду сетью.
— Никто не покинет этих покоев. — Его голос был безжалостен. — Время и истина — мои союзники. Кто убил королеву, тот совершил величайшее преступление против трона и веры. И я поклянусь: к утру я раскрою его имя.
Он остановился у окна, где свеча отбрасывала длинные тени. За стеклом шумел ветер, и казалось, будто сам замок слушал, что происходит внутри.
Глава вторая
Допросы под тенью мрака
Закрытая комната, свет мерцающих свечей, запах крови и шоколада — всё в королевских покоях кажется чужим, замершим между жизнями. Детектив Жереми Дюваль, ни на секунду не сомневаясь в праве распоряжаться судьбами, шаг за шагом начинает свой страшный ритуал допроса. На этих мраморных плитах каждый из шести должен раскрыться — и пусть даже против воли, тени их прошлого выползут в свет.
Лорд Генри Кэтсфорд
Жереми повернулся к лорду Генри первому — военный стратег, старик с жесткой складкой рта, исподлобья следящий за каждым движением сыщика.
— Лорд Кэтсфорд, начнем с вас. Вы — ближайший советник королевы. Были ли вы с ней в эти последние часы?
— Я, — ответ был резкий, почти грубый, — сопровождал Ее Величество весь вечер. Совещание по поводу войны на границе, новые налоги, грамоты для лейтенантов. Она была… тревожна.
— Что именно тревожило её? — Жереми прищурился.
— Она говорила о предательстве, — голос лорда приглушился, — будто в стенах дворца скрыто что-то опасное. Просила проверить кое-какие документы. Я ушел на несколько минут, чтобы позвать алхимика — ей стало дурно. По возвращении… она уже была бледна.
Детектив явно уловил нервное напряжение в голосе. Лорд сжимал рукоять трости так, будто та могла защитить его от обвинения.
— Вы чувствовали за ней странное? Кто ещё был рядом в те минуты?
— Изабелла и монах, они читали какую-то бумагу, — лорд бросил взгляд на даму и капуцина. — И, конечно, кухарка принесла напитки. Я был рядом… но с моим именем связывать подобную низость — смешно.
Леди Изабелла де Вальер
Жереми слегка кивнул, переводя внимание на леди Изабеллу. Та глотала слёзы, словно каждое воспоминание — нож:
— Леди Изабелла, вы ведь с королевой давно?
— С самых наших юных лет, — ответила она едва слышно. — Она всегда была со мной рядом, выручала словно сестра. Этой ночью я читала ей письма, что пришли из Парижа… Там были тревожные новости. Ах, мне страшно даже их вспоминать…
— Вы были с ней до самой смерти?
— Я ушла из комнаты ровно на пять минут! Севериан пригласил меня к молитве, он сказал, что королева напугана. Мы вернулись — и уже опоздали.
— С кем вы общались кроме королевы?
Изабелла провела платком по губам.
— Эдмунд, этот алхимик, всё время лез с пузырьками. Артур суетился возле буфета, Анна-Мария нервничала, будто переживает за кого-то ещё…
В ужасающей тишине детали выпадали как драгоценные камни — каждый намек ужасал.
Мастер Эдмунд Хэйверс
Алхимик был следующим. Он говорил с холодным научным интересом, будто дистанцируя себя от происходящего:
— Мастер Эдмунд, вы были единственным, кто имел доступ к лекарствам. Королева чувствовала себя плохо?
— Её мучили боли, мигрень. Я предложил настой, но она отказалась, сказала, что не доверяет экспериментам. Королева была насторожена и ко мне, и ко всем.
— Какого рода настой?
— Мята, ромашка и… да, легкий сонный яд, в микродозе. Но я не вошёл бы в покои без приказа. Как только она сказала «нет», я убрал всё и вышел.
— Могли бы вы кому-то дать отраву или что-то подобное из своей лаборатории?
— Я храню все свои ингредиенты под замком, но, — он быстро оглянулся, — кое-кому не составило бы труда проникнуть ко мне. Здесь слишком много тайн, господин сыщик.
Виконт Артур Лэнгдон
Молодой виконт, взволнованный, нервно сжимал руки, будто выдавливая из себя слова:
— Артур, какие у вас были отношения с королевой?
— Простите, — он запнулся, — я… был приглашён просто ради компании. Королева любила мои шутки, простите, если это прозвучит непочтительно. Я… не был с ней один на один.
— Было ли что-то необычное?
— Да, — он глухо признался, — она казалась напуганой. Говорила о какой-то угрозе… будто кто-то из близких готов предать. Я ушёл покурить в соседние покои… вернулся — уже всё было кончено.
Виконт дрожал, его глаза выдавали страх высшей меры.
Монах Севериан
Монах поднял голову, лицо тёмное, голос вибрировал покаянно:
— Севериан, зачем вы были в покоях королевы этим вечером?
— Я читал ей о смерти и искуплении. Королева была в смятении духа, хотел утешить её словом Божиим. Уверяю вас, я не поднимал руки ни на кого.
— Вы были с кем-то вместе?
— Леди Изабелла, она всегда ищет покоя в молитве. Она со мной читала псалмы, пока не вошёл лорд…
— Видели ли вы что-то подозрительное?
— Свет тускнел, кто-то шептал у двери, я не слушал, общался с ней душой. Грех произошёл внезапно… Я сам не верю, что это случилось.
Гувернантка Анна-Мария
Последней была Анна-Мария, её голос был хриплым, усталым:
— Анна-Мария, почему вы оказались в покоях?
— Я присматривала за детьми, но королева подозвала меня: просила принести ей музыку. Я подошла, поставила граммофон… Она сказала, что боится… что кто-то хочет уничтожить её. Я попыталась успокоить…
— Кто показался вам опасным?
— Я… не смею обвинять. Ваша работа — раскрывать тьму. Но королева указала на лорда. Она сказала: «Он принесет мне смерть, если я ошибусь…»
Дюваль почувствовал: каждый что-то недоговаривает, в каждом сердце — страх, вина, тревога, а порой и затаенная ненависть.
Он встал у двери:
— Кто-то из вас лжет. Кто-то видел или сделал не то, что говорил. К завтрашнему дню вы все расскажете правду — или я заставлю правду всплыть.
Свечи догорели почти до конца, тени стали длиннее, холод поселился среди гостей королевских покоев.
Глава третья
Дом сыщика. Новый след
Когда лучами рассвета ледяной август согрел золотой камень дворцовых стен, Жереми Дюваль, немногословный во тьме, обрел себя в собственном доме — далеко от мраморных залов, в мире, где его ждали тепло, забота и немеркнущая любовь.
Дом Дюваля, укрытый за старой липовой аллеей, был скромен и тих, ни намека на роскошь. Его жена, Сильвия, ждала у окна. Ее образ — тонкая фигура, голубой халат поверх сорочки, рыжие волосы непокорно спадают локонами, а в глазах — тревога.
Он снял плащ, умылся и сел у разогретого камина. Сильвия обняла его крепко, словно желая спасти от опасностей — не столько внешних, сколько тех, что жили внутри Жереми.
— Ты не спал всю ночь, — прошептала она.
— Слишком многое невысказано, любовь моя, — глухо ответил он.
— Ты найдешь этого убийцу. Но не дай своему сердцу очерстветь. И помни: я жду всегда. Я верю, что твой разум — твой меч, но твоя любовь — щит.
На мгновение Дюваль позволил себе слабость — спрятаться лицом в ее ладони, вдохнуть аромат родного дома и почувствовать нежность. Их поцелуй был тихим, долгим, обещавшим, что какая бы тьма ни окружала их, свет дома неизменен.
— Ты должен выжить для меня. И для того ребёнка, — вдруг едва слышно прошептала Сильвия, опуская руку ему на плечо.
Дюваль замер, не подавая виду, но сердце его ударило сильнее: в этот миг он ощущал двойную ответственность — за правду и за жизнь, которую он полюбил больше загадок.
Тем же утром — когда еще роса висела на утренних травах, а впервые за ночь показалось бледное солнце — Дюваль отправился обратно в замок. Темные ворота скрипнули, словно не одобряя его возвращения к тайне.
Он шагал по холодным коридорам, будто тени прошедшей ночи прятались за дверями, и вновь оказался в скорбных покоях королевы Аделины II.
Тело королевы лежало уже спокойно, её лицо было странно умиротворенным. Служанка стояла у двери, дрожащими руками вытирая пыль с тумбочки.
Жереми подошёл ближе. Он присел к покойной и медленно, невозмутимо начал перепроверять всё вокруг — простыни, подушки, пуговицы на её ночной рубашке.
Вот он, новый страшный след.
На тонкой шее, под кромкой кружевных воротничков, были едва видны синевато-багровые следы — следы крепкого хвата, отпечатки рук. Кинжал был лишь отвлекающим манёвром для истинной причины смерти.
Удушение.
Дюваль задержал дыхание. Только тот, кто стоял у самого ложа, мог столь незаметно оставить такие следы. Он склонился и заметил на боку королевы серебряную брошь — и под ней, в складке подушки, крошечное белое перо. Гусиное? Не из королевских постелей — слишком простое, явно подсунутое извне.
— Кто бы это ни был, он знал, как вести двойную игру, — прошептал детектив.
В этот момент детектив понял: убийца хотел запутать след, отвлечь подозрение острым лезвием. Истинное оружие — сила рук и хладнокровие.
К вечеру Жереми вновь собрал всех шестерых в зале для аудиенций. Комната казалась теснее, воздух — тяжелее.
— Сегодня мы начнем заново, — обратился он ко всем, когда тяжелые двери защёлкнулись за последним вошедшим. — В деле появились новые обстоятельства.
Все взгляды устремились на него. Жереми бросил на стол перед ними брошь и перо.
— Кто был так близко к королеве, что мог оставить следы на её шее? А кто принес сюда это перо, что не принадлежит дворцу?
Лорд Кэтсфорд побледнел, пальцы уронили трость.
— Вы… обвиняете нас всех?
Леди Изабелла, затаившись, схватилась за платье, взглядом ища защиты у монаха Севериана.
— Может, у нас был недоброжелатель из прислуги, — прошептала она, — иногда в замок пробираются чужаки…
Мастер Эдмунд хмурился, его тон стал сух.
— Королева поручала только мне носить броши… Я… но я не входил в покои ночью.
Виконт Артур вдруг всхлипнул, стиснув кулаки.
— Я заходил ночью, не буду лгать, — выпалил он. — Но я лишь хотел извиниться перед ней за вчерашние слова. Она казалась мне… слабой. Я не касался её, но заметил, что она просила найти кого-то из придворных.
Севериан промолвил тихо:
— Нас всех сюда привела исповедь. Ваш новый след говорит о зле среди приближённых.
Анна-Мария подняла голову:
— Это перо… оно как у птиц, которых кормят на заднем дворе. Рядом с корпусом кухонных служек. Я часто беру такие, чтобы записки детям писать… но не на покои королевы.
Жереми пристально посмотрел на гувернантку:
— Вы когда-нибудь оставляли что-то в ее комнате после посещения? Любую мелочь?
Её голос был хриплым:
— Только… свою фибулу, однажды, но не перо.
