— Что я буду объяснять тебе на пальцах? Давай сядем за ноутбук, и я все тебе покажу, — Олег махнул рукой в сторону кухни.
Они уткнулись носами в монитор.
— Смотри, — Олег потыкал в экран чайной ложкой, — это монтаж. Виталик настоящий, но его партнер состоит из частей тела трех разных людей, это я тебе, как врач, говорю. Первая часть — лицо Дмитрия крупным планом. И эта часть ни разу не попала в кадр одновременно с танцором — либо лицо Виталика, либо Дмитрия. Виталик все время закрывал мужчину, сидящего на диванчике в вип-комнате своим телом, но когда отклонялся в сторону… Смотри, смотри, сразу появлялось лицо Дмитрия. Виталик, по логике, находился ближе к камере, но лицо Дмитрия крупнее. Это воспринималось нормально, пока я не увидел героя скандальной записи живьем. И понял, что такое невозможно — Дмитрия сняли отдельно от танцора. И комната похожа, но не та, и камера расположена чуть ближе. Отсюда и лицо крупнее. Можно и дальше запись разложить по кадрам, только это бессмысленно. Достаточно того, что ни Дмитрий, ни Виталик в этом шоу не участвовали.
— Но почему именно Антон? — вскричал Алекс.
— Долго объяснять, — вздохнул Олег. — Но определенные сомнения у меня закрались. Я даже знаю, каким образом Антону удалось связать Федора Манохина и пластического хирурга Витаса Вагнера.
— И каким же это? — не удержался от вопроса Алекс.
— Тем же, что и мне. Он купил эти сведения у прежнего агента Виталика, — выдал Олег. — Вот тут и встало все на свои места. Я подозреваю, что Антон первым начал шантажировать именно Виталика. И произошло это примерно два-три месяца назад, когда Виталику катастрофически стало не хватать денег — он не заплатил за клинику жены, не рассчитался с тетей Машей за содержание дочки. Вероятней всего, Антон предложил «зарабатывать», снимая вип-персон на скрытую камеру, а Виталик отказался. Нам всегда официанты и обслуживающий персонал докладывали, кто из известных или богатых людей города посетил наше шоу. Все они люди, все человеки, как ты понимаешь, и ничто человеческое им не чуждо. Посмотреть на идеальное тело, пусть и за деньги, многие не отказывались.
— Ну хорошо, — не стал возражать Алекс. — Но кто же все-таки убил Антона.
— Это завтра. Не все новости сразу… К тому же я чертовски устал…
— И куда ты меня привез? — удивился Алекс.
Они выехали рано утром и только к обеду добрались до домика в деревне на берегу озера.
— Здесь сейчас живет учитель Виталика, у которого я выкупил клинику, — улыбнулся Олег. — Знаю, потому что сам помог купить старику и этот домик, и участок вокруг него. Он хотел провести остаток дней на лоне природы.
Олег громко посигналил клаксоном. На тропинке, ведущей от крыльца до калитки, появилась маленькая девочка.
— Вы к дедушке? — поинтересовалась она через забор. — А он сейчас в городской квартире. Уехал к своему ученику и еще не вернулся. А мама уехала за дедушкой следом.
— А ты с кем осталась? — строго спросил Алекс.
— С бабушкой, — отозвалась девочка. — Только она уснула после обеда. А мне скучно. А тут вы? Проходить будете?
— Нет, — отказался Олег.
«Вот идиот», — мысленно обругал он себя. Надо было позвонить сначала, но тогда сюрприза бы не получилось. Он очень хотел увидеть старого хирурга, взглянуть ему в глаза…
— Витек же сказал, что старик… — начал было Алекс.
— Помолчи, — негромко попросил Олег.
Обратно он добрались гораздо быстрее — машин на трассе почти не было, и где позволяла дорога, шли на предельной скорости.
В супермаркете купили торт, батон, палку колбасы и бутылочку коньяка двадцатипятилетней выдержки.
— Давай поедим в ресторане или кафе, — предложил Алекс. — Что за еда — бутерброды с колбасой?
Но Олег только отмахнулся от него, мол, потом, все потом…
Дверь квартиры им открыл сам бывший хирург.
Выглядел он, действительно, неважно — передвигался еле-еле в «позе манекена», характерной для болезни Паркинсона. Руки тряслись, это Алекс отметил сразу.
— А-а-а, — проскрипел старик, — я вас помню… Вы друг…
Он всхлипнул и, ничего больше не добавив, поплелся на кухню, шаркая тапками. Олег с Алексом прошли за ним.
— Помянем?
Алекс попытался было усадить старика на стул, но Олег остановил его порыв.
— Леонид Борисович, — попросил он, — нарежьте, пожалуйста, нам бутербродов, пока я ставлю чайник. Целый день за рулем.
Опять не к месту Алекс схватился было за нож, но Олег отобрал у него, подвинул к старику батон, колбасу, разделочную доску. Старый хирург взялся левой рукой за нож, придвинул к себе поближе колбасу и, куда только тремор делся, отточенными движениями нарезал ровные аккуратные пластики. Затем точно так же покромсал батон на ровные кусочки.
А вот рюмку до рта донести, не пролив, у старика не получилось.
— Ну, мы пошли, — вздохнул Олег. — Дела.
Старик вцепился ему в руку.
— Похоронили Виталика со всеми почестями? — спросил он, роняя скупые мужские слезы. — Дочка на кладбище не пустила. Я ей этого не прощу… Любил его, как сына. Он еще и талантлив был во всем. А как танцевал!
Олег кивал, Алекс недоуменно пялился на старого хирурга…
На первом этаже он впечатал Олега в стену.
— Ну хорошо, — рявкнул Алекс, — я видел, как старик резал хлеб и колбасу. Но как он выманил Антона?.. Как добрался до него? Кто ему рассказал про агента?
— Виталик, — ответил Олег. — Виталик пожаловался учителю на своего агента — они созванивались каждый день. Подолгу беседовали. Старик приехал и расправился с Антоном, но опоздал. Старик не мстил — он убирал проблему.
— Хотел бы я посмотреть, как бывший хирург водит машину, — хмыкнул Алекс.
— Как гонщик профи, — фыркнул Олег. — У него и сейчас, едва он садится за руль, дрожание рук проходит. Он не настолько болен еще, как может показаться. Но болезнь прогрессирует. Это я тебе, как врач, говорю. Ты все понял, честный бывший полицейский — хочешь, расскажи Витьку. Только доказать причастность старика к убийству тому будет весьма сложно. Хочешь, промолчи. Дай ему провести последние дни в его домике с видом на озеро. Вряд ли он кому-то еще горло перережет. Есть вещи, без которых ни жить, ни умереть спокойно не сможешь. Он не смог перенести, что его любимого ученика кто-то загнал в лабиринт, из которого нет выхода…
— Лабиринт — это не просто стены, — вздохнул Алекс, принимая самое трудное в своей жизни решение. — Это адская смесь безысходности и отчаяния… Как выясняется, все мы носим те или иные маски. И честный, на первый взгляд, человек оказывается хладнокровным убийцей, а тот, кого все считали подонком, на самом деле, до кончиков ногтей оказался любящим мужем, заботливым отцом и, вообще, порядочным человеком. Глаза — вот что отличает человека от маски. Глаза — зеркало души. У масок нет глаз, лишь пустые глазницы…
Олег тихо прокрался в зал нового клуба, его клуба и присел за столиком на последнем ряду. На сцене разворачивалось его новое шоу, в котором танцевать ему уже не придется. Все почти было готово… Не хватало только солиста. Перебрали многих, но ни один не обладал ни телом, ни шармом Виталика. А он сам для этого уже староват. Приходилось признавать, что и гибкость не та, и рожей не вышел — без маски танцевать Олег не мог, а выступать в маске каждый раз не станешь.
За ближайшими столиками к сцене сидели Алекс и директор клуба Ник, он же постановщик шоу, он же хореограф.
Алекс оставил службу у Илоны, приведя на свое место Витька. Алекс стал партнером, но прежде всего другом его, Олега. И вместе они ставили новое шоу, как и обещал в свое время Алекс.
— Как хорошо, что вы пришли! — обратился Ник к Олегу, когда тот подошел к ним. — Алекс никак не хочет утвердить нового мальчика на роль солиста без вас. Огонь! Рекомендую взглянуть.
Олег кивнул. Подтанцовку и всех прочих удалили со сцены. Заиграла музыка. И тут вышел он. Невероятно длинные ноги, стройное тело с едва заметными кубиками пресса, прямые светлые волосы до плеч. Парень начал танцевать… Олег забыл, как дышать. Танцор вытворял такое… Казалось, что у него совершенно нет костей…
Музыка давно закончилась. Все ждали решения Олега. Но он взмахом руки отправил парня из зала.
— Не понравился? — Алекс не понял реакции друга.
— Понравился, еще как понравился. Берем… — проговорил Олег. — Но нам нужен еще один такой же. Теперь у нас есть образец и можно дальше искать не спеша. И если я когда-нибудь потеряю бдительно и привяжусь к человеку — не давайте мне мучиться, а пристрелите сразу, — попросил он.
— Я не дам тебе привязаться ни к кому другому, кроме себя, — пообещал Алекс, обняв за плечи слегка очумевшего друга.
Олег благодарно улыбнулся в ответ. Все правильно. Давно правильно. Пришло время избавиться от своих страхов и масок. Он только-только стал осознавать, что уникален, а не зеркальное отражение того же Виталика или тот его. Но все равно не удержался и потребовал такого же солиста еще одного.
Алекс его понял, Олег даже не сомневался — ему нужен не полная копия нового танцора, а всего лишь… замена для шоу. И пусть танцоры будут совсем разными, уникальными.
Как они с Алексом.
В какой-то момент Олег осознал, что то время, когда он скрывал свое лицо, выпали из его жизни. И теперь он изо всех сил наверстывал потерянное.
Виталика Олег вспоминал постоянно, но разговаривал о нем только с его маленькой дочкой. Ребенок должен помнить своего отца. Эрну Олег тоже не оставил — средства на ее лечение перечислял ежемесячно. Жене, то бишь вдове Витаса Вагнера становилось лучше, но Олег, как врач, понимал, что женщина никогда не вернется к прежней жизни.
Может, и не нужно никому из них возвращаться к прежней жизни?
У него все хорошо, у Эрны почти все хорошо… У дочки Виталика тоже все будет хорошо — она окружена заботой и любовью.
А маски? Маски остались в прошлом. Навсегда.
Они уткнулись носами в монитор.
— Смотри, — Олег потыкал в экран чайной ложкой, — это монтаж. Виталик настоящий, но его партнер состоит из частей тела трех разных людей, это я тебе, как врач, говорю. Первая часть — лицо Дмитрия крупным планом. И эта часть ни разу не попала в кадр одновременно с танцором — либо лицо Виталика, либо Дмитрия. Виталик все время закрывал мужчину, сидящего на диванчике в вип-комнате своим телом, но когда отклонялся в сторону… Смотри, смотри, сразу появлялось лицо Дмитрия. Виталик, по логике, находился ближе к камере, но лицо Дмитрия крупнее. Это воспринималось нормально, пока я не увидел героя скандальной записи живьем. И понял, что такое невозможно — Дмитрия сняли отдельно от танцора. И комната похожа, но не та, и камера расположена чуть ближе. Отсюда и лицо крупнее. Можно и дальше запись разложить по кадрам, только это бессмысленно. Достаточно того, что ни Дмитрий, ни Виталик в этом шоу не участвовали.
— Но почему именно Антон? — вскричал Алекс.
— Долго объяснять, — вздохнул Олег. — Но определенные сомнения у меня закрались. Я даже знаю, каким образом Антону удалось связать Федора Манохина и пластического хирурга Витаса Вагнера.
— И каким же это? — не удержался от вопроса Алекс.
— Тем же, что и мне. Он купил эти сведения у прежнего агента Виталика, — выдал Олег. — Вот тут и встало все на свои места. Я подозреваю, что Антон первым начал шантажировать именно Виталика. И произошло это примерно два-три месяца назад, когда Виталику катастрофически стало не хватать денег — он не заплатил за клинику жены, не рассчитался с тетей Машей за содержание дочки. Вероятней всего, Антон предложил «зарабатывать», снимая вип-персон на скрытую камеру, а Виталик отказался. Нам всегда официанты и обслуживающий персонал докладывали, кто из известных или богатых людей города посетил наше шоу. Все они люди, все человеки, как ты понимаешь, и ничто человеческое им не чуждо. Посмотреть на идеальное тело, пусть и за деньги, многие не отказывались.
— Ну хорошо, — не стал возражать Алекс. — Но кто же все-таки убил Антона.
— Это завтра. Не все новости сразу… К тому же я чертовски устал…
Глава 17
— И куда ты меня привез? — удивился Алекс.
Они выехали рано утром и только к обеду добрались до домика в деревне на берегу озера.
— Здесь сейчас живет учитель Виталика, у которого я выкупил клинику, — улыбнулся Олег. — Знаю, потому что сам помог купить старику и этот домик, и участок вокруг него. Он хотел провести остаток дней на лоне природы.
Олег громко посигналил клаксоном. На тропинке, ведущей от крыльца до калитки, появилась маленькая девочка.
— Вы к дедушке? — поинтересовалась она через забор. — А он сейчас в городской квартире. Уехал к своему ученику и еще не вернулся. А мама уехала за дедушкой следом.
— А ты с кем осталась? — строго спросил Алекс.
— С бабушкой, — отозвалась девочка. — Только она уснула после обеда. А мне скучно. А тут вы? Проходить будете?
— Нет, — отказался Олег.
«Вот идиот», — мысленно обругал он себя. Надо было позвонить сначала, но тогда сюрприза бы не получилось. Он очень хотел увидеть старого хирурга, взглянуть ему в глаза…
— Витек же сказал, что старик… — начал было Алекс.
— Помолчи, — негромко попросил Олег.
Обратно он добрались гораздо быстрее — машин на трассе почти не было, и где позволяла дорога, шли на предельной скорости.
В супермаркете купили торт, батон, палку колбасы и бутылочку коньяка двадцатипятилетней выдержки.
— Давай поедим в ресторане или кафе, — предложил Алекс. — Что за еда — бутерброды с колбасой?
Но Олег только отмахнулся от него, мол, потом, все потом…
Дверь квартиры им открыл сам бывший хирург.
Выглядел он, действительно, неважно — передвигался еле-еле в «позе манекена», характерной для болезни Паркинсона. Руки тряслись, это Алекс отметил сразу.
— А-а-а, — проскрипел старик, — я вас помню… Вы друг…
Он всхлипнул и, ничего больше не добавив, поплелся на кухню, шаркая тапками. Олег с Алексом прошли за ним.
— Помянем?
Алекс попытался было усадить старика на стул, но Олег остановил его порыв.
— Леонид Борисович, — попросил он, — нарежьте, пожалуйста, нам бутербродов, пока я ставлю чайник. Целый день за рулем.
Опять не к месту Алекс схватился было за нож, но Олег отобрал у него, подвинул к старику батон, колбасу, разделочную доску. Старый хирург взялся левой рукой за нож, придвинул к себе поближе колбасу и, куда только тремор делся, отточенными движениями нарезал ровные аккуратные пластики. Затем точно так же покромсал батон на ровные кусочки.
А вот рюмку до рта донести, не пролив, у старика не получилось.
— Ну, мы пошли, — вздохнул Олег. — Дела.
Старик вцепился ему в руку.
— Похоронили Виталика со всеми почестями? — спросил он, роняя скупые мужские слезы. — Дочка на кладбище не пустила. Я ей этого не прощу… Любил его, как сына. Он еще и талантлив был во всем. А как танцевал!
Олег кивал, Алекс недоуменно пялился на старого хирурга…
На первом этаже он впечатал Олега в стену.
— Ну хорошо, — рявкнул Алекс, — я видел, как старик резал хлеб и колбасу. Но как он выманил Антона?.. Как добрался до него? Кто ему рассказал про агента?
— Виталик, — ответил Олег. — Виталик пожаловался учителю на своего агента — они созванивались каждый день. Подолгу беседовали. Старик приехал и расправился с Антоном, но опоздал. Старик не мстил — он убирал проблему.
— Хотел бы я посмотреть, как бывший хирург водит машину, — хмыкнул Алекс.
— Как гонщик профи, — фыркнул Олег. — У него и сейчас, едва он садится за руль, дрожание рук проходит. Он не настолько болен еще, как может показаться. Но болезнь прогрессирует. Это я тебе, как врач, говорю. Ты все понял, честный бывший полицейский — хочешь, расскажи Витьку. Только доказать причастность старика к убийству тому будет весьма сложно. Хочешь, промолчи. Дай ему провести последние дни в его домике с видом на озеро. Вряд ли он кому-то еще горло перережет. Есть вещи, без которых ни жить, ни умереть спокойно не сможешь. Он не смог перенести, что его любимого ученика кто-то загнал в лабиринт, из которого нет выхода…
— Лабиринт — это не просто стены, — вздохнул Алекс, принимая самое трудное в своей жизни решение. — Это адская смесь безысходности и отчаяния… Как выясняется, все мы носим те или иные маски. И честный, на первый взгляд, человек оказывается хладнокровным убийцей, а тот, кого все считали подонком, на самом деле, до кончиков ногтей оказался любящим мужем, заботливым отцом и, вообще, порядочным человеком. Глаза — вот что отличает человека от маски. Глаза — зеркало души. У масок нет глаз, лишь пустые глазницы…
***
Олег тихо прокрался в зал нового клуба, его клуба и присел за столиком на последнем ряду. На сцене разворачивалось его новое шоу, в котором танцевать ему уже не придется. Все почти было готово… Не хватало только солиста. Перебрали многих, но ни один не обладал ни телом, ни шармом Виталика. А он сам для этого уже староват. Приходилось признавать, что и гибкость не та, и рожей не вышел — без маски танцевать Олег не мог, а выступать в маске каждый раз не станешь.
За ближайшими столиками к сцене сидели Алекс и директор клуба Ник, он же постановщик шоу, он же хореограф.
Алекс оставил службу у Илоны, приведя на свое место Витька. Алекс стал партнером, но прежде всего другом его, Олега. И вместе они ставили новое шоу, как и обещал в свое время Алекс.
— Как хорошо, что вы пришли! — обратился Ник к Олегу, когда тот подошел к ним. — Алекс никак не хочет утвердить нового мальчика на роль солиста без вас. Огонь! Рекомендую взглянуть.
Олег кивнул. Подтанцовку и всех прочих удалили со сцены. Заиграла музыка. И тут вышел он. Невероятно длинные ноги, стройное тело с едва заметными кубиками пресса, прямые светлые волосы до плеч. Парень начал танцевать… Олег забыл, как дышать. Танцор вытворял такое… Казалось, что у него совершенно нет костей…
Музыка давно закончилась. Все ждали решения Олега. Но он взмахом руки отправил парня из зала.
— Не понравился? — Алекс не понял реакции друга.
— Понравился, еще как понравился. Берем… — проговорил Олег. — Но нам нужен еще один такой же. Теперь у нас есть образец и можно дальше искать не спеша. И если я когда-нибудь потеряю бдительно и привяжусь к человеку — не давайте мне мучиться, а пристрелите сразу, — попросил он.
— Я не дам тебе привязаться ни к кому другому, кроме себя, — пообещал Алекс, обняв за плечи слегка очумевшего друга.
Олег благодарно улыбнулся в ответ. Все правильно. Давно правильно. Пришло время избавиться от своих страхов и масок. Он только-только стал осознавать, что уникален, а не зеркальное отражение того же Виталика или тот его. Но все равно не удержался и потребовал такого же солиста еще одного.
Алекс его понял, Олег даже не сомневался — ему нужен не полная копия нового танцора, а всего лишь… замена для шоу. И пусть танцоры будут совсем разными, уникальными.
Как они с Алексом.
В какой-то момент Олег осознал, что то время, когда он скрывал свое лицо, выпали из его жизни. И теперь он изо всех сил наверстывал потерянное.
Виталика Олег вспоминал постоянно, но разговаривал о нем только с его маленькой дочкой. Ребенок должен помнить своего отца. Эрну Олег тоже не оставил — средства на ее лечение перечислял ежемесячно. Жене, то бишь вдове Витаса Вагнера становилось лучше, но Олег, как врач, понимал, что женщина никогда не вернется к прежней жизни.
Может, и не нужно никому из них возвращаться к прежней жизни?
У него все хорошо, у Эрны почти все хорошо… У дочки Виталика тоже все будет хорошо — она окружена заботой и любовью.
А маски? Маски остались в прошлом. Навсегда.
