У мужчины портмоне, вероятней всего, из крокодиловой кожи, только он им не трясет, держит где-нибудь во внутреннем кармане пиджака. Лиц под масками не видно, но Федору и глаз хватило: взгляд у мужчины, скорее, равнодушный, чем заинтересованный, у женщины — оценивающий, нет, все же злобный. Она разозлилась на соперника и никак не может справиться с эмоциями. Именно поэтому он танцевать для нее станет — не оценит, будет прикидывать, отработал танцовщик затраченные на него деньги или нет.
С грацией пантеры перед прыжком Федор подошел к столику, встал ровно посередине. Выбор он уже сделал, но тянул резину — играл на нервах, переводил взгляд с одного на другую. Кончиками пальцев постучал по столику. Взял стопку купюр, лежавших напротив дамы — она радостно выдохнула.
«Рано обрадовалась», — ухмыльнулся про себя Федор и протянул женщине деньги.
— Сегодня вы пойдете домой без моего танца, — проговорил он негромко. Из-под плотной маски голос прозвучал глухо.
— Что? — Илона не сразу поняла танцовщика. Как? Ей посмели отказать? Ей? — Что за вздор? — переспросила она, принимая деньги.
— Сегодня я для вас не танцую, — повторил Федор и отвернулся от нее — она ему большей не интересна. С ней все…
— Свободна, — Глеб помахал рукой на дверь, где на пороге все еще топтался агент танцовщика. — И прикройте ее за собой. Оба…
Илона гневно подскочила, тяжело протопала по комнате и с грохотом распахнула дверь, с таким же грохотом она ее и захлопнула. Они ее плохо знают — танцовщик поплатится за такое унижение…
Глеб закинул ногу на ногу и откинулся на диванчике — он приготовился насладиться танцем после всех перипетий.
— А в душ слабо было сходить перед тем, как идти сюда? — бросил Глеб пренебрежительно, окинув взглядом танцовщика, и шумно втянул носом воздух. — Потищем несет от тебя на версту.
— Не нравлюсь? — глухо поинтересовался Федор из-под маски. Знал наверняка, что потом от него не пахнет, а влага на теле ненатуральная — специальная смесь для создания видимости, что он упахался вусмерть. Ну и блестящая в свете софитов кожа выглядит выигрышнее, мышцы рельефнее — он не первый день на сцене.
— А знаешь, — вдруг выдал Федор, кураж еще не прошел, — а пошел бы ты тоже со своими деньгами куда подальше. Не хочу я и для тебя танцевать. Мне предложили на выбор — так вот, я тебя тоже не выбираю.
Федор не обиделся, нет. Еще чего не хватало? Просто куражился от души над этими двумя, что устроили тут торги, чтобы поглазеть вблизи на его тело. Он и так позволил им попялиться на него не там, на сцене, а здесь, в крошечной комнатке, где толком и батман не сделать, и при чем бесплатно. Ну не станцевал, так и денег за просмотр не взял…
Глеб аж подпрыгнул на месте от такой наглости — столик опрокинулся, купюры разлетелись по полу. Он выругался.
— Ты у меня сейчас все соберешь. Все до последнего доллара, — процедил Глеб сквозь зубы и буром двинулся на танцора, сжав руки в кулаки.
Он замахнулся, но кулак встретил лишь воздух — Федор, как танце, отклонился в сторону, уходя от удара, а затем развернулся и нанес ступней ответны й удар поединщику в челюсть.
Глеб устоял — только голова в сторону мотнулась. Он замахнулся вторично, но ударить не успел.
Федор присел почти на шпагат и сам коротко ударил снизу вверх в область солнечного сплетения. И резко выпрямился.
Глеб согнулся пополам, несколько раз схватил ртом воздух, а затем рухнул носом в пыльное половое покрытие.
Федор брезгливо глянул на распластанное перед ним тело и неспешно покинул комнату.
Глеб лежал, не шевелясь. Мысли скакали галопом от одного к другому — он, конечно, достанет этого жалкого танцоришку. Всяко отплясывать ему в этом клубе больше не придется, потому что… он купит этот чертов клуб вместе с потрохами и сравняет с землей, чтобы ничего не напоминало о его сегодняшнем позоре.
Также почему-то пришло на память, как его, еще мажора, а не солидного бизнесмена, загребли в ментовку. Точно таким же ударом молоденький лейтенантик отправил его в нокаут, а потом спокойным тоном пообещал, если он, Глеб, будет и дальше рыпаться и выступать, он ему отобьет почки без синяков и прочих внешних проявлений насилия. Почему-то тогда Глеб ему поверил, лежа на заплеванном полу обезьянника, уткнувшись носом в чужие грязные ботинки, и после того случая старался не конфликтовать со службами правопорядка, неожиданно в одно мгновение превратившись в законопослушного гражданина. С полицией надо дружить — вынес он из своего первого и последнего знакомства с представителями правоохранительных органов. Не попадись ему на пути тот самый молоденький лейтенант, неизвестно, что из него получилось бы…
Злая, как собака, нет, три злобных собаки разом, Илона неслась по клубу в поисках Насти. Она бы бросила все и уехала одна домой, без подруги, но Виталий ей никогда не простит, если Настя потеряется. А подруга могла… не спешить домой и загулять дней на несколько. Вряд ли она стала бы изменять мужу. Но ведь не докажешь, что ни с кем ничего не было.
Илона подхватила отплясывающую возле сцены подругу и без разговоров потянула на выход.
— Ну почему так рано? — заартачилась Настя.
— Все, — отрезала Илона тоном, не терпящим возражений, — вечер перестал быть томным. Пора домой. Хватит на сегодня развречений…
Насте знакомы были эти интонации в голосе подруги — и если они появились, то с ней лучше не спорить. Она кисло улыбнулась своему партнеру, точнее, партнерше — высокой тощей девице, с которой они извивались в танце, копируя движения мальчика на сцене, — и поплелась за Илоной на выход. Сейчас подъедет такси, и праздник на самом деле закончится и наступят серые будни в кругу семьи. Может, напроситься к Илоне на рюмку чая? Но что-то подсказывало Насте, что подруга отчего-то не в духе…
Глеб не стал разыскивать подружку. На кой она ему сдалась? Чтобы только довезти до дома? Сама доберется, не маленькая. Он вызвал такси…
На крыльце столкнулся со своей «соперницей» — та даже не взглянула в его сторону. Тоже, видимо, вызвала такси, в ожидании нервно теребила клатч. Один ноготь сломан — сильно нервничала. Маску так и не сняла — видимо, было что скрывать. Жаль, очень хотелось узнать, с кем его свела таким странным образом судьба. А вот ее подружка с обреченным видом стояла рядом без маски — просто держала ее в руках. Глеб старался запомнить лицо девушки, а потом незаметно сфотографировал ее.
Только в такси он избавился от ненавистной маски — ему тоже было что скрывать.
Домой Олег добрался в препаршивом расположении духа. Состояние эйфории, в котором он пребывал после того, как отправил одну домой, второго в нокаут, сменилось чувством вины перед Антоном. Почему-то казалось, что он все сделал неправильно. Доплясался, скажет завтра агент и отправится на поиски новой площадки для выступлений. И в этом будет доля его вины.
— Что-то не так? — Виталик всегда чувствовал малейшие изменения в настроении друга.
— Все не так, — выдохнул Олег. Бросил сумку с костюмом в коридоре и скинул обувь, не переодевшись, он прошел сразу на кухню, достал из шкафчика початую бутылку коньяка и плеснул немного в бокал.
— О! — хмыкнул Виталик. — Танец не удался? Провалил выступление? — Он подошел со спины и прижался к Олегу, обняв его за талию.
Олег повернулся в кольце его рук.
— Разве я мог подставить тебя? — улыбнулся он другу и прикоснулся губами к кончику его носа. Поцеловать в губы не решился — Виталик с утра жаловался на боль в горле, а потом и вовсе слег с температурой. Нет, рисковать не стоило — у него завтра важная встреча. И без голоса Олегу никак нельзя.
— Антон сильно ругался, что вместо меня соло танцевать будешь ты? — спросил Виталик.
— Похоже, он даже не заметил подмены, — улыбнулся Олег. — В клуб я вошел уже в маске, говорил мало, в основном шепотом. Антон не присматривался я это или ты. Ему было все равно.
Тут Олег был прав — с Виталиком они похожи, как браться близнецы-братья, если не всматриваться в лица. Одного роста, примерно похожего сложения, оба гибкие, изящные, прекрасно танцевали как фольклорные, так и характерные танцы, а также выделывали замысловатые па на пилоне. Не отличить. И даже сценический псевдоним у них был один на двоих — Федор Манохин. Но… Они никогда не танцевали на одной площадке одновременно. И только поэтому остальные их постоянно принимали одного за другого, все, кроме Антона. Но тому, по большому счету, было все равно, кто приносит деньги в его карман — один Федор или другой.
Олег хорохорился — если начнется разборка, придется признаваться, что в этот вечер в клубе танцевал он. А она начнется непременно — сильно разозлилась дамочка, да и мажор тоже. Разборки совершенно не хотелось, и Виталика подставлять тоже не хотелось. Придется выкручиваться или… Бросать танцы больше всего не хотелось, но, похоже, дело шло именно к этому. Ну сколько можно, ему, солидному предпринимателю крутиться на пилоне? Да и Виталику тоже… Кто-нибудь когда-нибудь случайно узнает в нем известного пластического хирурга. Пока спасали только маски на лицах. Но танцы — Олег снова улыбнулся — отрада для души и отдых для тела.
А может, ему это все только кажется?..
Олег долго и нудно смывал в душе специальное масло, которым его покрывал Виталик некоторое время назад. Можно было не смывать — к утру все равно впиталось бы. Но не сейчас… Сейчас хотелось забыть обо всем в ласковых объятиях друга.
— Тебя ждать?
Дверь в туалетную комнату приоткрылась…
— Ждать, — отозвался Олег.
Он видел сквозь запотевший пластик душа, как Виталик прошел внутрь туалетной комнаты, и уселся на диванчике с пушистым полотенцем на коленях. А его спрашивали в свое время, когда он только купил эту квартиру, зачем в ванной на полу дорогой ковер, а у стены обитый парчой итальянский диванчик. Тогда не знал, а теперь знал наверняка — чтобы вот так с его любимым полотенцем в руках дожидался друг, когда он смоет противное масло…
— Так все же что случилось в клубе? — все же не выдержал Виталик.
Олег подробно изложил свою версию произошедшего без комментариев. Пока друг будет массировать ему плечи и спину, они успеют обсудить случившееся в вип-комнате и сделать выводы. Хорошо бы эти выводы совпали с мнением их агента.
— Они торговались, пока у них не кончилась наличка, — фыркнул Олег в подушку и выругался. Он лежал на широкой кровати на животе, пока Виталий, присев рядом в позе лотоса, кончиками пальцев поглаживал ему спину: бесконечное наслаждение. — И одна, и второй хотели получить мое тело, я даже в этом не сомневаюсь. Им не нужен был мой танец — он стоил недорого.
— И?.. — Виталик вопросительно выгнул брови.
— Что ты хочешь услышать? — хмыкнул Олег и перевернулся с живота на спину. Ему хотелось не только увидеть лицо друга, но и продемонстрировать насколько сильно он его хочет. — Дамочку я выгнал сразу: она ушла, почти не сопротивляясь. Что-то сказала, но я не запомнил что. А вот с мажором пришлось повозиться — оставил его лежащим на полу. Тот никак не желал понимать, что ни его деньги, ни он сам меня нисколько не интересуют.
— Хотелось бы в это верить, — вздохнул Виталик. — И на какую сумму они в итоге сторговались? — задал вопрос обиженным тоном.
— Ревнуешь? — рассмеялся Олег и, не удержавшись, все же убрал прядь волос с лица друга и поцеловал его в губы. И плевать, если заболеет. А с другой стороны, зараза к заразе не липнет. — Даже если мне предложат весь мир, я тебя на него не променяю. А там-то и было, если судить по кучкам, не более пяти стандартных тарифов за танец. Им было неизвестно, что так дешево я не продаюсь… А почему ты до сих пор в трусах и носках? — удивился следом.
— Лечусь, — улыбнулся в ответ Виталик. — В носках у меня горчица.
— Надеюсь, в трусах ее нет, — Олег потянул за резинку…
— Олег Николаевич!
Мэр радостно поднялся из-за стола и протянул руку, едва Олег переступил порог его помпезного кабинета. Его радость не сулила ничего хорошего — опять будет просить денег на благотворительность. Не хотелось бы. Он уже отложил все свободные средства на ремонт клиники Виталика. Тот еще не знал об этом, но это неважно, главное, он, Олег, решил, что пора сделать ремонт по европейским стандартам — это привлечет новых клиентов. Пусть друг и не жаловался на простои в процедурных кабинетах, или отсутствие очередей у хирургов, надо, чтобы очереди стали больше. Тогда смело можно покупать новое оборудование, на которое Виталик скопил денег, и снять новое помещение для его установки. Нет, бизнес у Виталика был на подъеме, просто Олегу очень хотелось сделать подарок другу на тридцатилетие. Мог он себе позволить маленькие жизненные радости?
С напускным равнодушием Олег пожал мэру руку и вальяжно расположился в предложенном кожаном кресле.
— По рюмочке? — мэр показал двумя пальцами, сколько планировал плеснуть настоящего французского коньяка в бокалы.
— Можно, — кивнул Олег. Похоже, скоро его отсюда не выпустят.
Мэр радостно распахнул дверцы орехового шкафа и выставил на стол серебряный поднос с бутылкой коньяка, двумя бокалами, нарезанным лимоном на блюдце и бутербродами с красной икрой.
«Жаль, что не с черной», — вяло подумал Олег. Его ждали, готовились. Хорошо, что он поехал не сам за рулем, а попросил водителя отвезти его в мэрию. Как чувствовал. Неудобно было отказываться, ссылаясь на руль. Другой причины не нашлось бы.
Они выпили по глотку. Мэр только крякнул, а Олег от закуски отказываться не стал — сначала маленькой вилочкой отправил пластик лимона в рот, а потом взял бутерброд. Пусть говорит мэр, а он спокойно пожует.
— Еще бы кофе, — попросил Олег.
Мэр кивнул, и нажал вызов секретарши.
Та появилась почти мгновенно с кофе, конфетами и печеньем на небольшом подносике. Поставила на краешке огромного стола и тут исчезла.
После коньяка Олег отхлебнул кофе — настоящий, свежезаваренный — и приготовился выслушать все, что ему скажет мэр. Он заготовил дежурную фразу на всякий случай, но… вдруг не станет все же говорить о деньгах.
Мэр прокашлялся — все никак не мог начать, похоже, сложный для него разговор.
— Олег Николаевич, — наконец решился он, — я пригласил вас к себе…
«Ну давай уже. Не тяни», — хмыкнул про себя Олег. Он снова взял чашку с кофе и сделал довольно солидный глоток.
Мэр набрал полные легкие воздуха и открыл было рот, но так и не произнес ни слова — зазвонил телефон. На звонок надо было ну просто обязательно ответить. После произнесенных «да» и «нет», мэр положил трубку. Он вздохнул.
— Помните клуб на окраине рядом с детским санаторием? — наконец выдал он.
Олег похолодел. Что, уже донесли?
— Конечно, помню, — произнес Олег слегка дрогнувшим голосом. Не так давно он отстаивал в этом кабинете права на ночную жизнь городских жителей после того, как клуб в очередной раз закрыли, а они с Виталиком лишились площадки для танцев. Что на сей раз?
— Мы все же будем вынуждены выставить это здание на продажу, — скептически поджал губы мэр, — если не найдется спонсор, готовый… удлинить забор, чтобы строение попало на территорию санатория… Жалобы поступают и поступают. И от сотрудников санатория и от родителей, и от жителей окружающих домов… — он вытащил пачку документом и положил на стол. — Вот их сколько. И я не могу не дать им ход.
С грацией пантеры перед прыжком Федор подошел к столику, встал ровно посередине. Выбор он уже сделал, но тянул резину — играл на нервах, переводил взгляд с одного на другую. Кончиками пальцев постучал по столику. Взял стопку купюр, лежавших напротив дамы — она радостно выдохнула.
«Рано обрадовалась», — ухмыльнулся про себя Федор и протянул женщине деньги.
— Сегодня вы пойдете домой без моего танца, — проговорил он негромко. Из-под плотной маски голос прозвучал глухо.
— Что? — Илона не сразу поняла танцовщика. Как? Ей посмели отказать? Ей? — Что за вздор? — переспросила она, принимая деньги.
— Сегодня я для вас не танцую, — повторил Федор и отвернулся от нее — она ему большей не интересна. С ней все…
— Свободна, — Глеб помахал рукой на дверь, где на пороге все еще топтался агент танцовщика. — И прикройте ее за собой. Оба…
Илона гневно подскочила, тяжело протопала по комнате и с грохотом распахнула дверь, с таким же грохотом она ее и захлопнула. Они ее плохо знают — танцовщик поплатится за такое унижение…
Глеб закинул ногу на ногу и откинулся на диванчике — он приготовился насладиться танцем после всех перипетий.
— А в душ слабо было сходить перед тем, как идти сюда? — бросил Глеб пренебрежительно, окинув взглядом танцовщика, и шумно втянул носом воздух. — Потищем несет от тебя на версту.
— Не нравлюсь? — глухо поинтересовался Федор из-под маски. Знал наверняка, что потом от него не пахнет, а влага на теле ненатуральная — специальная смесь для создания видимости, что он упахался вусмерть. Ну и блестящая в свете софитов кожа выглядит выигрышнее, мышцы рельефнее — он не первый день на сцене.
— А знаешь, — вдруг выдал Федор, кураж еще не прошел, — а пошел бы ты тоже со своими деньгами куда подальше. Не хочу я и для тебя танцевать. Мне предложили на выбор — так вот, я тебя тоже не выбираю.
Федор не обиделся, нет. Еще чего не хватало? Просто куражился от души над этими двумя, что устроили тут торги, чтобы поглазеть вблизи на его тело. Он и так позволил им попялиться на него не там, на сцене, а здесь, в крошечной комнатке, где толком и батман не сделать, и при чем бесплатно. Ну не станцевал, так и денег за просмотр не взял…
Глеб аж подпрыгнул на месте от такой наглости — столик опрокинулся, купюры разлетелись по полу. Он выругался.
— Ты у меня сейчас все соберешь. Все до последнего доллара, — процедил Глеб сквозь зубы и буром двинулся на танцора, сжав руки в кулаки.
Он замахнулся, но кулак встретил лишь воздух — Федор, как танце, отклонился в сторону, уходя от удара, а затем развернулся и нанес ступней ответны й удар поединщику в челюсть.
Глеб устоял — только голова в сторону мотнулась. Он замахнулся вторично, но ударить не успел.
Федор присел почти на шпагат и сам коротко ударил снизу вверх в область солнечного сплетения. И резко выпрямился.
Глеб согнулся пополам, несколько раз схватил ртом воздух, а затем рухнул носом в пыльное половое покрытие.
Федор брезгливо глянул на распластанное перед ним тело и неспешно покинул комнату.
Глеб лежал, не шевелясь. Мысли скакали галопом от одного к другому — он, конечно, достанет этого жалкого танцоришку. Всяко отплясывать ему в этом клубе больше не придется, потому что… он купит этот чертов клуб вместе с потрохами и сравняет с землей, чтобы ничего не напоминало о его сегодняшнем позоре.
Также почему-то пришло на память, как его, еще мажора, а не солидного бизнесмена, загребли в ментовку. Точно таким же ударом молоденький лейтенантик отправил его в нокаут, а потом спокойным тоном пообещал, если он, Глеб, будет и дальше рыпаться и выступать, он ему отобьет почки без синяков и прочих внешних проявлений насилия. Почему-то тогда Глеб ему поверил, лежа на заплеванном полу обезьянника, уткнувшись носом в чужие грязные ботинки, и после того случая старался не конфликтовать со службами правопорядка, неожиданно в одно мгновение превратившись в законопослушного гражданина. С полицией надо дружить — вынес он из своего первого и последнего знакомства с представителями правоохранительных органов. Не попадись ему на пути тот самый молоденький лейтенант, неизвестно, что из него получилось бы…
Злая, как собака, нет, три злобных собаки разом, Илона неслась по клубу в поисках Насти. Она бы бросила все и уехала одна домой, без подруги, но Виталий ей никогда не простит, если Настя потеряется. А подруга могла… не спешить домой и загулять дней на несколько. Вряд ли она стала бы изменять мужу. Но ведь не докажешь, что ни с кем ничего не было.
Илона подхватила отплясывающую возле сцены подругу и без разговоров потянула на выход.
— Ну почему так рано? — заартачилась Настя.
— Все, — отрезала Илона тоном, не терпящим возражений, — вечер перестал быть томным. Пора домой. Хватит на сегодня развречений…
Насте знакомы были эти интонации в голосе подруги — и если они появились, то с ней лучше не спорить. Она кисло улыбнулась своему партнеру, точнее, партнерше — высокой тощей девице, с которой они извивались в танце, копируя движения мальчика на сцене, — и поплелась за Илоной на выход. Сейчас подъедет такси, и праздник на самом деле закончится и наступят серые будни в кругу семьи. Может, напроситься к Илоне на рюмку чая? Но что-то подсказывало Насте, что подруга отчего-то не в духе…
Глеб не стал разыскивать подружку. На кой она ему сдалась? Чтобы только довезти до дома? Сама доберется, не маленькая. Он вызвал такси…
На крыльце столкнулся со своей «соперницей» — та даже не взглянула в его сторону. Тоже, видимо, вызвала такси, в ожидании нервно теребила клатч. Один ноготь сломан — сильно нервничала. Маску так и не сняла — видимо, было что скрывать. Жаль, очень хотелось узнать, с кем его свела таким странным образом судьба. А вот ее подружка с обреченным видом стояла рядом без маски — просто держала ее в руках. Глеб старался запомнить лицо девушки, а потом незаметно сфотографировал ее.
Только в такси он избавился от ненавистной маски — ему тоже было что скрывать.
Глава 3
Домой Олег добрался в препаршивом расположении духа. Состояние эйфории, в котором он пребывал после того, как отправил одну домой, второго в нокаут, сменилось чувством вины перед Антоном. Почему-то казалось, что он все сделал неправильно. Доплясался, скажет завтра агент и отправится на поиски новой площадки для выступлений. И в этом будет доля его вины.
— Что-то не так? — Виталик всегда чувствовал малейшие изменения в настроении друга.
— Все не так, — выдохнул Олег. Бросил сумку с костюмом в коридоре и скинул обувь, не переодевшись, он прошел сразу на кухню, достал из шкафчика початую бутылку коньяка и плеснул немного в бокал.
— О! — хмыкнул Виталик. — Танец не удался? Провалил выступление? — Он подошел со спины и прижался к Олегу, обняв его за талию.
Олег повернулся в кольце его рук.
— Разве я мог подставить тебя? — улыбнулся он другу и прикоснулся губами к кончику его носа. Поцеловать в губы не решился — Виталик с утра жаловался на боль в горле, а потом и вовсе слег с температурой. Нет, рисковать не стоило — у него завтра важная встреча. И без голоса Олегу никак нельзя.
— Антон сильно ругался, что вместо меня соло танцевать будешь ты? — спросил Виталик.
— Похоже, он даже не заметил подмены, — улыбнулся Олег. — В клуб я вошел уже в маске, говорил мало, в основном шепотом. Антон не присматривался я это или ты. Ему было все равно.
Тут Олег был прав — с Виталиком они похожи, как браться близнецы-братья, если не всматриваться в лица. Одного роста, примерно похожего сложения, оба гибкие, изящные, прекрасно танцевали как фольклорные, так и характерные танцы, а также выделывали замысловатые па на пилоне. Не отличить. И даже сценический псевдоним у них был один на двоих — Федор Манохин. Но… Они никогда не танцевали на одной площадке одновременно. И только поэтому остальные их постоянно принимали одного за другого, все, кроме Антона. Но тому, по большому счету, было все равно, кто приносит деньги в его карман — один Федор или другой.
Олег хорохорился — если начнется разборка, придется признаваться, что в этот вечер в клубе танцевал он. А она начнется непременно — сильно разозлилась дамочка, да и мажор тоже. Разборки совершенно не хотелось, и Виталика подставлять тоже не хотелось. Придется выкручиваться или… Бросать танцы больше всего не хотелось, но, похоже, дело шло именно к этому. Ну сколько можно, ему, солидному предпринимателю крутиться на пилоне? Да и Виталику тоже… Кто-нибудь когда-нибудь случайно узнает в нем известного пластического хирурга. Пока спасали только маски на лицах. Но танцы — Олег снова улыбнулся — отрада для души и отдых для тела.
А может, ему это все только кажется?..
Олег долго и нудно смывал в душе специальное масло, которым его покрывал Виталик некоторое время назад. Можно было не смывать — к утру все равно впиталось бы. Но не сейчас… Сейчас хотелось забыть обо всем в ласковых объятиях друга.
— Тебя ждать?
Дверь в туалетную комнату приоткрылась…
— Ждать, — отозвался Олег.
Он видел сквозь запотевший пластик душа, как Виталик прошел внутрь туалетной комнаты, и уселся на диванчике с пушистым полотенцем на коленях. А его спрашивали в свое время, когда он только купил эту квартиру, зачем в ванной на полу дорогой ковер, а у стены обитый парчой итальянский диванчик. Тогда не знал, а теперь знал наверняка — чтобы вот так с его любимым полотенцем в руках дожидался друг, когда он смоет противное масло…
— Так все же что случилось в клубе? — все же не выдержал Виталик.
Олег подробно изложил свою версию произошедшего без комментариев. Пока друг будет массировать ему плечи и спину, они успеют обсудить случившееся в вип-комнате и сделать выводы. Хорошо бы эти выводы совпали с мнением их агента.
— Они торговались, пока у них не кончилась наличка, — фыркнул Олег в подушку и выругался. Он лежал на широкой кровати на животе, пока Виталий, присев рядом в позе лотоса, кончиками пальцев поглаживал ему спину: бесконечное наслаждение. — И одна, и второй хотели получить мое тело, я даже в этом не сомневаюсь. Им не нужен был мой танец — он стоил недорого.
— И?.. — Виталик вопросительно выгнул брови.
— Что ты хочешь услышать? — хмыкнул Олег и перевернулся с живота на спину. Ему хотелось не только увидеть лицо друга, но и продемонстрировать насколько сильно он его хочет. — Дамочку я выгнал сразу: она ушла, почти не сопротивляясь. Что-то сказала, но я не запомнил что. А вот с мажором пришлось повозиться — оставил его лежащим на полу. Тот никак не желал понимать, что ни его деньги, ни он сам меня нисколько не интересуют.
— Хотелось бы в это верить, — вздохнул Виталик. — И на какую сумму они в итоге сторговались? — задал вопрос обиженным тоном.
— Ревнуешь? — рассмеялся Олег и, не удержавшись, все же убрал прядь волос с лица друга и поцеловал его в губы. И плевать, если заболеет. А с другой стороны, зараза к заразе не липнет. — Даже если мне предложат весь мир, я тебя на него не променяю. А там-то и было, если судить по кучкам, не более пяти стандартных тарифов за танец. Им было неизвестно, что так дешево я не продаюсь… А почему ты до сих пор в трусах и носках? — удивился следом.
— Лечусь, — улыбнулся в ответ Виталик. — В носках у меня горчица.
— Надеюсь, в трусах ее нет, — Олег потянул за резинку…
***
— Олег Николаевич!
Мэр радостно поднялся из-за стола и протянул руку, едва Олег переступил порог его помпезного кабинета. Его радость не сулила ничего хорошего — опять будет просить денег на благотворительность. Не хотелось бы. Он уже отложил все свободные средства на ремонт клиники Виталика. Тот еще не знал об этом, но это неважно, главное, он, Олег, решил, что пора сделать ремонт по европейским стандартам — это привлечет новых клиентов. Пусть друг и не жаловался на простои в процедурных кабинетах, или отсутствие очередей у хирургов, надо, чтобы очереди стали больше. Тогда смело можно покупать новое оборудование, на которое Виталик скопил денег, и снять новое помещение для его установки. Нет, бизнес у Виталика был на подъеме, просто Олегу очень хотелось сделать подарок другу на тридцатилетие. Мог он себе позволить маленькие жизненные радости?
С напускным равнодушием Олег пожал мэру руку и вальяжно расположился в предложенном кожаном кресле.
— По рюмочке? — мэр показал двумя пальцами, сколько планировал плеснуть настоящего французского коньяка в бокалы.
— Можно, — кивнул Олег. Похоже, скоро его отсюда не выпустят.
Мэр радостно распахнул дверцы орехового шкафа и выставил на стол серебряный поднос с бутылкой коньяка, двумя бокалами, нарезанным лимоном на блюдце и бутербродами с красной икрой.
«Жаль, что не с черной», — вяло подумал Олег. Его ждали, готовились. Хорошо, что он поехал не сам за рулем, а попросил водителя отвезти его в мэрию. Как чувствовал. Неудобно было отказываться, ссылаясь на руль. Другой причины не нашлось бы.
Они выпили по глотку. Мэр только крякнул, а Олег от закуски отказываться не стал — сначала маленькой вилочкой отправил пластик лимона в рот, а потом взял бутерброд. Пусть говорит мэр, а он спокойно пожует.
— Еще бы кофе, — попросил Олег.
Мэр кивнул, и нажал вызов секретарши.
Та появилась почти мгновенно с кофе, конфетами и печеньем на небольшом подносике. Поставила на краешке огромного стола и тут исчезла.
После коньяка Олег отхлебнул кофе — настоящий, свежезаваренный — и приготовился выслушать все, что ему скажет мэр. Он заготовил дежурную фразу на всякий случай, но… вдруг не станет все же говорить о деньгах.
Мэр прокашлялся — все никак не мог начать, похоже, сложный для него разговор.
— Олег Николаевич, — наконец решился он, — я пригласил вас к себе…
«Ну давай уже. Не тяни», — хмыкнул про себя Олег. Он снова взял чашку с кофе и сделал довольно солидный глоток.
Мэр набрал полные легкие воздуха и открыл было рот, но так и не произнес ни слова — зазвонил телефон. На звонок надо было ну просто обязательно ответить. После произнесенных «да» и «нет», мэр положил трубку. Он вздохнул.
— Помните клуб на окраине рядом с детским санаторием? — наконец выдал он.
Олег похолодел. Что, уже донесли?
— Конечно, помню, — произнес Олег слегка дрогнувшим голосом. Не так давно он отстаивал в этом кабинете права на ночную жизнь городских жителей после того, как клуб в очередной раз закрыли, а они с Виталиком лишились площадки для танцев. Что на сей раз?
— Мы все же будем вынуждены выставить это здание на продажу, — скептически поджал губы мэр, — если не найдется спонсор, готовый… удлинить забор, чтобы строение попало на территорию санатория… Жалобы поступают и поступают. И от сотрудников санатория и от родителей, и от жителей окружающих домов… — он вытащил пачку документом и положил на стол. — Вот их сколько. И я не могу не дать им ход.
