ГЛАВА 1. НАЧАЛО
Привалившись спиной к дверному косяку, Кристофер Рич, старший сын герцога Метью Рича, со скептической улыбкой наблюдал за сборами своего младшего брата и одновременно грыз яблоко. Оно еще не дозрело и буквально сводило челюсти, но Крис из вредности его не бросил бы, пока не доел. В этом он был весь.
Отец отправлял брата на лечение в столицу — туда прибыл какой-то модный эскулап. Поговаривали, и эти слухи дотянулись до их захолустья, что тот мог излечить от любой болезни. Только Крис в это не верил — брат болен не физически, а страдал слабоумием. Разве от этого можно излечить?
Что будет с титулом и имением, когда отца не станет? Лучше бы тот сам поехал в столицу и прошел курс лечения у этого самого врачевателя. Но нет, у отца на это был готов ответ — это не болезнь, а просто старость, мол, пришло его время отправиться вслед за матушкой Кристофера и Питера Ричей.
Матушка… Крис вздохнул. Он почти не помнил ее — слишком был мал, когда та умерла практически одновременно с появлением его брата на свет. В имении шептались, что у Питера и проблемы с головкой, так как роды были слишком тяжелыми. Кто его знает, может, оно так и было.
Герцог так больше и не женился — слишком любил свою супругу. Не хотел, чтобы у ее сыновей появилась мачеха. Привез в имение для присмотра и ухода за мальчиками какую-ту дальнюю родственницу по материнской линии из обедневшей семьи, на этом и успокоился. Тетка Мелани Итон всем сердцем полюбила детей своего дальнего родственника, но сама ему так никого и не родила, поэтому ощущала себя порой приживалкой. Родила, может, герцог и оформил бы с ней отношения, как до этого с матушкой Криса.
Правда, по закону Кристофер Рич не мог наследовать титул и земли, несмотря на то что Метью Рич все же женился на Этель Ли буквально на следующий день после появления сына на свет. Падре из-за ливня припозднился, а мальчик, наоборот, не стал засиживаться в утробе матери. Поначалу герцог не сильно переживал по этому поводу — спустя три года Этель теперь уже Рич, законная супруга герцога, родила ему наследника. Но когда стало ясно, что Питер не сможет самостоятельно управлять имением, Метью написал даже королю — в ответ получил категоричное «нет». Только первенец по мужской линии, рожденный в законном браке, может наследовать титул и состояние аристократа.
— Зайди к отцу, — попросила Мелани, неожиданно появившись в дверном проеме. — Он хочет тебе что-то сказать.
Крис кивнул, доел яблоко, а огрызком швырнул в любопытную курицу, которая слишком близко подобралась к крыльцу — та с кудахтаньем испуганно бросилась в сторону.
Не стоит отца заставлять ждать. Крис вошел в дом и легко вбежал на второй этаж. Мелани не сказала, но скорее всего, герцог еще не покидал своих апартаментов.
— Сын мой, — прохрипел Метью, а потом зашелся в сильном кашле. — Подойди ко мне, — когда кашель прекратился, попросил он, вытирая губы и оставляя на платке алые пятна.
Крис повиновался и подошел к отцу, сидящему в кресле за письменным столом. Видимо, до его появления он писал письма.
— Сын мой, — снова проговорил Метью и взял Кристофера за руку.
— Отец, — попросил тот, — говори по существу. Не надо лишних слов. Я вижу, тебе тяжело.
— Я хочу, чтобы ты всегда помнил, что ты мой, — он сделал ударение на слове, — мой, — повторил еще раз, — сын. И я тебя очень люблю. Но закон есть закон, и он не твоей стороне.
— Я помню это, отец.
Крис склонился и поцеловал руку отца. Если он кого и слушался в этой жизни, то это был только Метью Рич.
— Король лишил тебя титула и земель, но не моей любви, — продолжил герцог. — Но я позвал тебя не только для того, чтобы в очередной раз сказать это.
Крис кивнул — он догадывался об этом.
— Тебе придется поехать с Питером…
— Но, отец, — перебил его Кристофер, — это невозможно. Кто останется с тобой?
— Мелани, — ответил герцог, после кашля снова вытирая губы и оставляя алые пятна на платке. — Не возражай. Она останется со мной. А эти письма для тебя.
Он передал сыну несколько запечатанных конвертов.
— В одном из них я назначаю тебя опекуном Питера до его совершеннолетия, — продолжил герцог. — Это совершенно официальный документ, заверенный в королевской канцелярии. В другом конверте — завещание твоей матери. Так как ты родился до нашей с ней женитьбы, то, соответственно, ты, а не я, являешься ее наследником. Еще совсем немного, и ты сможешь самостоятельно распоряжаться ее имуществом.
— А сейчас кто им распоряжается? — спросил Крис, нахмурившись.
Не хватало, чтобы управляющий ничего ему не передал, пустив материно наследство по ветру.
— Я, — просто ответил герцог. — Я был назначен твоим опекуном до твоего совершеннолетия, но по завещанию твоей матери я мог пользоваться ее имуществом и дольше. Поверь, я только приумножил состояние Этель Рич, в девичестве Ли.
Крис не мог не поверить — отец был отличным хозяином.
— В остальных других — рекомендательные письма.
— Отец, — сказал Кристофер и покачал головой, — у меня складывается впечатление, что ты или помирать собрался, или отправляешь меня с братом далеко и надолго.
— Ни одно и ни другое, — ответил герцог и мягко улыбнулся. — Но надо быть готовым ко всему. Дорога пусть и недальняя, но неизвестно, сколько продлится лечение Питера, и чем оно закончится. А тебе придется все время находиться рядом с ним.
— Когда мы сможем вернуться домой? — поинтересовался Крис.
— Не знаю, — отозвался Метью. — Даже предположить не могу. Послушай, что скажет доктор. Посмотри, как пойдет лечение Питера. В доме давно никто не жил, но он должен быть в хорошем состоянии.
— Это который в столице? — перебил отца Крис.
— Он самый, — ответил герцог и согласно покачал головой.
Несколько лет назад отец с Мелани вывозили его и Питера в столицу, дом произвел на него жуткое впечатление. Он был тогда мальчиком, может, сейчас все окажется не так уж и страшно. В любом случае жить в своем доме дешевле, чем в гостинице.
— А деньги? — спохватился Крис.
— На дорогу я вам выдам, — проговорил Метью. — А дальше придется самому…
Крис вздрогнул. Что, зарабатывать деньги? Он этого не умел — только тратить.
— В одном из писем ты найдешь доверенность на распоряжение банковским счетом, — продолжил герцог, прокашлявшись. — Я верю в тебя, мой сын, — добавил он, помолчав.
Крис кивнул. Он мог, конечно, сказать отцу, что выполнит все его наказы, но это только слова.
— Уезжайте сегодня, — произнес герцог и махнул рукой на дверь. — Не думаю, что тебе потребуется много времени на сборы.
«Не много, но потребуется», — подумал про себя Крис.
Он перебрал письма, которые держал в руках. На всех конвертах стояли пометки, сделанные аккуратным почерком — перепутать просто невозможно.
Крис покидал нехитрые пожитки в дорожный мешок — много ему не надо. Оделся в самый приличный костюм, который отыскался среди его одежды, в столице придется обновить гардероб — можно сказать, приготовился к поездке и вышел на крыльцо.
Почему так долго собирали вещи брата? Никак не мог понять — что-то все еще укладывали в мешки и грузили в карету.
Вопросы, как ехать в столицу, а главное, на чем, отпали сами собой. Много ли можно увезти в седельных сумках? А хотелось прихватить и то, и это. Самого лучшего жеребца из конюшни отца все же велел оседлать — хороший конь в дороге не помеха. Да и можно пересесть на него, если надоест в карете слушать завывания брата. Тот уж всяко верхом не поедет — просто не сможет. Он и ходил-то с трудом.
Мелани вывела на крыльцо Питера. Тот озирался по сторонам и улыбался по-идиотски, открыв рот. Впрочем, тот у него никогда не закрывался. По подбородку Питера потекли слюни. Они текли всегда, когда тот бывал счастлив.
Крис улыбнулся при виде брата — он никогда не сердился на него, даже в детстве. Тот же не виноват, что таким уродился. Привычным движением вынул носовой платок из кармана брюк и провел им по подбородку Питера. Только ради него всегда таскал в карманах свежие платки, сам как-то обходился без оных.
— Помочь? — спросил у тетки, которая, суетясь, пыталась свести с высокого крыльца Питера.
Обычно он, Кристофер, выводил брата на прогулку — никому не доверял, почему-то ему казалось, что того обязательно не удержат и уронят прямо лицом в пыль двора.
Мелани остановила его взмахом руки.
— Еще надоесть выводить Питера на прогулки в столице да по врачам таскать, — произнесла она строгим тоном, а потом вздохнула и заплакала.
— Ну что ты?
Крис и ей промокнул слезы платком, который продолжал держать в руке.
— Мальчик мой, будь сильным, — вдруг взмолилась Мелани и перехватила руку, вытиравшую ее непрощенные слезы. — Я сама справлюсь.
Она давала слово и Меттью, и себе, что плакать при расставании не станет. Но удержаться не смогла — ее разом покидали оба сына. И каждый был по-своему любимый.
— Я постараюсь, — ответил Крис, осторожно освобождая руку из цепких теткиных пальцев.
Он никак не мог взять в толк, о чем просили его. О какой силе упоминал и герцог, и Мелани. Прихватить кинжал или пару пистолетов? Вдруг столица кишит разбойниками, и без оружия из дома не выйти? Впрочем, почему бы и на самом деле не взять?
— Я сейчас.
Крис махнул рукой тетке и скрылся в доме. В оружейной выбрал пару инкрустированных драгоценными камнями кинжалов. Почему бы нет? Отец научил его владеть ими. Прихватил револьвер, коробку патронов к нему. Отец не знал, что один из его слуг позволял пострелять по мишеням за конюшнями. Вот и поднатаскал в стрельбе немножко старый вояка. Зачем герцогу оружие в имении? А ему, Крису, пригодится.
Хотел еще раз подняться к отцу, чтобы поцеловать его напоследок, но в последний момент передумал — они уже попрощались. Долгие проводы — лишние слезы. Ему и слезливой тетки вполне достаточно, чтобы утешать ее и убеждать, что с ним и с братом все будет в порядке…
— Господин, — поинтересовался конюх, подводя к карете оседланного жеребца, — поедете верхом?
— Нет, — покачал головой Крис, — привяжи его к карете. Пусть Гнедой побежит налегке. А это еще зачем? — удивился он, заприметив во дворе двух верховых. — Не надо нас сопровождать.
— Герцог приказал…
Если отец выдал распоряжение, то спорить и со слугами, и с отцом бесполезно: последний будет стоять на своем — Крис весь в него, а первые не посмеют ослушаться своего господина.
— В городском доме совершенно нет слуг, только сторож, — объяснила Мелани. — На первое время сгодятся. Герцог подобрал самых смышленых тебе в помощники по уходу за братом. Перестанут удовлетворять твои запросы, наймешь новых, а этих отошлешь в имение.
Она перестала непрерывно шмыгать носом и вполне могла рассуждать здраво — только глаза, продолжавшие оставаться красными, выдавали, что женщина совсем недавно лила слезы.
— Ну, если только совсем никого нет, — согласился Крис.
Он почувствовал себя вполне самостоятельным взрослым мужчиной. Тетка права, как только осмотрится в столице, этих сразу отошлет обратно в имение. Зачем ему соглядатаи? А пока, действительно, пусть помогут. К тому же не так страшно будет и в дороге, и в доме — все же при нем крупная сумма, которую выдал отец на дорожные расходы.
— Уезжаешь? — покусывая травинку, полюбопытствовала кухаркина внучка, дородная девица немногим старше Криса.
С ней тот провел много приятных моментов на сеновале в конюшне. Даже если бы девица понесла от него, никто не осудил бы молодого господина за любовь к простолюдинке. Наоборот, в их местах это было дозволено, главное, чтобы потомство рождалось сильным и здоровым — так сказать, свежая кровь. А так, что толку жениться на аристократках, если после себя некому оставить ни земли, ни титул?
— Уезжаю, — без тени сожаления в голосе, отозвался Крис.
Ему не очень нравилась кухаркина внучка, но других молодых незамужних девиц в имении не было. А ближайшая деревня находилась достаточно далеко — не набегаешься. С другой стороны, если присмотреться к Бетти, то не так уж она и плоха, не уродлива во всяком случае, и весьма охоча до любви. Умыть, одеть должным образом, вполне сошла бы за аристократку, полновата только. Так это не минус, а плюс к ее другим достоинствам. А широкие бедра свидетельствовали, что Бетти вполне могла выносить младенца и разродиться им без особых проблем. Не всем же быть такими тощими, как тетка Мелани. Если бы не его отъезд в столицу, может, и женился на Бетти со временем.
— Не грусти, — попросил Крис, потрепал девушку по щеке и направился к карете. — И для тебя отыщется жених.
Бетти неопределенно покачала головой и пошла прочь, нисколько не обидевшись. Правду говорила бабушка — не стоило себя тешить надеждой, что красавчик Кристофер Рич позовет ее замуж. Что поделать — незаконнорожденный? Тому самому нужна наследница знатного рода. А что могла ему предложить кухаркина внучка? Только свое пышное тело. Вот если бы младший брат Питер обратил на нее свой взор. Но тот только пускал слюни, качал, как болванчик, головой, зыркал своими круглыми, как блюдца глазами, и непрерывно гыкал. В деревне его держали бы за местного дурачка и потешались над ним. А здесь нельзя — все же наследник герцога Меттью Рича. Да и падре твердил на проповеди, что издеваться над убогими грех. Но так забавно слышать, как дурачок надрывно кричит в ответ: «Я хороший!..»
Карета выехала из ворот имения и, мягко покачиваясь на рессорах, покатила по наезженной дороге среди полей. Пройдет совсем немного времени, и созреет и пшеница, и овес, и гречиха. Сердце защемило от тоски — почему-то казалось, что он, Кристофер Рич, уже никогда больше сюда не вернется. Крис высунулся из окна и, сорвав с головы шляпу, помахал дому, все еще белевшему невдалеке. А потом старинному замку рода Ричей, развалины сторожевой башни которого и крепостной стены вставали громадой на горизонте.
— Прощайте! — крикнул он, искренне надеясь, что ветер донесет его слово и до имения, и до замка.
Будучи еще мальчишкой, как-то поинтересовался у отца, почему тот не живет в замке, в ответ получил лишь суровую отповедь, что поступки старших членов семьи детям обсуждать не дозволено. И больше ни разу не спрашивал герцога Меттью об этом. Не хотел тот отвечать, ну и не надо — сам до всего все равно докопается. Но не получилось. Перерыл всю библиотеку, чтобы отыскать про замок хоть записульку. Ничего… У тетки Мелани выспрашивать не решился — побоялся, что та непременно доложит отцу про его интерес к развалинам. Да и вряд ли тетке что-либо было известно про замок.
Уже гораздо позже Крис несколько раз подъезжал к замку, но ступить на перекидной мост через ров, по-прежнему полный воды и затянутый ряской, так ни разу и не решился. И даже не столько остерегался гнева отца, сколько какое-то странное чувство не позволяло ему этого сделать. Как-то попытался переехать мост на жеребце, но тот так страшно заржал и встал на дыбы, норовя сбросить с себя седока. Больше не стремился оказаться за крепостной стеной — если и животное не хотело туда идти, значит, не все там чисто.
Добраться до столицы к вечеру этого же дня не получилось — выехали из имения слишком поздно, почти в полдень. Да еще пришлось остановиться на отдых на берегу озера.
Об этой остановке Крис вспоминал с определенной долей брезгливости…
