Тогда жрец предложил хотя бы нанести ему на мбонго защитные магические письмена. Но Лом отмахнулся и от этой идеи. «Что ж, возможно мбонго, на котором можно носить мельничный жернов и впрямь не по зубам демонам розовой пещеры» - рассудили между собой служители и пошли прочь. Арьян легко подхватил жену на руки и заспешил во дворец исполнять брак.
Кумбийцы, танцуя и распевая, понемногу разбредались по Великому краалю. Жрицы Женского храма плодородия, вернулись в свое святилище. Обнажились, они намазались благовонным жиром и, под песнопения младших послушниц, обхватив со всех сторон каменного идола в виде исполинского мбонго, принялись тереться об него телесами, сообщая новоиспеченной супружеской паре неистощимую половую мощь. И по всей видимости им это удалось.
Прошло две недели после свадьбы и Лом, как свежеиспеченный Величайший правитель Кумбу, хозяин Великого Крааля, Повелитель неисчислимых племен, Главный раздатчика зерна, Неистовый слон, попирающий черепа врагов, Всех покрывающий вепрь, Свирепый лев саван, Мудрейший знаток законов, Могущественный колдун, Сладкоголосый гриот и Непобедимый игрок в присутствии тестя и сонма придворных обратился к подданным с речью.
Он сообщил жителям Великого крааля, что намерен воспользоваться своим правом монарха, при восшествии на престол изменить один из законов Кумбу. Отныне, согласно его воле, на престол царства могли претендовать только арьяны или их сыновья, соблюдающие все зароки: не убивать без веской причины, не есть человеческого мяса, не красть, не лгать, устанавливать справедливость везде, где это требуется, не отказываться от состязания, не отказываться от близости с женщиной, не вступать в противоестественные сношения, не отказывать в помощи нуждающимся, соблюдать обещания, не иметь имущества кроме того, что можно унести на себе, не прикасаться к деньгам, не чревоугодничать, не опьянять себя.
Затем Лом сначала обрадовал собравшихся тем, что Мсупи, по всем признакам понесла. А затем огорчил, объявив, что не сможет занять престол сейчас, так как тело царя должно быть тучным и гладким, олицетворяя благоденствие, изобилие и безмятежное процветание народа, его же вес недостаточен для этого. И потому, не желая ввергать кумбийцев в нужду, он намерен отправиться в странствие за пределы страны, пока не нагуляет достаточно жира. Толпа опечаленно зароптала, но все же жители Великого крааля понимали, что царь прав, стараясь ради их блага.
Править от своего имени арьян оставил Мбангу, объявив того Величайшим правителем Кумбу, Хозяином Великого Крааля, Повелителем неисчислимых племен, Главным раздатчиком зерна, Неистовым слоном, попирающим черепа врагов, Всех покрывающим вепрем, Свирепым львом саван, Мудрейшим знатоком законов, Могущественным колдуном, Сладкоголосым гриотом и Непобедимым игроком на время, пока либо он сам не вернется, либо, если у Мсупи родится сын, его наследник не возьмет в поединке десять голов сильных мужчин, или не убьет в бою пятьдесят воинов. А так же пока тот не захватит или не получит в дар двадцать женщин детородного возраста.
Светлолюд поблагодарил Шимпи, за помощь в подготовке к бою с Хубебом, и снял с него повязку, чем чернолюд тут же воспользовался, что бы чесать неистово зудевшую руку. И повелел:
- Мбанга, освободишь его, когда он отработает девя…, нет шестьде…, в общем тридцать коров, в которые он обошелся казне!
А потом Лом объявил о вечерней пирушке в честь его проводов.
На ней все знатно перепились.
Ранним утром, когда жители Великого крааля Кумбу еще спали после обильных возлияний накануне, из его северных ворот вышел путник. Волосы его были заплетены во множество тонких косиц, по обычаю молодых воинов мсуку, покинувших дома в поисках лучшей доли, и обмазаны красноватой глиной от насекомых, как делали пустившиеся в дальний путь странники. В ушах, бровях и нижней губе блестели на солнце золотые и серебряные кольца. Дышавшее суровостью лицо с массивными надбровьями, тяжелой квадратной челюстью, высокими резко проступающими скулами и глубоко посаженными голубыми глазами заросло щетиной.
Загривок и шею, покрытые, оставшимися после инициации, шрамами, распирало от мощи словно у буйвола мзебе.
Внушительные, толщиной по меньшей мере в три пальца, плиты на груди, украшали багровые росчерки звериных когтей и клыков, свидетельствовавшие об охотничьей доблести. На широкой как у самца гориллы спине в такт движениям перекатывались бугры мускулов. Перевитые венами и жгутами мышц руки не уступали ногам взрослого мужчины. Плечи, размером с голову ребенка, были расцвечены яркими порошками.
Торс без присущего слабым, сужения, походил на перетянутый веревками тюк. Должно быть, и грозное оружие носорога не пробило бы эту броню.
Обернутый вокруг пояса, сложенный вчетверо плед из грубой шерсти - единственная одежда, а кроме того одеяло и тент, прикрывал до колен ноги массивностью подобные стволам баобаба, а толщиной сухожилий его корням.
На ремне из кожи большого змея удугму, слева крепился меч ядамбвэ с коротким, но широким изогнутым лезвием и рукоятью в виде фигурки Бвамга длиной в локоть. Этим клинком едва ли можно было колоть, трусливо спрятавшись за щитом. По обычаю народа ядамбвэ, оружие должно было сокрушать врагов мощными рубящими ударами и настолько хорошо их мечи подходили для этого, что могли оставить без ноги и буйвола.
На другом боку перевязь со щитом кимпасу, из гибких прутьев переплетенных шелковыми нитями, с амортизирующей подушечкой и толстыми петлями для захвата. А ниже, в изукрашенном кожаном чехле, длинный обоюдоострый кривой нож бтеве – удобный для вспарывания вражеских животов. Тул из лозы, подвешенный у правого плеча вмещал дротики из черного дерева сугимби с блестящими стальными наконечниками.
Пестрые повязки мовака с длинной бахромой обматывали колени, так любили делать молодые воины, искавшие драки при любом удобном случае и презирающие трусов с целыми, как у девушек на выданье, зубами и носами.
Прямая и горделивая осанка говорила о независимости и уверенности в себе. На плече, словно приросшая, привычно покоилась раздвоенная жердь, с примотанной походной сумкой из шкуры антилопы и мехом с питьем. Тело лоснилось от пота, а в ступни покрывала пыль дальних странствий. И железный гвоздь, не то, что колючка, не проткнули бы толстых и твердых как ослиное копыто мозолей подошв.
В общем, выглядел бы странник совершенно привычно для этих времен и мест, если бы не экзотическая кожа цвета молока, как у самого правителя Кумбу.
Внезапно продравший глаза похмельный привратник, увидев его, встрепенулся и, задыхаясь от чувства неистового восторга, впечатал кулак в грудь и мощно от сердца выбросил руку в арьянском салюте к поднимавшемуся на востоке солнцу.
Удар случайно пришелся в лицо, дремавшему рядом, опершись на копье, напарнику.
- Ты чо? – осоловело промычал тот.
- А, не хрен спать на посту!
Между привратниками завязалась перепалка и они, увлеченные ей, не заметили как невысокая фигурка вышмыгнула из ворот Великого и отправилась по следам арьяна.
Кумбийцы, танцуя и распевая, понемногу разбредались по Великому краалю. Жрицы Женского храма плодородия, вернулись в свое святилище. Обнажились, они намазались благовонным жиром и, под песнопения младших послушниц, обхватив со всех сторон каменного идола в виде исполинского мбонго, принялись тереться об него телесами, сообщая новоиспеченной супружеской паре неистощимую половую мощь. И по всей видимости им это удалось.
***
Прошло две недели после свадьбы и Лом, как свежеиспеченный Величайший правитель Кумбу, хозяин Великого Крааля, Повелитель неисчислимых племен, Главный раздатчика зерна, Неистовый слон, попирающий черепа врагов, Всех покрывающий вепрь, Свирепый лев саван, Мудрейший знаток законов, Могущественный колдун, Сладкоголосый гриот и Непобедимый игрок в присутствии тестя и сонма придворных обратился к подданным с речью.
Он сообщил жителям Великого крааля, что намерен воспользоваться своим правом монарха, при восшествии на престол изменить один из законов Кумбу. Отныне, согласно его воле, на престол царства могли претендовать только арьяны или их сыновья, соблюдающие все зароки: не убивать без веской причины, не есть человеческого мяса, не красть, не лгать, устанавливать справедливость везде, где это требуется, не отказываться от состязания, не отказываться от близости с женщиной, не вступать в противоестественные сношения, не отказывать в помощи нуждающимся, соблюдать обещания, не иметь имущества кроме того, что можно унести на себе, не прикасаться к деньгам, не чревоугодничать, не опьянять себя.
Затем Лом сначала обрадовал собравшихся тем, что Мсупи, по всем признакам понесла. А затем огорчил, объявив, что не сможет занять престол сейчас, так как тело царя должно быть тучным и гладким, олицетворяя благоденствие, изобилие и безмятежное процветание народа, его же вес недостаточен для этого. И потому, не желая ввергать кумбийцев в нужду, он намерен отправиться в странствие за пределы страны, пока не нагуляет достаточно жира. Толпа опечаленно зароптала, но все же жители Великого крааля понимали, что царь прав, стараясь ради их блага.
Править от своего имени арьян оставил Мбангу, объявив того Величайшим правителем Кумбу, Хозяином Великого Крааля, Повелителем неисчислимых племен, Главным раздатчиком зерна, Неистовым слоном, попирающим черепа врагов, Всех покрывающим вепрем, Свирепым львом саван, Мудрейшим знатоком законов, Могущественным колдуном, Сладкоголосым гриотом и Непобедимым игроком на время, пока либо он сам не вернется, либо, если у Мсупи родится сын, его наследник не возьмет в поединке десять голов сильных мужчин, или не убьет в бою пятьдесят воинов. А так же пока тот не захватит или не получит в дар двадцать женщин детородного возраста.
Светлолюд поблагодарил Шимпи, за помощь в подготовке к бою с Хубебом, и снял с него повязку, чем чернолюд тут же воспользовался, что бы чесать неистово зудевшую руку. И повелел:
- Мбанга, освободишь его, когда он отработает девя…, нет шестьде…, в общем тридцать коров, в которые он обошелся казне!
А потом Лом объявил о вечерней пирушке в честь его проводов.
На ней все знатно перепились.
***
Ранним утром, когда жители Великого крааля Кумбу еще спали после обильных возлияний накануне, из его северных ворот вышел путник. Волосы его были заплетены во множество тонких косиц, по обычаю молодых воинов мсуку, покинувших дома в поисках лучшей доли, и обмазаны красноватой глиной от насекомых, как делали пустившиеся в дальний путь странники. В ушах, бровях и нижней губе блестели на солнце золотые и серебряные кольца. Дышавшее суровостью лицо с массивными надбровьями, тяжелой квадратной челюстью, высокими резко проступающими скулами и глубоко посаженными голубыми глазами заросло щетиной.
Загривок и шею, покрытые, оставшимися после инициации, шрамами, распирало от мощи словно у буйвола мзебе.
Внушительные, толщиной по меньшей мере в три пальца, плиты на груди, украшали багровые росчерки звериных когтей и клыков, свидетельствовавшие об охотничьей доблести. На широкой как у самца гориллы спине в такт движениям перекатывались бугры мускулов. Перевитые венами и жгутами мышц руки не уступали ногам взрослого мужчины. Плечи, размером с голову ребенка, были расцвечены яркими порошками.
Торс без присущего слабым, сужения, походил на перетянутый веревками тюк. Должно быть, и грозное оружие носорога не пробило бы эту броню.
Обернутый вокруг пояса, сложенный вчетверо плед из грубой шерсти - единственная одежда, а кроме того одеяло и тент, прикрывал до колен ноги массивностью подобные стволам баобаба, а толщиной сухожилий его корням.
На ремне из кожи большого змея удугму, слева крепился меч ядамбвэ с коротким, но широким изогнутым лезвием и рукоятью в виде фигурки Бвамга длиной в локоть. Этим клинком едва ли можно было колоть, трусливо спрятавшись за щитом. По обычаю народа ядамбвэ, оружие должно было сокрушать врагов мощными рубящими ударами и настолько хорошо их мечи подходили для этого, что могли оставить без ноги и буйвола.
На другом боку перевязь со щитом кимпасу, из гибких прутьев переплетенных шелковыми нитями, с амортизирующей подушечкой и толстыми петлями для захвата. А ниже, в изукрашенном кожаном чехле, длинный обоюдоострый кривой нож бтеве – удобный для вспарывания вражеских животов. Тул из лозы, подвешенный у правого плеча вмещал дротики из черного дерева сугимби с блестящими стальными наконечниками.
Пестрые повязки мовака с длинной бахромой обматывали колени, так любили делать молодые воины, искавшие драки при любом удобном случае и презирающие трусов с целыми, как у девушек на выданье, зубами и носами.
Прямая и горделивая осанка говорила о независимости и уверенности в себе. На плече, словно приросшая, привычно покоилась раздвоенная жердь, с примотанной походной сумкой из шкуры антилопы и мехом с питьем. Тело лоснилось от пота, а в ступни покрывала пыль дальних странствий. И железный гвоздь, не то, что колючка, не проткнули бы толстых и твердых как ослиное копыто мозолей подошв.
В общем, выглядел бы странник совершенно привычно для этих времен и мест, если бы не экзотическая кожа цвета молока, как у самого правителя Кумбу.
Внезапно продравший глаза похмельный привратник, увидев его, встрепенулся и, задыхаясь от чувства неистового восторга, впечатал кулак в грудь и мощно от сердца выбросил руку в арьянском салюте к поднимавшемуся на востоке солнцу.
Удар случайно пришелся в лицо, дремавшему рядом, опершись на копье, напарнику.
- Ты чо? – осоловело промычал тот.
- А, не хрен спать на посту!
Между привратниками завязалась перепалка и они, увлеченные ей, не заметили как невысокая фигурка вышмыгнула из ворот Великого и отправилась по следам арьяна.
