Сур на такую принципиальность с моей стороны лишь усмехнулся и выполнил требуемое. Эйнар устало покачал головой, но все же присоединился к наемнику в разглядывании деревянной рейки.
Убедившись, что мою просьбу выполнили со всей тщательностью, я разделась. Только рубашка, едва прикрывавшая верхнюю часть бедер, осталась в качестве ночной сорочки.
— Спокойной ночи, — забравшись под одеяло, проговорила я.
Это же послужило сигналом мужчинам, что можно обернуться. Впрочем, с головой укутавшись и отвернувшись от спутников, этого я уже не видела, лишь догадалась по звукам задвигаемых стульев.
— Спокойной, — откликнулся на мое пожелание брат и не без ехидства обратился к элементалю: — С краю будешь спать или у стенки?
— С какой стороны не ляг, храпеть ты будешь на всю комнату, — хмуро констатировал Эйнар.
— Ну-ну, — я даже спиной чувствовала широкую улыбку на лице духовного родственника.
И он имел на нее полное право. Суртэн не мог не заметить разлад между мной и Эйнаром, и о причинах, думаю, догадался. Ладно, хоть не лез с извечным: "Я же тебе говорил".
Ну а мне пришло время признаться хотя бы себе: сразу стоило прислушаться к предупреждениям и наставлениям, а не идти на поводу глупых эмоций и ухаживаний. Я слишком размечталась и недальновидно позволила себе расслабиться. Если бы не это, сейчас бы было не так противно и больно осознавать, что Эйнару я не очень-то нужна, и рассчитывать больше, чем на симпатию с его стороны, не приходится.
Все произошедшее вечером раз за разом прокручивалось в голове, разбиралось на мелкие составляющие, досконально просматривалось и препарировалось. Разум заявлял, что ничего особенного не произошло в обеденном зале, и моя реакция — просто несусветная глупость. Но ревность и сомнения настойчиво нашептывали: "А что бы случилось, если бы ты не спустилась? Он вполне мог договориться с той официанткой и задержаться еще на час другой под благовидным предлогом".
Все мои попытки отстраниться от этих мыслей и уснуть ни к чему не приводили. Воображаемые овечки, которых я старалась считать, с заядлым постоянством сменялись улыбающимся Эйнаром, или Тавриной. Когда усталость все же победила, и я провалилась в сон, то он оказался липким и неприятным, предвещая далеко не доброе утро.
Вставать на рассвете — сомнительное удовольствие, особенно если половину ночи промучиться бессонницей. Но выбора не было. Суртэн настойчиво тряс меня за плечо, насильно вырывая из сна.
— Кать, вставай, мы тебе и так на полчаса дали подольше поспать, — нудил над ухом брат. — Вставай.
— Я встану, когда вы оба к стеночке отвернетесь, — проговорила я, приоткрывая глаза.
Голос, несмотря на сонливость, прозвучал ровно. Видимо, сработала привычка даже в коматозном состоянии на ранние звонки отвечать, словно давно бодрствуешь. Поэтому наемник, уверовав, что я окончательно пришла в сознание, не стал продолжать будить заспавшуюся сестренку и со словами "давай быстрее" отошел.
Избавившись от назойливого будильника, я потянулась и прикрыла на мгновение глаза, чтобы собраться с силами и подняться. Поняла, что мгновение затянулось, лишь когда сквозь вату утренней дремы донеслось:
— Нет, так дело не пойдет!
А в следующий миг меня резко вырвали из-под одеяла, и мир перевернулся.
— Ты что творишь?! — завизжала я, когда осознала себя висящей на плече Эйнара. — Верни меня обратно! Я тебе не уличная девка, так со мной обращаться!
— Прости, искорка, у нас нет времени на твои уловки, — ровно проговорил элементаль и, по-хозяйски придерживая меня за попу, потащил в ванную.
Опалившая сознание злость заставила отчаянно бороться за право передвигаться самостоятельно, а не в столь унизительном положении.
— Пусти меня немедленно! — строго требовала я и пыталась брыкаться. Но меня лишь крепче перехватили в районе коленок, полностью проигнорировав приказ.
Негодование моментально взвилось до небес. Не сдержавшись, отвесила Эйнару звонкий удар по ягодицам. Правда и эта акция борьбы против ущемления прав женщин прошла мимо.
Огневик без видимых усилий донес меня до уборной и только там поставил на пол. Почувствовав свободу, я прытко отскочила от мужчины на максимально возможное расстояние, примерно полтора шага. И, уперевшись в бок ванны, одарила элементаля колючим взглядом. Меня распирало от обиды, которая постепенно перерастала в злость. Не привыкла я, что со мной обходятся как с мешком картошки. Хотелось много чего сказать, но я решила не опускаться до уровня базарной бабы и лишь раздраженно уточнила:
— Я проснулась! Доволен?!
Эйнар окинул меня оценивающим взглядом и, неожиданно приблизившись, притянул к себе. Мужские пальцы скользнули в еще спутанные после сна волосы и заставили откинуть голову. Я дернулась, чтобы вырваться, но Эйнар не пустил и, вдобавок, прижал крепче, полностью лишив возможности сопротивляться.
Мне пришлось смотреть в стремительно темнеющие глаза элементаля и ощущать, как тело обволакивает исходящий от мужчины жар. И злость начала стремительно трансформироваться в нечто совершенно противоположное.
Я замерла, пытаясь задавить в себе нерациональное желание и вернуть равнодушие.
Не успела.
Эйнар быстро наклонился к моим губам и, прошептав единственное слово "очень", впился в них поцелуем.
Прикосновение в одно мгновение смыло все барьеры и заставило забыть об окружающем пространстве. Сейчас существовал лишь этот мужчина и его безграничная власть надо мной. Хотелось утонуть в пьянящей ласке.
Но внезапно все прекратилось. Эйнар отстранился и, довольный произведенным эффектом, вышел из ванной, оставив ошарашенную меня наедине с противоречивыми эмоциями.
— Поторопись, я скоро принесу завтрак, — глухо донеслось из-за двери.
И мое сознание стремительно вернулось на положенное место, приведя вслед за собой и отлучившуюся злость.
— Можешь не спешить! — рявкнула я и тише, в большей степени для себя, добавила: — Зараза.
Умывалась практически холодной водой, стремясь отделаться от пробегающих по телу возбужденных мурашек и вспышек воспоминаний о прикосновениях мужских губ.
"Черт, черт, черт! Не думай об этом! Не думай!" — приказывала себе, растирая полотенцем лицо и решительно хватая расческу.
Не сразу, но самовнушение сработало. Когда я закончила приводить себя в порядок, в душе вновь воцарилось пусть и зыбкое, но спокойствие, а рассуждения стали претендовать на звание здравых.
И для начала я попробовала разобраться в нездоровых и слишком резких реакциях своего организма на Эйнара.
Да, он мне нравится, отрицать это бесполезно. Но это не повод вспыхивать как спичка от одного поцелуя! Что в нем такого, отчего моя кровь обращается в пламя, а тело плавится?
И только стоило мне об этом задуматься, как рубин на груди нагрелся, а перед глазами вместо зеркала и ванной комнаты появился образ человека сотканного из огня, манящего и невероятно опасного, способного превратить что угодно в пепел.
Вдруг пришло четкое осознание: "Это Эйнар!"
Да, вспыхнуть от прикосновения такого мужчины действительно можно во всех смыслах.
Собственные фантазии настолько захватили меня, что во рту пересохло, а по коже прокатилась жаркая волна и угнездилась внизу живота. Я судорожно вздохнула и резко тряхнула головой, пытаясь отогнать наваждение. Еще не хватало от собственных мыслей возбуждаться.
Вернув здравость рассудка, я запустила руку в ворот рубахи и достала на свет божий рубин. Тот приветственно сверкнул гранями в искусственном свете.
— Не надо сводничать, — строго потребовала я у артефакта, чувствуя себя абсолютно глупо.
Видимо на меня подействовал сам факт неожиданного видения от ожерелья. Раньше подобного не случалось, камень вообще особо никак не проявлял себя. Что же изменилось?
"Он восстанавливает твои магические артерии", — неожиданно вспомнились слова Эйнара. И мне ничего не оставалось, как принять этот факт за причину всего произошедшего. Но радости по данному поводу я не испытала. Вдруг этот рубин задумал свести меня с ума, как пресловутое кольцо всевластия?
От последней мысли даже передернуло, и я постаралась успокоиться.
— Так, действительно, и свихнуться не долго, — заключила я и убрала драгоценность обратно за пазуху.
Несмотря на сводящие с ума поцелуи Эйнара и ненавязчивое внушение артефакта, менять линию поведения по отношению к огневику я не собиралась. "Хочет быть со мной по-настоящему, пусть докажет это. А пока, Катька, держи себя в руках, чтобы потом не было больно", — дала я себе очередную мысленную установку и подошла к двери.
Приоткрыв небольшую щелку, я позвала брата:
— Сур, дай мои вещи.
Наемник без пререканий выполнил просьбу, и через несколько мгновений я получила одежду. Когда вернулась в комнату, Суртэн спокойно сидел за столом в ожидании завтрака.
— Как настроение? — буднично поинтересовался наемник, когда я садилась напротив.
— Бывало и лучше, — вполне искренне откликнулась я.
— Я заметил, — загадочно протянул духовный родственник. — И все-таки, Кать, прислушайся ко мне. Ничего хорошего от элементаля ждать не стоит.
Я тяжело вздохнула и с укором посмотрела на своего духовного родственника.
— Не переживай, у меня хороший слух и память, не стоит повторять одно и тоже несколько раз.
— Я переживаю, чтобы ты не натворила в очередной раз глупостей, — строго проговорил брат. — И если для этого надо каждый час напоминать тебе о благоразумии, то я готов это делать.
Меня передернуло от таких перспектив.
— Не надо! — спешно попросила я Суртэна и более тихо добавила: — Поверь, мне тоже не хочется усложнять себе жизнь.
Ответить брат не успел, вернулся Эйнар с подносом, заставленным едой.
"Видимо Таврина оказалась занята, раз он так скоро", — промелькнула ехидная мысль, но развиться ей я не позволила, задавив на корню, и сосредоточилась на насущном — собственном голоде.
Правда, когда Эйнар поставил передо мной тарелку с овсянкой, аппетит мгновенно улетучился. Всегда ненавидела эту кашу на вид, на запах и вкус. Желудок неприятно сжался, заявляя, что лучше останется пустым, чем проглотить хоть немного предложенной липкой субстанции. Поэтому я решила начать с местного аналога чая и взяла стакан с теплым напитком. Он источал аромат свежескошенного сена и на вкус оказался не лучше. Недовольно поморщившись, я отставила отвар в сторону и вернулась к созерцанию содержимого тарелки.
— Кать, хватит уничтожать кашу презрительным взглядом, ешь, — наставительно проговорил Суртэн. — До обеда перекусов не будет.
Представив, что впереди меня ждет несколько часов пешего туризма на голодный желудок, я поменяла свои радикальные настроения. И, подцепив немного овсянки, решительно запихнула ее в рот. Проглотила, не пережевывая, и сразу недовольно скривилась:
— А ничего более приятного на вкус и цвет у местного повара не нашлось? Я не люблю кашу.
— Увы, здесь не столичный ресторан и завтрак состоит из одного блюда, — проговорил Эйнар и неожиданно придвинул ко мне небольшую вазочку с вареньем. — Оно, конечно, к чаю предполагалось, но думаю, тебе им лучше скрасить кашу.
Увлеченная созерцанием своей тарелки и внутренней борьбой я, оказывается, не заметила самого главного и вкусного!
— Ты прав, спасибо, — с облегчением выдохнула я и подцепила ложечкой немного сладости.
Сваренная с сахаром клубника моментально перебила послевкусие овсянки. Захотелось нагло присвоить себе все лакомство, но порция была маленькая и одна на троих. Какой бы эгоисткой я не являлась, съесть все в одну кассу не могла. По крайней мере, не поинтересовавшись сначала желаниями остальных.
— А вы будете?
— Нет, — усмехнулся элементаль. — Это я взял специально для тебя.
Стоило наверно гордо отказаться от подобной заботы, но жевать пустую овсянку абсолютно не хотелось. И гурман победил во мне независимую и гордую женщину. Придвинув вазочку ближе и вылив ее содержимое себе в тарелку, я спокойно проговорила:
— Спасибо. Это действительно скрасит мой завтрак.
В ответ Эйнар улыбнулся легко и искренне, а меня неожиданно пронзило жгучее желание прикоснуться к его губам, ощутить ответный поцелуй, объятья…
Я резко себя одернула и вернулась к поглощению овсянки, вкус которой пропал в водовороте борьбы с нахлынувшими чувствами.
"Равнодушие, не забывай про равнодушие!" — непрестанно напоминала себе.
— А говорила, кашу не любит, — вклинился в мой мыслительный процесс насмешливый голос Суртэна. — Вот что клубничное варенье делает.
И только сейчас я заметила, что тщательно соскребаю остатки овсянки со дна тарелки. М-да, если с ума не сойду, то точно нервный срыв со всеми этими переживаниями заработаю.
— Как твои ребра, Сур? — решила я сменить тему, пока надо мной не стали открыто насмехаться.
— С ними все хорошо, — вместо Суртэна откликнулся огневик. — Я еще с утра заклинания снял.
— Это замечательно, — заключила я и поднялась из-за стола, намекая, что готова отправляться в путь.
Мои спутники мешкать не стали. Быстро собравшись, мы накинули капюшоны и отправились вниз. Стоявший за стойкой Давран пожелал нам доброго пути. Фраза явно была стандартная, но в коротком кивке и серьезном чуть хмуром взгляде хозяина постоялого двора читалась тревога. На сердце неожиданно стало как-то тепло. Впервые встретила в этом мире человека, который за нас искренне переживал.
— Надеюсь, вы еще посетите мое славное заведение? — спросил в конце трактирщик.
— Непременно, — откликнулся Сур и первым вышел на улицу.
Погода нас и сегодня радовать солнышком не собиралась, а низкие серые тучи угрожали очередным моросящим дождем. Но нас это, естественно, не остановило. Зябко поежившись, я спустилась по мокрым ступенькам вслед за мужчинами.
Спокойно покинув постоялый двор, мы снова оказались на дороге, петляющей через лес. Сразу сворачивать в чащу не стали достаточно продолжительное время шли по ровному торговому тракту, чему я, надо признаться, была несказанно рада. У меня появилось еще немного времени на размышления до того, как снова придется перелезать через поваленные деревья, преодолевать овраги и собирать на волосы паутину.
На повестке дня, в который раз, стоял извечный вопрос: "Что делать?"
Каждый вариант развития событий имел большое количество допущений. Слишком много звезд должны сойтись, чтобы все сложилось идеально. Поэтому я решила разобрать все по отдельности. И первый вопрос, на который я наткнулась: "А что будет после посещения храма? Есть ли мне смысл остаться?"
Если я отправлюсь на родину, Суртэн наверняка вернется в таверну к другу. Возможно, воспользуется еще несколькими своими полезными связями. Без моего присутствия укрыться от властей ему будет проще. Конечно, в случае моей неизбежной ассимиляции, брат сделает все от него зависящее, чтобы я жила в безопасности, но упустить возможность вернуться на Землю он мне не позволит.
Фантазия услужливо нарисовала картину, как наемник забрасывает меня в портал, а после отряхивает руки и радостно заключает: "Ура, теперь можно жить спокойно!" Ситуация одновременно повеселила и заставила грустно вздохнуть.
Суртэн — первый человек за последние пару лет, который искренне за меня волнуется и всячески поддерживает. Рядом с ним особенно спокойно. И расставаться с ощущением, что в любой проблеме тебе есть на кого положиться, не хотелось. Дома меня ждала лишь пустая квартира, и гора проблем, которые предстояло разгребать самостоятельно.
Убедившись, что мою просьбу выполнили со всей тщательностью, я разделась. Только рубашка, едва прикрывавшая верхнюю часть бедер, осталась в качестве ночной сорочки.
— Спокойной ночи, — забравшись под одеяло, проговорила я.
Это же послужило сигналом мужчинам, что можно обернуться. Впрочем, с головой укутавшись и отвернувшись от спутников, этого я уже не видела, лишь догадалась по звукам задвигаемых стульев.
— Спокойной, — откликнулся на мое пожелание брат и не без ехидства обратился к элементалю: — С краю будешь спать или у стенки?
— С какой стороны не ляг, храпеть ты будешь на всю комнату, — хмуро констатировал Эйнар.
— Ну-ну, — я даже спиной чувствовала широкую улыбку на лице духовного родственника.
И он имел на нее полное право. Суртэн не мог не заметить разлад между мной и Эйнаром, и о причинах, думаю, догадался. Ладно, хоть не лез с извечным: "Я же тебе говорил".
Ну а мне пришло время признаться хотя бы себе: сразу стоило прислушаться к предупреждениям и наставлениям, а не идти на поводу глупых эмоций и ухаживаний. Я слишком размечталась и недальновидно позволила себе расслабиться. Если бы не это, сейчас бы было не так противно и больно осознавать, что Эйнару я не очень-то нужна, и рассчитывать больше, чем на симпатию с его стороны, не приходится.
Все произошедшее вечером раз за разом прокручивалось в голове, разбиралось на мелкие составляющие, досконально просматривалось и препарировалось. Разум заявлял, что ничего особенного не произошло в обеденном зале, и моя реакция — просто несусветная глупость. Но ревность и сомнения настойчиво нашептывали: "А что бы случилось, если бы ты не спустилась? Он вполне мог договориться с той официанткой и задержаться еще на час другой под благовидным предлогом".
Все мои попытки отстраниться от этих мыслей и уснуть ни к чему не приводили. Воображаемые овечки, которых я старалась считать, с заядлым постоянством сменялись улыбающимся Эйнаром, или Тавриной. Когда усталость все же победила, и я провалилась в сон, то он оказался липким и неприятным, предвещая далеко не доброе утро.
Глава 12
Вставать на рассвете — сомнительное удовольствие, особенно если половину ночи промучиться бессонницей. Но выбора не было. Суртэн настойчиво тряс меня за плечо, насильно вырывая из сна.
— Кать, вставай, мы тебе и так на полчаса дали подольше поспать, — нудил над ухом брат. — Вставай.
— Я встану, когда вы оба к стеночке отвернетесь, — проговорила я, приоткрывая глаза.
Голос, несмотря на сонливость, прозвучал ровно. Видимо, сработала привычка даже в коматозном состоянии на ранние звонки отвечать, словно давно бодрствуешь. Поэтому наемник, уверовав, что я окончательно пришла в сознание, не стал продолжать будить заспавшуюся сестренку и со словами "давай быстрее" отошел.
Избавившись от назойливого будильника, я потянулась и прикрыла на мгновение глаза, чтобы собраться с силами и подняться. Поняла, что мгновение затянулось, лишь когда сквозь вату утренней дремы донеслось:
— Нет, так дело не пойдет!
А в следующий миг меня резко вырвали из-под одеяла, и мир перевернулся.
— Ты что творишь?! — завизжала я, когда осознала себя висящей на плече Эйнара. — Верни меня обратно! Я тебе не уличная девка, так со мной обращаться!
— Прости, искорка, у нас нет времени на твои уловки, — ровно проговорил элементаль и, по-хозяйски придерживая меня за попу, потащил в ванную.
Опалившая сознание злость заставила отчаянно бороться за право передвигаться самостоятельно, а не в столь унизительном положении.
— Пусти меня немедленно! — строго требовала я и пыталась брыкаться. Но меня лишь крепче перехватили в районе коленок, полностью проигнорировав приказ.
Негодование моментально взвилось до небес. Не сдержавшись, отвесила Эйнару звонкий удар по ягодицам. Правда и эта акция борьбы против ущемления прав женщин прошла мимо.
Огневик без видимых усилий донес меня до уборной и только там поставил на пол. Почувствовав свободу, я прытко отскочила от мужчины на максимально возможное расстояние, примерно полтора шага. И, уперевшись в бок ванны, одарила элементаля колючим взглядом. Меня распирало от обиды, которая постепенно перерастала в злость. Не привыкла я, что со мной обходятся как с мешком картошки. Хотелось много чего сказать, но я решила не опускаться до уровня базарной бабы и лишь раздраженно уточнила:
— Я проснулась! Доволен?!
Эйнар окинул меня оценивающим взглядом и, неожиданно приблизившись, притянул к себе. Мужские пальцы скользнули в еще спутанные после сна волосы и заставили откинуть голову. Я дернулась, чтобы вырваться, но Эйнар не пустил и, вдобавок, прижал крепче, полностью лишив возможности сопротивляться.
Мне пришлось смотреть в стремительно темнеющие глаза элементаля и ощущать, как тело обволакивает исходящий от мужчины жар. И злость начала стремительно трансформироваться в нечто совершенно противоположное.
Я замерла, пытаясь задавить в себе нерациональное желание и вернуть равнодушие.
Не успела.
Эйнар быстро наклонился к моим губам и, прошептав единственное слово "очень", впился в них поцелуем.
Прикосновение в одно мгновение смыло все барьеры и заставило забыть об окружающем пространстве. Сейчас существовал лишь этот мужчина и его безграничная власть надо мной. Хотелось утонуть в пьянящей ласке.
Но внезапно все прекратилось. Эйнар отстранился и, довольный произведенным эффектом, вышел из ванной, оставив ошарашенную меня наедине с противоречивыми эмоциями.
— Поторопись, я скоро принесу завтрак, — глухо донеслось из-за двери.
И мое сознание стремительно вернулось на положенное место, приведя вслед за собой и отлучившуюся злость.
— Можешь не спешить! — рявкнула я и тише, в большей степени для себя, добавила: — Зараза.
Умывалась практически холодной водой, стремясь отделаться от пробегающих по телу возбужденных мурашек и вспышек воспоминаний о прикосновениях мужских губ.
"Черт, черт, черт! Не думай об этом! Не думай!" — приказывала себе, растирая полотенцем лицо и решительно хватая расческу.
Не сразу, но самовнушение сработало. Когда я закончила приводить себя в порядок, в душе вновь воцарилось пусть и зыбкое, но спокойствие, а рассуждения стали претендовать на звание здравых.
И для начала я попробовала разобраться в нездоровых и слишком резких реакциях своего организма на Эйнара.
Да, он мне нравится, отрицать это бесполезно. Но это не повод вспыхивать как спичка от одного поцелуя! Что в нем такого, отчего моя кровь обращается в пламя, а тело плавится?
И только стоило мне об этом задуматься, как рубин на груди нагрелся, а перед глазами вместо зеркала и ванной комнаты появился образ человека сотканного из огня, манящего и невероятно опасного, способного превратить что угодно в пепел.
Вдруг пришло четкое осознание: "Это Эйнар!"
Да, вспыхнуть от прикосновения такого мужчины действительно можно во всех смыслах.
Собственные фантазии настолько захватили меня, что во рту пересохло, а по коже прокатилась жаркая волна и угнездилась внизу живота. Я судорожно вздохнула и резко тряхнула головой, пытаясь отогнать наваждение. Еще не хватало от собственных мыслей возбуждаться.
Вернув здравость рассудка, я запустила руку в ворот рубахи и достала на свет божий рубин. Тот приветственно сверкнул гранями в искусственном свете.
— Не надо сводничать, — строго потребовала я у артефакта, чувствуя себя абсолютно глупо.
Видимо на меня подействовал сам факт неожиданного видения от ожерелья. Раньше подобного не случалось, камень вообще особо никак не проявлял себя. Что же изменилось?
"Он восстанавливает твои магические артерии", — неожиданно вспомнились слова Эйнара. И мне ничего не оставалось, как принять этот факт за причину всего произошедшего. Но радости по данному поводу я не испытала. Вдруг этот рубин задумал свести меня с ума, как пресловутое кольцо всевластия?
От последней мысли даже передернуло, и я постаралась успокоиться.
— Так, действительно, и свихнуться не долго, — заключила я и убрала драгоценность обратно за пазуху.
Несмотря на сводящие с ума поцелуи Эйнара и ненавязчивое внушение артефакта, менять линию поведения по отношению к огневику я не собиралась. "Хочет быть со мной по-настоящему, пусть докажет это. А пока, Катька, держи себя в руках, чтобы потом не было больно", — дала я себе очередную мысленную установку и подошла к двери.
Приоткрыв небольшую щелку, я позвала брата:
— Сур, дай мои вещи.
Наемник без пререканий выполнил просьбу, и через несколько мгновений я получила одежду. Когда вернулась в комнату, Суртэн спокойно сидел за столом в ожидании завтрака.
— Как настроение? — буднично поинтересовался наемник, когда я садилась напротив.
— Бывало и лучше, — вполне искренне откликнулась я.
— Я заметил, — загадочно протянул духовный родственник. — И все-таки, Кать, прислушайся ко мне. Ничего хорошего от элементаля ждать не стоит.
Я тяжело вздохнула и с укором посмотрела на своего духовного родственника.
— Не переживай, у меня хороший слух и память, не стоит повторять одно и тоже несколько раз.
— Я переживаю, чтобы ты не натворила в очередной раз глупостей, — строго проговорил брат. — И если для этого надо каждый час напоминать тебе о благоразумии, то я готов это делать.
Меня передернуло от таких перспектив.
— Не надо! — спешно попросила я Суртэна и более тихо добавила: — Поверь, мне тоже не хочется усложнять себе жизнь.
Ответить брат не успел, вернулся Эйнар с подносом, заставленным едой.
"Видимо Таврина оказалась занята, раз он так скоро", — промелькнула ехидная мысль, но развиться ей я не позволила, задавив на корню, и сосредоточилась на насущном — собственном голоде.
Правда, когда Эйнар поставил передо мной тарелку с овсянкой, аппетит мгновенно улетучился. Всегда ненавидела эту кашу на вид, на запах и вкус. Желудок неприятно сжался, заявляя, что лучше останется пустым, чем проглотить хоть немного предложенной липкой субстанции. Поэтому я решила начать с местного аналога чая и взяла стакан с теплым напитком. Он источал аромат свежескошенного сена и на вкус оказался не лучше. Недовольно поморщившись, я отставила отвар в сторону и вернулась к созерцанию содержимого тарелки.
— Кать, хватит уничтожать кашу презрительным взглядом, ешь, — наставительно проговорил Суртэн. — До обеда перекусов не будет.
Представив, что впереди меня ждет несколько часов пешего туризма на голодный желудок, я поменяла свои радикальные настроения. И, подцепив немного овсянки, решительно запихнула ее в рот. Проглотила, не пережевывая, и сразу недовольно скривилась:
— А ничего более приятного на вкус и цвет у местного повара не нашлось? Я не люблю кашу.
— Увы, здесь не столичный ресторан и завтрак состоит из одного блюда, — проговорил Эйнар и неожиданно придвинул ко мне небольшую вазочку с вареньем. — Оно, конечно, к чаю предполагалось, но думаю, тебе им лучше скрасить кашу.
Увлеченная созерцанием своей тарелки и внутренней борьбой я, оказывается, не заметила самого главного и вкусного!
— Ты прав, спасибо, — с облегчением выдохнула я и подцепила ложечкой немного сладости.
Сваренная с сахаром клубника моментально перебила послевкусие овсянки. Захотелось нагло присвоить себе все лакомство, но порция была маленькая и одна на троих. Какой бы эгоисткой я не являлась, съесть все в одну кассу не могла. По крайней мере, не поинтересовавшись сначала желаниями остальных.
— А вы будете?
— Нет, — усмехнулся элементаль. — Это я взял специально для тебя.
Стоило наверно гордо отказаться от подобной заботы, но жевать пустую овсянку абсолютно не хотелось. И гурман победил во мне независимую и гордую женщину. Придвинув вазочку ближе и вылив ее содержимое себе в тарелку, я спокойно проговорила:
— Спасибо. Это действительно скрасит мой завтрак.
В ответ Эйнар улыбнулся легко и искренне, а меня неожиданно пронзило жгучее желание прикоснуться к его губам, ощутить ответный поцелуй, объятья…
Я резко себя одернула и вернулась к поглощению овсянки, вкус которой пропал в водовороте борьбы с нахлынувшими чувствами.
"Равнодушие, не забывай про равнодушие!" — непрестанно напоминала себе.
— А говорила, кашу не любит, — вклинился в мой мыслительный процесс насмешливый голос Суртэна. — Вот что клубничное варенье делает.
И только сейчас я заметила, что тщательно соскребаю остатки овсянки со дна тарелки. М-да, если с ума не сойду, то точно нервный срыв со всеми этими переживаниями заработаю.
— Как твои ребра, Сур? — решила я сменить тему, пока надо мной не стали открыто насмехаться.
— С ними все хорошо, — вместо Суртэна откликнулся огневик. — Я еще с утра заклинания снял.
— Это замечательно, — заключила я и поднялась из-за стола, намекая, что готова отправляться в путь.
Мои спутники мешкать не стали. Быстро собравшись, мы накинули капюшоны и отправились вниз. Стоявший за стойкой Давран пожелал нам доброго пути. Фраза явно была стандартная, но в коротком кивке и серьезном чуть хмуром взгляде хозяина постоялого двора читалась тревога. На сердце неожиданно стало как-то тепло. Впервые встретила в этом мире человека, который за нас искренне переживал.
— Надеюсь, вы еще посетите мое славное заведение? — спросил в конце трактирщик.
— Непременно, — откликнулся Сур и первым вышел на улицу.
Погода нас и сегодня радовать солнышком не собиралась, а низкие серые тучи угрожали очередным моросящим дождем. Но нас это, естественно, не остановило. Зябко поежившись, я спустилась по мокрым ступенькам вслед за мужчинами.
Спокойно покинув постоялый двор, мы снова оказались на дороге, петляющей через лес. Сразу сворачивать в чащу не стали достаточно продолжительное время шли по ровному торговому тракту, чему я, надо признаться, была несказанно рада. У меня появилось еще немного времени на размышления до того, как снова придется перелезать через поваленные деревья, преодолевать овраги и собирать на волосы паутину.
На повестке дня, в который раз, стоял извечный вопрос: "Что делать?"
Каждый вариант развития событий имел большое количество допущений. Слишком много звезд должны сойтись, чтобы все сложилось идеально. Поэтому я решила разобрать все по отдельности. И первый вопрос, на который я наткнулась: "А что будет после посещения храма? Есть ли мне смысл остаться?"
Если я отправлюсь на родину, Суртэн наверняка вернется в таверну к другу. Возможно, воспользуется еще несколькими своими полезными связями. Без моего присутствия укрыться от властей ему будет проще. Конечно, в случае моей неизбежной ассимиляции, брат сделает все от него зависящее, чтобы я жила в безопасности, но упустить возможность вернуться на Землю он мне не позволит.
Фантазия услужливо нарисовала картину, как наемник забрасывает меня в портал, а после отряхивает руки и радостно заключает: "Ура, теперь можно жить спокойно!" Ситуация одновременно повеселила и заставила грустно вздохнуть.
Суртэн — первый человек за последние пару лет, который искренне за меня волнуется и всячески поддерживает. Рядом с ним особенно спокойно. И расставаться с ощущением, что в любой проблеме тебе есть на кого положиться, не хотелось. Дома меня ждала лишь пустая квартира, и гора проблем, которые предстояло разгребать самостоятельно.
