В том ли проявилось моё вольнодумство, что я говорил вслух о таких предметах, о которых другие считают долгом молчать? Но меня всегда оскорбляла эта боязнь слова.
Ф.М. Достоевский
Русская идея обладает удивительным потенциалом именно трупообразования, в этом смысле она очень перспективна.
Александр Невзоров
Замалчивание.
Сразу хочу предупредить, что я не собираюсь высказываться по поводу художественных достоинств (или их отсутствия) в текстах всеми уважаемого классика русской литературы. И сюжетные перипетии его романов меня уже не особенно волнуют.
Разговор здесь пойдет о традиционном лицемерном замалчивании всей той мерзости, что по ошибке называется гордым словом «философия» в применении к высказываниям и размышлениям этого шовиниста № 1 среди литераторов за всю историю нашей страны.
Я понимаю, сколько ненависти вызовут подобные кощунственные экзерсисы, но снимать розовые очки рано или поздно приходится всем. И лучше рано, чем поздно.
Я сам в юности увлекался Достоевским и считал его чуть ли ни гением в сфере познания глубинных свойств природы человека. Но со временем всё изменилось.
И теперь я утверждаю очень простую вещь:
Считать национальным достоянием и гордиться националистом, антисемитом и религиозным фанатиком недопустимо и, вообще, довольно странно.
Православный фундаментализм, может, и был приемлемой концепцией в 19-м веке, но сейчас каждый адекватный человек должен шарахаться от людей, исповедующих такие взгляды, как от огня. Тем более, учитывая последние геополитические события и радостные 86… 88… 90%!
Ура-патриотизм как мировая идея – в современном мире это можно услышать только от какого-нибудь совсем пропавшего в шизофрении или маразме маргинала типа Проханова или Лимонова. Но народ верит этим клоунам, как верил всегда.
Культурные коды.
Мы привыкли жить в иллюзиях. И одна из них – это закрепившийся образ Достоевского как доброго старца, милосердного христианина, боготворящего красоту и переживающего о слезе ребенка. Но вот, к примеру, «милосердные» и «доброжелательные» отзывы классика о критиках и хулителях (которых христиане, вроде как, должны прощать):
«Мерзавцы дразнили меня… Этим олухам и не снилось… Да их глупой природе и не снилось… Им ли меня учить!... моя осанна прошла…
В ваших душах такие трущобы мрака… Кого же вы просвещать думаете, кого?»
Мы привыкли ассоциировать Ф.М. с его героями, с тем же добрейшим князем Мышкиным. Но сам Достоевский, как и его мировоззрение, были несравнимо кровожаднее даже с издержками на время написания «Дневника писателя», который и является квинтэссенцией мракобесной философии Ф.М.
Часто встречается мнение, что классика не устаревает. Так вот: весьма красноречивый пример, что Достоевский безнадежно устарел со своим оголтелым монархизмом и славянщиной: «…это именно их французский социализм. Идея эта, то есть ихний социализм, конечно, ложная и отчаянная». Цитата об liberte, egalite, fraternite (свобода, равенство, братство), идее, на которой держится вся современная западная цивилизация. Достоевский в принципе не принимал идей прав и свобод человека и иные достижения европейского просвещения.
Но, несмотря на это ретроградство, а, возможно, и парадоксально благодаря ему, на западе популярность нашего классика не спадает больше столетия. Так что же ее вызвало? Ф.М. стал для европейской цивилизации взломщиком запретов, намного опередившим свое время. В этом ему не откажешь. Но краткий рекламный слоган, привлекающий большинство читателей «Преступления и наказания»: «История о любви убийцы и проститутки» - это не совсем то, чем мы хотели бы заинтересовать остальной мир в области великой русской литературы, не правда ли?
Достоевский такой своеобразный жупел для западной цивилизации, красный волчий флажок в их культурных кодах. Если в последнем фильме Вуди Аллена проявляется звоночек «Dostoevski!», значит жди идейного, лично не мотивированного убийства от учителя философии, что и будет основной сюжетной конвой. И обыгрываться там будут всё те же ретроспективные коннотации, ставшие со временем клише в восприятии творчества Ф.М.: имморализм, неадекватность, мизантропия.
/Но и здесь великий режиссер не совсем понимает, на какое минное поле он ступил. Молодая, умненькая, но еще такая наивная героиня Эммы Стоун самоуверенно заявляет «Я прочитала всего Достоевского!» Да неужели? И «Униженных и оскорбленных»? И «Неточку Незванову»? «Игрока», «Двойника»? Все двадцать с лишним томов? Тебе лет-то сколько? Когда ты успела? Я представляю (не без содрогания) психическое состояние и внешний вид такой американской студенточки, одолевшей всё творческое наследие нашего патриарха. Но, это так, к слову./
Антиинтеллектуализм.
Что больше всего возмущает в Достоевском – его ярый антиинтеллектуализм. Всё, ущербное умом, вызывало его сочувствие и участие. Но любой субъект, обладающий интеллектом выше среднего, осмеливающийся иметь какую-либо собственную философию или хотя бы мировоззренческую позицию – враг для Ф.М. Причем, ничего личного. Достоевский считает ум человеческий – врагом самого Бога. А себя самого скромным слугой Господа и воином его в нескончаемом бою против интеллекта, приводящего к идеям свободы и гуманизма.
Чем больше в человеке ненормальности, юродивости, тем больше он привлекает Достоевского, вызывает в нем симпатию. Потому, быть может, что Ф.М. сам был юродивым, блаженным – одержимым религиозными видениями пророком, создавшем в своей голове причудливую картину мира, имеющую мало общего с миром реальным. Но при любом расхождении внутреннего мира с внешним виноват всегда оказывался объект или явление мира наружного, так как в совершенности своего мирка Достоевский не сомневался. Что это, как не клиническая картина шизофрении в тяжелой форме?
Психопатология.
Достоевский воспринимает мир через призму психопатологии. Услышав историю о двух мужиках из народа и кощунстве «на слабо», он делает скоропалительный вывод о всем народе: дескать, тому свойственно желать страдания и преступать запреты из-за предчувствия возможного резкого ощущения от совершения такого кощунства.
Не буду спорить, и такие перегибы есть в природе человека. Но реализовывать эти фантазии осмеливаются единицы, именно те люди, в которых перверсии наиболее выражены. Остальным людям, которые в массе своей адекватны, осуществлять такие эксперименты не свойственно. Но Ф.М. превращает извращение в норму и делает это предположение основой своей философии.
Да, перегибы в концепциях Достоевского частично оправдывают его нездоровые психика и физиология. Пережитые детские и отроческие психологические травмы наложили отпечаток на всё его творчество и мировоззрение. Припадки эпилепсии выбивали из нормального адекватного состояния на долгое время, но, самое важное: вызывали яркие незабываемые переживания мистического характера. Естественно, во времена, когда о принципах биохимии мозга даже не догадывались, такие приступы с галлюцинациями считались откровениями, а больные люди, несущие бессвязный бред – пророками.
Кроме того, человек, приговоренный к смертной казни, взошедший на эшафот, гарантированно получает необратимые изменения восприятия. Плюс четырехлетняя каторга, я понимаю (хотя, что я могу понимать, сидя на диване в теплой изолированной от внешнего мира квартире?). Но, тем более, нужно с осторожностью относиться к любым высказываниям и умственным построениям человека, прошедшего через такое!
Впрочем, покопавшись в историческом наследии его современников, несколько сбавляешь обороты возмущения, направленные непосредственно на героя этого эссе. Потому что современники Достоевского не были ни просвещенными гуманистами, ни образцами политкорректности и толерантности по отношению к представителям других национальностей, сословий или носителям иных религий и мировоззренческих концепций. Атмосфера ненависти, соперничества, неприятия чужого мнения сопутствовала всему российскому обществу 19-го века. (Правда, 20-й в этом отношении стал многократно хуже.)
Хочется верить, что хотя бы за последнее время мы сделали крошечный шажок на пути прогресса в нелегком деле развития в себе таких способностей, как уважение чужого мнения и терпимость к любым отличиям других людей.
Религия и атеизм.
Но вернемся к основным идейным тезисам Ф.М. Достоевского.
Человек, для которого самым страшным грехом, мерзейшим поступком, заслуживающим самой жуткой кары, является не убийство (он прощает всех своих персонажей – убийц), не изнасилование малолетних (аналогично), не пытки или истязания (это волнует только презираемых им героев – Ивана Карамазова, например), а неверие в бога! Именно это для религиозных маньяков является самым ужасным преступлением – просто внутренняя позиция, не мешающая никому жить.
Сцена самоубийства Кириллова – самая жуткая во всем наследии автора. Он проводит своего героя через настоящий ад, не испытывая к тому ни грамма сострадания. Но почему же? Кириллов – честный, добропорядочный человек, верный друг, товарищ. Он не имеет особых пороков, не виноват ни в чем предосудительном, за исключением одного – атеизма! Получите – распишитесь! Этого для Ф.М. достаточно! Ставрогин, Раскольников, Рогожин, Смердяков, Свидригайлов, Верховенский (младший) – прощены все. Они убивали, насиловали, предавали, растлевали, унижали - каждый в меру больной фантазии автора. И каждый получил в смерти (а Р.Р.Р. – на каторге) своеобразное авторское прощение в связи лишь с неполным раскаянием и частичной верой в бога. (А Верховенский вообще благополучно свалил за границу.)
Но если ты упорствуешь до последнего в своей богомерзкой ереси, если осмеливаешься критиковать творение божье – наш прекрасный мир, если ты считаешь, что сам в праве распоряжаться своей собственной жизнью, а не вверять ее в руки божьи – готовься! Пройдешь через такие страдания еще при жизни, что ад (в который ты, конечно, попадешь – безбожник!) покажется тебе легкой прогулкой.
Такая исковерканная система ценностей и заражает и так не блистательную с точки зрения стиля прозу вирусом жути, безумия и неадекватности, которые и сделали Достоевского одним из самых известных авторов в истории мировой литературы.
/История же Кириллова продолжилась: он стал одним из героев и символов легендарного «Мифа о Сизифе» - своеобразного евангелия экзистенциализма от главного его пророка Альбера Камю./
Приведу лишь несколько цитат, в полной мере раскрывающих оголтелый обскурантизм Ф.М.:
«без веры в свою душу и в ее бессмертие бытие человека неестественно, немыслимо и невыносимо»;
«А высшая идея на земле лишь одна и именно — идея о бессмертии души человеческой, ибо все остальные «высшие» идеи жизни, которыми может быть жив человек, лишь из нее одной вытекают»;
«любовь к человечеству даже совсем немыслима, непонятна и совсем невозможна без совместной веры в бессмертие души человеческой».
То есть великий писатель земли русской не верит в милосердие, доброту, совесть, любовь к людям, гуманизм в принципе. Он заявляет, что всего этого не существует без веры в бессмертие души. Возникает пара несущественных возражений. Во-первых: какая связь между идеями о бессмертии и вопросами этики, морали, человеческого сосуществования и человеколюбия? А во-вторых – это подмена понятий. Не найдя таких естественных вышеперечисленных вещей в себе, он заменил их истовой христианской верой, так как только она одна (по его мнению) могла удержать его самого от сползания в бездну мизантропических абстракций, в том числе идей об убийствах, самоубийствах (лейтмотивах его творчества) и иного зла. Ф.М. и невдомек, что у нормальных здоровых людей доброта и любовь к ближнему присутствуют и так в базовой комплектации, вне какой-либо взаимосвязи с абстрактными религиозными понятиями.
Маленький тест.
Сколько логический противоречий или ошибок видите вы в следующей фразе Достоевского из «Дневника писателя»:
«Если убеждение в бессмертии так необходимо для бытия человеческого (ибо без него следует самоубийство), то, стало быть, оно и есть нормальное состояние человечества, а коли так, то и самое бессмертие души человеческой существует несомненно».
Я насчитал четыре. (Что уже смахивает на шизофазию.) И это только в одной маленькой фразе!
1. Убеждение в бессмертии необходимо.
Нет, не необходимо. Можно вполне спокойно без него жить.
2. Без этого убеждения следует самоубийство.
Бессмыслица. Единственное самоубийство, которое последовало, было придумано самим Ф.М. на страницах романа – это суицид Кириллова. В реальной жизни никто с собой не кончает, разуверившись в бессмертии. Наоборот, жизнь воспринимается острее и ярче, когда знаешь, что она хрупка и конечна.
3. Убеждение в бессмертии - нормальное состояние человечества.
Очень сомнительно и необоснованно.
Во-первых, нет никакого состояния всего человечества. Есть лишь состояние каждого конкретного человека.
Во-вторых, люди верили и продолжают верить в разные вещи: бессмертие, перерождение душ, единственную жизнь и всеобщее восстание из мертвых в день страшного суда, и т.д. Также миллиарды людей в истории не верили ни во что метафизическое, а были агностиками или атеистами.
4. Бессмертие души человеческой существует несомненно.
Вот это уже верх абсурда! Ф.М. оправдывает только то, что это одно из самых знаменитых и принципиальных утверждений в христианской догматике. То есть Достоевский его не придумал, а просто воспользовался.
/Кстати говоря – распространенная практика в творчестве Ф.М. За исключением христолюбивых словоизлияний типа «Притчи о великом инквизиторе», большая часть теорий, концепций, идей не была создана самим классиком, а почерпнута и заимствована в периодической печати и других источниках./
Что не отменяет бессмысленности и словоблудия (они называли это «схоластикой») самого суждения.
Если что-то необходимо – это существует.
Да ладно! Вы, в принципе, понимаете суть причинно-следственной связи? Сначала вы утверждаете, что какое-то абстрактное понятие нужно человечеству (что не есть факт). Затем, что оно уже необходимо, без него не прожить (еще больший перебор). А как вывод – значит, это существует на самом деле! Вот это уже – настоящая магия! Вы своим заклинанием как бы вызываете вещь из небытия в наш мир. Она существует, просто потому что нам так хочется, нам это нужно! Это уже верх мании величия! Во Вселенной действуют такие законы, чтобы мне было удобно, так как я - венец творения. Если я что-то считаю необходимым, оно само собой появляется и начинает существовать.
К слову, точно так же в схоластике доказывается существование бога.
Религиозный фанатизм естественным образом приводит к антисемитизму, так как ненавидеть всех евреев скопом – славная милосердная традиция в истории христианства.
Национализм и антисемитизм.
Достоевский пытался отмежеваться от своего антисемитизма, но фразы типа «…очутится в руках у всевозможных жидов», «Жидки будут пить народную кровь…», «…если не займут места русские, то на Крым непременно набросятся жиды и умертвят почву края…» не оставляют вариантов. Можно выкручиваться, что «жид» – это ростовщик, а не еврей, но цитата про
