И это, должна признать, ощущалось, потому что копна густых крепких волос необычно тянула вниз. С ума сойти!
–Вы!.. – потрясенно выдохнула я, собираясь поднять взгляд на Андора и высказать ему всё, что я по этому поводу думала, но тут мой взгляд зацепился за моё, собственно, тело.
Я едва не застонала в голос! Потому что тело теперь тоже было не моё! Оно было чьим-то чужим, принадлежало кому-то другому, кому-то утончённому и хрупкому, тонкому, худенькому, с длинными стройными ножками, что проглядывали из-под кружевной ночной сорочки, с тонкой талией, которую, кажется, я могла обхватить руками, с грудью, ставшей какой-то аккуратной и тоже утончённой, да.
Это была не я. Целиком и полностью – не я!
–Мне жаль, – глухо произнёс император.
Потрясённая, я вскинула голову и взглянула на него. Андор, поджав губы, виновато отвёл взгляд. Замечательно! На меня теперь ещё и смотреть не хотят!
–Знаете что? – старательно сдерживая ярость, звонко воскликнула я.
–Что? – судя по обречённому голосу Андора, он ни на что хорошее не рассчитывал.
–Ваш брат определённо ужасный маг! – искренне произнесла я, глянув на не мерцающее более кольцо.
–Что? – император нахмурился и даже соизволил на меня посмотреть, явно не таких слов от меня ожидая.
Мне не сложно, я любезно повторила:
–Ваш брат – ужасный маг! – но, поскольку некоторые всё ещё не догоняли, показала ему руку и пояснила, – Заклинание спокойствия больше не действует!
Андор как-то совсем странно на меня посмотрел и практически с отчаянием спросил:
–Хочешь, наложу своё?
Я хотела, правда. Очень сильно я этого хотела, хотя бы на несколько часов, пока не смирюсь с мыслью о том, что внезапно появившаяся во мне магия изменила мою собственную внешность.
–Если вам будет несложно, – учтиво кивнула я, принимая помощь императора.
Он, наверно, думал, что я откажусь. Но всё же закрыл глаза, чтобы через миг открыть их, опасно полыхнувшие, и наложить на меня то самое заклинание спокойствия.
Спокойствие это навалилось неожиданно. Оно просто вдруг отрезало все посторонние эмоции, сделав разум кристально чистым, не замутнённым чувствами и вообще ничем, мешающим мне думать.
Вот я и подумала хорошо, а потом спросила:
–Объединение уже завершено?
Андор наградил меня ещё одним странным взглядом и, не отвечая на вопрос, внёс некоторые изменения:
–Мы продолжим разговор за ужином.
Звучало так, что отбивало всю охоту спорить. Да я и не собиралась в принципе, потому как организм был не прочь получить свою законную долю пищи. Уверенно кивнула, принимая предложение императора, которое предложением и не было.
–Жду тебя внизу, – сообщил он и ушёл через двери.
А через пару секунд в эти самые двери вошли сразу четыре служанки. И вот они, присев в реверансах, бросая на меня заинтересованные взгляды из-под опущенных ресничек, доложили:
–Его императорское величество велел умыть и переодеть вас к ужину, ваше величество.
Обращение напрягло. Точнее, в моём безразличном состоянии напряжение мигнуло далёкой звёздочкой и бесследно затерялось, я же решила:
–Идёмте.
Мы пошли. В ванную комнату, что расположилась за дверью в спальне. Она была просторной, но немного темноватой, зато вмещала в себя ванну прямо в полу, выполненную из какого-то светлого камня, затем такую же ванную в полу, только куда больших размеров, похожую на небольшой бассейн, полочки с полотенцами и какими-то камушками, порошочками, стеклянными бутылочками… В общем ванная, которой впору начать завидовать.
–Вы назвали меня «ваше величество»? – уточнила по дороге у служанок, хотя была уверенна в собственном исправном слухе.
–Да, ваше величество, – учтиво склонила голову в кивке идущая рядом со мной довольно молодая девушка.
Но она всё же была старше меня, а в её светлых глазах отчётливо читался опыт прожитых лет. Светлые же короткие волосы она прятала под белым головным убором. Ручки сложила на таком же белом платье спереди.
–Почему? – не могла не спросить я, входя следом за служанками в ванну.
–Приказ императора, – лаконично отозвались они.
Более для разговоров не было времени. Меня раздели, что лично у меня вызвало приступ заторможенного возмущения. В смысле, сначала я слабо возмутилась, а потом мне стало уже безразлично: это не моё тело. Абсолютно не моё. Оно было слишком тонких, слишком хрупким, слишком… идеальным. Даже бледная кожа не имела ни одного волоска. Нигде.
Я стала выше, но в то же время меньше. Ноги были куда тоньше и длиннее, выпирали косточки бёдер и даже рёбра… Раньше я была плотнее. Глянув на руки, поняла, что изменились даже они. Длинные пальцы с обтянувшей косточки бледной кожей, тёмные венки, выделяющиеся сухожилия, стоило только пошевелить пальцами… Чужими пальцами чужого тела. Не моего.
Так что смущения я не испытывала – пусть кто угодно смотрит, если ему так хочется. Тело-то не моё.
Четыре девушки сноровисто наполнили нишу в полу горячей водой, погрузили меня в неё и быстро, но максимально аккуратно вымыли. Полностью. Причём, у них это так хорошо получалось, что я не успела даже заявить, что мыться предпочитаю самостоятельно.
Вся эта процедура заняла не более десяти минут.
Затем меня, высушив порывом тёплого ветерка, нарядили в красивое платье кофейного цвета. Верх его был украшен белым кружевом, многослойная юбка пушистым облаком ниспадала к ногам.
Пока я стояла и позволяла всё это на меня надевать, одна из девушек ловко расправилась с моими волосами. Она их просто тщательно расчесала, оставив прекрасным водопадом спадать по спине вниз, к самым коленям.
–Ваше величество чего-нибудь желает? – спросили напоследок служанки и, получив мой отказ, с поклонами удалились из ванной.
Мне тут тоже делать было более нечего. Не утруждая себя улыбками, я спокойно направилась на ужин, чувствуя странное опустошение в груди и голове. Словно всё, что там копилось столько времени, в одночасье заморозили.
Дорогу нашла легко, просто попросив одного из стражников сопроводить меня. Он и сопровождал, откровенно на меня пялась. Получалось это весьма забавно, поскольку идти ему приходилось впереди, показывая направления, а для того, чтобы взглянуть на меня, мужчине приходилось поворачивать голову и отчаянно коситься.
Я терпеливо подождала почти сотню шагов, пока мы спускались по лестнице вниз, но затем всё же безразлично заметила:
–Не думаю, что косоглазие вас украсит.
Стражник заметно смутился и шёл спокойно… ещё шагов тридцать, а потом опять начал на меня косить, видимо, решив, что готов пережить собственное косоглазие. Когда мы наконец пришли, выяснилось, что пережить косоглазие своего стража не готов как раз таки император.
Он, поднявшись при нашем появлении, так зыркнул на несчастного, что тот мигом тоже озаботился собственным здоровьем. От осознания даже побледнел весь и затрясся, бедолага. А затем, удосужившись ещё одного убийственного взгляда своего императора, поторопился исчезнуть с глаз его, старательно на меня не глядя.
–Удивительно, – подходя к императору, стоящему возле сервированного на две персоны столика, произнесла я сухо.
–Что, любимая? – глядя на меня сияющим взглядом, в котором я, кажется, разглядела восхищение, уточнил император.
Восхищение при взгляде на ту, кто даже собой уже больше не был.
На моё приближение он отреагировал весьма галантно. Обошёл стол, отодвинул для меня стул, а едва я села, осторожно его придвинул обратно, через миг уже устраиваясь напротив.
–Какими целебными свойствами обладает ваш взгляд, – покивала я, полностью признавая заслуги императора.
–М? – его непонимающий взгляд меня очень сильно позабавил.
А вот сверкнувшая в нём злость – нет.
Улыбнувшись осознанию того, что злился мужчина не на меня, я охотно для него пояснила:
–Ещё по дороге данному господину было наплевать на собственное здоровье и возможность заработать косоглазие, но одного вашего взгляда хватило, чтобы он мгновенно одумался и поспешил исправиться.
Андор ещё несколько секунд сидел неподвижно, не сводя с меня напряжённого взгляда, анализируя сказанное мной, а потом неловко, больше напряжённо рассмеялся.
–Да уж, – произнёс он, стирая улыбку под моим холодным взглядом, и практически зло добавил: – поистине целебные свойства!
Я вежливо улыбнулась ему, соглашаясь.
А дальше как-то не до улыбок было, потому что следующий его вопрос был куда тише и серьёзнее, с нотками искреннего беспокойства:
–Яра, как ты?
Как я? Это был очень хороший вопрос. А где она вообще, эта я? Потому что от меня, кажется, мало что осталось. Да меня родная мать не узнает. Мама…
–Я хочу увидеть маму, – решила спокойно, с лёгким оттенком интереса ощущая вместо грусти пустоту.
Просто холодную пустоту, которая являлась реакцией на любые эмоции, которые я должна была бы испытывать.
Забавно.
С этой мыслью я решительно взглянула на императора.
Решительно и непримиримо. В смысле, я хотела её увидеть, это не обсуждалось и отказов я не принимала. Возможно, следовало бы послушать голос разума и вспомнить, с кем я сейчас разговаривала, но давайте откровенно: ничего он мне не сделает.
Статус карики даровал мне нечто очень ценное: неприкосновенность. Возможно, не будь на мне заклинания спокойствия, я бы об этом даже и не подумала, занятая мысленными терзаниями, одолеваемая сильными эмоциями. Но в том-то и суть, что эмоций не было. Ничего, тишина. А это значит, что мои мысли могли разгуляться вовсю.
Вот и получалось, что сознание начало рассматривать сложившуюся ситуацию, которую я уже не могла изменить, со всех сторон. И нашло один явный, уже выше озвученный плюс.
Меня не тронут. Не тронет сам император, потому что сам сказал: «Это означает любимая, но… это что-то более сильное, чем просто любимая. Это, скорее, нужда. Потребность, жажда, необходимость. Как необходимость дышать». Станет ли разумный человек лишать себя возможности дышать? Нет, вот и император меня не тронет. А если уж он не тронет, то и все остальные, соответственно, тоже. Потому что не глупцы.
–Любой каприз, – спокойно, но с непоколебимой уверенностью в своих словах произнёс правитель целой империи, – думаю, нам с тобой следует многое обсудить.
Обсудить действительно следовало многое. А главное, сделать это лучше до того, как его заклинание потеряет силу и я скачусь в банальную истерику.
Ужин вышел… увлекательным. С одной стороны, радовала вкусная сытная еда, которой очень обрадовался мой организм. С другой – информация, которой радовалось уже сознание.
–Объединение завершено? – повторила я первым делом вопрос, уже звучавший ранее в спальне.
Император, грациозно и величественно сняв серебряную крышку со своего блюда, честно ответил:
–Необходимо завершить в течение месяца.
Оценив расположенный перед ним внушительный кусок хорошо прожаренного мяса с жареными же овощами и сразу несколькими соусами, я открыла и свою крышку, удовлетворённо обнаружив под ней точно такое же блюдо, как и у императора.
Я кивнула, мимолётно подумав, что осознавать себя всё ещё девственницей было приятно, и задала следующий вопрос:
–Последующие две стадии пройдут подобно первой?
Император ответил с заминкой, вызванной прожёвыванием отрезанного и отправленного в рот кусочка мяса.
Мясо, кстати, оказалось очень вкусным, сочным и насыщенным, а с красноватым сладковатым соусом сочеталось и вовсе бесподобно.
–Нет, – отозвался Андор, помолчал и добавил, – вторая стадия пройдёт вообще практически незаметно, а третья…
Тут он осёкся. Заинтересованная этим моментом, я оторвала взгляд от блюда и, жуя, вопросительно взглянула на Ракердона. Мужчина как-то совсем странно посмотрел на меня, хитро при этом улыбаясь, и с вот этой улыбкой на губах заявил:
–Думаю, нам с тобой следует пожениться в течение месяца.
Информация не радовала. Как, впрочем, и не огорчала. Она вообще никаких эмоций не вызвала, лишь заставила поинтересоваться:
–Причина?
И я, проигнорировав явно чего-то ожидающего дракона, отрезала себе ещё кусочек мяса и отправила в рот, наслаждаясь вкусом.
Андор чуть скривился, не получив от меня ожидаемой реакции, и уже особо ни на что не надеясь спросил:
–Возмущений не будет?
Призадумавшись, я продолжила активно жевать, отрицательно покачав головой.
–И смущения тоже? – Уже даже как-то с надеждой попытался дракон ещё раз.
–А чего мне смущаться? – Рассудила здраво.
Выразительное, тяжёлое молчание было мне ответом.
Сделав вид, что мы тут люди необразованные и намёков никак не понимаем, утратившая интерес к этой теме я перешла на другую, спросив:
–Так какова причина вашей скорой женитьбы?
–Нашей, – хрипло исправил император, так к ужину и не приступивший.
Он вообще даже приборов не коснулся, предпочтя сидеть по ту сторону стола и пронзать меня пристальным взглядом, который я без какого-либо труда вообще игнорировала.
Кивнула, принимая исправление, и переспросила:
–Какова причина нашей скорой женитьбы?
–Третья стадия, – холодно ответил Андор.
То есть всё же секс. Ну просто для какого ещё физического объединения нужно связывать себя узами брака?
И я вернулась к отрезанию от мяса кусочков, быстро потеряв интерес и к этому разговору.
–Ты понимаешь, о чём идёт речь? – Осторожно, словно бы боясь моей реакции, спросил дракон, чуть подавшись вперёд.
–Разумеется, – ответила просто, отправляя мясо в рот и старательно его жуя.
–Точно поняла? – переспросил Андор, с какой-то странной и непонятной надеждой глядя на меня.
Причём надежда его заключалась как раз в моём отрицательном ответе. Нахмурившись от его нелогичности, я принялась жевать куда медленнее и просто кивнула, подтверждая.
–Жаль, – не скрывая разочарования, вздохнул он, но затем, отогнав подальше эмоции, уверенно повторил, – мы с тобой должны пожениться и завершить объединение к концу месяца.
А звучало-то как! Без пафоса, высокомерия, наигранности – звучало просто как необходимость. И я просто не смогла не задать этот вопрос:
–А что будет, если не завершить объединение?
Что-то явно должно было произойти, потому что иначе император не стал бы уже в который раз повторять, что мы должны это сделать. И он подтвердил мои опасения, когда, не отвечая, виновато отвёл взгляд.
–Андор, – позвала я напряжённо, с не меньшим же напряжением чувствуя непонятную внутреннюю вибрацию. И скорее интуитивно, чем разумно, догадалась: и его заклинание спокойствия не выдерживает.
Дракон, видимо, тоже это понял. Повернув голову, он поднял на меня мрачный взгляд, поджал губы и… всё же ответил. Он всегда отвечал, причём честно, какой бы тяжёлой ни была правда. И меня это в нём очень сильно подкупало.
–Если не завершить объединение, к концу месяца ты умрёшь.
Прозвучало хуже, чем приговор. Прозвучало безнадёжно, обречённо, недовольно и очень мрачно. Так, будто Андор Ракердон был готов прямо сейчас бросить вызов всему миру, но знал, что это не поможет, и оттого невероятно бесился.
Я его понимала, я бы тоже бесилась на его месте. Но зачем мне его место, когда я могу беситься и на своём?!
Я умру.
Признаться, нечто подобное я и ожидала услышать, но вера в справедливость всё же шептала, что вместо «я» там будет «мы». Что ж, справедливости, похоже, не было ни в одном из миров.
–Вы!.. – потрясенно выдохнула я, собираясь поднять взгляд на Андора и высказать ему всё, что я по этому поводу думала, но тут мой взгляд зацепился за моё, собственно, тело.
Я едва не застонала в голос! Потому что тело теперь тоже было не моё! Оно было чьим-то чужим, принадлежало кому-то другому, кому-то утончённому и хрупкому, тонкому, худенькому, с длинными стройными ножками, что проглядывали из-под кружевной ночной сорочки, с тонкой талией, которую, кажется, я могла обхватить руками, с грудью, ставшей какой-то аккуратной и тоже утончённой, да.
Это была не я. Целиком и полностью – не я!
–Мне жаль, – глухо произнёс император.
Потрясённая, я вскинула голову и взглянула на него. Андор, поджав губы, виновато отвёл взгляд. Замечательно! На меня теперь ещё и смотреть не хотят!
–Знаете что? – старательно сдерживая ярость, звонко воскликнула я.
–Что? – судя по обречённому голосу Андора, он ни на что хорошее не рассчитывал.
–Ваш брат определённо ужасный маг! – искренне произнесла я, глянув на не мерцающее более кольцо.
–Что? – император нахмурился и даже соизволил на меня посмотреть, явно не таких слов от меня ожидая.
Мне не сложно, я любезно повторила:
–Ваш брат – ужасный маг! – но, поскольку некоторые всё ещё не догоняли, показала ему руку и пояснила, – Заклинание спокойствия больше не действует!
Андор как-то совсем странно на меня посмотрел и практически с отчаянием спросил:
–Хочешь, наложу своё?
Я хотела, правда. Очень сильно я этого хотела, хотя бы на несколько часов, пока не смирюсь с мыслью о том, что внезапно появившаяся во мне магия изменила мою собственную внешность.
–Если вам будет несложно, – учтиво кивнула я, принимая помощь императора.
Он, наверно, думал, что я откажусь. Но всё же закрыл глаза, чтобы через миг открыть их, опасно полыхнувшие, и наложить на меня то самое заклинание спокойствия.
Спокойствие это навалилось неожиданно. Оно просто вдруг отрезало все посторонние эмоции, сделав разум кристально чистым, не замутнённым чувствами и вообще ничем, мешающим мне думать.
Вот я и подумала хорошо, а потом спросила:
–Объединение уже завершено?
Андор наградил меня ещё одним странным взглядом и, не отвечая на вопрос, внёс некоторые изменения:
–Мы продолжим разговор за ужином.
Звучало так, что отбивало всю охоту спорить. Да я и не собиралась в принципе, потому как организм был не прочь получить свою законную долю пищи. Уверенно кивнула, принимая предложение императора, которое предложением и не было.
–Жду тебя внизу, – сообщил он и ушёл через двери.
А через пару секунд в эти самые двери вошли сразу четыре служанки. И вот они, присев в реверансах, бросая на меня заинтересованные взгляды из-под опущенных ресничек, доложили:
–Его императорское величество велел умыть и переодеть вас к ужину, ваше величество.
Обращение напрягло. Точнее, в моём безразличном состоянии напряжение мигнуло далёкой звёздочкой и бесследно затерялось, я же решила:
–Идёмте.
Мы пошли. В ванную комнату, что расположилась за дверью в спальне. Она была просторной, но немного темноватой, зато вмещала в себя ванну прямо в полу, выполненную из какого-то светлого камня, затем такую же ванную в полу, только куда больших размеров, похожую на небольшой бассейн, полочки с полотенцами и какими-то камушками, порошочками, стеклянными бутылочками… В общем ванная, которой впору начать завидовать.
–Вы назвали меня «ваше величество»? – уточнила по дороге у служанок, хотя была уверенна в собственном исправном слухе.
–Да, ваше величество, – учтиво склонила голову в кивке идущая рядом со мной довольно молодая девушка.
Но она всё же была старше меня, а в её светлых глазах отчётливо читался опыт прожитых лет. Светлые же короткие волосы она прятала под белым головным убором. Ручки сложила на таком же белом платье спереди.
–Почему? – не могла не спросить я, входя следом за служанками в ванну.
–Приказ императора, – лаконично отозвались они.
Более для разговоров не было времени. Меня раздели, что лично у меня вызвало приступ заторможенного возмущения. В смысле, сначала я слабо возмутилась, а потом мне стало уже безразлично: это не моё тело. Абсолютно не моё. Оно было слишком тонких, слишком хрупким, слишком… идеальным. Даже бледная кожа не имела ни одного волоска. Нигде.
Я стала выше, но в то же время меньше. Ноги были куда тоньше и длиннее, выпирали косточки бёдер и даже рёбра… Раньше я была плотнее. Глянув на руки, поняла, что изменились даже они. Длинные пальцы с обтянувшей косточки бледной кожей, тёмные венки, выделяющиеся сухожилия, стоило только пошевелить пальцами… Чужими пальцами чужого тела. Не моего.
Так что смущения я не испытывала – пусть кто угодно смотрит, если ему так хочется. Тело-то не моё.
Глава 19
Четыре девушки сноровисто наполнили нишу в полу горячей водой, погрузили меня в неё и быстро, но максимально аккуратно вымыли. Полностью. Причём, у них это так хорошо получалось, что я не успела даже заявить, что мыться предпочитаю самостоятельно.
Вся эта процедура заняла не более десяти минут.
Затем меня, высушив порывом тёплого ветерка, нарядили в красивое платье кофейного цвета. Верх его был украшен белым кружевом, многослойная юбка пушистым облаком ниспадала к ногам.
Пока я стояла и позволяла всё это на меня надевать, одна из девушек ловко расправилась с моими волосами. Она их просто тщательно расчесала, оставив прекрасным водопадом спадать по спине вниз, к самым коленям.
–Ваше величество чего-нибудь желает? – спросили напоследок служанки и, получив мой отказ, с поклонами удалились из ванной.
Мне тут тоже делать было более нечего. Не утруждая себя улыбками, я спокойно направилась на ужин, чувствуя странное опустошение в груди и голове. Словно всё, что там копилось столько времени, в одночасье заморозили.
Дорогу нашла легко, просто попросив одного из стражников сопроводить меня. Он и сопровождал, откровенно на меня пялась. Получалось это весьма забавно, поскольку идти ему приходилось впереди, показывая направления, а для того, чтобы взглянуть на меня, мужчине приходилось поворачивать голову и отчаянно коситься.
Я терпеливо подождала почти сотню шагов, пока мы спускались по лестнице вниз, но затем всё же безразлично заметила:
–Не думаю, что косоглазие вас украсит.
Стражник заметно смутился и шёл спокойно… ещё шагов тридцать, а потом опять начал на меня косить, видимо, решив, что готов пережить собственное косоглазие. Когда мы наконец пришли, выяснилось, что пережить косоглазие своего стража не готов как раз таки император.
Он, поднявшись при нашем появлении, так зыркнул на несчастного, что тот мигом тоже озаботился собственным здоровьем. От осознания даже побледнел весь и затрясся, бедолага. А затем, удосужившись ещё одного убийственного взгляда своего императора, поторопился исчезнуть с глаз его, старательно на меня не глядя.
–Удивительно, – подходя к императору, стоящему возле сервированного на две персоны столика, произнесла я сухо.
–Что, любимая? – глядя на меня сияющим взглядом, в котором я, кажется, разглядела восхищение, уточнил император.
Восхищение при взгляде на ту, кто даже собой уже больше не был.
На моё приближение он отреагировал весьма галантно. Обошёл стол, отодвинул для меня стул, а едва я села, осторожно его придвинул обратно, через миг уже устраиваясь напротив.
–Какими целебными свойствами обладает ваш взгляд, – покивала я, полностью признавая заслуги императора.
–М? – его непонимающий взгляд меня очень сильно позабавил.
А вот сверкнувшая в нём злость – нет.
Улыбнувшись осознанию того, что злился мужчина не на меня, я охотно для него пояснила:
–Ещё по дороге данному господину было наплевать на собственное здоровье и возможность заработать косоглазие, но одного вашего взгляда хватило, чтобы он мгновенно одумался и поспешил исправиться.
Андор ещё несколько секунд сидел неподвижно, не сводя с меня напряжённого взгляда, анализируя сказанное мной, а потом неловко, больше напряжённо рассмеялся.
–Да уж, – произнёс он, стирая улыбку под моим холодным взглядом, и практически зло добавил: – поистине целебные свойства!
Я вежливо улыбнулась ему, соглашаясь.
А дальше как-то не до улыбок было, потому что следующий его вопрос был куда тише и серьёзнее, с нотками искреннего беспокойства:
–Яра, как ты?
Как я? Это был очень хороший вопрос. А где она вообще, эта я? Потому что от меня, кажется, мало что осталось. Да меня родная мать не узнает. Мама…
–Я хочу увидеть маму, – решила спокойно, с лёгким оттенком интереса ощущая вместо грусти пустоту.
Просто холодную пустоту, которая являлась реакцией на любые эмоции, которые я должна была бы испытывать.
Забавно.
С этой мыслью я решительно взглянула на императора.
Решительно и непримиримо. В смысле, я хотела её увидеть, это не обсуждалось и отказов я не принимала. Возможно, следовало бы послушать голос разума и вспомнить, с кем я сейчас разговаривала, но давайте откровенно: ничего он мне не сделает.
Статус карики даровал мне нечто очень ценное: неприкосновенность. Возможно, не будь на мне заклинания спокойствия, я бы об этом даже и не подумала, занятая мысленными терзаниями, одолеваемая сильными эмоциями. Но в том-то и суть, что эмоций не было. Ничего, тишина. А это значит, что мои мысли могли разгуляться вовсю.
Вот и получалось, что сознание начало рассматривать сложившуюся ситуацию, которую я уже не могла изменить, со всех сторон. И нашло один явный, уже выше озвученный плюс.
Меня не тронут. Не тронет сам император, потому что сам сказал: «Это означает любимая, но… это что-то более сильное, чем просто любимая. Это, скорее, нужда. Потребность, жажда, необходимость. Как необходимость дышать». Станет ли разумный человек лишать себя возможности дышать? Нет, вот и император меня не тронет. А если уж он не тронет, то и все остальные, соответственно, тоже. Потому что не глупцы.
–Любой каприз, – спокойно, но с непоколебимой уверенностью в своих словах произнёс правитель целой империи, – думаю, нам с тобой следует многое обсудить.
Обсудить действительно следовало многое. А главное, сделать это лучше до того, как его заклинание потеряет силу и я скачусь в банальную истерику.
Ужин вышел… увлекательным. С одной стороны, радовала вкусная сытная еда, которой очень обрадовался мой организм. С другой – информация, которой радовалось уже сознание.
–Объединение завершено? – повторила я первым делом вопрос, уже звучавший ранее в спальне.
Император, грациозно и величественно сняв серебряную крышку со своего блюда, честно ответил:
–Необходимо завершить в течение месяца.
Оценив расположенный перед ним внушительный кусок хорошо прожаренного мяса с жареными же овощами и сразу несколькими соусами, я открыла и свою крышку, удовлетворённо обнаружив под ней точно такое же блюдо, как и у императора.
Я кивнула, мимолётно подумав, что осознавать себя всё ещё девственницей было приятно, и задала следующий вопрос:
–Последующие две стадии пройдут подобно первой?
Император ответил с заминкой, вызванной прожёвыванием отрезанного и отправленного в рот кусочка мяса.
Мясо, кстати, оказалось очень вкусным, сочным и насыщенным, а с красноватым сладковатым соусом сочеталось и вовсе бесподобно.
–Нет, – отозвался Андор, помолчал и добавил, – вторая стадия пройдёт вообще практически незаметно, а третья…
Тут он осёкся. Заинтересованная этим моментом, я оторвала взгляд от блюда и, жуя, вопросительно взглянула на Ракердона. Мужчина как-то совсем странно посмотрел на меня, хитро при этом улыбаясь, и с вот этой улыбкой на губах заявил:
–Думаю, нам с тобой следует пожениться в течение месяца.
Информация не радовала. Как, впрочем, и не огорчала. Она вообще никаких эмоций не вызвала, лишь заставила поинтересоваться:
–Причина?
И я, проигнорировав явно чего-то ожидающего дракона, отрезала себе ещё кусочек мяса и отправила в рот, наслаждаясь вкусом.
Андор чуть скривился, не получив от меня ожидаемой реакции, и уже особо ни на что не надеясь спросил:
–Возмущений не будет?
Призадумавшись, я продолжила активно жевать, отрицательно покачав головой.
–И смущения тоже? – Уже даже как-то с надеждой попытался дракон ещё раз.
–А чего мне смущаться? – Рассудила здраво.
Выразительное, тяжёлое молчание было мне ответом.
Сделав вид, что мы тут люди необразованные и намёков никак не понимаем, утратившая интерес к этой теме я перешла на другую, спросив:
–Так какова причина вашей скорой женитьбы?
–Нашей, – хрипло исправил император, так к ужину и не приступивший.
Он вообще даже приборов не коснулся, предпочтя сидеть по ту сторону стола и пронзать меня пристальным взглядом, который я без какого-либо труда вообще игнорировала.
Кивнула, принимая исправление, и переспросила:
–Какова причина нашей скорой женитьбы?
–Третья стадия, – холодно ответил Андор.
То есть всё же секс. Ну просто для какого ещё физического объединения нужно связывать себя узами брака?
И я вернулась к отрезанию от мяса кусочков, быстро потеряв интерес и к этому разговору.
–Ты понимаешь, о чём идёт речь? – Осторожно, словно бы боясь моей реакции, спросил дракон, чуть подавшись вперёд.
–Разумеется, – ответила просто, отправляя мясо в рот и старательно его жуя.
–Точно поняла? – переспросил Андор, с какой-то странной и непонятной надеждой глядя на меня.
Причём надежда его заключалась как раз в моём отрицательном ответе. Нахмурившись от его нелогичности, я принялась жевать куда медленнее и просто кивнула, подтверждая.
–Жаль, – не скрывая разочарования, вздохнул он, но затем, отогнав подальше эмоции, уверенно повторил, – мы с тобой должны пожениться и завершить объединение к концу месяца.
А звучало-то как! Без пафоса, высокомерия, наигранности – звучало просто как необходимость. И я просто не смогла не задать этот вопрос:
–А что будет, если не завершить объединение?
Что-то явно должно было произойти, потому что иначе император не стал бы уже в который раз повторять, что мы должны это сделать. И он подтвердил мои опасения, когда, не отвечая, виновато отвёл взгляд.
–Андор, – позвала я напряжённо, с не меньшим же напряжением чувствуя непонятную внутреннюю вибрацию. И скорее интуитивно, чем разумно, догадалась: и его заклинание спокойствия не выдерживает.
Дракон, видимо, тоже это понял. Повернув голову, он поднял на меня мрачный взгляд, поджал губы и… всё же ответил. Он всегда отвечал, причём честно, какой бы тяжёлой ни была правда. И меня это в нём очень сильно подкупало.
–Если не завершить объединение, к концу месяца ты умрёшь.
Прозвучало хуже, чем приговор. Прозвучало безнадёжно, обречённо, недовольно и очень мрачно. Так, будто Андор Ракердон был готов прямо сейчас бросить вызов всему миру, но знал, что это не поможет, и оттого невероятно бесился.
Я его понимала, я бы тоже бесилась на его месте. Но зачем мне его место, когда я могу беситься и на своём?!
Я умру.
Признаться, нечто подобное я и ожидала услышать, но вера в справедливость всё же шептала, что вместо «я» там будет «мы». Что ж, справедливости, похоже, не было ни в одном из миров.
