Дома на скандал не нарываюсь, готовить не пробую. Дремлю или читаю, пока Саша не придет. Ужинаем, опять прогулка или в гости на полчаса. Так колобком и докачусь до родов. На новый год ничего не планируем - у меня срок первого января рожать. Вообще, хочу умудриться и родить тридцать первого. Не знаю почему, такой у меня беременный бзик. Вообще, наверное, беременность штука не плохая. Конечно, сначала тошнит, потом изжога мучает, толстая и неповоротливая становишься, а еще плаксивая и раздражительная, но терпеть можно. Самое плохое - у меня спина очень болит. Но и тут есть средство, меня Катя с Милой научили. Становишься на колени на ковре, опираешься на локти и спина прекрасно расслабляется. Ребенок плавает себе, как в аквариуме, не пинается. Всем хорошо. Пока срок был поменьше, моя гимнастика заканчивалась сексом каждый раз, когда Сашке случалось быть дома, потому что заводила нас обоих до звезд в глазах. Одно время муж решил, что брачные игры мне вредны, и уговоры, что мне самой хочется, не помогали. Так только так и спасалась, физкультурой.
Муж звонит, легок на помине.
- Привет!
- Привет, Маруська. Выходи, я приехал. Сегодня ветрено, пешком замерзнешь.
- Рано ты, - я посмотрела на часы, выключила компьютер.
- В отпуск ушел. И ты, кстати, тоже, с завтрашнего дня. Попрощайся там со всеми, теперь долго не увидитесь.
Вот так. Без предупреждения, без пары дней дела сдать. Ладно, что ж делать, муж - глава семьи.
- Адьян, - позвала я. Продолжила, когда заместитель зашел, присел напротив. - Завтра приду на часок, окончательно все тебе передам по административной части. Спецчасть Марк Нетесин обещал курировать, ну и я помогу на первых порах, так что звоните и ты, и Клим с Эвелиной, не стесняйтесь. Хорошо?
- Иди уже, Мария Всеволодовна, - насмешливо ответил Лиджиев. - В декрет. Тебе рожать завтра, а ты все про работу. Постараемся продержаться, не развалим отдел за полтора года.
И я ушла. С легким сердцем.
Собираться в роддом я стала утром тридцатого. Чтобы чуть что - так в полной готовности, как солдат по тревоге. Сумку уложила, голову помыла, и все, делать больше нечего, только бояться.
- Саш, а мы еще подарки на новый год не покупали, - поделилась я с мужем заботой. - Я хотела всем Серебро и Русановым купить.
- Давай купим, - согласился Саша. - Все равно я в продуктовый хотел ехать.
- У нас нормальные не найдешь, - объяснила я мужу. - А хочется с душой выбрать.
- Ладно, Марусь. Напиши список, я в Ногинск съезжу.
- Я с тобой поеду, Сашуль. Я дома одна исстрадаюсь, а тут полчаса езды всего по хорошей дороге. Утро, в сторону области вообще потока нет…
Ныла минут пятнадцать, пока не сдался. День и правда хороший - в меру морозный, солнечный, праздничный просто. Выехали в начале одиннадцатого, у меня настроение подскочило, как давление у бабки, я даже запела.
- Раз морозною зимой
По тропинке лесной
В теплой шубе меховой
Шел медведь к себе домой…
- Слушай, я эту песенку с детства не слышал, - восхитился моими вокальными талантами Сашка.
- Не знаю, вспомнилась откуда-то. Я ее любила очень, когда маленькая была, не знаю почему. Пела ее сама себе на ночь…
- А еще знаешь? Маленькой елочке там, или про зайца? - отвлек меня от грустных мыслей Саша.
- Про какого зайца? - удивилась я.
- … под елочкой скакал! - почему-то басом пропел муж. Я хихикала, пела «про зайца», пока не увидела указатель «Ногинск 1».
- Саш, а что нам в Ногинске делать? Тут до Павлова Посада полчаса.
- Ты с самого начала ни в какой Ногинск не собиралась, а мою бдительность усыпляла? - раскусил меня любимый.
- Ты представить себе не можешь, как я хочу шаль павлово-посадскую, - пожаловалась я. - Себе по каталогу присмотрела, девочкам. Тебе кашне купим.
- Кашне? - подозрительно переспросил.
- Это шарф такой красивый, - я рассмеялась. - За компанию Артему с Игорем купить можно.
- О, женщина, коварство тебе имя, - смирился Саша, перестраиваясь в другой ряд.
Мы немного погуляли, сходили в музей, накупили платков, шалей (и кашне), в магазине народных промыслов набрали игрушек для «серебрят» и Катиного малыша. Сыночку купили филимоновские колокольчики - мышку и оленя, волчок, свистульку… Воз и маленькую тележку. Зашли погреться в кафе, оказалось, вкусно кормят.
- Довольна? - Саша улыбался. - Не устала?
- Хорошо, Сашуль. Нагулялась, в сон клонит. Я подремлю, ага?
- Спи. Давай, сиденье поудобнее сделаю? - но я уже не слышала, уснула, как маленькие дети засыпают - на ходу.
Проснулась от резкой остановки - машину дернуло. Испугаться не успела, но удивилась - Саша очень аккуратно водит, особенно теперь. Открыла глаза - Саша включил аварийку, выскочил из салона, полез куда-то под капот. Я вытянула шею, как будто бы это помогло увидеть, чем он там под машиной занимается. Не успела я решить, выходить или нет, как Сашка открыл дверь с моей стороны и протянул мне что-то на ладони. Я машинально взяла. Котенок?! Мокрый, ледяной весь, но живой, лапка дергается.
- Саш, откуда?..
Он обошел машину, сел на свое место, плавно тронул машину.
- Тут выезд на трассу от поселка, я фуру пропустил, с нее на повороте упало что-то и шевелится. Хорошо, заметить успел и притормозить, и он удачно спланировал, а то все, разбился бы байкер.
- Саш, он не двигается почти, замерз, по-моему. Надо его завернуть во что-то, - я начала снимать шарф.
- Постой, дай его мне, - Саша забрал находку, расстегнул куртку, толстовку, сунул котенка прямо под майку и опять застегнулся.
- Он маленький совсем, - я отошла от шока настолько, что нашла слова для возмущения. - Как он на фуру попал?
- Закинули, - Сашка был мрачный и угрюмый. - Баловались, ***.
- Не могу понять - откуда жестокость такая? Это ведь вряд ли взрослый сделал. Ребенок, подросток, - я по-настоящему разозлилась. - Неужели родители учат быть злыми? Нет. Где-то они этого сами набираются.
- Наверное, мало не учить злому, Машунь. Надо учить доброму, - Саша вдруг рассмеялся.
- Ты что? - удивилась я.
- Да отогрелся, царапается. Щекотно.
- В ветклинику заехать надо, - озарило меня. - Как они работают, у них сайт в интернете есть, интересно?
Отмытый кот оказался удивительного розового цвета - не рыжий, не белый, а именно бледно-розовый. Кажется, будет пушистый и шкодливый, на елку уже покушался. Мурчит басом, ест хорошо. Назвали Байкером, за покатушки. Орет, спать один не хочет, залез к нам в постель, и мы всю ночь спали как в поезде, в полглаза - раздавить боялись. Вот завтра рожу, и пусть вдвоем спят, чтобы скучно не было!
- Саш, погладь спину, - попросила я, поморщившись.
Сашина теплая рука погладила поясницу, помассировала. Я лежала на боку, насколько возможно подтянув ноги к животу, отдыхала после схватки.
- Саш, и ноги, - он ласково растер икры, лодыжки.
Я уткнулась лицом в подушку, переживая очередную скручивающую боль, прикусила губу.
- Маш, очень больно? Ты покричи или поругайся, легче же будет.
Я промолчала, потому что кричать очень хотелось, но я терпела. Кричать мне было стыдно, и еще я Сашку жалела. Он был такой виноватый! Если бы не было так больно, я бы похихикала.
- Сашуль, давай походим.
Он осторожно помог мне сесть, потом встать, обнял и мы пошли по палате - до окна, к двери, и обратно. Где-то на пятом кругу меня опять скрутило, и я вцепилась ему в плечи, не сдержав стона.
Тридцать первого декабря я с утра к себе прислушивалась, но ничего такого не происходило, чувствовала себя также как вчера, и позавчера, и намедни. К обеду мне это занятие надоело.
- Саш, давай к празднику готовиться, что ли. Салат сделаем, запеканку с баклажанами. Еще я там тесто слоеное купила, хочешь пирожков с вишней?
Кажется, Саше тоже прискучило смотреть на меня как на мину с часовым механизмом, и он не стал спорить, достал мясо, овощи. Фарш уже золотился, и баклажаны пеклись на гриле, как курортники на пляже, пирожки булькали сахаром в духовке. Я доедала начинку, потянулась за кувшином - налить воды, и…
- Ой! - спазм сжал кольцом живот, поясницу, боль выбила испарину.
- Маша, что? - встревоженный Саша опустился передо мной на корточки.
- Ничего, Сашуль, - я наклонилась, поцеловала его. - Задела животом стол, Данька возмутился.
- Точно?
- Точно, точно. Саша, пирожки посмотри, и баклажаны сгорят сейчас.
Я и в интернете читала, и девчонок спрашивала - пока воды не отойдут, роды не начнутся. Может, схватка ложная, а я в роддом сорвусь. Что хорошего новый год в палате встречать? И мы допекли пирожки, переслоили баклажаны мясом и отправили в горячую еще духовку. Котенок спал, забравшись за диванную подушку, только розовая пуховая попа торчала.
- Саш, салат попозже делать будем, перед ужином. Поваляемся или гулять пойдем?
- Давай полежи, я приберусь и приду.
- Руку дай, - он поднял меня, и мы поцеловались, просто так, потому что любимые губы так близко и пахнет от него хорошо…
А потом я испортила любимый комплект постельного белья, и мы поехали рожать.
- Так, что тут у нас? - в палату стремительно влетела Злата Кудрявцева, дежурный гинеколог. Молодая, веселая, каждый раз бегом прибегает. - Тихо что-то, я думала, спите! Ведите ее сюда, я посмотрю.
- Нет-нет, не садись, - распорядилась она через минуту. - Ты ему на голову сядешь, раскрытие десять сантиметров.
Налетел народ, меня увезли в родовую.
- Мужа забыли, - вспомнила акушерка, полная, уютная. - Позвать?
- Не надо! - всполошилась я. - Я хоть покричу или постону. Ай!
- Надо же, - удивилась та. - Тридцать лет принимаю, все мужиков ругают, одна нашлась - пожалела.
- Это потому, что он один такой… Ой!
- Давай, еще немного, тужься, - приказала она мне, и маленькому скомандовала. - А ты щеки втяни!
Больно, но слезы не от боли, а от того, что я вижу своего сыночка. Я не знаю, мне не сказали еще, но я уверена - сын!
- Мальчик, - подтвердила Вера Семеновна. - Хороший какой, горластый! Как назовешь?
- Андрей, - вытирая лицо косынкой, почему-то сказала я, хотя мы с Сашей давно решили - назовем Даниилом, Данькой.
- Молодец, мамочка, - похвалила меня Злата. - Ни одного разрыва, умничка. А все потому, что не худая.
Я пропустила сомнительный комплимент мимо ушей, и не чувствовала лед на животе. Я смотрела, как моего сыночка моют, обрабатывают пуповину, взвешивают. И все ждала, ждала - когда дадут обнять, взять в руки.
- Ну вот, все чистые и красивые, можно папочку звать. Зовем папу?
Я закивала.
- Дайте мне, дайте! - протянула руку.
- Заходи, отец, - Вера Семеновна открыла дверь, пропустила Сашу, в халате, шапочке, в маске.
- Поздравляю. Сын, четыре сто, пятьдесят пять сантиметров. Здоровый, крепкий пацан, - и неонатолог положил сыночка Саше в руки.
- Маша, ты как? - любимый смотрел на меня, на сына. - Как себя чувствуешь?
- Хорошо, - нетерпеливо заговорила я. - Дай подержу!
Саша положил маленького, наклонился, обнял нас, уткнулся мне в шею.
- Люблю вас, - шептал. - Спасибо, любимая! - горячие капли обожгли мне плечо, я обхватила его, прижала сына, слезы полились...
- Вы тут не скучайте, - за спиной Саши заговорила Злата. - Мы на минутку - шампанское откроем и к вам. С новым годом!
Рано утром Саша помог мне сходить в туалет и душ, мы еще поучились пеленать, а сыночек грудь сосать, и муж уехал на полчаса домой - покормить кота, собрать мне кое-что.
- Сашуль, я есть хочу, а тут только кашу на воде да кефир обещали, - пожаловалась я. - Привези еды нормальной. Супчик или котлет, ладно?
- Ладно, - поцеловал меня, погладил пальцем по чепчику маленького. - Я скоро.
Перед пересменкой заглянули врач и акушерка, посм отрели меня, ребенка.
- Все хорошо, - похвалили. Вера Семеновна потрепала меня по руке. - Не даром ты мужа-то жалела, я таких не видела. Всю ночь около вас сидел, как на посту, не лег. И тебя жалеть будет, и ребенка в зубах носить. С таким и троих родить можно.
- Родим, - тихо ответила я. - Если Бог даст.
Врачи ушли, я полежала, глядя на роднулю, взяла телефон.
- С новым годом! Мила, у нас сын!
Послушала восторженные крики на том конце, рассказала, как все прошло.
- Родила без пяти двенадцать, тридцать первого записали. Педиатр, правда, предлагал первого января записать - на год позже и в школу, и в армию. Но решили уж пусть декабрьский будет.
- Интересно у вас будет с именинами и подарками у Дани.
- Мила, он не Даня, он Андрей!
- Это как?!
- Представляешь, лежу на столе, акушерка спрашивает, как назовете. И почему-то я говорю Андрей, представляешь? Саше рассказала, он говорит: «Раз назвала, пусть будет Андрей. Не просто же так ты сказала Андрей, а не Даниил». Так что у нас Андрюшка.
Посмеялись.
- Вас когда выписывают?
- Наверное, третьего или четвертого. Вроде все нормально, долго, сказали, держать не будут.
Еще поболтали, потом позвонила Кате, повторила все на бис, набрала отца.
- Папа, здравствуй. С новым годом!
- С новым годом, дочка. Как ты там?
- Все хорошо. Поздравляю, дедушка, у тебя внук!
В трубке помолчали.
- Маша, - пауза. - Маша, поздравляю. Я что-то разволновался, не соображу никак. Ты хорошо себя чувствуешь? Как малыш?
- Все хорошо, пап. Четыре сто, представляешь? Щекастый такой, - я улыбнулась. - Андреем назвали.
- Маша, я прилечу восьмого, позвоню. Целую. Сашу поздравь!
Похоже, внук дедушку будет видеть только на фото. Хотя, чему я удивляюсь?
В роддом Сашу ни разу с букетом не пустили, зато на выписку он мне подарил такой букетище! И бригада, что у нас роды принимала, дежурным шампанским и коробкой конфет не отделалась. Привез хорошее вино, фрукты, конфеты, всякой нарезки. Традиционно пригласили нас за вторым. Вышла из роддома, держась за Сашин локоть, чтобы не поскользнуться, ослепла от солнышка, сощурилась. И вдруг…
- Маша! - Мила, Катя подбежали, обняли, мы смеялись, плакали.
- В машину садитесь, - поторопил Игорь Серебро. - Пустите вы ее, Мила! Замерзнут или свалите еще.
- Не ворчи, - Люда прижалась к мужу. - Поехали.
Саша усадил меня, отдал мне Андрюшку и мы поехали домой. Русановы и Серебро были у нас минут пятнадцать, не больше, и мы остались одни. Я соскучилась по дому, обошла все. Кот подрос немножко, пока гости были, где-то хоронился, потом вылез, побежал за ногами.
- Одичал без нас? - взяла на руки, помурзала. - Есть хочешь?
- Полежишь, Марусь? - Саша выглянул из нашей спальни, видно, маленького проверял.
- Я належалась уже, походить хочу, еще лучше - на улице погулять. Не хмурься, пару дней потерплю, и обед готовить надо.
- Не надо. У нас Мила с Катей хозяйничали, холодильник полон.
- Тогда есть пошли, - я оживилась.
Села за стол, Саша начал было греметь кастрюлями, но на секунду отлучился куда-то, подошел, обнял меня сзади, положил передо мной футляр.
- Спасибо, родная, - поцеловал.
Серьги и браслет, по виду - очень дорогие.
- Сашка, ты пижон, - процитировала я подругу, повернулась, обняла крепко-крепко. - Я тебя очень, очень люблю. Без всяких драгоценностей…
С первых дней дома я начала вести детский дневник. Записывала все события, на чей-то взгляд мелкие и незначительные, а на наш с Сашей - важные и интересные.
Муж звонит, легок на помине.
- Привет!
- Привет, Маруська. Выходи, я приехал. Сегодня ветрено, пешком замерзнешь.
- Рано ты, - я посмотрела на часы, выключила компьютер.
- В отпуск ушел. И ты, кстати, тоже, с завтрашнего дня. Попрощайся там со всеми, теперь долго не увидитесь.
Вот так. Без предупреждения, без пары дней дела сдать. Ладно, что ж делать, муж - глава семьи.
- Адьян, - позвала я. Продолжила, когда заместитель зашел, присел напротив. - Завтра приду на часок, окончательно все тебе передам по административной части. Спецчасть Марк Нетесин обещал курировать, ну и я помогу на первых порах, так что звоните и ты, и Клим с Эвелиной, не стесняйтесь. Хорошо?
- Иди уже, Мария Всеволодовна, - насмешливо ответил Лиджиев. - В декрет. Тебе рожать завтра, а ты все про работу. Постараемся продержаться, не развалим отдел за полтора года.
И я ушла. С легким сердцем.
Собираться в роддом я стала утром тридцатого. Чтобы чуть что - так в полной готовности, как солдат по тревоге. Сумку уложила, голову помыла, и все, делать больше нечего, только бояться.
- Саш, а мы еще подарки на новый год не покупали, - поделилась я с мужем заботой. - Я хотела всем Серебро и Русановым купить.
- Давай купим, - согласился Саша. - Все равно я в продуктовый хотел ехать.
- У нас нормальные не найдешь, - объяснила я мужу. - А хочется с душой выбрать.
- Ладно, Марусь. Напиши список, я в Ногинск съезжу.
- Я с тобой поеду, Сашуль. Я дома одна исстрадаюсь, а тут полчаса езды всего по хорошей дороге. Утро, в сторону области вообще потока нет…
Ныла минут пятнадцать, пока не сдался. День и правда хороший - в меру морозный, солнечный, праздничный просто. Выехали в начале одиннадцатого, у меня настроение подскочило, как давление у бабки, я даже запела.
- Раз морозною зимой
По тропинке лесной
В теплой шубе меховой
Шел медведь к себе домой…
- Слушай, я эту песенку с детства не слышал, - восхитился моими вокальными талантами Сашка.
- Не знаю, вспомнилась откуда-то. Я ее любила очень, когда маленькая была, не знаю почему. Пела ее сама себе на ночь…
- А еще знаешь? Маленькой елочке там, или про зайца? - отвлек меня от грустных мыслей Саша.
- Про какого зайца? - удивилась я.
- … под елочкой скакал! - почему-то басом пропел муж. Я хихикала, пела «про зайца», пока не увидела указатель «Ногинск 1».
- Саш, а что нам в Ногинске делать? Тут до Павлова Посада полчаса.
- Ты с самого начала ни в какой Ногинск не собиралась, а мою бдительность усыпляла? - раскусил меня любимый.
- Ты представить себе не можешь, как я хочу шаль павлово-посадскую, - пожаловалась я. - Себе по каталогу присмотрела, девочкам. Тебе кашне купим.
- Кашне? - подозрительно переспросил.
- Это шарф такой красивый, - я рассмеялась. - За компанию Артему с Игорем купить можно.
- О, женщина, коварство тебе имя, - смирился Саша, перестраиваясь в другой ряд.
Мы немного погуляли, сходили в музей, накупили платков, шалей (и кашне), в магазине народных промыслов набрали игрушек для «серебрят» и Катиного малыша. Сыночку купили филимоновские колокольчики - мышку и оленя, волчок, свистульку… Воз и маленькую тележку. Зашли погреться в кафе, оказалось, вкусно кормят.
- Довольна? - Саша улыбался. - Не устала?
- Хорошо, Сашуль. Нагулялась, в сон клонит. Я подремлю, ага?
- Спи. Давай, сиденье поудобнее сделаю? - но я уже не слышала, уснула, как маленькие дети засыпают - на ходу.
Проснулась от резкой остановки - машину дернуло. Испугаться не успела, но удивилась - Саша очень аккуратно водит, особенно теперь. Открыла глаза - Саша включил аварийку, выскочил из салона, полез куда-то под капот. Я вытянула шею, как будто бы это помогло увидеть, чем он там под машиной занимается. Не успела я решить, выходить или нет, как Сашка открыл дверь с моей стороны и протянул мне что-то на ладони. Я машинально взяла. Котенок?! Мокрый, ледяной весь, но живой, лапка дергается.
- Саш, откуда?..
Он обошел машину, сел на свое место, плавно тронул машину.
- Тут выезд на трассу от поселка, я фуру пропустил, с нее на повороте упало что-то и шевелится. Хорошо, заметить успел и притормозить, и он удачно спланировал, а то все, разбился бы байкер.
- Саш, он не двигается почти, замерз, по-моему. Надо его завернуть во что-то, - я начала снимать шарф.
- Постой, дай его мне, - Саша забрал находку, расстегнул куртку, толстовку, сунул котенка прямо под майку и опять застегнулся.
- Он маленький совсем, - я отошла от шока настолько, что нашла слова для возмущения. - Как он на фуру попал?
- Закинули, - Сашка был мрачный и угрюмый. - Баловались, ***.
- Не могу понять - откуда жестокость такая? Это ведь вряд ли взрослый сделал. Ребенок, подросток, - я по-настоящему разозлилась. - Неужели родители учат быть злыми? Нет. Где-то они этого сами набираются.
- Наверное, мало не учить злому, Машунь. Надо учить доброму, - Саша вдруг рассмеялся.
- Ты что? - удивилась я.
- Да отогрелся, царапается. Щекотно.
- В ветклинику заехать надо, - озарило меня. - Как они работают, у них сайт в интернете есть, интересно?
Отмытый кот оказался удивительного розового цвета - не рыжий, не белый, а именно бледно-розовый. Кажется, будет пушистый и шкодливый, на елку уже покушался. Мурчит басом, ест хорошо. Назвали Байкером, за покатушки. Орет, спать один не хочет, залез к нам в постель, и мы всю ночь спали как в поезде, в полглаза - раздавить боялись. Вот завтра рожу, и пусть вдвоем спят, чтобы скучно не было!
Глава 13.
- Саш, погладь спину, - попросила я, поморщившись.
Сашина теплая рука погладила поясницу, помассировала. Я лежала на боку, насколько возможно подтянув ноги к животу, отдыхала после схватки.
- Саш, и ноги, - он ласково растер икры, лодыжки.
Я уткнулась лицом в подушку, переживая очередную скручивающую боль, прикусила губу.
- Маш, очень больно? Ты покричи или поругайся, легче же будет.
Я промолчала, потому что кричать очень хотелось, но я терпела. Кричать мне было стыдно, и еще я Сашку жалела. Он был такой виноватый! Если бы не было так больно, я бы похихикала.
- Сашуль, давай походим.
Он осторожно помог мне сесть, потом встать, обнял и мы пошли по палате - до окна, к двери, и обратно. Где-то на пятом кругу меня опять скрутило, и я вцепилась ему в плечи, не сдержав стона.
Тридцать первого декабря я с утра к себе прислушивалась, но ничего такого не происходило, чувствовала себя также как вчера, и позавчера, и намедни. К обеду мне это занятие надоело.
- Саш, давай к празднику готовиться, что ли. Салат сделаем, запеканку с баклажанами. Еще я там тесто слоеное купила, хочешь пирожков с вишней?
Кажется, Саше тоже прискучило смотреть на меня как на мину с часовым механизмом, и он не стал спорить, достал мясо, овощи. Фарш уже золотился, и баклажаны пеклись на гриле, как курортники на пляже, пирожки булькали сахаром в духовке. Я доедала начинку, потянулась за кувшином - налить воды, и…
- Ой! - спазм сжал кольцом живот, поясницу, боль выбила испарину.
- Маша, что? - встревоженный Саша опустился передо мной на корточки.
- Ничего, Сашуль, - я наклонилась, поцеловала его. - Задела животом стол, Данька возмутился.
- Точно?
- Точно, точно. Саша, пирожки посмотри, и баклажаны сгорят сейчас.
Я и в интернете читала, и девчонок спрашивала - пока воды не отойдут, роды не начнутся. Может, схватка ложная, а я в роддом сорвусь. Что хорошего новый год в палате встречать? И мы допекли пирожки, переслоили баклажаны мясом и отправили в горячую еще духовку. Котенок спал, забравшись за диванную подушку, только розовая пуховая попа торчала.
- Саш, салат попозже делать будем, перед ужином. Поваляемся или гулять пойдем?
- Давай полежи, я приберусь и приду.
- Руку дай, - он поднял меня, и мы поцеловались, просто так, потому что любимые губы так близко и пахнет от него хорошо…
А потом я испортила любимый комплект постельного белья, и мы поехали рожать.
- Так, что тут у нас? - в палату стремительно влетела Злата Кудрявцева, дежурный гинеколог. Молодая, веселая, каждый раз бегом прибегает. - Тихо что-то, я думала, спите! Ведите ее сюда, я посмотрю.
- Нет-нет, не садись, - распорядилась она через минуту. - Ты ему на голову сядешь, раскрытие десять сантиметров.
Налетел народ, меня увезли в родовую.
- Мужа забыли, - вспомнила акушерка, полная, уютная. - Позвать?
- Не надо! - всполошилась я. - Я хоть покричу или постону. Ай!
- Надо же, - удивилась та. - Тридцать лет принимаю, все мужиков ругают, одна нашлась - пожалела.
- Это потому, что он один такой… Ой!
- Давай, еще немного, тужься, - приказала она мне, и маленькому скомандовала. - А ты щеки втяни!
Больно, но слезы не от боли, а от того, что я вижу своего сыночка. Я не знаю, мне не сказали еще, но я уверена - сын!
- Мальчик, - подтвердила Вера Семеновна. - Хороший какой, горластый! Как назовешь?
- Андрей, - вытирая лицо косынкой, почему-то сказала я, хотя мы с Сашей давно решили - назовем Даниилом, Данькой.
- Молодец, мамочка, - похвалила меня Злата. - Ни одного разрыва, умничка. А все потому, что не худая.
Я пропустила сомнительный комплимент мимо ушей, и не чувствовала лед на животе. Я смотрела, как моего сыночка моют, обрабатывают пуповину, взвешивают. И все ждала, ждала - когда дадут обнять, взять в руки.
- Ну вот, все чистые и красивые, можно папочку звать. Зовем папу?
Я закивала.
- Дайте мне, дайте! - протянула руку.
- Заходи, отец, - Вера Семеновна открыла дверь, пропустила Сашу, в халате, шапочке, в маске.
- Поздравляю. Сын, четыре сто, пятьдесят пять сантиметров. Здоровый, крепкий пацан, - и неонатолог положил сыночка Саше в руки.
- Маша, ты как? - любимый смотрел на меня, на сына. - Как себя чувствуешь?
- Хорошо, - нетерпеливо заговорила я. - Дай подержу!
Саша положил маленького, наклонился, обнял нас, уткнулся мне в шею.
- Люблю вас, - шептал. - Спасибо, любимая! - горячие капли обожгли мне плечо, я обхватила его, прижала сына, слезы полились...
- Вы тут не скучайте, - за спиной Саши заговорила Злата. - Мы на минутку - шампанское откроем и к вам. С новым годом!
Рано утром Саша помог мне сходить в туалет и душ, мы еще поучились пеленать, а сыночек грудь сосать, и муж уехал на полчаса домой - покормить кота, собрать мне кое-что.
- Сашуль, я есть хочу, а тут только кашу на воде да кефир обещали, - пожаловалась я. - Привези еды нормальной. Супчик или котлет, ладно?
- Ладно, - поцеловал меня, погладил пальцем по чепчику маленького. - Я скоро.
Перед пересменкой заглянули врач и акушерка, посм отрели меня, ребенка.
- Все хорошо, - похвалили. Вера Семеновна потрепала меня по руке. - Не даром ты мужа-то жалела, я таких не видела. Всю ночь около вас сидел, как на посту, не лег. И тебя жалеть будет, и ребенка в зубах носить. С таким и троих родить можно.
- Родим, - тихо ответила я. - Если Бог даст.
Врачи ушли, я полежала, глядя на роднулю, взяла телефон.
- С новым годом! Мила, у нас сын!
Послушала восторженные крики на том конце, рассказала, как все прошло.
- Родила без пяти двенадцать, тридцать первого записали. Педиатр, правда, предлагал первого января записать - на год позже и в школу, и в армию. Но решили уж пусть декабрьский будет.
- Интересно у вас будет с именинами и подарками у Дани.
- Мила, он не Даня, он Андрей!
- Это как?!
- Представляешь, лежу на столе, акушерка спрашивает, как назовете. И почему-то я говорю Андрей, представляешь? Саше рассказала, он говорит: «Раз назвала, пусть будет Андрей. Не просто же так ты сказала Андрей, а не Даниил». Так что у нас Андрюшка.
Посмеялись.
- Вас когда выписывают?
- Наверное, третьего или четвертого. Вроде все нормально, долго, сказали, держать не будут.
Еще поболтали, потом позвонила Кате, повторила все на бис, набрала отца.
- Папа, здравствуй. С новым годом!
- С новым годом, дочка. Как ты там?
- Все хорошо. Поздравляю, дедушка, у тебя внук!
В трубке помолчали.
- Маша, - пауза. - Маша, поздравляю. Я что-то разволновался, не соображу никак. Ты хорошо себя чувствуешь? Как малыш?
- Все хорошо, пап. Четыре сто, представляешь? Щекастый такой, - я улыбнулась. - Андреем назвали.
- Маша, я прилечу восьмого, позвоню. Целую. Сашу поздравь!
Похоже, внук дедушку будет видеть только на фото. Хотя, чему я удивляюсь?
В роддом Сашу ни разу с букетом не пустили, зато на выписку он мне подарил такой букетище! И бригада, что у нас роды принимала, дежурным шампанским и коробкой конфет не отделалась. Привез хорошее вино, фрукты, конфеты, всякой нарезки. Традиционно пригласили нас за вторым. Вышла из роддома, держась за Сашин локоть, чтобы не поскользнуться, ослепла от солнышка, сощурилась. И вдруг…
- Маша! - Мила, Катя подбежали, обняли, мы смеялись, плакали.
- В машину садитесь, - поторопил Игорь Серебро. - Пустите вы ее, Мила! Замерзнут или свалите еще.
- Не ворчи, - Люда прижалась к мужу. - Поехали.
Саша усадил меня, отдал мне Андрюшку и мы поехали домой. Русановы и Серебро были у нас минут пятнадцать, не больше, и мы остались одни. Я соскучилась по дому, обошла все. Кот подрос немножко, пока гости были, где-то хоронился, потом вылез, побежал за ногами.
- Одичал без нас? - взяла на руки, помурзала. - Есть хочешь?
- Полежишь, Марусь? - Саша выглянул из нашей спальни, видно, маленького проверял.
- Я належалась уже, походить хочу, еще лучше - на улице погулять. Не хмурься, пару дней потерплю, и обед готовить надо.
- Не надо. У нас Мила с Катей хозяйничали, холодильник полон.
- Тогда есть пошли, - я оживилась.
Села за стол, Саша начал было греметь кастрюлями, но на секунду отлучился куда-то, подошел, обнял меня сзади, положил передо мной футляр.
- Спасибо, родная, - поцеловал.
Серьги и браслет, по виду - очень дорогие.
- Сашка, ты пижон, - процитировала я подругу, повернулась, обняла крепко-крепко. - Я тебя очень, очень люблю. Без всяких драгоценностей…
С первых дней дома я начала вести детский дневник. Записывала все события, на чей-то взгляд мелкие и незначительные, а на наш с Сашей - важные и интересные.
