- Сад пропадал, никому не надо, мы только мусора, *** всякого вывезли четыре камаза, свалку тут устроили. Сколько суббот тут всем отрядом разгребали, помнишь, Саш. А сейчас смотрят, как комиссары на барскую усадьбу - отнять и поделить. А отдай - опять ***.
Лишние фрукты всегда остаются, и деды их отвозят в соседний городок, в детский приют, в больницу, местному батюшке - он опекает стариков. В этот раз с ними поехали Саша с Климом. Сын приехал серьезный, сел возле меня.
- Что молчишь, сына? - погладила его по голове.
- Так.
Посидел молча еще немного. Я не торопила. Захочет - скажет. Подумала, что это посещение детского приюта на него так повлияло. И удивилась, когда он сказал, пряча глаза.
- Мам, можно, я ему напишу, узнаю, как он?
- Климушка, мы никогда не запрещали тебе с отцом общаться, - растерялась я, поняв.
- Да какой он отец, - без злости, скорее, грустно, сказал Клим. - Так, однофамилец. Жалко его… У меня вон семья, родители, братья, дед с бабушкой, а у него никого. Пропадет ведь. А так хоть знать, где он. Вырасту, помогать буду.
У меня слезы навернулись. Обняла его, прижала. Шепнула.
- Ты у меня молодец! Хороший, добрый… Я тебя так люблю, сыночек!
На миг прижался ко мне крепко-крепко и убежал.
Путешествие на курорт так себе вышло. В самолете вспомнила анекдот: «Попросила стюардессу пересадить меня от плачущего ребенка, выяснила, что по правилам этого нельзя сделать, если ребенок твой». Не привыкли они сидеть неподвижно два часа, им бы побегать. Развлекали, как могли, втроем, но нет-нет, да и похныкивали. Мы выбирали, где отдыхать, как раз с учетом, чтобы из аэропорта до отеля добираться было близко, а то еще два часа езды к двум часам полета - это катастрофа, совсем измучаются маленькие.
Разместились быстро, но мелкие успели уснуть в кресле у стойки. Поднялись в номер, Клим, всю дорогу строивший планы, куда в первую очередь пойти, приуныл.
- Саш, идите прогуляйтесь, - предложила я. - Перекусите, разведайте, что и как. Я в душ схожу и полежу, тоже устала что-то.
Так наш отпуск и потек. Завтрак, мы с малявками идем в детский бассейн, Саша с Климом на снорклинг. Обед, мы с Дрюнькой и Горкой на тихий час, потом на детскую площадку, к вечеру - на пляж. А там папа со старшим на параплане летают. Ужин, мы вчетвером гуляем по парку, Клим отплясывает на дискотеке. У отца со старшим то гидроциклы, то рыбалка, то пляжный отдых, то активный, а у меня двое детей. Ничего не поделаешь, от родительских обязанностей выходных и отпусков нет. На параплане я бы не полетела, но, будь у меня возможность, сходила бы в хамам, в спа-салон. Конечно, в отеле есть услуги няни, но дети и так нас дома только несколько часов перед сном видят, да в выходные. С мужем спим в отдельной спальне и на том спасибо.
На пятый день после завтрака Саша с Климом, загадочно улыбаясь, остались сидеть за столом, дожидаясь, пока младшие доедят.
- Вы же говорили, что у вас планы? - удивилась я, вытирая Игорене испачканные ладошки.
- Так и есть, - забирая Андрюшку, ответил Сашка.
- Ага, - сгребая в охапку Горку, во весь рот улыбнулся Клим.
- Помашите маме, - скомандовал папа, разворачиваясь к двери.
- Вы куда?!
- Мы на великах кататься, - следуя в кильватере, объяснил мне сын.
- А я?! - растерялась я от неожиданности.
- Забыли! - не слишком талантливо сыграли двое старших, возвращаясь.
Передо мной на стол легли проспекты хамама, спа, салона красоты.
- Отдыхай, - наклоняясь и легко целуя меня в губы, объявил муж.
- Родители, - позвал Клим. - Я тут подумал - я же уже отдыхал, это второй раз, получается. А вы нет. Это нечестно. Давайте, я с малыми вечером посижу? А вы в ресторан сходите, на танцы, еще куда. Ну, вдвоем.
- Заметано, - сын с отцом ударили по рукам. - Готовься, - многозначительно посмотрел на меня муж, и компания удалилась.
- Офигеть! - восхитился Клим, когда я появилась в гостиной. Дрюнька с Горкой подбежали, запрыгали, что-то запищали - наверное, тоже комплименты.
- С языка снял, - Саша подошел к нам, легко поднял мальчишек, передал Климу. - Сын, командуй.
- Сына, если что - звони, - в пятый, наверное, раз, напомнила я.
- Идите уже, - проворчал Клим, поудобнее перехватывая вырывающихся братцев. - Мы тоже есть хотим. Пап, карту оставь! - это уже нам в спину.
Саша помахал гостиничной картой, положил на полку у двери, и мы сбежали.
- Маруська, ты потрясающе выглядишь, - хрипло шептал Сашка мне на ухо, пока мы спускались в лифте. Лифт был прозрачный, а не зеркальный, но я и так знала, что очень, очень красивая. Похожая на песочные часы подтянутая фигура. Платье - легкое, белое, подчеркивающее полную грудь, на бретелях, перекрещенных на обнаженной спине, свободно облегающее талию и открывающее бедра, очень идет к загару. Десятисантиметровые каблуки. Макияж, как я люблю - легкий, не чувствующийся на лице, но подчеркнувший скулы и губы, и сделавший глаза огромными и темными. Прическа - давно мои волосы не были такими блестящими, не струились по спине душистой волной. Но самое главное - взгляд уверенной в себе и своем мужчине женщины, любимой, любящей, немножко кокетливой и игривой. Клянусь, на меня оглядывались, когда мы с мужем шли в ресторан. И на мужа смотрели молодые девушки, ревниво замечала я. Дресс-код предусматривал галстук, но я сегодня купила мужу шейный платок, и он эффектно смотрелся в светло-сером костюме и белоснежной рубашке.
- Пожалуйста, прошу, - метрдотель во фраке проводил нас на веранду. Официант наполнил узкие бокалы холодным шампанским. Пузырьки побежали по языку, защекотали нёбо, я рассмеялась от предвкушения и удовольствия. Еда была вкусной, музыка великолепной, я танцевала, смеялась, соблазняла любимого и даже не интересовалась, как там дети. Только два раза позвонила, представляете?
Ушли поздно. У входа я вдохнула душистый воздух, запрокинула голову. Южная ночь, так не похожая на наши, бархатная, чернильно-черная, подмигнула мне, как подруга.
- Пойдем погуляем, - позвала я Сашу. - Хочу еще немного побыть только с тобой…
Шли по освещенной аллее, потом я сняла туфли, и мы пошли вглубь парка. Трава щекотала ноги в невесомых чулках. Я прижималась к мужу, гладила под пиджаком сильную спину.
- Маня, весь вечер хочу спросить - а трусы на тебе есть? Лифчика точно нет, - залезая рукой под подол, спросил муж.
- Спросить? - хихикнула я, чувствуя его руку на ягодицах. - Или поискать?
- Маруська, давай здесь, - как-то утвердительно спросил муж, подталкивая меня за толстую низкую пальму.
Я мурлыкнула совершенно по-кошачьи и бросила на траву туфли.
Мы выбрались обратно на дорожку, растрепанные и счастливые, пошли, обнявшись.
- Шалава бесстыжая! - сказал в спину вредный старушечий голос. - Небось, муж дома, дети, а она по кустам с чужим мужиком таскается!
Мы фыркнули.
- Тьфу! - сплюнула невидимая собеседница. - Срамота!
Сашка расхохотался, я подхватила, мы смеялись под осуждающее ворчание, а потом начали целоваться, и так и шли до самого корпуса под ворчание и поцелуи.
Не знаю, как вы, а я с появлением детей начала отмечать время по детским утренникам и школьному календарю. Первое сентября у Клима, Осенний праздник в яслях, потом осенние каникулы у старшего, учить стишок с Андрюшкой ко дню Матери, а там уже и к новому году надо готовиться - заказать костюмы гномов для мелких и помочь Климу с геометрией и химией. В семье два заметных события - пополнение и предстоящий Саше космический полет. Но начну по порядку.
Байкер за лето так привык к свободе, что категорически отказывается ходить в лоток и сидеть безвылазно в квартире целый день. Утром он садится у двери еще раньше Норда и идет во двор, когда Клим выводит собаку. Кот гуляет, пока мы не уходим на работу - расходящиеся на работу-в школу жильцы впускают его в подъезд, и он заходит в квартиру, когда мы из нее выходим. Вера Васильевна и папа забирают мальчишек из детсада в начале четвертого, приводят домой переодеться и выпускают кота. Байкер является строго к нашему приходу с работы и встречает нас или на стоянке, или сидя на подоконнике окна квартиры Софьи Семеновны, соседки с первого этажа. Ужинает, и идет с Климом выгуливать пса.
- По нему часы можно сверять, - глядя, как Норд шествует в лифт, и заходя следом, удивлялась Катя, с которой мы приехали из Центра.
- Мне так перед Софьей Семеновной неудобно, - пожаловалась я. - Он ей так подоконник затаптывает, особенно в дождь. Предлагала помыть - отмахнулась, мол, ерунда. Что он там прилип, не понимаю.
- Может, у него там любовь? - пошутила Катя. - У Самариной вроде бы кошечка есть, только она домашняя, гулять ее хозяйка не выпускает.
Первого декабря наш Байкер пропал. Ушел утром и не вернулся. Мы с Сашей и Климом после работы пошли искать, с фонариками. Обошли наш двор и соседские, мужики мои спустились в подвал - бесполезно. Расстроились, конечно, Клим совсем понурился. У подъезда встретили заплаканную Софью Семеновну - тоже кошку ищет, оказывается.
- Она у меня такая умница, такая красавица, - сокрушалась женщина. - белая, пушистая, чистокровная персиянка. С вечера вчерашнего так беспокоилась, тревожилась - ходит за мной, мяукает так жалобно, в глаза мне смотрит, словно сказать что-то хочет. «Плюшка, милая, не понимаю я тебя», - говорю. Всю ночь промаялась, а утром я вышла за хлебом, она и выскочила в дверь. Я туда-сюда, зову ее - нет, как сквозь землю провалилась.
- Сейчас поздно уже, а завтра опять поищем, - постаралась я успокоить всех сразу.
- Я близняшек Серебро позову и Лиску с Линкой, - пообещал сын. - И вообще, кто захочет из класса, мы после школы искать будем.
- Собак бездомных у нас тут нет, чужих людей тоже, - постарался утешить нас Сашка. - Найдутся и Байкер, и Плюшка.
Спала я в эту ночь плохо - жалко, живая ведь душа. В очередной раз проснулась от того, что Норд ворчал под нашей дверью. Удивилась - за ним не водится, спит себе спокойно или у мальчишек (это редко), или на матрасе своем в прихожей, не лает истерично, как чихуахуа какая-нибудь.
- Норд, ты что? - вышла я к нему. - Рано еще гулять.
Он пошел к лестнице, то и дело останавливаясь и оглядываясь на меня. «Воды, наверное, забыли ему налить», - решила я, спускаясь. Но пес уверенно повел меня к входной двери, сел.
- Норд, - взмолилась я. - Никак не потерпишь? Куда мы с тобой пойдем, в три ночи!
И тут за дверью послышалось тихое мяуканье. Я не успела подумать, как, откуда тут может появиться Байкер, распахнула дверь. У порога действительно сидел Байкер, но не один. Белая пушистая кошечка посмотрела на меня изумрудно-зелеными глазами, беззвучно обессиленно мяукнула. Взяла ее на руки и поняла - она окотиться не может.
- Пойдем, бедняжка, - погладила ее, понесла в ванную. - А вы не ходите, - закрыла дверь перед носом у хвостатых мужиков. Расстелила на теплом полу толстое полотенце, положила Плюшку, села сама. Гладила ее по животу, по спине, негромко ласково уговаривала. Конечно, хорошо бы ветеринара, но у нас нет круглосуточной ветклиники, и позвонить некому. Только бы утра дождаться, и мы ее отвезем. Надо хоть в интернете посмотреть, как кошки рожают. Встала, кошка тревожно вскинула голову.
- Не ухожу я, не бойся, - успокоила я роженицу. - Вернусь сейчас.
Не успела выйти, в дверь тихо постучали.
- Маня, у тебя все в порядке? - и громче. - Байкер, ты тут откуда?!
- Сашуль, принеси телефон! Я тут роды принимаю, - попросила я мужа в щелку.
Саша без долгих разговоров ушел. Мы с кошкой опять успокоились.
- Марусь, что искать? - вернулся.
- Давай, я сама, - протянула руку.
- Если что, я тут, в кухне, - сообщил мне муж.
- Так, Плюшка, давай посмотрим…
К шести утра у нас было уже пять котов и кошек. Два беленьких котенка и один неопределенно-дымчатого цвета, подозреваю, что розового. Софью Семеновну я обрадовала утром, но Плюшка жила у нас в ванной больше недели, пока у котят глаза не открылись. Хорошо, что ванных комнат у нас две! Когда котята подросли и переехали на первый этаж, Байкер почти переселился туда, навещал семью часто и подолгу, а однажды вернулся домой с сыном в зубах.
- Белий, - радостно тыча в котенка пальцем, сообщил Андрюшка.
- Главное, чтобы Норд не женился, - философски заметил папа.
Одно из немногих хороших воспоминаний из моего детства - зимние каникулы у бабушки, в маленькой «двушке» на окраине. Утро, я просыпаюсь счастливая и радостная, как могут быть счастливы только дети, долго валяюсь в кровати, любуюсь елочкой. Блестят игрушки, пахнет смолой и хвоей, и еще мандаринами. За окном солнце, снег сияет, на окнах искрится иней. «Дед Мороз нарисовал», - говорила мне бабушка, когда я была совсем маленькой. Дверь закрыта и почти не слышно, как она возится в кухне, свистит чайник, что-то шипит на сковородке. Я не встаю, жду, когда она придет за мной, прячусь под одеяло и смотрю одним глазом, как она осторожно подходит к кровати, проверить, проснулась ли я. Вскакиваю со смехом, обнимаю ее, она садится на краешек постели, и мы болтаем о всяких пустяках. Потом завтракаем и я иду гулять, возвращаюсь вся в снегу и ледышках - по соседству была горка, и все окрестные дети с нее катались - на санках, ледянках, а чаще всего на попах. Мама купила мне чудесную шубку, я в ней была на Снегурочку похожа, так вот после катания шубку можно было ставить в угол, как и брюки. Один раз потеряла варежки и пришла домой с белыми негнущимися пальцами. Бабушка ахнула и бросилась спасать меня от обморожения. Заставила меня сунуть руки в холодную воду и держать, хотя пальцы ломило и жгло. Я ревела, бабушка ворчала, потом налила ванную, и я сидела и грелась, пока она развешивала сушить мою одежду. Еще она каждый вечер варила какао и пекла хрустящее рассыпчатое печенье. Когда она уехала, я долго тосковала по уюту и ласке, видела сны, в которых все по-прежнему, и плакала, просыпаясь…
Я вспоминала, проснувшись одна в серых утренних сумерках тридцать первого декабря, нежась в теплой постели. Саша встал с полчаса назад, ушел бегать с Нордом. Теперь я сама мама, и очень хочу, чтобы у моих детей были только счастливые воспоминания. Поднялась, заглянула к мальчишкам, плотно прикрыла дверь. Сходила в душ внизу, там же переоделась, чтобы не разбудить. В кухне в первую очередь сделала горячие бутерброды, сварила кофе, положила каши псу и налила молока котам. Белый еще спал, а Байкер, видно, ушел гулять. Я ставила тесто на блины, когда Саша вернулся.
- Привет, - окликнул он меня из прихожей.
- Привет! Лапы чистые? - это я коту и собаке, приступившим к завтраку.
- Чистые, я вытер, - муж обнял меня сзади, - Что ты встала так рано?
- Выспалась, - я повернула голову, поцеловала чуть колючий подбородок. - Можно завтракать.
- Две минуты, - ущипнул меня за попу и сбежал в ванную. Муж у меня правильный, как в анекдоте.
- Давай помогу, - предложил Саша, убирая на сушку посуду после завтрака. - Ты два теста затеяла?
- Да, я хочу фаршированных блинчиков сделать и оладьи мелким, они любят.
Саша пек блины, а делала начинку - творог, ветчину с сыром, яблоки и шоколад.
Дети проснулись почти в десять, галопом спустились с лестницы, Клим в трусах и майке, мелкие в пижамах.
Лишние фрукты всегда остаются, и деды их отвозят в соседний городок, в детский приют, в больницу, местному батюшке - он опекает стариков. В этот раз с ними поехали Саша с Климом. Сын приехал серьезный, сел возле меня.
- Что молчишь, сына? - погладила его по голове.
- Так.
Посидел молча еще немного. Я не торопила. Захочет - скажет. Подумала, что это посещение детского приюта на него так повлияло. И удивилась, когда он сказал, пряча глаза.
- Мам, можно, я ему напишу, узнаю, как он?
- Климушка, мы никогда не запрещали тебе с отцом общаться, - растерялась я, поняв.
- Да какой он отец, - без злости, скорее, грустно, сказал Клим. - Так, однофамилец. Жалко его… У меня вон семья, родители, братья, дед с бабушкой, а у него никого. Пропадет ведь. А так хоть знать, где он. Вырасту, помогать буду.
У меня слезы навернулись. Обняла его, прижала. Шепнула.
- Ты у меня молодец! Хороший, добрый… Я тебя так люблю, сыночек!
На миг прижался ко мне крепко-крепко и убежал.
Путешествие на курорт так себе вышло. В самолете вспомнила анекдот: «Попросила стюардессу пересадить меня от плачущего ребенка, выяснила, что по правилам этого нельзя сделать, если ребенок твой». Не привыкли они сидеть неподвижно два часа, им бы побегать. Развлекали, как могли, втроем, но нет-нет, да и похныкивали. Мы выбирали, где отдыхать, как раз с учетом, чтобы из аэропорта до отеля добираться было близко, а то еще два часа езды к двум часам полета - это катастрофа, совсем измучаются маленькие.
Разместились быстро, но мелкие успели уснуть в кресле у стойки. Поднялись в номер, Клим, всю дорогу строивший планы, куда в первую очередь пойти, приуныл.
- Саш, идите прогуляйтесь, - предложила я. - Перекусите, разведайте, что и как. Я в душ схожу и полежу, тоже устала что-то.
Так наш отпуск и потек. Завтрак, мы с малявками идем в детский бассейн, Саша с Климом на снорклинг. Обед, мы с Дрюнькой и Горкой на тихий час, потом на детскую площадку, к вечеру - на пляж. А там папа со старшим на параплане летают. Ужин, мы вчетвером гуляем по парку, Клим отплясывает на дискотеке. У отца со старшим то гидроциклы, то рыбалка, то пляжный отдых, то активный, а у меня двое детей. Ничего не поделаешь, от родительских обязанностей выходных и отпусков нет. На параплане я бы не полетела, но, будь у меня возможность, сходила бы в хамам, в спа-салон. Конечно, в отеле есть услуги няни, но дети и так нас дома только несколько часов перед сном видят, да в выходные. С мужем спим в отдельной спальне и на том спасибо.
На пятый день после завтрака Саша с Климом, загадочно улыбаясь, остались сидеть за столом, дожидаясь, пока младшие доедят.
- Вы же говорили, что у вас планы? - удивилась я, вытирая Игорене испачканные ладошки.
- Так и есть, - забирая Андрюшку, ответил Сашка.
- Ага, - сгребая в охапку Горку, во весь рот улыбнулся Клим.
- Помашите маме, - скомандовал папа, разворачиваясь к двери.
- Вы куда?!
- Мы на великах кататься, - следуя в кильватере, объяснил мне сын.
- А я?! - растерялась я от неожиданности.
- Забыли! - не слишком талантливо сыграли двое старших, возвращаясь.
Передо мной на стол легли проспекты хамама, спа, салона красоты.
- Отдыхай, - наклоняясь и легко целуя меня в губы, объявил муж.
- Родители, - позвал Клим. - Я тут подумал - я же уже отдыхал, это второй раз, получается. А вы нет. Это нечестно. Давайте, я с малыми вечером посижу? А вы в ресторан сходите, на танцы, еще куда. Ну, вдвоем.
- Заметано, - сын с отцом ударили по рукам. - Готовься, - многозначительно посмотрел на меня муж, и компания удалилась.
- Офигеть! - восхитился Клим, когда я появилась в гостиной. Дрюнька с Горкой подбежали, запрыгали, что-то запищали - наверное, тоже комплименты.
- С языка снял, - Саша подошел к нам, легко поднял мальчишек, передал Климу. - Сын, командуй.
- Сына, если что - звони, - в пятый, наверное, раз, напомнила я.
- Идите уже, - проворчал Клим, поудобнее перехватывая вырывающихся братцев. - Мы тоже есть хотим. Пап, карту оставь! - это уже нам в спину.
Саша помахал гостиничной картой, положил на полку у двери, и мы сбежали.
- Маруська, ты потрясающе выглядишь, - хрипло шептал Сашка мне на ухо, пока мы спускались в лифте. Лифт был прозрачный, а не зеркальный, но я и так знала, что очень, очень красивая. Похожая на песочные часы подтянутая фигура. Платье - легкое, белое, подчеркивающее полную грудь, на бретелях, перекрещенных на обнаженной спине, свободно облегающее талию и открывающее бедра, очень идет к загару. Десятисантиметровые каблуки. Макияж, как я люблю - легкий, не чувствующийся на лице, но подчеркнувший скулы и губы, и сделавший глаза огромными и темными. Прическа - давно мои волосы не были такими блестящими, не струились по спине душистой волной. Но самое главное - взгляд уверенной в себе и своем мужчине женщины, любимой, любящей, немножко кокетливой и игривой. Клянусь, на меня оглядывались, когда мы с мужем шли в ресторан. И на мужа смотрели молодые девушки, ревниво замечала я. Дресс-код предусматривал галстук, но я сегодня купила мужу шейный платок, и он эффектно смотрелся в светло-сером костюме и белоснежной рубашке.
- Пожалуйста, прошу, - метрдотель во фраке проводил нас на веранду. Официант наполнил узкие бокалы холодным шампанским. Пузырьки побежали по языку, защекотали нёбо, я рассмеялась от предвкушения и удовольствия. Еда была вкусной, музыка великолепной, я танцевала, смеялась, соблазняла любимого и даже не интересовалась, как там дети. Только два раза позвонила, представляете?
Ушли поздно. У входа я вдохнула душистый воздух, запрокинула голову. Южная ночь, так не похожая на наши, бархатная, чернильно-черная, подмигнула мне, как подруга.
- Пойдем погуляем, - позвала я Сашу. - Хочу еще немного побыть только с тобой…
Шли по освещенной аллее, потом я сняла туфли, и мы пошли вглубь парка. Трава щекотала ноги в невесомых чулках. Я прижималась к мужу, гладила под пиджаком сильную спину.
- Маня, весь вечер хочу спросить - а трусы на тебе есть? Лифчика точно нет, - залезая рукой под подол, спросил муж.
- Спросить? - хихикнула я, чувствуя его руку на ягодицах. - Или поискать?
- Маруська, давай здесь, - как-то утвердительно спросил муж, подталкивая меня за толстую низкую пальму.
Я мурлыкнула совершенно по-кошачьи и бросила на траву туфли.
Мы выбрались обратно на дорожку, растрепанные и счастливые, пошли, обнявшись.
- Шалава бесстыжая! - сказал в спину вредный старушечий голос. - Небось, муж дома, дети, а она по кустам с чужим мужиком таскается!
Мы фыркнули.
- Тьфу! - сплюнула невидимая собеседница. - Срамота!
Сашка расхохотался, я подхватила, мы смеялись под осуждающее ворчание, а потом начали целоваться, и так и шли до самого корпуса под ворчание и поцелуи.
Глава 24.
Не знаю, как вы, а я с появлением детей начала отмечать время по детским утренникам и школьному календарю. Первое сентября у Клима, Осенний праздник в яслях, потом осенние каникулы у старшего, учить стишок с Андрюшкой ко дню Матери, а там уже и к новому году надо готовиться - заказать костюмы гномов для мелких и помочь Климу с геометрией и химией. В семье два заметных события - пополнение и предстоящий Саше космический полет. Но начну по порядку.
Байкер за лето так привык к свободе, что категорически отказывается ходить в лоток и сидеть безвылазно в квартире целый день. Утром он садится у двери еще раньше Норда и идет во двор, когда Клим выводит собаку. Кот гуляет, пока мы не уходим на работу - расходящиеся на работу-в школу жильцы впускают его в подъезд, и он заходит в квартиру, когда мы из нее выходим. Вера Васильевна и папа забирают мальчишек из детсада в начале четвертого, приводят домой переодеться и выпускают кота. Байкер является строго к нашему приходу с работы и встречает нас или на стоянке, или сидя на подоконнике окна квартиры Софьи Семеновны, соседки с первого этажа. Ужинает, и идет с Климом выгуливать пса.
- По нему часы можно сверять, - глядя, как Норд шествует в лифт, и заходя следом, удивлялась Катя, с которой мы приехали из Центра.
- Мне так перед Софьей Семеновной неудобно, - пожаловалась я. - Он ей так подоконник затаптывает, особенно в дождь. Предлагала помыть - отмахнулась, мол, ерунда. Что он там прилип, не понимаю.
- Может, у него там любовь? - пошутила Катя. - У Самариной вроде бы кошечка есть, только она домашняя, гулять ее хозяйка не выпускает.
Первого декабря наш Байкер пропал. Ушел утром и не вернулся. Мы с Сашей и Климом после работы пошли искать, с фонариками. Обошли наш двор и соседские, мужики мои спустились в подвал - бесполезно. Расстроились, конечно, Клим совсем понурился. У подъезда встретили заплаканную Софью Семеновну - тоже кошку ищет, оказывается.
- Она у меня такая умница, такая красавица, - сокрушалась женщина. - белая, пушистая, чистокровная персиянка. С вечера вчерашнего так беспокоилась, тревожилась - ходит за мной, мяукает так жалобно, в глаза мне смотрит, словно сказать что-то хочет. «Плюшка, милая, не понимаю я тебя», - говорю. Всю ночь промаялась, а утром я вышла за хлебом, она и выскочила в дверь. Я туда-сюда, зову ее - нет, как сквозь землю провалилась.
- Сейчас поздно уже, а завтра опять поищем, - постаралась я успокоить всех сразу.
- Я близняшек Серебро позову и Лиску с Линкой, - пообещал сын. - И вообще, кто захочет из класса, мы после школы искать будем.
- Собак бездомных у нас тут нет, чужих людей тоже, - постарался утешить нас Сашка. - Найдутся и Байкер, и Плюшка.
Спала я в эту ночь плохо - жалко, живая ведь душа. В очередной раз проснулась от того, что Норд ворчал под нашей дверью. Удивилась - за ним не водится, спит себе спокойно или у мальчишек (это редко), или на матрасе своем в прихожей, не лает истерично, как чихуахуа какая-нибудь.
- Норд, ты что? - вышла я к нему. - Рано еще гулять.
Он пошел к лестнице, то и дело останавливаясь и оглядываясь на меня. «Воды, наверное, забыли ему налить», - решила я, спускаясь. Но пес уверенно повел меня к входной двери, сел.
- Норд, - взмолилась я. - Никак не потерпишь? Куда мы с тобой пойдем, в три ночи!
И тут за дверью послышалось тихое мяуканье. Я не успела подумать, как, откуда тут может появиться Байкер, распахнула дверь. У порога действительно сидел Байкер, но не один. Белая пушистая кошечка посмотрела на меня изумрудно-зелеными глазами, беззвучно обессиленно мяукнула. Взяла ее на руки и поняла - она окотиться не может.
- Пойдем, бедняжка, - погладила ее, понесла в ванную. - А вы не ходите, - закрыла дверь перед носом у хвостатых мужиков. Расстелила на теплом полу толстое полотенце, положила Плюшку, села сама. Гладила ее по животу, по спине, негромко ласково уговаривала. Конечно, хорошо бы ветеринара, но у нас нет круглосуточной ветклиники, и позвонить некому. Только бы утра дождаться, и мы ее отвезем. Надо хоть в интернете посмотреть, как кошки рожают. Встала, кошка тревожно вскинула голову.
- Не ухожу я, не бойся, - успокоила я роженицу. - Вернусь сейчас.
Не успела выйти, в дверь тихо постучали.
- Маня, у тебя все в порядке? - и громче. - Байкер, ты тут откуда?!
- Сашуль, принеси телефон! Я тут роды принимаю, - попросила я мужа в щелку.
Саша без долгих разговоров ушел. Мы с кошкой опять успокоились.
- Марусь, что искать? - вернулся.
- Давай, я сама, - протянула руку.
- Если что, я тут, в кухне, - сообщил мне муж.
- Так, Плюшка, давай посмотрим…
К шести утра у нас было уже пять котов и кошек. Два беленьких котенка и один неопределенно-дымчатого цвета, подозреваю, что розового. Софью Семеновну я обрадовала утром, но Плюшка жила у нас в ванной больше недели, пока у котят глаза не открылись. Хорошо, что ванных комнат у нас две! Когда котята подросли и переехали на первый этаж, Байкер почти переселился туда, навещал семью часто и подолгу, а однажды вернулся домой с сыном в зубах.
- Белий, - радостно тыча в котенка пальцем, сообщил Андрюшка.
- Главное, чтобы Норд не женился, - философски заметил папа.
Одно из немногих хороших воспоминаний из моего детства - зимние каникулы у бабушки, в маленькой «двушке» на окраине. Утро, я просыпаюсь счастливая и радостная, как могут быть счастливы только дети, долго валяюсь в кровати, любуюсь елочкой. Блестят игрушки, пахнет смолой и хвоей, и еще мандаринами. За окном солнце, снег сияет, на окнах искрится иней. «Дед Мороз нарисовал», - говорила мне бабушка, когда я была совсем маленькой. Дверь закрыта и почти не слышно, как она возится в кухне, свистит чайник, что-то шипит на сковородке. Я не встаю, жду, когда она придет за мной, прячусь под одеяло и смотрю одним глазом, как она осторожно подходит к кровати, проверить, проснулась ли я. Вскакиваю со смехом, обнимаю ее, она садится на краешек постели, и мы болтаем о всяких пустяках. Потом завтракаем и я иду гулять, возвращаюсь вся в снегу и ледышках - по соседству была горка, и все окрестные дети с нее катались - на санках, ледянках, а чаще всего на попах. Мама купила мне чудесную шубку, я в ней была на Снегурочку похожа, так вот после катания шубку можно было ставить в угол, как и брюки. Один раз потеряла варежки и пришла домой с белыми негнущимися пальцами. Бабушка ахнула и бросилась спасать меня от обморожения. Заставила меня сунуть руки в холодную воду и держать, хотя пальцы ломило и жгло. Я ревела, бабушка ворчала, потом налила ванную, и я сидела и грелась, пока она развешивала сушить мою одежду. Еще она каждый вечер варила какао и пекла хрустящее рассыпчатое печенье. Когда она уехала, я долго тосковала по уюту и ласке, видела сны, в которых все по-прежнему, и плакала, просыпаясь…
Я вспоминала, проснувшись одна в серых утренних сумерках тридцать первого декабря, нежась в теплой постели. Саша встал с полчаса назад, ушел бегать с Нордом. Теперь я сама мама, и очень хочу, чтобы у моих детей были только счастливые воспоминания. Поднялась, заглянула к мальчишкам, плотно прикрыла дверь. Сходила в душ внизу, там же переоделась, чтобы не разбудить. В кухне в первую очередь сделала горячие бутерброды, сварила кофе, положила каши псу и налила молока котам. Белый еще спал, а Байкер, видно, ушел гулять. Я ставила тесто на блины, когда Саша вернулся.
- Привет, - окликнул он меня из прихожей.
- Привет! Лапы чистые? - это я коту и собаке, приступившим к завтраку.
- Чистые, я вытер, - муж обнял меня сзади, - Что ты встала так рано?
- Выспалась, - я повернула голову, поцеловала чуть колючий подбородок. - Можно завтракать.
- Две минуты, - ущипнул меня за попу и сбежал в ванную. Муж у меня правильный, как в анекдоте.
- Давай помогу, - предложил Саша, убирая на сушку посуду после завтрака. - Ты два теста затеяла?
- Да, я хочу фаршированных блинчиков сделать и оладьи мелким, они любят.
Саша пек блины, а делала начинку - творог, ветчину с сыром, яблоки и шоколад.
Дети проснулись почти в десять, галопом спустились с лестницы, Клим в трусах и майке, мелкие в пижамах.
