От свежего воздуха и интенсивности опытов быстренько подъели все оставленные Лавеной в леднике кушанья и полуфабрикаты. Арден отправился на охоту, а Рыся оглядела кухню, в несколько слоев заставленную грязной посудой, вздохнула, нагрела воду и развела в большой лохани побольше мыла. Не успела она утопить последнюю тарелку - отмокать, как явился жених, отнюдь не с освежеванным кабанчиком. Он притащил две огромные корзины снеди, пожертвованные на науку Маритой, и обрадовал Росинку, что это не разовая акция, и благотворители теперь будут приносить еду ежедневно и оставлять на крыльце, дабы не прервать постижение каких-либо истин. Перемыв посуду (она мыла, он мешал, потом он вытирал - она лезла под руки) и позавтракав, а заодно уж и пообедав, волевым усилием помыв и эту посуду, пошли полежать, поскольку ничто так не способствует хорошему пищеварению, как послеобеденный сон. Как скоро они уснули - совершенно их личное дело, не правда ли?
Больше всего на свете, как и большинству родственников и родственниц, братьям Фаррел и их досточтимым супругам очень хотелось помешать молодым, явившись в гости. Однако к их чести, они себе этого не позволили. Напротив, однажды вместо еды затворники обнаружили записку и вынуждены были отправиться в гости. Голод, как оказалось, не тетка, а жена брата. Обрученных ждал зажаренный целиком молодой олень, множество закусок, знаменитые узаморские кружевные блины с рыбой или свежими ягодами и холодный взвар. В меню также были тонкие и не очень намеки и улыбки, и очень смешные, с точки зрения доморощенных острословов, шутки. Впрочем, половину Рыська не услышала, а вторую половину не поняла. Арден воспринял подколки братьев как неизбежное зло и лишил их немалой доли удовольствия, оставшись совершенно спокойным и невозмутимым, если не считать пары красных пятен на скулах. Жены, как истинные половинки, во всем следовали за мужьями, но с тем же результатом. После того, как гости вдоволь насладились едой и радушием, их милостиво отпустили, снабдив провиантом и парочкой советов опытных исследователей. Они шли, держась за руки, и вековые кедры смотрели на них сверху с любовью и пониманием.
- Больше всего мне хочется увидеть Узамор зимой. Я всегда любила зиму больше лета.
- Зимой здесь наметает снега по самую крышу, и иней на деревьях сверкает, как бриллианты. Ночью от мороза с треском лопаются деревья...
Выход в свет благотворно повлиял на них. Дни потекли куда осмысленнее. Кавалер, как оказалось, еще не потряс прекрасную даму демонстрацией всех своих талантов. То есть не потряс, пока не достал гитару и не спел.
Для любви нет завтра и вчера,
Для любви расчета нет и планов.
Ты влюблен - всегда и навсегда!
И любимая всегда желанна...
А сердца желают просто быть
Рядом, безраздельно, бесконечно,
И в разлуке не желают жить,
А вдвоем - сильней в сто раз, конечно.
В этот миг сияющей любви
Мать-земля сама вас обвенчает,
Стали вдруг единым сердцем мы,
И единым телом... так бывает!
(стихи Татьяны Резниковой)
Потом по канонам жанра герой непременно влезает к возлюбленной на балкон и получает заслуженную награду. К сожалению, далекий предок, построивший дом, не озаботился балконом, и Арден опять полез в окно. Награда ждала его, высовываясь по пояс и хохоча.
Вернувшиеся родители застали идеально чистый дом и обед, достойный дочери Матушки Бруни, владелицы двух трактиров. В день отъезда, вернее, портальных переходов, долго завтракали под разговоры, договорились, что будут просить Аркея и Бруни отпустить Росинту погостить в Узаморе на зимних каникулах, и Арден тоже постарается выбраться. Правда, надежды на это было немного, но надежда - самая странная субстанция из всех существующих. Стоит просочиться одной ничтожной частичке, как она начинает множиться и расти, заполняя собой душу и сердце.
Адэйр и Лавена остались вдвоем и то ли с беспокойством, а скорее с нетерпением и радостью, стали ожидать появления в доме котячьей корзинки.
- Росинта, дочка! Наверное, мы с папой были не правы, когда настаивали на отсрочке.
Бруни сидела на Рыськиной кровати, подобрав под себя ноги, в халате, с небрежно заколотыми волосами, смотрела на дочь и думала, что девочка выросла, а она, как и все матери, этого и не заметила. Рысёна обняла колени, положила на руки голову и мечтательно улыбалась. Они с мамой пили травяной чай - подарок Лавены - ели пирожные и секретничали. Рыся просто не могла промолчать, не рассказать, как она счастлива.
- Вы могли бы пожениться сразу после твоего дня рождения и ... - Бруни была не расстроена, скорее растеряна. - Или давайте назначим свадьбу на зимние каникулы? Или ты бросишь учебу?
- Но почему, мам? - изумилась Рыся, входя из созерцательного состояния. - Почему я должна бросить университет?!
- Не должна, конечно, но если ты..., если у вас будет ребенок?
- Мама! - Рыся подползла и обняла Бруни, чтобы не было так стыдно. - Мель меня научила. И насчет свадьбы - пусть будет, как решили, через два года. А мы с Арденом и так никогда не расстанемся.
- Доченька-доченька! - Бруни крепче обняла Рысёну, гладила рыжие кудряшки.
Когда мама ушла, Росинта свернулась под одеялом калачиком и начала скучать по Ардену. Под левой грудью полумесяцем алел свежий шрам. Точно такой, только старше на пятнадцать лет, целовал сейчас Кай.
Бруни вернулась в супружескую спальню немного потерянная и задумчивая.
- Что, родная? - Кай, по обыкновению, ждал ее, лежа поверх одеяла.
- Наша дочь - замужняя женщина, - снимая халат и забираясь к мужу под руку, обрадовала Бруни. - Но свадьбу переносить не будем, - в ответ на незаданный вопрос. - И бабушкой и дедушкой пока тоже. Я имею в виду, в третий раз.
- Вот тут ты глубоко ошибаешься, любимая! - рассмеялся муж, опрокидывая ее на подушки и нависая сверху. - Весь сегодня улыбался, как Петр Снежный, сбежавший из конюшни. Они опять беременны.
- Ой! Надо завтра навестить Мель, узнать, как она. И тяжело же ей придется! Носить, да еще за мальчишками приглядывать. Поговорю с ней, предложу нашу няню, Селму. И еще...
- Завтра, все завтра, Матушка. А сегодня...
Сорочка птицей порхнула к халату.
Самый лучший подарок на день рождения Росинта получила от Вительи рю Воронн, хоть и поняла это не сразу. Сначала это было просто завернутое в шелковый платок зеркало в серебряной оправе, покрытой загадочными символами. Но как-то утром она поленилась сразу встать и подойти к большому зеркалу, а потому нашарила на прикроватном столике щетку и зеркальце, зачем-то подышала на него и увидела не себя, а Ардена! От неожиданности она взвизгнула и выронила его.
- Росинка, ты где? Наконец-то! Я столько времени жду, когда ты догадаешься!
- Арден, Арден, но как?! - завопила Рыська, плюхаясь на живот и заглядывая в чудесный артефакт.
- Видно, ты совсем не слушала, когда после ужина графиня нам дарила зеркальную пару.
- Арден, я так рада! Я так соскучилась! - опять не слушая, шептала она. На амальгаму капнула сначала одна слезища, потом другая.
- Росинка, не плачь, счастье мое, - он улыбался ей через леса и горы, она тянулась к нему, и ей хотелось пролиться сквозь зеркало.
Чаще всего они виделись ранним утром, или поздним вечером, если ночь была лунная. Каждый раз, прощаясь, Рысена думала, что вот так, просто смотреть на любимого, без возможности поцеловать, коснуться - пытка. И лучше бы, как раньше, ждать коротких писем. Но стоило не увидеть и не поговорить хотя бы сутки - мало ли, служба, как начинало казаться, что она не выдержит без взгляда на него и мгновенья. Эту разлуку оба переносили тяжелее. Может быть потому, что слишком помнилось безумство последнего узаморского лета. Росинта сдалась первая. Из ее нетерпения и родилась их первая ссора.
- Арден! Ура Пресветлым башмакам! Я поговорила с папой, тебя переведут в Вишенрогский гарнизон! - Рыська появлялась в зеркале частями, поскольку скакала от счастья.
- Росинта! - от неожиданной строгой 'Росинты' на остановилась и села прямо на ковер. - Росинта, я запрещаю тебе говорить с его высочеством о моей карьере.
- Но Арден! Я думала, ты соскучился не меньше чем я!
- Росинта, я прошу тебя никогда не вмешиваться в дела службы. Я не хочу быть 'королевским зятем' со всеми сомнительными привилегиями!
- Не хочешь?! Не хочешь быть королевским зятем?! Ну, извини! Я - дочь его высочества принца Аркея, наследника Ласурского престола, хоть и приемная! Когда ты предлагал мне руку, ты это знал! Может, ты вообще на мне жениться раздумал?! Может, ты вообще не хочешь меня видеть?! Пожалуйста, я верну слово!
Зеркало было брошено в угол и долго слушало горестные рыдания, время от времени раскаянно взывая. Наконец, она встала, вытерла слезы, высморкалась и вытащила Ардена из-под кресла.
- Росинка, прости меня. Я был слишком резок. Но я настаиваю, что против того, чтобы за счет родственных связей...
- Нет, я не понимаю! Все стремятся служить поближе к столице, и что такого, если...
- Росинка, пожалуйста. Мне остался год, я дослужу здесь, а потом решим.
- Но ты будешь заключать следующий контракт?
- Да. Мне нравится служба.
Разговор закончился вполне мирно. Попрощавшись, Рыська еще посидела и пошла к отцу. Не очень-то хотелось идти и узнавать проспоренное желание.
Первой к Мель примчалась вовсе не Бруни, а Росинта. Ее занимал очень важный вопрос - беременность была, так сказать, подготовленной, или отвар подвел? А то Рыську уже вроде и подташнивать начало и соленого захотелось.
- Да нет, Рыся! - рассмеялась фарга. - Можешь пить, он совершенно надежен. Мы хотели завести еще маленького, пока близнецы не слишком большие - пусть растут все вместе. Я все откладывала да откладывала, а тут отвар кончился. Вроде с утра заварила, пошла на ночь выпить, а склянка пустая.
Матушка Нанна принесла поднос клюквенного морсу, маленькие эклеры с разной начинкой и соленые орешки.
- Досада какая, госпожа. Уж такой хороший был алоэ! Только им и спасалась, первое средство при моем кашле, ежели с медом. Выбросила вот. Эх!
- Что же с ним приключилось, Матушка Нанна? - посочувствовала хозяйка, откусывая. - О, с соленой рыбкой.
- Так я утром, с месяц тому назад, смотрю - а он весь залитый. И земля мокрая, и в плошке вода, даже на подоконнике лужа. И запах странный... А он, миленький мой, стоит как тряпочка... Никак, дети набаловали. Вы уж не браните их, Армель! Маленькие они еще.
- Нет, Нанна, не беспокойтесь! Детей я не трону... - кровожадно стукнула кружкой по столу просветленная госпожа.
Росинта ела и думала, что ее точно больше не тошнит. То ли от соленого, то ли от безвременной гибели драгоценного алое.
Ничего не подозревающий о судьбе растения Веслав пришел домой с хорошим настроением и подарками. Его встретили тишина и жена, госпожа Нанна под присмотром детей отправилась прогуляться по Рыночной площади. Впрочем, тишина в доме тоже не задержалась.
Сначала в Вишенрог пришел первый снег, потом морозы и настоящая зима. Приближались первые Рысины зимние каникулы. Лин и Нили еще на третьем курсе договорились с госпожой рю Дюмемнон и вот уж больше года мыли посуду и были на посылках в трактире 'У старого друга', благодаря чему у постоянной трактирной прислуги появились выходные в выходные, если можно так сказать, а парни писали список подарков и готовились отбыть в Козеполье.
Заботливая Росинта подарки уже упаковала. Они с мамой с большим удовольствием потратили целый день на забег по лавкам и лавочкам. Разумеется, обе были на себя не похожи. Две кумушки лет под пятьдесят придирчиво рассматривали товар и задорно торговались. Теперь Рыся терпеливо дожидалась, пока мастер Артазель закончит последнее платье, а ректор рю Де Толь распустит два старших курса на каникулы. С Арденом они должны были встретиться в Узаморе ровно через неделю, и она уже задумывалась о том, как сейчас со здоровьем у тетушки Глори. Седмица подошла к концу. Росинту съедало нетерпение, постепенно перешедшее в какую-то странную тоску и тревогу. Кальвина Аврил про такое сказала бы 'душа болит'. Она с трудом досидела до конца лекций, бегом добежала до дома и нетерпеливо заглянула в зеркало. С Арденом она не разговаривала уже два дня, такое и раньше бывало, но сегодня она держала зеркало в дрожащих руках, смотрела в темную глубину и неистово молила любимого ответить. Но темнота молчала. Она не пошла ужинать, боясь упустить хотя бы минуту. Всю ночь сидела с зажженной свечой, глядела, то не мигая, то в отчаянии зажмуривалась, загадывая, что вот сейчас, сейчас откроет глаза и увидит. Но минуты уходили, кровь стучала в висках, тишина душила. Или это были слезы?
Утром пришла мама, спокойная, только чуть бледная, и сказала, что все войска на Крейской границе подняты по тревоге. Из донесения известно, что вчера нарушена граница Ласурии и в Синих горах идет бой. Донесение подписано лейтенантом Фаррелом. Связи с гарнизоном нет. Росинта обмякла, готовая разрыдаться, сползти в истерику, но Бруни крепко взяла ее за плечи.
- Посмотри на меня, Росинта. Ты можешь поплакать, но ты не должна отчаиваться. Ты должна верить, моя девочка. Пока ты веришь, с Арденом ничего не случится. Ты должна верить!
Рыська училась верить. Сначала выходило как с вязанием - нитки путались, в полотне были здоровенные дырки, она распускала и начинала вновь, бросала... Но все же постепенно ткань веры росла, крепла и она смогла завернуться в веру, как в плащ, укрыться от отчаяния и тревоги.
Вести в столице получили, когда на прорыв подошло подкрепление, имеющее в составе опытного мага. К тому времени атака была отбита. В стычке было убито больше десятка гвардейцев и заместитель командира, остальные почти все ранены, половина - тяжело. Состав гарнизона, понесший столь тяжелые потери, был ратирован. Лейтенант Арден Фаррел, год назад назначенный командиром, не смотря на ранение, остался в части. Войны в этот раз не случилась. Крей-Лималль через своего посла известил его величество короля Редьярда о переходе границы неконтролируемыми властями бунтовщиками и выразил надежду, что неприятный инцидент не нарушит добрососедские отношения между странами. Редьярд принял посла сухо, но вежливо.
Когда дело, или, скорее, время, дошло до свадьбы, Фаррелы предложили отпраздновать ее в Узаморе. Однако против этого возразила родня невесты, вернее, та ее часть, которой никто не посмел возразить. Его Величество король Редьярд категорически пожелал присутствовать на свадьбе, не лишая себя привычных дворцовых удобств, вроде герцогини рю Филонель. Кроме того, он заявил, что если не пригласить на свадьбу гостей из обеих дружественных гномских столиц, то не видать молодым счастья, потому что какое же счастье, если осложнятся важные межгосударственные отношения!
Адэйр и Лавена согласились отпраздновать свадьбу в Вишенроге, но в качестве компромисса предложили провести настоящую обороничью свадьбу по древним обычаям. Сват король рассудил, что хуже, чем пирушка накануне свадьбы сыновей уже ничего не будет и дал согласие.
Больше всего на свете, как и большинству родственников и родственниц, братьям Фаррел и их досточтимым супругам очень хотелось помешать молодым, явившись в гости. Однако к их чести, они себе этого не позволили. Напротив, однажды вместо еды затворники обнаружили записку и вынуждены были отправиться в гости. Голод, как оказалось, не тетка, а жена брата. Обрученных ждал зажаренный целиком молодой олень, множество закусок, знаменитые узаморские кружевные блины с рыбой или свежими ягодами и холодный взвар. В меню также были тонкие и не очень намеки и улыбки, и очень смешные, с точки зрения доморощенных острословов, шутки. Впрочем, половину Рыська не услышала, а вторую половину не поняла. Арден воспринял подколки братьев как неизбежное зло и лишил их немалой доли удовольствия, оставшись совершенно спокойным и невозмутимым, если не считать пары красных пятен на скулах. Жены, как истинные половинки, во всем следовали за мужьями, но с тем же результатом. После того, как гости вдоволь насладились едой и радушием, их милостиво отпустили, снабдив провиантом и парочкой советов опытных исследователей. Они шли, держась за руки, и вековые кедры смотрели на них сверху с любовью и пониманием.
- Больше всего мне хочется увидеть Узамор зимой. Я всегда любила зиму больше лета.
- Зимой здесь наметает снега по самую крышу, и иней на деревьях сверкает, как бриллианты. Ночью от мороза с треском лопаются деревья...
Выход в свет благотворно повлиял на них. Дни потекли куда осмысленнее. Кавалер, как оказалось, еще не потряс прекрасную даму демонстрацией всех своих талантов. То есть не потряс, пока не достал гитару и не спел.
Для любви нет завтра и вчера,
Для любви расчета нет и планов.
Ты влюблен - всегда и навсегда!
И любимая всегда желанна...
А сердца желают просто быть
Рядом, безраздельно, бесконечно,
И в разлуке не желают жить,
А вдвоем - сильней в сто раз, конечно.
В этот миг сияющей любви
Мать-земля сама вас обвенчает,
Стали вдруг единым сердцем мы,
И единым телом... так бывает!
(стихи Татьяны Резниковой)
Потом по канонам жанра герой непременно влезает к возлюбленной на балкон и получает заслуженную награду. К сожалению, далекий предок, построивший дом, не озаботился балконом, и Арден опять полез в окно. Награда ждала его, высовываясь по пояс и хохоча.
Вернувшиеся родители застали идеально чистый дом и обед, достойный дочери Матушки Бруни, владелицы двух трактиров. В день отъезда, вернее, портальных переходов, долго завтракали под разговоры, договорились, что будут просить Аркея и Бруни отпустить Росинту погостить в Узаморе на зимних каникулах, и Арден тоже постарается выбраться. Правда, надежды на это было немного, но надежда - самая странная субстанция из всех существующих. Стоит просочиться одной ничтожной частичке, как она начинает множиться и расти, заполняя собой душу и сердце.
Адэйр и Лавена остались вдвоем и то ли с беспокойством, а скорее с нетерпением и радостью, стали ожидать появления в доме котячьей корзинки.
Глава тридцать вторая, разговоры-разговоры...
- Росинта, дочка! Наверное, мы с папой были не правы, когда настаивали на отсрочке.
Бруни сидела на Рыськиной кровати, подобрав под себя ноги, в халате, с небрежно заколотыми волосами, смотрела на дочь и думала, что девочка выросла, а она, как и все матери, этого и не заметила. Рысёна обняла колени, положила на руки голову и мечтательно улыбалась. Они с мамой пили травяной чай - подарок Лавены - ели пирожные и секретничали. Рыся просто не могла промолчать, не рассказать, как она счастлива.
- Вы могли бы пожениться сразу после твоего дня рождения и ... - Бруни была не расстроена, скорее растеряна. - Или давайте назначим свадьбу на зимние каникулы? Или ты бросишь учебу?
- Но почему, мам? - изумилась Рыся, входя из созерцательного состояния. - Почему я должна бросить университет?!
- Не должна, конечно, но если ты..., если у вас будет ребенок?
- Мама! - Рыся подползла и обняла Бруни, чтобы не было так стыдно. - Мель меня научила. И насчет свадьбы - пусть будет, как решили, через два года. А мы с Арденом и так никогда не расстанемся.
- Доченька-доченька! - Бруни крепче обняла Рысёну, гладила рыжие кудряшки.
Когда мама ушла, Росинта свернулась под одеялом калачиком и начала скучать по Ардену. Под левой грудью полумесяцем алел свежий шрам. Точно такой, только старше на пятнадцать лет, целовал сейчас Кай.
Бруни вернулась в супружескую спальню немного потерянная и задумчивая.
- Что, родная? - Кай, по обыкновению, ждал ее, лежа поверх одеяла.
- Наша дочь - замужняя женщина, - снимая халат и забираясь к мужу под руку, обрадовала Бруни. - Но свадьбу переносить не будем, - в ответ на незаданный вопрос. - И бабушкой и дедушкой пока тоже. Я имею в виду, в третий раз.
- Вот тут ты глубоко ошибаешься, любимая! - рассмеялся муж, опрокидывая ее на подушки и нависая сверху. - Весь сегодня улыбался, как Петр Снежный, сбежавший из конюшни. Они опять беременны.
- Ой! Надо завтра навестить Мель, узнать, как она. И тяжело же ей придется! Носить, да еще за мальчишками приглядывать. Поговорю с ней, предложу нашу няню, Селму. И еще...
- Завтра, все завтра, Матушка. А сегодня...
Сорочка птицей порхнула к халату.
Самый лучший подарок на день рождения Росинта получила от Вительи рю Воронн, хоть и поняла это не сразу. Сначала это было просто завернутое в шелковый платок зеркало в серебряной оправе, покрытой загадочными символами. Но как-то утром она поленилась сразу встать и подойти к большому зеркалу, а потому нашарила на прикроватном столике щетку и зеркальце, зачем-то подышала на него и увидела не себя, а Ардена! От неожиданности она взвизгнула и выронила его.
- Росинка, ты где? Наконец-то! Я столько времени жду, когда ты догадаешься!
- Арден, Арден, но как?! - завопила Рыська, плюхаясь на живот и заглядывая в чудесный артефакт.
- Видно, ты совсем не слушала, когда после ужина графиня нам дарила зеркальную пару.
- Арден, я так рада! Я так соскучилась! - опять не слушая, шептала она. На амальгаму капнула сначала одна слезища, потом другая.
- Росинка, не плачь, счастье мое, - он улыбался ей через леса и горы, она тянулась к нему, и ей хотелось пролиться сквозь зеркало.
Чаще всего они виделись ранним утром, или поздним вечером, если ночь была лунная. Каждый раз, прощаясь, Рысена думала, что вот так, просто смотреть на любимого, без возможности поцеловать, коснуться - пытка. И лучше бы, как раньше, ждать коротких писем. Но стоило не увидеть и не поговорить хотя бы сутки - мало ли, служба, как начинало казаться, что она не выдержит без взгляда на него и мгновенья. Эту разлуку оба переносили тяжелее. Может быть потому, что слишком помнилось безумство последнего узаморского лета. Росинта сдалась первая. Из ее нетерпения и родилась их первая ссора.
- Арден! Ура Пресветлым башмакам! Я поговорила с папой, тебя переведут в Вишенрогский гарнизон! - Рыська появлялась в зеркале частями, поскольку скакала от счастья.
- Росинта! - от неожиданной строгой 'Росинты' на остановилась и села прямо на ковер. - Росинта, я запрещаю тебе говорить с его высочеством о моей карьере.
- Но Арден! Я думала, ты соскучился не меньше чем я!
- Росинта, я прошу тебя никогда не вмешиваться в дела службы. Я не хочу быть 'королевским зятем' со всеми сомнительными привилегиями!
- Не хочешь?! Не хочешь быть королевским зятем?! Ну, извини! Я - дочь его высочества принца Аркея, наследника Ласурского престола, хоть и приемная! Когда ты предлагал мне руку, ты это знал! Может, ты вообще на мне жениться раздумал?! Может, ты вообще не хочешь меня видеть?! Пожалуйста, я верну слово!
Зеркало было брошено в угол и долго слушало горестные рыдания, время от времени раскаянно взывая. Наконец, она встала, вытерла слезы, высморкалась и вытащила Ардена из-под кресла.
- Росинка, прости меня. Я был слишком резок. Но я настаиваю, что против того, чтобы за счет родственных связей...
- Нет, я не понимаю! Все стремятся служить поближе к столице, и что такого, если...
- Росинка, пожалуйста. Мне остался год, я дослужу здесь, а потом решим.
- Но ты будешь заключать следующий контракт?
- Да. Мне нравится служба.
Разговор закончился вполне мирно. Попрощавшись, Рыська еще посидела и пошла к отцу. Не очень-то хотелось идти и узнавать проспоренное желание.
Глава тридцать третья, о боевых действиях.
Первой к Мель примчалась вовсе не Бруни, а Росинта. Ее занимал очень важный вопрос - беременность была, так сказать, подготовленной, или отвар подвел? А то Рыську уже вроде и подташнивать начало и соленого захотелось.
- Да нет, Рыся! - рассмеялась фарга. - Можешь пить, он совершенно надежен. Мы хотели завести еще маленького, пока близнецы не слишком большие - пусть растут все вместе. Я все откладывала да откладывала, а тут отвар кончился. Вроде с утра заварила, пошла на ночь выпить, а склянка пустая.
Матушка Нанна принесла поднос клюквенного морсу, маленькие эклеры с разной начинкой и соленые орешки.
- Досада какая, госпожа. Уж такой хороший был алоэ! Только им и спасалась, первое средство при моем кашле, ежели с медом. Выбросила вот. Эх!
- Что же с ним приключилось, Матушка Нанна? - посочувствовала хозяйка, откусывая. - О, с соленой рыбкой.
- Так я утром, с месяц тому назад, смотрю - а он весь залитый. И земля мокрая, и в плошке вода, даже на подоконнике лужа. И запах странный... А он, миленький мой, стоит как тряпочка... Никак, дети набаловали. Вы уж не браните их, Армель! Маленькие они еще.
- Нет, Нанна, не беспокойтесь! Детей я не трону... - кровожадно стукнула кружкой по столу просветленная госпожа.
Росинта ела и думала, что ее точно больше не тошнит. То ли от соленого, то ли от безвременной гибели драгоценного алое.
Ничего не подозревающий о судьбе растения Веслав пришел домой с хорошим настроением и подарками. Его встретили тишина и жена, госпожа Нанна под присмотром детей отправилась прогуляться по Рыночной площади. Впрочем, тишина в доме тоже не задержалась.
Сначала в Вишенрог пришел первый снег, потом морозы и настоящая зима. Приближались первые Рысины зимние каникулы. Лин и Нили еще на третьем курсе договорились с госпожой рю Дюмемнон и вот уж больше года мыли посуду и были на посылках в трактире 'У старого друга', благодаря чему у постоянной трактирной прислуги появились выходные в выходные, если можно так сказать, а парни писали список подарков и готовились отбыть в Козеполье.
Заботливая Росинта подарки уже упаковала. Они с мамой с большим удовольствием потратили целый день на забег по лавкам и лавочкам. Разумеется, обе были на себя не похожи. Две кумушки лет под пятьдесят придирчиво рассматривали товар и задорно торговались. Теперь Рыся терпеливо дожидалась, пока мастер Артазель закончит последнее платье, а ректор рю Де Толь распустит два старших курса на каникулы. С Арденом они должны были встретиться в Узаморе ровно через неделю, и она уже задумывалась о том, как сейчас со здоровьем у тетушки Глори. Седмица подошла к концу. Росинту съедало нетерпение, постепенно перешедшее в какую-то странную тоску и тревогу. Кальвина Аврил про такое сказала бы 'душа болит'. Она с трудом досидела до конца лекций, бегом добежала до дома и нетерпеливо заглянула в зеркало. С Арденом она не разговаривала уже два дня, такое и раньше бывало, но сегодня она держала зеркало в дрожащих руках, смотрела в темную глубину и неистово молила любимого ответить. Но темнота молчала. Она не пошла ужинать, боясь упустить хотя бы минуту. Всю ночь сидела с зажженной свечой, глядела, то не мигая, то в отчаянии зажмуривалась, загадывая, что вот сейчас, сейчас откроет глаза и увидит. Но минуты уходили, кровь стучала в висках, тишина душила. Или это были слезы?
Утром пришла мама, спокойная, только чуть бледная, и сказала, что все войска на Крейской границе подняты по тревоге. Из донесения известно, что вчера нарушена граница Ласурии и в Синих горах идет бой. Донесение подписано лейтенантом Фаррелом. Связи с гарнизоном нет. Росинта обмякла, готовая разрыдаться, сползти в истерику, но Бруни крепко взяла ее за плечи.
- Посмотри на меня, Росинта. Ты можешь поплакать, но ты не должна отчаиваться. Ты должна верить, моя девочка. Пока ты веришь, с Арденом ничего не случится. Ты должна верить!
Рыська училась верить. Сначала выходило как с вязанием - нитки путались, в полотне были здоровенные дырки, она распускала и начинала вновь, бросала... Но все же постепенно ткань веры росла, крепла и она смогла завернуться в веру, как в плащ, укрыться от отчаяния и тревоги.
Вести в столице получили, когда на прорыв подошло подкрепление, имеющее в составе опытного мага. К тому времени атака была отбита. В стычке было убито больше десятка гвардейцев и заместитель командира, остальные почти все ранены, половина - тяжело. Состав гарнизона, понесший столь тяжелые потери, был ратирован. Лейтенант Арден Фаррел, год назад назначенный командиром, не смотря на ранение, остался в части. Войны в этот раз не случилась. Крей-Лималль через своего посла известил его величество короля Редьярда о переходе границы неконтролируемыми властями бунтовщиками и выразил надежду, что неприятный инцидент не нарушит добрососедские отношения между странами. Редьярд принял посла сухо, но вежливо.
Глава тридцать четвертая, ах, эта свадьба!
Когда дело, или, скорее, время, дошло до свадьбы, Фаррелы предложили отпраздновать ее в Узаморе. Однако против этого возразила родня невесты, вернее, та ее часть, которой никто не посмел возразить. Его Величество король Редьярд категорически пожелал присутствовать на свадьбе, не лишая себя привычных дворцовых удобств, вроде герцогини рю Филонель. Кроме того, он заявил, что если не пригласить на свадьбу гостей из обеих дружественных гномских столиц, то не видать молодым счастья, потому что какое же счастье, если осложнятся важные межгосударственные отношения!
Адэйр и Лавена согласились отпраздновать свадьбу в Вишенроге, но в качестве компромисса предложили провести настоящую обороничью свадьбу по древним обычаям. Сват король рассудил, что хуже, чем пирушка накануне свадьбы сыновей уже ничего не будет и дал согласие.
