- Да, баню наверняка дядь Макс натопил, - Женька с кряхтением вытянул ноги. - Вадька, попаримся можжевеловыми веничками?
- Ты мои мысли читаешь? - лениво поинтересовалась сестрица. - Или я уже вслух разговариваю?
- Мы думаем одинаково, конечно, - Женька пожал широкими плечами. - У нас одинаковые рефлексы и реакции, я с гарантией могу сказать, как вы поступите в следующую секунду в той или иной ситуации. И вы, соответственно.
- Именно поэтому они нас троих включили в программу подготовки. Мне кажется, что это часть эксперимента, - негромко отозвался Вадим.
- Вот ещё один пример того, что мысли сходятся, - многозначительно обернулся к Ритинье Женя. Но она не услышала - уснула, закинув руку за голову.
- Спит, - подтвердил Вадим, взглянув в зеркало.
- Пусть, а то после этих выходных совсем ноги протянет, - парни переглянулись и чему-то негромко рассмеялись.
- Вставай, соня! - Женька похлопал Риту по обтянутой джинсами коленке. - Приехали.
Рита по-детски потёрла ладошками глаза, протянула ему руку. Он помог ей выбраться из машины, пропустил вперёд. Братья топали следом, все задержались на крыльце, расшнуровывая кроссовки.
- Даже странно, почему нас никто не встречает, - недоуменно заметила Рита, заходя в дом. - Обязательно кто-нибудь выйдет. И во дворе пусто. Где все, интересно?
Женька показал брату отсчет на пальцах - три, два, один. На счёте «один» из-за двери раздалось истошное.
- Ааааааааааааа!
Ухмыляясь, парни через порог полюбовались картиной - счастливая Рита повисла на муже, обняв его руками и ногами, невнятно восклицала между поцелуями, смотрела на Матвея, не в силах поверить, что видит его не во сне, а наяву. Матвей только крепче и крепче прижимал в себе любимую, шептал беззвучно что-то ласковое.
Мама возилась на кухне, отец накрывал на стол, старательно не замечая пару.
- Пройти-то дайте, - Женька попытался протиснуться. - Есть хочется и в баню собирались.
- Матвей, Матвей, - повторяла Рита как заворожённая. - Ты приехал! - и разрыдалась, наконец, лёгкими и светлыми слезами.
После первого порыва Ритинья постаралась сдержаться и вести себя хоть чуть-чуть разумно. Сидела рядом с Матвеем, ела одной рукой, а второй держалась то за его колено, то за локоть. Почти не разговаривала, только смотрела на мужа, засматривалась до того, что тянулась поцеловать, спохватывалась и опять принималась ковырять вилкой в тарелке. Матвей тоже ел без аппетита, отвечал на вопросы невпопад и смотрел только на Риту.
- Идите-ка вы в баню, - предложила Людмила Евгеньевна, насмешливо блестя глазами. - Рита, ваши вещи Матвей в Дом перенес, в Серебряную половину. Там пока поживёте.
- Мам! - возмутился Женька вслед Волконским. - Ты зачем их в баню отправила?! Теперь ждать устанешь, пока они… намоются.
- Они наверняка в сауну пойдут, - кротко возразила та. - А вы идите в парную.
- Нет уж, - отказался Вадим. - Подождем.
Алина переглянулась с Ангелиной и обе прыснули.
- Ты еще красивее стала, - Матвей провёл ладонью по её щеке, погладил шею, обвёл губами ключицы. Рита прерывисто-счастливо вздохнула, потянулась на тёплых досках, вытянувшись в струнку от вытянутых рук до кончиков пальцев на ногах, расслабилась, игриво толкнула его в коленку.
- Помоешь меня? А то мне лееееень, - протянула томно.
Он послушно поднялся, осторожно полил её тёплой водой, набрал полные ладони нежно и остро пахнущего ландышами геля, начал с пальчиков на правой руке. Поцеловал обручальное кольцо, нежно сжал запястье, повёл скользкой ладонью вверх по изящному округлому предплечью, задел щекотную впадинку - Рита поёжилась и хихикнула. Матвей также серьезно и тщательно намылил вторую руку, плечи, ласково помассировал выпуклые соски, обвёл груди. Чем ниже скользили его ладони, тем короче становилось её дыхание. Согнула ногу в колене, поставила ступню Матвею на грудь, провоцируя, надавила. Муж серьёзно и невозмутимо продолжил мылить щиколотку, коленку, с нажимом провёл вверх по бедру. Рита закусила губу, запустила обе руки в волосы, застонала. Затеянная самой игра волновала и будоражила, хотелось и продолжить, и перейти к главному.
- Матвей, - позвала, облизнула губы. Кожа разогрелась от жары и от его рук.
Матвей в ответ потянул и вторую ногу, внешне невозмутимо огладил, помассировал. Рита совсем было смирилась, но он вдруг неуловимо, как на бойцовском ковре, сдвинулся, она вскрикнула от неожиданности, рассмеялась, потёрлась тонкой щиколоткой о здоровенное плечо, устраиваясь поудобнее. Запах ландыша, настоянный на жаре и их коже, дурманил и манил…
Они выбрались из бани распаренные и умиротворенные.
- Ого. Темно уже, - Рита с удивлением огляделась. - Мы же вроде бы недолго…
- Дождь собирается, - Матвей поднял голову, вытер со щеки упавшую в подтверждение каплю. - А так девяти нет ещё, наверное. Тепло как. У нас там снег только таять начал, а здесь у мамы цветник вовсю цветёт, - обнял Риту, она обхватила его за талию. - Соскучился по дому. Хорошо тут, правда?
- Нет, вы поглядите на них. Мы тут все задницы отсидели ждамши, а они в дверях застряли, как Винни-Пух, - из тени вышел мрачный Женька, следом, зевнув, двинулся Вадим. - Попариться и спать завалиться, нет, высиживай их тут, как цыплят инкубаторских…
Под удаляющееся ворчание Волконские пошли мимо просыпающейся сирени к Дому, то и дело останавливаясь потрогать тугие почки пионов, качающиеся под каплями бутончики тюльпанов.
- Весна, - выдохнула Рита. - Без тебя я даже не заметила, что весна!
Они целовались, пока дождь не стал накрапывать сильнее.
- Простудимся и заболеем, - спохватилась Рита. - И есть хочется ужасно! Пойдём, совершим налёт на мамину кухню?
- Если я хоть немного знаю маму, то у нас всё есть, - увлекая Риту к резному крылечку улыбнулся Матвей. В их окне тепло и предупредительно светила лампа.
Утром в понедельник основная часть клана отправилась в городок на работу и в школу, а Матвей остался на даче с Линой, Лялькой и детьми.
- Мы одни тут не живём, сам понимаешь, а лишние деньки на даче побыть хочется. Как вспомню, что дома, чтобы гулять идти, надо сначала коляску в лифт втащить, потом вытащить…
- Две коляски.
- Детей перетаскать - кого на руках, кого в слинге…
- Пять детей!
- Они орут и выкарабкиваются…
- Мои пока только орут, но очень, очень громко!
- Я понял, девочки! - поднял руки Матвей. - Да мне и лучше на даче, что в квартире сидеть.
Ангелина накормила своих двойняшек второй раз и отвезла Матвея на кладбище, на могилы дедов и бабушек. Семья туда ходила часто, то все вместе, то по очереди, а он был первый раз, и на похороны ни к кому не смог приехать. Лина высадила примулы и крокусы в торфяных горшочках, посидели на лавочке, помолчали.
- Год такой… Похороны одни за другими… Вадим весь чёрный ходил. На отца и маму смотреть было страшно. Хорошо, что младшие с ними, и Лялька с Милашкой. Особенно Милашка. И рождения пошли - у нас, у Золотаревых, Колодеев, как будто назло смерти.
- Рита очень переживала, плакала, тосковала. Что говорить - хорошие были люди. Родные. Хуже всех, я думаю, Женьке было. Один, далеко, а вы же стайные.
Отпуск Матвей проводил с большой пользой. Для хозяйства. Подкрашивал, подделывал, привёртывал. Вадим Олегович и Евгений Григорьевич до последних дней поддерживали порядок, а после них вроде бы тоже кто-то что-то делал, мужиков полон дом и все с руками. Но зять, видимо, свежим взглядом находил себе работу каждый день. Вскопал тёще цветники, был застигнут на этом Светланой Евгеньевной, сокрушавшейся, что уж которые выходные никак не организует никого на посадку зелени и овощей, и как бы ненароком прогулявшейся с Матвеем на огород, разбитый давным-давно Янтаревыми и Серебро-старшими, а в этом году еще пустой и запущенный. Волконский намек понял, выгнал из сарая мотоблок, повозился, примерился и вспахал, сделал грядки. Женщины, как будто только этого и ждали, налетели и вмиг посадили редиску и прочие турнепсы. Картошку сажали мужчины под громкие похвалы в адрес Матвея.
Ещё он оказался превосходной няней. На его груди прекрасно помещались два слинга, в которых гуляли Гордей Вадимович и Ева Вадимовна, а Елизавета, Захар и Игорь Евгеньевичи совершали моцион в трёхместной коляске. Матвей рассовывал по карманам и загружал в огромную сумку бутылочки, непроливайки, салфетки, вкусняшки, памперсы и ходил часа два или больше. Дети прекрасно высыпались на свежем воздухе, для Матвея это была часть спортивной нагрузки. Да и дома он мог и поиграть, и помыть, и поменять памперс, и накормить, чем существенно облегчал жизнь Ляльке и Лине. Вечером на Риту выливался благоухающий поток восторгов и искреннего восхищения её мужем.
- Я тобой очень-очень горжусь и самую капельку ревную, - валяясь на нём в их спальне поздним вечером, говорила Рита.
- А ревнуешь-то зачем?!
- Они тебя видят целый день, а я только пару часов. Вот возьму и в выходной совсем спать не буду, только на тебя смотреть. Давай в субботу ты в городок приедешь, и мы с тобой там поживём, вдвоём. До понедельника. А?
- Давай, - поцеловал, перекатился, нависая, придавливая весом. Она с готовностью обняла, подставила под поцелуи шею, ушко, с улыбкой предвкушения гладила плечи, спину.
- Матвей, - пропела, перекатывая имя на языке, как спелую ягоду.
- Скажи ещё, - прошептал. - Я так это люблю…
- Мой Матвей. Любимый мой, муж. Матвей, Матвей, Матвей…
Екатерина Юрьевна Русанова, несмотря на то, что много лет была начальником медицинской службы ЦПК, еженедельно сама просматривала результаты исследований и членов отряда, и кандидатов. Вот и сегодня начала день с этого. Опытным взглядом пробегала по строчкам, при необходимости сверяла с показателями прошлой недели, делала пометки, соглашаясь или уточняя назначения. В общем, рутина, до того времени, как открыла очередной файл. Пролистала мышкой, взяла очки, изучила, что-то пробормотала себе под нос, взяла телефон.
- Бью, зайдите ко мне, как освободитесь. А, в приёмной уже.
Дверь открылась, пропуская высокого смуглого мужчину.
- Ваша инициатива была взять у Волконской анализ на ХГЧ или она попросила?
- Именно на ХГЧ она анализ не просила, но сообщила, что имела незащищённый половой контакт неделю назад, на двенадцатый день цикла. Интересовалась, какие могут быть последствия.
- Вот что мне нравится в нашей стране, так это то, что сначала мы что-то сделаем, а потом начинаем последствиями интересоваться.
Собеседник понимающе хмыкнул.
- Вы с ней не разговаривали ещё?
- Мне показалось, что вы сами захотите с ней поговорить.
- Поговорю. Даже знаю, что она мне скажет…
- Я пойду предложения по изменению плана подготовки набросаю?
Русанова задумчиво покивала.
Рита приехала на дачу, куда все стихийно переселились, последней. Екатерина Юрьевна и Артём Арсеньевич предлагали ехать вместе, она отказалась. Тётя Катя погладила её по плечу.
- Я скажу, что ты задерживаешься. Остальное сама расскажешь.
Маргарита долго сидела одна в пустой квартире. Она не сомневалась в принятом решении, ни о чём не жалела. Но эйфории от новости не испытывала тоже. Мешало то, что было немного стыдно, за то, что так безответственно поступила, и жаль, что упустила шанс. Знала, что семья поддержит и ни в чём не упрекнёт, и всё-таки никак не могла собраться с силами. Завибрировал смартфон, она вздрогнула, несколько секунд тупо смотрела на экран.
- Да, Вадь. Дома. Ага, приезжайте.
Молча ехали с Матвеем на заднем сиденье, она только прижималась к нему всё плотнее и плотнее. Выбрались из машины во дворе, Рита потянула Матвея в сад.
- Пойдём.
Сели в беседке - она у него на колене, как привыкла, уткнулась в шею.
- Ритуль?
Вздохнула - и как в омут.
- Матвей, я беременна.
Молчание.
- Матвей?
- В смысле беременна? - и на возмущённый писк. - Стоп, стоп. Я хотел спросить, как ты узнала?! Я приехал в пятницу, сегодня понедельник, сколько - девять дней, десять?
- Как раз девять-десять, - нервно рассмеялась. - Сказали, ошибки нет, двадцать седьмого января рожу.
Он ни секунды не сомневался, что она не убьёт их ребёнка. Сжал её, глазам и сердцу стало горячо.
- Ну и ладно, - гладя и целуя его, шептала Рита. - Ну Марс, ну полёт. Не полечу и ладно…
- Полетишь, - твёрдо.
- Как это? - она тряхнула головой, видимо, чтобы слово уложились правильно.
- Программа подготовки рассчитана на три с половиной года, осталось два с лишним. Ты родишь, наверстаешь подготовку, сдашь экзамены и полетишь.
- Ты думаешь?! А маленький? С мамой оставим, она, наверное, согласится…
- Нет. Я сам.
- Что сам?
- Он будет со мной, пока ты не вернёшься.
- А как же служба?!
- Спрошу у мамы, положен ли отцам-военнослужащим отпуск по уходу. Или уволюсь.
- Может, всё-таки мама?.. Ты ведь хороший лётчик, летать мечтал. Ты без полётов не сможешь!
- Я не сомневаюсь, Ритуль, что она вырастит внука, мне будет помогать. Но если выбирать между полётами и ребёнком, я выберу ребёнка.
- Получается, для тебя главное - ребёнок, а для меня - Марс этот ***?!
- Есть разница, Рит. Экспедиция на Марс - единственный шанс в жизни. А я смогу вернуться в авиацию, летать - через три года, через пять. В ВКС, в гражданскую. Да хоть сады опрыскивать.
- Я не знаю, Матвей! - с отчаянием. Рита была в таком раздрае, таком смятении, что не могла рассуждать, осознать, принять какое-то решение. Обрадоваться, наконец.
- Пойдём ужинать и признаваться, - поцеловал её в губы. - Взорвём информационную бомбу, так сказать!
Родители от известия, что у них будет ещё один внук или внучка - или двойня, а то и тройня внуков, примеры как раз дружно сопели по кроваткам - конечно, обрадовались, Людмила Евгеньевна так даже до слёз. Что касается руководителя проекта и главного психолога Центра подготовки космонавтов, то тут реакция была куда суше. После ужина Риту с Матвеем попросили задержаться, вчетвером сели в гостиной.
- Завтра я отправлю докладную Колодей о выводе тебя из программы, - Игорь Вадимович начал прямо и с главного.
- Я поддержу, - сжав руку дочери, но твёрдо поддержала мужа Мила. - Я не считаю возможным твоё дальнейшее участие в подготовке, а самое главное - в полёте.
- Почему? - изумилась Рита. Ей казалось, что они с Матвеем всё так хорошо спланировали, объяснили, и ведь их слушали, кивали. И вдруг - вон из проекта? И кто - её папа и мама! - Я думала, вы меня поддержите. Поможете! А вы?! - вырвала у мамы руку, обиженно отодвинулась. Матвей предупреждающе положил ладонь ей на спину.
- Ритуля, давай поговорим спокойно, - Людмила потянулась к дочери, та сердито дёрнула плечом, но мама сделала вид, что не заметила. - Без эмоций, просто факты.
Дочь сидела с выражением, которое родители редко видели, почти никогда. Не просто упрямство, а отстранённость. У Людмилы заболело сердце, но она продолжила ровно и негромко.
- Начнем с подготовки. Теоретические курсы, допустим, ты можешь освоить. Но физика? Никак. Даже если ты будешь хорошо себя чувствовать, а если нет? Если беременность будешь плохо переносить, всякое бывает.
- Полёт через пару лет, я бы всё наверстала. Так уже было, Елена Кондакова, например…
- Ты мои мысли читаешь? - лениво поинтересовалась сестрица. - Или я уже вслух разговариваю?
- Мы думаем одинаково, конечно, - Женька пожал широкими плечами. - У нас одинаковые рефлексы и реакции, я с гарантией могу сказать, как вы поступите в следующую секунду в той или иной ситуации. И вы, соответственно.
- Именно поэтому они нас троих включили в программу подготовки. Мне кажется, что это часть эксперимента, - негромко отозвался Вадим.
- Вот ещё один пример того, что мысли сходятся, - многозначительно обернулся к Ритинье Женя. Но она не услышала - уснула, закинув руку за голову.
- Спит, - подтвердил Вадим, взглянув в зеркало.
- Пусть, а то после этих выходных совсем ноги протянет, - парни переглянулись и чему-то негромко рассмеялись.
Глава 17.
- Вставай, соня! - Женька похлопал Риту по обтянутой джинсами коленке. - Приехали.
Рита по-детски потёрла ладошками глаза, протянула ему руку. Он помог ей выбраться из машины, пропустил вперёд. Братья топали следом, все задержались на крыльце, расшнуровывая кроссовки.
- Даже странно, почему нас никто не встречает, - недоуменно заметила Рита, заходя в дом. - Обязательно кто-нибудь выйдет. И во дворе пусто. Где все, интересно?
Женька показал брату отсчет на пальцах - три, два, один. На счёте «один» из-за двери раздалось истошное.
- Ааааааааааааа!
Ухмыляясь, парни через порог полюбовались картиной - счастливая Рита повисла на муже, обняв его руками и ногами, невнятно восклицала между поцелуями, смотрела на Матвея, не в силах поверить, что видит его не во сне, а наяву. Матвей только крепче и крепче прижимал в себе любимую, шептал беззвучно что-то ласковое.
Мама возилась на кухне, отец накрывал на стол, старательно не замечая пару.
- Пройти-то дайте, - Женька попытался протиснуться. - Есть хочется и в баню собирались.
- Матвей, Матвей, - повторяла Рита как заворожённая. - Ты приехал! - и разрыдалась, наконец, лёгкими и светлыми слезами.
После первого порыва Ритинья постаралась сдержаться и вести себя хоть чуть-чуть разумно. Сидела рядом с Матвеем, ела одной рукой, а второй держалась то за его колено, то за локоть. Почти не разговаривала, только смотрела на мужа, засматривалась до того, что тянулась поцеловать, спохватывалась и опять принималась ковырять вилкой в тарелке. Матвей тоже ел без аппетита, отвечал на вопросы невпопад и смотрел только на Риту.
- Идите-ка вы в баню, - предложила Людмила Евгеньевна, насмешливо блестя глазами. - Рита, ваши вещи Матвей в Дом перенес, в Серебряную половину. Там пока поживёте.
- Мам! - возмутился Женька вслед Волконским. - Ты зачем их в баню отправила?! Теперь ждать устанешь, пока они… намоются.
- Они наверняка в сауну пойдут, - кротко возразила та. - А вы идите в парную.
- Нет уж, - отказался Вадим. - Подождем.
Алина переглянулась с Ангелиной и обе прыснули.
- Ты еще красивее стала, - Матвей провёл ладонью по её щеке, погладил шею, обвёл губами ключицы. Рита прерывисто-счастливо вздохнула, потянулась на тёплых досках, вытянувшись в струнку от вытянутых рук до кончиков пальцев на ногах, расслабилась, игриво толкнула его в коленку.
- Помоешь меня? А то мне лееееень, - протянула томно.
Он послушно поднялся, осторожно полил её тёплой водой, набрал полные ладони нежно и остро пахнущего ландышами геля, начал с пальчиков на правой руке. Поцеловал обручальное кольцо, нежно сжал запястье, повёл скользкой ладонью вверх по изящному округлому предплечью, задел щекотную впадинку - Рита поёжилась и хихикнула. Матвей также серьезно и тщательно намылил вторую руку, плечи, ласково помассировал выпуклые соски, обвёл груди. Чем ниже скользили его ладони, тем короче становилось её дыхание. Согнула ногу в колене, поставила ступню Матвею на грудь, провоцируя, надавила. Муж серьёзно и невозмутимо продолжил мылить щиколотку, коленку, с нажимом провёл вверх по бедру. Рита закусила губу, запустила обе руки в волосы, застонала. Затеянная самой игра волновала и будоражила, хотелось и продолжить, и перейти к главному.
- Матвей, - позвала, облизнула губы. Кожа разогрелась от жары и от его рук.
Матвей в ответ потянул и вторую ногу, внешне невозмутимо огладил, помассировал. Рита совсем было смирилась, но он вдруг неуловимо, как на бойцовском ковре, сдвинулся, она вскрикнула от неожиданности, рассмеялась, потёрлась тонкой щиколоткой о здоровенное плечо, устраиваясь поудобнее. Запах ландыша, настоянный на жаре и их коже, дурманил и манил…
Они выбрались из бани распаренные и умиротворенные.
- Ого. Темно уже, - Рита с удивлением огляделась. - Мы же вроде бы недолго…
- Дождь собирается, - Матвей поднял голову, вытер со щеки упавшую в подтверждение каплю. - А так девяти нет ещё, наверное. Тепло как. У нас там снег только таять начал, а здесь у мамы цветник вовсю цветёт, - обнял Риту, она обхватила его за талию. - Соскучился по дому. Хорошо тут, правда?
- Нет, вы поглядите на них. Мы тут все задницы отсидели ждамши, а они в дверях застряли, как Винни-Пух, - из тени вышел мрачный Женька, следом, зевнув, двинулся Вадим. - Попариться и спать завалиться, нет, высиживай их тут, как цыплят инкубаторских…
Под удаляющееся ворчание Волконские пошли мимо просыпающейся сирени к Дому, то и дело останавливаясь потрогать тугие почки пионов, качающиеся под каплями бутончики тюльпанов.
- Весна, - выдохнула Рита. - Без тебя я даже не заметила, что весна!
Они целовались, пока дождь не стал накрапывать сильнее.
- Простудимся и заболеем, - спохватилась Рита. - И есть хочется ужасно! Пойдём, совершим налёт на мамину кухню?
- Если я хоть немного знаю маму, то у нас всё есть, - увлекая Риту к резному крылечку улыбнулся Матвей. В их окне тепло и предупредительно светила лампа.
Утром в понедельник основная часть клана отправилась в городок на работу и в школу, а Матвей остался на даче с Линой, Лялькой и детьми.
- Мы одни тут не живём, сам понимаешь, а лишние деньки на даче побыть хочется. Как вспомню, что дома, чтобы гулять идти, надо сначала коляску в лифт втащить, потом вытащить…
- Две коляски.
- Детей перетаскать - кого на руках, кого в слинге…
- Пять детей!
- Они орут и выкарабкиваются…
- Мои пока только орут, но очень, очень громко!
- Я понял, девочки! - поднял руки Матвей. - Да мне и лучше на даче, что в квартире сидеть.
Ангелина накормила своих двойняшек второй раз и отвезла Матвея на кладбище, на могилы дедов и бабушек. Семья туда ходила часто, то все вместе, то по очереди, а он был первый раз, и на похороны ни к кому не смог приехать. Лина высадила примулы и крокусы в торфяных горшочках, посидели на лавочке, помолчали.
- Год такой… Похороны одни за другими… Вадим весь чёрный ходил. На отца и маму смотреть было страшно. Хорошо, что младшие с ними, и Лялька с Милашкой. Особенно Милашка. И рождения пошли - у нас, у Золотаревых, Колодеев, как будто назло смерти.
- Рита очень переживала, плакала, тосковала. Что говорить - хорошие были люди. Родные. Хуже всех, я думаю, Женьке было. Один, далеко, а вы же стайные.
Отпуск Матвей проводил с большой пользой. Для хозяйства. Подкрашивал, подделывал, привёртывал. Вадим Олегович и Евгений Григорьевич до последних дней поддерживали порядок, а после них вроде бы тоже кто-то что-то делал, мужиков полон дом и все с руками. Но зять, видимо, свежим взглядом находил себе работу каждый день. Вскопал тёще цветники, был застигнут на этом Светланой Евгеньевной, сокрушавшейся, что уж которые выходные никак не организует никого на посадку зелени и овощей, и как бы ненароком прогулявшейся с Матвеем на огород, разбитый давным-давно Янтаревыми и Серебро-старшими, а в этом году еще пустой и запущенный. Волконский намек понял, выгнал из сарая мотоблок, повозился, примерился и вспахал, сделал грядки. Женщины, как будто только этого и ждали, налетели и вмиг посадили редиску и прочие турнепсы. Картошку сажали мужчины под громкие похвалы в адрес Матвея.
Ещё он оказался превосходной няней. На его груди прекрасно помещались два слинга, в которых гуляли Гордей Вадимович и Ева Вадимовна, а Елизавета, Захар и Игорь Евгеньевичи совершали моцион в трёхместной коляске. Матвей рассовывал по карманам и загружал в огромную сумку бутылочки, непроливайки, салфетки, вкусняшки, памперсы и ходил часа два или больше. Дети прекрасно высыпались на свежем воздухе, для Матвея это была часть спортивной нагрузки. Да и дома он мог и поиграть, и помыть, и поменять памперс, и накормить, чем существенно облегчал жизнь Ляльке и Лине. Вечером на Риту выливался благоухающий поток восторгов и искреннего восхищения её мужем.
- Я тобой очень-очень горжусь и самую капельку ревную, - валяясь на нём в их спальне поздним вечером, говорила Рита.
- А ревнуешь-то зачем?!
- Они тебя видят целый день, а я только пару часов. Вот возьму и в выходной совсем спать не буду, только на тебя смотреть. Давай в субботу ты в городок приедешь, и мы с тобой там поживём, вдвоём. До понедельника. А?
- Давай, - поцеловал, перекатился, нависая, придавливая весом. Она с готовностью обняла, подставила под поцелуи шею, ушко, с улыбкой предвкушения гладила плечи, спину.
- Матвей, - пропела, перекатывая имя на языке, как спелую ягоду.
- Скажи ещё, - прошептал. - Я так это люблю…
- Мой Матвей. Любимый мой, муж. Матвей, Матвей, Матвей…
Екатерина Юрьевна Русанова, несмотря на то, что много лет была начальником медицинской службы ЦПК, еженедельно сама просматривала результаты исследований и членов отряда, и кандидатов. Вот и сегодня начала день с этого. Опытным взглядом пробегала по строчкам, при необходимости сверяла с показателями прошлой недели, делала пометки, соглашаясь или уточняя назначения. В общем, рутина, до того времени, как открыла очередной файл. Пролистала мышкой, взяла очки, изучила, что-то пробормотала себе под нос, взяла телефон.
- Бью, зайдите ко мне, как освободитесь. А, в приёмной уже.
Дверь открылась, пропуская высокого смуглого мужчину.
- Ваша инициатива была взять у Волконской анализ на ХГЧ или она попросила?
- Именно на ХГЧ она анализ не просила, но сообщила, что имела незащищённый половой контакт неделю назад, на двенадцатый день цикла. Интересовалась, какие могут быть последствия.
- Вот что мне нравится в нашей стране, так это то, что сначала мы что-то сделаем, а потом начинаем последствиями интересоваться.
Собеседник понимающе хмыкнул.
- Вы с ней не разговаривали ещё?
- Мне показалось, что вы сами захотите с ней поговорить.
- Поговорю. Даже знаю, что она мне скажет…
- Я пойду предложения по изменению плана подготовки набросаю?
Русанова задумчиво покивала.
Рита приехала на дачу, куда все стихийно переселились, последней. Екатерина Юрьевна и Артём Арсеньевич предлагали ехать вместе, она отказалась. Тётя Катя погладила её по плечу.
- Я скажу, что ты задерживаешься. Остальное сама расскажешь.
Маргарита долго сидела одна в пустой квартире. Она не сомневалась в принятом решении, ни о чём не жалела. Но эйфории от новости не испытывала тоже. Мешало то, что было немного стыдно, за то, что так безответственно поступила, и жаль, что упустила шанс. Знала, что семья поддержит и ни в чём не упрекнёт, и всё-таки никак не могла собраться с силами. Завибрировал смартфон, она вздрогнула, несколько секунд тупо смотрела на экран.
- Да, Вадь. Дома. Ага, приезжайте.
Молча ехали с Матвеем на заднем сиденье, она только прижималась к нему всё плотнее и плотнее. Выбрались из машины во дворе, Рита потянула Матвея в сад.
- Пойдём.
Сели в беседке - она у него на колене, как привыкла, уткнулась в шею.
- Ритуль?
Вздохнула - и как в омут.
- Матвей, я беременна.
Молчание.
- Матвей?
- В смысле беременна? - и на возмущённый писк. - Стоп, стоп. Я хотел спросить, как ты узнала?! Я приехал в пятницу, сегодня понедельник, сколько - девять дней, десять?
- Как раз девять-десять, - нервно рассмеялась. - Сказали, ошибки нет, двадцать седьмого января рожу.
Он ни секунды не сомневался, что она не убьёт их ребёнка. Сжал её, глазам и сердцу стало горячо.
- Ну и ладно, - гладя и целуя его, шептала Рита. - Ну Марс, ну полёт. Не полечу и ладно…
- Полетишь, - твёрдо.
- Как это? - она тряхнула головой, видимо, чтобы слово уложились правильно.
- Программа подготовки рассчитана на три с половиной года, осталось два с лишним. Ты родишь, наверстаешь подготовку, сдашь экзамены и полетишь.
- Ты думаешь?! А маленький? С мамой оставим, она, наверное, согласится…
- Нет. Я сам.
- Что сам?
- Он будет со мной, пока ты не вернёшься.
- А как же служба?!
- Спрошу у мамы, положен ли отцам-военнослужащим отпуск по уходу. Или уволюсь.
- Может, всё-таки мама?.. Ты ведь хороший лётчик, летать мечтал. Ты без полётов не сможешь!
- Я не сомневаюсь, Ритуль, что она вырастит внука, мне будет помогать. Но если выбирать между полётами и ребёнком, я выберу ребёнка.
- Получается, для тебя главное - ребёнок, а для меня - Марс этот ***?!
- Есть разница, Рит. Экспедиция на Марс - единственный шанс в жизни. А я смогу вернуться в авиацию, летать - через три года, через пять. В ВКС, в гражданскую. Да хоть сады опрыскивать.
- Я не знаю, Матвей! - с отчаянием. Рита была в таком раздрае, таком смятении, что не могла рассуждать, осознать, принять какое-то решение. Обрадоваться, наконец.
- Пойдём ужинать и признаваться, - поцеловал её в губы. - Взорвём информационную бомбу, так сказать!
Родители от известия, что у них будет ещё один внук или внучка - или двойня, а то и тройня внуков, примеры как раз дружно сопели по кроваткам - конечно, обрадовались, Людмила Евгеньевна так даже до слёз. Что касается руководителя проекта и главного психолога Центра подготовки космонавтов, то тут реакция была куда суше. После ужина Риту с Матвеем попросили задержаться, вчетвером сели в гостиной.
- Завтра я отправлю докладную Колодей о выводе тебя из программы, - Игорь Вадимович начал прямо и с главного.
- Я поддержу, - сжав руку дочери, но твёрдо поддержала мужа Мила. - Я не считаю возможным твоё дальнейшее участие в подготовке, а самое главное - в полёте.
- Почему? - изумилась Рита. Ей казалось, что они с Матвеем всё так хорошо спланировали, объяснили, и ведь их слушали, кивали. И вдруг - вон из проекта? И кто - её папа и мама! - Я думала, вы меня поддержите. Поможете! А вы?! - вырвала у мамы руку, обиженно отодвинулась. Матвей предупреждающе положил ладонь ей на спину.
- Ритуля, давай поговорим спокойно, - Людмила потянулась к дочери, та сердито дёрнула плечом, но мама сделала вид, что не заметила. - Без эмоций, просто факты.
Дочь сидела с выражением, которое родители редко видели, почти никогда. Не просто упрямство, а отстранённость. У Людмилы заболело сердце, но она продолжила ровно и негромко.
- Начнем с подготовки. Теоретические курсы, допустим, ты можешь освоить. Но физика? Никак. Даже если ты будешь хорошо себя чувствовать, а если нет? Если беременность будешь плохо переносить, всякое бывает.
- Полёт через пару лет, я бы всё наверстала. Так уже было, Елена Кондакова, например…
