- Нам же самоутверждаться надо, так? А ты молодец. Я же твою историю знаю. И служил, куда пошлют, и привилегий не просил, хоть тесть генерал-полковник, - откинулся в кресле. - Ладно. Подпишу, - поставил росчерк, прочитал. - С какого у тебя отпуск?! - перевёл взгляд на Сергиенко. - С первого апреля?! У нас сегодня какое, - посмотрел на монитор. - Шестое марта, а вы его в Москву дернули на один день, что ли?! Рапорт подписать?
- Я с Медведевым говорил, он не против Волконского «по личным обстоятельствам»…
- Отпуск по личным обстоятельствам на десять суток только дают, ну, плюс двое суток «дорожных». Это семнадцатое будет, до первого ещё две недели. Обратно полетит?
Подчинённые благоразумно промолчали.
- Пусть ему в полку трудодни поставят или освобождение по болезни, скажи, я распорядился.
- Мы его здесь в госпиталь оформим, - подсуетился кадровик.
- Ну, решай, - кивнул, отпуская. Матвей встал.
- Спасибо, товарищ генерал-лейтенант.
- Давай, расти своих пацанов и возвращайся. Хороший ты лётчик, небо тебя любит, - поднялся, крепко пожал Матвею руку.
Домой, в смысле на дачу, Матвей поехал через Детский мир, ювелирный, цветочный и популярный ресторан, в котором тёща не раз заказывала котлеты по-киевски. Водителем «при его особе», как он сам определил, был Кирилл, а с утра Никита, который его и привёз с аэродрома в штаб.
- Что же ты, теперь в Ахтубинск не вернёшься? - Кир с удовольствием слушал новости, неторопливо двигаясь в потоке. - А как же квартиру освободить, вещи?
- Вещи у меня все с собой, - пробасил Матвей кивая назад, где в багажнике тряслись два рюкзака. - А квартиру мужиков попрошу сдать, я и ключи на всякий случай командиру оставил.
- Уверен был?
- Нет, но чуйка что-то такое подсказывала, - парни посмеялись, хотя Матвей нисколько не шутил.
- То-то Рита такая спокойная была, - Кирилл, наконец-то, вырулил на съезд на кольцевую в сгущающихся сумерках.
- Что, правда? - Матвей зевнул. Долго ждал на аэродроме отлёта, потом летел на попутном транспортнике, опять ждал на аэродроме прилёта на жестком диване в кабинете руководителя полётов - не было смысла ехать в Подмосковье, поскольку ему с утра нужно было в штаб.
- Как удав, - хохотнул любящий брат. - Матвей, ты бы лёг на заднее сиденье, да подрых. Нам ещё часа два пилить, как минимум.
Зять потёр лицо, шумно зевнул в знак согласия, и Кир свернул в вовремя попавшийся на дороге «карман». Волконский сложился вчетверо и действительно уснул. Проснулся он от того, что хлопнула водительская дверь.
- Ни хрена се я придавил, - с трудом садясь и пытаясь выпрямиться, пробубнил Матвей. - Только уснул - и приехали уже.
Однако за окнами было темно и на их деревню не похоже. Видно было, как Кирилл разговаривает с кем-то впереди, на самом краю пятна света фар. Матвей выбрался из машины и пошёл узнать, в чём дело. Почти в притык к джипу торчал багажник чужой иномарки.
- … а потому что правила надо соблюдать, - тянул слова немного гнусавый голос. - А вам, мажорам, папки машину купят, права купят, а мозги нет. За руль-то первый день сел или неделю катаешься?
Другой голос гаденько усмехнулся.
- Я машину больше пяти лет вожу, и правил никаких не нарушал, - спокойно отвечал Кирилл. - Ты сам мне под бампер сунулся. Но ок, я тебя стукнул, давай ДПС вызвать. Виноват - страховая оплатит.
- Да чё ты гонишь, - поднял обороты первый голос. - Они копейки платят, а мне нормальный ремонт нужен. Давай пятьсот баксов и ехай.
- Сколько? За царапину пятьсот долларов?
- Эт ещё по-божески! Будешь выпендриваться, я больше насчитаю.
- А если у меня с собой такой суммы просто нет?
- На карточку скинь. Машина …, а у пацика пять сотен зеленью нет? Да ни в жизть не поверю! - это второй прорезался. - Гони, …, деньги, а то, сука, пожалеешь!
- Я ему щас займу, - Матвей выдвинулся из тени. - … возьмёте? Отоварю.
Два персонажа, довольно давно безнаказанно промышлявшие автоподставами, с изумлением смотрели на выдвинувшегося из темноты огромного мрачного мужика в тёмной куртке с надвинутым на глаза капюшоном.
- Ты кто? - от неожиданности первый, повыше, отступил на шаг. Второй, покрепче, потянул из-под полы что-то длинное, Матвей краем глаза заметил движение, оценил.
- Я его финансовый директор, - сделал неуловимое молниеносное движение и вырвал монтировку. - Всё, козлы. Звездец вам.
Злоумышленники, не сговариваясь, дёрнулись к своему авто. Одного поймал Матвей, скрутил, второму Кирилл заломил руку. Дотащили до машины, сунули мордами на капот.
- Документы, - Матвей тряхнул своего. - Документы, я сказал.
- В ма-машине, - проблеял порядком струхнувший мошенник.
«Сейчас … по башке нашей же монтировкой и в лесополосе закопают, будем ёлки с берёзками удобрять», - промелькнуло у второго. От страха и жалости к себе мужичонка заскулил и заёрзал.
- Кир, звони в полицию, - велел Матвей, перехватывая второе тело.
- Э! Э! Мужики, давайте договоримся!
- Звони. И нашим набери, а то мы тут надолго зависнем, беспокоиться будут.
Пойманные на горячем мужичонки сто раз успели покаяться, что вообще взялись за свой сомнительный промысел, особенно когда на место происшествия, опередив полицию, прикатили еще два джипа. Тот, что помоложе, глядя, как из салонов один за другим выпрыгивают пять крепких мужчин, залопотал что-то неразборчивое, заёрзал.
- Так, - оглядел их седой мужчина, по виду, главный. - Разведите их по разным машинам, дайте бумагу и ручку, нечего время терять, пусть явку с повинной пишут, - глядя в упор на фигурантов. - Все эпизоды, подробно - дата, время, место, сколько взяли у потерпевших. Все, подробно, кроме сегодняшнего. Я понятно объяснил?
Молодой с энтузиазмом закивал, когда его легко закинули в серебровский джип, второй, пытаясь бравировать, спросил, щерясь.
- А то чё?
- Сам подумай. Пустая трасса, ночь.
- Несчастный случай, - высокий взвесил в руках монтировку.
- Харэ. Давай бумагу, писать буду.
Парни подтолкнули его к машине Русанова, Вадим сел на водительское сиденье, Никита встал рядом с дверью.
- Матвей, может, домой поедешь? - кивнул на свою машину Игорь Вадимович. - Тут, похоже, надолго.
- Нет, бать, я со всеми, - отказался зять. - Тем более, едут, - кивнул на проблесковые маячки на дороге.
Приехали поздно - пока сдали подъехавшим полицейским криминальный дуэт, пока то-сё.
- Долго вы, - обнимая Матвея, посетовала Людмила Евгеньевна. - Рита пошла малых кормить, и сама с ними задремала. Они пока в вашей старой комнате живут, в угловой. Буди её и давайте ужинать.
- Мам, я пойду помоюсь, а то от меня козлом уже тащит.
Людмила рассмеялась и протянула приготовленное полотенце.
Из бани Матвей выходил неохотно - сухой пар расслабил мышцы, снял усталость, головы стала лёгкой. Но очень хотелось к Рите и детям, и он почти бежал к дому. Беззвучно открыл дверь в спальню - горел синий тёплый ночничок, на постели, на которой они спали с Ритиньей в его первый приезд к Серебро, на боку спала его жена, обнимая рукой его сыновей. Встал на колени, смотрел и насмотреться не мог. Всё своё сиротское детство он мечтал о том, что у него будет семья, дом. Когда встретил Риту, Серебро его приняли, как родного, он обрёл то, чего так желал. Но когда дети родились… Он не мог выразить словами, что это для него значит. Его дети! Часть него, часть Риты - всё самое лучшее, что в них есть.
- Я никогда больше не буду один. Я никогда не оставлю моих детей одних, - шептал, сгребая плед в кулак, не замечая. Глазам стало горячо-горячо, и он торопливо провел по ним ладонью. Один из щекастых кулёчков вздрогнул во сне, вздохнул, и Рита моментально проснулась, подняла голову, похлопала сына по пузу, нежно погладила по лбу одного, второго. Замерла и вскинулась пружиной, повернулась, садясь.
- Матвей!
Он уткнулся к ней в колени, она чувствовала кожей горячую влагу, шептала нежное и ласковое, гладила затылок, спину, прижалась щекой.
- Рита, - шептал, сжимая её до синяков, не находя слов для всего, что бурлило и клокотало в груди. - Любимая моя…
Потом оба стояли на коленках у кровати и разглядывали своих мальчишек. Матвей как завороженный касался ручек в смешных варежках, ножек, гладил животы, смотрел, как сопят и шевелят губками два маленьких чуда.
- Красивые, да? - ревниво спросила Рита, требовательно глядя на него.
- Ага, - восхищённо. - Самые-самые!
Ещё немного полюбовались, потом Ритинья спохватилась, что муж голодный и потащила его ужинать. На пороге оглянулись - дети спали, надёжно подпёртые подушкой.
- Садитесь скорее, - вскочила тёща. - Матвей, что будешь? Рита?
- Мам, я сама, - Рита усадила мужа, обняла, прижалась. Он подхватил ладошку, поцеловал. - Он всё будет, он голодный!
Остальной народ уже поел и хрустел печеньем и пирогами под разнообразные напитки.
- Матюха, ты зашёл когда, у тебя лицо было, как к Милахи на новый год, - начал Женька. - Как тебе подарочки?
- Нормальные, - усмехнулся Матвей, с аппетитом наворачивая борщ из громадной тарелки. - Сам делал!
Матвей отъелся, отоспался, утром вскочил бодрый. Развлекал одного сына, пока Рита кормила второго, потом мыл и одевал по очереди, унес в гостиную, оставив Ритинью досыпать кверху попой под толстым одеялом. Дети таращили на папу глаза, дули губки и отрабатывали на папиных пальцах хватательный рефлекс. Устали через полчаса, собрались было поплакать, но папа положил обоих под ключицу, в ухо тяжело застучало сердце, так спокойно и надёжно, что убаюкало почти мгновенно. Матвей сидел так с полчаса, пока на кухню не спустились тесть с тёщей.
- Доброе утро, - Людмила Евгеньевна не сдержалась, подошла погладить младших внуков. - Спят мои сладкие котики! Ты завтракал, Матюха?
- Нет, - папа ловко переложил в люльку на полозьях сразу обоих мальчишек, укрыл, немного поднял «крышу». - Помочь, мам?
- Что будешь, омлеты колотить или вафли печь? - не стала отказываться Людмила Евгеньевна. Игорь Вадимович тем временем вытаскивал из старенького холодильника огромные кастрюли с собачьими деликатесами, кошачьей нарезкой, раскладывал в миски, перекладывал в вёдра. За окном уже призывно голосили.
- Сейчас, я бате помогу, чтобы два раза не ходить, - накинул куртку, вернулся, набрал полные руки. В открытую дверь просочились домашние коты, брезгливо трясли лапами в тазу, вырывались от Игоря, не давая вытирать.
- Не хотите лапы мыть, или на улицу не ходите, или домой, как остальные, - внушал Игорь Вадимович, отряхиваясь от мстительно оставленных хищниками клоков шерсти.
Матвей, улыбаясь, выставлял на специально сделанном крытом помосте у гаражей миски с едой для кошек, предпочитавших свободу. Над гаражами давным-давно были сделаны теплые домики для подброшенок, а в холодную погоду им даже включали отопление.
- Кормёжка у вас не хуже, чем в столовой армейской. Порции по любому больше, - погладил толстого котяру с раздвоенным ухом и наглой мордой. - Что, Билли, весна? Опять всю ночь своим кискам песни орал?
Собаки ревниво загавкали у вольера, бас Полковника эхом отдался от противоположного берега, заметался между деревьев.
- Тихо, перебудите всех, - цыкнул на псов хозяин от крыльца.
Матвей забрал тару, пошёл в дом, поглядывая на светлеющее небо. Наступало то время года, которое ему особенно нравилось. Днём уже начинало таять, крыши наперегонки отращивали сосульки, ночью подмораживало. По-особенному пахло свежестью, как будто зима перед уходом решила постирать заношенные снежные покрывала. Тропинки приятно похрустывали ледком, тянуло пробежаться, и он глубоко вдохнул в предвкушении.
Его не было минут пять, а Людмила Евгеньевна уже развила бурную деятельность. Одновременно пеклись вафли на двух вафельницах, жарился бекон на одной огромной сковороде и овощи на другой, тостер беспрерывно плевался поджаренным хлебом, на гриле пеклись сосиски, в одной мультиварке доваривалась молочная каша, в другой гречневая.
- Мам, точно помощь нужна? - с восхищением оглядывая поле деятельности, уточнил зять.
- Да, - пропела Людмила, что-то одновременно переворачивая и помешивая. - Бей яйца!
Все позавтракали и разъехались - кто на работу, Людмила Евгеньевна в городок за внуками, забрать пораньше из яслей и школы. Алина и Женя редко оставались со своей оравой одни, по пальцам можно было дни пересчитать, бабушка не видела старшеньких всего-то один вечер, а уже соскучилась. На даче остались Екатерина Юрьевна, Лина с близняшками и Волконские. Рита с детьми так и спали, нисколько не потревоженные привычным утренним сборищем, Лина своих увела в игровую.
- Матвей, иди побегай, - предложила Русанова, усаживаясь у них в гостиной с книжкой и хорошим видом на колыбельку. - Я тут за всеми присмотрю.
- Рита проснётся, пусть мне позвонит, - попросил Матвей, уходя переодеваться.
Утоптанная тропа пружинила под ногами, уводила всё выше в гору. Лес его помнил, здоровался взмахом упругой ветки, бросал под ноги хвою и шишки. Матвею было хорошо, спокойно. Он был там, где хотел, в ладу с собой. Он любил небо, полёты, но принял решение уйти, пусть временно, потерять несколько лет лётной практики, понимал, что за это время другие уйдут далеко вперёд, усовершенствуется техника. Пусть. Матвей был уверен, что сможет вернуться, а сейчас у него есть дела поважнее. Научиться купать мелких, например. Имена им дать! Подпрыгнул, ухватив высокую почти горизонтальную ветку, подтянулся, спрыгнул. Энергия била ключом и выплеснулась боевым индейским кличем.
- И почему Геля майских праздников не дождалась? - ворчал Женька, торопливо одеваясь после стремительного душа и пытаясь одновременно застегнуть брюки и завязать галстук. - Завтра бы по-человечески встали, нормально собрались и поехали.
- Потому что в мае жениться - всю жизнь маяться, - просветил уже одетый в парадное Матвей. - Теща распорядилась.
Было немного непривычно видеть парней в гражданском, но Ангелина, когда звонила приглашать, категорически объявила, что дресс-код допускает любой вид одежды, кроме формы. - Хоть голые приходите, только не в парадке. Вот она у меня где, - показала над макушкой.
- И это говорит человек, который в даже в увольнение платье ленился надевать, - беззлобно подколола Рита. - Ладно. Будут тебе красивые парни в пиджаках, я давно Матвея нарядить хотела. Кстати, ты на Глеба как размерчик подобрала?
На Волконского костюм пришлось шить на заказ, Женька с Вадимом пожертвовали выходным ради шопинга и отпросились на три часа тридцатого апреля, что само по себе было подвигом. Как бы то ни было, этот квест они прошли и теперь осталось только успеть на роспись. В этот раз выкуп невесты без них прошёл. Хотя, если честно, Ангелина, припоминая похищение невест, не очень-то их отсутствию печалилась, в отличие от Глеба.
- Давайте выдвигаться уже, - Лина, немного нервничая, вышла из соседней комнаты. - Пока дети отвлеклись. Не успеем, будут вопить и скандалить!
- Я с Медведевым говорил, он не против Волконского «по личным обстоятельствам»…
- Отпуск по личным обстоятельствам на десять суток только дают, ну, плюс двое суток «дорожных». Это семнадцатое будет, до первого ещё две недели. Обратно полетит?
Подчинённые благоразумно промолчали.
- Пусть ему в полку трудодни поставят или освобождение по болезни, скажи, я распорядился.
- Мы его здесь в госпиталь оформим, - подсуетился кадровик.
- Ну, решай, - кивнул, отпуская. Матвей встал.
- Спасибо, товарищ генерал-лейтенант.
- Давай, расти своих пацанов и возвращайся. Хороший ты лётчик, небо тебя любит, - поднялся, крепко пожал Матвею руку.
Домой, в смысле на дачу, Матвей поехал через Детский мир, ювелирный, цветочный и популярный ресторан, в котором тёща не раз заказывала котлеты по-киевски. Водителем «при его особе», как он сам определил, был Кирилл, а с утра Никита, который его и привёз с аэродрома в штаб.
- Что же ты, теперь в Ахтубинск не вернёшься? - Кир с удовольствием слушал новости, неторопливо двигаясь в потоке. - А как же квартиру освободить, вещи?
- Вещи у меня все с собой, - пробасил Матвей кивая назад, где в багажнике тряслись два рюкзака. - А квартиру мужиков попрошу сдать, я и ключи на всякий случай командиру оставил.
- Уверен был?
- Нет, но чуйка что-то такое подсказывала, - парни посмеялись, хотя Матвей нисколько не шутил.
- То-то Рита такая спокойная была, - Кирилл, наконец-то, вырулил на съезд на кольцевую в сгущающихся сумерках.
- Что, правда? - Матвей зевнул. Долго ждал на аэродроме отлёта, потом летел на попутном транспортнике, опять ждал на аэродроме прилёта на жестком диване в кабинете руководителя полётов - не было смысла ехать в Подмосковье, поскольку ему с утра нужно было в штаб.
- Как удав, - хохотнул любящий брат. - Матвей, ты бы лёг на заднее сиденье, да подрых. Нам ещё часа два пилить, как минимум.
Зять потёр лицо, шумно зевнул в знак согласия, и Кир свернул в вовремя попавшийся на дороге «карман». Волконский сложился вчетверо и действительно уснул. Проснулся он от того, что хлопнула водительская дверь.
- Ни хрена се я придавил, - с трудом садясь и пытаясь выпрямиться, пробубнил Матвей. - Только уснул - и приехали уже.
Однако за окнами было темно и на их деревню не похоже. Видно было, как Кирилл разговаривает с кем-то впереди, на самом краю пятна света фар. Матвей выбрался из машины и пошёл узнать, в чём дело. Почти в притык к джипу торчал багажник чужой иномарки.
- … а потому что правила надо соблюдать, - тянул слова немного гнусавый голос. - А вам, мажорам, папки машину купят, права купят, а мозги нет. За руль-то первый день сел или неделю катаешься?
Другой голос гаденько усмехнулся.
- Я машину больше пяти лет вожу, и правил никаких не нарушал, - спокойно отвечал Кирилл. - Ты сам мне под бампер сунулся. Но ок, я тебя стукнул, давай ДПС вызвать. Виноват - страховая оплатит.
- Да чё ты гонишь, - поднял обороты первый голос. - Они копейки платят, а мне нормальный ремонт нужен. Давай пятьсот баксов и ехай.
- Сколько? За царапину пятьсот долларов?
- Эт ещё по-божески! Будешь выпендриваться, я больше насчитаю.
- А если у меня с собой такой суммы просто нет?
- На карточку скинь. Машина …, а у пацика пять сотен зеленью нет? Да ни в жизть не поверю! - это второй прорезался. - Гони, …, деньги, а то, сука, пожалеешь!
- Я ему щас займу, - Матвей выдвинулся из тени. - … возьмёте? Отоварю.
Два персонажа, довольно давно безнаказанно промышлявшие автоподставами, с изумлением смотрели на выдвинувшегося из темноты огромного мрачного мужика в тёмной куртке с надвинутым на глаза капюшоном.
- Ты кто? - от неожиданности первый, повыше, отступил на шаг. Второй, покрепче, потянул из-под полы что-то длинное, Матвей краем глаза заметил движение, оценил.
- Я его финансовый директор, - сделал неуловимое молниеносное движение и вырвал монтировку. - Всё, козлы. Звездец вам.
Злоумышленники, не сговариваясь, дёрнулись к своему авто. Одного поймал Матвей, скрутил, второму Кирилл заломил руку. Дотащили до машины, сунули мордами на капот.
- Документы, - Матвей тряхнул своего. - Документы, я сказал.
- В ма-машине, - проблеял порядком струхнувший мошенник.
«Сейчас … по башке нашей же монтировкой и в лесополосе закопают, будем ёлки с берёзками удобрять», - промелькнуло у второго. От страха и жалости к себе мужичонка заскулил и заёрзал.
- Кир, звони в полицию, - велел Матвей, перехватывая второе тело.
- Э! Э! Мужики, давайте договоримся!
- Звони. И нашим набери, а то мы тут надолго зависнем, беспокоиться будут.
Пойманные на горячем мужичонки сто раз успели покаяться, что вообще взялись за свой сомнительный промысел, особенно когда на место происшествия, опередив полицию, прикатили еще два джипа. Тот, что помоложе, глядя, как из салонов один за другим выпрыгивают пять крепких мужчин, залопотал что-то неразборчивое, заёрзал.
- Так, - оглядел их седой мужчина, по виду, главный. - Разведите их по разным машинам, дайте бумагу и ручку, нечего время терять, пусть явку с повинной пишут, - глядя в упор на фигурантов. - Все эпизоды, подробно - дата, время, место, сколько взяли у потерпевших. Все, подробно, кроме сегодняшнего. Я понятно объяснил?
Молодой с энтузиазмом закивал, когда его легко закинули в серебровский джип, второй, пытаясь бравировать, спросил, щерясь.
- А то чё?
- Сам подумай. Пустая трасса, ночь.
- Несчастный случай, - высокий взвесил в руках монтировку.
- Харэ. Давай бумагу, писать буду.
Парни подтолкнули его к машине Русанова, Вадим сел на водительское сиденье, Никита встал рядом с дверью.
- Матвей, может, домой поедешь? - кивнул на свою машину Игорь Вадимович. - Тут, похоже, надолго.
- Нет, бать, я со всеми, - отказался зять. - Тем более, едут, - кивнул на проблесковые маячки на дороге.
Приехали поздно - пока сдали подъехавшим полицейским криминальный дуэт, пока то-сё.
- Долго вы, - обнимая Матвея, посетовала Людмила Евгеньевна. - Рита пошла малых кормить, и сама с ними задремала. Они пока в вашей старой комнате живут, в угловой. Буди её и давайте ужинать.
- Мам, я пойду помоюсь, а то от меня козлом уже тащит.
Людмила рассмеялась и протянула приготовленное полотенце.
Из бани Матвей выходил неохотно - сухой пар расслабил мышцы, снял усталость, головы стала лёгкой. Но очень хотелось к Рите и детям, и он почти бежал к дому. Беззвучно открыл дверь в спальню - горел синий тёплый ночничок, на постели, на которой они спали с Ритиньей в его первый приезд к Серебро, на боку спала его жена, обнимая рукой его сыновей. Встал на колени, смотрел и насмотреться не мог. Всё своё сиротское детство он мечтал о том, что у него будет семья, дом. Когда встретил Риту, Серебро его приняли, как родного, он обрёл то, чего так желал. Но когда дети родились… Он не мог выразить словами, что это для него значит. Его дети! Часть него, часть Риты - всё самое лучшее, что в них есть.
- Я никогда больше не буду один. Я никогда не оставлю моих детей одних, - шептал, сгребая плед в кулак, не замечая. Глазам стало горячо-горячо, и он торопливо провел по ним ладонью. Один из щекастых кулёчков вздрогнул во сне, вздохнул, и Рита моментально проснулась, подняла голову, похлопала сына по пузу, нежно погладила по лбу одного, второго. Замерла и вскинулась пружиной, повернулась, садясь.
- Матвей!
Он уткнулся к ней в колени, она чувствовала кожей горячую влагу, шептала нежное и ласковое, гладила затылок, спину, прижалась щекой.
- Рита, - шептал, сжимая её до синяков, не находя слов для всего, что бурлило и клокотало в груди. - Любимая моя…
Потом оба стояли на коленках у кровати и разглядывали своих мальчишек. Матвей как завороженный касался ручек в смешных варежках, ножек, гладил животы, смотрел, как сопят и шевелят губками два маленьких чуда.
- Красивые, да? - ревниво спросила Рита, требовательно глядя на него.
- Ага, - восхищённо. - Самые-самые!
Ещё немного полюбовались, потом Ритинья спохватилась, что муж голодный и потащила его ужинать. На пороге оглянулись - дети спали, надёжно подпёртые подушкой.
- Садитесь скорее, - вскочила тёща. - Матвей, что будешь? Рита?
- Мам, я сама, - Рита усадила мужа, обняла, прижалась. Он подхватил ладошку, поцеловал. - Он всё будет, он голодный!
Остальной народ уже поел и хрустел печеньем и пирогами под разнообразные напитки.
- Матюха, ты зашёл когда, у тебя лицо было, как к Милахи на новый год, - начал Женька. - Как тебе подарочки?
- Нормальные, - усмехнулся Матвей, с аппетитом наворачивая борщ из громадной тарелки. - Сам делал!
Матвей отъелся, отоспался, утром вскочил бодрый. Развлекал одного сына, пока Рита кормила второго, потом мыл и одевал по очереди, унес в гостиную, оставив Ритинью досыпать кверху попой под толстым одеялом. Дети таращили на папу глаза, дули губки и отрабатывали на папиных пальцах хватательный рефлекс. Устали через полчаса, собрались было поплакать, но папа положил обоих под ключицу, в ухо тяжело застучало сердце, так спокойно и надёжно, что убаюкало почти мгновенно. Матвей сидел так с полчаса, пока на кухню не спустились тесть с тёщей.
- Доброе утро, - Людмила Евгеньевна не сдержалась, подошла погладить младших внуков. - Спят мои сладкие котики! Ты завтракал, Матюха?
- Нет, - папа ловко переложил в люльку на полозьях сразу обоих мальчишек, укрыл, немного поднял «крышу». - Помочь, мам?
- Что будешь, омлеты колотить или вафли печь? - не стала отказываться Людмила Евгеньевна. Игорь Вадимович тем временем вытаскивал из старенького холодильника огромные кастрюли с собачьими деликатесами, кошачьей нарезкой, раскладывал в миски, перекладывал в вёдра. За окном уже призывно голосили.
- Сейчас, я бате помогу, чтобы два раза не ходить, - накинул куртку, вернулся, набрал полные руки. В открытую дверь просочились домашние коты, брезгливо трясли лапами в тазу, вырывались от Игоря, не давая вытирать.
- Не хотите лапы мыть, или на улицу не ходите, или домой, как остальные, - внушал Игорь Вадимович, отряхиваясь от мстительно оставленных хищниками клоков шерсти.
Матвей, улыбаясь, выставлял на специально сделанном крытом помосте у гаражей миски с едой для кошек, предпочитавших свободу. Над гаражами давным-давно были сделаны теплые домики для подброшенок, а в холодную погоду им даже включали отопление.
- Кормёжка у вас не хуже, чем в столовой армейской. Порции по любому больше, - погладил толстого котяру с раздвоенным ухом и наглой мордой. - Что, Билли, весна? Опять всю ночь своим кискам песни орал?
Собаки ревниво загавкали у вольера, бас Полковника эхом отдался от противоположного берега, заметался между деревьев.
- Тихо, перебудите всех, - цыкнул на псов хозяин от крыльца.
Матвей забрал тару, пошёл в дом, поглядывая на светлеющее небо. Наступало то время года, которое ему особенно нравилось. Днём уже начинало таять, крыши наперегонки отращивали сосульки, ночью подмораживало. По-особенному пахло свежестью, как будто зима перед уходом решила постирать заношенные снежные покрывала. Тропинки приятно похрустывали ледком, тянуло пробежаться, и он глубоко вдохнул в предвкушении.
Его не было минут пять, а Людмила Евгеньевна уже развила бурную деятельность. Одновременно пеклись вафли на двух вафельницах, жарился бекон на одной огромной сковороде и овощи на другой, тостер беспрерывно плевался поджаренным хлебом, на гриле пеклись сосиски, в одной мультиварке доваривалась молочная каша, в другой гречневая.
- Мам, точно помощь нужна? - с восхищением оглядывая поле деятельности, уточнил зять.
- Да, - пропела Людмила, что-то одновременно переворачивая и помешивая. - Бей яйца!
Все позавтракали и разъехались - кто на работу, Людмила Евгеньевна в городок за внуками, забрать пораньше из яслей и школы. Алина и Женя редко оставались со своей оравой одни, по пальцам можно было дни пересчитать, бабушка не видела старшеньких всего-то один вечер, а уже соскучилась. На даче остались Екатерина Юрьевна, Лина с близняшками и Волконские. Рита с детьми так и спали, нисколько не потревоженные привычным утренним сборищем, Лина своих увела в игровую.
- Матвей, иди побегай, - предложила Русанова, усаживаясь у них в гостиной с книжкой и хорошим видом на колыбельку. - Я тут за всеми присмотрю.
- Рита проснётся, пусть мне позвонит, - попросил Матвей, уходя переодеваться.
Утоптанная тропа пружинила под ногами, уводила всё выше в гору. Лес его помнил, здоровался взмахом упругой ветки, бросал под ноги хвою и шишки. Матвею было хорошо, спокойно. Он был там, где хотел, в ладу с собой. Он любил небо, полёты, но принял решение уйти, пусть временно, потерять несколько лет лётной практики, понимал, что за это время другие уйдут далеко вперёд, усовершенствуется техника. Пусть. Матвей был уверен, что сможет вернуться, а сейчас у него есть дела поважнее. Научиться купать мелких, например. Имена им дать! Подпрыгнул, ухватив высокую почти горизонтальную ветку, подтянулся, спрыгнул. Энергия била ключом и выплеснулась боевым индейским кличем.
- И почему Геля майских праздников не дождалась? - ворчал Женька, торопливо одеваясь после стремительного душа и пытаясь одновременно застегнуть брюки и завязать галстук. - Завтра бы по-человечески встали, нормально собрались и поехали.
- Потому что в мае жениться - всю жизнь маяться, - просветил уже одетый в парадное Матвей. - Теща распорядилась.
Было немного непривычно видеть парней в гражданском, но Ангелина, когда звонила приглашать, категорически объявила, что дресс-код допускает любой вид одежды, кроме формы. - Хоть голые приходите, только не в парадке. Вот она у меня где, - показала над макушкой.
- И это говорит человек, который в даже в увольнение платье ленился надевать, - беззлобно подколола Рита. - Ладно. Будут тебе красивые парни в пиджаках, я давно Матвея нарядить хотела. Кстати, ты на Глеба как размерчик подобрала?
На Волконского костюм пришлось шить на заказ, Женька с Вадимом пожертвовали выходным ради шопинга и отпросились на три часа тридцатого апреля, что само по себе было подвигом. Как бы то ни было, этот квест они прошли и теперь осталось только успеть на роспись. В этот раз выкуп невесты без них прошёл. Хотя, если честно, Ангелина, припоминая похищение невест, не очень-то их отсутствию печалилась, в отличие от Глеба.
- Давайте выдвигаться уже, - Лина, немного нервничая, вышла из соседней комнаты. - Пока дети отвлеклись. Не успеем, будут вопить и скандалить!
