- Я боюсь, если мы начнем на ходу выправлять и переиначивать мир, который и так списан с другого, он сойдёт с ума до того, как созреет. А ты знаешь, чем это чревато.
- Значит, мы будем очень осторожны.
Они ещё несколько часов просидели в кафе, обсуждая миры и картины, строя планы работы над репродукцией и пытаясь определить, когда будет разумнее начать. В работе у них уже было несколько картин, и они находились на ранних стадиях. Оставлять их сейчас, чтобы полностью переключиться на новый проект, было неразумно. А значит следовало отложить начало работы над копией как минимум на год. За это время Элайна планировала детально изучить необходимые для начала работы техники и закупить материалы, которых потребуется немало.
- Будет повод обновить инструменты, - добавила она, кивая собственным мыслям.
- Напрасная трата денег, мне и так удобно работать.
- Чем удобно? – не поверив ему ни на секунду, фыркнула та. – У тебя осталось все два циркуля, и один из них держится, по-моему, на одной только силе воли. Все линейки и угломеры почти стёрлись и истрепались, а теодолит последние пару месяцев выглядит так, словно скоро развалится.
- Ты сгущаешь краски.
- И правда сгущаю, - согласилась Элайна. – Какие пару месяцев? Он уже года два отчаянно хочет умереть, а ты ему не позволяешь. Бедный, столько служил тебе верой и правдой. Отправь уже его в почётную отставку, и давай его заменим.
- Как угодно.
- А ещё нам нужен кульман!
- Что?
- Чертёжный стол, - с улыбкой рассказала Элайна. – Видела недавно в Тэрре. Невероятно удобная штука. Можно его немного усовершенствовать, но на нём куда удобнее работать с графическими материалами. Я уже написала знакомым исследователям в пару институтов на востоке и западе. Пусть посмотрят.
- Ты хоть когда-нибудь останавливаешься? – весело удивился Мирэлл.
- Не в этой жизни, любовь моя.
- Я ожидал такого ответа.
Тихонько посмеявшись, Элайна пустилась в долгий пересказ последних новшеств Тэрры, то восхищаясь, то забавляясь, а то и вовсе ужасаясь. Быт и жизнь Тэрры в чем-то так тесно переплеталась с их собственной, что порой становилось не совсем понятно, кто в кого заложил первый импульс идеи: они в Тэрру или Тэрра в них. Безусловно, многие новшества в свои вселенные привносили сами создатели, отчего те по целому ряду признаков были друг на друга похожи. Но население Тэрры оказалось столь изобретательно, особенно когда дело касалось искусства и науки, что не позаимствовать некоторые их идеи стало бы просто кощунством. Никакой другой мир так сильно не влиял на жителей Пяти Провинций. За годы наблюдения они так много всего позаимствовали у собственного мира, что без него уже не мыслили своего существования.
Так что же произойдёт, если однажды эта яркая, полная идей, творчества и жизни вселенная умрёт, растерзав себя на части, и на стенах шестого этажа галереи останутся лишь опустевшие континенты, а всё население, вся жизнь погибнет из-за войны или стихийного бедствия?
Обычно подобное случалось, если вектора или каркас в картине были неправильно спроектированы, из-за чего нарушалась циркуляция энергий, и механизм мироздания постепенно сходил с ума, пока наконец всё не рассыпалось как карточный домик. При этом сама картина продолжала жить, но всё, что на ней оставалось – это пустые, безжизненные пейзажи, порой изуродованные случившейся катастрофой. Такие картины назывались «мёртвыми», и для любого художника этот исход был трагичен и унизителен, ведь зачастую вселенная умирала именно из-за недостатка мастерства или аккуратности.
Мирэлл искренне верил, что Тэрра слишком филигранно и безукоризненно выполнена, чтобы так позорно рассыпаться, но кое-что в словах Элайны заставляло его серьёзно задуматься о будущем легендарной вселенной. Возможно ли, что долгое существование и старение мира могут свести вектора с ума не хуже, чем обычная халатность и неопытность мастера? А если так, не пришло ли время позволить старой Тэрре уснуть и создать вместо неё новую?
Если у них с Элайной выйдет жизнеспособная репродукция… их вероятнее всего изгонят на Чёрные Пустоши за подобную непочтительность и бесцеремонность по отношению к легендарной фреске.
Но попытка того стоила.
К тому же Элайна слишком сильно увлеклась своей идеей, чтобы отступить, а его согласие участвовать в проекте стало финальной искрой, которая разожгла в ней огненный ураган, остановить который теперь было непросто. Зная о её пламенеющей энергии, Мирэлл порой опасался, что однажды этот пожар сожжёт дотла саму Элайну. Если это когда-нибудь произойдёт, его собственному миру придёт конец.
Габриэлла не была уверена, что именно её разбудило… она вообще не помнила, когда успела уснуть. Отчаянно недоумевая, она нахмурилась и открыла глаза, но от этого только ещё больше растерялась, встретившись взглядом с Алистером. Он близко склонился к её лицу, что они едва не касались друг друга лбами. Потребовалось несколько мгновений, прежде чем Габриэлла поняла, что лежит в собственной кровати, а он, нависая над ней, мягко, но довольно крепко держит руками её голову, не позволяя двигаться. Ощущение ткани его перчаток на коже и прохладные прикосновения стальных когтей одновременно смущали и дарили странное успокоение… как и его близость.
Но что случилось?
- Почему…
- Тише-тише, - не дав ей договорить, перебил Алистер.
С трудом подняв руку, Габриэлла осторожно коснулась его пальцев, вглядываясь в рубиновые глаза, продолжающие с неустанным вниманием изучать её лицо.
- Ты очень загадочно выглядишь, держа вот так мою голову, - она с подозрением сощурилась.
- Не двигайся, - сдержанно посоветовал Алистер, - иначе твоя многострадальная голова определённо развалится на две половинки.
Она смерила его невыразительным взглядом.
- А ты, стало быть, её склеил и держишь, чтобы края схватились?
- Именно так.
- У меня ничего не болит, - на всякий случай известила Габриэлла.
- Я знаю.
«И всё?»
Они в тишине смотрели друг на друга, пока Габриэлла пыталась определить масштаб бедствия: нет ли сломанных конечностей или оглушительной мигрени, если имела место быть травма головы. Но чувствовала она лишь прикосновения Алистера к этой самой голове. В остальном всё, кажется, было в порядке. Габриэлла напряжённо вспоминала, что случилось, но склонившийся над ней демон сбивал с мысли, и в итоге всё внимание вновь сконцентрировалось на нём.
- Привет, - зачем-то поздоровалась она, сконфуженно улыбнувшись.
Алистер смерил её насмешливым взглядом.
- Привет.
Габриэлла негромко кашлянула и продолжила говорить в попытке заглушить собственную неловкость разговором.
- Я помню, что обедала в кафе, - вспомнила она. – Как я очутилась дома? Ты меня принёс?
- Вполне возможно.
- На нас кто-то напал? – она озадаченно нахмурилась. – Да…кажется, напал, - следом за осознанием в душе вспыхнула тревога: - Феликс цел?
- Понятия не имею, кто такой Феликс, - равнодушно ответил Алистер, удерживая её от попыток сесть.
- Это мой напарник, - Габриэлла обеспокоенно кусала губы. – Где он? Мне нужно проверить…
- Потом.
Между ними снова повисла тишина. Бертран все больше нервничала. Она должна сию же секунду позвонить Эмери, выяснить, что произошло, и убедиться, что напарник в порядке. Должна сообщить, где находится. Должна… хотя бы попробовать встать с кровати – тело будто придавило каменной плитой.
- Что со мной случилось? – заметив, что едва может шевелиться, прошептала она.
- Ничего страшного, - всё так же улыбчиво отозвался демон. – Но, возможно, останется шишка.
- Не понимаю…
Он чуть склонил голову, издав ироничный смешок.
- Ты слишком много разговариваешь, ангел мой, - тихо промурлыкал Алистер и, подавшись вперед, коснулся губами её лба. – Спи.
Габриэлла собиралась ответить, что вовсе не устала, но веки отяжелели и она провалилась в глубокий сон, успев только подумать, что со стороны демона было совершенно нечестно вот так её усыплять.
Когда Габриэлла снова открыла глаза, за окном царил непроглядный мрак. Алистера рядом не было, а в оранжевом круге света настенной лампы можно было разглядеть ссутуленный силуэт Феликса, сидящего в кресле и выстукивающего по полу нервный ритм каблуком ботинка. Похоже, он был в полном порядке. Следом за волной облегчения тут же последовало совершенно абсурдное недовольство.
«Почему, скажите на милость, никому не приходит в голову здесь разуваться?» - мысленно возмутилась Габриэлла и, опираясь на локти, села в кровати.
Заметив, что она проснулась, Эмери подскочил на месте, резко выпрямляясь, и уставился на напарницу со смесью злости и тревоги.
- Что, к бесам, с тобой случилось?!
- Я бы и сама очень хотела знать ответ на твой вопрос.
Убедившись, что никакая часть тела от резких движений у неё не отвалится, Габриэлла отбросила одеяло и выбралась из кровати.
- Ты пропала, - с упреком сказал Феликс, наблюдая, как та пытается привести в порядок измятую после сна одежду. – Я думал, тебя под обломками погребло.
- Извини, - Бертран перехватила его обеспокоенный взгляд и почти нехотя выдавила: - Я… не знаю, как тут оказалась.
- Что ты помнишь? – с подозрением уточнил Эмери.
- Помню грохот, - пытаясь скрыть собственную нервозность, Габриэлла ретировалась на кухню и продолжила уже оттуда: – А потом я проснулась тут.
- Одна?
Она поставила на плиту чайник и насмешливо глянула на собеседника вполоборота.
- Нет. Если ты не галлюцинация.
Феликс нахмурился.
- И как же ты перенеслась из кафе сюда?
«У меня очень расторопный ангел-хранитель», - отвернувшись, подумала Габриэлла и потянулась к кухонному шкафчику за чашками. Куда разумнее было бы прямо сейчас поведать об Алистере, но стоило только задуматься о признании, как в душе всё деревенело от страха. Чего она так боялась? Недовольства демона? Ему явно было плевать, расскажет она кому-то о нём или нет. Реакции Феликса? Так ничего предосудительного в её знакомстве с Алистером не было. Эмери, конечно, мог бы поворчать, что такие знакомства к добру не приведут, но не больше. Стражи не жаловали демонов, но с ними не воспрещалось общаться. Если не упоминать о выдающихся способностях Алистера и придерживаться какой-нибудь нейтральной, безобидной версии, Габриэлла избавит напарника от лишних недовольств, а себя от необходимости врать ему. Почему же она не может заставить себя рассказать?
С тихим вздохом Бертран попыталась перевести разговор в другое русло.
- Что всё-таки там произошло?
- Я сам ни черта не понял, если честно, - угрюмо пробурчал за её спиной Феликс. – Случился взрыв, и на тебя рухнул потолок.
Габриэлла едва заметно поморщилась – неожиданно недавние манипуляции Алисера с её головой обрели болезненно ясный смысл.
- Что случилось потом? - спросила она, стараясь отвлечься от неприятных подозрений о том, как близко на самом деле оказалась сегодня к собственной гибели.
- Потом… как мне показалось, прямо из взрыва выбралась та тварь.
- Какая тварь? – обеспокоенно уточнила Габриэлла.
- Которую мы с тобой за пять минут до этого прикончили.
Это заставило Габриэллу обернуться, обратив растерянный взгляд на подозрительно затихшего Эмери. Затянувшуюся тишину разорвал свист закипевшего чайника, и Бертран, чуть вздрогнув, отвернулась, торопливо снимая его с плиты. Феликс всё молчал, и она буквально чувствовала, как он прожигает её затылок пристальным взглядом.
- Но это ведь невозможно, - наконец покачала головой наблюдательница. - Ты уверен, что это именно та тварь?
- Откуда мне знать? – ворчливо бросил напарник. – Она не представилась. Но выглядела очень похоже.
- И… и что случилось потом?
- Мясорубка, вот что, - Феликс досадливо скривился. – Мне еле удалось её убить… второй раз. Гадина оказалась такая же прыткая.
Габриэлла разлила чай по кружкам и, вернувшись в комнату, протянула одну напарнику.
- Ты сам-то цел?
- Да, - тот молча забрал чашку и хмуро в неё уставился. - Наше оружие вполне сносно работает на этих тварях, - он раздражённо цокнул языком. - Но всё это неправильно. Не знаю, кто стоит за этим.
«Например, какой-нибудь красноглазый демон, о котором никто кроме тебя не знает, а должен бы», - с упрёком напомнил внутренний голос.
- Почему ты так уверен, что кто-то делает это намеренно? – не зная, кого именно пытается сейчас убедить, Габриэлла села на кровать, поджав под себя одну ногу. – Возможно, что-то изменилось в промежуточном изменении?
- Пусть так, но ни одна тень не способна принять физическую форму, на то они и тени. Кто-то сознательно изменяет их, - он помедлил, постукивая пальцами по чашке. - И ты с этим связана.
- Я?!
- Оба происшествия случились в непосредственной близости от тебя. В обоих случаях ты могла погибнуть, - он помолчал, смерив собеседницу тяжелым взглядом. – И в обоих случаях необъяснимым образом спаслась.
- Мне кажется, рано судить о подобном, основываясь всего на двух случайностях, - осторожно заметила Габриэлла.
- Случайностях? – процедил Феликс, в его глазах вспыхнуло негодование. – Кто-то сегодня вытащил тебя из-под обломков и принёс сюда. Кто-то оказался в том поезде и убил зверя, прежде чем он успел разорвать тебя на куски. И ты мне говоришь о случайностях? Я собственными глазами видел, как тебя завалило, но взгляни! - он махнул рукой в её сторону: - на тебе ни царапины!
- Ну извини уж…
- И давай не будем даже вспоминать, что с того случая в метро ты ведешь себя странно.
- Ничего подобного! Я просто…
- Просто что? Устала? Испугалась?
- Я…
- Что ты скрываешь от меня, Бертран?
Габриэлла почувствовала, что начинает злиться. Феликс был с ней с самого первого дня перерождения и за прошедшие годы стал для неё не просто напарником. Он был старшим товарищем, наставником, защитником и другом. Тем, к кому она всегда прислушивалась и кому доверяла. За десять лет знакомства она успела привыкнуть к его вспыльчивому темпераменту и ворчанию, зная, что успокаивается Эмери так же быстро, как и вскипает, стоит лишь переждать шторм и дать ему выговориться. На все выпады напарника она реагировала спокойной иронией и уж точно никогда прежде не испытывала потребности затевать серьёзных споров. Зачастую Габриэлла уступчиво принимала точку зрения Феликса, даже если мысленно не всегда с ним соглашалась. Но в это мгновение всё в ней воспротивилось его словам, и привычное миролюбие вдруг дало сбой.
- Хватит на меня кричать, - сердито процедила она, сама удивляясь тому, как резко прозвучал её голос. – Я понимаю не больше твоего. Хочешь разобраться, что творится, так иди в лабораторию и ори на медиков. Или я виновата просто в том, что осталась жива?
- Я этого не говорил, - опешив от внезапной вспышки раздражения, пробормотал Феликс.
- Ну тогда о чём мы тут с тобой разговариваем? По-твоему, я укрываю преступника, учинившего все эти бедствия?
«А ведь, возможно, так и есть», - глумливо шепнул внутренний голос, только ещё больше разозлив её. Габриэлла хладнокровно проигнорировала доводы совести, отказываясь верить, что Алистер причастен к происходящему.
Феликса, впрочем, её отповедь немного остудила. Виновато моргнув, он прочистил горло, соображая, как разрядить обстановку. Габриэлла, поджав губы, ждала извинений, но в голову напарника пришли совсем иные мысли.
- Значит, мы будем очень осторожны.
Они ещё несколько часов просидели в кафе, обсуждая миры и картины, строя планы работы над репродукцией и пытаясь определить, когда будет разумнее начать. В работе у них уже было несколько картин, и они находились на ранних стадиях. Оставлять их сейчас, чтобы полностью переключиться на новый проект, было неразумно. А значит следовало отложить начало работы над копией как минимум на год. За это время Элайна планировала детально изучить необходимые для начала работы техники и закупить материалы, которых потребуется немало.
- Будет повод обновить инструменты, - добавила она, кивая собственным мыслям.
- Напрасная трата денег, мне и так удобно работать.
- Чем удобно? – не поверив ему ни на секунду, фыркнула та. – У тебя осталось все два циркуля, и один из них держится, по-моему, на одной только силе воли. Все линейки и угломеры почти стёрлись и истрепались, а теодолит последние пару месяцев выглядит так, словно скоро развалится.
- Ты сгущаешь краски.
- И правда сгущаю, - согласилась Элайна. – Какие пару месяцев? Он уже года два отчаянно хочет умереть, а ты ему не позволяешь. Бедный, столько служил тебе верой и правдой. Отправь уже его в почётную отставку, и давай его заменим.
- Как угодно.
- А ещё нам нужен кульман!
- Что?
- Чертёжный стол, - с улыбкой рассказала Элайна. – Видела недавно в Тэрре. Невероятно удобная штука. Можно его немного усовершенствовать, но на нём куда удобнее работать с графическими материалами. Я уже написала знакомым исследователям в пару институтов на востоке и западе. Пусть посмотрят.
- Ты хоть когда-нибудь останавливаешься? – весело удивился Мирэлл.
- Не в этой жизни, любовь моя.
- Я ожидал такого ответа.
Тихонько посмеявшись, Элайна пустилась в долгий пересказ последних новшеств Тэрры, то восхищаясь, то забавляясь, а то и вовсе ужасаясь. Быт и жизнь Тэрры в чем-то так тесно переплеталась с их собственной, что порой становилось не совсем понятно, кто в кого заложил первый импульс идеи: они в Тэрру или Тэрра в них. Безусловно, многие новшества в свои вселенные привносили сами создатели, отчего те по целому ряду признаков были друг на друга похожи. Но население Тэрры оказалось столь изобретательно, особенно когда дело касалось искусства и науки, что не позаимствовать некоторые их идеи стало бы просто кощунством. Никакой другой мир так сильно не влиял на жителей Пяти Провинций. За годы наблюдения они так много всего позаимствовали у собственного мира, что без него уже не мыслили своего существования.
Так что же произойдёт, если однажды эта яркая, полная идей, творчества и жизни вселенная умрёт, растерзав себя на части, и на стенах шестого этажа галереи останутся лишь опустевшие континенты, а всё население, вся жизнь погибнет из-за войны или стихийного бедствия?
Обычно подобное случалось, если вектора или каркас в картине были неправильно спроектированы, из-за чего нарушалась циркуляция энергий, и механизм мироздания постепенно сходил с ума, пока наконец всё не рассыпалось как карточный домик. При этом сама картина продолжала жить, но всё, что на ней оставалось – это пустые, безжизненные пейзажи, порой изуродованные случившейся катастрофой. Такие картины назывались «мёртвыми», и для любого художника этот исход был трагичен и унизителен, ведь зачастую вселенная умирала именно из-за недостатка мастерства или аккуратности.
Мирэлл искренне верил, что Тэрра слишком филигранно и безукоризненно выполнена, чтобы так позорно рассыпаться, но кое-что в словах Элайны заставляло его серьёзно задуматься о будущем легендарной вселенной. Возможно ли, что долгое существование и старение мира могут свести вектора с ума не хуже, чем обычная халатность и неопытность мастера? А если так, не пришло ли время позволить старой Тэрре уснуть и создать вместо неё новую?
Если у них с Элайной выйдет жизнеспособная репродукция… их вероятнее всего изгонят на Чёрные Пустоши за подобную непочтительность и бесцеремонность по отношению к легендарной фреске.
Но попытка того стоила.
К тому же Элайна слишком сильно увлеклась своей идеей, чтобы отступить, а его согласие участвовать в проекте стало финальной искрой, которая разожгла в ней огненный ураган, остановить который теперь было непросто. Зная о её пламенеющей энергии, Мирэлл порой опасался, что однажды этот пожар сожжёт дотла саму Элайну. Если это когда-нибудь произойдёт, его собственному миру придёт конец.
Глава 10. Раздор
Габриэлла не была уверена, что именно её разбудило… она вообще не помнила, когда успела уснуть. Отчаянно недоумевая, она нахмурилась и открыла глаза, но от этого только ещё больше растерялась, встретившись взглядом с Алистером. Он близко склонился к её лицу, что они едва не касались друг друга лбами. Потребовалось несколько мгновений, прежде чем Габриэлла поняла, что лежит в собственной кровати, а он, нависая над ней, мягко, но довольно крепко держит руками её голову, не позволяя двигаться. Ощущение ткани его перчаток на коже и прохладные прикосновения стальных когтей одновременно смущали и дарили странное успокоение… как и его близость.
Но что случилось?
- Почему…
- Тише-тише, - не дав ей договорить, перебил Алистер.
С трудом подняв руку, Габриэлла осторожно коснулась его пальцев, вглядываясь в рубиновые глаза, продолжающие с неустанным вниманием изучать её лицо.
- Ты очень загадочно выглядишь, держа вот так мою голову, - она с подозрением сощурилась.
- Не двигайся, - сдержанно посоветовал Алистер, - иначе твоя многострадальная голова определённо развалится на две половинки.
Она смерила его невыразительным взглядом.
- А ты, стало быть, её склеил и держишь, чтобы края схватились?
- Именно так.
- У меня ничего не болит, - на всякий случай известила Габриэлла.
- Я знаю.
«И всё?»
Они в тишине смотрели друг на друга, пока Габриэлла пыталась определить масштаб бедствия: нет ли сломанных конечностей или оглушительной мигрени, если имела место быть травма головы. Но чувствовала она лишь прикосновения Алистера к этой самой голове. В остальном всё, кажется, было в порядке. Габриэлла напряжённо вспоминала, что случилось, но склонившийся над ней демон сбивал с мысли, и в итоге всё внимание вновь сконцентрировалось на нём.
- Привет, - зачем-то поздоровалась она, сконфуженно улыбнувшись.
Алистер смерил её насмешливым взглядом.
- Привет.
Габриэлла негромко кашлянула и продолжила говорить в попытке заглушить собственную неловкость разговором.
- Я помню, что обедала в кафе, - вспомнила она. – Как я очутилась дома? Ты меня принёс?
- Вполне возможно.
- На нас кто-то напал? – она озадаченно нахмурилась. – Да…кажется, напал, - следом за осознанием в душе вспыхнула тревога: - Феликс цел?
- Понятия не имею, кто такой Феликс, - равнодушно ответил Алистер, удерживая её от попыток сесть.
- Это мой напарник, - Габриэлла обеспокоенно кусала губы. – Где он? Мне нужно проверить…
- Потом.
Между ними снова повисла тишина. Бертран все больше нервничала. Она должна сию же секунду позвонить Эмери, выяснить, что произошло, и убедиться, что напарник в порядке. Должна сообщить, где находится. Должна… хотя бы попробовать встать с кровати – тело будто придавило каменной плитой.
- Что со мной случилось? – заметив, что едва может шевелиться, прошептала она.
- Ничего страшного, - всё так же улыбчиво отозвался демон. – Но, возможно, останется шишка.
- Не понимаю…
Он чуть склонил голову, издав ироничный смешок.
- Ты слишком много разговариваешь, ангел мой, - тихо промурлыкал Алистер и, подавшись вперед, коснулся губами её лба. – Спи.
Габриэлла собиралась ответить, что вовсе не устала, но веки отяжелели и она провалилась в глубокий сон, успев только подумать, что со стороны демона было совершенно нечестно вот так её усыплять.
Когда Габриэлла снова открыла глаза, за окном царил непроглядный мрак. Алистера рядом не было, а в оранжевом круге света настенной лампы можно было разглядеть ссутуленный силуэт Феликса, сидящего в кресле и выстукивающего по полу нервный ритм каблуком ботинка. Похоже, он был в полном порядке. Следом за волной облегчения тут же последовало совершенно абсурдное недовольство.
«Почему, скажите на милость, никому не приходит в голову здесь разуваться?» - мысленно возмутилась Габриэлла и, опираясь на локти, села в кровати.
Заметив, что она проснулась, Эмери подскочил на месте, резко выпрямляясь, и уставился на напарницу со смесью злости и тревоги.
- Что, к бесам, с тобой случилось?!
- Я бы и сама очень хотела знать ответ на твой вопрос.
Убедившись, что никакая часть тела от резких движений у неё не отвалится, Габриэлла отбросила одеяло и выбралась из кровати.
- Ты пропала, - с упреком сказал Феликс, наблюдая, как та пытается привести в порядок измятую после сна одежду. – Я думал, тебя под обломками погребло.
- Извини, - Бертран перехватила его обеспокоенный взгляд и почти нехотя выдавила: - Я… не знаю, как тут оказалась.
- Что ты помнишь? – с подозрением уточнил Эмери.
- Помню грохот, - пытаясь скрыть собственную нервозность, Габриэлла ретировалась на кухню и продолжила уже оттуда: – А потом я проснулась тут.
- Одна?
Она поставила на плиту чайник и насмешливо глянула на собеседника вполоборота.
- Нет. Если ты не галлюцинация.
Феликс нахмурился.
- И как же ты перенеслась из кафе сюда?
«У меня очень расторопный ангел-хранитель», - отвернувшись, подумала Габриэлла и потянулась к кухонному шкафчику за чашками. Куда разумнее было бы прямо сейчас поведать об Алистере, но стоило только задуматься о признании, как в душе всё деревенело от страха. Чего она так боялась? Недовольства демона? Ему явно было плевать, расскажет она кому-то о нём или нет. Реакции Феликса? Так ничего предосудительного в её знакомстве с Алистером не было. Эмери, конечно, мог бы поворчать, что такие знакомства к добру не приведут, но не больше. Стражи не жаловали демонов, но с ними не воспрещалось общаться. Если не упоминать о выдающихся способностях Алистера и придерживаться какой-нибудь нейтральной, безобидной версии, Габриэлла избавит напарника от лишних недовольств, а себя от необходимости врать ему. Почему же она не может заставить себя рассказать?
С тихим вздохом Бертран попыталась перевести разговор в другое русло.
- Что всё-таки там произошло?
- Я сам ни черта не понял, если честно, - угрюмо пробурчал за её спиной Феликс. – Случился взрыв, и на тебя рухнул потолок.
Габриэлла едва заметно поморщилась – неожиданно недавние манипуляции Алисера с её головой обрели болезненно ясный смысл.
- Что случилось потом? - спросила она, стараясь отвлечься от неприятных подозрений о том, как близко на самом деле оказалась сегодня к собственной гибели.
- Потом… как мне показалось, прямо из взрыва выбралась та тварь.
- Какая тварь? – обеспокоенно уточнила Габриэлла.
- Которую мы с тобой за пять минут до этого прикончили.
Это заставило Габриэллу обернуться, обратив растерянный взгляд на подозрительно затихшего Эмери. Затянувшуюся тишину разорвал свист закипевшего чайника, и Бертран, чуть вздрогнув, отвернулась, торопливо снимая его с плиты. Феликс всё молчал, и она буквально чувствовала, как он прожигает её затылок пристальным взглядом.
- Но это ведь невозможно, - наконец покачала головой наблюдательница. - Ты уверен, что это именно та тварь?
- Откуда мне знать? – ворчливо бросил напарник. – Она не представилась. Но выглядела очень похоже.
- И… и что случилось потом?
- Мясорубка, вот что, - Феликс досадливо скривился. – Мне еле удалось её убить… второй раз. Гадина оказалась такая же прыткая.
Габриэлла разлила чай по кружкам и, вернувшись в комнату, протянула одну напарнику.
- Ты сам-то цел?
- Да, - тот молча забрал чашку и хмуро в неё уставился. - Наше оружие вполне сносно работает на этих тварях, - он раздражённо цокнул языком. - Но всё это неправильно. Не знаю, кто стоит за этим.
«Например, какой-нибудь красноглазый демон, о котором никто кроме тебя не знает, а должен бы», - с упрёком напомнил внутренний голос.
- Почему ты так уверен, что кто-то делает это намеренно? – не зная, кого именно пытается сейчас убедить, Габриэлла села на кровать, поджав под себя одну ногу. – Возможно, что-то изменилось в промежуточном изменении?
- Пусть так, но ни одна тень не способна принять физическую форму, на то они и тени. Кто-то сознательно изменяет их, - он помедлил, постукивая пальцами по чашке. - И ты с этим связана.
- Я?!
- Оба происшествия случились в непосредственной близости от тебя. В обоих случаях ты могла погибнуть, - он помолчал, смерив собеседницу тяжелым взглядом. – И в обоих случаях необъяснимым образом спаслась.
- Мне кажется, рано судить о подобном, основываясь всего на двух случайностях, - осторожно заметила Габриэлла.
- Случайностях? – процедил Феликс, в его глазах вспыхнуло негодование. – Кто-то сегодня вытащил тебя из-под обломков и принёс сюда. Кто-то оказался в том поезде и убил зверя, прежде чем он успел разорвать тебя на куски. И ты мне говоришь о случайностях? Я собственными глазами видел, как тебя завалило, но взгляни! - он махнул рукой в её сторону: - на тебе ни царапины!
- Ну извини уж…
- И давай не будем даже вспоминать, что с того случая в метро ты ведешь себя странно.
- Ничего подобного! Я просто…
- Просто что? Устала? Испугалась?
- Я…
- Что ты скрываешь от меня, Бертран?
Габриэлла почувствовала, что начинает злиться. Феликс был с ней с самого первого дня перерождения и за прошедшие годы стал для неё не просто напарником. Он был старшим товарищем, наставником, защитником и другом. Тем, к кому она всегда прислушивалась и кому доверяла. За десять лет знакомства она успела привыкнуть к его вспыльчивому темпераменту и ворчанию, зная, что успокаивается Эмери так же быстро, как и вскипает, стоит лишь переждать шторм и дать ему выговориться. На все выпады напарника она реагировала спокойной иронией и уж точно никогда прежде не испытывала потребности затевать серьёзных споров. Зачастую Габриэлла уступчиво принимала точку зрения Феликса, даже если мысленно не всегда с ним соглашалась. Но в это мгновение всё в ней воспротивилось его словам, и привычное миролюбие вдруг дало сбой.
- Хватит на меня кричать, - сердито процедила она, сама удивляясь тому, как резко прозвучал её голос. – Я понимаю не больше твоего. Хочешь разобраться, что творится, так иди в лабораторию и ори на медиков. Или я виновата просто в том, что осталась жива?
- Я этого не говорил, - опешив от внезапной вспышки раздражения, пробормотал Феликс.
- Ну тогда о чём мы тут с тобой разговариваем? По-твоему, я укрываю преступника, учинившего все эти бедствия?
«А ведь, возможно, так и есть», - глумливо шепнул внутренний голос, только ещё больше разозлив её. Габриэлла хладнокровно проигнорировала доводы совести, отказываясь верить, что Алистер причастен к происходящему.
Феликса, впрочем, её отповедь немного остудила. Виновато моргнув, он прочистил горло, соображая, как разрядить обстановку. Габриэлла, поджав губы, ждала извинений, но в голову напарника пришли совсем иные мысли.
