Из коридора доносились приглушённые голоса, но о чём говорят мужчины, было не разобрать, так как кто-то предусмотрительно прикрыл дверь. Тревога за судьбу ребёнка всё больше возрастала. Я не хотела его отдавать. Не хотела, и всё тут. Ни органам опеки, ни директору интерната. Ему требовалась нормальная семья и человеческое отношение.
Когда мы услышали, как входная дверь закрылась, я и Лени встрепенулись и настороженно воззрились на вернувшихся на кухню Лара и его секретаря.
– Чего приуныли? – бодро поинтересовался Илларион.
Я сложила руки на груди и воинственно произнесла:
– Я не отдам им ребёнка. Понимаю, что не имею права на Лени, но я всё равно его не отдам – особенно им!
– Хочешь, усыновим его? – невозмутимо спросил Лар, усаживаясь на стул рядом со мной.
– Мы? – переспросила. – Не ты ли недавно отзывался о нём, как о…
– Лёлька, Лёлька, – укоризненно вздохнул Лар и сгрёб меня к себе на колени. – Тебе не говорили, что подслушивать нехорошо?
– Я не подслушивала! – возмутилась я. – Я была начеку!
– Да, конечно, всё так и было, – согласился Лар и стал расплетать мои волосы.
Мне стало как-то неловко от такой заботы, да ещё и у всех на виду. Но шпильки собирались горочкой на столе, а я и пискнуть не успела, как была перехвачена за талию и крепко прижата, чтобы не мешала и дальше вытаскивать заколки из причёски.
– Ну а вы, молодой человек, – обратился лианец к Лени, который перебрался на мой стул, – расскажите поподробнее о вашем отце-пирате. Уж больно хотят вас прибрать к рукам спецслужбы. И лучше будет, если ты сам расскажешь. Не хотелось бы тебя пытать.
– Что? – возмутилась я и попыталась вырваться, правда, не получилось, зато волосы рассыпались по плечам, закрывая мне обзор.
Пока боролась с волосами, мальчик заговорил:
– Мой папа пират. Он обещал меня забрать. Нужно было просто подождать годик. У него какие-то трудности в последнее время были, и он с моего согласия отдал меня в интернат, – с серьёзным лицом рассказывал Лени, снова вызывая во мне трепетные чувства. Бедный мальчик, такой одинокий. – Только я не знал, что там так трудно. Но я ждал отца. Честно ждал. Но он так и не прилетел за мной.
Очень страшно, что ребенок ничего не говорил о матери, словно она умерла. Возможно, так оно и было, иначе зачем интернат.
– Вот оно что, а как зовут папу? – осторожно спросил Лар. – У меня тоже есть знакомые среди пиратов. Могу навести справки о твоём отце.
Мальчик долго молчал, насупившись, и враждебно глядел на Лара, а я не знала, что лучше: чтобы он сказал или чтобы хранил свою тайну до конца.
Наконец Лени вздохнул, отвёл взгляд и прошептал:
– Кристиан Джошуа.
– Молодец, – похвалил его Лар. – Время уже позднее, тебе пора спать.
Я взглянула на часы – полдесятого. Затем на малыша, который расстроенно поник.
И, наверное, беспокойство о душевном состоянии ребенка сейчас должно быть на первом плане, но я волновалась о другом.
– А вы где все спать собрались? – спросила в лоб, так как сама просто не представляла, куда разместить гостей. Да и одеял на всех точно нет, что уж говорить о подушках.
– Пойдём, посмотрим, – позвал Лар, лучезарно улыбаясь, вот только я не разделяла его веселья.
– Нам с тобой надо поговорить, – строго сказала я, намекая на разговор по душам.
– Я только за, – искушающе прошептал Лар, склоняясь к моему уху. – Как только детей спать уложим, так сразу и поговорим.
От его намёков в жар бросило. Я толкнула его локтем, густо покраснев. Но всё же, ухватив его под локоть, увела в спальню.
– Вот здесь буду спать я! – указала на кровать. Она была не слишком широкая, но нам с Сашкой хватало. – Вот здесь Лени, – указала на кресло. Оно было раздвижным, но, увы, единственным в спальне. – А вы – здесь! – с этими словами я повела Лара в гостиную и указала на диванчик для гостей. На нём умещалось только два взрослых, ну три, если пьяные и неразборчивые. Как-то раз испробовала, когда Саша друзей с работы в гости пригласил на день рождения. Это был единственный раз, когда я разрешила праздновать дома. Потом только в ресторане. Столько нервов вытрепали пьяницы, до слёз довели.
Лар разочарованно вздохнул, потёр подбородок, оглядываясь.
– Можно на полу, – воззрилась я на ковёр, не представляя, как на нём устроятся лианцы, которые явно привыкли к роскоши, что было видно по тому, как легко они покупают билеты в вип-зоны. Вздохнула, не зная, что ещё предложить. – Правда, есть ещё диванчик в кабинете. Но он совсем маленький.
– Не переживай, – попытался успокоить меня Лар, положив ладони мне на плечи. – Всё равно завтра улетим.
– Куда? – осторожно спросила я, а внутри всё сжалось.
Сердце радостно забилось, а разум твердил, что не стоит верить в сказку. Сказки бывают, правда, не со мной.
– Домой, – с нежностью прошептал Лар.
Он обнял меня со спины, опять уткнулся носом мне в макушку. Прижавшись щекой к его груди, я пыталась понять себя. Я ведь отчаянно мечтала избавиться от него ещё на лайнере. Сейчас боюсь потерять, свыкнувшись с мыслью, что стала его женой. Боль в груди всё разрасталась. Как же неприятно обманываться в близком человеке. Но правда такова, что скоро я вновь окажусь одна.
Я подняла лицо, настороженно глядя Лару в глаза.
– А ты меня когда хотел поставить в известность, что улетаешь?
Лар ухватил пальцами мой подбородок, приподнимая его и хмурясь. Наши глаза оказались ближе. Я тонула в расплавленном золоте, чёрный зрачок затягивал. Даже забыла, что должна злиться на мужа, но опять весь негатив исчез в сжимающем сердце нежности.
– Мы летим вместе, – прошептал Лар, склоняясь за поцелуем. – Я тебя одну не оставлю, но и дома дела требуют моего внимания, – и он обжёг дыханием мои губы.
Но я отстранилась, как ужаленная его словами. Обида ошпарила кипятком, и я вдруг поняла, что именно мне не нравится.
– Ты даже не спросил, хочу ли я лететь с тобой! – возмутилась я, отступая назад.
– Хочешь, – тихо ответил Лар, плавно двигаясь на меня, словно хищник загнавший добычу в ловушку.
Я упрямо качнула головой и гордо выкрикнула:
– Вовсе нет!
Глядя на улыбку Лара, я почувствовала странный азарт, хотелось подразнить его, разозлить. Я не собиралась подчиняться ему беспрекословно. Не так я видела семейную жизнь. И была покорна только временно, пока в гостях были люди из служб.
Отступала назад, пока не упёрлась спиной в дверь. Нащупав ручку, нажала на неё, но Лар резко дёрнулся вперёд и захлопнул дверь, нависнув надо мной.
– Тебе не сбежать, – вкрадчивый шёпот пробрал меня до костей.
Я поёжилась, чувствуя слабость в ногах. Прижатая спиной к дверям, я с замиранием сердца ждала. Лар усмехнулся, порывисто притянул меня за затылок и прижался, целуя страстно и собственнически. Этот поцелуй как дарил ласку, так и завоёвывал. Лианец не сдерживался, всё сильнее вжимая меня в дверь. Он урчал, возбуждая этим звериным звуком. Вся моя сущность стремилась к Лару, тянулась познать его. Я вдруг поняла его слова, сказанные в кабинете. Я хотела быть его, хотела полностью отдаться ему, подчиниться и быть покорной, следовать, куда он велит.
Я застонала, когда Лар поднял меня, закинув мои ноги себе на талию. Я сцепила их, чтобы удержаться. Горячие губы лианца вновь оставляли на шее умопомрачительные ощущения. Я держалась за его плечи, одной рукой зарывалась в белоснежные волосы, целовала загорелую кожу и плавилась, совершенно теряя голову.
Неожиданно болезненный укус принёс с собой недоумение и горечь. Я не понимала, за что?
– Ты сладкая. Ты так пахнешь, что я схожу с ума, – шептал Лар, покрывая лёгкими поцелуями укус.
Я отталкивала его, желая отстраниться. Боль всё не проходила, хоть и притупилась.
– Ты чего кусаешься? – обиженно прошептала я, потирая укус на шее, около плеча.
– Лёля, ты моя пара, – шептал желтоглазый, не отпуская и продолжая целовать. – Твой аромат самый желанный на свете. И тебе не сбежать. Только не сейчас, когда я знаю вкус твоей крови.
Я слушала и приходила в тихий ужас. Сашка часто называл его барсом. Теперь я понимала, почему. Он точно не человек!
– Лар, отпусти, ты меня пугаешь.
Но лианец словно не слышал. Он прижимал меня, усадив себе на руку, второй же держал мою спину. Под моими пальцами играли его грудные мышцы.
– Прости, моя хрупкая. В нас ещё остался зов предков. Мы метим своё, как обычные дикие животные. Это инстинкт. Прости. Я буду сдерживаться, обещаю.
Шёпот, вперемешку с поцелуями, сводил с ума, и пугала неизвестность. Несомненно, меня влекло к Лару, чего греха таить, я всегда восхищалась им. Его пластикой, силой, плавными жестами. Он был несравнимо грациознее любого земного мужчины, но его странная одержимость мной откровенно настораживала. Я боялась, что пожалею о своём решении. Вот только женская суть уже сдалась, поддалась на уговоры. Я вновь отвечала горячим губам, была вовлечена в их возбуждающую игру. Внизу живота опять всё опалило и тянуще заныло.
– Лёля, – сколько сдерживаемого желания было в этом коротком слове.
А глаза, практически человеческие от расширенного зрачка, одаривали любовью. Я не помню, как оказалась лежащей на диване. Только поцелуи, только ласковые руки барса, только возбуждающая дрожь во всём теле и жар желания. Тихий рык чередовался со страстным шёпотом. Одежда осталась валяться на полу.
Я пробовала остановить Лара, попыталась напомнить о тех, кто остался на кухне. Но Лар был слишком возбуждён, слишком напорист и соблазнителен. Я вздрогнула, когда он забылся и поцарапал сосок своим языком. Но, словно извиняясь, Лар сжал мои груди, бережно массируя.
– Ты такая нежная, – восхищённо прошептал он. – Отзывчивая, податливая.
Я не чувствовала тяжести его тела, только тепло, исходившее от него. Таяла, как воск, от умелых ласк. Лар дразнил меня пальцами, которые уже проникали в моё лоно, заставляя двигаться, звать его по имени.
Я чувствовала себя раскрепощённой с ним. Я хотела и просила, без стеснения, так как боль неудовлетворённости не могли заглушить его пальцы. Я столько раз занималась с ним любовью во сне, я хотела, наконец, узнать его настоящего, а не плод моей фантазии. Лар вздрагивал, его тоже переполняло желание, но он медлил и доводил до исступления меня.
– Ла-а-ар, – тихо простонала я, крепче обняв его за плечи, и приподнялась, чтобы прошептать, вглядываясь в его глаза: – Прошу.
– Лёлька, моя Лёля, – услышала в ответ, а затем получила то, о чем молила.
Он заполнил меня медленно, осторожно, боясь навредить. Я задержала дыхание, привыкая. Я забыла, каково это – принимать мужчину. Лар замер, настороженно следя за мной. А я всё так же держалась за его шею, боясь расцепить руки.
Первые движения были медленными, пробными. Мы боялись сбиться, но страсть захлестнула. Сплетаясь телами, мы самозабвенно целовались. Я раскрывалась, чувствовала, как, наконец-то, уходят оцепенение и страх. Наслаждение накрывало всё сильнее, волна за волной. Толчки приносили всё больше удовольствия, которое кружило, унося за собой в бескрайнее море ярких ощущений. Я не скрывала, как мне хорошо, шептала имя своего мужчины, просила ещё. Лар урчал, целовал в шею, лицо. Забывался, прикусывая кожу. Только в этот раз его зубы приносили не боль, а всплеск возбуждения. Странная интимная ласка покорила меня своей необычностью, подгоняя к вершине наивысшего восторга. Мир вспыхнул, перед глазами заплясали красные звезды. Тело выгнулось, а затем обмякло. Я с трудом дышала, сдувая с лица волосы. Попыталась убрать их рукой, но она отказывалась так высоко подниматься.
Лар лежал, придавив меня своим телом. Я чувствовала, как его тело бьёт дрожь. Он всё ещё был во мне, и это было так необычно. Лар осторожно пошевелился, приподнимаясь на локте. Взглянул на меня, сыто улыбаясь. Бережно убрал волосы с моего лица, ласково поцеловал. Я млела от его нежности, от наполненности, от растёкшейся по венам сладкой неги. Даже ответить на поцелуй толком не сумела. Веки стали тяжелеть и опускаться. Лежать на диване было немного тесно, но мне уже было не до этого.
Я через силу боролась со сном, тихо напомнив Лару:
– Надо Лени уложить.
– Спи, о нём давно позаботились, – донеслось до моего слуха.
Всё же приятно быть его женой. Он мои заботы постоянно перекладывает на себя, а мне остаётся лишь наслаждаться мужем.
Муж. Всё же муж.
* * *
Он дождался, когда жена крепко уснёт, прежде чем встать, не потревожив её. Поднял с пола плащ и осторожно укрыл наготу Лёли, поднял жену на руки, с улыбкой глядя, как девушка устраивается в его объятиях, прижимаясь щекой к его груди. Потом подошёл к двери, тихо позвал Болиара. Тот незамедлительно появился, открывая для Иллари дверь. Склонив голову, отошёл в сторону, освобождая дорогу.
Осторожно ступая, Иллари вошёл в спальню, где на кресле сопел Лени. Болиар, неслышно следовавший за туяром, помог уложить девушку на кровать, откинув одеяло.
– Иди, – отпустил его Иллари, забравшись рядом с ней в постель.
Болиар так же неслышно вышел из спальни, притворив за собой дверь, и позвал остальных в гостиную. Спать лианцы разместились на диване и ковре. Но витавший в квартире запах страсти тревожил мужчин, не способствуя спокойному сну. Лианцы долго ворочались, тревожа чуткий слух Иллари. Он сжимал в своих объятиях лёгкое тело любимой и всматривался в окно, за которым в ночной темноте ветер всё так же играл листьями берёз.
– Прости, брат, – сорвалось с губ Иллари.
Лёля зашевелилась в его руках, и лианец прижался губами к её виску, заурчал, убаюкивая. Его пара, наконец, признала его. Отдала своё сердце, подарила безграничное счастье. Иллари собирался сохранить этот дар для себя. Взгляд жёлтых глаз переместился к креслу, где спал ребёнок, и Лар усмехнулся. Он может кинуть к её ногам всё богатство своего клана, который с каждым днём набирал силу. Клан Шерр под руководством Иллари становился могущественнее не только на планете Лиан, но и среди землян имел влияние.
Он мог бы сделать её самой богатой, не знающей ни в чём нужды. Но Лёле этого не надо. Она не примет от него драгоценностей, а вот живую игрушку…
* * *
Обожаю просыпаться под пение птиц. Весна давно вступила в свои права. В городе с каждым днём становилось всё жарче, но я любила это время года, когда обновлённая природа пахнет свежестью. Летом этот аромат пропадёт, а пока я нежилась в кровати, не желая открывать глаз. Тело приятно ныло, напоминая, чем я вчера занималась с Ларом. Потянувшись, сладко зевнула. Как бы ни хотелось, но пора вставать. Осторожно приподнялась на локте, придерживая одеяло у груди, оглядела комнату, заметив ещё спящего мальчика в кресле. Как же он утомился, бедненький. Какая у него тяжёлая жизнь, я знала по себе, в интернате не выспишься, поэтому постаралась бесшумно выбраться из кровати, но замерла, приподняв одеяло. Под ним я оказалась нага. Абсолютно. Полностью.
Как неудобно! Вновь обернулась, проверила, что ребёнок спит, и быстро соскочила с кровати, подбежала к шкафу и, открыв его, достала халат. Одевалась как солдат, очень быстро, путаясь в поясе. Затем постаралась не шуметь и найти в ящике комплект белья. Задвинув ящик обратно, прислушалась к мерному дыханию ребенка. Затем на носочках выскользнула из спальни. В квартире была привычная тишина, я даже забеспокоилась, что она пустая.
Когда мы услышали, как входная дверь закрылась, я и Лени встрепенулись и настороженно воззрились на вернувшихся на кухню Лара и его секретаря.
– Чего приуныли? – бодро поинтересовался Илларион.
Я сложила руки на груди и воинственно произнесла:
– Я не отдам им ребёнка. Понимаю, что не имею права на Лени, но я всё равно его не отдам – особенно им!
– Хочешь, усыновим его? – невозмутимо спросил Лар, усаживаясь на стул рядом со мной.
– Мы? – переспросила. – Не ты ли недавно отзывался о нём, как о…
– Лёлька, Лёлька, – укоризненно вздохнул Лар и сгрёб меня к себе на колени. – Тебе не говорили, что подслушивать нехорошо?
– Я не подслушивала! – возмутилась я. – Я была начеку!
– Да, конечно, всё так и было, – согласился Лар и стал расплетать мои волосы.
Мне стало как-то неловко от такой заботы, да ещё и у всех на виду. Но шпильки собирались горочкой на столе, а я и пискнуть не успела, как была перехвачена за талию и крепко прижата, чтобы не мешала и дальше вытаскивать заколки из причёски.
– Ну а вы, молодой человек, – обратился лианец к Лени, который перебрался на мой стул, – расскажите поподробнее о вашем отце-пирате. Уж больно хотят вас прибрать к рукам спецслужбы. И лучше будет, если ты сам расскажешь. Не хотелось бы тебя пытать.
– Что? – возмутилась я и попыталась вырваться, правда, не получилось, зато волосы рассыпались по плечам, закрывая мне обзор.
Пока боролась с волосами, мальчик заговорил:
– Мой папа пират. Он обещал меня забрать. Нужно было просто подождать годик. У него какие-то трудности в последнее время были, и он с моего согласия отдал меня в интернат, – с серьёзным лицом рассказывал Лени, снова вызывая во мне трепетные чувства. Бедный мальчик, такой одинокий. – Только я не знал, что там так трудно. Но я ждал отца. Честно ждал. Но он так и не прилетел за мной.
Очень страшно, что ребенок ничего не говорил о матери, словно она умерла. Возможно, так оно и было, иначе зачем интернат.
– Вот оно что, а как зовут папу? – осторожно спросил Лар. – У меня тоже есть знакомые среди пиратов. Могу навести справки о твоём отце.
Мальчик долго молчал, насупившись, и враждебно глядел на Лара, а я не знала, что лучше: чтобы он сказал или чтобы хранил свою тайну до конца.
Наконец Лени вздохнул, отвёл взгляд и прошептал:
– Кристиан Джошуа.
– Молодец, – похвалил его Лар. – Время уже позднее, тебе пора спать.
Я взглянула на часы – полдесятого. Затем на малыша, который расстроенно поник.
И, наверное, беспокойство о душевном состоянии ребенка сейчас должно быть на первом плане, но я волновалась о другом.
– А вы где все спать собрались? – спросила в лоб, так как сама просто не представляла, куда разместить гостей. Да и одеял на всех точно нет, что уж говорить о подушках.
– Пойдём, посмотрим, – позвал Лар, лучезарно улыбаясь, вот только я не разделяла его веселья.
– Нам с тобой надо поговорить, – строго сказала я, намекая на разговор по душам.
– Я только за, – искушающе прошептал Лар, склоняясь к моему уху. – Как только детей спать уложим, так сразу и поговорим.
От его намёков в жар бросило. Я толкнула его локтем, густо покраснев. Но всё же, ухватив его под локоть, увела в спальню.
– Вот здесь буду спать я! – указала на кровать. Она была не слишком широкая, но нам с Сашкой хватало. – Вот здесь Лени, – указала на кресло. Оно было раздвижным, но, увы, единственным в спальне. – А вы – здесь! – с этими словами я повела Лара в гостиную и указала на диванчик для гостей. На нём умещалось только два взрослых, ну три, если пьяные и неразборчивые. Как-то раз испробовала, когда Саша друзей с работы в гости пригласил на день рождения. Это был единственный раз, когда я разрешила праздновать дома. Потом только в ресторане. Столько нервов вытрепали пьяницы, до слёз довели.
Лар разочарованно вздохнул, потёр подбородок, оглядываясь.
– Можно на полу, – воззрилась я на ковёр, не представляя, как на нём устроятся лианцы, которые явно привыкли к роскоши, что было видно по тому, как легко они покупают билеты в вип-зоны. Вздохнула, не зная, что ещё предложить. – Правда, есть ещё диванчик в кабинете. Но он совсем маленький.
– Не переживай, – попытался успокоить меня Лар, положив ладони мне на плечи. – Всё равно завтра улетим.
– Куда? – осторожно спросила я, а внутри всё сжалось.
Сердце радостно забилось, а разум твердил, что не стоит верить в сказку. Сказки бывают, правда, не со мной.
– Домой, – с нежностью прошептал Лар.
Он обнял меня со спины, опять уткнулся носом мне в макушку. Прижавшись щекой к его груди, я пыталась понять себя. Я ведь отчаянно мечтала избавиться от него ещё на лайнере. Сейчас боюсь потерять, свыкнувшись с мыслью, что стала его женой. Боль в груди всё разрасталась. Как же неприятно обманываться в близком человеке. Но правда такова, что скоро я вновь окажусь одна.
Я подняла лицо, настороженно глядя Лару в глаза.
– А ты меня когда хотел поставить в известность, что улетаешь?
Лар ухватил пальцами мой подбородок, приподнимая его и хмурясь. Наши глаза оказались ближе. Я тонула в расплавленном золоте, чёрный зрачок затягивал. Даже забыла, что должна злиться на мужа, но опять весь негатив исчез в сжимающем сердце нежности.
– Мы летим вместе, – прошептал Лар, склоняясь за поцелуем. – Я тебя одну не оставлю, но и дома дела требуют моего внимания, – и он обжёг дыханием мои губы.
Но я отстранилась, как ужаленная его словами. Обида ошпарила кипятком, и я вдруг поняла, что именно мне не нравится.
– Ты даже не спросил, хочу ли я лететь с тобой! – возмутилась я, отступая назад.
– Хочешь, – тихо ответил Лар, плавно двигаясь на меня, словно хищник загнавший добычу в ловушку.
Я упрямо качнула головой и гордо выкрикнула:
– Вовсе нет!
Глядя на улыбку Лара, я почувствовала странный азарт, хотелось подразнить его, разозлить. Я не собиралась подчиняться ему беспрекословно. Не так я видела семейную жизнь. И была покорна только временно, пока в гостях были люди из служб.
Отступала назад, пока не упёрлась спиной в дверь. Нащупав ручку, нажала на неё, но Лар резко дёрнулся вперёд и захлопнул дверь, нависнув надо мной.
– Тебе не сбежать, – вкрадчивый шёпот пробрал меня до костей.
Я поёжилась, чувствуя слабость в ногах. Прижатая спиной к дверям, я с замиранием сердца ждала. Лар усмехнулся, порывисто притянул меня за затылок и прижался, целуя страстно и собственнически. Этот поцелуй как дарил ласку, так и завоёвывал. Лианец не сдерживался, всё сильнее вжимая меня в дверь. Он урчал, возбуждая этим звериным звуком. Вся моя сущность стремилась к Лару, тянулась познать его. Я вдруг поняла его слова, сказанные в кабинете. Я хотела быть его, хотела полностью отдаться ему, подчиниться и быть покорной, следовать, куда он велит.
Я застонала, когда Лар поднял меня, закинув мои ноги себе на талию. Я сцепила их, чтобы удержаться. Горячие губы лианца вновь оставляли на шее умопомрачительные ощущения. Я держалась за его плечи, одной рукой зарывалась в белоснежные волосы, целовала загорелую кожу и плавилась, совершенно теряя голову.
Неожиданно болезненный укус принёс с собой недоумение и горечь. Я не понимала, за что?
– Ты сладкая. Ты так пахнешь, что я схожу с ума, – шептал Лар, покрывая лёгкими поцелуями укус.
Я отталкивала его, желая отстраниться. Боль всё не проходила, хоть и притупилась.
– Ты чего кусаешься? – обиженно прошептала я, потирая укус на шее, около плеча.
– Лёля, ты моя пара, – шептал желтоглазый, не отпуская и продолжая целовать. – Твой аромат самый желанный на свете. И тебе не сбежать. Только не сейчас, когда я знаю вкус твоей крови.
Я слушала и приходила в тихий ужас. Сашка часто называл его барсом. Теперь я понимала, почему. Он точно не человек!
– Лар, отпусти, ты меня пугаешь.
Но лианец словно не слышал. Он прижимал меня, усадив себе на руку, второй же держал мою спину. Под моими пальцами играли его грудные мышцы.
– Прости, моя хрупкая. В нас ещё остался зов предков. Мы метим своё, как обычные дикие животные. Это инстинкт. Прости. Я буду сдерживаться, обещаю.
Шёпот, вперемешку с поцелуями, сводил с ума, и пугала неизвестность. Несомненно, меня влекло к Лару, чего греха таить, я всегда восхищалась им. Его пластикой, силой, плавными жестами. Он был несравнимо грациознее любого земного мужчины, но его странная одержимость мной откровенно настораживала. Я боялась, что пожалею о своём решении. Вот только женская суть уже сдалась, поддалась на уговоры. Я вновь отвечала горячим губам, была вовлечена в их возбуждающую игру. Внизу живота опять всё опалило и тянуще заныло.
– Лёля, – сколько сдерживаемого желания было в этом коротком слове.
А глаза, практически человеческие от расширенного зрачка, одаривали любовью. Я не помню, как оказалась лежащей на диване. Только поцелуи, только ласковые руки барса, только возбуждающая дрожь во всём теле и жар желания. Тихий рык чередовался со страстным шёпотом. Одежда осталась валяться на полу.
Я пробовала остановить Лара, попыталась напомнить о тех, кто остался на кухне. Но Лар был слишком возбуждён, слишком напорист и соблазнителен. Я вздрогнула, когда он забылся и поцарапал сосок своим языком. Но, словно извиняясь, Лар сжал мои груди, бережно массируя.
– Ты такая нежная, – восхищённо прошептал он. – Отзывчивая, податливая.
Я не чувствовала тяжести его тела, только тепло, исходившее от него. Таяла, как воск, от умелых ласк. Лар дразнил меня пальцами, которые уже проникали в моё лоно, заставляя двигаться, звать его по имени.
Я чувствовала себя раскрепощённой с ним. Я хотела и просила, без стеснения, так как боль неудовлетворённости не могли заглушить его пальцы. Я столько раз занималась с ним любовью во сне, я хотела, наконец, узнать его настоящего, а не плод моей фантазии. Лар вздрагивал, его тоже переполняло желание, но он медлил и доводил до исступления меня.
– Ла-а-ар, – тихо простонала я, крепче обняв его за плечи, и приподнялась, чтобы прошептать, вглядываясь в его глаза: – Прошу.
– Лёлька, моя Лёля, – услышала в ответ, а затем получила то, о чем молила.
Он заполнил меня медленно, осторожно, боясь навредить. Я задержала дыхание, привыкая. Я забыла, каково это – принимать мужчину. Лар замер, настороженно следя за мной. А я всё так же держалась за его шею, боясь расцепить руки.
Первые движения были медленными, пробными. Мы боялись сбиться, но страсть захлестнула. Сплетаясь телами, мы самозабвенно целовались. Я раскрывалась, чувствовала, как, наконец-то, уходят оцепенение и страх. Наслаждение накрывало всё сильнее, волна за волной. Толчки приносили всё больше удовольствия, которое кружило, унося за собой в бескрайнее море ярких ощущений. Я не скрывала, как мне хорошо, шептала имя своего мужчины, просила ещё. Лар урчал, целовал в шею, лицо. Забывался, прикусывая кожу. Только в этот раз его зубы приносили не боль, а всплеск возбуждения. Странная интимная ласка покорила меня своей необычностью, подгоняя к вершине наивысшего восторга. Мир вспыхнул, перед глазами заплясали красные звезды. Тело выгнулось, а затем обмякло. Я с трудом дышала, сдувая с лица волосы. Попыталась убрать их рукой, но она отказывалась так высоко подниматься.
Лар лежал, придавив меня своим телом. Я чувствовала, как его тело бьёт дрожь. Он всё ещё был во мне, и это было так необычно. Лар осторожно пошевелился, приподнимаясь на локте. Взглянул на меня, сыто улыбаясь. Бережно убрал волосы с моего лица, ласково поцеловал. Я млела от его нежности, от наполненности, от растёкшейся по венам сладкой неги. Даже ответить на поцелуй толком не сумела. Веки стали тяжелеть и опускаться. Лежать на диване было немного тесно, но мне уже было не до этого.
Я через силу боролась со сном, тихо напомнив Лару:
– Надо Лени уложить.
– Спи, о нём давно позаботились, – донеслось до моего слуха.
Всё же приятно быть его женой. Он мои заботы постоянно перекладывает на себя, а мне остаётся лишь наслаждаться мужем.
Муж. Всё же муж.
* * *
Он дождался, когда жена крепко уснёт, прежде чем встать, не потревожив её. Поднял с пола плащ и осторожно укрыл наготу Лёли, поднял жену на руки, с улыбкой глядя, как девушка устраивается в его объятиях, прижимаясь щекой к его груди. Потом подошёл к двери, тихо позвал Болиара. Тот незамедлительно появился, открывая для Иллари дверь. Склонив голову, отошёл в сторону, освобождая дорогу.
Осторожно ступая, Иллари вошёл в спальню, где на кресле сопел Лени. Болиар, неслышно следовавший за туяром, помог уложить девушку на кровать, откинув одеяло.
– Иди, – отпустил его Иллари, забравшись рядом с ней в постель.
Болиар так же неслышно вышел из спальни, притворив за собой дверь, и позвал остальных в гостиную. Спать лианцы разместились на диване и ковре. Но витавший в квартире запах страсти тревожил мужчин, не способствуя спокойному сну. Лианцы долго ворочались, тревожа чуткий слух Иллари. Он сжимал в своих объятиях лёгкое тело любимой и всматривался в окно, за которым в ночной темноте ветер всё так же играл листьями берёз.
– Прости, брат, – сорвалось с губ Иллари.
Лёля зашевелилась в его руках, и лианец прижался губами к её виску, заурчал, убаюкивая. Его пара, наконец, признала его. Отдала своё сердце, подарила безграничное счастье. Иллари собирался сохранить этот дар для себя. Взгляд жёлтых глаз переместился к креслу, где спал ребёнок, и Лар усмехнулся. Он может кинуть к её ногам всё богатство своего клана, который с каждым днём набирал силу. Клан Шерр под руководством Иллари становился могущественнее не только на планете Лиан, но и среди землян имел влияние.
Он мог бы сделать её самой богатой, не знающей ни в чём нужды. Но Лёле этого не надо. Она не примет от него драгоценностей, а вот живую игрушку…
* * *
Обожаю просыпаться под пение птиц. Весна давно вступила в свои права. В городе с каждым днём становилось всё жарче, но я любила это время года, когда обновлённая природа пахнет свежестью. Летом этот аромат пропадёт, а пока я нежилась в кровати, не желая открывать глаз. Тело приятно ныло, напоминая, чем я вчера занималась с Ларом. Потянувшись, сладко зевнула. Как бы ни хотелось, но пора вставать. Осторожно приподнялась на локте, придерживая одеяло у груди, оглядела комнату, заметив ещё спящего мальчика в кресле. Как же он утомился, бедненький. Какая у него тяжёлая жизнь, я знала по себе, в интернате не выспишься, поэтому постаралась бесшумно выбраться из кровати, но замерла, приподняв одеяло. Под ним я оказалась нага. Абсолютно. Полностью.
Как неудобно! Вновь обернулась, проверила, что ребёнок спит, и быстро соскочила с кровати, подбежала к шкафу и, открыв его, достала халат. Одевалась как солдат, очень быстро, путаясь в поясе. Затем постаралась не шуметь и найти в ящике комплект белья. Задвинув ящик обратно, прислушалась к мерному дыханию ребенка. Затем на носочках выскользнула из спальни. В квартире была привычная тишина, я даже забеспокоилась, что она пустая.
