Засиживалась допоздна, порой дремала, пока робот-помощник не выставлял её за дверь перед самым закрытием библиотеки. Она спешила, старалась написать качественный и вызывающий живой интерес диплом.
Серафима даже углубилась в изучение строения ДНК. А оно отличалось: у атландийцев было на три пары хромосом больше, чем у землян, а всё рептилоиды со своими генами. Возможно, земляне бы выглядели именно так, как и атландийцы, были бы кареглазыми, высокими и с более активным мозгом. Но везде есть это вездесущее «но». Слишком много воды утекло, а время не любит поворачиваться вспять.
Тилинг на руке Дантэна завибрировал, пришло сообщение, что пропуск получен. Пора было будить Симу. Переведя взгляд на землянку, Ход с удивлением столкнулся с её задумчивым взором невероятно серых глаз. Зрачок ещё был узкий, девушка явно не проснулась до конца. Тем забавнее смотрелись на сером фоне радужки её глаз острые иглы зелени, как лучики холодной звезды, расходившиеся от чёрной сердцевины в стороны.
- Нам пора, - тихо шепнул Ход, мягко улыбаясь.
Странно, что он не почувствовал её пробуждения, да и сама девушка не подавала признаков, лежала притаившись. И лишь когда атландиец встал и вышел из каюты, Серафима расслабилась и села на кровати, чувствуя холод на бедре в том месте, где лежала горячая, узкая, с длинными пальцами ладонь Дантэна. Она проснулась от вибрации, а когда открыла глаза, чтобы отключить будильник на комфоне, поняла, что это не он, а девайс Хода сработал. Хотя её собственный тилинг вновь занял своё место на левой руке. С любовью погладив золотые завитки украшения, девушка улыбнулась изумрудному браслету. Вернул. А она думала, что его забрали надолго, а тут даже соскучиться не успела. Значит, атландиец что хотел – сделал. И теперь неизвестно, какие ещё секреты таил в себе инопланетный девайс.
Потянувшись, Серафима зевнула и, разминая плечи, направилась умываться. Сон пошёл ей на пользу. В голове хоть и была лёгкая муть ото сна, но соображала девушка здраво и была готова бороться за свою свободу. Даже идти против Системы, любой, которая захочет её сломить, теперь-то она знала, что у неё всё получится. Откуда взялась эта уверенность? Наверное, когда она увидела Хода, сидящего рядом на кровати и задумчиво глядящего в иллюминатор, который затопила синева голубой планеты Тошан. Она видела, как светятся тихой грустью его глаза, чувствовала его ладонь на своём бедре и спокойно воспринимала его близость, все его колкости и скверный характер забылись. Ненадолго, нет. Но в тот миг она о них не вспоминала.
Сам Дантэн виделся Фиме единственным безопасным вариантом выхода из сложившейся ситуации. И она даже разложила всё себе по полочкам в голове.
Во-первых, как бы ни был он красив (а красив он был, чего греха таить, обманывать себя Фима не собиралась, особенно после того что увидела пару минут назад), но его хамство убивало в девушке любые ростки влечения, превращая их в колкие шипы самозащиты от энергетических вампиров.
Во-вторых, сам Дантэн в ней не видел женщину, только лишь объект своих исследований, а может, и экспериментов, это не суть. То есть если вдруг пункт первый даст сбой, девичья гордость вспомнит, что Ход не любит землян, и снова заработает пункт первый.
В-третьих, зная законы республики, можно было выдохнуть. Сильнейшие всегда стояли на страже интересов слабейших граждан республики. Хотя приоритет конечно республика в целом. А поскольку она теперь как бы гражданка республики, да и к тому же слабейшая, так как всего лишь землянка, то и проблемы её становятся проблемами Дантэна, о чём он, собственно, завуалированно и заявил.
В-четвёртых, если вдруг она по какой-то случайности, так как назло точно вредить республике не собиралась, но вдруг нарушит клятву, то всегда есть куда сбежать, и обвинить того же Хода в вероломстве и запугивании.
В-пятых, возможно придётся искать помощи у Хода, если вдруг это ещё не все неприятности за практику. Как прожить оставшуюся неделю и не вляпаться больше ни во что? Правильно, лучше быть послушной марионеткой атландийца, у которого свой скрытый интерес, но формальная обязанность отвечать за жизнь и безопасность номинальной гражданки Атланды.
- Фу, как всё запутанно, - тихо выдохнула Фима, умывая холодной водой лицо. – Домой надо, - с непоколебимой уверенностью шепнула она, подставив ладони под прозрачную струю. - Там всё просто и понятно. Учёба, работа, замужество, дети. Никаких стрессов, хотя с моей-то бабулей не соскучишься. Нет такой проблемы, которую бы она не сумела создать, - буркнула девушка себе под нос, рассматривая своё отражение.
И почему бабушка считает её красавицей? Нос обычный, глаза тоже. Волосы шикарные, это да. Фиме самой нравилась её копна, красивой волной ниспадающая на плечи. Губы как губы, розовые, пухлые. Лицо подростковое, ни грамма женственности. Вот Юлиана умела себя подать, выглядя как коварная, роковая женщина. Анита хоть и взбалмошная, но тоже выбрала себе образ. А Серафима словно так и не определилась до сих пор, какая она. Вроде бы и взрослая, а всё ещё несмышлёная и робкая девушка. Фима порой сама раздражалась от этой неуверенности в себе. Ей хотелось быть красивой, но не так, чтобы это было вульгарно. Но парни, да и мужчины всегда, как мотыльки, летят на яркие лепестки огня – опасного цветка, но невероятно притягательного для глупых насекомых.
- Дураки нам не нужны, - повторила себе Серафима, подставляя руки под автоматически включившуюся сушилку и костеря себя за то, что дала слабину, послушалась бабу Мару и отважилась на флирт с Матвеем.
Ведь и так понятно, что не время и не место. Сначала учёба, диплом, а потом уж любовь и семейные планы. Ведь помнила о стратегии и тестах, которые приводились в модных женских журналах. Строгий расчёт во всём, эту установку Фима дала себе несколько лет назад и неотступно следовала ей. Так почему же запнулась, как на ступеньке поскользнулась? Ведь так уверенно шла вперёд к своей цели, к светлому и счастливому будущему, где она точно будет доктором исторических наук, а также любимой женой и обожаемой матерью. Мыслить девушка всегда уговаривала себя материально.
Ходу пришлось вернуться за Симой, которая отчего-то не торопилась выйти из его каюты, а время встречи поджимало. Представитель Федерации мог подумать что угодно, вплоть до идиотской идеи, что девушку пытают.
Когда же они столкнулись в коридоре, атландиец схватил её за руку и, как ребёнка, потянул за собой, не проронив ни слова. Фима еле поспевала за размашистым, но пружинистым шагом мужчины и пыталась не забывать здороваться с встречающимися членами команды звездолёта, у которых при появлении парочки вытягивались от удивления лица. Она не могла не заметить странную реакцию и даже, кажется, догадывалась о её причине. Ход всегда отличался надменностью и даже чопорностью, а тут, как буксир, тащил за собой землянку, явно куда-то опаздывая.
Напряжённость Хода Фима чувствовала, но вопросов задать не стала. Лишь нервно смяла лямку рюкзака, поглядывая на высокую фигуру кудрявого брюнета, который успел накинуть на плечи кожаную куртку.
Да и во флаере девушка предпочитала помалкивать. Лишь наслаждалась полётом, хоть и на пассажирском месте. Но Ход тоже любил скорость, поэтому полёт флаера был стремительным. Машина носом рвала облака, словно острокрылая птица, отчаянно падала вниз, прямо в объятия океана. У Фимы дух захватило от его суровой красоты. Искрящаяся в лучах Атласа водная гладь слепила её, и когда, казалось, столкновение неизбежно, флаер плавно выровнялся, низко летя над бушующими пенными волнами. Юная землянка улыбалась, с любовью оглядывая восхищённым взглядом необъятный простор могущественной стихии. Стальной, серый, древний – именно таким предстал перед ней величественный океан планеты.
На Тошане было прохладнее, чем на Урнасе, и об этом девушка запоздало вспомнила. Она обернулась к Дантэну, оглядывая его с головы до ног.
- А я не взяла ни куртки, ни кофты, - прозвучало с упрёком, на что незамедлительно последовала ответная реакция атландийца.
Тот усмехнулся и важно отозвался:
- Сима, даже не думай, что мне интересны твои проблемы. Я не землянин, а ты взрослая женщина, будь самостоятельной. Придумай что-нибудь, но куртку не дам. Это подарок матери, даже не проси.
- Но я даже защитный костюм не взяла! – уже истеричнее выкрикнула Серафима, глядя на приближающуюся линию берега. – Сион Ход, вы увели меня из библиотеки, не предупредив, что мы полетим на Тошан! Как такое я могла заранее предугадать? Как я буду ходить по планете? У меня же от силы притяжения кишки расплющит! Вы смерти моей хотите?
Ход закатил глаза и протянул раскрытую ладонь.
- Руку дай.
Подчинившись его короткому приказу, Серафима понаблюдала, как атландиец колдует над её тилингом. Выключив экран, он прокомментировал.
- Тилинг будет работать как защитный костюм, проконтролирует заодно общее состояние здоровья. А насчёт одежды, Сима, тут сама. Я в женской моде не силён, особенно в ваших ярких тряпках.
Махнув головой на платье приглушённого оттенка светлой зелени, атландиец скривился.
- Да вы издеваетесь? Я студентка, я не могу тратить кредиты на одежду, которой у меня полно в чемодане, в спальне особняка Тманга.
- Чемодан на досмотре. Так что можно пока прикупить что-то другое.
- Какой досмотр? – опешила Фима.
- Нужно узнать, кто взял коробку с документами на тилинг. Точнее, доказать, что это сделал ваш Маратов. На видео с камер спальни этого не видно.
- Камеры везде, что ли, расставлены? - с удивлением ахнула девушка, думая о самом страшном. - Даже в туалете?
Дантэн тихо рассмеялся, хитро блестя глазами. Заречина так забавно возмущалась.
- Сим, глупо обижаться на такое. Да и у вас, кстати, так же, как и у нас. Поэтому лучше не расслабляться.
- Так же? – не поверила девушка, но когда атландиец кивнул, выдохнула, начиная думать. Ну да, вернее всего так же. Общественные места и туалеты тоже. Мало ли кто в них что творит, и не всегда это безопасно, а Система должна контролировать всех для их же защиты. Но в частном доме? Хотя такой ли он частный? Атландийцы легко приглашают в свои дома посторонних. Иорлик землян расселяет, Ход – Сильнейших, тогда как земляне более закрыты. Мой дом – моя крепость. Гости лишь узкий круг.
А где тогда проживает узкий круг атландийцев – их семья? Ведь и у того, и у другого есть родственники, но Серафима могла поклясться, что те живут где-то в другом месте.
- Я выделю тебе небольшую сумму кредитов как компенсацию за беспокойство, но сильно не радуйся, - выдернул из раздумий голос Хода, а девушка оценивающе поглядела на его куртку.
- Сион Ход, а где живут ваши родители? – спросила, прежде чем подумала тактично или нет спрашивать о подобном.
- Далеко на Севере, - ровно отозвался мужчина, даже не обернувшись.
- А вы часто с ними видитесь? – зачем она спрашивала об этом, Фима не могла ответить даже себе. Но что-то было не так в каменном профиле атландийца. Это напряжение так и подмывало продолжить допрос.
- Редко, - спокойно произнёс Дантэн через пару секунд раздумий, затем обернулся к девушке, прищурившись.
Её эмоции были странными. Опять вместо того чтобы разозлиться, она испытывала к нему что-то другое, тёплое, светлое. И это не жалость, её он мог узнать из сотен оттенков эмоций. Иное совсем. Словно небольшое пламя костра в холоде ночи. Его тепла хватит, чтобы обогреться, начиная с кончиков пальцев рук, затем ладоней.
- Скучаешь по своим? – попытался определить причину её настроения атландиец, так как слышал, о чём она разговаривала с главой клана.
- Конечно, - кивнула девушка. – Я всегда по ним скучаю, когда не рядом. Но я уже взрослая и не должна им мешать наслаждаться жизнью.
- У землян очень сильные эмоциональные привязки. Вам сложно жить в одиночестве. Тянетесь к другим в поисках утраченных связей, заменяете их дружескими, любовными. Никогда не понимал, зачем земляне рвут родительские. Теперь понял – чтобы не мешать наслаждаться жизнью. Оригинально. Всегда считал, что дети – это вполне взрослое взвешенное решение пары, и ответственность за общего ребёнка не может тяготить. Но теперь вижу, что земляне думают иначе.
Серафима удивлённо моргнула. Обида за то, что Ход так легко оскорбил её родителей, жгла сердце.
- Мои родители меня любят. И я их люблю.
- Но ты улетела от них, чтобы не мешать им наслаждаться жизнью.
- А что не так?
- Разве не ты смысл их жизни? Плод их любви? – совсем вывел из себя девушку атландиец.
- Но это не значит, что я должна сидеть всю жизнь на их шее! Я должна развиваться дальше.
- Но ты порвала с ними нить, поэтому и скучаешь.
- А у вас не так? – решилась на нападки Фима, так как не поняла в чём суть придирок.
- Нет, - мягко улыбнулся он и легко потянул джойстик штурвала на себя, чтобы флаер взмыл вверх перед каменистой грядой берега и мягко приземлился на площадке перед домом Хода.
- Я знаю, что родители мне верят и доверяют моим решениям. Они не сомневаются в моих действиях, так как воспитали меня таким, вложили в меня всё, на что были способны. Одарили своей любовью и гордятся мной, а я ими. Мы хоть и не видимся, но я знаю о них всё. Так и моим родителям известен каждый мой шаг. Это нормально жить своим ребёнком, ведь он смысл жизни родителей, плод их любви. И чем сильнее любовь, тем больше таких плодов. А ты у своих одна? Может, потому, что оборвала все нити, и они не помнят каково это – любить свою половинку и гордиться своим ребёнком.
- Ты не прав, - забылась на миг Фима, чувствуя себя виноватой.
Почему-то в словах атландийца слышалась странная правда. Словно он ей в руки дал кристалл, а тот хоть и красивый, но чуждый, необычный. Так и с его словами о родителях – эта истина кололась, так как казалась верной. Хотя не во всём. Но держать её в руках было неприятно, хотелось оправдаться самой и оправдать родителей. Ведь они любили друг друга. Просто старость, просто быт, просто… Фима не знала, если честно, почему она единственный ребёнок. Может, и вправду так довела их, что они не решились на второго? А может, дело в здоровье, ведь тут не угадаешь, пока сама не спросишь, а как спросить? Это же не о погоде полюбопытствовать. Это же интимно.
- Я прав, - отстёгивая ремни, отозвался Дантэн, чувствуя горечь, волнами растекающуюся от землянки. Он расстроил её, впервые настолько сильно, задел за живое, за её родителей.
- А если бы я убил твоего деда, ты бы меня возненавидела?
- Что? – удивилась девушка, поднимая глаза от своих рук, посчитав, что ослышалась.
- Представь, что я убил много лет тому назад твоего деда. Ты бы меня возненавидела?
- Как убил? – тут же уточнила Фима, так как собранность в лице атландийца говорила о многом.
В ответ Ход растянул губы в улыбке.
- Интересная ты. Отличаешься от своих. Поэтому тебя и выбрали. Стая не любит одиночек и пытается избавиться от них.
Серафима моргнула, а атландиец отвлёкся на экран тилинга, и площадка под флаером ожила, стала опускаться вниз. Фиме не составило труда провести аналогию и понять к чему вопросы.
- Вы подозреваете Мантьяна?
- Конечно, - отозвался Дантэн, улыбаясь своим мыслям.
Сима легко поддавалась ему. Её психика была пластичной и крепкой. Осталось научить её правильно пользоваться серым веществом в её головке.
Серафима даже углубилась в изучение строения ДНК. А оно отличалось: у атландийцев было на три пары хромосом больше, чем у землян, а всё рептилоиды со своими генами. Возможно, земляне бы выглядели именно так, как и атландийцы, были бы кареглазыми, высокими и с более активным мозгом. Но везде есть это вездесущее «но». Слишком много воды утекло, а время не любит поворачиваться вспять.
Тилинг на руке Дантэна завибрировал, пришло сообщение, что пропуск получен. Пора было будить Симу. Переведя взгляд на землянку, Ход с удивлением столкнулся с её задумчивым взором невероятно серых глаз. Зрачок ещё был узкий, девушка явно не проснулась до конца. Тем забавнее смотрелись на сером фоне радужки её глаз острые иглы зелени, как лучики холодной звезды, расходившиеся от чёрной сердцевины в стороны.
- Нам пора, - тихо шепнул Ход, мягко улыбаясь.
Странно, что он не почувствовал её пробуждения, да и сама девушка не подавала признаков, лежала притаившись. И лишь когда атландиец встал и вышел из каюты, Серафима расслабилась и села на кровати, чувствуя холод на бедре в том месте, где лежала горячая, узкая, с длинными пальцами ладонь Дантэна. Она проснулась от вибрации, а когда открыла глаза, чтобы отключить будильник на комфоне, поняла, что это не он, а девайс Хода сработал. Хотя её собственный тилинг вновь занял своё место на левой руке. С любовью погладив золотые завитки украшения, девушка улыбнулась изумрудному браслету. Вернул. А она думала, что его забрали надолго, а тут даже соскучиться не успела. Значит, атландиец что хотел – сделал. И теперь неизвестно, какие ещё секреты таил в себе инопланетный девайс.
Потянувшись, Серафима зевнула и, разминая плечи, направилась умываться. Сон пошёл ей на пользу. В голове хоть и была лёгкая муть ото сна, но соображала девушка здраво и была готова бороться за свою свободу. Даже идти против Системы, любой, которая захочет её сломить, теперь-то она знала, что у неё всё получится. Откуда взялась эта уверенность? Наверное, когда она увидела Хода, сидящего рядом на кровати и задумчиво глядящего в иллюминатор, который затопила синева голубой планеты Тошан. Она видела, как светятся тихой грустью его глаза, чувствовала его ладонь на своём бедре и спокойно воспринимала его близость, все его колкости и скверный характер забылись. Ненадолго, нет. Но в тот миг она о них не вспоминала.
Сам Дантэн виделся Фиме единственным безопасным вариантом выхода из сложившейся ситуации. И она даже разложила всё себе по полочкам в голове.
Во-первых, как бы ни был он красив (а красив он был, чего греха таить, обманывать себя Фима не собиралась, особенно после того что увидела пару минут назад), но его хамство убивало в девушке любые ростки влечения, превращая их в колкие шипы самозащиты от энергетических вампиров.
Во-вторых, сам Дантэн в ней не видел женщину, только лишь объект своих исследований, а может, и экспериментов, это не суть. То есть если вдруг пункт первый даст сбой, девичья гордость вспомнит, что Ход не любит землян, и снова заработает пункт первый.
В-третьих, зная законы республики, можно было выдохнуть. Сильнейшие всегда стояли на страже интересов слабейших граждан республики. Хотя приоритет конечно республика в целом. А поскольку она теперь как бы гражданка республики, да и к тому же слабейшая, так как всего лишь землянка, то и проблемы её становятся проблемами Дантэна, о чём он, собственно, завуалированно и заявил.
В-четвёртых, если вдруг она по какой-то случайности, так как назло точно вредить республике не собиралась, но вдруг нарушит клятву, то всегда есть куда сбежать, и обвинить того же Хода в вероломстве и запугивании.
В-пятых, возможно придётся искать помощи у Хода, если вдруг это ещё не все неприятности за практику. Как прожить оставшуюся неделю и не вляпаться больше ни во что? Правильно, лучше быть послушной марионеткой атландийца, у которого свой скрытый интерес, но формальная обязанность отвечать за жизнь и безопасность номинальной гражданки Атланды.
- Фу, как всё запутанно, - тихо выдохнула Фима, умывая холодной водой лицо. – Домой надо, - с непоколебимой уверенностью шепнула она, подставив ладони под прозрачную струю. - Там всё просто и понятно. Учёба, работа, замужество, дети. Никаких стрессов, хотя с моей-то бабулей не соскучишься. Нет такой проблемы, которую бы она не сумела создать, - буркнула девушка себе под нос, рассматривая своё отражение.
И почему бабушка считает её красавицей? Нос обычный, глаза тоже. Волосы шикарные, это да. Фиме самой нравилась её копна, красивой волной ниспадающая на плечи. Губы как губы, розовые, пухлые. Лицо подростковое, ни грамма женственности. Вот Юлиана умела себя подать, выглядя как коварная, роковая женщина. Анита хоть и взбалмошная, но тоже выбрала себе образ. А Серафима словно так и не определилась до сих пор, какая она. Вроде бы и взрослая, а всё ещё несмышлёная и робкая девушка. Фима порой сама раздражалась от этой неуверенности в себе. Ей хотелось быть красивой, но не так, чтобы это было вульгарно. Но парни, да и мужчины всегда, как мотыльки, летят на яркие лепестки огня – опасного цветка, но невероятно притягательного для глупых насекомых.
- Дураки нам не нужны, - повторила себе Серафима, подставляя руки под автоматически включившуюся сушилку и костеря себя за то, что дала слабину, послушалась бабу Мару и отважилась на флирт с Матвеем.
Ведь и так понятно, что не время и не место. Сначала учёба, диплом, а потом уж любовь и семейные планы. Ведь помнила о стратегии и тестах, которые приводились в модных женских журналах. Строгий расчёт во всём, эту установку Фима дала себе несколько лет назад и неотступно следовала ей. Так почему же запнулась, как на ступеньке поскользнулась? Ведь так уверенно шла вперёд к своей цели, к светлому и счастливому будущему, где она точно будет доктором исторических наук, а также любимой женой и обожаемой матерью. Мыслить девушка всегда уговаривала себя материально.
Ходу пришлось вернуться за Симой, которая отчего-то не торопилась выйти из его каюты, а время встречи поджимало. Представитель Федерации мог подумать что угодно, вплоть до идиотской идеи, что девушку пытают.
Когда же они столкнулись в коридоре, атландиец схватил её за руку и, как ребёнка, потянул за собой, не проронив ни слова. Фима еле поспевала за размашистым, но пружинистым шагом мужчины и пыталась не забывать здороваться с встречающимися членами команды звездолёта, у которых при появлении парочки вытягивались от удивления лица. Она не могла не заметить странную реакцию и даже, кажется, догадывалась о её причине. Ход всегда отличался надменностью и даже чопорностью, а тут, как буксир, тащил за собой землянку, явно куда-то опаздывая.
Напряжённость Хода Фима чувствовала, но вопросов задать не стала. Лишь нервно смяла лямку рюкзака, поглядывая на высокую фигуру кудрявого брюнета, который успел накинуть на плечи кожаную куртку.
Да и во флаере девушка предпочитала помалкивать. Лишь наслаждалась полётом, хоть и на пассажирском месте. Но Ход тоже любил скорость, поэтому полёт флаера был стремительным. Машина носом рвала облака, словно острокрылая птица, отчаянно падала вниз, прямо в объятия океана. У Фимы дух захватило от его суровой красоты. Искрящаяся в лучах Атласа водная гладь слепила её, и когда, казалось, столкновение неизбежно, флаер плавно выровнялся, низко летя над бушующими пенными волнами. Юная землянка улыбалась, с любовью оглядывая восхищённым взглядом необъятный простор могущественной стихии. Стальной, серый, древний – именно таким предстал перед ней величественный океан планеты.
На Тошане было прохладнее, чем на Урнасе, и об этом девушка запоздало вспомнила. Она обернулась к Дантэну, оглядывая его с головы до ног.
- А я не взяла ни куртки, ни кофты, - прозвучало с упрёком, на что незамедлительно последовала ответная реакция атландийца.
Тот усмехнулся и важно отозвался:
- Сима, даже не думай, что мне интересны твои проблемы. Я не землянин, а ты взрослая женщина, будь самостоятельной. Придумай что-нибудь, но куртку не дам. Это подарок матери, даже не проси.
- Но я даже защитный костюм не взяла! – уже истеричнее выкрикнула Серафима, глядя на приближающуюся линию берега. – Сион Ход, вы увели меня из библиотеки, не предупредив, что мы полетим на Тошан! Как такое я могла заранее предугадать? Как я буду ходить по планете? У меня же от силы притяжения кишки расплющит! Вы смерти моей хотите?
Ход закатил глаза и протянул раскрытую ладонь.
- Руку дай.
Подчинившись его короткому приказу, Серафима понаблюдала, как атландиец колдует над её тилингом. Выключив экран, он прокомментировал.
- Тилинг будет работать как защитный костюм, проконтролирует заодно общее состояние здоровья. А насчёт одежды, Сима, тут сама. Я в женской моде не силён, особенно в ваших ярких тряпках.
Махнув головой на платье приглушённого оттенка светлой зелени, атландиец скривился.
- Да вы издеваетесь? Я студентка, я не могу тратить кредиты на одежду, которой у меня полно в чемодане, в спальне особняка Тманга.
- Чемодан на досмотре. Так что можно пока прикупить что-то другое.
- Какой досмотр? – опешила Фима.
- Нужно узнать, кто взял коробку с документами на тилинг. Точнее, доказать, что это сделал ваш Маратов. На видео с камер спальни этого не видно.
- Камеры везде, что ли, расставлены? - с удивлением ахнула девушка, думая о самом страшном. - Даже в туалете?
Дантэн тихо рассмеялся, хитро блестя глазами. Заречина так забавно возмущалась.
- Сим, глупо обижаться на такое. Да и у вас, кстати, так же, как и у нас. Поэтому лучше не расслабляться.
- Так же? – не поверила девушка, но когда атландиец кивнул, выдохнула, начиная думать. Ну да, вернее всего так же. Общественные места и туалеты тоже. Мало ли кто в них что творит, и не всегда это безопасно, а Система должна контролировать всех для их же защиты. Но в частном доме? Хотя такой ли он частный? Атландийцы легко приглашают в свои дома посторонних. Иорлик землян расселяет, Ход – Сильнейших, тогда как земляне более закрыты. Мой дом – моя крепость. Гости лишь узкий круг.
А где тогда проживает узкий круг атландийцев – их семья? Ведь и у того, и у другого есть родственники, но Серафима могла поклясться, что те живут где-то в другом месте.
- Я выделю тебе небольшую сумму кредитов как компенсацию за беспокойство, но сильно не радуйся, - выдернул из раздумий голос Хода, а девушка оценивающе поглядела на его куртку.
- Сион Ход, а где живут ваши родители? – спросила, прежде чем подумала тактично или нет спрашивать о подобном.
- Далеко на Севере, - ровно отозвался мужчина, даже не обернувшись.
- А вы часто с ними видитесь? – зачем она спрашивала об этом, Фима не могла ответить даже себе. Но что-то было не так в каменном профиле атландийца. Это напряжение так и подмывало продолжить допрос.
- Редко, - спокойно произнёс Дантэн через пару секунд раздумий, затем обернулся к девушке, прищурившись.
Её эмоции были странными. Опять вместо того чтобы разозлиться, она испытывала к нему что-то другое, тёплое, светлое. И это не жалость, её он мог узнать из сотен оттенков эмоций. Иное совсем. Словно небольшое пламя костра в холоде ночи. Его тепла хватит, чтобы обогреться, начиная с кончиков пальцев рук, затем ладоней.
- Скучаешь по своим? – попытался определить причину её настроения атландиец, так как слышал, о чём она разговаривала с главой клана.
- Конечно, - кивнула девушка. – Я всегда по ним скучаю, когда не рядом. Но я уже взрослая и не должна им мешать наслаждаться жизнью.
- У землян очень сильные эмоциональные привязки. Вам сложно жить в одиночестве. Тянетесь к другим в поисках утраченных связей, заменяете их дружескими, любовными. Никогда не понимал, зачем земляне рвут родительские. Теперь понял – чтобы не мешать наслаждаться жизнью. Оригинально. Всегда считал, что дети – это вполне взрослое взвешенное решение пары, и ответственность за общего ребёнка не может тяготить. Но теперь вижу, что земляне думают иначе.
Серафима удивлённо моргнула. Обида за то, что Ход так легко оскорбил её родителей, жгла сердце.
- Мои родители меня любят. И я их люблю.
- Но ты улетела от них, чтобы не мешать им наслаждаться жизнью.
- А что не так?
- Разве не ты смысл их жизни? Плод их любви? – совсем вывел из себя девушку атландиец.
- Но это не значит, что я должна сидеть всю жизнь на их шее! Я должна развиваться дальше.
- Но ты порвала с ними нить, поэтому и скучаешь.
- А у вас не так? – решилась на нападки Фима, так как не поняла в чём суть придирок.
- Нет, - мягко улыбнулся он и легко потянул джойстик штурвала на себя, чтобы флаер взмыл вверх перед каменистой грядой берега и мягко приземлился на площадке перед домом Хода.
- Я знаю, что родители мне верят и доверяют моим решениям. Они не сомневаются в моих действиях, так как воспитали меня таким, вложили в меня всё, на что были способны. Одарили своей любовью и гордятся мной, а я ими. Мы хоть и не видимся, но я знаю о них всё. Так и моим родителям известен каждый мой шаг. Это нормально жить своим ребёнком, ведь он смысл жизни родителей, плод их любви. И чем сильнее любовь, тем больше таких плодов. А ты у своих одна? Может, потому, что оборвала все нити, и они не помнят каково это – любить свою половинку и гордиться своим ребёнком.
- Ты не прав, - забылась на миг Фима, чувствуя себя виноватой.
Почему-то в словах атландийца слышалась странная правда. Словно он ей в руки дал кристалл, а тот хоть и красивый, но чуждый, необычный. Так и с его словами о родителях – эта истина кололась, так как казалась верной. Хотя не во всём. Но держать её в руках было неприятно, хотелось оправдаться самой и оправдать родителей. Ведь они любили друг друга. Просто старость, просто быт, просто… Фима не знала, если честно, почему она единственный ребёнок. Может, и вправду так довела их, что они не решились на второго? А может, дело в здоровье, ведь тут не угадаешь, пока сама не спросишь, а как спросить? Это же не о погоде полюбопытствовать. Это же интимно.
- Я прав, - отстёгивая ремни, отозвался Дантэн, чувствуя горечь, волнами растекающуюся от землянки. Он расстроил её, впервые настолько сильно, задел за живое, за её родителей.
- А если бы я убил твоего деда, ты бы меня возненавидела?
- Что? – удивилась девушка, поднимая глаза от своих рук, посчитав, что ослышалась.
- Представь, что я убил много лет тому назад твоего деда. Ты бы меня возненавидела?
- Как убил? – тут же уточнила Фима, так как собранность в лице атландийца говорила о многом.
В ответ Ход растянул губы в улыбке.
- Интересная ты. Отличаешься от своих. Поэтому тебя и выбрали. Стая не любит одиночек и пытается избавиться от них.
Серафима моргнула, а атландиец отвлёкся на экран тилинга, и площадка под флаером ожила, стала опускаться вниз. Фиме не составило труда провести аналогию и понять к чему вопросы.
- Вы подозреваете Мантьяна?
- Конечно, - отозвался Дантэн, улыбаясь своим мыслям.
Сима легко поддавалась ему. Её психика была пластичной и крепкой. Осталось научить её правильно пользоваться серым веществом в её головке.
