- Крис, - позвал меня Алик, а я не могла пошевелиться.
Я была во власти своего хозяина, а он всё смотрел, не отрываясь. Он был за моей спиной, но я боялась оглянуться.
- Ну, хоть одного поймали, - раздался рядом голос Глеба Александровича.
А я все ждала, он обещал, что убьет. У него есть шанс. Я стояла отрытая как на ладони. Я чувствовала, как медленно его взгляд опустился по моему позвоночнику вниз, словно горячей ладонью погладил. Закусила губу, чтобы не застонать в голос. Это невозможно возбуждающе, когда тебя раздевают взглядом, медленно, с чувством. Особо долгим вниманием одарили то место, где заканчивается копчик. Жар нарастал внизу живота.
Чтобы занять руки, смяла подол новой юбки, которую приобрела сегодня. Я точно знала, что она не просвечивала, но такое впечатление, что она не была преградой для вожделеющего взгляда блондина.
- Кристина Анатольевна, вам лучше? – вздрогнула от громкого голоса Глеба.
Возбуждение остро кололо кожу, желая быть выпущенным на свободу, да только тот, с кем я могу это сделать, решил меня сегодня только помучить. Я ждала, что Тимур появится, что заберет меня. Но он медлил, продолжая разжигать своим взглядом моё желание.
- Крис? – позвал Алик.
А я обняла себя руками, так хотелось ощутить себя в объятиях Тимура, слышать его глухие стоны, почувствовать тяжесть горячего тела.
- Крис!
Алик бесцеремонно развернул за руку, с тревогой вглядываясь в моё лицо.
- Крис, все прошло, слышишь меня? – встревоженно спросил мой хранитель.
Кивнула, опуская взор. Он не должен догадаться, что Тимур рядом. Не хочу, чтобы они об этом знали.
Скинув руку брюнета, сцепила пальцы в замок. Меня била мелкая дрожь желания. Даже сглотнуть не могла от удушающих рыданий. Ощущение жаркого взгляда никуда не пропадало, он наблюдал из своего укрытия. Но где он, я не могла предположить, ведь прямо только здание. Может, на крыше?
- Ладно, сворачиваемся. Одного взяли, второй никуда не денется. Все выезды перекрыты.
Подняв голову, я улыбнулась и с облегчением выдохнула. Что со мной? Я же так хотела сбежать от него, а сейчас радуюсь, что он рядом. Тимур проводил взглядом, от чего ноги с трудом слушались меня. Но я пыталась взять себя в руки. Я должна сама дойти до машины. Сама!
- Кристина Анатольевна, вы хорошо себя чувствуете? Вы раскраснелись. У вас жар? – теперь заботу проявлял Глеб Александрович, и стал тянуть по мне руку. Но я отпрянула от нее, быстро заверила, что я здорова.
- Просто это страшно, когда рядом с тобой человека ловят и скручивают как бешеного пса, - оправдание вышло так себе, но на ум ничего другого не пришло.
- Да, зрелище не для слабонервных, - согласился со мной мужчина, придерживая дверцу машины.
Машина была другая, не микроавтобус, на котором меня сюда привезли. Презентабельный черный авто изнутри пах натуральной кожей. Опустившись на сиденье, поправила подол, чувствуя, что постепенно успокаиваюсь. Размяла рукой шею и плечи, глубоко вздыхая. Тело отозвалось сладкой негой. Поежилась, оглаживая ладонями предплечья. Было так приятно гладить себя, чувствуя, как отзывается каждая клеточка тела на ласку. Страх стал отпускать, и даже присутствие посторонних мужчин уже не так беспокоило, как незатихающий зуд между ног. Поймала себя на мысли, что хочу погладить себя по внутренней части бедер, чтобы хоть немного успокоить желание.
- Кристина, все хорошо? – спросил меня Алик, чуть придвигаясь ближе.
Я остро почувствовала его горячее дыхание на щеке. Осторожно обернулась, с удивлением глядя ему в глаза.
Его губы были так близко, что невольно облизнула свои.
Нет, определенно я испортилась окончательно, если хочу поцелуя, любого и даже можно с Аликом, только бы он забрал жар, от которого горела кожа на губах.
- Крис? – удивился Алик, придвигаясь еще ближе.
- Алик, вы чего там творите? – недовольно возмутился Глеб Александрович, и мы с брюнетом, как ошпаренные, отпрянули друг от друга.
- Кристина Анатольевна, у вас точно все хорошо?
Очень хотелось послать его некультурно на три веселых буквы, да воспитание не позволяло. Такой поцелуй сорвался, а губы ноют. Нервно кусала их, чтобы успокоиться хоть чуть-чуть.
Желудок заурчал, и я не выдержала.
- Я есть хочу, очень сильно, - призналась, ожидая решение мужчин.
- Сейчас на базе и поужинаем, - отмахнулся Глеб Александрович.
Мысли о еде помогли отвлечься от другого голода, который стал притупляться. И мне стало стыдно за то, что готова была сама поцеловать брюнета, дать ему надежду.
Стыдно было даже взглянуть на него и больно оттого, что Тимур так далеко. Вспомнилось то время, когда я впервые почувствовала силу нашего одиночества. Когда днем загружала себя работой так, чтобы ночью не снились холодные голубые глаза, чтобы не вскакивать с кровати, рыдая навзрыд. Но я справилась тогда и сейчас смогу. Нужно взять себя в руки и заняться чем-нибудь, отвлечься.
- Алик, вы не могли бы мне книги принести, - обратилась я к своему молчаливому ангелу. - Очень скучно, хоть почитаю. Я ведь надолго у вас застряла.
Губы брюнета дрогнули, растягиваясь в улыбке, но ответить не успел.
- Кристина Анатольевна, а вы не на отдыхе, чтобы скучать, - ехидно вклинился в разговор Глеб Александрович.
Ну, понятно, еще один садист на мою голову.
- Вдруг вы листами бумаги решите себе вены перерезать, - продолжил глумиться надо мной.
- Это грех, - выдала я ему всем известную истину.
- Грех, - хохотнул начальник, оглядываясь с переднего сидения. – Праведницу из себя можете не строить. Все ваши грехи мне известны и к делу приложены. А вот в церковь вы давно уже не ходили, Кристина Анатольевна. А ведь раньше пели в хоре и воскресную школу посещали.
Застыдив меня и удовлетворившись моим раздавленным состоянием, он отвернулся. Я тоже отвернулась к окну, разглядывая чужой город.
Он прав, я давно уже не переступала порог церкви. Я недостойна прощения. Я себя простить не могу и тем более покаяться.
А в детстве вправду пела, и мечтала стать знаменитой певицей, но мама была против. Мама всегда была против моих детских грёз. Мне все говорили, что я далеко пойду, если от маминой юбки отцеплюсь. Но вот мамы нет – и я очень далеко от дома. Так далеко, что уже и забываю, как выглядит мой родной город.
Машина подъехала к большому административному зданию. Алик помог выбраться, игнорируя возмущенное «отпусти», на которое он, по-моему, уже даже не реагировал. Микроавтобуса, в котором везли Серого, не было видно. Хоть я и приглядывалась к оживленному движению на дороге. Его увезли в другое место. Поднялась по лестнице, я не успела прочитать всего, что было написано на синей табличке, где первое слово гласило – «Управление».
Мужчины шли очень резво, я с трудом поспевала за ними, оглядывая все вокруг. Нас встретил огромный холл с большими колоннами, парадная лестница, к которой мы и направлялись. Лестница была вымощена красным камнем, создавая эффект красной дорожки. Люди в форме и просто в строгих пиджаках хранили на лицах суровую решимость, а кто-то и хмурился. Они провожали настороженными взглядами нашу процессию, уступали дорогу.
Сопровождение моё не переговаривалось, а просто шло только им известным маршрутом. На втором этаже свернули налево. Дальше по коридору тянулись двери, и в одну из них, под номером двести шестнадцать, вошли.
- Располагайтесь, Кристина Анатольевна, - гостеприимно возвестил начальник Алика. - А мы будем в соседнем кабинете.
- А кормить меня не будете? – уточнила, видя, что они собираются меня покинуть.
- Будем, будем. Виталий, сходи в столовую, пока она открыта, - кивнул Глеб Александрович одному из охранников.
Дверь закрылась, и я осталась один на один с неизвестным мужчиной, который встал возле двери. Я села на стул, возле шкафа. Стол буквой «Т» меня не привлекал.
Откинув голову, вдруг услышала знакомые, но очень приглушенные голоса. Быстро кинула взгляд на охранника. Мужчина точно ничего не слышал, только я. Повернув голову набок, стала прислушиваться к чуть слышным голосам.
- Девка не колется.
- Глеб, она не при чем тут.
Слова различала с трудом, но догадывалась, о ком идет беседа, и узнала говоривших.
- Алик, головой думай, а не тем, что у тебя в штанах. Она с ним заодно. Надо на неё надавить. Она точно была в лаборатории. Пусть огонь уничтожил практически все следы, но она там была!
- Это ничего не доказывает. Она слишком правильная для этого. Она не способна убивать.
- Алик, если человека загнать в угол, любой выстрелит. Надо просто узнать, что она скрывает. А она это делает, я чувствую. У меня нюх сам знаешь какой.
- Она скрывает, что его любит.
- Вот! А влюбленными можно крутить, как хочешь. Задержанный во всем сознался. Но просится с ней поговорить.
- Глеб, не смей.
- Алик, вы чего все на ней помешались-то? Обычная запуганная баба. Ну красивая, но глупая баба. Перестань за ней волочиться, скоро на руках носить станешь.
- Глеб, ты не поймешь. Это надо видеть.
- Что?
- Дико смотрится, когда он сорвался с места и просто забросил её на плечо. А потом она ревела. Противно это все. Жалко девку. Красивая.
- Алик, она нам нужна. Мы должны его поймать. У нас приказ стрелять на поражение. А ты тут сопли развел. Отстраню.
- Нет, Глеб. Не надо.
- Алик, у тебя жена дома, дочь. А ты по этой вздыхаешь.
- Говорю же, жалко девку.
- Нашел, кого жалеть.
Дверь в кабинет открылась, а я сквозь пелену слез следила, как мне принесли поесть. Желудок свело от голода, а кусок в горло не лезет. Вдруг стало так холодно. А в голове пустота.
Вяло пережёвывала жесткие куски мяса, равнодушно рассматривая рис в тарелке, словно испачканный в ржаво-оранжевом соусе. А я ем эту грязь. Ем, потому что сама так же испачканная грязью. Меня уже не принимают за нормального гражданина. Я просто девка.
Слезы срывались с ресниц, падали прямо в рис. Взяв бокал с чаем, чуть не подавилась от вырвавшегося всхлипа.
Я думала, что падать мне некуда, а оказалось, что нет. Есть еще уровень ниже плинтуса, когда уже ты не человек, а нечто.
Через силу затолкала еду в себя, не чувствуя её вкуса. Медленно встала и подошла к окну.
Там за стеклом жили они – люди. Те, кто еще считаются важными персонами, ездящие на представительных машинах. Те, кто задает темп жизни государства. Там были те, среди которых была и я – серая масса, но все же люди. А сейчас я выпала из системы. Никому не нужный болтик, ничего не значащий и ничего не держащий.
- Поводите меня, пожалуйста, до дамской комнаты, - глухо попросила охранников, украдкой стирая слезы.
Не хочу, чтобы видели меня такой, ни Алик, ни уж тем более Глеб Александрович. Я не дам ему возможности еще раз потешить свое самолюбие.
Первым шёл Виталий, потом я, второй прикрыл спину. Глупо смотрелись мы, я уверена, что еще и странно. Обычно задержанных в наручниках водят, а меня просто под конвоем.
Приводила я себя в порядок долго. Слезы все никак не останавливались, когда смотрела на свое отражение. Слова Алика все еще стояли в ушах. Жалко ему меня. Красивая. Какая красивая? В каком месте? А вот Глеб Александрович прав: я напуганная глупая баба.
С этим утверждением не поспоришь. Волосы от грязи потеряли свою привлекательность. Посомневавшись, все же намылила немного их и сполоснула, с трудом умещаясь в раковине. Еще сложнее обстояло дело с их просушкой. Сушилка отказывалась долго работать и не давала эффекта фена. Но, когда закончив возиться с ней, я подошла к зеркалу, смогла хоть немного улыбнуться. Мытарства мои были вознаграждены. Волосы вновь блестели, влажными локонами спускались на плечи.
Выходила из дамской комнаты я спокойной. И сделала вид, что не видела, как недовольно на меня смотрели охранники, заждавшиеся под дверью. Я настраивалась на разговор с Аликом. Я не понимала, как и Глеб Александрович, его бережного отношения ко мне. Ведь если он женат, то зачем разыгрывает из себя ангела-хранителя? Зачем эта игра, что я виновата в том, что отталкиваю его, когда он стремится оберегать и опекать. Зачем весь этот фарс?
Когда мы дошли до кабинета, я уже столько всего себе напридумывала и главной остается версия, чтобы разозлить Тимура. Алик предполагал, что встреча пройдет не так как надо? Или даже знал это.
Виталий распахнул передо мной дверь. А в кабинете нас ждали: Алик, Глеб Александрович, ещё трое мужчин в форме и Серый.
Я замерла на месте, встретившись с ним взглядом.
- Привет, Крис, - похабно усмехнулся Весельчак.
- Не отвлекайся. Мы выполнили свою часть уговора. Теперь говори, где он? – Глеб Александрович был суров и непоколебим.
Таким и должен быть настоящий начальник спецслужб, а не насмехаться над женщинами.
- Завтра утром посадите её в поезд номер двадцать девять Н «Кемерово-Москва», лучше в третий вагон, - вместо ответа потребовал задержанный.
- Кристина Анатольевна, вы свободны, - бросил мне Глеб Александрович и, перестав обращать на меня внимание, обратился к Весельчаку: – И зачем нам это делать?
Но я пропустила мимо ушей приказ, осталась стоять и слушать, сама не понимая зачем. Ведь знала, что ни о чем хорошем не услышу.
- Посадите её в поезд и все сами поймете, - скалился мне Весельчак, гипнотизируя взглядом.
- Где Молотов? – окрикнул его Глеб Александрович, и Серый с ленцой повернулся к нему лицом, издевательски изрек:
- Не знаю.
- Вы сказали, что сдадите нам место, где он прячется, если увидите госпожу Родионову, - продолжал давить на него Глеб.
- Я её и увидел, - усмехнулся, вновь оборачиваясь ко мне, Серый. - Красивая стерва. И свою часть сделки я выполнил.
- Он в поезде? Он будет там?
- Да, он и чемодан тоже, - усмехнулся Серый и вновь прожег меня взглядом. - Остановить его сможет только она.
- Объяснись, - потребовал Алик, а я вздрогнула, впервые услышав угрожающие нотки в его голосе.
- Алик, Алик, мы с тобой знаем, на что способен Тигр, и что он пасует только в одном случае, если на горизонте появляется эта маленькая сучка. Сколько раз она сбивала нам планы, срываясь с места. Сколько раз мы бросали переговоры и неслись за ней вслед. Ну же, Алик, вспомни, как он смотрит на нее. А ведь с виду такая тихая. А управляет им, вертит.
- Неправда! – выкрикнула я, не в силах и дальше терпеть поклеп в мой адрес.
- Кристина Анатольевна, я велел вам выйти, - резко бросил мне Глеб Александрович, продолжая следить за Весельчаком.
- Что, маленькая, боишься, что узнают о твоей тайне? Боишься, что тебя раскроют? – продолжал гнуть свое Серый, подмигивая.
И у меня в голове просто замкнуло. Чуть не задохнулась от злости, подскочила к нему с такой прытью, которой от меня никто не ожидал. Замахнулась, чтобы влепить ему пощечину, но Алик успел перехватить руку и меня оттащить от вскочившего мужчины, который расхохотался.
- Ну, так я прав, Кристина? Прав?
- Нет! – визгливо выкрикнула я, желая расцарапать ему ногтями лицо.
Брюнет, удерживая меня под грудью, оттаскивал к двери, а я кричала, чтобы отпустил.
- Алик, отпусти, а то покусает эта бешеная, - донеслось из-за двери голос Весельчака, которая поспешно закрылась за нами.
- Крис, успокойся, - шептал брюнет на ухо, чем еще больше раздражал.
- Алик, отпустите, меня сейчас вырвет! – из последних сил выкрикнула в ответ и получила долгожданную свободу.
Я была во власти своего хозяина, а он всё смотрел, не отрываясь. Он был за моей спиной, но я боялась оглянуться.
- Ну, хоть одного поймали, - раздался рядом голос Глеба Александровича.
А я все ждала, он обещал, что убьет. У него есть шанс. Я стояла отрытая как на ладони. Я чувствовала, как медленно его взгляд опустился по моему позвоночнику вниз, словно горячей ладонью погладил. Закусила губу, чтобы не застонать в голос. Это невозможно возбуждающе, когда тебя раздевают взглядом, медленно, с чувством. Особо долгим вниманием одарили то место, где заканчивается копчик. Жар нарастал внизу живота.
Чтобы занять руки, смяла подол новой юбки, которую приобрела сегодня. Я точно знала, что она не просвечивала, но такое впечатление, что она не была преградой для вожделеющего взгляда блондина.
- Кристина Анатольевна, вам лучше? – вздрогнула от громкого голоса Глеба.
Возбуждение остро кололо кожу, желая быть выпущенным на свободу, да только тот, с кем я могу это сделать, решил меня сегодня только помучить. Я ждала, что Тимур появится, что заберет меня. Но он медлил, продолжая разжигать своим взглядом моё желание.
- Крис? – позвал Алик.
А я обняла себя руками, так хотелось ощутить себя в объятиях Тимура, слышать его глухие стоны, почувствовать тяжесть горячего тела.
- Крис!
Алик бесцеремонно развернул за руку, с тревогой вглядываясь в моё лицо.
- Крис, все прошло, слышишь меня? – встревоженно спросил мой хранитель.
Кивнула, опуская взор. Он не должен догадаться, что Тимур рядом. Не хочу, чтобы они об этом знали.
Скинув руку брюнета, сцепила пальцы в замок. Меня била мелкая дрожь желания. Даже сглотнуть не могла от удушающих рыданий. Ощущение жаркого взгляда никуда не пропадало, он наблюдал из своего укрытия. Но где он, я не могла предположить, ведь прямо только здание. Может, на крыше?
- Ладно, сворачиваемся. Одного взяли, второй никуда не денется. Все выезды перекрыты.
Подняв голову, я улыбнулась и с облегчением выдохнула. Что со мной? Я же так хотела сбежать от него, а сейчас радуюсь, что он рядом. Тимур проводил взглядом, от чего ноги с трудом слушались меня. Но я пыталась взять себя в руки. Я должна сама дойти до машины. Сама!
- Кристина Анатольевна, вы хорошо себя чувствуете? Вы раскраснелись. У вас жар? – теперь заботу проявлял Глеб Александрович, и стал тянуть по мне руку. Но я отпрянула от нее, быстро заверила, что я здорова.
- Просто это страшно, когда рядом с тобой человека ловят и скручивают как бешеного пса, - оправдание вышло так себе, но на ум ничего другого не пришло.
- Да, зрелище не для слабонервных, - согласился со мной мужчина, придерживая дверцу машины.
Машина была другая, не микроавтобус, на котором меня сюда привезли. Презентабельный черный авто изнутри пах натуральной кожей. Опустившись на сиденье, поправила подол, чувствуя, что постепенно успокаиваюсь. Размяла рукой шею и плечи, глубоко вздыхая. Тело отозвалось сладкой негой. Поежилась, оглаживая ладонями предплечья. Было так приятно гладить себя, чувствуя, как отзывается каждая клеточка тела на ласку. Страх стал отпускать, и даже присутствие посторонних мужчин уже не так беспокоило, как незатихающий зуд между ног. Поймала себя на мысли, что хочу погладить себя по внутренней части бедер, чтобы хоть немного успокоить желание.
- Кристина, все хорошо? – спросил меня Алик, чуть придвигаясь ближе.
Я остро почувствовала его горячее дыхание на щеке. Осторожно обернулась, с удивлением глядя ему в глаза.
Его губы были так близко, что невольно облизнула свои.
Нет, определенно я испортилась окончательно, если хочу поцелуя, любого и даже можно с Аликом, только бы он забрал жар, от которого горела кожа на губах.
- Крис? – удивился Алик, придвигаясь еще ближе.
- Алик, вы чего там творите? – недовольно возмутился Глеб Александрович, и мы с брюнетом, как ошпаренные, отпрянули друг от друга.
- Кристина Анатольевна, у вас точно все хорошо?
Очень хотелось послать его некультурно на три веселых буквы, да воспитание не позволяло. Такой поцелуй сорвался, а губы ноют. Нервно кусала их, чтобы успокоиться хоть чуть-чуть.
Желудок заурчал, и я не выдержала.
- Я есть хочу, очень сильно, - призналась, ожидая решение мужчин.
- Сейчас на базе и поужинаем, - отмахнулся Глеб Александрович.
Мысли о еде помогли отвлечься от другого голода, который стал притупляться. И мне стало стыдно за то, что готова была сама поцеловать брюнета, дать ему надежду.
Стыдно было даже взглянуть на него и больно оттого, что Тимур так далеко. Вспомнилось то время, когда я впервые почувствовала силу нашего одиночества. Когда днем загружала себя работой так, чтобы ночью не снились холодные голубые глаза, чтобы не вскакивать с кровати, рыдая навзрыд. Но я справилась тогда и сейчас смогу. Нужно взять себя в руки и заняться чем-нибудь, отвлечься.
- Алик, вы не могли бы мне книги принести, - обратилась я к своему молчаливому ангелу. - Очень скучно, хоть почитаю. Я ведь надолго у вас застряла.
Губы брюнета дрогнули, растягиваясь в улыбке, но ответить не успел.
- Кристина Анатольевна, а вы не на отдыхе, чтобы скучать, - ехидно вклинился в разговор Глеб Александрович.
Ну, понятно, еще один садист на мою голову.
- Вдруг вы листами бумаги решите себе вены перерезать, - продолжил глумиться надо мной.
- Это грех, - выдала я ему всем известную истину.
- Грех, - хохотнул начальник, оглядываясь с переднего сидения. – Праведницу из себя можете не строить. Все ваши грехи мне известны и к делу приложены. А вот в церковь вы давно уже не ходили, Кристина Анатольевна. А ведь раньше пели в хоре и воскресную школу посещали.
Застыдив меня и удовлетворившись моим раздавленным состоянием, он отвернулся. Я тоже отвернулась к окну, разглядывая чужой город.
Он прав, я давно уже не переступала порог церкви. Я недостойна прощения. Я себя простить не могу и тем более покаяться.
А в детстве вправду пела, и мечтала стать знаменитой певицей, но мама была против. Мама всегда была против моих детских грёз. Мне все говорили, что я далеко пойду, если от маминой юбки отцеплюсь. Но вот мамы нет – и я очень далеко от дома. Так далеко, что уже и забываю, как выглядит мой родной город.
Машина подъехала к большому административному зданию. Алик помог выбраться, игнорируя возмущенное «отпусти», на которое он, по-моему, уже даже не реагировал. Микроавтобуса, в котором везли Серого, не было видно. Хоть я и приглядывалась к оживленному движению на дороге. Его увезли в другое место. Поднялась по лестнице, я не успела прочитать всего, что было написано на синей табличке, где первое слово гласило – «Управление».
Мужчины шли очень резво, я с трудом поспевала за ними, оглядывая все вокруг. Нас встретил огромный холл с большими колоннами, парадная лестница, к которой мы и направлялись. Лестница была вымощена красным камнем, создавая эффект красной дорожки. Люди в форме и просто в строгих пиджаках хранили на лицах суровую решимость, а кто-то и хмурился. Они провожали настороженными взглядами нашу процессию, уступали дорогу.
Сопровождение моё не переговаривалось, а просто шло только им известным маршрутом. На втором этаже свернули налево. Дальше по коридору тянулись двери, и в одну из них, под номером двести шестнадцать, вошли.
- Располагайтесь, Кристина Анатольевна, - гостеприимно возвестил начальник Алика. - А мы будем в соседнем кабинете.
- А кормить меня не будете? – уточнила, видя, что они собираются меня покинуть.
- Будем, будем. Виталий, сходи в столовую, пока она открыта, - кивнул Глеб Александрович одному из охранников.
Дверь закрылась, и я осталась один на один с неизвестным мужчиной, который встал возле двери. Я села на стул, возле шкафа. Стол буквой «Т» меня не привлекал.
Откинув голову, вдруг услышала знакомые, но очень приглушенные голоса. Быстро кинула взгляд на охранника. Мужчина точно ничего не слышал, только я. Повернув голову набок, стала прислушиваться к чуть слышным голосам.
- Девка не колется.
- Глеб, она не при чем тут.
Слова различала с трудом, но догадывалась, о ком идет беседа, и узнала говоривших.
- Алик, головой думай, а не тем, что у тебя в штанах. Она с ним заодно. Надо на неё надавить. Она точно была в лаборатории. Пусть огонь уничтожил практически все следы, но она там была!
- Это ничего не доказывает. Она слишком правильная для этого. Она не способна убивать.
- Алик, если человека загнать в угол, любой выстрелит. Надо просто узнать, что она скрывает. А она это делает, я чувствую. У меня нюх сам знаешь какой.
- Она скрывает, что его любит.
- Вот! А влюбленными можно крутить, как хочешь. Задержанный во всем сознался. Но просится с ней поговорить.
- Глеб, не смей.
- Алик, вы чего все на ней помешались-то? Обычная запуганная баба. Ну красивая, но глупая баба. Перестань за ней волочиться, скоро на руках носить станешь.
- Глеб, ты не поймешь. Это надо видеть.
- Что?
- Дико смотрится, когда он сорвался с места и просто забросил её на плечо. А потом она ревела. Противно это все. Жалко девку. Красивая.
- Алик, она нам нужна. Мы должны его поймать. У нас приказ стрелять на поражение. А ты тут сопли развел. Отстраню.
- Нет, Глеб. Не надо.
- Алик, у тебя жена дома, дочь. А ты по этой вздыхаешь.
- Говорю же, жалко девку.
- Нашел, кого жалеть.
Дверь в кабинет открылась, а я сквозь пелену слез следила, как мне принесли поесть. Желудок свело от голода, а кусок в горло не лезет. Вдруг стало так холодно. А в голове пустота.
Вяло пережёвывала жесткие куски мяса, равнодушно рассматривая рис в тарелке, словно испачканный в ржаво-оранжевом соусе. А я ем эту грязь. Ем, потому что сама так же испачканная грязью. Меня уже не принимают за нормального гражданина. Я просто девка.
Слезы срывались с ресниц, падали прямо в рис. Взяв бокал с чаем, чуть не подавилась от вырвавшегося всхлипа.
Я думала, что падать мне некуда, а оказалось, что нет. Есть еще уровень ниже плинтуса, когда уже ты не человек, а нечто.
Через силу затолкала еду в себя, не чувствуя её вкуса. Медленно встала и подошла к окну.
Там за стеклом жили они – люди. Те, кто еще считаются важными персонами, ездящие на представительных машинах. Те, кто задает темп жизни государства. Там были те, среди которых была и я – серая масса, но все же люди. А сейчас я выпала из системы. Никому не нужный болтик, ничего не значащий и ничего не держащий.
- Поводите меня, пожалуйста, до дамской комнаты, - глухо попросила охранников, украдкой стирая слезы.
Не хочу, чтобы видели меня такой, ни Алик, ни уж тем более Глеб Александрович. Я не дам ему возможности еще раз потешить свое самолюбие.
Первым шёл Виталий, потом я, второй прикрыл спину. Глупо смотрелись мы, я уверена, что еще и странно. Обычно задержанных в наручниках водят, а меня просто под конвоем.
Приводила я себя в порядок долго. Слезы все никак не останавливались, когда смотрела на свое отражение. Слова Алика все еще стояли в ушах. Жалко ему меня. Красивая. Какая красивая? В каком месте? А вот Глеб Александрович прав: я напуганная глупая баба.
С этим утверждением не поспоришь. Волосы от грязи потеряли свою привлекательность. Посомневавшись, все же намылила немного их и сполоснула, с трудом умещаясь в раковине. Еще сложнее обстояло дело с их просушкой. Сушилка отказывалась долго работать и не давала эффекта фена. Но, когда закончив возиться с ней, я подошла к зеркалу, смогла хоть немного улыбнуться. Мытарства мои были вознаграждены. Волосы вновь блестели, влажными локонами спускались на плечи.
Выходила из дамской комнаты я спокойной. И сделала вид, что не видела, как недовольно на меня смотрели охранники, заждавшиеся под дверью. Я настраивалась на разговор с Аликом. Я не понимала, как и Глеб Александрович, его бережного отношения ко мне. Ведь если он женат, то зачем разыгрывает из себя ангела-хранителя? Зачем эта игра, что я виновата в том, что отталкиваю его, когда он стремится оберегать и опекать. Зачем весь этот фарс?
Когда мы дошли до кабинета, я уже столько всего себе напридумывала и главной остается версия, чтобы разозлить Тимура. Алик предполагал, что встреча пройдет не так как надо? Или даже знал это.
Виталий распахнул передо мной дверь. А в кабинете нас ждали: Алик, Глеб Александрович, ещё трое мужчин в форме и Серый.
Я замерла на месте, встретившись с ним взглядом.
- Привет, Крис, - похабно усмехнулся Весельчак.
- Не отвлекайся. Мы выполнили свою часть уговора. Теперь говори, где он? – Глеб Александрович был суров и непоколебим.
Таким и должен быть настоящий начальник спецслужб, а не насмехаться над женщинами.
- Завтра утром посадите её в поезд номер двадцать девять Н «Кемерово-Москва», лучше в третий вагон, - вместо ответа потребовал задержанный.
- Кристина Анатольевна, вы свободны, - бросил мне Глеб Александрович и, перестав обращать на меня внимание, обратился к Весельчаку: – И зачем нам это делать?
Но я пропустила мимо ушей приказ, осталась стоять и слушать, сама не понимая зачем. Ведь знала, что ни о чем хорошем не услышу.
- Посадите её в поезд и все сами поймете, - скалился мне Весельчак, гипнотизируя взглядом.
- Где Молотов? – окрикнул его Глеб Александрович, и Серый с ленцой повернулся к нему лицом, издевательски изрек:
- Не знаю.
- Вы сказали, что сдадите нам место, где он прячется, если увидите госпожу Родионову, - продолжал давить на него Глеб.
- Я её и увидел, - усмехнулся, вновь оборачиваясь ко мне, Серый. - Красивая стерва. И свою часть сделки я выполнил.
- Он в поезде? Он будет там?
- Да, он и чемодан тоже, - усмехнулся Серый и вновь прожег меня взглядом. - Остановить его сможет только она.
- Объяснись, - потребовал Алик, а я вздрогнула, впервые услышав угрожающие нотки в его голосе.
- Алик, Алик, мы с тобой знаем, на что способен Тигр, и что он пасует только в одном случае, если на горизонте появляется эта маленькая сучка. Сколько раз она сбивала нам планы, срываясь с места. Сколько раз мы бросали переговоры и неслись за ней вслед. Ну же, Алик, вспомни, как он смотрит на нее. А ведь с виду такая тихая. А управляет им, вертит.
- Неправда! – выкрикнула я, не в силах и дальше терпеть поклеп в мой адрес.
- Кристина Анатольевна, я велел вам выйти, - резко бросил мне Глеб Александрович, продолжая следить за Весельчаком.
- Что, маленькая, боишься, что узнают о твоей тайне? Боишься, что тебя раскроют? – продолжал гнуть свое Серый, подмигивая.
И у меня в голове просто замкнуло. Чуть не задохнулась от злости, подскочила к нему с такой прытью, которой от меня никто не ожидал. Замахнулась, чтобы влепить ему пощечину, но Алик успел перехватить руку и меня оттащить от вскочившего мужчины, который расхохотался.
- Ну, так я прав, Кристина? Прав?
- Нет! – визгливо выкрикнула я, желая расцарапать ему ногтями лицо.
Брюнет, удерживая меня под грудью, оттаскивал к двери, а я кричала, чтобы отпустил.
- Алик, отпусти, а то покусает эта бешеная, - донеслось из-за двери голос Весельчака, которая поспешно закрылась за нами.
- Крис, успокойся, - шептал брюнет на ухо, чем еще больше раздражал.
- Алик, отпустите, меня сейчас вырвет! – из последних сил выкрикнула в ответ и получила долгожданную свободу.
