А я ему: «Да, ничего, можете даже пукнуть». «Спасибо за разрешение», - опять смеётся. «Так что делать с попыткой мошеннических действий будем?» «О! Это страшно! Ведь они могут украсть все мои двадцать пять миллионов!» Он опять поперхнулся, а я: «Ну, ладно, я на эту тему подумаю», - и отключилась.
- Ну, ты даёшь! Да, ты почище Петросяна юморишь! А откуда у тебя двадцать пять миллионов?
- Да, откуда они у меня? Нету их, потому как взяться неоткуда. В этих вопросах на меня где залезешь, там и слезешь. Я вообще не люблю когда со мной строгим голосом кто-то разговаривает, какие-то отчеты требует… А он тогда на меня: «Где могла произойти утечка ваших личных данных?» И зачем я буду ему рассказывать? Чтобы он туда и обращался, чтобы заполучить ещё на кого-то эти самые данные? Пригрозил, сказал, что, если не хотите с ним разговаривать, то он начинает оформлять на меня кредит. Девятнадцатого придётся заплатить первый взнос, - Ольга Николаевна не без ехидства засмеялась.
- Ну, ты, видишь, за словом в карман не лезешь, а я вот могу не найти, что сказать им.
- И тут вчера звонок снова. Другой голос, но говорит с напрягом, усердно выговаривая слова. «В отношении вас совершаются мошеннические действия, кто мог знать ваши личные данные? Возбуждено дело по статье 337, подделка документов, вы признаны потерпевшей» «Фига се!» - говорю. – «Если меня за углом отымеют и я приду к вам с просьбой завести на безобразников уголовное дело, то вы не сразу его откроете. Мне придётся за вами ещё побегать. А тут, без проблем, - вуаля! – и я уже потерпевшая!» «Вы предупреждены о неразглашении материалов дела». Говорю, - «Сладенький. Ты меня не пугай, я завтра вот схожу в отделение банка, потом в пикет, сообщу о вашей заботе, а потом, если нужда, то перезвоню». Он развозмущался. «Потерпевшая!» Я значит, - потерпевшая, а орёт - он, будто это он – потерпевший. А вообще, я почитала, человек в статусе потерпевшего имеет право знакомиться со всеми материалами дела, поэтому надо не стесняться задавать им как можно больше вопросов, и они обязаны на них отвечать.
последний раз звонили мне, я уже его голос знаю, то какой-то мужчина моими данными хотел воспользоваться, через месяц женщина...
Говорю: «Вы задержали ее?» Он: «Здесь я вопросы задаю. Идите на кухню и там командуйте!» Я ему: «Иди сам на кухню, возьми в холодильнике селедку и имей ей мозги, а мне не надо!» Он: «Вы больная, мы будем в другом месте разговаривать». А я: «А ты здоровый, вот с автоматчиками и приезжай!» И он бросил трубку!
- Довела мужика до белого каления! Так, ну, дорогая соседушка, спасибо за ужин, за интересную и полезную информацию, за компанию… Договариваемся, если завтра дождя не будет, сходим по сухому к твоему грибному Клондайку.
- Давай, надумаешь, - звони.
На том и распрощались.
Хозяйка собрала со стола остатки ужина и сложила в пластиковое ведёрко, в котором регулярно выносила что-нибудь съедобное беспризорным животным, чаще собакам.
Когда Ольга была ещё ребёнком, её мама для множества бездомных животных являлась, если не авторитетом, то буквально, спасительницей. Всякий будний день, после обеда во время перерыва в близлежащей столовой, она заворачивала в кулёчек свои недоедки и кое-что со стола, оставшееся у соседей. И, когда шла после работы домой через лесополосу, раздавала «гостинцы» бездомным собакам и кошкам, которые уже её поджидали у тропы.
Ольга, помнится, очень переживала: «Что подумают соседи по столу в столовой!?» А мать её успокаивала: «Ну, что ты? Все давно знают, что я подкармливаю собак и кошек. Никто ничего не подумает».
Когда она внезапно умерла в 45 лет, наверное, многие и из четвероногих тоже, переживая, ждали, когда она, наконец, придёт…
Когда Ольга Николаевна вспоминает об этом, на глаза наворачиваются слёзы.
Пожалуй, она тоже унаследовала эту черту, - сострадательность к животным, и всякий раз, когда выбрасывает кухонные отходы, старается шкурки-жилки откладывать отдельно в пластиковую коробочку, для тех, кто поджидает у мусорного бачка. Но, в последнее время таковых всё меньше.
Ольга Николаевна далека от мысли, что всех бродячих надо разобрать по домам. Собаку в квартиру она бы согласилась взять только при условии, что они с ней остались последними живыми существами на свете. Но, читать такое, как план действий общественной организации - всё-таки больно:
«Ограничение доступа к ресурсам. Собаки чаще всего бродят в публичных местах, где есть доступ к таким ресурсам, как пища. Для ограничения случаев появления бродячих собак… доступ к ресурсам пищи в этих местах должен быть ограничен».
На следующий день Галина Леонидовна так и не позвонила, ещё через день на звонки не отвечала, а потом перезвонила сама. Оказывается, она три дня была занята тем, что присматривала за ходом работ по приведению своей печурки в приличный вид. Последние годы она с ней намучилась, и хоть домик принадлежал уже не ей, но зимой мучилась с печкой именно она. Поэтому тут не до того, чтобы считать расходы на печку пустыми тратами. Печка дымила, некоторые кирпичи отваливались, металлическая плита сползала на один бок, и пользоваться ею было опасно для здоровья, а может, и для жизни.
Галине Леонидовне соседки посоветовали парня, который восстановит печку недорого. Дали номер телефона. Парень пришёл, оценил объем работ, назначил цену и сказал, что сделает за три дня. Прямо с того самого, сегодняшнего вечера и начнёт. Причём, он оставшимся после предыдущего ремонта в богатом доме бэушным кафелем может обложить ей печку. Надо добавить всего тысячу рублей к стоимости заказа. Перед таким соблазном Галина Леонидовна устоять не смогла. И потому на три дня выпала из поля зрения.
Ольга Николаевна пообещала навестить приятельницу, чтобы оценить качество работы и похвалить ту за оперативность в принятии решений.
Ольга Николаевна только к искусству относилась так несерьёзно, можно сказать, пренебрежительно. Так-то она принимала общество и все его основные правила. Глупо подвергать сомнению каждую из догм, и каждую пытаться проверить своим жизненным опытом. Не хватит жизни, и в процессе зашкуравеешь. И душой и телом. А уж, что касается отношения к своим детям, - лучше вообще не проверять. И жизнь её Игорька была доказательством тому.
Только малые дети могут позволить себе такую роскошь. Эти маленькие исследователи, которые особо хороши лишь когда спят, всякую проделку, до которой додумаются, стараются проверить на практике.
И женщина лет на 25 - в полной зависимости от своего создания, живущая его заботами и переживаниями. Пока не пошлют подальше. Но, это их выбор. В отношении себя у женщины часто чувство, что ты - тягловый скот, которому одному нужны кашки, чистые попки, выученные уроки. Более никому не нужно, только тебе, - больной на всю голову... И вот эту мысль, что в кашках и уроках есть сакральный смысл, который нельзя подвергать сомнению, - надо нести в себе всю жизнь, не сворачивая. Все более лёгкие пути приведут не туда.
Миссия, однако...
По-хорошему, женщине уже за это медаль бы должны давать, если она по технологии вырастила ребёнка, не пренебрегая своими обязанностями, даже в мелочах.
Кстати, вот дети, - это часть общества или часть нас? Знаете, наверное, всё-таки, общества. Дало общество эту свою часть нам попользоваться, а потом за неё спросится с нас, и на этом, и на том, как говорится…
- Ну, что? Замечательно тебе тут всё сделали, - лучше и не придумаешь. Лучше, - это когда изразцами покрыта, - искренне порадовалась за приятельницу Ольга Николаевна.
- Да, сама в восторге. Вот только не знаю, как зимой она себя покажет. Он, Славка, всё-таки, отделочник, не печник.
- Ну, надеяться надо всегда на лучшее.
- Да, и денег, как всегда, в обрез, мы же не так живём, как некоторые тут.
- Это ты про меня, что ли? Нашла богачку.
- Сынок зато у тебя, рукой не достать.
- А, это – да… Про моего успешного Игорька давно, задолго до его рождения поэт придумал точные слова, - «Весь покрытый зеленью, абсолютно весь», - это про моего сыночка. А «зелень» в данном случае, - деньги в иностранной валюте. Зарабатывает он очень неплохо.
- Не женился ещё?
- Ну, пока не женился, но женщина у него появилась. Он же в работу
погружён сильно. Так сильно, что на личную жизнь времени почти не оставалось. Как я и опасалась, из-за этой загруженности то учёбой, то работой, выбирать себе пару у него долго не получалось. Я и ожидала, что выбирать будут его, а не он. Так и получилось. Недавно сообщил, что встретил женщину, ровесницу, тоже 37 лет, мужской парикмахер. Он у неё обслуживался несколько месяцев, пообщались в процессе, вот и нашли общий язык.
- Ну, что, хорошая, полезная специальность.
- Так-то Лариса, - её так зовут, не всегда работала мужским мастером. Она преподавателем работала в России.
- А давно она там живёт?
- Когда она приехала в Испанию, ей было тридцать четыре. Три года назад Как говорится, ещё с надеждами на лучшее будущее. Она работала раньше преподавателем английского в одном из вузов Самары.
- Ну, с такой профессией могла бы и здесь хорошо жить.
- Да, нет, что ты! Они не так много зарабатывают.
- Я как посмотрю, они все такие фифы эти преподавательницы.
- Это чисто внешнее впечатление. У неё тоже многие женщины-коллеги ходили на работу как на своего рода, «тусовку», ну, это и понятно, у одной муж полковник в ГАИ, у другой предприниматель. Хорошо ходить на работу, когда чувствуешь хороший тыл в виде материального достатка и надёжной семьи. Ходишь, практически для того, чтобы покрасоваться нарядами, посудачить о курортах и намекнуть на широкие возможности. А у неё ни по одному из пунктов плюсик ставить было некуда. Да ещё и дочку надо было содержать.
- А у неё ребёнок есть?
- Как она говорит, из всех радостей семейной жизни у неё одна Викулька. Плод большой студенческой любви. Нет, Лариса с её отцом, как и полагается в хороших парах, осознав, что у них будет ребёнок, зарегистрировали брак на третьем курсе. В смысле, когда она заканчивала третий курс. Муж-то её к тому времени уже был отчислен за академическую неуспеваемость и делал вялые попытки заработать на жизнь физическим трудом. Получалось не очень. А после рождения дочери эта проблема, что называется, встала во весь рост. Ребёнок у бабушки, а они, как предполагалось, готовили базу для дальнейшей счастливой жизни. Не очень-то у них это получалось. Она доучивалась, потом аспирантура, а муж жил, как птица в полете, в смысле, куда хотел, туда и летел.
- Пил что ли? Или гулял?
- Стал попивать, а когда из вуза вылетел, ещё более регулярно, чем в студенческие годы (из-за чего, собственно, и «вылетел» из вуза). Видишь ли, студенческих друзей-знакомых много, то один встретится, то другой, святое дело…
- Ну, кто ж такое станет терпеть…
- Вот и её хватило на четыре года, а потом она решила, что «война с пьянством принимает затяжной, оборонительный характер». Она такая юмористка, уж выразится, так выразится.
Ольга Николаевна приумолкла, не стала дальше распространяться о чужих делах.
Женщины выщли из дома Галины Леонидовны, постояли в тени деревьев.
- Ладно, Галочка! Пошла я домой, а то ещё куча дел несделанных.
- Какие-такие у тебя дела остались несделанными?
- Абрикосы видишь, зреют уже. И у меня тоже. У нас на участке на меже растёт большое дерево. Ту сторону, что на соседей смотрит, они обирают, а ту, что на наш дом, - мы обираем. Вот моя часть осталась, осыпаться скоро будет. Надо хоть те снять, что смогу достать.
- Дружно вы живёте с соседями?
- Да, нормально. Все люди, - люди.
- Говорят, они – богачи, очень влиятельные люди.
- Да, это видно по их уровню жизни, но обычно контакты с ними заканчиваются компромиссами, - подвела итог разговору Ольга Николаевна.
Вернувшись домой, Ольга Николаевна взяла корзинку, которую когда-то привёз ей муж из командировки в качестве презента, и вышла к абрикосовому дереву. Те плоды, что успели упасть, - собрала в отдельный пакет, с намерением использовать для летнего компота. Завтра же и сварить можно, а с дерева, чистенькие уже можно и в корзинку. Эти на повидло пойдут.
Ольга Николаевна срывала плоды и мысленно всё время возвращалась к разговору с Леонидовной, который они только что вели. Да, Игорёк давно жил отдельно, но связи с матерью не терял, и спрашивал регулярно о них с отцом, об их здоровье и рассказывал по мере возможного о своих делах.
Подробно о личной жизни своего сына она ни с кем не говорила, некоторые моменты не рассказывала даже мужу, а тут чего-то разболталась. Ну, ничего такого, что рано или поздно не стало бы известно всем, она не сказала. Хотя сама давно уже детально знала все нюансы, выведала деликатно за эти месяцы. Знала, что устроилась Лариса после аспирантуры преподавателем в вуз. И потекла жизнь, не сказать однообразная, но, какая-то беспросветная, как она говорит. Суета, возня, а для души ничего. А у сотрудниц, незаметно вошедших в состав городской «элиты», всё по другому. Машины, курорты и зимой и летом. Поначалу, когда они приезжали откуда-нибудь, она с интересом расспрашивала, что, да как. Они, как водится, описывали красоты неземные, комфорт невероятный, мужиков необыкновенных (к тому времени мужья стали отпускать их на курорты одних). Особенно, по мнению сотрудниц, хороши были мужики в Испании. Что оставалось ей делать? Облизываться…
Когда Викульке было двенадцать (к тому времени она её уже забрала от матери к себе, так как маме стало тяжеловато), у неё созрел план. Выучить испанский, ну, хотя бы для бытового общения, взять путёвку, поехать в Испанию, остаться там, заработать, и забрать ребёнка к себе. Там многие из России так зацепились. В этом плане было только два слабых звена, куда деть Вику на несколько лет, и где взять денег на путёвку и на первое время.
И тут её сотрудница, у которой муж в автоинспекции, предложила ей познакомиться с одним разведённым бывшим сотрудником её мужа, подполковником в отставке, живёт один, однокомнатная квартира. Она познакомилась. Ну, что сказать, мужчина, конечно, постарше её, грубо говоря, мягко выражаясь. Но, зато, как собеседник хорош, да и пенсия неплохая. И с дочкой у них быстро сложились добрые отношения, переходящие в товарищеские. Викулька у неё, вообще, девочка без этих подростковых резкостей, очень терпимо к людям относится. А вот у самой Ларисы тёплых отношений с новым мужем так и не сложилось. Разница в возрасте сказалась, видимо. Но, Лариса посоветовалась с мужем, и решили так, - продают её комнату и его квартиру, покупают недорого домик в деревне, где Викулька с отчимом будут жить, большую часть оставшихся денег Лариса берёт с собой, а, как только там устраивается, через пару лет, забирает их в Испанию. Это официальная версия, для печати, так сказать.
В мыслях же, как поняла Ольга Николаевна, в картинах будущей жизни, его, почему-то не оказывалось рядом. Да, и в самом деле, в Тулу со своим самоваром, тем более таким поношенным… Ну, оставалось ознакомить с «официальной версией» членов семьи, имеющих право голоса.
- Ну, ты даёшь! Да, ты почище Петросяна юморишь! А откуда у тебя двадцать пять миллионов?
- Да, откуда они у меня? Нету их, потому как взяться неоткуда. В этих вопросах на меня где залезешь, там и слезешь. Я вообще не люблю когда со мной строгим голосом кто-то разговаривает, какие-то отчеты требует… А он тогда на меня: «Где могла произойти утечка ваших личных данных?» И зачем я буду ему рассказывать? Чтобы он туда и обращался, чтобы заполучить ещё на кого-то эти самые данные? Пригрозил, сказал, что, если не хотите с ним разговаривать, то он начинает оформлять на меня кредит. Девятнадцатого придётся заплатить первый взнос, - Ольга Николаевна не без ехидства засмеялась.
- Ну, ты, видишь, за словом в карман не лезешь, а я вот могу не найти, что сказать им.
- И тут вчера звонок снова. Другой голос, но говорит с напрягом, усердно выговаривая слова. «В отношении вас совершаются мошеннические действия, кто мог знать ваши личные данные? Возбуждено дело по статье 337, подделка документов, вы признаны потерпевшей» «Фига се!» - говорю. – «Если меня за углом отымеют и я приду к вам с просьбой завести на безобразников уголовное дело, то вы не сразу его откроете. Мне придётся за вами ещё побегать. А тут, без проблем, - вуаля! – и я уже потерпевшая!» «Вы предупреждены о неразглашении материалов дела». Говорю, - «Сладенький. Ты меня не пугай, я завтра вот схожу в отделение банка, потом в пикет, сообщу о вашей заботе, а потом, если нужда, то перезвоню». Он развозмущался. «Потерпевшая!» Я значит, - потерпевшая, а орёт - он, будто это он – потерпевший. А вообще, я почитала, человек в статусе потерпевшего имеет право знакомиться со всеми материалами дела, поэтому надо не стесняться задавать им как можно больше вопросов, и они обязаны на них отвечать.
последний раз звонили мне, я уже его голос знаю, то какой-то мужчина моими данными хотел воспользоваться, через месяц женщина...
Говорю: «Вы задержали ее?» Он: «Здесь я вопросы задаю. Идите на кухню и там командуйте!» Я ему: «Иди сам на кухню, возьми в холодильнике селедку и имей ей мозги, а мне не надо!» Он: «Вы больная, мы будем в другом месте разговаривать». А я: «А ты здоровый, вот с автоматчиками и приезжай!» И он бросил трубку!
- Довела мужика до белого каления! Так, ну, дорогая соседушка, спасибо за ужин, за интересную и полезную информацию, за компанию… Договариваемся, если завтра дождя не будет, сходим по сухому к твоему грибному Клондайку.
- Давай, надумаешь, - звони.
На том и распрощались.
Хозяйка собрала со стола остатки ужина и сложила в пластиковое ведёрко, в котором регулярно выносила что-нибудь съедобное беспризорным животным, чаще собакам.
Глава 8. Ольга Николаевна и её успешный сын.
***
Когда Ольга была ещё ребёнком, её мама для множества бездомных животных являлась, если не авторитетом, то буквально, спасительницей. Всякий будний день, после обеда во время перерыва в близлежащей столовой, она заворачивала в кулёчек свои недоедки и кое-что со стола, оставшееся у соседей. И, когда шла после работы домой через лесополосу, раздавала «гостинцы» бездомным собакам и кошкам, которые уже её поджидали у тропы.
Ольга, помнится, очень переживала: «Что подумают соседи по столу в столовой!?» А мать её успокаивала: «Ну, что ты? Все давно знают, что я подкармливаю собак и кошек. Никто ничего не подумает».
Когда она внезапно умерла в 45 лет, наверное, многие и из четвероногих тоже, переживая, ждали, когда она, наконец, придёт…
Когда Ольга Николаевна вспоминает об этом, на глаза наворачиваются слёзы.
Пожалуй, она тоже унаследовала эту черту, - сострадательность к животным, и всякий раз, когда выбрасывает кухонные отходы, старается шкурки-жилки откладывать отдельно в пластиковую коробочку, для тех, кто поджидает у мусорного бачка. Но, в последнее время таковых всё меньше.
Ольга Николаевна далека от мысли, что всех бродячих надо разобрать по домам. Собаку в квартиру она бы согласилась взять только при условии, что они с ней остались последними живыми существами на свете. Но, читать такое, как план действий общественной организации - всё-таки больно:
«Ограничение доступа к ресурсам. Собаки чаще всего бродят в публичных местах, где есть доступ к таким ресурсам, как пища. Для ограничения случаев появления бродячих собак… доступ к ресурсам пищи в этих местах должен быть ограничен».
***
На следующий день Галина Леонидовна так и не позвонила, ещё через день на звонки не отвечала, а потом перезвонила сама. Оказывается, она три дня была занята тем, что присматривала за ходом работ по приведению своей печурки в приличный вид. Последние годы она с ней намучилась, и хоть домик принадлежал уже не ей, но зимой мучилась с печкой именно она. Поэтому тут не до того, чтобы считать расходы на печку пустыми тратами. Печка дымила, некоторые кирпичи отваливались, металлическая плита сползала на один бок, и пользоваться ею было опасно для здоровья, а может, и для жизни.
Галине Леонидовне соседки посоветовали парня, который восстановит печку недорого. Дали номер телефона. Парень пришёл, оценил объем работ, назначил цену и сказал, что сделает за три дня. Прямо с того самого, сегодняшнего вечера и начнёт. Причём, он оставшимся после предыдущего ремонта в богатом доме бэушным кафелем может обложить ей печку. Надо добавить всего тысячу рублей к стоимости заказа. Перед таким соблазном Галина Леонидовна устоять не смогла. И потому на три дня выпала из поля зрения.
Ольга Николаевна пообещала навестить приятельницу, чтобы оценить качество работы и похвалить ту за оперативность в принятии решений.
***
Ольга Николаевна только к искусству относилась так несерьёзно, можно сказать, пренебрежительно. Так-то она принимала общество и все его основные правила. Глупо подвергать сомнению каждую из догм, и каждую пытаться проверить своим жизненным опытом. Не хватит жизни, и в процессе зашкуравеешь. И душой и телом. А уж, что касается отношения к своим детям, - лучше вообще не проверять. И жизнь её Игорька была доказательством тому.
Только малые дети могут позволить себе такую роскошь. Эти маленькие исследователи, которые особо хороши лишь когда спят, всякую проделку, до которой додумаются, стараются проверить на практике.
И женщина лет на 25 - в полной зависимости от своего создания, живущая его заботами и переживаниями. Пока не пошлют подальше. Но, это их выбор. В отношении себя у женщины часто чувство, что ты - тягловый скот, которому одному нужны кашки, чистые попки, выученные уроки. Более никому не нужно, только тебе, - больной на всю голову... И вот эту мысль, что в кашках и уроках есть сакральный смысл, который нельзя подвергать сомнению, - надо нести в себе всю жизнь, не сворачивая. Все более лёгкие пути приведут не туда.
Миссия, однако...
По-хорошему, женщине уже за это медаль бы должны давать, если она по технологии вырастила ребёнка, не пренебрегая своими обязанностями, даже в мелочах.
Кстати, вот дети, - это часть общества или часть нас? Знаете, наверное, всё-таки, общества. Дало общество эту свою часть нам попользоваться, а потом за неё спросится с нас, и на этом, и на том, как говорится…
***
- Ну, что? Замечательно тебе тут всё сделали, - лучше и не придумаешь. Лучше, - это когда изразцами покрыта, - искренне порадовалась за приятельницу Ольга Николаевна.
- Да, сама в восторге. Вот только не знаю, как зимой она себя покажет. Он, Славка, всё-таки, отделочник, не печник.
- Ну, надеяться надо всегда на лучшее.
- Да, и денег, как всегда, в обрез, мы же не так живём, как некоторые тут.
- Это ты про меня, что ли? Нашла богачку.
- Сынок зато у тебя, рукой не достать.
- А, это – да… Про моего успешного Игорька давно, задолго до его рождения поэт придумал точные слова, - «Весь покрытый зеленью, абсолютно весь», - это про моего сыночка. А «зелень» в данном случае, - деньги в иностранной валюте. Зарабатывает он очень неплохо.
- Не женился ещё?
- Ну, пока не женился, но женщина у него появилась. Он же в работу
погружён сильно. Так сильно, что на личную жизнь времени почти не оставалось. Как я и опасалась, из-за этой загруженности то учёбой, то работой, выбирать себе пару у него долго не получалось. Я и ожидала, что выбирать будут его, а не он. Так и получилось. Недавно сообщил, что встретил женщину, ровесницу, тоже 37 лет, мужской парикмахер. Он у неё обслуживался несколько месяцев, пообщались в процессе, вот и нашли общий язык.
- Ну, что, хорошая, полезная специальность.
- Так-то Лариса, - её так зовут, не всегда работала мужским мастером. Она преподавателем работала в России.
- А давно она там живёт?
- Когда она приехала в Испанию, ей было тридцать четыре. Три года назад Как говорится, ещё с надеждами на лучшее будущее. Она работала раньше преподавателем английского в одном из вузов Самары.
- Ну, с такой профессией могла бы и здесь хорошо жить.
- Да, нет, что ты! Они не так много зарабатывают.
- Я как посмотрю, они все такие фифы эти преподавательницы.
- Это чисто внешнее впечатление. У неё тоже многие женщины-коллеги ходили на работу как на своего рода, «тусовку», ну, это и понятно, у одной муж полковник в ГАИ, у другой предприниматель. Хорошо ходить на работу, когда чувствуешь хороший тыл в виде материального достатка и надёжной семьи. Ходишь, практически для того, чтобы покрасоваться нарядами, посудачить о курортах и намекнуть на широкие возможности. А у неё ни по одному из пунктов плюсик ставить было некуда. Да ещё и дочку надо было содержать.
- А у неё ребёнок есть?
- Как она говорит, из всех радостей семейной жизни у неё одна Викулька. Плод большой студенческой любви. Нет, Лариса с её отцом, как и полагается в хороших парах, осознав, что у них будет ребёнок, зарегистрировали брак на третьем курсе. В смысле, когда она заканчивала третий курс. Муж-то её к тому времени уже был отчислен за академическую неуспеваемость и делал вялые попытки заработать на жизнь физическим трудом. Получалось не очень. А после рождения дочери эта проблема, что называется, встала во весь рост. Ребёнок у бабушки, а они, как предполагалось, готовили базу для дальнейшей счастливой жизни. Не очень-то у них это получалось. Она доучивалась, потом аспирантура, а муж жил, как птица в полете, в смысле, куда хотел, туда и летел.
- Пил что ли? Или гулял?
- Стал попивать, а когда из вуза вылетел, ещё более регулярно, чем в студенческие годы (из-за чего, собственно, и «вылетел» из вуза). Видишь ли, студенческих друзей-знакомых много, то один встретится, то другой, святое дело…
- Ну, кто ж такое станет терпеть…
- Вот и её хватило на четыре года, а потом она решила, что «война с пьянством принимает затяжной, оборонительный характер». Она такая юмористка, уж выразится, так выразится.
Ольга Николаевна приумолкла, не стала дальше распространяться о чужих делах.
***
Женщины выщли из дома Галины Леонидовны, постояли в тени деревьев.
- Ладно, Галочка! Пошла я домой, а то ещё куча дел несделанных.
- Какие-такие у тебя дела остались несделанными?
- Абрикосы видишь, зреют уже. И у меня тоже. У нас на участке на меже растёт большое дерево. Ту сторону, что на соседей смотрит, они обирают, а ту, что на наш дом, - мы обираем. Вот моя часть осталась, осыпаться скоро будет. Надо хоть те снять, что смогу достать.
- Дружно вы живёте с соседями?
- Да, нормально. Все люди, - люди.
- Говорят, они – богачи, очень влиятельные люди.
- Да, это видно по их уровню жизни, но обычно контакты с ними заканчиваются компромиссами, - подвела итог разговору Ольга Николаевна.
***
Вернувшись домой, Ольга Николаевна взяла корзинку, которую когда-то привёз ей муж из командировки в качестве презента, и вышла к абрикосовому дереву. Те плоды, что успели упасть, - собрала в отдельный пакет, с намерением использовать для летнего компота. Завтра же и сварить можно, а с дерева, чистенькие уже можно и в корзинку. Эти на повидло пойдут.
Ольга Николаевна срывала плоды и мысленно всё время возвращалась к разговору с Леонидовной, который они только что вели. Да, Игорёк давно жил отдельно, но связи с матерью не терял, и спрашивал регулярно о них с отцом, об их здоровье и рассказывал по мере возможного о своих делах.
Подробно о личной жизни своего сына она ни с кем не говорила, некоторые моменты не рассказывала даже мужу, а тут чего-то разболталась. Ну, ничего такого, что рано или поздно не стало бы известно всем, она не сказала. Хотя сама давно уже детально знала все нюансы, выведала деликатно за эти месяцы. Знала, что устроилась Лариса после аспирантуры преподавателем в вуз. И потекла жизнь, не сказать однообразная, но, какая-то беспросветная, как она говорит. Суета, возня, а для души ничего. А у сотрудниц, незаметно вошедших в состав городской «элиты», всё по другому. Машины, курорты и зимой и летом. Поначалу, когда они приезжали откуда-нибудь, она с интересом расспрашивала, что, да как. Они, как водится, описывали красоты неземные, комфорт невероятный, мужиков необыкновенных (к тому времени мужья стали отпускать их на курорты одних). Особенно, по мнению сотрудниц, хороши были мужики в Испании. Что оставалось ей делать? Облизываться…
Когда Викульке было двенадцать (к тому времени она её уже забрала от матери к себе, так как маме стало тяжеловато), у неё созрел план. Выучить испанский, ну, хотя бы для бытового общения, взять путёвку, поехать в Испанию, остаться там, заработать, и забрать ребёнка к себе. Там многие из России так зацепились. В этом плане было только два слабых звена, куда деть Вику на несколько лет, и где взять денег на путёвку и на первое время.
И тут её сотрудница, у которой муж в автоинспекции, предложила ей познакомиться с одним разведённым бывшим сотрудником её мужа, подполковником в отставке, живёт один, однокомнатная квартира. Она познакомилась. Ну, что сказать, мужчина, конечно, постарше её, грубо говоря, мягко выражаясь. Но, зато, как собеседник хорош, да и пенсия неплохая. И с дочкой у них быстро сложились добрые отношения, переходящие в товарищеские. Викулька у неё, вообще, девочка без этих подростковых резкостей, очень терпимо к людям относится. А вот у самой Ларисы тёплых отношений с новым мужем так и не сложилось. Разница в возрасте сказалась, видимо. Но, Лариса посоветовалась с мужем, и решили так, - продают её комнату и его квартиру, покупают недорого домик в деревне, где Викулька с отчимом будут жить, большую часть оставшихся денег Лариса берёт с собой, а, как только там устраивается, через пару лет, забирает их в Испанию. Это официальная версия, для печати, так сказать.
***
В мыслях же, как поняла Ольга Николаевна, в картинах будущей жизни, его, почему-то не оказывалось рядом. Да, и в самом деле, в Тулу со своим самоваром, тем более таким поношенным… Ну, оставалось ознакомить с «официальной версией» членов семьи, имеющих право голоса.
