– Почему же вы не настояли? Вы её так любили, и вдруг?.. Тем более уже была одна история в качестве примера. Мне кажется ваша бабушка хотя и была, возможно, зла на его семью, эту самую соперницу, но была всё-таки разумной и, в какой-то мере, всё-таки мудрой женщиной. Навряд ли я ошибаюсь, — Юля отрицательно покачала головой.
– Меня послали в очередную командировку, отказаться я не мог. Я тогда витал в облаках. Рядом любимый человек, профессия о которой я мечтал. Всё, казалось, сложилось лучше некуда. Скажи я тогда бабушке, что хочу жениться на Гале, что люблю её, она бы не раздумывая прогнала Людмилу, и оберегала бы Галю. И даже, может быть, не разрушила бы всё… И, знаете, мне кажется вы правы, Юля — она бы переступила через свою гордость… Во всяком случае я так сейчас считаю. Ну, а прав я или нет — Юрий развёл руками, — уже никто не ответит… Но… Я тогда промолчал. О любви не сказал. Думал рано ещё, приеду признаюсь и всем объявлю, сделаю предложение… Может быть и бабушка подумала тогда, что с Галей — это так, очередное увлечение. Хотя… Мне кажется, по мне и так видно было, что всё серьёзней некуда… Извините, Юля, я, наверно, отвлёкся… — Юрий с грустью в глазах посмотрел на неё. — Дина воспользовалась моментом. Они с Людой стоили друг друга, что одна, что другая… Клубок единомышленников, одним словом. Они обе боролись за моё внимание, но это была простая корысть. В конце концов, они разругались окончательно. Да и… Какая может быть дружба у таких особ? Они обе мечтали о славе, деньгах… И попасть в такую семью, как наша… Под крыло моей бабушки… Дина завидовала Гале. Галя была красивее её, удачливее, моя бабушка к ней, в отличие от Дины, была, как я говорил, очень благосклонна. А в нашей грустной истории, я думаю, сложилось сразу несколько факторов. В конце концов та самая Галина бабушка попросила её съехать. Галю послали по распределению куда-то далеко, если бы она вышла за меня замуж, она бы здесь осталась, да и бабушка могла бы подключить свои связи… Хотя… Мне кажется, Галя была не тем человеком, который любит пользоваться чьим-то положением. Она хотела стать врачом и стала им, для неё это было призванием… Но я снова отступил… В общем, я уехал. А когда приехал… Бабушка была уже против Гали… Почему-то… Я же тогда ещё ничего не знал… Нет, вы не думайте, я уже готов был бросить всё и уехать с Галей, лишь бы быть с ней. Но судьба распорядилась иначе… Она просто уехала… Так, по-английски — тихо, не прощаясь. Когда я узнал, что она уезжает, прибежал на вокзал… Ну, а дальше вы уже знаете. Единственное, что я всё-таки узнал, правда чуть позже, что она вышла замуж… Говорили — вроде… Но как оказалось, с ваших слов — действительно. В какой-то момент, наверно, именно это остановило меня от поисков… Правда, только на время. А дальше я понял, что всё равно не могу без неё. Вы знаете, Юля, я ведь готов был её из семьи увести, даже если бы у неё уже были дети… Но она как будто в воду канула… Была и нет… А я менял жён, — Юрий задумчиво посмотрел на письма. — Думал, что смогу забыть её… Пытался забыть, поэтому разводился с одной, женился на другой… Глупо, правда? — он посмотрел на Юля, грустно усмехнувшись.
– Значит вы ничего не знаете про её записку?
– Какую записку? — Юрий удивлённо вскинул брови, не сводя глаз с молодой женщины.
– Это ведь Галя? — она протянула ему пожелтевшую от времени, фотографию молодой девушки.
Мужчина осторожно, будто хрупкую вещь, взял её из Юлиных рук.
– Удивительно, я думал её уже и не сохранилось, — проведя пальцем по фотографии, грустно ответил он. — Значит, бабушка её хранила?
– Наверно, раз она там оказалась. И вот ещё… Та самая записка, — она протянула ему тетрадный листок с несколькими чернильными строчками.
Пробежав по ним глазами, Юрий опустил голову.
– Я ведь уже вернулся тогда… Если бы я знал о ней… — он махнул листком. — Был бы совсем другой финал. Ведь я даже не знал, что она… Галя… Написала мне, — с трудом подбирая слова, добавил Юрий. — Бабушка, получается, скрыла её от меня? — он посмотрел на Юлю, будто ища у неё ответа.
– Я знаю, Юрий Григорьевич, вам сейчас очень трудно. Очень сложно, и, наверно, тяжелее всего то, что ваш самый близкий человек так поступил, — Юля кивнула на тетрадный лист. — Вы можете злиться на свою бабушку, но… не надо её ненавидеть. Мне безумно жалко Галю, поверьте мне. Но вашей бабушке было тяжелее. Она жила с этой тяжестью, с этой виной, столько лет. Носила всё это в себе, боясь признаться, и, между прочим, из-за вас. Она же боялась потерять вас. Вы тогда были молодым, эмоциональным, импульсивным, сгоряча могли натворить много лишнего, а прежде всего бросить её. А кроме вас, у неё была, как я поняла, только сестра — Люба. А теперь вы прожили жизнь, многое повидали, мудрость появилась, мне кажется, сейчас вы должны лучше прислушаться к моим словам, не так эмоционально, как, конечно, оно того заслуживает. Анна Фадеевна… Ваша бабушка ведь так и ушла с этой виной, не вините её теперь. У каждого из нас своя судьба, просто у вас она такая. А может быть, и вы… С Галей, что-то недосказали друг другу, не поговорили, поступили слишком импульсивно. Может быть не так уж и много на ней вины. Анна Фадеевна ведь тоже ошиблась. Да, непростительно, да, опрометчиво. И это пресловутая женская обида ослепила её. Но она вас любила, она вас вырастила, вложила в вас то, что сделало вас таким, какой вы есть сейчас и были тогда. То, что вы так всю жизнь преданы Гале — это ведь отчасти заслуга и вашей бабушки. Это ведь её воспитание, а без неё, может быть, вы выросли бы эгоистом или стали, может быть, таким же, как Галин отец или Дина. Я знаю, вам сейчас тяжело, но прислушайтесь к моим словам… Пожалуйста. Вашей бабушке было не легче. Жить всю жизнь с чувством вины, осознавать это, и осознавать, что ты уже ничего не сможешь изменить, и чувствовать каждый день вашу боль, видеть её в ваших глазах… Это надо быть по-настоящему сильным человеком. Я понимаю, как вам сейчас тяжело. Тяжело в один прекрасный момент узнать, что так поступил человек, от которого ты никак не ожидал такого. Что так поступил человек, которого ты считал мудрым, честным, просто разумным. Твой родной, самый близкий человек. Но ведь она всегда нуждалась в вас, ведь было же что-то и хорошее, что связано с ней, и этого, я уверена, было много. Вспомните всё это хорошее, что связано с ней, и вам станет легче…И знаете что, Юрий Григорьевич, я знаю, что даже Галя не стала бы держать зла на неё. Не такой она человек. Да, ей было бы также тяжело, но… Она бы нашла за что зацепиться, чтобы понять и простить. Да и вы же читали письмо, почитайте и остальные. Анна Фадеевна в них всё высказала, всю боль и всю свою вину. Можно сказать, в них она повинилась перед вами. Может я слишком много вам наговорила сейчас, но я просто хочу, чтобы вы поняли, хочу достучаться до вашего сердца.
– Вы много сказали, — Юрий улыбнулся. — Но сказали всё правильно, — вздохнув, он задумчиво посмотрел на разложенные на столе письма. — И знаете, что самое главное? Мне очень нужны были сейчас такие слова. Такой холодный душ. Спасибо вам. А ещё больше спасибо за то, что вы… Открыли глаза на меня самого… Оказались правы… Я тоже мог бы этого не допускать, мог бы, как вы сказали — поговорить, объясниться, высказать все чувства… Да даже просто удержать, но… Я смалодушничал… Я сглупил… Я остановился, когда нужно было бежать, хватать и удерживать. На мне тоже есть вина, в этом вы правы, — он задумчиво посмотрел на Юлю. — Нет, я не буду предавать бабушку, не буду её винить, ругать, или что-то в этом духе. Она, действительно, тогда была на эмоциях, была глуха, слепа, этим и воспользовались. Её вина, конечно, есть, но, есть и обстоятельства. Спасибо вам, Юля, — Юрий грустно улыбнулся.
– Нам всем иногда нужна поддержка и такой холодный душ… Я знала, что вы поймёте. Вы очень хороший, добрый и мудрый человек, — Юля дотронулась до его ладони.
– Вы же меня совсем не знаете, — мужчина добродушно улыбнулся.
– Мне кажется, я за эти часы, что мы с вами тут сидим, узнала вас лучше, чем могла бы за всю жизнь… Кстати, вы сейчас так похожи на своего сына. Теперь я ещё больше уверена в нём, — она улыбнулась. — Мне вот только ещё интересно… А почему ваша бабушка пишет про позднюю встречу, после которой она поменяла своё мнение?
– Они, как я уже рассказывал, снова встретились с моим дедом, через её сестру, через ту самую Любу, которой она, судя по всему, и посвящала эти письма. Они с ней были очень близки, всегда вместе, всегда рядом, до того момента, как бабушка вмешалась в мою судьбу. Видно бабушка Люба всё и рассказала. Она очень винила и обжилась на свою сестру, на мою бабушку за Галю и меня. Они тогда были ещё в ссоре. Мне даже кажется, что дед с бабушкой решил встретился именно по этому поводу. Он сам потом рассказывал, что сначала встретил Любу, а потом уже решил встретиться с бабушкой. После той встречи она как будто поменялась, стала совсем другой. Я списал всё это на саму встречу. Всё-таки так долго этого ждать и вот, снова он рядом… А, возможно, была и другая причина… Раз так в письме написано. Я честно, не в курсе…
– А скажите, Юрий Григорьевич, а Изольда?.. Она и есть та самая мать Георгия?
– Да, это про неё в письме сказано. Знаете, Юля… В какой-то степени она права… Бабушка так, видно, стремилась показать, что может из простой девушки вполне стать такой аристократичной особой, что в один прекрасный момент не заметила грань… И перестаралась… Но несмотря ни на что… — Юрий снова задумался. — Как бы я её тогда не винил, не упрекал… В душе… Оставить я её не мог. Она бы не выдержала. Она рассорилась с сестрой, Любой, поняла, что Люда не та, за которую себя выдаёт, про Дину я вообще молчу, а тут ещё и я? Нет, я так не мог поступить. Я видел, что она где-то в глубине души переживает, даже мучается, только не показывает. Она вообще была такой кремень. Держалась всегда на высоте… Она бы просто не выдержала… Я был единственной её опорой, на тот момент… — мужчина вздохнул. — Скажите, Юля… А кто стал Галином мужем?..
– Но вы скорее всего и сами знаете? — Юля грустно усмехнулась. — Дина, наверняка, вам всё рассказала.
– Значит, всё-таки он? Виктор, кажется?
– Виктор. Он, судя по всему, также, как вы Галю, любил Дину. Мне кажется, он единственный кто её вообще любил. Поэтому, кто знает, какая причина их с Галей связала. Может быть, фактически общая история, — Юля пожала плечами. — Может быть, просто хотел забыть Дину, а Галя была рядом. Не знаю. Они с Галей, учились вместе, дружили. Виктор, кстати, очень нравился Абраму Яковлевичу. Он очень хотел, чтобы Дина связала с ним свою жизнь. Только у Дины были другие планы. Наверно — это одна из причин, из-за которой они с дочерью разругались. Виктор был для Абрама Яковлевича, как сын. Он дружил с его отцом, а когда тот погиб, во время войны, помогал его вдове и сыну. Но и с Галей у Виктора семьи не получилось. Да и какая там может быть семья, при таких обстоятельствах? Два чужих друг другу человека изображают идеальную семью, вот и всё… Тот же театр, — грустно подытожила она. — Но, тем не менее, у них родилось двое детей. А потом Виктор подал на развод и уехал… А ещё он очень обидел… Даже, мне кажется, больше разочаровал её… Понимаете, она всё-таки, мне кажется, тогда пожалела его. Дина ведь ему изменила, он очень тяжело это переживал… Может быть и это одна из причин, которая их связала. Виктор сказал Гале, что она сломала его жизнь. Бросил ей это в лицо и, громко хлопнув дверью, ушёл. Но вы не думайте, Галя такой же кремень, как и ваша бабушка. Мне кажется, это была, действительно, даже не обида, а именно разочарование в человеке. Всё-таки они прожили несколько лет, есть уже что-то общее — дети, и так поступить? Но, мне кажется, ей даже стало легче от его ухода. Всё-таки жить с нелюбимым человеком, тем более если и он также тебя не любит — это в какой-то степени подвиг, — Юля улыбнулась.
– Скажите, Юля… — Юрий пристально, как будто изучающе, посмотрел на неё. — Если честно… Кто вам Галя?
– Если честно? — Юля чуть помедлила. — Знаете, Юрий Григорьевич… На самом деле, те две женщины… Не имеют к вашей истории никакого отношения. Одну из них звали Нина, а другую Валя. И мы просто снимали у них комнаты… А Галя… Она моя мама.
– Можно было догадаться, — мужчина улыбнулся.
– Я больше на папу похожа, моя сестра на неё больше похожа.
– Нет, — Юрий покачал головой. — Внешне может быть, но вот характер и взгляд… Глаза у вас всё-таки мамины.
– Но вы ведь и сами догадались? — Юля с улыбкой посмотрела на него. — Не думаю, что если было бы по-другому, вы бы стали так откровенничать со мной. Я ведь права?
– Я просто хотел убедиться, — он улыбнулся в ответ.
– Ну, я же говорил, что тебе понравится? — Лёва улыбнулся. — Ну, что? Значит, я прощён? — молодой человек остановился перед девушкой, загородив ей дорогу.
– Возможно… — Лена посмотрела на него лукаво-озорным взглядом. — Только не надо вот так вставать на моём пути. Нет, я не то, чтобы против, конечно… Но, лучше, если… Некоторые будут просто рядом. Когда идёшь рядом, легче опереться на чьё-то плечо, — усмехнувшись, она обошла тропинку, чуть задев Лёву плечом. — Ну, что, решился? Вдвоём пойдём?.. Или мне дальше одной?
– Ну, уж нет. Зря я, что ли, такие испытания терпел? Йогу эту, — он кивнул на старый дуб с качелями, видневшийся отсюда. — И искал приключения на свою голову? Теперь уж вместе, — подставив ей свою согнутую в локте руку, Лёва театрально поклонился, махнув в воздухе бейсболкой. — Опа… — он застыл на месте, заметив стоявшую у бывшего прабабушкиного дома серую машину.
– Что ещё? — Лена, удивлённо посмотрев на него, перевела взгляд на дом. — К нам гости, что ли?
– Да… К вам мой отец приехал.
– Ой… Теперь они точно… Слушай, а он, надеюсь, ругаться сильно не будет? — девушка испуганно сглотнула. — Страшно как-то и неловко… Почему-то стало.
– Не думаю, что он вообще разозлиться. Я вот теперь думаю, туда нам идти или повременить ещё?
– Ты специально, что ли? Повод ещё со мной побыть ищешь? — мельком глянув на молодого человека, Лена быстро отвернулась, не в силах скрыть счастливую улыбку. — Ну-у, если ты против возвращения к нам домой?
– А ты хотела бы, чтобы я был против?
– Ещё чего… — повернувшись она уже с недоумением посмотрела на Лёву. — Решил подождать! Значит, подождём! — не терпящим возражения тоном добавила девушка. — Пошли, лучше опять на качели, пока никто не занял.
– Слушаюсь и повинуюсь, — Лёва, усмехнувшись, заложил руки за спину, и, чуть склонив голову, театрально изобразив повинность, пошёл следом за Леной.
– Всё-таки интересно, Юрий… Скорее уже нет, — Юля улыбнулась. — Георгий Григорьевич… Как судьба иногда с нами играет. Когда мы с мужем покупали этот дом, мы даже не знали, что с ним связана судьба моей семьи. Нет, я знала уже историю ваших с мамой отношений, но мама не называла всех имён. Наверно ей было трудно, тяжело вспоминать, а я не настаивала, понимала… А ведь я когда-то уже была здесь. Когда я ещё была студенткой, только вышла замуж, мы первое время жили здесь, в одном из спальных районов.
– Меня послали в очередную командировку, отказаться я не мог. Я тогда витал в облаках. Рядом любимый человек, профессия о которой я мечтал. Всё, казалось, сложилось лучше некуда. Скажи я тогда бабушке, что хочу жениться на Гале, что люблю её, она бы не раздумывая прогнала Людмилу, и оберегала бы Галю. И даже, может быть, не разрушила бы всё… И, знаете, мне кажется вы правы, Юля — она бы переступила через свою гордость… Во всяком случае я так сейчас считаю. Ну, а прав я или нет — Юрий развёл руками, — уже никто не ответит… Но… Я тогда промолчал. О любви не сказал. Думал рано ещё, приеду признаюсь и всем объявлю, сделаю предложение… Может быть и бабушка подумала тогда, что с Галей — это так, очередное увлечение. Хотя… Мне кажется, по мне и так видно было, что всё серьёзней некуда… Извините, Юля, я, наверно, отвлёкся… — Юрий с грустью в глазах посмотрел на неё. — Дина воспользовалась моментом. Они с Людой стоили друг друга, что одна, что другая… Клубок единомышленников, одним словом. Они обе боролись за моё внимание, но это была простая корысть. В конце концов, они разругались окончательно. Да и… Какая может быть дружба у таких особ? Они обе мечтали о славе, деньгах… И попасть в такую семью, как наша… Под крыло моей бабушки… Дина завидовала Гале. Галя была красивее её, удачливее, моя бабушка к ней, в отличие от Дины, была, как я говорил, очень благосклонна. А в нашей грустной истории, я думаю, сложилось сразу несколько факторов. В конце концов та самая Галина бабушка попросила её съехать. Галю послали по распределению куда-то далеко, если бы она вышла за меня замуж, она бы здесь осталась, да и бабушка могла бы подключить свои связи… Хотя… Мне кажется, Галя была не тем человеком, который любит пользоваться чьим-то положением. Она хотела стать врачом и стала им, для неё это было призванием… Но я снова отступил… В общем, я уехал. А когда приехал… Бабушка была уже против Гали… Почему-то… Я же тогда ещё ничего не знал… Нет, вы не думайте, я уже готов был бросить всё и уехать с Галей, лишь бы быть с ней. Но судьба распорядилась иначе… Она просто уехала… Так, по-английски — тихо, не прощаясь. Когда я узнал, что она уезжает, прибежал на вокзал… Ну, а дальше вы уже знаете. Единственное, что я всё-таки узнал, правда чуть позже, что она вышла замуж… Говорили — вроде… Но как оказалось, с ваших слов — действительно. В какой-то момент, наверно, именно это остановило меня от поисков… Правда, только на время. А дальше я понял, что всё равно не могу без неё. Вы знаете, Юля, я ведь готов был её из семьи увести, даже если бы у неё уже были дети… Но она как будто в воду канула… Была и нет… А я менял жён, — Юрий задумчиво посмотрел на письма. — Думал, что смогу забыть её… Пытался забыть, поэтому разводился с одной, женился на другой… Глупо, правда? — он посмотрел на Юля, грустно усмехнувшись.
– Значит вы ничего не знаете про её записку?
– Какую записку? — Юрий удивлённо вскинул брови, не сводя глаз с молодой женщины.
– Это ведь Галя? — она протянула ему пожелтевшую от времени, фотографию молодой девушки.
Мужчина осторожно, будто хрупкую вещь, взял её из Юлиных рук.
– Удивительно, я думал её уже и не сохранилось, — проведя пальцем по фотографии, грустно ответил он. — Значит, бабушка её хранила?
– Наверно, раз она там оказалась. И вот ещё… Та самая записка, — она протянула ему тетрадный листок с несколькими чернильными строчками.
Пробежав по ним глазами, Юрий опустил голову.
– Я ведь уже вернулся тогда… Если бы я знал о ней… — он махнул листком. — Был бы совсем другой финал. Ведь я даже не знал, что она… Галя… Написала мне, — с трудом подбирая слова, добавил Юрий. — Бабушка, получается, скрыла её от меня? — он посмотрел на Юлю, будто ища у неё ответа.
– Я знаю, Юрий Григорьевич, вам сейчас очень трудно. Очень сложно, и, наверно, тяжелее всего то, что ваш самый близкий человек так поступил, — Юля кивнула на тетрадный лист. — Вы можете злиться на свою бабушку, но… не надо её ненавидеть. Мне безумно жалко Галю, поверьте мне. Но вашей бабушке было тяжелее. Она жила с этой тяжестью, с этой виной, столько лет. Носила всё это в себе, боясь признаться, и, между прочим, из-за вас. Она же боялась потерять вас. Вы тогда были молодым, эмоциональным, импульсивным, сгоряча могли натворить много лишнего, а прежде всего бросить её. А кроме вас, у неё была, как я поняла, только сестра — Люба. А теперь вы прожили жизнь, многое повидали, мудрость появилась, мне кажется, сейчас вы должны лучше прислушаться к моим словам, не так эмоционально, как, конечно, оно того заслуживает. Анна Фадеевна… Ваша бабушка ведь так и ушла с этой виной, не вините её теперь. У каждого из нас своя судьба, просто у вас она такая. А может быть, и вы… С Галей, что-то недосказали друг другу, не поговорили, поступили слишком импульсивно. Может быть не так уж и много на ней вины. Анна Фадеевна ведь тоже ошиблась. Да, непростительно, да, опрометчиво. И это пресловутая женская обида ослепила её. Но она вас любила, она вас вырастила, вложила в вас то, что сделало вас таким, какой вы есть сейчас и были тогда. То, что вы так всю жизнь преданы Гале — это ведь отчасти заслуга и вашей бабушки. Это ведь её воспитание, а без неё, может быть, вы выросли бы эгоистом или стали, может быть, таким же, как Галин отец или Дина. Я знаю, вам сейчас тяжело, но прислушайтесь к моим словам… Пожалуйста. Вашей бабушке было не легче. Жить всю жизнь с чувством вины, осознавать это, и осознавать, что ты уже ничего не сможешь изменить, и чувствовать каждый день вашу боль, видеть её в ваших глазах… Это надо быть по-настоящему сильным человеком. Я понимаю, как вам сейчас тяжело. Тяжело в один прекрасный момент узнать, что так поступил человек, от которого ты никак не ожидал такого. Что так поступил человек, которого ты считал мудрым, честным, просто разумным. Твой родной, самый близкий человек. Но ведь она всегда нуждалась в вас, ведь было же что-то и хорошее, что связано с ней, и этого, я уверена, было много. Вспомните всё это хорошее, что связано с ней, и вам станет легче…И знаете что, Юрий Григорьевич, я знаю, что даже Галя не стала бы держать зла на неё. Не такой она человек. Да, ей было бы также тяжело, но… Она бы нашла за что зацепиться, чтобы понять и простить. Да и вы же читали письмо, почитайте и остальные. Анна Фадеевна в них всё высказала, всю боль и всю свою вину. Можно сказать, в них она повинилась перед вами. Может я слишком много вам наговорила сейчас, но я просто хочу, чтобы вы поняли, хочу достучаться до вашего сердца.
– Вы много сказали, — Юрий улыбнулся. — Но сказали всё правильно, — вздохнув, он задумчиво посмотрел на разложенные на столе письма. — И знаете, что самое главное? Мне очень нужны были сейчас такие слова. Такой холодный душ. Спасибо вам. А ещё больше спасибо за то, что вы… Открыли глаза на меня самого… Оказались правы… Я тоже мог бы этого не допускать, мог бы, как вы сказали — поговорить, объясниться, высказать все чувства… Да даже просто удержать, но… Я смалодушничал… Я сглупил… Я остановился, когда нужно было бежать, хватать и удерживать. На мне тоже есть вина, в этом вы правы, — он задумчиво посмотрел на Юлю. — Нет, я не буду предавать бабушку, не буду её винить, ругать, или что-то в этом духе. Она, действительно, тогда была на эмоциях, была глуха, слепа, этим и воспользовались. Её вина, конечно, есть, но, есть и обстоятельства. Спасибо вам, Юля, — Юрий грустно улыбнулся.
– Нам всем иногда нужна поддержка и такой холодный душ… Я знала, что вы поймёте. Вы очень хороший, добрый и мудрый человек, — Юля дотронулась до его ладони.
– Вы же меня совсем не знаете, — мужчина добродушно улыбнулся.
– Мне кажется, я за эти часы, что мы с вами тут сидим, узнала вас лучше, чем могла бы за всю жизнь… Кстати, вы сейчас так похожи на своего сына. Теперь я ещё больше уверена в нём, — она улыбнулась. — Мне вот только ещё интересно… А почему ваша бабушка пишет про позднюю встречу, после которой она поменяла своё мнение?
– Они, как я уже рассказывал, снова встретились с моим дедом, через её сестру, через ту самую Любу, которой она, судя по всему, и посвящала эти письма. Они с ней были очень близки, всегда вместе, всегда рядом, до того момента, как бабушка вмешалась в мою судьбу. Видно бабушка Люба всё и рассказала. Она очень винила и обжилась на свою сестру, на мою бабушку за Галю и меня. Они тогда были ещё в ссоре. Мне даже кажется, что дед с бабушкой решил встретился именно по этому поводу. Он сам потом рассказывал, что сначала встретил Любу, а потом уже решил встретиться с бабушкой. После той встречи она как будто поменялась, стала совсем другой. Я списал всё это на саму встречу. Всё-таки так долго этого ждать и вот, снова он рядом… А, возможно, была и другая причина… Раз так в письме написано. Я честно, не в курсе…
– А скажите, Юрий Григорьевич, а Изольда?.. Она и есть та самая мать Георгия?
– Да, это про неё в письме сказано. Знаете, Юля… В какой-то степени она права… Бабушка так, видно, стремилась показать, что может из простой девушки вполне стать такой аристократичной особой, что в один прекрасный момент не заметила грань… И перестаралась… Но несмотря ни на что… — Юрий снова задумался. — Как бы я её тогда не винил, не упрекал… В душе… Оставить я её не мог. Она бы не выдержала. Она рассорилась с сестрой, Любой, поняла, что Люда не та, за которую себя выдаёт, про Дину я вообще молчу, а тут ещё и я? Нет, я так не мог поступить. Я видел, что она где-то в глубине души переживает, даже мучается, только не показывает. Она вообще была такой кремень. Держалась всегда на высоте… Она бы просто не выдержала… Я был единственной её опорой, на тот момент… — мужчина вздохнул. — Скажите, Юля… А кто стал Галином мужем?..
– Но вы скорее всего и сами знаете? — Юля грустно усмехнулась. — Дина, наверняка, вам всё рассказала.
– Значит, всё-таки он? Виктор, кажется?
– Виктор. Он, судя по всему, также, как вы Галю, любил Дину. Мне кажется, он единственный кто её вообще любил. Поэтому, кто знает, какая причина их с Галей связала. Может быть, фактически общая история, — Юля пожала плечами. — Может быть, просто хотел забыть Дину, а Галя была рядом. Не знаю. Они с Галей, учились вместе, дружили. Виктор, кстати, очень нравился Абраму Яковлевичу. Он очень хотел, чтобы Дина связала с ним свою жизнь. Только у Дины были другие планы. Наверно — это одна из причин, из-за которой они с дочерью разругались. Виктор был для Абрама Яковлевича, как сын. Он дружил с его отцом, а когда тот погиб, во время войны, помогал его вдове и сыну. Но и с Галей у Виктора семьи не получилось. Да и какая там может быть семья, при таких обстоятельствах? Два чужих друг другу человека изображают идеальную семью, вот и всё… Тот же театр, — грустно подытожила она. — Но, тем не менее, у них родилось двое детей. А потом Виктор подал на развод и уехал… А ещё он очень обидел… Даже, мне кажется, больше разочаровал её… Понимаете, она всё-таки, мне кажется, тогда пожалела его. Дина ведь ему изменила, он очень тяжело это переживал… Может быть и это одна из причин, которая их связала. Виктор сказал Гале, что она сломала его жизнь. Бросил ей это в лицо и, громко хлопнув дверью, ушёл. Но вы не думайте, Галя такой же кремень, как и ваша бабушка. Мне кажется, это была, действительно, даже не обида, а именно разочарование в человеке. Всё-таки они прожили несколько лет, есть уже что-то общее — дети, и так поступить? Но, мне кажется, ей даже стало легче от его ухода. Всё-таки жить с нелюбимым человеком, тем более если и он также тебя не любит — это в какой-то степени подвиг, — Юля улыбнулась.
– Скажите, Юля… — Юрий пристально, как будто изучающе, посмотрел на неё. — Если честно… Кто вам Галя?
– Если честно? — Юля чуть помедлила. — Знаете, Юрий Григорьевич… На самом деле, те две женщины… Не имеют к вашей истории никакого отношения. Одну из них звали Нина, а другую Валя. И мы просто снимали у них комнаты… А Галя… Она моя мама.
– Можно было догадаться, — мужчина улыбнулся.
– Я больше на папу похожа, моя сестра на неё больше похожа.
– Нет, — Юрий покачал головой. — Внешне может быть, но вот характер и взгляд… Глаза у вас всё-таки мамины.
– Но вы ведь и сами догадались? — Юля с улыбкой посмотрела на него. — Не думаю, что если было бы по-другому, вы бы стали так откровенничать со мной. Я ведь права?
– Я просто хотел убедиться, — он улыбнулся в ответ.
Глава 13
– Ну, я же говорил, что тебе понравится? — Лёва улыбнулся. — Ну, что? Значит, я прощён? — молодой человек остановился перед девушкой, загородив ей дорогу.
– Возможно… — Лена посмотрела на него лукаво-озорным взглядом. — Только не надо вот так вставать на моём пути. Нет, я не то, чтобы против, конечно… Но, лучше, если… Некоторые будут просто рядом. Когда идёшь рядом, легче опереться на чьё-то плечо, — усмехнувшись, она обошла тропинку, чуть задев Лёву плечом. — Ну, что, решился? Вдвоём пойдём?.. Или мне дальше одной?
– Ну, уж нет. Зря я, что ли, такие испытания терпел? Йогу эту, — он кивнул на старый дуб с качелями, видневшийся отсюда. — И искал приключения на свою голову? Теперь уж вместе, — подставив ей свою согнутую в локте руку, Лёва театрально поклонился, махнув в воздухе бейсболкой. — Опа… — он застыл на месте, заметив стоявшую у бывшего прабабушкиного дома серую машину.
– Что ещё? — Лена, удивлённо посмотрев на него, перевела взгляд на дом. — К нам гости, что ли?
– Да… К вам мой отец приехал.
– Ой… Теперь они точно… Слушай, а он, надеюсь, ругаться сильно не будет? — девушка испуганно сглотнула. — Страшно как-то и неловко… Почему-то стало.
– Не думаю, что он вообще разозлиться. Я вот теперь думаю, туда нам идти или повременить ещё?
– Ты специально, что ли? Повод ещё со мной побыть ищешь? — мельком глянув на молодого человека, Лена быстро отвернулась, не в силах скрыть счастливую улыбку. — Ну-у, если ты против возвращения к нам домой?
– А ты хотела бы, чтобы я был против?
– Ещё чего… — повернувшись она уже с недоумением посмотрела на Лёву. — Решил подождать! Значит, подождём! — не терпящим возражения тоном добавила девушка. — Пошли, лучше опять на качели, пока никто не занял.
– Слушаюсь и повинуюсь, — Лёва, усмехнувшись, заложил руки за спину, и, чуть склонив голову, театрально изобразив повинность, пошёл следом за Леной.
***
– Всё-таки интересно, Юрий… Скорее уже нет, — Юля улыбнулась. — Георгий Григорьевич… Как судьба иногда с нами играет. Когда мы с мужем покупали этот дом, мы даже не знали, что с ним связана судьба моей семьи. Нет, я знала уже историю ваших с мамой отношений, но мама не называла всех имён. Наверно ей было трудно, тяжело вспоминать, а я не настаивала, понимала… А ведь я когда-то уже была здесь. Когда я ещё была студенткой, только вышла замуж, мы первое время жили здесь, в одном из спальных районов.
