Вместе стали промысловиками, нам помогали, он — этот местный — всему его обучил, в тайге выживать, как с животными себя везти, ну, и в травах и растениях разбираться. Так с ним и ходили вместе. Официально, какое-то время, у нас работал, квартиру получил в городе, сестру вот с Мишкой, тогда совсем маленьким пацанёнком был, к себе перевёз, а потом совсем в тайгу ушёл, в городе редко бывает. Так и живёт последние 15 лет. Кто его знает, почему. Вот такая история. Слухи про него всякие ходили, а он молчит, не опровергает, и не подтверждает.
– И никому, ничего не разу не рассказывал?
– Как видишь. Мужик он хороший, добрый, мирный, помогает всегда. Только вот скрытный очень.
– Ба, ты дома? — крикнул, заходя в квартиру, Миша.
– Ты чего-то рано?
– Дед в тайгу опять ушёл. Вот тебе передал, — и он протянул бабушке туесок.
– Значит, опять в тайгу? — в задумчивости сказала Валентина. — Значит, опять душой мается. Судьба, знать, у него такая. Пусть, тайга ему всегда помогает.
Валентина переживала за брата, особенно когда он уходил в тайгу. Знала, что тревожило его, что за тайна, но и напоминать о ней не хотела и молчала. Думала, что со временем забудется всё, уйдёт из сердца, но всё было живо до сих пор. Не унималась боль в сердце. Мишке она не говорила правду, зачем? Мальчишка совсем, как объяснить, вырастет вот, тогда...
– Дядя Лёша сказал, что разбередили, мол, студенты, которые к ним приехали на лето.
– Что это за студенты?
– Да у них там пополнение. Студенты — двое их — Костя и Егор, да тётя Катя, она туристов водит и с детьми работает, меня вот просила помочь ей. А Егор — этот всё деда расспрашивал про жизнь в тайге, вот, говорит дядя Лёша, и разбередили душу.
– Ну, так им же интересно, в новинку тайга-то. Городские небось?
– Городские. Вот и тётя Катя также сказала, защищала их.
– А Катя эта, кто такая? И откуда?
– Не знаю. Вроде в Иркутске родилась, а теперь здесь с матерью живёт.
– А чем помогать-то ей будешь? Чем помочь-то просила, Катя-то эта?
– Она же с детьми работает, вот и просила помочь, раз я тайгу знаю и на биолога учиться хочу.
– Ты назад-то, к деду, когда собираешься?
– Дня через два. Тебе вот тут помогу и обратно. А тётя Даша опять на вахте?
– А где ж ей быть. Я теперь одна, на две недели. Так что всё веселей, с тобой-то.
Дарья, соседка Валентины, молодая женщина 45 лет, часто приходила к ней помочь чем-нибудь, за продуктами сходить, да и так просто вечер скоротать вместе. Дарья была одинокой. По молодости хотела побольше денег заработать, погулять, из-за этого всё откладывала рождение детей, хотя и выходила замуж несколько раз, а в итоге: осталась и без денег, и без детей. Ругала потом себя за упущенное время, а уже поздно, стала никому не нужна. Потому и подружилась с соседкой, тоже одинокой, только в отличие от неё, у последней внук был. Так часто и проводила у Валентины вечера, пока на вахту не уезжала, да и Валентине не так одиноко было, пока Мишка у её брата в тайге был.
– Миша, а он давно ушёл-то?
– Нет, сегодня утром, как встал, ни свет, ни заря. Меня спровадил и пошёл.
– Студенты и раньше приходили, и расспрашивали, не уходил ведь? А сейчас пошёл, нет, здесь в другом дело. Вот в чём?
– Ба, скажи, что это за история? От чего всё же дед уходит?
– Ну, я же говорила тебе уже.
– Ну, да. Семья мол не состоялась, жена со свадьбы с другим убежала. Только ли это? Тайна на тайне прям.
– Ой, тоже мне. Много ты понимаешь! Вырастишь — у самого тайны появятся, не известно ещё, как себя вести будешь.
– Ну, от тебя-то, и от деда, ни одной тайны не утаишь, — усмехнулся Мишка.
– Я, как мать, всё всегда вижу, сердцем чувствую, потому и не скроется от меня.
«Что же так растревожило в этот раз брата?» — никак не могла успокоится Валентина.
– В этот раз вместе поедем. Хочу брата навестить, к себе когда ещё его дождёшься. Два месяца уж не видела. Как хоть он там?
– Нормально. Что с ним будет? Он в тайге, как у себя дома.
– Что с ним будет, что с ним будет? — передразнила его бабушка. — Умаешься с вами. Один он, кто как ни мы о нём позаботимся? Брат всё-таки мне, сердце за него болит. А ты так отвечаешь.
– Ба, ну, извини. Всё у него хорошо. И сам не болеет, и нигде ничего не болит. Ты же знаешь. Он всякие травы знает, если чего, чай специальный попьёт и всё. Вот когда в тайгу уходит... Да и то, там он, как у себя дома. Ему так и спокойно, и легко.
– Много ты понимаешь. Весь в него пошёл. Ой, доведёте вы меня.
– Ба, ну, ты что. Всё же хорошо, — и Мишка обнял бабушку. — Хочешь, к нему поехать, поедем. Мы оба о тебе заботимся, тоже переживаем. Вон дед, привёз травы тебе, ягоды, если бы довести пытался, не передавал бы, — засмеялся Мишка.
– Ох, ты, умник. Нашёл слова для успокоения, — и Валентина, любя, потрепала внука по голове.
– Мам, я тебе гостинцы привезла, — Катя выложила ягоды малины и земляники из небольшой корзинки. — Тот самый таёжник — я тебе рассказывала — принёс. Я его попрошу — ещё принесёт, варенье на зиму наварим, — и она обняла мать. — Вы как тут без меня? Справляетесь?
– А чего мы не справимся? Тебя вырастила, человеком сделала, и его вырастим. Ты сама-то как там?
– Нормально. По Гришке и по тебе только скучаю. Мам, а давай я его с собой возьму? И ему интересно будет, да и тебе полегче?
– А если чего случится? Я же себе место не найду. Пусть немного подрастёт.
– Там есть кому за ним присмотреть, не убежит.
– Нет рано ещё ему, шесть лет всего. Ты там не встречала никого? — Тамара с надеждой посмотрела на дочь.
– Мам, мне некогда было, искать, расспрашивать. Мам, я ненадолго. Мне завтра надо назад, только по делам приехала, — сказала Катя, чтобы уйти от ответа.
Катя знала все переживания матери. Знала, что та ищет в этих краях и почему так хотела и рвалась сюда приехать. Не хотела она скрывать правду от неё, но и сказать боялась, боялась за мать, да и надо было почву подготовить и для того, кого она ищет.
– Мам, я пойду Гришку заберу и в магазин зайду. Я быстро, не скучай.
Катя забрав Гришу — своего сына — пошла домой.
– Тётя Катя, здравствуйте!
Катя обернулась:
– Ой, Миша, здравствуй. А ты ещё не уехал к деду?
– Нет, завтра собираюсь. Наверное, вместе с бабушкой. Она хотела его навестить. А это ваш сын? — и Миша, улыбнувшись, подмигнул маленькому мальчику, державшему за руку Катю. Тот улыбнулся Мише в ответ.
– Да, это мой сын Гриша. Гриша, что надо сказать?
– Здрасти, — чётко, улыбаясь, сказал Гриша. — А я — Гриша, — и он протянул руку Мише, он видел, что так делают все взрослые и решил себя тоже показать взрослым.
– Тётя Катя, а давайте я вам помогу, у вас сумки тяжёлые, мне не трудно.
– Ну, помоги. Я недалеко живу, — и она отдала Мише сумку.
Дойдя до дома, который был в пятиминутках ходьбы от того места, где она встретила Мишу, Катя вдруг предложила: – Миша, а ты сейчас не занят?
– Нет. А что?
– Может зайдёшь. Я же по образованию учитель биологии, у меня кое-какая литература есть, мне книги эти уже не нужны, а тебе пригодятся. Библиотека накопилась большая, а квартира маленькая, тесновато. Вот и поможешь мне место освободить.
– Ну, хорошо, книги мне нужны, в нашей библиотеки ничего полезного нет, мне сказали, что лучше репетитора найти, для поступления. А вам не жалко их отдавать? Если надо, я их потом верну, не переживайте.
– Я же не кому попало их отдаю. Свой человек. Слушай, ты всё равно мне помогаешь, вот я и буду тебе тоже помогать, если тебе очень надо, я готова быть для тебя репетитором.
– Да я, вообще-то, не против. Только у вас и так дел, наверное, и без меня полно? Я не буду вас отвлекать?
– Да что ты? Конечно не будешь. Будешь мне помогать, а в свободное время я тебе. Свободное время у меня всегда найдётся, пока в тайге находимся. Договорились?
Мишка, улыбнувшись, кивнул в ответ. Он и сам понимал, что репетитор нужен, но им с бабушкой, даже с помощью деда, его никак не потянуть. Поэтому он, естественно, был рад такому развитию событий и был очень благодарен Екатерине.
– Мама! Встречай гостей. Это Миша, — представила маме своего спутника Катя. — Он внучатый племянник того таёжника. А это моя мама, Тамара Кондратьевна.
– Здравствуйте. Михаил, — представился он.
– Очень приятно, Михаил. Приходите, попьёте с нами чайку или может вы покушаете с нами?
Григорию не спалось. И не голоса тайги или шум ветра не давали уснуть, нет. Сердце тревожило его. И это была не та боль, какая бывает от сердечных недугов, нет, это боль, которая идёт из самой глубины души и ударяет прямо в это самое сердце. Чем он мог унять эту боль? Разве есть от этого лекарство? Воспоминания проносились одно за другим, и всё никак не выходила из головы эта Катя. Как она напоминала ему о его утерянном счастье. Он так стремился навсегда уйти от прошлого подальше, начать другую жизнь, но вот снова всё, как прежде, снова нет покоя, снова открылась так и не излеченная душевная рана. Думал уйдёт, забудет, как прежде, когда накатывали воспоминания и начинало болеть сердце. Помогало раньше… А что же теперь? А почему теперь нет покоя? И тайга уже не помогает. Кое-как он всё-таки заснул, хотя спокойным этот сон назвать было нельзя.
– Ба, а деда ещё нет, по-моему, – заходя к деду в дом сказал Мишка. — Значит, ещё в тайге.
– Ну, и ладно. Ой, — всплеснула рукам Валентина. — Вот что значит мужик-холостяк, не убрано, не постирано. Дня на два задержусь. Ты давай за водой сходи, ведра два принеси.
– Как придёшь, все сразу за водой посылают. Водопровод вам сюда провести надо, хотя бы меня эксплуатировать не будете.
– Иди давай, лентяй. Нет бы деду и бабушке помочь, он ещё как девка капризничает.
– Ба, а ты медведей не боишься? Придёт такой ночью, а ты на двор пойдёшь, чего делать будешь? — засмеялся Мишка.
– Иди ты, шутник, нашёл чего сказать. Иди лучше хоть чем-нибудь займись, не мешайся.
– Ну, Валентина, здравствуй. Чего, решила проведать или чего ещё стряслось? — спросил, заходя вечером в дом, Григорий.
– Ты сам-то, как пропал. Уж месяца два не видела. Волнуюсь всё-таки, не чужой. Ты что-то в тайгу-то зачастил. Сколько лет прошло, а всё маешься. Забыть пора уже.
– Забыть можно, только сердце не даёт. Ты только за этим пришла? Раны мне не бередить.
– Просто интересно. Мишка уже второй раз ко мне приезжает, так часто раньше не уходил. Значит, причина есть. Может скажешь? Самому же легче станет.
– Валя, давай ужинать. Я твоей стряпни давно не ел. Накормишь чем или нет? — уйдя от ответа спросил Григорий.
– Ладно. Зови Мишку, ужинать будем. Не хочешь говорить? Сам своё сердце травишь… И мне заодно, — упрекнула она брата.
– Что попусту рассказывать? Переливать из пустого в порожнее.
– Дед, а я в городе тётю Катю видел. У неё, оказывается, сын есть, шесть ему. Тоже Григорием зовут, — сказал деду Мишка поздно вечером, когда бабушка уснула.
– Григорий значит, — в задумчивости сказал дед.
– Ага. Я к ней ещё в гости ходил. Чаем меня угостили. Она мне книжек полезных дала, сама она учителем биологии несколько лет проработала и ещё она предложила стать репетитором у меня. Мне для поступления понадобится.
– Ну, что ж, хорошо. А ты чего спать не идёшь? Устал небось? Поздно уже, спать пора.
– А сам? Так хорошо — ночь, тихо, а ты спать.
– Ну, я тогда пойду. Сиди, коли хочется.
Ночью Григорий спал плохо. Всё ворочался. Сон опять никак не шёл, только к утру смог ненадолго уснуть.
– Мам, я поеду, ладно? Не скучайте, я на несколько дней и домой.
– Ты, дочка, поспрашивай. Может найдёшь, может кто знает про него?
– Мам, я постараюсь. Только ты не боишься? Как он отреагирует? Забудет ли?
– Знаю. Но не могу я. Мне хотя бы поговорить, всё высказать и самой спокойно, а там будь, что будет.
– Что вы не поделили в своё время? Все бы были счастливы, спокойны, не мучились.
– Кто теперь ответит, что не поделили? Горячие оба были.
– Горячие. Всю жизнь маешься. Ей поверила, а ему нет… Знала ведь, что врёт, а поверила. Сколько раз мне рассказывала? Только жизнь разрушала. Ладно, я пойду.
После того, как Катя ушла, Тамара долго смотрела в окно. Всю жизнь она себя корила. Столько лет прошло, а всё забыть не может. Кто знал, что человек может быть незаменимым. Не думала тогда, молодая, глупая. Что тогда ею двигало? Не знает до сих пор. Любила, а поверила какой-то вертихвостке, которой и он-то был не нужен, решила бывшему жениху отомстить. Сама не счастлива и его таким же сделала. «Может всё-таки, найдёт его Катя. Выскажу ему всё, повинюсь. Обругает, не примет, не простит, страшно, но всё равно легче, чем неведенье», — думала она.
Прежде чем вернуться на свою работу, Катя решила зайти к Григорию Петровичу и Мише.
– Здравствуйте, Григорий Петрович. А я к вам. Миша у вас? Я ему ещё книжки принесла.
– Здравствуйте, Катя. А Михаила пока нет. Бабушку — сестру мою — провожать пошёл. Навестить решила меня, с ним на два дня приезжала. Вернётся скоро. Может чайку хотите? У меня и обед найдётся, может хотите?
– Нет, спасибо. Я хотела вас попросить. Может вы посоветуете или чай какой дадите, соседке моей. Проболела, витаминов не хватает, давление низкое очень, врачи лекарств кучу прописали, а она не любительница, вот не знает, что делать. Может чего ей насобираете, поможете?
– Ну, что ж не помочь. Помогу. Соседке значит? — Григорий посмотрел внимательно на Катю.
– Да, соседке, — и Катя отвернулась к окну. — А я Мишу в городе видела. Книги ему дала, пригодятся на будущее.
– Да, он рассказывал. Сын, значит, у вас есть?
– Да. Григорий. Шесть лет ему.
– С мамой вашей живёт? И отца нет?
– Да. С мамой. И отца нет, и не было.
– Что же так? Парень ведь, мужчина рядом нужен.
– Так получилось. У вас ведь у самого тоже сестра одна дочь растила и внука сейчас растит? А могла, наверное, тоже семью создать?
– У внука Валентины, сестры моей, я есть, деда родного ему заменил, да что там говорить, можно сказать и отца. Сестра замужем была, муж на стройке погиб. Это сейчас техника безопасности разная, а тогда какая безопасность? Вот и осталось одна с дочкой маленькой. Избаловала девчонку, как же — сирота. Говорили ей: «Зачем так балуешь? Смотри, наплачешься». Не послушалась… Вот и выросла такая на вседозволенности. Гуляла да пила. Замуж в семнадцать лет выскочила, за пацана чуть постарше. Ну, какая это семья? Оба любители этого дела, — он щёлкнул по горлу, — оказались. Как сына родила, так матери его и сбагрила, а сама гулять дальше пошла. Через три года с мужем развелись, он вскоре и утонул. А племянница о сыне даже и не вспоминает, как и о матери. Небось и не помнит уж, была у неё мать или нет. Вот они моя семья. Может и создал бы свою, но, — и он развёл руками. — Что получилось, то получилось. Нам с сестрой сейчас Михаила в люди надо вывести. Слава Богу, человека из него нормального сделали, оступиться уже не должен.
– Значит, вы однолюбы, — тихо ответила Катя.
– Все мы, наверное, однолюбы. И вы, Катя, тоже однолюб. Значит, судьба у нас такая.
– Значит, судьба… У каждого она своя. Кому-то приходиться пройти испытания, а кому-то потом горько раскаиваться, за то, что свернула не туда, — Катя посмотрела как-то виновато на Григория.
– И никому, ничего не разу не рассказывал?
– Как видишь. Мужик он хороший, добрый, мирный, помогает всегда. Только вот скрытный очень.
***
– Ба, ты дома? — крикнул, заходя в квартиру, Миша.
– Ты чего-то рано?
– Дед в тайгу опять ушёл. Вот тебе передал, — и он протянул бабушке туесок.
– Значит, опять в тайгу? — в задумчивости сказала Валентина. — Значит, опять душой мается. Судьба, знать, у него такая. Пусть, тайга ему всегда помогает.
Валентина переживала за брата, особенно когда он уходил в тайгу. Знала, что тревожило его, что за тайна, но и напоминать о ней не хотела и молчала. Думала, что со временем забудется всё, уйдёт из сердца, но всё было живо до сих пор. Не унималась боль в сердце. Мишке она не говорила правду, зачем? Мальчишка совсем, как объяснить, вырастет вот, тогда...
– Дядя Лёша сказал, что разбередили, мол, студенты, которые к ним приехали на лето.
– Что это за студенты?
– Да у них там пополнение. Студенты — двое их — Костя и Егор, да тётя Катя, она туристов водит и с детьми работает, меня вот просила помочь ей. А Егор — этот всё деда расспрашивал про жизнь в тайге, вот, говорит дядя Лёша, и разбередили душу.
– Ну, так им же интересно, в новинку тайга-то. Городские небось?
– Городские. Вот и тётя Катя также сказала, защищала их.
– А Катя эта, кто такая? И откуда?
– Не знаю. Вроде в Иркутске родилась, а теперь здесь с матерью живёт.
– А чем помогать-то ей будешь? Чем помочь-то просила, Катя-то эта?
– Она же с детьми работает, вот и просила помочь, раз я тайгу знаю и на биолога учиться хочу.
– Ты назад-то, к деду, когда собираешься?
– Дня через два. Тебе вот тут помогу и обратно. А тётя Даша опять на вахте?
– А где ж ей быть. Я теперь одна, на две недели. Так что всё веселей, с тобой-то.
Дарья, соседка Валентины, молодая женщина 45 лет, часто приходила к ней помочь чем-нибудь, за продуктами сходить, да и так просто вечер скоротать вместе. Дарья была одинокой. По молодости хотела побольше денег заработать, погулять, из-за этого всё откладывала рождение детей, хотя и выходила замуж несколько раз, а в итоге: осталась и без денег, и без детей. Ругала потом себя за упущенное время, а уже поздно, стала никому не нужна. Потому и подружилась с соседкой, тоже одинокой, только в отличие от неё, у последней внук был. Так часто и проводила у Валентины вечера, пока на вахту не уезжала, да и Валентине не так одиноко было, пока Мишка у её брата в тайге был.
– Миша, а он давно ушёл-то?
– Нет, сегодня утром, как встал, ни свет, ни заря. Меня спровадил и пошёл.
– Студенты и раньше приходили, и расспрашивали, не уходил ведь? А сейчас пошёл, нет, здесь в другом дело. Вот в чём?
– Ба, скажи, что это за история? От чего всё же дед уходит?
– Ну, я же говорила тебе уже.
– Ну, да. Семья мол не состоялась, жена со свадьбы с другим убежала. Только ли это? Тайна на тайне прям.
– Ой, тоже мне. Много ты понимаешь! Вырастишь — у самого тайны появятся, не известно ещё, как себя вести будешь.
– Ну, от тебя-то, и от деда, ни одной тайны не утаишь, — усмехнулся Мишка.
– Я, как мать, всё всегда вижу, сердцем чувствую, потому и не скроется от меня.
«Что же так растревожило в этот раз брата?» — никак не могла успокоится Валентина.
– В этот раз вместе поедем. Хочу брата навестить, к себе когда ещё его дождёшься. Два месяца уж не видела. Как хоть он там?
– Нормально. Что с ним будет? Он в тайге, как у себя дома.
– Что с ним будет, что с ним будет? — передразнила его бабушка. — Умаешься с вами. Один он, кто как ни мы о нём позаботимся? Брат всё-таки мне, сердце за него болит. А ты так отвечаешь.
– Ба, ну, извини. Всё у него хорошо. И сам не болеет, и нигде ничего не болит. Ты же знаешь. Он всякие травы знает, если чего, чай специальный попьёт и всё. Вот когда в тайгу уходит... Да и то, там он, как у себя дома. Ему так и спокойно, и легко.
– Много ты понимаешь. Весь в него пошёл. Ой, доведёте вы меня.
– Ба, ну, ты что. Всё же хорошо, — и Мишка обнял бабушку. — Хочешь, к нему поехать, поедем. Мы оба о тебе заботимся, тоже переживаем. Вон дед, привёз травы тебе, ягоды, если бы довести пытался, не передавал бы, — засмеялся Мишка.
– Ох, ты, умник. Нашёл слова для успокоения, — и Валентина, любя, потрепала внука по голове.
Глава 3
– Мам, я тебе гостинцы привезла, — Катя выложила ягоды малины и земляники из небольшой корзинки. — Тот самый таёжник — я тебе рассказывала — принёс. Я его попрошу — ещё принесёт, варенье на зиму наварим, — и она обняла мать. — Вы как тут без меня? Справляетесь?
– А чего мы не справимся? Тебя вырастила, человеком сделала, и его вырастим. Ты сама-то как там?
– Нормально. По Гришке и по тебе только скучаю. Мам, а давай я его с собой возьму? И ему интересно будет, да и тебе полегче?
– А если чего случится? Я же себе место не найду. Пусть немного подрастёт.
– Там есть кому за ним присмотреть, не убежит.
– Нет рано ещё ему, шесть лет всего. Ты там не встречала никого? — Тамара с надеждой посмотрела на дочь.
– Мам, мне некогда было, искать, расспрашивать. Мам, я ненадолго. Мне завтра надо назад, только по делам приехала, — сказала Катя, чтобы уйти от ответа.
Катя знала все переживания матери. Знала, что та ищет в этих краях и почему так хотела и рвалась сюда приехать. Не хотела она скрывать правду от неё, но и сказать боялась, боялась за мать, да и надо было почву подготовить и для того, кого она ищет.
– Мам, я пойду Гришку заберу и в магазин зайду. Я быстро, не скучай.
Катя забрав Гришу — своего сына — пошла домой.
– Тётя Катя, здравствуйте!
Катя обернулась:
– Ой, Миша, здравствуй. А ты ещё не уехал к деду?
– Нет, завтра собираюсь. Наверное, вместе с бабушкой. Она хотела его навестить. А это ваш сын? — и Миша, улыбнувшись, подмигнул маленькому мальчику, державшему за руку Катю. Тот улыбнулся Мише в ответ.
– Да, это мой сын Гриша. Гриша, что надо сказать?
– Здрасти, — чётко, улыбаясь, сказал Гриша. — А я — Гриша, — и он протянул руку Мише, он видел, что так делают все взрослые и решил себя тоже показать взрослым.
– Тётя Катя, а давайте я вам помогу, у вас сумки тяжёлые, мне не трудно.
– Ну, помоги. Я недалеко живу, — и она отдала Мише сумку.
Дойдя до дома, который был в пятиминутках ходьбы от того места, где она встретила Мишу, Катя вдруг предложила: – Миша, а ты сейчас не занят?
– Нет. А что?
– Может зайдёшь. Я же по образованию учитель биологии, у меня кое-какая литература есть, мне книги эти уже не нужны, а тебе пригодятся. Библиотека накопилась большая, а квартира маленькая, тесновато. Вот и поможешь мне место освободить.
– Ну, хорошо, книги мне нужны, в нашей библиотеки ничего полезного нет, мне сказали, что лучше репетитора найти, для поступления. А вам не жалко их отдавать? Если надо, я их потом верну, не переживайте.
– Я же не кому попало их отдаю. Свой человек. Слушай, ты всё равно мне помогаешь, вот я и буду тебе тоже помогать, если тебе очень надо, я готова быть для тебя репетитором.
– Да я, вообще-то, не против. Только у вас и так дел, наверное, и без меня полно? Я не буду вас отвлекать?
– Да что ты? Конечно не будешь. Будешь мне помогать, а в свободное время я тебе. Свободное время у меня всегда найдётся, пока в тайге находимся. Договорились?
Мишка, улыбнувшись, кивнул в ответ. Он и сам понимал, что репетитор нужен, но им с бабушкой, даже с помощью деда, его никак не потянуть. Поэтому он, естественно, был рад такому развитию событий и был очень благодарен Екатерине.
– Мама! Встречай гостей. Это Миша, — представила маме своего спутника Катя. — Он внучатый племянник того таёжника. А это моя мама, Тамара Кондратьевна.
– Здравствуйте. Михаил, — представился он.
– Очень приятно, Михаил. Приходите, попьёте с нами чайку или может вы покушаете с нами?
***
Григорию не спалось. И не голоса тайги или шум ветра не давали уснуть, нет. Сердце тревожило его. И это была не та боль, какая бывает от сердечных недугов, нет, это боль, которая идёт из самой глубины души и ударяет прямо в это самое сердце. Чем он мог унять эту боль? Разве есть от этого лекарство? Воспоминания проносились одно за другим, и всё никак не выходила из головы эта Катя. Как она напоминала ему о его утерянном счастье. Он так стремился навсегда уйти от прошлого подальше, начать другую жизнь, но вот снова всё, как прежде, снова нет покоя, снова открылась так и не излеченная душевная рана. Думал уйдёт, забудет, как прежде, когда накатывали воспоминания и начинало болеть сердце. Помогало раньше… А что же теперь? А почему теперь нет покоя? И тайга уже не помогает. Кое-как он всё-таки заснул, хотя спокойным этот сон назвать было нельзя.
***
– Ба, а деда ещё нет, по-моему, – заходя к деду в дом сказал Мишка. — Значит, ещё в тайге.
– Ну, и ладно. Ой, — всплеснула рукам Валентина. — Вот что значит мужик-холостяк, не убрано, не постирано. Дня на два задержусь. Ты давай за водой сходи, ведра два принеси.
– Как придёшь, все сразу за водой посылают. Водопровод вам сюда провести надо, хотя бы меня эксплуатировать не будете.
– Иди давай, лентяй. Нет бы деду и бабушке помочь, он ещё как девка капризничает.
– Ба, а ты медведей не боишься? Придёт такой ночью, а ты на двор пойдёшь, чего делать будешь? — засмеялся Мишка.
– Иди ты, шутник, нашёл чего сказать. Иди лучше хоть чем-нибудь займись, не мешайся.
– Ну, Валентина, здравствуй. Чего, решила проведать или чего ещё стряслось? — спросил, заходя вечером в дом, Григорий.
– Ты сам-то, как пропал. Уж месяца два не видела. Волнуюсь всё-таки, не чужой. Ты что-то в тайгу-то зачастил. Сколько лет прошло, а всё маешься. Забыть пора уже.
– Забыть можно, только сердце не даёт. Ты только за этим пришла? Раны мне не бередить.
– Просто интересно. Мишка уже второй раз ко мне приезжает, так часто раньше не уходил. Значит, причина есть. Может скажешь? Самому же легче станет.
– Валя, давай ужинать. Я твоей стряпни давно не ел. Накормишь чем или нет? — уйдя от ответа спросил Григорий.
– Ладно. Зови Мишку, ужинать будем. Не хочешь говорить? Сам своё сердце травишь… И мне заодно, — упрекнула она брата.
– Что попусту рассказывать? Переливать из пустого в порожнее.
– Дед, а я в городе тётю Катю видел. У неё, оказывается, сын есть, шесть ему. Тоже Григорием зовут, — сказал деду Мишка поздно вечером, когда бабушка уснула.
– Григорий значит, — в задумчивости сказал дед.
– Ага. Я к ней ещё в гости ходил. Чаем меня угостили. Она мне книжек полезных дала, сама она учителем биологии несколько лет проработала и ещё она предложила стать репетитором у меня. Мне для поступления понадобится.
– Ну, что ж, хорошо. А ты чего спать не идёшь? Устал небось? Поздно уже, спать пора.
– А сам? Так хорошо — ночь, тихо, а ты спать.
– Ну, я тогда пойду. Сиди, коли хочется.
Ночью Григорий спал плохо. Всё ворочался. Сон опять никак не шёл, только к утру смог ненадолго уснуть.
Глава 4
– Мам, я поеду, ладно? Не скучайте, я на несколько дней и домой.
– Ты, дочка, поспрашивай. Может найдёшь, может кто знает про него?
– Мам, я постараюсь. Только ты не боишься? Как он отреагирует? Забудет ли?
– Знаю. Но не могу я. Мне хотя бы поговорить, всё высказать и самой спокойно, а там будь, что будет.
– Что вы не поделили в своё время? Все бы были счастливы, спокойны, не мучились.
– Кто теперь ответит, что не поделили? Горячие оба были.
– Горячие. Всю жизнь маешься. Ей поверила, а ему нет… Знала ведь, что врёт, а поверила. Сколько раз мне рассказывала? Только жизнь разрушала. Ладно, я пойду.
После того, как Катя ушла, Тамара долго смотрела в окно. Всю жизнь она себя корила. Столько лет прошло, а всё забыть не может. Кто знал, что человек может быть незаменимым. Не думала тогда, молодая, глупая. Что тогда ею двигало? Не знает до сих пор. Любила, а поверила какой-то вертихвостке, которой и он-то был не нужен, решила бывшему жениху отомстить. Сама не счастлива и его таким же сделала. «Может всё-таки, найдёт его Катя. Выскажу ему всё, повинюсь. Обругает, не примет, не простит, страшно, но всё равно легче, чем неведенье», — думала она.
***
Прежде чем вернуться на свою работу, Катя решила зайти к Григорию Петровичу и Мише.
– Здравствуйте, Григорий Петрович. А я к вам. Миша у вас? Я ему ещё книжки принесла.
– Здравствуйте, Катя. А Михаила пока нет. Бабушку — сестру мою — провожать пошёл. Навестить решила меня, с ним на два дня приезжала. Вернётся скоро. Может чайку хотите? У меня и обед найдётся, может хотите?
– Нет, спасибо. Я хотела вас попросить. Может вы посоветуете или чай какой дадите, соседке моей. Проболела, витаминов не хватает, давление низкое очень, врачи лекарств кучу прописали, а она не любительница, вот не знает, что делать. Может чего ей насобираете, поможете?
– Ну, что ж не помочь. Помогу. Соседке значит? — Григорий посмотрел внимательно на Катю.
– Да, соседке, — и Катя отвернулась к окну. — А я Мишу в городе видела. Книги ему дала, пригодятся на будущее.
– Да, он рассказывал. Сын, значит, у вас есть?
– Да. Григорий. Шесть лет ему.
– С мамой вашей живёт? И отца нет?
– Да. С мамой. И отца нет, и не было.
– Что же так? Парень ведь, мужчина рядом нужен.
– Так получилось. У вас ведь у самого тоже сестра одна дочь растила и внука сейчас растит? А могла, наверное, тоже семью создать?
– У внука Валентины, сестры моей, я есть, деда родного ему заменил, да что там говорить, можно сказать и отца. Сестра замужем была, муж на стройке погиб. Это сейчас техника безопасности разная, а тогда какая безопасность? Вот и осталось одна с дочкой маленькой. Избаловала девчонку, как же — сирота. Говорили ей: «Зачем так балуешь? Смотри, наплачешься». Не послушалась… Вот и выросла такая на вседозволенности. Гуляла да пила. Замуж в семнадцать лет выскочила, за пацана чуть постарше. Ну, какая это семья? Оба любители этого дела, — он щёлкнул по горлу, — оказались. Как сына родила, так матери его и сбагрила, а сама гулять дальше пошла. Через три года с мужем развелись, он вскоре и утонул. А племянница о сыне даже и не вспоминает, как и о матери. Небось и не помнит уж, была у неё мать или нет. Вот они моя семья. Может и создал бы свою, но, — и он развёл руками. — Что получилось, то получилось. Нам с сестрой сейчас Михаила в люди надо вывести. Слава Богу, человека из него нормального сделали, оступиться уже не должен.
– Значит, вы однолюбы, — тихо ответила Катя.
– Все мы, наверное, однолюбы. И вы, Катя, тоже однолюб. Значит, судьба у нас такая.
– Значит, судьба… У каждого она своя. Кому-то приходиться пройти испытания, а кому-то потом горько раскаиваться, за то, что свернула не туда, — Катя посмотрела как-то виновато на Григория.
