– Это хорошо, что в твоей душе живёт злоба и ненависть. Зачем ты хочешь стать моим учеником?
– Ты самый могучий шаман в округе, великий Арбо. Я хочу, чтобы люди уважали меня! Уважали и боялись! Эти мелкие люди… Я и отец — кузнецы, мы сделали им столько добра, помогали всем, чем могли. А они даже не позволили нам селиться в деревне! Мы построили нашу вежу на отшибе, как изгои. Да, ты прав, великий Арбо! Мой дед лечил их, просил за них духов, но они боялись и ненавидели его! — Себпо говорил зло, глаза его горели яростью, а лицо исказилось ненавистью.
– Твой отец Кэйлва зря отказался служить мне. Я мог бы дать ему силу и богатство. Самые лучшие олени были бы в его стаде. Но он отверг мою помощь…
– Отец всё равно любит людей, которые принесли ему столько несчастий. Я не хочу повторить его жизнь!
– Ты умнее своего отца и деда. Это хорошо. Ты нравишься мне, юный шаман Себпо. Я сделаю тебя своим учеником, мне нужен верный помощник. А это кто? — Арбо окинул надменным взором заискивающе смотрящую на него Венлу.
– А это так… Найдёныш, дитя тундры, — Себпо усмехнулся и схватив Венлу за ворот парки, вытолкнул вперёд. — Поклонись великому Арбо, да пониже!
Венла склонилась в вежливом поклоне.
– Она прислуживает мне, — небрежно ответил Себпо.
– Я услужу и тебе, великий Арбо, — Венла со смесью страха и почтения посмотрела на шамана.
– Хорошо, найдёныш. Иди в чум. И прибери там. А ты, Себпо, иди за мной.
Прошло несколько дней… И однажды утром Арбо подозвал Себпо.
– Ты хороший помощник, Себпо. Завтра мы пойдём к священному камню духов и я объявлю тебя своим учеником. А сейчас я открою тебе одну тайну. И для этого дела мне и нужен такой помощник, как ты. И, махнув рукой, Арбо вошёл в чум.
– Смотри! — Арбо сорвал с висевшей в углу клетки чёрную ткань, оттуда тут же раздалась грустная птичья трель. — Молчи! Не придёт твоё время, — снова накинув ткань, со злобой сказал он.
– Зачем ты прячешь птицу? — Себпо удивлённо посмотрел на него.
– Она несёт людям весну! Но теперь я этого не допущу. Люди останутся без весны! — мечтательно ответил он.
– Но зачем?
– Чем дольше будет стоять зима, тем холоднее будут становиться людские сердца. Холод заморозит в людях все тёплые чувства, злоба, ненависть, зависть поселятся в них.
– Но зачем тебе это?
– Такие люди становятся жестокими, они перестают радоваться, верить в счастье и ими легче повелевать. Я стану повелителем людей! Люди будут поклонятся и служить мне! — он, сжав кулаки, злобно улыбнулся. — А эта птицы, — он снова подбежал к клетке, показав на неё рукой, — вместе с весною, несёт людям надежду, счастье, радость! Пока она в моих руках, весна не придёт. Будет вечная зима!
– Но появится другая птица.
– Я всех переловлю! Эти птицы дают мне силу. Смотри! — он подхватил свою куртку, с изображёнными на ней птицами, поднеся к лицу Себпо. — Видишь, сколько их? В них моя сила! Пока они со мной, я силён. Чем больше птиц, тем более я могуществен! Меня никто не сможет победить! Я самый сильный и могущественный шаман.
– Но есть ещё Уго.
– Уго слишком стар и глуп. Он не понимает, сколько в наших руках власти. Мы можем управлять этими жалкими людишками. Глупые людишки, — Арбо злобно рассмеялся. — Никто не может справиться с великим Арбо! Даже Пекка, глупец, решил потягаться со мной. Его силы слишком слабы против меня, он может быть сильнее людей, но не меня! Могущественного Арбо! Ему не преодолеть меня! Я заморозил его, превратив в то, что он заслужил по праву, теперь он и правда стал камнем, скалой изо льда и снега! Пусть теперь сражается с моими ветрами, — по чуму разнёсся раскатистый, громогласный, пробирающий до дрожи смех шамана. — И этот Оску. Этот жалкий любитель и защитник оленей… Ты знаешь, кем стал он? Он такой же глупец, как и Пекка. Решил пойти против меня. Теперь он сам стал оленем. Ледяным оленем. Лёд и холод навсегда сковали его глупое сердце. Они все не понимают, что я сильнее их всех! С тобой, — он нагнулся над Себпо, посмотрев ему прямо в лицо, — мы станем ещё сильнее. Мы станем могущественными! А эти глупцы будут служить нам. Они будут поклонятся мне и уважать тебя, моего ученика. Ученика великого Арбо! — он снова злобно рассмеялся.
– Мне нравиться быть твоим учеником, великий Арбо, — коварно усмехнулся Себпо.
Наутро, как только Арбо и Себпо ушли, Венла кинулась к стойбищу Уго.
– Поспеши, Ирма! Нам надо выпустить птицу, пока Арбо не вернулся! — Венла, схватив за руку Ирму, побежала к чуму шамана.
В чуме она быстро сдёрнула покрывало с клетки, в которой сидела печальная птица.
– Это она?
– Да, Ирма, это птица весны. Её трель должна созвать остальных птиц и принести весну в тундру.
Венла попыталась открыть клетку, но ничего не получалось.
– Клетка заперта чарами шамана, — грустно сказала птица. — Их может снять только сам Арбо или эта песня, — и птица запела тихую грустную трель.
– Почему ты сама не откроешь клетку? Ты же знаешь эту песню? — удивилась Ирма.
– Песню должен спеть «малый конь» шамана, его хуур, — и птица показала крылом на лежащую на шкурах оленя связку из бурой кожи, в которой лежал тускло поблёскивающий хуур. Ирма уже хотела подойти к нему, но птица сделала предупреждающий жест крылом, остановив девочку.
– Хуур защищён чарами Арбо. Тот, кто возьмёт его, обратится в лёд. Но после этого чары потеряют силу и хуур сможет взять любой.
– Значит кто-то должен пожертвовать собой… — поняла Венла.
– Пусть лучше я замёрзну, но спасу людей! — горячо воскликнула Ирма и уже протянула руку, но белый оленёнок опередил её. Подбежав к связке, он подкинул хуур рожками, и тот упал к ногам Ирмы. А сам оленёнок в тот же миг стал фигурой из снега и льда.
– Играй же песню, Ирма! — крикнула ей Венла.
– Стойте! Если шаман увидит, что клетка пуста, он поймёт, что случилось. И его гнев обратиться на вас.
– Но ты же уже будешь свободна, — возразила Венла.
– Этого мало. Вы должны будете позвать меня, только тогда я смогу вернуться в тундру и принести на своих крыльях весну!
– Что же делать, Венла? — Ирма обернулась к девушке.
– Я знаю, что сделать.
Венла достала из сумки, висевшей на боку кусочек глины и, размяв, смешала с тестом, которое приготовила из муки и оленьего молока, взятого на стойбище Уго. А потом вылепила из него фигурку птицы, прилепив к ней чёрные вороновы перья, собранные ими по дороге сюда.
– Играй песню, маленький воронёнок, — попросила птица.
Ирма взяла хуур. Он был тяжёлый и холодный. Казалось, что холод из него проникал в самое сердце. Но Ирма не испугалась этого. Она взяла инструмент и начала играть мелодию, услышанную от птицы. Она играла, а холод всё сильнее проникал в неё. Но вдруг клетка открылась и холод, овладевший девочкой, неожиданно отступил, растаял, исчез, смешавшись с дымом очага. «Кутх-х-х!» — прошелестел ветер в дымнике чума и на миг Ирме и Венле показалось, что в отверстии мелькнула тень ворона.
– Лети же! — Ирма взяла птицу в руки и, выйдя наружу, выпустила её в небо. А Венла посадила на жёрдочку фигурку и провела по ней руками. И в тот же миг фигурка стала неотличима от спящей птицы.
– Возьмите оленёнка с собой в стойбище Уго. Когда ты позовёшь меня, маленький воронёнок, оленёнок оттает и вернётся к вам! — услышали они голос птицы, поднявшейся высоко в небо.
– А когда нам позвать тебя? — крикнула Ирма.
– Уго знает, маленький воронёнок!
– Подойди ко мне, мой маленький воронёнок? — подозвал Уго Ирму, когда та вернулась в стойбище.
– Я здесь, дедушка Уго.
– Сядь к огню и слушай, — старик закурил трубку.
Ирма прислушалась. Было тихо, лишь потрескивало пламя и ветер шумел в дымнике чума.
– Слушай внимательно, мой воронёнок.
И тогда Ирма услышала. Услышала, как ветер напевает в жердях тихую мелодию. Она обволакивала и навевала дрёму.
– Запомни её, скоро она нам пригодится.
Вечером, когда Арбо и Себпо вернулись, Уго позвал Ирму.
– Сыграй на хууре Арбо ту мелодию, что услышала сегодня от ветра.
– И что тогда будет?
– Арбо уснёт и тогда ты позовёшь птицу весны, мой маленький воронёнок.
Ирма заиграла. Она играла мелодию, которую утром напевал ветер в жердях чума. Низкая глухая мелодия стелилась туманом над тундрой, растекалась облачной кисеёй над стойбищами Уго и Арбо, обволакивая всех дрёмой и усыпляя людей и зверей.
– Я пойду отдыхать — впереди трудная работа, а ты, — обратился он к Венле, — приготовь мне вкусных лепёшек. И смотри, найдёныш, если они не понравятся мне, то превращу тебя в лемминга, — зло рассмеялся шаман. Шаман скрылся в чуме и вскоре захрапел так, что задрожали жерди.
Уго посмотрел на низкое серое небо и подозвал Ирму:
– Пора звать птицу, мой воронёнок.
Ирма взяла в руки хуур Арбо, но старик остановил её.
– Этот инструмент принадлежал Арбо. Он не годится для песни весны.
– Но у меня нет другого, — Ирма протянула хуур старику.
– Спой эту песню. Твой голос сможет сделать то же, что и хуур. Ведь хуур поёт голосом того, кто играет на нём.
Ирма обернулась в ту сторону, где находилось скрытое холмом стойбище Арбо и набрав воздуха, запела. Звонкий детский голос разнёсся далеко по тундре. Теперь он будил тех, кого усыпил хуур. Ирма пела о весне, о тёплом ветре и цветущей тундре, весёлых птичьих трелях и звонкой капели, о золотом солнце, сияющим с бездонного синего неба.
И вскоре, в ответ на песню Ирмы из-под облаков зазвенела птичья трель.
– Я здесь, маленький воронёнок. Я вернулась! Я несу людям весну! — пела в ответ птица, выпущенная ими из клетки Арбо. Птица сделала круг над стойбищем и полетела к чуму шамана.
Венла, услышав трели, впустила её внутрь. Птица, махнув крылом, посмотрела на куртку и шапку шамана.
– Летите за мной! Несите людям весну! — и запела свою весеннюю песню.
Куртка и шапка вдруг зашевелились и вышитые птицы, расправив крылья, одна за другой, вырвались на волю. Покружив немного, они вылетели наружу.
От шелеста их крыльев Арбо проснулся. С удивлением посмотрев на улетающих птиц.
– Стойте!!! Куда вы?!! — он выскочил наружу и вытянув руки вверх, пытаясь поймать последних улетающих птиц, побежал по тающему снегу.
Где-то высоко в небе раздалась радостная, звонкая птичья песня.
– Нет! — заткнув уши, он упал на колени. — Нет!
Он снова встал, пытаясь бежать, но чем выше поднимались птицы, тем слабее и медленнее становился его бег. Он снова упал на колени, постепенно оседая всем телом.
– Вы убили меня, — только и смог, тихо прошептать он.
– Уго! Себпо! Смотрите, что это?! — Ирма показала на корягу, лежавшую прямо на снегу, недалеко от чума. Она напоминала то ли медведя, то ли человека, раскинувшего руки.
– А это — весна, — тихо ответил Уго, подойдя к девочке. — Птицы победили злого Арбо. Теперь к людям снова придёт весна.
– Вы совершили доброе дело, Айму, — старик погладил Ирму по голове. — Теперь весна вновь придёт в наши края.
– Меня зовут Ирма, дедушка, — улыбнулась в ответ девочка.
– Пройдя такой путь, какой прошли ты, Венла и Себпо, люди уже не остаются прежними, — старик ласково посмотрел ей в глаза. — Отныне, Ирма, имя твоё — Айму, Утро. И ты будешь хранительницей Весны.
Себпо подошёл к коряге бывшей когда-то злобным Арбо. Висевший на сучке кабдас шамана сорвался и подкатился к его ногам.
– Теперь твоё имя — Ерхо, Храбрый. И отныне ты нойд, говорящий с духами. Возьми его, теперь он твой, — старик показал на бубен.
– Но это же кабдас чёрного шамана! — удивился парень.
– Ты ещё молод, Себпо. Так знай же, что нет чёрного и белого колдовства. Есть тайные знания, которые не имеют цвета. А чёрными или белыми их делают люди.
Себпо поднял бубен и удивлённо посмотрел на него. Кожа инструмента, испещрённая рунами и рисунками, оказалась совершенно чистой.
– Это чистый лист, заполнить которой предстоит тебе, юный нойд, — кивнул старик. — Твоё имя теперь — Лемпи, Любовь, — обратился он к Венле. — Ты доказала свою доброту и чистоту сердца. И отныне ты будешь хранительницей знаний и мудрости, которые я передал тебе. Возвести же миру, что пришла весна, Айму, мой маленький воронёнок. Солнце пришло.
– Но я не умею, дедушка Уго… — растерянно произнесла Ирма.
– Ты сможешь, мой воронёнок, — старик лишь ласково улыбнулся в ответ, — Вспомни песню весны, что услышала ты у ручья и пусть твой хуур споёт её.
– Но я потеряла свой хуур в пургу… — печально ответила Айму.
– Не печалься, мой воронёнок. Это мой подарок для тебя, — старик протянул ей футляр из коры, на котором были изображены фигурки танцующих людей и оленей.
Ирма осторожно раскрыла его, внутри лежал её хуур. Тот самый, что подарила ей речка.
– Хуур поможет тебе, когда понадобится помощь добрых духов, Айму.
– Спасибо тебе, дедушка Уго! — воскликнула Ирма и обернулась к нему. Старик стоял у камня: высокий, величественный. Его чёрный плащ развивался на ветру, подобно крыльям огромной птицы. Внезапная догадка пронзила девочку.
– Кто ты, дедушка!?
Но старик, уклонившись от ответа и, запахнув плащ, исчез в утреннем тумане. Вновь послышался странный шорох. Ирма-Айму подняла голову и успела увидеть тень чёрного ворона, мелькнувшую в небе. "Кутх-х-х", — протяжно прошелестел ветер в травах…
—Теперь я смогу, Вечный Кутх! — Айму осторожно поднесла хуур к губам и зажав дужку зубами тронула язычок. И зазвучала нежная светлая песня, та самая, что услышала она в журчании речки и что каждое утро звучала в душе Ирмы, песня Весенних птиц, возвестив миру о начале весны… И над ещё тёмным горизонтом показался золотой край солнца.
Белый оленёнок встрепенулся и, подбежав к Ирме, озорно ткнул её в руку рожками. А вдали показались олени и фигуры трёх мужчин и женщины, гонящих их к деревне.
– Отец! Отец вернулся из тундры! — крикнула Ирма-Айму и побежала к нему навстречу…
– Смотрите, пурга кончилась. И солнце всходит! — Пэйви показала рукой на алеющий горизонт.
– Мама, мама! Птицы прилетели! — маленький Эйл, шлёпая босыми ножками, выбрался из кроватки и подбежал к окну.
– Она нашла весну! Наш смелый воронёнок, — улыбнулась старая Сохве, раскуривая трубку.
Ирма, заворожённо слушая сказку, даже не заметила, как бабушка закончила рассказ, с улыбкой посмотрев на внучку. Ирма была ещё там, в студёной тундре, среди белых снегов, у становища Арбо,
– Ой, бабушка, какая хорошая сказка! — Ирма радостно обняла бабушку. — А что было дальше?
– А что было? — пожала плечами бабушка. — Себпо-Ерхо и Венла-Лемпи той же весной сыграли свадьбу. Ерхо стал белым шаманом, хранителем деревни. А Лемпи стала ученицей Сохве, унаследовав её знания и мудрость. Брат Айму Эйл выздоровел и стал могучим и смелым охотником, таким же, как и его отец Пекка. И с тех пор ни один волк не смел приблизиться к их оленям. Пекка, Кэйлва, Оску и Тэйка благополучно вернулись домой и погнали оленей на летние пастбища. А Айму стала хранительницей весны и с тех пор каждую весну поднималась на холм возле деревни и играла на своём хууре Песню весенних птиц, призывая их в тундру. А белый оленёнок вырос в красивого сильного оленя и верно служил Айму.
– Как хорошо всё закончилось, — тихо произнесла Ирма и повинуясь какому-то неведомому чувству взяла в руки берестяной футляр, в котором лежал хуур, недавно подаренный дедушкой ей на восьмилетие. Она поднесла его к губам и, зажав дужку зубами, тронула язычок. И зазвучала нежная мелодия, приснившаяся ей накануне во сне.
– Ты самый могучий шаман в округе, великий Арбо. Я хочу, чтобы люди уважали меня! Уважали и боялись! Эти мелкие люди… Я и отец — кузнецы, мы сделали им столько добра, помогали всем, чем могли. А они даже не позволили нам селиться в деревне! Мы построили нашу вежу на отшибе, как изгои. Да, ты прав, великий Арбо! Мой дед лечил их, просил за них духов, но они боялись и ненавидели его! — Себпо говорил зло, глаза его горели яростью, а лицо исказилось ненавистью.
– Твой отец Кэйлва зря отказался служить мне. Я мог бы дать ему силу и богатство. Самые лучшие олени были бы в его стаде. Но он отверг мою помощь…
– Отец всё равно любит людей, которые принесли ему столько несчастий. Я не хочу повторить его жизнь!
– Ты умнее своего отца и деда. Это хорошо. Ты нравишься мне, юный шаман Себпо. Я сделаю тебя своим учеником, мне нужен верный помощник. А это кто? — Арбо окинул надменным взором заискивающе смотрящую на него Венлу.
– А это так… Найдёныш, дитя тундры, — Себпо усмехнулся и схватив Венлу за ворот парки, вытолкнул вперёд. — Поклонись великому Арбо, да пониже!
Венла склонилась в вежливом поклоне.
– Она прислуживает мне, — небрежно ответил Себпо.
– Я услужу и тебе, великий Арбо, — Венла со смесью страха и почтения посмотрела на шамана.
– Хорошо, найдёныш. Иди в чум. И прибери там. А ты, Себпо, иди за мной.
Прошло несколько дней… И однажды утром Арбо подозвал Себпо.
– Ты хороший помощник, Себпо. Завтра мы пойдём к священному камню духов и я объявлю тебя своим учеником. А сейчас я открою тебе одну тайну. И для этого дела мне и нужен такой помощник, как ты. И, махнув рукой, Арбо вошёл в чум.
– Смотри! — Арбо сорвал с висевшей в углу клетки чёрную ткань, оттуда тут же раздалась грустная птичья трель. — Молчи! Не придёт твоё время, — снова накинув ткань, со злобой сказал он.
– Зачем ты прячешь птицу? — Себпо удивлённо посмотрел на него.
– Она несёт людям весну! Но теперь я этого не допущу. Люди останутся без весны! — мечтательно ответил он.
– Но зачем?
– Чем дольше будет стоять зима, тем холоднее будут становиться людские сердца. Холод заморозит в людях все тёплые чувства, злоба, ненависть, зависть поселятся в них.
– Но зачем тебе это?
– Такие люди становятся жестокими, они перестают радоваться, верить в счастье и ими легче повелевать. Я стану повелителем людей! Люди будут поклонятся и служить мне! — он, сжав кулаки, злобно улыбнулся. — А эта птицы, — он снова подбежал к клетке, показав на неё рукой, — вместе с весною, несёт людям надежду, счастье, радость! Пока она в моих руках, весна не придёт. Будет вечная зима!
– Но появится другая птица.
– Я всех переловлю! Эти птицы дают мне силу. Смотри! — он подхватил свою куртку, с изображёнными на ней птицами, поднеся к лицу Себпо. — Видишь, сколько их? В них моя сила! Пока они со мной, я силён. Чем больше птиц, тем более я могуществен! Меня никто не сможет победить! Я самый сильный и могущественный шаман.
– Но есть ещё Уго.
– Уго слишком стар и глуп. Он не понимает, сколько в наших руках власти. Мы можем управлять этими жалкими людишками. Глупые людишки, — Арбо злобно рассмеялся. — Никто не может справиться с великим Арбо! Даже Пекка, глупец, решил потягаться со мной. Его силы слишком слабы против меня, он может быть сильнее людей, но не меня! Могущественного Арбо! Ему не преодолеть меня! Я заморозил его, превратив в то, что он заслужил по праву, теперь он и правда стал камнем, скалой изо льда и снега! Пусть теперь сражается с моими ветрами, — по чуму разнёсся раскатистый, громогласный, пробирающий до дрожи смех шамана. — И этот Оску. Этот жалкий любитель и защитник оленей… Ты знаешь, кем стал он? Он такой же глупец, как и Пекка. Решил пойти против меня. Теперь он сам стал оленем. Ледяным оленем. Лёд и холод навсегда сковали его глупое сердце. Они все не понимают, что я сильнее их всех! С тобой, — он нагнулся над Себпо, посмотрев ему прямо в лицо, — мы станем ещё сильнее. Мы станем могущественными! А эти глупцы будут служить нам. Они будут поклонятся мне и уважать тебя, моего ученика. Ученика великого Арбо! — он снова злобно рассмеялся.
– Мне нравиться быть твоим учеником, великий Арбо, — коварно усмехнулся Себпо.
***
Наутро, как только Арбо и Себпо ушли, Венла кинулась к стойбищу Уго.
– Поспеши, Ирма! Нам надо выпустить птицу, пока Арбо не вернулся! — Венла, схватив за руку Ирму, побежала к чуму шамана.
В чуме она быстро сдёрнула покрывало с клетки, в которой сидела печальная птица.
– Это она?
– Да, Ирма, это птица весны. Её трель должна созвать остальных птиц и принести весну в тундру.
Венла попыталась открыть клетку, но ничего не получалось.
– Клетка заперта чарами шамана, — грустно сказала птица. — Их может снять только сам Арбо или эта песня, — и птица запела тихую грустную трель.
– Почему ты сама не откроешь клетку? Ты же знаешь эту песню? — удивилась Ирма.
– Песню должен спеть «малый конь» шамана, его хуур, — и птица показала крылом на лежащую на шкурах оленя связку из бурой кожи, в которой лежал тускло поблёскивающий хуур. Ирма уже хотела подойти к нему, но птица сделала предупреждающий жест крылом, остановив девочку.
– Хуур защищён чарами Арбо. Тот, кто возьмёт его, обратится в лёд. Но после этого чары потеряют силу и хуур сможет взять любой.
– Значит кто-то должен пожертвовать собой… — поняла Венла.
– Пусть лучше я замёрзну, но спасу людей! — горячо воскликнула Ирма и уже протянула руку, но белый оленёнок опередил её. Подбежав к связке, он подкинул хуур рожками, и тот упал к ногам Ирмы. А сам оленёнок в тот же миг стал фигурой из снега и льда.
– Играй же песню, Ирма! — крикнула ей Венла.
– Стойте! Если шаман увидит, что клетка пуста, он поймёт, что случилось. И его гнев обратиться на вас.
– Но ты же уже будешь свободна, — возразила Венла.
– Этого мало. Вы должны будете позвать меня, только тогда я смогу вернуться в тундру и принести на своих крыльях весну!
– Что же делать, Венла? — Ирма обернулась к девушке.
– Я знаю, что сделать.
Венла достала из сумки, висевшей на боку кусочек глины и, размяв, смешала с тестом, которое приготовила из муки и оленьего молока, взятого на стойбище Уго. А потом вылепила из него фигурку птицы, прилепив к ней чёрные вороновы перья, собранные ими по дороге сюда.
– Играй песню, маленький воронёнок, — попросила птица.
Ирма взяла хуур. Он был тяжёлый и холодный. Казалось, что холод из него проникал в самое сердце. Но Ирма не испугалась этого. Она взяла инструмент и начала играть мелодию, услышанную от птицы. Она играла, а холод всё сильнее проникал в неё. Но вдруг клетка открылась и холод, овладевший девочкой, неожиданно отступил, растаял, исчез, смешавшись с дымом очага. «Кутх-х-х!» — прошелестел ветер в дымнике чума и на миг Ирме и Венле показалось, что в отверстии мелькнула тень ворона.
– Лети же! — Ирма взяла птицу в руки и, выйдя наружу, выпустила её в небо. А Венла посадила на жёрдочку фигурку и провела по ней руками. И в тот же миг фигурка стала неотличима от спящей птицы.
– Возьмите оленёнка с собой в стойбище Уго. Когда ты позовёшь меня, маленький воронёнок, оленёнок оттает и вернётся к вам! — услышали они голос птицы, поднявшейся высоко в небо.
– А когда нам позвать тебя? — крикнула Ирма.
– Уго знает, маленький воронёнок!
***
– Подойди ко мне, мой маленький воронёнок? — подозвал Уго Ирму, когда та вернулась в стойбище.
– Я здесь, дедушка Уго.
– Сядь к огню и слушай, — старик закурил трубку.
Ирма прислушалась. Было тихо, лишь потрескивало пламя и ветер шумел в дымнике чума.
– Слушай внимательно, мой воронёнок.
И тогда Ирма услышала. Услышала, как ветер напевает в жердях тихую мелодию. Она обволакивала и навевала дрёму.
– Запомни её, скоро она нам пригодится.
Вечером, когда Арбо и Себпо вернулись, Уго позвал Ирму.
– Сыграй на хууре Арбо ту мелодию, что услышала сегодня от ветра.
– И что тогда будет?
– Арбо уснёт и тогда ты позовёшь птицу весны, мой маленький воронёнок.
Ирма заиграла. Она играла мелодию, которую утром напевал ветер в жердях чума. Низкая глухая мелодия стелилась туманом над тундрой, растекалась облачной кисеёй над стойбищами Уго и Арбо, обволакивая всех дрёмой и усыпляя людей и зверей.
– Я пойду отдыхать — впереди трудная работа, а ты, — обратился он к Венле, — приготовь мне вкусных лепёшек. И смотри, найдёныш, если они не понравятся мне, то превращу тебя в лемминга, — зло рассмеялся шаман. Шаман скрылся в чуме и вскоре захрапел так, что задрожали жерди.
Уго посмотрел на низкое серое небо и подозвал Ирму:
– Пора звать птицу, мой воронёнок.
Ирма взяла в руки хуур Арбо, но старик остановил её.
– Этот инструмент принадлежал Арбо. Он не годится для песни весны.
– Но у меня нет другого, — Ирма протянула хуур старику.
– Спой эту песню. Твой голос сможет сделать то же, что и хуур. Ведь хуур поёт голосом того, кто играет на нём.
Ирма обернулась в ту сторону, где находилось скрытое холмом стойбище Арбо и набрав воздуха, запела. Звонкий детский голос разнёсся далеко по тундре. Теперь он будил тех, кого усыпил хуур. Ирма пела о весне, о тёплом ветре и цветущей тундре, весёлых птичьих трелях и звонкой капели, о золотом солнце, сияющим с бездонного синего неба.
И вскоре, в ответ на песню Ирмы из-под облаков зазвенела птичья трель.
– Я здесь, маленький воронёнок. Я вернулась! Я несу людям весну! — пела в ответ птица, выпущенная ими из клетки Арбо. Птица сделала круг над стойбищем и полетела к чуму шамана.
Венла, услышав трели, впустила её внутрь. Птица, махнув крылом, посмотрела на куртку и шапку шамана.
– Летите за мной! Несите людям весну! — и запела свою весеннюю песню.
Куртка и шапка вдруг зашевелились и вышитые птицы, расправив крылья, одна за другой, вырвались на волю. Покружив немного, они вылетели наружу.
От шелеста их крыльев Арбо проснулся. С удивлением посмотрев на улетающих птиц.
– Стойте!!! Куда вы?!! — он выскочил наружу и вытянув руки вверх, пытаясь поймать последних улетающих птиц, побежал по тающему снегу.
Где-то высоко в небе раздалась радостная, звонкая птичья песня.
– Нет! — заткнув уши, он упал на колени. — Нет!
Он снова встал, пытаясь бежать, но чем выше поднимались птицы, тем слабее и медленнее становился его бег. Он снова упал на колени, постепенно оседая всем телом.
– Вы убили меня, — только и смог, тихо прошептать он.
***
– Уго! Себпо! Смотрите, что это?! — Ирма показала на корягу, лежавшую прямо на снегу, недалеко от чума. Она напоминала то ли медведя, то ли человека, раскинувшего руки.
– А это — весна, — тихо ответил Уго, подойдя к девочке. — Птицы победили злого Арбо. Теперь к людям снова придёт весна.
***
– Вы совершили доброе дело, Айму, — старик погладил Ирму по голове. — Теперь весна вновь придёт в наши края.
– Меня зовут Ирма, дедушка, — улыбнулась в ответ девочка.
– Пройдя такой путь, какой прошли ты, Венла и Себпо, люди уже не остаются прежними, — старик ласково посмотрел ей в глаза. — Отныне, Ирма, имя твоё — Айму, Утро. И ты будешь хранительницей Весны.
Себпо подошёл к коряге бывшей когда-то злобным Арбо. Висевший на сучке кабдас шамана сорвался и подкатился к его ногам.
– Теперь твоё имя — Ерхо, Храбрый. И отныне ты нойд, говорящий с духами. Возьми его, теперь он твой, — старик показал на бубен.
– Но это же кабдас чёрного шамана! — удивился парень.
– Ты ещё молод, Себпо. Так знай же, что нет чёрного и белого колдовства. Есть тайные знания, которые не имеют цвета. А чёрными или белыми их делают люди.
Себпо поднял бубен и удивлённо посмотрел на него. Кожа инструмента, испещрённая рунами и рисунками, оказалась совершенно чистой.
– Это чистый лист, заполнить которой предстоит тебе, юный нойд, — кивнул старик. — Твоё имя теперь — Лемпи, Любовь, — обратился он к Венле. — Ты доказала свою доброту и чистоту сердца. И отныне ты будешь хранительницей знаний и мудрости, которые я передал тебе. Возвести же миру, что пришла весна, Айму, мой маленький воронёнок. Солнце пришло.
– Но я не умею, дедушка Уго… — растерянно произнесла Ирма.
– Ты сможешь, мой воронёнок, — старик лишь ласково улыбнулся в ответ, — Вспомни песню весны, что услышала ты у ручья и пусть твой хуур споёт её.
– Но я потеряла свой хуур в пургу… — печально ответила Айму.
– Не печалься, мой воронёнок. Это мой подарок для тебя, — старик протянул ей футляр из коры, на котором были изображены фигурки танцующих людей и оленей.
Ирма осторожно раскрыла его, внутри лежал её хуур. Тот самый, что подарила ей речка.
– Хуур поможет тебе, когда понадобится помощь добрых духов, Айму.
– Спасибо тебе, дедушка Уго! — воскликнула Ирма и обернулась к нему. Старик стоял у камня: высокий, величественный. Его чёрный плащ развивался на ветру, подобно крыльям огромной птицы. Внезапная догадка пронзила девочку.
– Кто ты, дедушка!?
Но старик, уклонившись от ответа и, запахнув плащ, исчез в утреннем тумане. Вновь послышался странный шорох. Ирма-Айму подняла голову и успела увидеть тень чёрного ворона, мелькнувшую в небе. "Кутх-х-х", — протяжно прошелестел ветер в травах…
—Теперь я смогу, Вечный Кутх! — Айму осторожно поднесла хуур к губам и зажав дужку зубами тронула язычок. И зазвучала нежная светлая песня, та самая, что услышала она в журчании речки и что каждое утро звучала в душе Ирмы, песня Весенних птиц, возвестив миру о начале весны… И над ещё тёмным горизонтом показался золотой край солнца.
Белый оленёнок встрепенулся и, подбежав к Ирме, озорно ткнул её в руку рожками. А вдали показались олени и фигуры трёх мужчин и женщины, гонящих их к деревне.
– Отец! Отец вернулся из тундры! — крикнула Ирма-Айму и побежала к нему навстречу…
***
– Смотрите, пурга кончилась. И солнце всходит! — Пэйви показала рукой на алеющий горизонт.
– Мама, мама! Птицы прилетели! — маленький Эйл, шлёпая босыми ножками, выбрался из кроватки и подбежал к окну.
– Она нашла весну! Наш смелый воронёнок, — улыбнулась старая Сохве, раскуривая трубку.
***
Ирма, заворожённо слушая сказку, даже не заметила, как бабушка закончила рассказ, с улыбкой посмотрев на внучку. Ирма была ещё там, в студёной тундре, среди белых снегов, у становища Арбо,
– Ой, бабушка, какая хорошая сказка! — Ирма радостно обняла бабушку. — А что было дальше?
– А что было? — пожала плечами бабушка. — Себпо-Ерхо и Венла-Лемпи той же весной сыграли свадьбу. Ерхо стал белым шаманом, хранителем деревни. А Лемпи стала ученицей Сохве, унаследовав её знания и мудрость. Брат Айму Эйл выздоровел и стал могучим и смелым охотником, таким же, как и его отец Пекка. И с тех пор ни один волк не смел приблизиться к их оленям. Пекка, Кэйлва, Оску и Тэйка благополучно вернулись домой и погнали оленей на летние пастбища. А Айму стала хранительницей весны и с тех пор каждую весну поднималась на холм возле деревни и играла на своём хууре Песню весенних птиц, призывая их в тундру. А белый оленёнок вырос в красивого сильного оленя и верно служил Айму.
– Как хорошо всё закончилось, — тихо произнесла Ирма и повинуясь какому-то неведомому чувству взяла в руки берестяной футляр, в котором лежал хуур, недавно подаренный дедушкой ей на восьмилетие. Она поднесла его к губам и, зажав дужку зубами, тронула язычок. И зазвучала нежная мелодия, приснившаяся ей накануне во сне.
