– Пап, а кто такой Ёкарный Бабай? — спросил десятилетний Толик.
– Кто?! — откашлялся поперхнувшийся чаем отец.
– Бабай… — растерянно ответил Толик.
– Ты где это слышал? — рассмеялась мать.
– А это дядя Вася сказал, когда машину ремонтировал, — оторвалась от своих кукол шестилетняя Тася. — Он посмотрел на машину, почесал в затылке и сказал: «Ёкарный Бабай, ящик с болтами!»
– Ну, это… Как сказать… — отец почесал в затылке. — Это такой сказочный персонаж. Мохнатый, живёт в темноте…
– И приходит к детям, которые плохо себя ведут, — добавила мать.
– И что он с ними делает? Ест? — с интересом спросила Тася.
– Нет, не ест, — улыбнувшись, ответила ей мама.
– Он их пугает, чтобы дети вели себя хорошо, — отец погладил детей по голове.
– Ага, — кивнул Толик. — Тогда они будут боятся вести себя плохо.
– Значит, дядя Вася плохо себя вёл? — спросила Тася.
– Конечно. Напился, как свинья позавчера. Тётя Тоня его по двору тряпкой гоняла. Сказала, пока не протрезвеет! — заявил Толик.
– Толя, не хорошо так про взрослых говорить, — отец с усмешкой посмотрел на сына. — А почему ты решила, что он плохо себя вёл? — спросил у дочки.
– Так ведь к нему же Бабай приходил! — недоуменно ответила Тася.
– Раз он про него вспомнил, — хихикнул Толик.
Толик проснулся внезапно, будто от какого-то толчка. Он открыл глаза и тут же зажмурил их, чувствуя, как неприятный холодок страха поднимается откуда-то снизу. У окна в серебристом свете Луны стояло что-то тёмное и мохнатое.
– Да ты не бойся меня, малец. Я существо доброе, — добродушно проворчало мохнатое нечто и, обернувшись, с заговорщицкой улыбкой подмигнуло мальчишке.
Толик почувствовал, как страх, свернувшись маленьким клубочком, спрятался где-то глубоко внутри.
– А вы кто? — спросил Толик, чувствуя, как страх сменяется любопытством.
– Так это… Бабай я, значит… — существо почесало мохнатую макушку.
– А мы себя хорошо вели, — немного обиженно ответил Толик.
– Так это… знаю я. Ты уж извини, ежли это самое… напугал-то. Зазря.
– А что вы тогда здесь делаете? — Толик сел в кровати, с любопытством разглядывая таинственное существо. Бабай был похож на что-то среднее между медведем и мохнатым человеком. Шерсть у него была косматая и бурая, а на лице становилась короткой и светлой. И лицом Бабай был скорее похож на добродушного бородатого деда, чем на существо из страшных сказок.
– Так это… самое… Живу я здесь. У тебя под кроватью, — Бабай улыбнулся.
– Да-а-а!? — удивлённо протянул Толик и, свесившись с кровати, заглянул вниз. Но кроме резинового мяча, пыльной коробки из-под настольного хоккея и игрушечного автокрана ничего больше не увидел. — А почему я вас днём не видел?
– Так это потому, что днём-то я невидимым становлюсь, что б, значит, людям-то не мешать и сплю. А ночью гуляю, дела делаю.
– Детей пугаете? — улыбнулся Толик.
– Ну, а как же. Тех, кто себя плохо вёл. Да только я их не пугаю, а сны страшные навеваю, для, как говорится, педагогических целей. А пугаю только злостных. Хулиганьё всякое, которое больше ничем и не проймёшь. Да только сейчас вам по этому самому… — Бабай почесал затылок. — Телявизеру такое показывают, что детей-то нынче и пьяным гоблином не испугаешь.
– Это уж точно! — рассмеялся Толик и, выскочив из кровати, подошёл к Бабаю.
– А сейчас, вишь как, залюбовался Луной-то, значить, ну и, того, проглядел, как ты проснулся. Красивая она сегодня, Луна-то… — Бабай, вздохнув, посмотрел в окно.
Толик тоже выглянул на улицу и невольно залюбовался. Полная Луна, висевшая высоко в синем небе, была действительно очень красива. Как и залитый волшебным серебристым светом двор, деревья сквера, видневшаяся за ним городская улица, соседние многоэтажки…
– Красиво… — тихо прошептал Толик. — А это, значит, вы мне страшный сон приснили, когда я мамину вазу разбил, а осколки спрятал, чтобы не отругали, да?
– Я это. Надо ж было тебе урок преподать.
– А я так больше не делаю.
– Ну, и хорошо. Значит не зря мой урок прошёл, — согласился Бабай.
– А ты это с кем разговариваешь? — спросила, зевая спросонья, Тася.
– С Бабаем.
– Ой! А это вы и есть Бабай, да? — Тася с удивлением посмотрела на мохнатое существо. — Вы к нам пришли? Нас пугать, да?
– Да нет, — возразил Толик. — Бабай живёт у нас. У меня под кроватью.
– А вас-то пугать зачем? Вы ж вроде детишки хорошие, — улыбнулся ей Бабай.
– А я всё равно вас не боюсь! — заявила Тася. — Я, знаете, чего боюсь? Когда что-нибудь большое шумит рядом. Или когда молния сверкает с громом. Вот!
Неожиданно за окном оглушительно громыхнуло и сверкнул ослепительный разряд молнии. Тася взвизгнула и спряталась под одеяло. Но тут жу высунулась обратно виновато улыбаясь.
– Ой! Здорово! Это вы, да? Ух ты! Я даже испугалась!
– Я ещё не так могу! — гордо усмехнулся Бабай. — Понравилось?
– Ещё бы! — восхищённо воскликнула Тася подбегая к ним. — А ещё так можете?
– Поздно уже, весь дом перебудим, — мягко возразил Бабай.
– Ой, у вас такая шёрстка мягкая, как у моего медвежонка, — Тася провела рукой по мохнатой руке Бабая. — А вы и совсем не страшный.
– Так ведь для хороших детишек я и сны хорошие припасаю. Добрые и пушистые, — Бабай погладил её по голове. — А теперь давайте-ка в кроватки, а то время позднее. Ночь уже, детишкам спать пора, — Бабай подтолкнул их к кроватям.
Когда дети улеглись, Бабай тихонько подошёл к ним и, взмахнув мохнатыми лапами, подул им на подушки. И Толик с Тасей сами не заметили, как тут же крепко заснули.
С того вечера дети подружились с мохнатым добродушным Бабаем. А тот часто приходил к ним по вечерам, рассказывал увлекательные истории и сказки. Так прошёл август и сентябрь. Наступил октябрь. Деревья окрасились золотом и кармином. Летнее тепло ушло куда-то на юг и пришли осенние холода…
– Что-то зябко стало, — Бабай поёжился, глядя в окно на вечерний двор вместе с Толиком и Тасей. — Плохо печку-то топите.
– Так у нас же не печка, у нас — батарея! — удивился Толик.
– А её не мы топим, а дядьки и тётьки в котельной, — недовольно фыркнула Тася.
– Надо Никифору сказать — что ж так плохо за хозяйством смотрит, — недовольно пробурчал Бабай.
– А это кто — Никифор? — с интересом спросил Толик.
– Так это… Домовой ваш, значится, — почесал затылок Бабай.
– Папа говорит, домовой тут не поможет. Эта эта самая… Управляющая компания, вот! — гордо произнёс Толик, выговорив длинное слово. — Они летом проворовались, а теперь денег нет топить!
– Толик! — укоризненно посмотрела на него Тася.
– А чего я? Это папа так сказал!
– Надо, значить, будет навести эту вашу отравляющую компанию.
– Зачем? — удивился Толик.
– Как зачем!? — удивилась в ответ Тася. — Они же себя плохо вели, вот теперь к ним Бабай придёт!
– А чем их пугать будет? — скептически ответил Толик. — Они ж ничего не боятся! Вон Григорий Кузьмич на них сколько жалоб отправил, а им хоть бы хны!
– Надо подумать… — Бабай потёр мохнатый подбородок.
– Ой! А вон и он. Опять чего-то пишет! — Тася забралась на подоконник, чтобы лучше разглядеть.
– Кто? — Толик прижался носом к стеклу.
– Григорий Кузьмич!
– А! Это он жалобу пишет. Вон видишь, вокруг пня ходит и в блокнот записывает.
– Какого пня?
– А неделю назад липу у детской площадки спилили, а пень корчевали-корчевали, да так в яме и оставили. Бабай корчевал! Ой! То есть, это не вы, — Толик обернулся к Бабаю, а дядя Вова Бабаев. Это у него прозвище такое!
– А где пень-то? — Тася прижалась к стеклу.
– Да вон в яме!
– Ого! Какой страшный! Как будто осьминог сидит!
– Вот бы там и правда осьминог сидел! И утащил бы этого Григория Кузьмича к себе в яму! — поморщился Толик, вспомнив, как сосед нажаловался на Толика и его друзей маме, будто бы они забор изрисовали. А они не просто рисовали, они раскрашивали, чтобы веселее было!
– Ну-ка, ну-ка! — Бабай подошёл к окну. — Пень — это хорошо! Тем более в яме! Он-то нам и поможет! — хитро подмигнул детям Бабай, подняв указательный палец.
Услышав стук в дверь начальник местной управляющей компании нехотя оторвался от изучения какого-то документа, лежавшего перед ним. Подняв голову, он посмотрел на дверь и через паузу сказал:
– Заходите!
– Здра-а-а-вствуйте, — с улыбкой во весь рот, растягивая слово, сказал вошедший мужчина неопределённого возраста. Определить возраст было сложно потому, что он весь густо зарос тёмной бородой и усами.
– Ну, здрасьте, начальник, отложив бумагу, удивлённо окинул взглядом вошедшего — А вы собственно кто?.. И по какому вопросу?
– Я-то? — он улыбнулся, проведя пальцами по усам. — Я, вообще-то жилец, то есть житель одного из домов. Зовут меня Бабай…
– А фамилия такая? Оригинальная.
– Ну, да, — Бабай задумался. — Фамилия в общем. Вот к вам с просьбой что ли, ну, или с жалобой.
– Так вы хотя бы с начала определитесь что ли, что у вас ко мне просьба или жалоба. Ну, и чего просить изволите или на что жалуетесь, — с издёвкой, ещё раз окинув посетителя взглядом спросил начальник.
– Понимаете, у меня во дворе дома — пень, — Бабай многозначительно посмотрел на главу управляющей компании. — Его надо бы убрать.
– Я, вообще-то этим не занимаюсь, — удивлённо ответил он. — Идите подавайте заявку и так далее. Короче вам там всё объяснят.
– Но они не хотят.
– Что не хотят?
– Убрать не хотят.
– Чего убрать не хотят? — немного отвлёкшись, спросил глава.
– Пень.
– В каком смысле?
– Ну, у меня у дома пень, его надо убрать. Мешает он.
– А я-то тут причём? И вообще, мы пнями не занимаемся.
– А чем?
– Ну… — начальник задумался, почесав затылок
– А пень?
– Кто пень?
– Пень который у дома?
– У какого дома, — уже слегка свирепея спросил он.
– У моего.
– У какого моего?
– У панельного.
– А я тут причём?! Пишите заявление…
– На пень?
– Слушайте, как вас там? Вы сюда зачем пришли?
– Из-за пня.
– Какого пня? Ну, стоит себе пень никому не мешает! Так слушайте, — чеканя каждое слово начал начальник. — Я начальник этой управляющей компании, я всё тут организую, — он обвёл рукой кабинет. — А по пням — надо идти к диспетчеру.
– А она к вам посылает.
– А я-то тут причём!? От меня вы чего хотите?
– Убрать пень.
– Откуда?
– От дома.
– Какого ещё дома!? — побагровев ответил он.
– От панельного.
– Какого панельного?
– Зелёного.
– Какого зелёного!!?
– Панельного.
– Так всё!!! — стукнув ладонью по столу, так что подпрыгнула пепельница, а кто-то за дверью, судья по звуку, чем-то поперхнулся. — Какой дом! Я сейчас сам поеду, и вырву, нафиг этот пень!!! Номер какой!?
– У пня?
Начальник, открыв рот, хотел что-то сказать, но видно так и не подобрав нужные слова, закрыл обратно и тихо, вытерев испарину спросил:
– У дома номер какой? Цифры какие?
– Чёрные! — торжественно воскликнул Бабай.
– Где!
– На доме.
– На каком доме!!?
– На панельном.
– Какие панельные цифры! Какие чёрные пни!? — уже срывающимся голосом спросил начальник. — Дом говорю какой!? Номер у дома есть!?
– Есть. Сбоку написан.
– И чего там написано?
– Цифры!
– А пень? — уже чувствуя лёгкое помешательство спросил начальник.
– А пни в лесу, там их много всяких…
– Я про тот который у дома зелёного с чёрными цифрами! Там пень какой!?
– А это я не знаю. Осина, может тополь, но точно не дуб.
– Какой дуб!?
– С желудями.
– С какими желудями? Пень где!!?
– У дома, где цифры чёрные… и в лесу.
– Так, — начальник снова открыл рот, подбирая слова, но видно опять так и не подобрав закрыл его обратно. — У дома пень… Так?
– Да, — с улыбкой ответил Бабай.
– Уже хорошо. У пня… То есть у дома, у которого пень, есть номер… чёрный… сбоку… и там цифры? Так?
– Да, — всё также улыбаясь ответил он.
– Прям сразу полегчало. Ну, и ка-а-ки-и-е цифры на доме том? — изогнув шею, по слогам спросил начальник.
Бабай только открыл рот собираясь сказать, но начальник не дав сказать ни слова снова заговорил.
– Про чёрные и сбоку мы уже договорились… Просто цифры, обычные цифры. Ага?
– Ага. Цифры, обычные цифры… Два! — торжествующи воскликнул Бабай, снова улыбнувшись во все тридцать два зуба.
– Чего два, — вопросительно посмотрев на него и открыв рот спросил начальник. — Пня? Он же один был.
– Пень один, а дом два.
– Уже у двух домов? Большой пень, смотрю, — начальник удивлённо вытаращил глаза.
– Ну, не знаю, — Бабай пожал плечами, — Пень как пень. Дом два говорю, цифра такая… На доме том… чёрная и сбоку.
– Фу-х! Радость-то какая, наконец-то! — вытерев испарину, он даже улыбнулся. — Значит у дома два есть пень…
– Нет. У дома фундамент, а вот пень есть во дворе.
– Пень. Маленький пень, а сколько в нём всего… — задумчиво посмотрев в окно, проговорил вдруг начальник. — Свой личный пень… У дома того, — с чувством лёгкого помешательства продолжил начальник. — По-моему это у Пушкина есть: «… и пень на дубе том…». Не слышали? — он посмотрел на Бабая?
– Про пень слышал, про Пушкина тоже.
– Да-а, — задумчиво затянул он. — Пушкин… Когда писал про что-то зелёное у кого-то морья. Это тот который Михал Сергеич, — начальник снова посмотрел на Бабая.
– Александр Сергеич, — поправил тот. — Михал Сергеич — это другой пе… Сказочник… А с пнём-то что?
– Пнём его оттуда, — махнув рукой ответил начальник, также задумчиво смотря в окно. — А красиво звучит, литературно как-то — пнём его… Уберём, вырвем, пнём и ещё чего-нибудь сделаем.
– Ну, спасибо, уважили прям старика, — протягивая руку начальнику с улыбкой сказал Бабай.
Начальник в ответ удивлённо протянул руку. Это, почему-то вмиг отрезвило последнего и вырвав руку он уже раздражённо спросил.
– Ну, теперь у вас всё? С пнями покончено? Или ещё где найдутся?
– Да в лесу их много… Но это уже от меня далеко. Пусть растут, — Бабай махнул рукой, отступив к двери.
– Пни растут? Сами? Удивительный всё-таки у нас мир, — лёгкое помешательство по-видимому снова накрыло начальника.
Где-то в холле кто-то громко хлопнул дверью, так что начальник вздрогнув, резко повернулся на кресле и несколько раз моргнув удивлённо уставился на посетителя.
– А вы собственно кто?
– Как кто? — Бабай снова широко улыбнулся. — Бабай я, — сказал он принимая свой истинный облик. — Тебе разве в детстве сказку не рассказывали или не пугали: будешь плохо себя вести Бабай придёт, вот я и пришёл.
И тут Бабай снова широко улыбнулся и, подобно Чеширскому коту, медленно растворился в воздухе…
– По-моему, пора уже в отпуск, — тихо, вытерев испарину, проступившую на лбу сам себе, сказал начальник управляющей компании.
Прошёл час. Он уже забыл и про пень, и про странного посетителя, и даже про мечты об отпуске, но… В дверь опять постучали. Начальник недовольно посмотрел на вход в кабинет, снова вспомнив о предыдущем посетителе. Тем временем стук повторился и в чуть приоткрытую дверь просунулась голова мужчины в очках.
– Извините, — мужчина уже увереннее открыл дверь и улыбнувшись вошёл. — Можно? Я вот тут по вопросу одному.
– И какому же? — всё также недовольно, опять вспомнив про пень, спросил начальник, рассматривая мужчину. — «Интеллигент, — уже улыбнувшись подумал он. — Такой точно, по существу. Вот я сейчас на тебе отыграюсь — интеллигент хренов», — злорадно улыбнувшись он снова окинул очень худую, даже какую-то дистрофичную фигуру мужчины. — Ну, что же входите, садитесь. И что же за вопрос у вас?
– Кто?! — откашлялся поперхнувшийся чаем отец.
– Бабай… — растерянно ответил Толик.
– Ты где это слышал? — рассмеялась мать.
– А это дядя Вася сказал, когда машину ремонтировал, — оторвалась от своих кукол шестилетняя Тася. — Он посмотрел на машину, почесал в затылке и сказал: «Ёкарный Бабай, ящик с болтами!»
– Ну, это… Как сказать… — отец почесал в затылке. — Это такой сказочный персонаж. Мохнатый, живёт в темноте…
– И приходит к детям, которые плохо себя ведут, — добавила мать.
– И что он с ними делает? Ест? — с интересом спросила Тася.
– Нет, не ест, — улыбнувшись, ответила ей мама.
– Он их пугает, чтобы дети вели себя хорошо, — отец погладил детей по голове.
– Ага, — кивнул Толик. — Тогда они будут боятся вести себя плохо.
– Значит, дядя Вася плохо себя вёл? — спросила Тася.
– Конечно. Напился, как свинья позавчера. Тётя Тоня его по двору тряпкой гоняла. Сказала, пока не протрезвеет! — заявил Толик.
– Толя, не хорошо так про взрослых говорить, — отец с усмешкой посмотрел на сына. — А почему ты решила, что он плохо себя вёл? — спросил у дочки.
– Так ведь к нему же Бабай приходил! — недоуменно ответила Тася.
– Раз он про него вспомнил, — хихикнул Толик.
***
Толик проснулся внезапно, будто от какого-то толчка. Он открыл глаза и тут же зажмурил их, чувствуя, как неприятный холодок страха поднимается откуда-то снизу. У окна в серебристом свете Луны стояло что-то тёмное и мохнатое.
– Да ты не бойся меня, малец. Я существо доброе, — добродушно проворчало мохнатое нечто и, обернувшись, с заговорщицкой улыбкой подмигнуло мальчишке.
Толик почувствовал, как страх, свернувшись маленьким клубочком, спрятался где-то глубоко внутри.
– А вы кто? — спросил Толик, чувствуя, как страх сменяется любопытством.
– Так это… Бабай я, значит… — существо почесало мохнатую макушку.
– А мы себя хорошо вели, — немного обиженно ответил Толик.
– Так это… знаю я. Ты уж извини, ежли это самое… напугал-то. Зазря.
– А что вы тогда здесь делаете? — Толик сел в кровати, с любопытством разглядывая таинственное существо. Бабай был похож на что-то среднее между медведем и мохнатым человеком. Шерсть у него была косматая и бурая, а на лице становилась короткой и светлой. И лицом Бабай был скорее похож на добродушного бородатого деда, чем на существо из страшных сказок.
– Так это… самое… Живу я здесь. У тебя под кроватью, — Бабай улыбнулся.
– Да-а-а!? — удивлённо протянул Толик и, свесившись с кровати, заглянул вниз. Но кроме резинового мяча, пыльной коробки из-под настольного хоккея и игрушечного автокрана ничего больше не увидел. — А почему я вас днём не видел?
– Так это потому, что днём-то я невидимым становлюсь, что б, значит, людям-то не мешать и сплю. А ночью гуляю, дела делаю.
– Детей пугаете? — улыбнулся Толик.
– Ну, а как же. Тех, кто себя плохо вёл. Да только я их не пугаю, а сны страшные навеваю, для, как говорится, педагогических целей. А пугаю только злостных. Хулиганьё всякое, которое больше ничем и не проймёшь. Да только сейчас вам по этому самому… — Бабай почесал затылок. — Телявизеру такое показывают, что детей-то нынче и пьяным гоблином не испугаешь.
– Это уж точно! — рассмеялся Толик и, выскочив из кровати, подошёл к Бабаю.
– А сейчас, вишь как, залюбовался Луной-то, значить, ну и, того, проглядел, как ты проснулся. Красивая она сегодня, Луна-то… — Бабай, вздохнув, посмотрел в окно.
Толик тоже выглянул на улицу и невольно залюбовался. Полная Луна, висевшая высоко в синем небе, была действительно очень красива. Как и залитый волшебным серебристым светом двор, деревья сквера, видневшаяся за ним городская улица, соседние многоэтажки…
– Красиво… — тихо прошептал Толик. — А это, значит, вы мне страшный сон приснили, когда я мамину вазу разбил, а осколки спрятал, чтобы не отругали, да?
– Я это. Надо ж было тебе урок преподать.
– А я так больше не делаю.
– Ну, и хорошо. Значит не зря мой урок прошёл, — согласился Бабай.
– А ты это с кем разговариваешь? — спросила, зевая спросонья, Тася.
– С Бабаем.
– Ой! А это вы и есть Бабай, да? — Тася с удивлением посмотрела на мохнатое существо. — Вы к нам пришли? Нас пугать, да?
– Да нет, — возразил Толик. — Бабай живёт у нас. У меня под кроватью.
– А вас-то пугать зачем? Вы ж вроде детишки хорошие, — улыбнулся ей Бабай.
– А я всё равно вас не боюсь! — заявила Тася. — Я, знаете, чего боюсь? Когда что-нибудь большое шумит рядом. Или когда молния сверкает с громом. Вот!
Неожиданно за окном оглушительно громыхнуло и сверкнул ослепительный разряд молнии. Тася взвизгнула и спряталась под одеяло. Но тут жу высунулась обратно виновато улыбаясь.
– Ой! Здорово! Это вы, да? Ух ты! Я даже испугалась!
– Я ещё не так могу! — гордо усмехнулся Бабай. — Понравилось?
– Ещё бы! — восхищённо воскликнула Тася подбегая к ним. — А ещё так можете?
– Поздно уже, весь дом перебудим, — мягко возразил Бабай.
– Ой, у вас такая шёрстка мягкая, как у моего медвежонка, — Тася провела рукой по мохнатой руке Бабая. — А вы и совсем не страшный.
– Так ведь для хороших детишек я и сны хорошие припасаю. Добрые и пушистые, — Бабай погладил её по голове. — А теперь давайте-ка в кроватки, а то время позднее. Ночь уже, детишкам спать пора, — Бабай подтолкнул их к кроватям.
Когда дети улеглись, Бабай тихонько подошёл к ним и, взмахнув мохнатыми лапами, подул им на подушки. И Толик с Тасей сами не заметили, как тут же крепко заснули.
***
С того вечера дети подружились с мохнатым добродушным Бабаем. А тот часто приходил к ним по вечерам, рассказывал увлекательные истории и сказки. Так прошёл август и сентябрь. Наступил октябрь. Деревья окрасились золотом и кармином. Летнее тепло ушло куда-то на юг и пришли осенние холода…
– Что-то зябко стало, — Бабай поёжился, глядя в окно на вечерний двор вместе с Толиком и Тасей. — Плохо печку-то топите.
– Так у нас же не печка, у нас — батарея! — удивился Толик.
– А её не мы топим, а дядьки и тётьки в котельной, — недовольно фыркнула Тася.
– Надо Никифору сказать — что ж так плохо за хозяйством смотрит, — недовольно пробурчал Бабай.
– А это кто — Никифор? — с интересом спросил Толик.
– Так это… Домовой ваш, значится, — почесал затылок Бабай.
– Папа говорит, домовой тут не поможет. Эта эта самая… Управляющая компания, вот! — гордо произнёс Толик, выговорив длинное слово. — Они летом проворовались, а теперь денег нет топить!
– Толик! — укоризненно посмотрела на него Тася.
– А чего я? Это папа так сказал!
– Надо, значить, будет навести эту вашу отравляющую компанию.
– Зачем? — удивился Толик.
– Как зачем!? — удивилась в ответ Тася. — Они же себя плохо вели, вот теперь к ним Бабай придёт!
– А чем их пугать будет? — скептически ответил Толик. — Они ж ничего не боятся! Вон Григорий Кузьмич на них сколько жалоб отправил, а им хоть бы хны!
– Надо подумать… — Бабай потёр мохнатый подбородок.
– Ой! А вон и он. Опять чего-то пишет! — Тася забралась на подоконник, чтобы лучше разглядеть.
– Кто? — Толик прижался носом к стеклу.
– Григорий Кузьмич!
– А! Это он жалобу пишет. Вон видишь, вокруг пня ходит и в блокнот записывает.
– Какого пня?
– А неделю назад липу у детской площадки спилили, а пень корчевали-корчевали, да так в яме и оставили. Бабай корчевал! Ой! То есть, это не вы, — Толик обернулся к Бабаю, а дядя Вова Бабаев. Это у него прозвище такое!
– А где пень-то? — Тася прижалась к стеклу.
– Да вон в яме!
– Ого! Какой страшный! Как будто осьминог сидит!
– Вот бы там и правда осьминог сидел! И утащил бы этого Григория Кузьмича к себе в яму! — поморщился Толик, вспомнив, как сосед нажаловался на Толика и его друзей маме, будто бы они забор изрисовали. А они не просто рисовали, они раскрашивали, чтобы веселее было!
– Ну-ка, ну-ка! — Бабай подошёл к окну. — Пень — это хорошо! Тем более в яме! Он-то нам и поможет! — хитро подмигнул детям Бабай, подняв указательный палец.
***
Услышав стук в дверь начальник местной управляющей компании нехотя оторвался от изучения какого-то документа, лежавшего перед ним. Подняв голову, он посмотрел на дверь и через паузу сказал:
– Заходите!
– Здра-а-а-вствуйте, — с улыбкой во весь рот, растягивая слово, сказал вошедший мужчина неопределённого возраста. Определить возраст было сложно потому, что он весь густо зарос тёмной бородой и усами.
– Ну, здрасьте, начальник, отложив бумагу, удивлённо окинул взглядом вошедшего — А вы собственно кто?.. И по какому вопросу?
– Я-то? — он улыбнулся, проведя пальцами по усам. — Я, вообще-то жилец, то есть житель одного из домов. Зовут меня Бабай…
– А фамилия такая? Оригинальная.
– Ну, да, — Бабай задумался. — Фамилия в общем. Вот к вам с просьбой что ли, ну, или с жалобой.
– Так вы хотя бы с начала определитесь что ли, что у вас ко мне просьба или жалоба. Ну, и чего просить изволите или на что жалуетесь, — с издёвкой, ещё раз окинув посетителя взглядом спросил начальник.
– Понимаете, у меня во дворе дома — пень, — Бабай многозначительно посмотрел на главу управляющей компании. — Его надо бы убрать.
– Я, вообще-то этим не занимаюсь, — удивлённо ответил он. — Идите подавайте заявку и так далее. Короче вам там всё объяснят.
– Но они не хотят.
– Что не хотят?
– Убрать не хотят.
– Чего убрать не хотят? — немного отвлёкшись, спросил глава.
– Пень.
– В каком смысле?
– Ну, у меня у дома пень, его надо убрать. Мешает он.
– А я-то тут причём? И вообще, мы пнями не занимаемся.
– А чем?
– Ну… — начальник задумался, почесав затылок
– А пень?
– Кто пень?
– Пень который у дома?
– У какого дома, — уже слегка свирепея спросил он.
– У моего.
– У какого моего?
– У панельного.
– А я тут причём?! Пишите заявление…
– На пень?
– Слушайте, как вас там? Вы сюда зачем пришли?
– Из-за пня.
– Какого пня? Ну, стоит себе пень никому не мешает! Так слушайте, — чеканя каждое слово начал начальник. — Я начальник этой управляющей компании, я всё тут организую, — он обвёл рукой кабинет. — А по пням — надо идти к диспетчеру.
– А она к вам посылает.
– А я-то тут причём!? От меня вы чего хотите?
– Убрать пень.
– Откуда?
– От дома.
– Какого ещё дома!? — побагровев ответил он.
– От панельного.
– Какого панельного?
– Зелёного.
– Какого зелёного!!?
– Панельного.
– Так всё!!! — стукнув ладонью по столу, так что подпрыгнула пепельница, а кто-то за дверью, судья по звуку, чем-то поперхнулся. — Какой дом! Я сейчас сам поеду, и вырву, нафиг этот пень!!! Номер какой!?
– У пня?
Начальник, открыв рот, хотел что-то сказать, но видно так и не подобрав нужные слова, закрыл обратно и тихо, вытерев испарину спросил:
– У дома номер какой? Цифры какие?
– Чёрные! — торжественно воскликнул Бабай.
– Где!
– На доме.
– На каком доме!!?
– На панельном.
– Какие панельные цифры! Какие чёрные пни!? — уже срывающимся голосом спросил начальник. — Дом говорю какой!? Номер у дома есть!?
– Есть. Сбоку написан.
– И чего там написано?
– Цифры!
– А пень? — уже чувствуя лёгкое помешательство спросил начальник.
– А пни в лесу, там их много всяких…
– Я про тот который у дома зелёного с чёрными цифрами! Там пень какой!?
– А это я не знаю. Осина, может тополь, но точно не дуб.
– Какой дуб!?
– С желудями.
– С какими желудями? Пень где!!?
– У дома, где цифры чёрные… и в лесу.
– Так, — начальник снова открыл рот, подбирая слова, но видно опять так и не подобрав закрыл его обратно. — У дома пень… Так?
– Да, — с улыбкой ответил Бабай.
– Уже хорошо. У пня… То есть у дома, у которого пень, есть номер… чёрный… сбоку… и там цифры? Так?
– Да, — всё также улыбаясь ответил он.
– Прям сразу полегчало. Ну, и ка-а-ки-и-е цифры на доме том? — изогнув шею, по слогам спросил начальник.
Бабай только открыл рот собираясь сказать, но начальник не дав сказать ни слова снова заговорил.
– Про чёрные и сбоку мы уже договорились… Просто цифры, обычные цифры. Ага?
– Ага. Цифры, обычные цифры… Два! — торжествующи воскликнул Бабай, снова улыбнувшись во все тридцать два зуба.
– Чего два, — вопросительно посмотрев на него и открыв рот спросил начальник. — Пня? Он же один был.
– Пень один, а дом два.
– Уже у двух домов? Большой пень, смотрю, — начальник удивлённо вытаращил глаза.
– Ну, не знаю, — Бабай пожал плечами, — Пень как пень. Дом два говорю, цифра такая… На доме том… чёрная и сбоку.
– Фу-х! Радость-то какая, наконец-то! — вытерев испарину, он даже улыбнулся. — Значит у дома два есть пень…
– Нет. У дома фундамент, а вот пень есть во дворе.
– Пень. Маленький пень, а сколько в нём всего… — задумчиво посмотрев в окно, проговорил вдруг начальник. — Свой личный пень… У дома того, — с чувством лёгкого помешательства продолжил начальник. — По-моему это у Пушкина есть: «… и пень на дубе том…». Не слышали? — он посмотрел на Бабая?
– Про пень слышал, про Пушкина тоже.
– Да-а, — задумчиво затянул он. — Пушкин… Когда писал про что-то зелёное у кого-то морья. Это тот который Михал Сергеич, — начальник снова посмотрел на Бабая.
– Александр Сергеич, — поправил тот. — Михал Сергеич — это другой пе… Сказочник… А с пнём-то что?
– Пнём его оттуда, — махнув рукой ответил начальник, также задумчиво смотря в окно. — А красиво звучит, литературно как-то — пнём его… Уберём, вырвем, пнём и ещё чего-нибудь сделаем.
– Ну, спасибо, уважили прям старика, — протягивая руку начальнику с улыбкой сказал Бабай.
Начальник в ответ удивлённо протянул руку. Это, почему-то вмиг отрезвило последнего и вырвав руку он уже раздражённо спросил.
– Ну, теперь у вас всё? С пнями покончено? Или ещё где найдутся?
– Да в лесу их много… Но это уже от меня далеко. Пусть растут, — Бабай махнул рукой, отступив к двери.
– Пни растут? Сами? Удивительный всё-таки у нас мир, — лёгкое помешательство по-видимому снова накрыло начальника.
Где-то в холле кто-то громко хлопнул дверью, так что начальник вздрогнув, резко повернулся на кресле и несколько раз моргнув удивлённо уставился на посетителя.
– А вы собственно кто?
– Как кто? — Бабай снова широко улыбнулся. — Бабай я, — сказал он принимая свой истинный облик. — Тебе разве в детстве сказку не рассказывали или не пугали: будешь плохо себя вести Бабай придёт, вот я и пришёл.
И тут Бабай снова широко улыбнулся и, подобно Чеширскому коту, медленно растворился в воздухе…
– По-моему, пора уже в отпуск, — тихо, вытерев испарину, проступившую на лбу сам себе, сказал начальник управляющей компании.
Прошёл час. Он уже забыл и про пень, и про странного посетителя, и даже про мечты об отпуске, но… В дверь опять постучали. Начальник недовольно посмотрел на вход в кабинет, снова вспомнив о предыдущем посетителе. Тем временем стук повторился и в чуть приоткрытую дверь просунулась голова мужчины в очках.
– Извините, — мужчина уже увереннее открыл дверь и улыбнувшись вошёл. — Можно? Я вот тут по вопросу одному.
– И какому же? — всё также недовольно, опять вспомнив про пень, спросил начальник, рассматривая мужчину. — «Интеллигент, — уже улыбнувшись подумал он. — Такой точно, по существу. Вот я сейчас на тебе отыграюсь — интеллигент хренов», — злорадно улыбнувшись он снова окинул очень худую, даже какую-то дистрофичную фигуру мужчины. — Ну, что же входите, садитесь. И что же за вопрос у вас?
