Врач осмотрел повреждённые коленки, подавил на косточки и выдал заключение: сильный ушиб, более серьезных повреждений нет, но двигаться какое-то время будет больно. Прописал лечение и восхитился мужеством малышки, которая позволила себя осмотреть и даже не плакала, а только всхлипывала и тёрла кулачками опухшие от слёз глаза. Девочка сверкнула глазёнками, задрала нос и заявила, что долго плакать красивым девочкам нельзя, от долгого плача красота портится. Мужчина только руками развёл. А Гюльчатай, пользуясь случаем, поинтересовалась здоровьем Абдуллы. Мехмед удивился, но заверил, что Абдулла совершенно здоров.
Разобравшись со всеми свалившимися проблемами, проведя воспитательные и разъяснительные беседы с детьми, накормив их обедом и сдав на руки няне, женщины, наконец, смогли приступить к обсуждению стратегии и тактики в отношении супруга.
-- Итак, какие будут предложения?—Гюльназ с ногами забралась на диван и, наслаждаясь отдыхом и тишиной, потягивала фруктовый коктейль,-- посетили ли какие-нибудь достойные мысли ваши мудрые головы? Мою—нет.
Её сообщницы сидели в креслах напротив. Уставленный фруктами и прохладительными напитками столик стоял в центре.
Задумчиво глядя на столик, Гюльчатай произнесла :
--Я с Мехмедом говорила. Абдулла здоров.
Повисла тишина. Вот, что тут ещё скажешь, что придумаешь!
Нэрине поёрзала в кресле, как будто устраиваясь поудобнее, вздохнула.
-- Чего ёрзаешь, чего вздыхаешь? Сказать что-то хочешь?—Гюльназ внимательно смотрела на третью.
-- Да…Вы только сразу не ругайтесь…
--Давай уже, выкладывай – махнула рукой первая.
Нэрине подобралась и выдала:
--А, может, попробовать Абдуллу сразу втроём развлекать? От одной он отказывается, а от троих соблазнительниц разом труднее отбиться. Ну, и устанет так, что о четвёртой и думать не захочет.
Гюльназ всплеснула руками так, что напиток чудом удержался в бокале:
--Вот как ты это себе представляешь?! Это что за непотребство?! Ах, ты развратница малолетняя!
Нэрине надула губки. Но неожиданно её поддержала Гюльчатай:
--Погоди, Гюльназ… Помнишь ТУ книжку, что меня выручила? Вот там метод для внесения новизны, пикантности, интереса описывался. Женщина изображала из себя стол с угощением. Ну, она ложилась и расставляла на себе то, что нравится по вкусу её партнёру, без посуды, разумеется… Можно фрукты, мед, другие сладости или, наоборот, что-то остренькое…
--Фу, -- сморщила носик Гюльназ,-- липко, противно…
--Вот, ты о себе только и думаешь,-- встряла Нэрине.
--Да, а мы это ещё и совместим с предложением Нэрине! Тогда точно добьёмся нужного результата!
-- Это как? Три стола изображать будем? Первый—закуски, второй—горячее, а третий—десерт?—уточнила Нэрине. Гюльназ закатила глаза и сокрушённо покачала головой, как бы подводя итог: психиатрическая клиника.
--Нет, это ты будешь изображать стол, а мы-- на подстраховке, в качестве официанток!-- радостно заявила Гюльчатай, --Ну, сама рассуди: ты у нас самая молодая и соблазнительная, значит, тебе и стол изображать! А мы уж расстараемся, украсим тебя поинтереснее, чтобы у Абдуллы желание появилось изучить всё меню! Сами фартучки наденем! Да,и кто-то же должен следить за ситуацией, а если мы втроём уляжемся, так Абдулла еды похватает и убежит. Смысл тогда пачкаться?
Эту затею решили организовать в своей гостиной. Не смогли придумать, как незаметно сервировать Нэрине на территории супруга: не везти же её на сервировочном столике в таком-то виде! А сами? В одежде из фартучка и туфелек на шпильках-- по коридору под наблюдением?! Ну, нет, они—женщины порядочные! Супруга они потом вызовут, когда готовы будут. Именно вызовут, а не пригласят (причина должна быть серьезной, чтобы Абдулла не смог отказаться).
*
Супруг отдыхал после ужина в своём кабинете. Дверь на балкон была открыта и легкий вечерний ветерок с едва слышным запахом роз, легко касался Абдуллы, дарил умиротворенное и благостное состояние. Тут в дверь постучали. Получив разрешение, в комнату вошёл слуга, с полупоклоном передал записку и быстро вышел, плотно прикрыв дверь. Мужчина лениво развернул бумагу: что там ещё? Пробежал глазами, нахмурился, перечитал ещё раз, посмотрел в потолок, почесал ухо и перечитал снова. Вздохнул, поднялся, скомкал записку, затолкал в карман и медленно вышел за дверь.
-- Мехмед, немедленно приезжай!!! Слышишь, немедленно!!! Ну, и что, что днём был!!! Ну и что, что поздно!!! Ты – кузен, друг и врач в одном лице, и мне нужна немедленная помощь от вас троих!!! Или я этот дом разнесу, или своих жён…вот, даже не знаю как сказать, что сделаю, или сам взорвусь!!!—кричал в трубку разъярённый красный мужчина. Пот струился по лицу, шее, рисовал на рубашке замысловатые пятна. Ноги мужчины не могли стоять спокойно, они все время что-то пинали , яростно топали и хаотично перемещали тело по кабинету. Руки тряслись, с трудом удерживая телефон.
--МЕХМЕД!!!—рявкнул последний раз представитель сильного пола и запульнул телефоном в кресло.
Побегав какое-то время из кабинета на балкон, с балкона в кабинет, Абдулла, наконец, рухнул в то же кресло, где покоился телефон, скрючился и, закрыв лицо руками, застонал:
-- О, Аллах, чем я тебя прогневил? Или это ты так испытываешь мою верность клятве? – и замолчал, покачиваясь и не убирая рук от лица.
*
В ванной комнате, несмотря на присутствие трёх женщин, было очень тихо. Казалось, даже льющаяся из крана вода, боялась громко журчать.
Та, что лежала в ванне, пошевелилась и всхлипнула, вода булькнула.
-- Ты лежи-лежи, отмокай,-- ласково похлопала по вылезшему из воды плечику женщина, что сидела в изголовье.
--Да, уж… Нам теперь торопиться точно некуда,-- мрачно добавила та, что сидела в ногах.
--А что не так-то было?—жалобно глядя на старших спросила младшая,-- я не поняла, а что не понравилось-то? Перчиков, может, недостаточно? Или орешки в мёде не удобно расположили? Надо было повыше?
-- Насчёт этого не переживай, мы на тебе богатый стол накрыли, с фантазией, на любой вкус и аппетит! У самих слюнки текли, на тебя глядя! Ну, а что где размещали—так это же специально, чтобы кое у кого интерес не пропал!
--Вот-вот, одна дорожка из устриц к озерцу из лимонного соуса с оливками чего стоит! Шедевр! А нас…--Гюльчатай обиженно махнула рукой, пожала плечами и продолжила,-- Как понять этого мужчину? Что ему не так?..А как кричал-то, ругался, как будто мы ему не удовольствия приготовили, а камеру пыток. Руками махал, думала --вот прямо сейчас и взлетит. Вот, скажите мне, о чём должен был подумать мужчина при виде трёх красивых женщин в таком пикантном виде? А наш?! Всё, девочки—нам каюк!
--Это как?—шёпотом спросила Нэрине и погрузилась в воду с головой.
--А вот так,-- усмехнулась вторая,-- будем вещи паковать,-- и прищёлкнула пальцами.
Первая с сомнением покачала головой:
-- Нет, Абдулла не такой… Не будет он нас выгонять только за то, что мы его соблазняли. Сами знаете КАКИМ он может быть…-- и она подвигала бровями,--И, если бы мы, не дай Аллах, надоели ему, он бы прямо сказал… А тут—как будто дистанцию для чего-то держит, а мы ему мешаем…Ладно, давайте оставим Абдуллу в покое и посмотрим, что будет.
И женщины принялись оттирать с отмокшей Нэрине остатки так бездарно пропавших изысканных яств.
*
Абдулла сидел в кресле блаженно закрыв глаза. Хороший всё же врач Мехмед! Какой массаж делает! Каждую клеточку тела расслабляет! А травные отвары по его рецептам—чудо! Напряжение отпустило Абдуллу, он ощущал истому. А вот Мехмед выглядел уставшим. Он сидел напротив успокоившегося кузена и растирал виски.
--Да что у вас происходит? Почему ты был в таком взвинченном состоянии?
Абдулла вздохнул:
--Жёны. Проявляют активность, сам понимаешь, какую… На днях Гюльназ сама ко мне пришла, а оделась-то…Это не одежда—это,-- Абдулла покрутил в воздухе руками,-- нечто вызывающее досаду, потому как создаёт помехи для полноценного обзора. А двигалась-то – ну, чисто, пантера! Выручили меня благовония, с которыми она переборщила! Если бы не удушающие запахи, потерял бы я самообладание! Ну, покричал, конечно, на неё немножко, но утром извинился и подарок послал.
А тут захотелось им с роднёй пообщаться, так я ж не против! Я рад был, думал про меня забудут, даже предупредил, чтобы не беспокоили. Так, что ты думаешь? Меня навестил родственник Нэрине, тот, который привез её сестру! И ведь кабинет как-то сумел найти, даром, что первый раз в доме! Я сначала вежливо с ним разговаривал, пригласил присесть—гость всё же, а потом смотрю, он не садится, а так, по дуге, ко мне движется и глаз не сводит. И улыбается пренеприятнейше, как будто знает про меня позорную тайну! Я, на всякий случай из-за стола поднялся и прошёл поближе к двери, а он начал расхваливать меня: и красивый-то я, и мужественный, и умный, вот только жёны меня не понимают, но он поможет мне с этим справиться. Подошёл совсем близко (я уже напрягся, неприятно мне как-то стало, непонятно, что человек задумал), и руку мне на плечо кладёт! И так поглаживать начал! Ну, я от изумления на него глаза вытаращил, а этот нечестивец говорит, что, мол, он обо всём догадался, что винить себя не надо!
Тут уж я не выдержал! Что за намёки! Принялся его отталкивать. А этот настырный такой, так и лезет, обнять пытается, всё говорит и говорит, что знает обо мне правду! Пришлось силу применить, взгреть чуток. Да не переживай, совсем чуть-чуть! Гость всё же! Правда, пригрозил, что если сейчас же не уберётся из дома, то позабуду, что он гость! Мои решительные меры возымели действие, и этот… помчался прочь. Я в окно потом наблюдал, как уехал. Быстро…
Абдулла остановился передохнуть. Во время рассказа, он начал заново переживать прошедшие события, но уже полностью контролировал себя, и говорил, хоть и эмоционально, используя жесты и мимику, но без неистовства. Друг и врач слушал с огромным интересом, позабыв про усталость. Кроме того, сразу после экстренных процедур, ещё до начала разговора, Абдулла велел принести чаю, и они теперь наслаждались ароматным напитком.
Потерпевший, посмаковав душистый нектар, продолжил:
-- А сегодня был апофеоз безумства и горячности. Жёны устроили мне настоящее испытание. Втроём! Разом! Вызвали меня запиской. Странная такая. Прочитал, ничего не понял, занервничал, решил сам выяснить, что стряслось, ну, и попался! А там!.. Нет, Мехмед, хоть ты и совсем не чужой человек, но про ЭТО рассказать подробно я не в силах, да и неудобно. Скажу только, что такой фантазии я от них не ожидал, и, может быть, придёт день, когда я попрошу их повторить задуманное и с удовольствием приму в этой игре участие! Но сейчас, ты же знаешь, я не могу!!! А жёны, как назло, так цветисто искушают меня, доводят до состояния потери сознания и самообладания! Я чудом сдержался, просто чудом!!! Гюльназ и Гюльчатай замешкались, сцапать меня не успели, а я, ну, чтобы защититься, крик такой учинил, мёртвого поднять можно было! И дал дёру! А сколько деликатесов пропало! Жаль!
Вот скажи теперь, что мне делать, как жён усмирить? Они, похоже, слов «не беспокоить» не понимают, или напридумывали чего, что такую активность развели? А ещё родственник этот!
Всего несколько дней, как обет перед Богом дал, думал легко справлюсь, а не тут-то было, соблазн на соблазне и постоянное нервное напряжение! А ведь три недели впереди! Мехмед, что делать?! И наказывать за такое поведение просто грешно, так они стараются!
Мехмед поставил пустую изящную чашечку на сервировочный столик, оперся локтями о колени, сложил пальцы обеих рук домиком и прижался к ним подбородком.
-- Я, кажется, теперь понимаю, что происходит, и почему Гюльчатай интересовалась твоим здоровьем. Скажи, Абдулла, а ты поставил жён в известность о данном обете?
-- Да им то это зачем? Обет мой перед Богом, и я не считаю нужным посвящать женщин такие дела.
-- Вот и напрасно. Ты перестал их навещать, и они забеспокоились о твоём здоровье, а ещё могли придумать, что стали безразличны! Отсюда и такая активность! И родственник Нэрине появился неспроста: это они так решили исключить…неожиданность!
-- Ай, что творится-то! А ведь я и не подумал о том, что они так озаботятся моим отсутствием! Эй, Мехмед, а ведь приятно!—усмехнулся и приосанился такой востребованный мужчина, -- Завтра же поговорю с ними, объясню. Но, им -то как быть? Они обета не давали.
-- А ты попробуй озадачить женщин чем-нибудь так, чтобы у них ни сил, ни желания не было ни на что другое.
--Это чем же?—подозрительно спросил Абдулла,-- Они домом занимаются, детьми, собой. А что ещё женщине надо?
Мужчины задумались.
--А ты отправь их на курсы вождения автомобиля!—высказал дикую идею врач.
--Чтооо? Ты в своём уме? Чтобы женщина за руль села?!
-- А что? Почему нет?—загорелся идеей друг,-- На Западе каждая женщина, каждая! водить умеет. А наши чем хуже? Вот представь только. Собираетесь вы все вместе , ну, или ты один, куда-то, и ты говоришь « Нет, Нэрине, ты меня расстроила, сегодня машину поведёт Гюльназ».
А все будут удивляться «Ах! Какой прогрессивный этот Абдулла! Он жён выучил машиной управлять, теперь на шофёре экономит!»
А может, жёны твои сами чего-то хотят, но признаться стесняются? Вот ты и выясни завтра.
Абдулла погрузился в размышления. А что? Интересная идея! Стоит попробовать!
*
Утро выдалось унылым. Три женщины сидели в своей гостиной и предавались невесёлым мыслям. О чём? Да кто ж их поймёт. Дом—полная чаша, детки здоровы, между собой согласие, какого у сестёр не всегда случается, муж… Да, вот, видимо , муж и является причиной их хандры. Перестали они понимать его настроение, как ни стараются, а угодить не могут. Вот и печалятся о своём будущем.
--Осведомитель сегодня сообщил, что Абдулла вчера кричал у себя, что разгромит весь дом и нас в придачу,-- меланхолично сообщила самая старшая.
Её наперсницы тоскливо покивали головами. Понятно…Доигрались…
--А ещё он вызвал Мехмеда, закрылся с ним. Долго-долго тишина была, потом длительный неразборчивый разговор. А под конец слова «отправь их…», и снова не разборчиво, -- добила товарок первая.
Повисла напряжённая безотрадная тишина. Что теперь? Как жить? Где жить? Уже и мысли никакие в голову не идут. Безысходность? У старших четверо детей не двоих, а вот Нэрине бездетная… Тут Гюльназ и Гюльчатай, как по команде, переглянулись.
--Послушайте, а если нас Абдулла…,-- слово застряло в горле Гюльчатай, и она вздохнула,-- давайте, по домам не разойдёмся, вместе жить останемся. У нас с Гюльназ есть кое -какие сбережения, на первое время хватит, а потом что-нибудь придумаем: можно Нэрине замуж выдать, а она нас к себе в дом на работу примет, или что другое…
Участницы сцены обменялись взглядами. Огонёк надежды затеплился в глазах женщин, и неизвестно до чего успела бы довести их фантазия, если бы не внезапно появившийся муж, да ещё в придачу с врачом (Мехмеду просто было очень любопытно увидеть продолжение этого спектакля, и он напросился присутствовать в качестве моральной поддержки, ну,и в случае непонимания, поддержки словесной).
Женщины разом поднялись.
-- Сидите-сидите, жены мои любезные, --замахал на них руками супруг, с удобством располагаясь в мягком полукресле и приглашая присоединиться Мехмеда,-- я пришёл для очень серьёзного обсуждения нашего будущего.
Разобравшись со всеми свалившимися проблемами, проведя воспитательные и разъяснительные беседы с детьми, накормив их обедом и сдав на руки няне, женщины, наконец, смогли приступить к обсуждению стратегии и тактики в отношении супруга.
-- Итак, какие будут предложения?—Гюльназ с ногами забралась на диван и, наслаждаясь отдыхом и тишиной, потягивала фруктовый коктейль,-- посетили ли какие-нибудь достойные мысли ваши мудрые головы? Мою—нет.
Её сообщницы сидели в креслах напротив. Уставленный фруктами и прохладительными напитками столик стоял в центре.
Задумчиво глядя на столик, Гюльчатай произнесла :
--Я с Мехмедом говорила. Абдулла здоров.
Повисла тишина. Вот, что тут ещё скажешь, что придумаешь!
Нэрине поёрзала в кресле, как будто устраиваясь поудобнее, вздохнула.
-- Чего ёрзаешь, чего вздыхаешь? Сказать что-то хочешь?—Гюльназ внимательно смотрела на третью.
-- Да…Вы только сразу не ругайтесь…
--Давай уже, выкладывай – махнула рукой первая.
Нэрине подобралась и выдала:
--А, может, попробовать Абдуллу сразу втроём развлекать? От одной он отказывается, а от троих соблазнительниц разом труднее отбиться. Ну, и устанет так, что о четвёртой и думать не захочет.
Гюльназ всплеснула руками так, что напиток чудом удержался в бокале:
--Вот как ты это себе представляешь?! Это что за непотребство?! Ах, ты развратница малолетняя!
Нэрине надула губки. Но неожиданно её поддержала Гюльчатай:
--Погоди, Гюльназ… Помнишь ТУ книжку, что меня выручила? Вот там метод для внесения новизны, пикантности, интереса описывался. Женщина изображала из себя стол с угощением. Ну, она ложилась и расставляла на себе то, что нравится по вкусу её партнёру, без посуды, разумеется… Можно фрукты, мед, другие сладости или, наоборот, что-то остренькое…
--Фу, -- сморщила носик Гюльназ,-- липко, противно…
--Вот, ты о себе только и думаешь,-- встряла Нэрине.
--Да, а мы это ещё и совместим с предложением Нэрине! Тогда точно добьёмся нужного результата!
-- Это как? Три стола изображать будем? Первый—закуски, второй—горячее, а третий—десерт?—уточнила Нэрине. Гюльназ закатила глаза и сокрушённо покачала головой, как бы подводя итог: психиатрическая клиника.
--Нет, это ты будешь изображать стол, а мы-- на подстраховке, в качестве официанток!-- радостно заявила Гюльчатай, --Ну, сама рассуди: ты у нас самая молодая и соблазнительная, значит, тебе и стол изображать! А мы уж расстараемся, украсим тебя поинтереснее, чтобы у Абдуллы желание появилось изучить всё меню! Сами фартучки наденем! Да,и кто-то же должен следить за ситуацией, а если мы втроём уляжемся, так Абдулла еды похватает и убежит. Смысл тогда пачкаться?
Эту затею решили организовать в своей гостиной. Не смогли придумать, как незаметно сервировать Нэрине на территории супруга: не везти же её на сервировочном столике в таком-то виде! А сами? В одежде из фартучка и туфелек на шпильках-- по коридору под наблюдением?! Ну, нет, они—женщины порядочные! Супруга они потом вызовут, когда готовы будут. Именно вызовут, а не пригласят (причина должна быть серьезной, чтобы Абдулла не смог отказаться).
*
Супруг отдыхал после ужина в своём кабинете. Дверь на балкон была открыта и легкий вечерний ветерок с едва слышным запахом роз, легко касался Абдуллы, дарил умиротворенное и благостное состояние. Тут в дверь постучали. Получив разрешение, в комнату вошёл слуга, с полупоклоном передал записку и быстро вышел, плотно прикрыв дверь. Мужчина лениво развернул бумагу: что там ещё? Пробежал глазами, нахмурился, перечитал ещё раз, посмотрел в потолок, почесал ухо и перечитал снова. Вздохнул, поднялся, скомкал записку, затолкал в карман и медленно вышел за дверь.
-- Мехмед, немедленно приезжай!!! Слышишь, немедленно!!! Ну, и что, что днём был!!! Ну и что, что поздно!!! Ты – кузен, друг и врач в одном лице, и мне нужна немедленная помощь от вас троих!!! Или я этот дом разнесу, или своих жён…вот, даже не знаю как сказать, что сделаю, или сам взорвусь!!!—кричал в трубку разъярённый красный мужчина. Пот струился по лицу, шее, рисовал на рубашке замысловатые пятна. Ноги мужчины не могли стоять спокойно, они все время что-то пинали , яростно топали и хаотично перемещали тело по кабинету. Руки тряслись, с трудом удерживая телефон.
--МЕХМЕД!!!—рявкнул последний раз представитель сильного пола и запульнул телефоном в кресло.
Побегав какое-то время из кабинета на балкон, с балкона в кабинет, Абдулла, наконец, рухнул в то же кресло, где покоился телефон, скрючился и, закрыв лицо руками, застонал:
-- О, Аллах, чем я тебя прогневил? Или это ты так испытываешь мою верность клятве? – и замолчал, покачиваясь и не убирая рук от лица.
*
В ванной комнате, несмотря на присутствие трёх женщин, было очень тихо. Казалось, даже льющаяся из крана вода, боялась громко журчать.
Та, что лежала в ванне, пошевелилась и всхлипнула, вода булькнула.
-- Ты лежи-лежи, отмокай,-- ласково похлопала по вылезшему из воды плечику женщина, что сидела в изголовье.
--Да, уж… Нам теперь торопиться точно некуда,-- мрачно добавила та, что сидела в ногах.
--А что не так-то было?—жалобно глядя на старших спросила младшая,-- я не поняла, а что не понравилось-то? Перчиков, может, недостаточно? Или орешки в мёде не удобно расположили? Надо было повыше?
-- Насчёт этого не переживай, мы на тебе богатый стол накрыли, с фантазией, на любой вкус и аппетит! У самих слюнки текли, на тебя глядя! Ну, а что где размещали—так это же специально, чтобы кое у кого интерес не пропал!
--Вот-вот, одна дорожка из устриц к озерцу из лимонного соуса с оливками чего стоит! Шедевр! А нас…--Гюльчатай обиженно махнула рукой, пожала плечами и продолжила,-- Как понять этого мужчину? Что ему не так?..А как кричал-то, ругался, как будто мы ему не удовольствия приготовили, а камеру пыток. Руками махал, думала --вот прямо сейчас и взлетит. Вот, скажите мне, о чём должен был подумать мужчина при виде трёх красивых женщин в таком пикантном виде? А наш?! Всё, девочки—нам каюк!
--Это как?—шёпотом спросила Нэрине и погрузилась в воду с головой.
--А вот так,-- усмехнулась вторая,-- будем вещи паковать,-- и прищёлкнула пальцами.
Первая с сомнением покачала головой:
-- Нет, Абдулла не такой… Не будет он нас выгонять только за то, что мы его соблазняли. Сами знаете КАКИМ он может быть…-- и она подвигала бровями,--И, если бы мы, не дай Аллах, надоели ему, он бы прямо сказал… А тут—как будто дистанцию для чего-то держит, а мы ему мешаем…Ладно, давайте оставим Абдуллу в покое и посмотрим, что будет.
И женщины принялись оттирать с отмокшей Нэрине остатки так бездарно пропавших изысканных яств.
*
Абдулла сидел в кресле блаженно закрыв глаза. Хороший всё же врач Мехмед! Какой массаж делает! Каждую клеточку тела расслабляет! А травные отвары по его рецептам—чудо! Напряжение отпустило Абдуллу, он ощущал истому. А вот Мехмед выглядел уставшим. Он сидел напротив успокоившегося кузена и растирал виски.
--Да что у вас происходит? Почему ты был в таком взвинченном состоянии?
Абдулла вздохнул:
--Жёны. Проявляют активность, сам понимаешь, какую… На днях Гюльназ сама ко мне пришла, а оделась-то…Это не одежда—это,-- Абдулла покрутил в воздухе руками,-- нечто вызывающее досаду, потому как создаёт помехи для полноценного обзора. А двигалась-то – ну, чисто, пантера! Выручили меня благовония, с которыми она переборщила! Если бы не удушающие запахи, потерял бы я самообладание! Ну, покричал, конечно, на неё немножко, но утром извинился и подарок послал.
А тут захотелось им с роднёй пообщаться, так я ж не против! Я рад был, думал про меня забудут, даже предупредил, чтобы не беспокоили. Так, что ты думаешь? Меня навестил родственник Нэрине, тот, который привез её сестру! И ведь кабинет как-то сумел найти, даром, что первый раз в доме! Я сначала вежливо с ним разговаривал, пригласил присесть—гость всё же, а потом смотрю, он не садится, а так, по дуге, ко мне движется и глаз не сводит. И улыбается пренеприятнейше, как будто знает про меня позорную тайну! Я, на всякий случай из-за стола поднялся и прошёл поближе к двери, а он начал расхваливать меня: и красивый-то я, и мужественный, и умный, вот только жёны меня не понимают, но он поможет мне с этим справиться. Подошёл совсем близко (я уже напрягся, неприятно мне как-то стало, непонятно, что человек задумал), и руку мне на плечо кладёт! И так поглаживать начал! Ну, я от изумления на него глаза вытаращил, а этот нечестивец говорит, что, мол, он обо всём догадался, что винить себя не надо!
Тут уж я не выдержал! Что за намёки! Принялся его отталкивать. А этот настырный такой, так и лезет, обнять пытается, всё говорит и говорит, что знает обо мне правду! Пришлось силу применить, взгреть чуток. Да не переживай, совсем чуть-чуть! Гость всё же! Правда, пригрозил, что если сейчас же не уберётся из дома, то позабуду, что он гость! Мои решительные меры возымели действие, и этот… помчался прочь. Я в окно потом наблюдал, как уехал. Быстро…
Абдулла остановился передохнуть. Во время рассказа, он начал заново переживать прошедшие события, но уже полностью контролировал себя, и говорил, хоть и эмоционально, используя жесты и мимику, но без неистовства. Друг и врач слушал с огромным интересом, позабыв про усталость. Кроме того, сразу после экстренных процедур, ещё до начала разговора, Абдулла велел принести чаю, и они теперь наслаждались ароматным напитком.
Потерпевший, посмаковав душистый нектар, продолжил:
-- А сегодня был апофеоз безумства и горячности. Жёны устроили мне настоящее испытание. Втроём! Разом! Вызвали меня запиской. Странная такая. Прочитал, ничего не понял, занервничал, решил сам выяснить, что стряслось, ну, и попался! А там!.. Нет, Мехмед, хоть ты и совсем не чужой человек, но про ЭТО рассказать подробно я не в силах, да и неудобно. Скажу только, что такой фантазии я от них не ожидал, и, может быть, придёт день, когда я попрошу их повторить задуманное и с удовольствием приму в этой игре участие! Но сейчас, ты же знаешь, я не могу!!! А жёны, как назло, так цветисто искушают меня, доводят до состояния потери сознания и самообладания! Я чудом сдержался, просто чудом!!! Гюльназ и Гюльчатай замешкались, сцапать меня не успели, а я, ну, чтобы защититься, крик такой учинил, мёртвого поднять можно было! И дал дёру! А сколько деликатесов пропало! Жаль!
Вот скажи теперь, что мне делать, как жён усмирить? Они, похоже, слов «не беспокоить» не понимают, или напридумывали чего, что такую активность развели? А ещё родственник этот!
Всего несколько дней, как обет перед Богом дал, думал легко справлюсь, а не тут-то было, соблазн на соблазне и постоянное нервное напряжение! А ведь три недели впереди! Мехмед, что делать?! И наказывать за такое поведение просто грешно, так они стараются!
Мехмед поставил пустую изящную чашечку на сервировочный столик, оперся локтями о колени, сложил пальцы обеих рук домиком и прижался к ним подбородком.
-- Я, кажется, теперь понимаю, что происходит, и почему Гюльчатай интересовалась твоим здоровьем. Скажи, Абдулла, а ты поставил жён в известность о данном обете?
-- Да им то это зачем? Обет мой перед Богом, и я не считаю нужным посвящать женщин такие дела.
-- Вот и напрасно. Ты перестал их навещать, и они забеспокоились о твоём здоровье, а ещё могли придумать, что стали безразличны! Отсюда и такая активность! И родственник Нэрине появился неспроста: это они так решили исключить…неожиданность!
-- Ай, что творится-то! А ведь я и не подумал о том, что они так озаботятся моим отсутствием! Эй, Мехмед, а ведь приятно!—усмехнулся и приосанился такой востребованный мужчина, -- Завтра же поговорю с ними, объясню. Но, им -то как быть? Они обета не давали.
-- А ты попробуй озадачить женщин чем-нибудь так, чтобы у них ни сил, ни желания не было ни на что другое.
--Это чем же?—подозрительно спросил Абдулла,-- Они домом занимаются, детьми, собой. А что ещё женщине надо?
Мужчины задумались.
--А ты отправь их на курсы вождения автомобиля!—высказал дикую идею врач.
--Чтооо? Ты в своём уме? Чтобы женщина за руль села?!
-- А что? Почему нет?—загорелся идеей друг,-- На Западе каждая женщина, каждая! водить умеет. А наши чем хуже? Вот представь только. Собираетесь вы все вместе , ну, или ты один, куда-то, и ты говоришь « Нет, Нэрине, ты меня расстроила, сегодня машину поведёт Гюльназ».
А все будут удивляться «Ах! Какой прогрессивный этот Абдулла! Он жён выучил машиной управлять, теперь на шофёре экономит!»
А может, жёны твои сами чего-то хотят, но признаться стесняются? Вот ты и выясни завтра.
Абдулла погрузился в размышления. А что? Интересная идея! Стоит попробовать!
*
Утро выдалось унылым. Три женщины сидели в своей гостиной и предавались невесёлым мыслям. О чём? Да кто ж их поймёт. Дом—полная чаша, детки здоровы, между собой согласие, какого у сестёр не всегда случается, муж… Да, вот, видимо , муж и является причиной их хандры. Перестали они понимать его настроение, как ни стараются, а угодить не могут. Вот и печалятся о своём будущем.
--Осведомитель сегодня сообщил, что Абдулла вчера кричал у себя, что разгромит весь дом и нас в придачу,-- меланхолично сообщила самая старшая.
Её наперсницы тоскливо покивали головами. Понятно…Доигрались…
--А ещё он вызвал Мехмеда, закрылся с ним. Долго-долго тишина была, потом длительный неразборчивый разговор. А под конец слова «отправь их…», и снова не разборчиво, -- добила товарок первая.
Повисла напряжённая безотрадная тишина. Что теперь? Как жить? Где жить? Уже и мысли никакие в голову не идут. Безысходность? У старших четверо детей не двоих, а вот Нэрине бездетная… Тут Гюльназ и Гюльчатай, как по команде, переглянулись.
--Послушайте, а если нас Абдулла…,-- слово застряло в горле Гюльчатай, и она вздохнула,-- давайте, по домам не разойдёмся, вместе жить останемся. У нас с Гюльназ есть кое -какие сбережения, на первое время хватит, а потом что-нибудь придумаем: можно Нэрине замуж выдать, а она нас к себе в дом на работу примет, или что другое…
Участницы сцены обменялись взглядами. Огонёк надежды затеплился в глазах женщин, и неизвестно до чего успела бы довести их фантазия, если бы не внезапно появившийся муж, да ещё в придачу с врачом (Мехмеду просто было очень любопытно увидеть продолжение этого спектакля, и он напросился присутствовать в качестве моральной поддержки, ну,и в случае непонимания, поддержки словесной).
Женщины разом поднялись.
-- Сидите-сидите, жены мои любезные, --замахал на них руками супруг, с удобством располагаясь в мягком полукресле и приглашая присоединиться Мехмеда,-- я пришёл для очень серьёзного обсуждения нашего будущего.
