Миранда тоже преступницей не объявлена, однако если её найдут, вернут матери. А этого девочка боялась ещё больше, чем тюрьмы или приюта.
Оставались только Феликс и Гораций - единственные из всех гостей, кто могли выйти из дома без опаски. Но Феликс всё не приходил в сознание. Поэтому Гораций решил выйти сам и разузнать, насколько серьёзно положение графа Блувердада.
Удача улыбнулась ему почти сразу. Едва он отошёл от дома, как его окликнули по имени.
Гораций сразу узнал полицейского, который допрашивал его в деревне.
- Ну что, поджигателя-то нашли? - осведомился он после приветствия.
- Не знаю - меня отстранили от дела. Теперь веду другое. Ты-то, дружок, как раз и можешь мне помочь.
- Я?! - удивился Гораций. - И что же я могу сделать?
- Поедем-ка в контору - расскажу подробнее.
Несколько минут путешествия в карете - и Гораций с полицейским остановились у сурового здания.
Приём ему оказали удивительно тёплый - даже чайку с сахаром поставили: ешь, пей.
- Ты мне вот что расскажи, как ты оказался в доме у графа Блувердада?
- Случайно. В тот день, когда я встретил вас в деревне, у меня пропала жена. Рыбак сказал: в лес от разбойников убежала. Мы с Феликсом пошли её искать...
- И как? Нашли?
- Нет, не успели. На нас напала саламандра. Я остался невредим, но Феликс... Она его сильно ранила.
Далее Гораций рассказал, как, блуждая по лесу с раненым товарищем на плечах, вышел на какой-то пустырь, а оттуда дошёл до поместья. Граф Блувердад, добрая душа, пустил их в дом, позвал врача.
- Да, трудно мне теперь будет искать Нику, - закончил Гораций с сожалением. - Феликс ориентировался в лесу куда лучше.
- Насчёт этого не переживай, - полицейский дружески похлопал его по плечу. - Мы сделаем всё, чтобы найти твою жену. Ты лучше скажи: не замечал ли за графом Блувердадом ничего странного?
- Да нет вроде, не замечал.
- А ты знаешь, что у него сын в тюрьме?
- Альберт?! Нет, не знал. Граф о нём говорил только хорошее... Юлиан? Какой ещё Юлиан? Я вообще о нём впервые слышу.
- Теперь, когда ты знаешь о графе кое-что интересное, смотри за ним в оба. Слушай, что говорит, подмечай каждую мелочь. Если что заметишь - нам докладывай. Я понимаю, тебе нелегко сдать человека, давшего кров тебе и твоему товарищу, - продолжал полицейский, видя, что Гораций колеблется. - Но есть подозрение, что он может прятать у себя Стефанию... Да, да, эту рыжую ведьму. К тому же, если ты откажешься нам помочь, мы будем заняты и можем не уберечь твою Нику. Ты же не хочешь, чтобы с ней что-то случилось? Тем более, в этом лесу твоей жене грозит двойная опасность.
- Двойная?! Что Вы имеете в виду?
- Да, забыл сказать, что Юлиан Блувердад сослан в замок - как раз в этот лес. Представляешь, на что способен преступник, изголодавшийся по женскому телу?
Эти аргументы возымели действие - Гораций пообещал не спускать глаз со старого графа.
Распрощавшись с полицейскими, он побрёл в сторону леса. Отчасти это создало бы видимость, будто он пытается отыскать жену самостоятельно, отчасти позволило бы привести мысли в порядок. Второе проще было осуществить вдали от людей.
Итак, графа Блувердада, по всей видимости, хотят арестовать и ищут для этого какой-нибудь предлог. И скорей всего, поймать его собираются на встречах с какими-то подозрительными людьми. Может даже на попытке спрятать Стефанию... Впрочем, Стефания - скорее всего, лишь средство давления на Горация. Вернее, попытка сыграть на его ненависти к ней.
Точно так же и Ника. Едва ли они и вправду будут её искать. Гораций намеренно не сообщил о гибели саламандры. Но использовать его любовь к жене и страх за неё эти люди, безусловно, умеют. И про графа Юлиана полицейские, похоже, упомянули не случайно. Если бы Гораций не был с ним знаком, то наверное, опасался бы его не меньше, чем саламандру.
Ну что ж, пусть "благородная полиция" думает, что он их послушная марионетка. Так они, возможно, станут наблюдать за домом графа менее пристально. Главное - суметь убедить полицейских, что граф сломлен и запуган, и поэтому ничуть не опасен. Он и слова не сказал о старшем сыне. Хорошее начало! Боится, значит.
"Да, Гораций! - подумал юноша. - Докатился ты, однако! Обманываешь, плетёшь интриги - не хуже Никифора-Фокусника".
Нет, пожалуй, Никифор сдал бы графа, не задумываясь. А вместе с ним - и своих друзей. Да ещё нашёл бы способ заработать на этом побольше монет.
Гораций же хотел спасти друзей и графа, давшего им приют. Никогда прежде ему не приходилось врать, чтобы отвести от кого-то смертельную опасность. Теперь же он делал это на каждом шагу. И эта ложь не доставляла ему ни капли удовольствия. Более того, Горация пугала мысль о том, что он может попасться. Тогда и у его друзей, и у графа Блувердада могут быть большие неприятности. И самая худшая из них - гибель.
Первый раз юноша обращался к Небесам с просьбой помочь ему кого-то обмануть.
Погружённый в свои мысли, он не сразу услышал, как кто-то произнёс его имя. Золотая саламандра? Она!
- Леонидас!
- Здравствуй, Гораций! Вот мы и свиделись. Радуйся - теперь ты невиновен. Можешь возвращаться домой.
- Так что же - убийцу нашли?
- Нашли. Купца, за которого тебя сослали на галеру, убил хозяин таверны. Он же подбросил нож, пока ты спал. Теперь он в тюрьме. Я бы давно слетал в Королевство Подсолнухов, если бы не заклятие.
До Горация не сразу дошёл смысл сказанного - настолько он был удивлён этой встречей... Сказанное... Так ведь там, на острове, саламандра не разговаривала. И что за заклятие? Кто мог наложить его на бывшего мага? Неужели Джуна?
Как и на острове, юноша засыпал Леонидаса вопросами. Но на этот раз не на все можно было ответить "да" или "нет".
- Погоди же, Гораций, не так быстро! - рассмеялась саламандра. - Я не успеваю за твоими вопросами... Нет, заклятие на меня наложила не Джуна - она только разрубила моё тело. Я не мог превратиться обратно в человека и лишился магической силы - ведь саламандры не обладают магией. Великий Потоп погубил саламандр - всех, кроме двух обращённых: меня и Джуны. Но ещё тогда я мог разговаривать, и никакая сила не держала меня над океаном и на острове. Потом в Королевстве Зелёных Вод появился Александр...
Давно это было. Королевством тогда правил Марк Девятый. Было у него четыре сына, и один из них - бастард Симеон - родился от связи короля с фрейлиной. О престоле ему, при таких обстоятельствах, мечтать не приходилось.
Тогда Александр за щедрое вознаграждение взялся помочь незаконнорожденному принцу - вручил ему книгу со словами, что именно в ней он найдёт ответы на все вопросы.
Очень скоро юный Симеон освоил искусство плетения интриг. В результате его козней, король рассорился со старшим сыном и отправил его в изгнание, где тот вскоре скончался. Другой принц умер от лихорадки, которая, предположительно, была вызвана действием яда. Следом за ним умер и младший - на охоте упал с коня и разбился. Говорят, неспроста - кто-то подсыпал ему сонного порошка. Потом ушёл и старый король, который перед смертью, как говорят очевидцы, жаловался на боли в желудке.
- Уже после гибели среднего принца я понял, кто за этим стоит, - продолжал Леонидас. - И хотел остановить Симеона, предупредить короля, а заодно и младшего наследника. Но Александр не дал мне этого сделать.
"Отныне ты не сможешь сказать ни слова. Твоим домом будет океан и один из островов - и воздух над ними. И никуда больше не ступит твоя нога", - последнее, что услышал от него Леонидас, прежде чем очутиться на просторах океана. При этом в руках у Александра блестело зеркало, какие вешают на стены.
- А это зеркало могло висеть у него в кладовой? - спросил Гораций, вспомнив случай со Стефанией.
- Скорей всего, там и висит. Чтобы заклятие работало, зеркало держат в тёмном месте.
- Но что сейчас произошло? Кто с тебя заклятие снял?
- Никто, - ответил Леонидас. - Просто Александр потерял магическую силу. Видимо, Джуна перед смертью прокляла не только меня...
- За что же она на него прогневилась? Это он её в саламандру превратил?
- Нет, это она сама. Она слышала, как я читаю заклинание.
Когда ученик Леонидаса наложил на девушку заклятие, Джуна стала искать способ обмануть его и выбраться, наконец, из леса. И однажды, увидев мёртвую саламандру, решила, что это её шанс. В саламандру-то она превратилась, но вместо того, чтобы её дух вселился в тело ящерицы, получилось, что облик последней попросту наложился на её тело. По-видимому, саламандра в момент произнесения заклинания была ещё жива. Да и Джуна запнулась, прочитала неправильно. Но выбраться из леса ей так и не удалось.
Гораций поначалу недоумевал: причём здесь Александр?
- Для того, чтобы изготовить яхонтову книгу, - объяснил Леонидас, - магу нужна была чешуйка серебряной саламандры.
Чешуйку он попросил у Джуны. Она согласилась, но поставила условие - чешуйка в обмен на снятие того заклинания, что держит её в лесу. Александр пообещал, но обманул.
- А теперь её посмертное проклятие лишило его силы. Знать бы, кого она ещё успела проклясть?
- Она назвала имя Юлиана.
- Значит, это он её убил. И ты это видел? Но я избавлю его от проклятия... Помнишь, я тебе на острове чешуйку сбросил?
Гораций в ответ вытащил её из-за пазухи.
- Я ношу её с собой как талисман.
- Это не просто так. Достаточно притронуться ею к тому, кого эта книга усыпила - он проснётся. А положишь её на книгу яхонтову - она сгорит. Теперь прощай, Гораций! Мы больше никогда не увидимся.
- Почему же? - воскликнул юноша с горечью.
- Я уже взял на себя это проклятие. На закате мой дух покинет тело. Не стоит печалиться - я должен был умереть ещё до Потопа. Так бы и случилось, останься я человеком. Но мне уже им никогда не стать - я обречён существовать в теле саламандры до конца своих дней. Всё, о чём я мечтал в последние годы - это умереть на родной земле. Теперь время пришло. Прощай, мой друг!
С этими словами саламандра взмыла в небо, подставляя заходящему солнцу золотую чешую.
- Прощай, Леонидас! - крикнул Гораций.
Помахав ему на прощание крылом, саламандра в последний раз сверкнула золотом и скрылась за лесом.
Долго стоял Гораций, прислонившись к дереву, и смотрел в пустое небо. Чешуйка саламандры искрилась в его руке. Память о друге, которого он больше не увидит. От этих мыслей стало грустно и тяжко.
***
Скотный двор по праву считался самым грязным местом в городе. Своё название он получил не потому, что там держали скотину, но потому, что его обитатели каждый день по-скотски напивались. Частенько выпитое не давало им добраться до дома, поэтому ночёвка под забором была здесь делом обычным. Бывало, что спали вповалку - мужчины и женщины, и даже дети, начинавшие приобщаться к местным нравам. Там же под забором совокуплялись, плодили потомство. Повсюду стоял смрад.
Обитатели двора были удивлены, когда посередине остановилась карета, и оттуда вышел статный господин в напудренном парике, с накрахмаленным воротником и манжетами.
- Могу я поговорить с Марианной? - осведомился граф Блувердад у троих мужчин, что, похрюкивая, сидели, прислонившись к забору.
- Д-д-да, к-к-конечно, В-в-ваша С-с-светлость, - ответил один из них, заикаясь и отрыгивая. - Т-т-там она.
И рукой показал куда-то влево. Затем, повернувшись к одному из своих товарищей, принялся убеждать его не дёргаться - граф, по закону, имеет право первой ночи.
"Действительно, дёргаться ему незачем, - подумал граф. - Не нужна мне эта Марианна ни для первой ночи, ни для последней".
Когда же он увидел эту самую Марианну, то взмолился, чтобы Небеса были к нему милостивы и позволили умереть... да хотя бы на плахе, только бы не в объятиях этой женщины. Собственно, и женщиной назвать её было сложно. Вся пропитая, прокуренная, с гнилыми зубами, пропахшая потом и естественными отправлениями, она не вызывала у графа ничего, кроме неприязни.
Увидев знатного господина, Марианна неловко поклонилась.
- Я пришёл поговорить о Вашей дочери Миранде, - граф решил перейти сразу к делу.
- Я не знаю, где шляется эта девка. Я тут ни при чём!
- Верю. Как я понимаю, пользы Вам с неё никакой.
- Да какая польза? - вздохнула мать Миранды. - Я уже третий день ничего не ела - не на что. А эта дрянь, вместо того, чтобы работать, бегает неизвестно где. Родную мать бросила, чтоб ей пусто!
- Так может, отдадите её мне? - предложил граф, доставая кошель с золотыми монетами. - Я Вам за неё заплачу.
Он видел, как загорелись глаза у пьяной женщины, лишь только она увидела золото. Пожалуй, если бы он потребовал за это её душу, продала бы, не колеблясь.
- Забирайте её, - голос Марианны сделался заискивающим. - Девочка хорошая - многое умеет.
- Слов недостаточно. Мне нужен письменный отказ. И расписка, что Вы отдаёте девочку под мою опеку.
Женщина малость оробела, но решив, что от этой сделки она сейчас обретёт больше, чем потеряет, поставила свою подпись.
Графа поразило то расчётливое хладнокровие, с которым она продавала дочь, словно это была всего лишь навсего курица, переставшая нести яйца. Казалось, даже если бы он сказал, что собирается Миранду резать на части или сжигать живую, мамаша бы сделала то же самое.
Получив расписку, граф Блувердад молча бросил кошель на стол и, не прощаясь, удалился.
У самого порога он всё же не выдержал - обернулся.
- Неужели Вам неинтересно знать, что я сделаю с Мирандой?
Марианна в ответ пьяно усмехнулась:
- Мне-то что? Хоть живьём её ешьте!
- О! - воскликнул граф и кинулся прочь, словно ужаленный.
***
Стефания и Алисия тем временем сидели в гостиной. За время пути девушка всё больше проникалась симпатией к бывшей королеве. К сопернице? Нет, пожалуй, это слово нельзя было употребить. Скорее Алисия была для Стефании вроде невесты брата или друга. А значит, вроде сестры.
- Когда Камилла спрашивала, бороться ли за любовь или послушаться воли родителей, я ничего ей не ответила. Я тогда не знала, что такое любовь. А теперь я, пожалуй, не побоялась бы рассердить матушку, только бы быть с Юлианом.
- Ты счастливый человек, - произнесла Алисия с некоторой завистью. - Я бы никогда не пошла за Симеона, если бы от этого не пострадали интересы всего королевства. Даже если бы мне пришлось разругаться с отцом и братом. Хотя если бы я его уважала, как ты Горация...
- Сейчас я уважаю его даже больше, чем прежде. Но я не хочу за него замуж.
- Тогда борись, Стефания.
Только успела она сказать эти слова, как вошёл тот, о ком они только что говорили. Вид у него был потерянный, даже убитый.
- Что-то случилось? - спросила Алисия.
- Он умер...
- О, бедный Феликс! - воскликнули женщины в один голос.
- Я не про Феликса, я про Леонидаса.
- Золотая саламандра?!
- Она самая, - проговорил Гораций. - Добрый маг... Кстати, он сказал, что снял проклятие с графа Юлиана. И что золотая чешуйка может спасти Камиллу и Эдмундаса.
Стефания, услышав об этом, вскрикнула от радости. Мысль о спасении Камиллы и Юлиана затмила собой горечь по саламандре.
Оставались только Феликс и Гораций - единственные из всех гостей, кто могли выйти из дома без опаски. Но Феликс всё не приходил в сознание. Поэтому Гораций решил выйти сам и разузнать, насколько серьёзно положение графа Блувердада.
Удача улыбнулась ему почти сразу. Едва он отошёл от дома, как его окликнули по имени.
Гораций сразу узнал полицейского, который допрашивал его в деревне.
- Ну что, поджигателя-то нашли? - осведомился он после приветствия.
- Не знаю - меня отстранили от дела. Теперь веду другое. Ты-то, дружок, как раз и можешь мне помочь.
- Я?! - удивился Гораций. - И что же я могу сделать?
- Поедем-ка в контору - расскажу подробнее.
Несколько минут путешествия в карете - и Гораций с полицейским остановились у сурового здания.
Приём ему оказали удивительно тёплый - даже чайку с сахаром поставили: ешь, пей.
- Ты мне вот что расскажи, как ты оказался в доме у графа Блувердада?
- Случайно. В тот день, когда я встретил вас в деревне, у меня пропала жена. Рыбак сказал: в лес от разбойников убежала. Мы с Феликсом пошли её искать...
- И как? Нашли?
- Нет, не успели. На нас напала саламандра. Я остался невредим, но Феликс... Она его сильно ранила.
Далее Гораций рассказал, как, блуждая по лесу с раненым товарищем на плечах, вышел на какой-то пустырь, а оттуда дошёл до поместья. Граф Блувердад, добрая душа, пустил их в дом, позвал врача.
- Да, трудно мне теперь будет искать Нику, - закончил Гораций с сожалением. - Феликс ориентировался в лесу куда лучше.
- Насчёт этого не переживай, - полицейский дружески похлопал его по плечу. - Мы сделаем всё, чтобы найти твою жену. Ты лучше скажи: не замечал ли за графом Блувердадом ничего странного?
- Да нет вроде, не замечал.
- А ты знаешь, что у него сын в тюрьме?
- Альберт?! Нет, не знал. Граф о нём говорил только хорошее... Юлиан? Какой ещё Юлиан? Я вообще о нём впервые слышу.
- Теперь, когда ты знаешь о графе кое-что интересное, смотри за ним в оба. Слушай, что говорит, подмечай каждую мелочь. Если что заметишь - нам докладывай. Я понимаю, тебе нелегко сдать человека, давшего кров тебе и твоему товарищу, - продолжал полицейский, видя, что Гораций колеблется. - Но есть подозрение, что он может прятать у себя Стефанию... Да, да, эту рыжую ведьму. К тому же, если ты откажешься нам помочь, мы будем заняты и можем не уберечь твою Нику. Ты же не хочешь, чтобы с ней что-то случилось? Тем более, в этом лесу твоей жене грозит двойная опасность.
- Двойная?! Что Вы имеете в виду?
- Да, забыл сказать, что Юлиан Блувердад сослан в замок - как раз в этот лес. Представляешь, на что способен преступник, изголодавшийся по женскому телу?
Эти аргументы возымели действие - Гораций пообещал не спускать глаз со старого графа.
Распрощавшись с полицейскими, он побрёл в сторону леса. Отчасти это создало бы видимость, будто он пытается отыскать жену самостоятельно, отчасти позволило бы привести мысли в порядок. Второе проще было осуществить вдали от людей.
Итак, графа Блувердада, по всей видимости, хотят арестовать и ищут для этого какой-нибудь предлог. И скорей всего, поймать его собираются на встречах с какими-то подозрительными людьми. Может даже на попытке спрятать Стефанию... Впрочем, Стефания - скорее всего, лишь средство давления на Горация. Вернее, попытка сыграть на его ненависти к ней.
Точно так же и Ника. Едва ли они и вправду будут её искать. Гораций намеренно не сообщил о гибели саламандры. Но использовать его любовь к жене и страх за неё эти люди, безусловно, умеют. И про графа Юлиана полицейские, похоже, упомянули не случайно. Если бы Гораций не был с ним знаком, то наверное, опасался бы его не меньше, чем саламандру.
Ну что ж, пусть "благородная полиция" думает, что он их послушная марионетка. Так они, возможно, станут наблюдать за домом графа менее пристально. Главное - суметь убедить полицейских, что граф сломлен и запуган, и поэтому ничуть не опасен. Он и слова не сказал о старшем сыне. Хорошее начало! Боится, значит.
"Да, Гораций! - подумал юноша. - Докатился ты, однако! Обманываешь, плетёшь интриги - не хуже Никифора-Фокусника".
Нет, пожалуй, Никифор сдал бы графа, не задумываясь. А вместе с ним - и своих друзей. Да ещё нашёл бы способ заработать на этом побольше монет.
Гораций же хотел спасти друзей и графа, давшего им приют. Никогда прежде ему не приходилось врать, чтобы отвести от кого-то смертельную опасность. Теперь же он делал это на каждом шагу. И эта ложь не доставляла ему ни капли удовольствия. Более того, Горация пугала мысль о том, что он может попасться. Тогда и у его друзей, и у графа Блувердада могут быть большие неприятности. И самая худшая из них - гибель.
Первый раз юноша обращался к Небесам с просьбой помочь ему кого-то обмануть.
Погружённый в свои мысли, он не сразу услышал, как кто-то произнёс его имя. Золотая саламандра? Она!
- Леонидас!
- Здравствуй, Гораций! Вот мы и свиделись. Радуйся - теперь ты невиновен. Можешь возвращаться домой.
- Так что же - убийцу нашли?
- Нашли. Купца, за которого тебя сослали на галеру, убил хозяин таверны. Он же подбросил нож, пока ты спал. Теперь он в тюрьме. Я бы давно слетал в Королевство Подсолнухов, если бы не заклятие.
До Горация не сразу дошёл смысл сказанного - настолько он был удивлён этой встречей... Сказанное... Так ведь там, на острове, саламандра не разговаривала. И что за заклятие? Кто мог наложить его на бывшего мага? Неужели Джуна?
Как и на острове, юноша засыпал Леонидаса вопросами. Но на этот раз не на все можно было ответить "да" или "нет".
- Погоди же, Гораций, не так быстро! - рассмеялась саламандра. - Я не успеваю за твоими вопросами... Нет, заклятие на меня наложила не Джуна - она только разрубила моё тело. Я не мог превратиться обратно в человека и лишился магической силы - ведь саламандры не обладают магией. Великий Потоп погубил саламандр - всех, кроме двух обращённых: меня и Джуны. Но ещё тогда я мог разговаривать, и никакая сила не держала меня над океаном и на острове. Потом в Королевстве Зелёных Вод появился Александр...
Давно это было. Королевством тогда правил Марк Девятый. Было у него четыре сына, и один из них - бастард Симеон - родился от связи короля с фрейлиной. О престоле ему, при таких обстоятельствах, мечтать не приходилось.
Тогда Александр за щедрое вознаграждение взялся помочь незаконнорожденному принцу - вручил ему книгу со словами, что именно в ней он найдёт ответы на все вопросы.
Очень скоро юный Симеон освоил искусство плетения интриг. В результате его козней, король рассорился со старшим сыном и отправил его в изгнание, где тот вскоре скончался. Другой принц умер от лихорадки, которая, предположительно, была вызвана действием яда. Следом за ним умер и младший - на охоте упал с коня и разбился. Говорят, неспроста - кто-то подсыпал ему сонного порошка. Потом ушёл и старый король, который перед смертью, как говорят очевидцы, жаловался на боли в желудке.
- Уже после гибели среднего принца я понял, кто за этим стоит, - продолжал Леонидас. - И хотел остановить Симеона, предупредить короля, а заодно и младшего наследника. Но Александр не дал мне этого сделать.
"Отныне ты не сможешь сказать ни слова. Твоим домом будет океан и один из островов - и воздух над ними. И никуда больше не ступит твоя нога", - последнее, что услышал от него Леонидас, прежде чем очутиться на просторах океана. При этом в руках у Александра блестело зеркало, какие вешают на стены.
- А это зеркало могло висеть у него в кладовой? - спросил Гораций, вспомнив случай со Стефанией.
- Скорей всего, там и висит. Чтобы заклятие работало, зеркало держат в тёмном месте.
- Но что сейчас произошло? Кто с тебя заклятие снял?
- Никто, - ответил Леонидас. - Просто Александр потерял магическую силу. Видимо, Джуна перед смертью прокляла не только меня...
- За что же она на него прогневилась? Это он её в саламандру превратил?
- Нет, это она сама. Она слышала, как я читаю заклинание.
Когда ученик Леонидаса наложил на девушку заклятие, Джуна стала искать способ обмануть его и выбраться, наконец, из леса. И однажды, увидев мёртвую саламандру, решила, что это её шанс. В саламандру-то она превратилась, но вместо того, чтобы её дух вселился в тело ящерицы, получилось, что облик последней попросту наложился на её тело. По-видимому, саламандра в момент произнесения заклинания была ещё жива. Да и Джуна запнулась, прочитала неправильно. Но выбраться из леса ей так и не удалось.
Гораций поначалу недоумевал: причём здесь Александр?
- Для того, чтобы изготовить яхонтову книгу, - объяснил Леонидас, - магу нужна была чешуйка серебряной саламандры.
Чешуйку он попросил у Джуны. Она согласилась, но поставила условие - чешуйка в обмен на снятие того заклинания, что держит её в лесу. Александр пообещал, но обманул.
- А теперь её посмертное проклятие лишило его силы. Знать бы, кого она ещё успела проклясть?
- Она назвала имя Юлиана.
- Значит, это он её убил. И ты это видел? Но я избавлю его от проклятия... Помнишь, я тебе на острове чешуйку сбросил?
Гораций в ответ вытащил её из-за пазухи.
- Я ношу её с собой как талисман.
- Это не просто так. Достаточно притронуться ею к тому, кого эта книга усыпила - он проснётся. А положишь её на книгу яхонтову - она сгорит. Теперь прощай, Гораций! Мы больше никогда не увидимся.
- Почему же? - воскликнул юноша с горечью.
- Я уже взял на себя это проклятие. На закате мой дух покинет тело. Не стоит печалиться - я должен был умереть ещё до Потопа. Так бы и случилось, останься я человеком. Но мне уже им никогда не стать - я обречён существовать в теле саламандры до конца своих дней. Всё, о чём я мечтал в последние годы - это умереть на родной земле. Теперь время пришло. Прощай, мой друг!
С этими словами саламандра взмыла в небо, подставляя заходящему солнцу золотую чешую.
- Прощай, Леонидас! - крикнул Гораций.
Помахав ему на прощание крылом, саламандра в последний раз сверкнула золотом и скрылась за лесом.
Долго стоял Гораций, прислонившись к дереву, и смотрел в пустое небо. Чешуйка саламандры искрилась в его руке. Память о друге, которого он больше не увидит. От этих мыслей стало грустно и тяжко.
***
Скотный двор по праву считался самым грязным местом в городе. Своё название он получил не потому, что там держали скотину, но потому, что его обитатели каждый день по-скотски напивались. Частенько выпитое не давало им добраться до дома, поэтому ночёвка под забором была здесь делом обычным. Бывало, что спали вповалку - мужчины и женщины, и даже дети, начинавшие приобщаться к местным нравам. Там же под забором совокуплялись, плодили потомство. Повсюду стоял смрад.
Обитатели двора были удивлены, когда посередине остановилась карета, и оттуда вышел статный господин в напудренном парике, с накрахмаленным воротником и манжетами.
- Могу я поговорить с Марианной? - осведомился граф Блувердад у троих мужчин, что, похрюкивая, сидели, прислонившись к забору.
- Д-д-да, к-к-конечно, В-в-ваша С-с-светлость, - ответил один из них, заикаясь и отрыгивая. - Т-т-там она.
И рукой показал куда-то влево. Затем, повернувшись к одному из своих товарищей, принялся убеждать его не дёргаться - граф, по закону, имеет право первой ночи.
"Действительно, дёргаться ему незачем, - подумал граф. - Не нужна мне эта Марианна ни для первой ночи, ни для последней".
Когда же он увидел эту самую Марианну, то взмолился, чтобы Небеса были к нему милостивы и позволили умереть... да хотя бы на плахе, только бы не в объятиях этой женщины. Собственно, и женщиной назвать её было сложно. Вся пропитая, прокуренная, с гнилыми зубами, пропахшая потом и естественными отправлениями, она не вызывала у графа ничего, кроме неприязни.
Увидев знатного господина, Марианна неловко поклонилась.
- Я пришёл поговорить о Вашей дочери Миранде, - граф решил перейти сразу к делу.
- Я не знаю, где шляется эта девка. Я тут ни при чём!
- Верю. Как я понимаю, пользы Вам с неё никакой.
- Да какая польза? - вздохнула мать Миранды. - Я уже третий день ничего не ела - не на что. А эта дрянь, вместо того, чтобы работать, бегает неизвестно где. Родную мать бросила, чтоб ей пусто!
- Так может, отдадите её мне? - предложил граф, доставая кошель с золотыми монетами. - Я Вам за неё заплачу.
Он видел, как загорелись глаза у пьяной женщины, лишь только она увидела золото. Пожалуй, если бы он потребовал за это её душу, продала бы, не колеблясь.
- Забирайте её, - голос Марианны сделался заискивающим. - Девочка хорошая - многое умеет.
- Слов недостаточно. Мне нужен письменный отказ. И расписка, что Вы отдаёте девочку под мою опеку.
Женщина малость оробела, но решив, что от этой сделки она сейчас обретёт больше, чем потеряет, поставила свою подпись.
Графа поразило то расчётливое хладнокровие, с которым она продавала дочь, словно это была всего лишь навсего курица, переставшая нести яйца. Казалось, даже если бы он сказал, что собирается Миранду резать на части или сжигать живую, мамаша бы сделала то же самое.
Получив расписку, граф Блувердад молча бросил кошель на стол и, не прощаясь, удалился.
У самого порога он всё же не выдержал - обернулся.
- Неужели Вам неинтересно знать, что я сделаю с Мирандой?
Марианна в ответ пьяно усмехнулась:
- Мне-то что? Хоть живьём её ешьте!
- О! - воскликнул граф и кинулся прочь, словно ужаленный.
***
Стефания и Алисия тем временем сидели в гостиной. За время пути девушка всё больше проникалась симпатией к бывшей королеве. К сопернице? Нет, пожалуй, это слово нельзя было употребить. Скорее Алисия была для Стефании вроде невесты брата или друга. А значит, вроде сестры.
- Когда Камилла спрашивала, бороться ли за любовь или послушаться воли родителей, я ничего ей не ответила. Я тогда не знала, что такое любовь. А теперь я, пожалуй, не побоялась бы рассердить матушку, только бы быть с Юлианом.
- Ты счастливый человек, - произнесла Алисия с некоторой завистью. - Я бы никогда не пошла за Симеона, если бы от этого не пострадали интересы всего королевства. Даже если бы мне пришлось разругаться с отцом и братом. Хотя если бы я его уважала, как ты Горация...
- Сейчас я уважаю его даже больше, чем прежде. Но я не хочу за него замуж.
- Тогда борись, Стефания.
Только успела она сказать эти слова, как вошёл тот, о ком они только что говорили. Вид у него был потерянный, даже убитый.
- Что-то случилось? - спросила Алисия.
- Он умер...
- О, бедный Феликс! - воскликнули женщины в один голос.
- Я не про Феликса, я про Леонидаса.
- Золотая саламандра?!
- Она самая, - проговорил Гораций. - Добрый маг... Кстати, он сказал, что снял проклятие с графа Юлиана. И что золотая чешуйка может спасти Камиллу и Эдмундаса.
Стефания, услышав об этом, вскрикнула от радости. Мысль о спасении Камиллы и Юлиана затмила собой горечь по саламандре.
