Драконы обернулись тоже, понимающе переглянулись меж собою, подошли к нему, Максимилиану. Один из них выступил вперёд, протянул руку, помогая встать. Так они и смотрели друг на друга, четыре дракона, три из которых – духи, а четвёртый – потомок Михея Россонтийского. И не было обиды сейчас в их сердцах, они обрели брата, пусть и младшего, пусть и сутью своей второй человека.
– Мы помним твоё хорошее к нам отношение, брат, – Красный положил руку на плечо Максимилиана.
– Помним, как ты говорил с нами, как с равными, как отпускал в свободные полёты.
– Я никогда не желал вашего пленения, – хрипло произнёс Макс. Он стоял, пошатываясь, приходя в себя, осознавая свою новую суть.
– Многое в тебе есть от Михея, – с грустью произнёс Д’гий. – Но в тебе есть и то, чего в нём не было. Он жаждал абсолютной, безоговорочной власти и мало что знал о милосердии. Не нам его осуждать – такие были времена. Но повторяй его ошибок.
– Вы не должны помогать мне. Отчего же помогаете? Мои предки стали началом всех несчастий в этом мире…
– Времена меняются, брат, пора объединиться и построить новый мир, в котором все будут жить в согласии и в равновесии, – мудро объяснил Белый.
Они обнялись так, как обнимаются близкие родственники, крепко, поддерживающе.
А в императорском дворце, поздно вечером, блуждая по коридорам, в свои покои возвращалась от папеньки Василиса Эзантийская. И не чувствовала она преследования за собой, испуганно ахнула, когда крепкие мужские руки, обхватив её за талию, втянули в тёмный угол. Зашлось сердце её в волнении, когда спиной она почувствовала опору в виде мужской груди, когда окунулась в знакомый запах.
– Тише, тише… Это я… – ласковый шёпот опалил ушко.
Василиса задрожала, закрыла глаза, откинула голову на его плечо, подставляя шею под тёплые мягкие губы, что оставили цепочку поцелуев. Не сдержала стона, когда Феликс нежно сжал её грудь, неосознанно потёрлась об него ягодицами, как кошка. Боги, что она делает, это же бесстыдство!
– Феликс… – голос её задрожал.
– Я с ума по тебе схожу, Василёк, а ты такая гордая и неприступная, – с отчаянием произнёс князь Феликс.
– Мы ещё не обручены, лишь помолвлены, так нельзя, судачить будут, – попыталась она взять себя в руки.
– Мою репутацию уже ничем не испортить, Василёк, – усмехнулся Феликс. – Я – бастард Николая Россонтийского.
– А мою, значит, можно? – девушка вырвалась из мужских объятий, упёрла руки в бока и гневно уставилась на жениха.
Василиса даже и не помнила, как узнала о своей помолвке. Политическое решение его величества и папеньки выдать её замуж за брата императора, давеча титулованного князя приняла спокойно, даже равнодушно. Папенька засим переживал, что брак этот ей претить будет, вот только не знал он, что связь между ней и Феликсом возникла задолго до этого решения.
Феликс выглядел в её глазах таким непринуждённым, нескованным обязательствами, что она невольно потянулась к этой свободе. И попала в капкан.
– Моя будущая жена – маленькая пуританка, – со смешком Феликс закатил глаза.
– Мой будущий муж – распутник! – парировала Василиса обиженно.
– Я украду тебя, Василёк…
– Нет! – запротестовала девушка.
– Сегодня. Прямо сейчас, – продолжил настаивать на своём Феликс, протянул ей руку, позволяя самой сделать выбор.
Она вздохнула, оглянулась по сторонам, убедиться, не подглядывает ли кто, и вложила свою руку в протянутую его. И тотчас погрузилась в водоворот удовольствия, накрывшего с головой, когда губы Феликса накрыли её. Застонала сладко, вцепилась в его плечи, потёрлась грудью.
– Я бы взял тебя прямо здесь. Это же так возбуждает, риск быть застигнутыми, – горячо говорил он.
Когда рука Феликса оказалась между её ног, Василиса сжала их и испуганно распахнула глаза. Они ведь дальше поцелуев ещё не заходили…
– Нет, Феликс, только в брачную ночь!
– Если мы до неё доживём, Василёк, ты рискуешь собой каждый день, а у меня стойкое желание запереть тебя и никуда не выпускать.
– Варвар! – шикнула она на него.
– Пожалуй, так и сделаю, сразу после свадьбы, – продолжил князь насмешливо. – Никаких вылазок с моим братом, к трещине я тебя и близко не подпущу.
– Это не тебе решать, – Василиса дёрнулась.
Феликс сжал её покрепче, приподнял над полом.
– Во мне с каждым днём всё сильнее разгорается огонь и в твоём присутствии контролировать его становится невозможным. Я не понимал своего брата. Откуда в нём, всегда невозмутимом и холодном, вдруг взялась эта агрессия? Теперь понимаю. Не ведаю, что за магия в женщинах вашего дома, но влечёт она так, что лишает разума.
– Ты ведь был с ней. С Норой. К ней такое же влечение чувствовал? – Василису кольнула ревность.
– Врать не буду, чувствовал. Но не такое сильное, как к тебе. Пойдём, Василёк, не сверкай так глазами, она была лишь мимолётным увлечением.
– Похоже, тебя всё недоступное притягивает, – горько усмехнулась Василиса, вырвалась из его объятий.
