Lori. Пролог.
Возможно, сейчас уже никто и не вспомнит. Только самые древние. Бессмертные.
Они, наверное, ещё хранят это в мрачных закоулках своей памяти.
В наших тёмных землях обитает множество рас. Эльфы, гномы, гоблины, тролли, люди, оборотни, дроу... да мало ли их. Но одной среди них нет, как ни старайся отыскать - расы удивительных созданий - Lori.
Внешностью больше всего они походили на людей, но все же были и различия. Яркий цвет волос, несвойственный природе человека, и глаза.
Lori были гетерохромами - имели глаза разного цвета. Но не только это было удивительным в их глазах. Представители этой расы обладали странной способностью притягивать души живых существ. Стоило человеку посмотреть в эти разноцветные глаза, и в нём навсегда оставался отпечаток, способный после смерти привести его душу к Lori.
Ведь, являясь живыми существами, они в тоже время были энергетическими вратами, которые переносили душу умершего в Высший Мир, разрывая череду бесконечных перерождений.
Но не все хотели покидать этот Мир. Некоторые наоборот желали жить вечно. И вскоре появились слухи, будто сердце Lori дарует бессмертие любому, кто его съест, а кровь навсегда способна утолить жажду вампира.
Так началась великая необъявленная охота на Lori, которая стёрла этих необыкновенных созданий со страниц многовековой истории Темной Империи.
Все давно забылось. И покрылось паутиной времени.
Но однажды на вечерней площади захолустного городишки бессмертный случайно встретил девушку с разноцветными глазами...
Lori. Часть 1.
Я отзываюсь на имя Саши. Ударение на последний слог. Да, вот так. Но тех, кто знает это, не слишком много. Старушка, продающая на улице яблоки. Хозяин таверны - старый тролль. Да парочка беспризорников, которые иногда делят со мной ночлег на чердаке заброшенного здания театра. Вот пожалуй и все. А нет, есть ещё Дрейк - тёмный эльф, глава банды Хлыстов, но про этого и вспоминать не хочется.
Сегодня день выдался звенящеморозным. Солнце разбудило меня раньше горластых петухов. И я поморщившись встала и потянулась, выдохнув белое облачко пара. Вот и зима пришла.
На чердаке театра, где я проводила ночи, и куда сносила все добро, которое так или иначе попадало мне в руки, было просторно, но сумрачно. Круглое окно, занимающее почти полностью фронтальную стену моего убежища, было закалоченно досками. Лишь посередине оставалась косая щель, через которую и проник тонкий луч солнца, разрезавший чердачную тьму на две равные половины.
В белой полосе света, под углом падающей на моё импровизированное ложе, состоящее из кучи ароматной качественной соломы и разнообразного тряпья, кружились в замысловатом танце светящиеся песчинки пыли. Я широко зевнула и, растрепав руками свои и без того торчащие на затылке волосы, побрела к окну, чтобы никем не замеченная спокойно рассмотреть городскую площадь.
А площадь уже стала заполняться торговцами и их телегами с добром, привезённым из Бездна знает каких захолустных деревень Пограничья. Вот почему я так люблю субботы. С раннего утра и до позднего вечера на площади Ньорка разворачивается грандиозная в своём разнообразии ярмарка. А уж в этой галдящей полупьяной толпе всегда есть, чем поживиться.
Размяв затёкшие от сна плечи и сделав несколько наклонов, чтобы разогнать застоявшуюся кровь, я поправила на себе одежду. Старая майка и затертые грязно зеленые штаны, великоватые мне, поэтому постоянно сползающие. Я отошла от окна, вытащила из кучи тряпья ремень и перетянула им сползающие брюки - вот так то лучше. Поприседала пару раз, проверяя не мешает ли одежда свободно двигаться, ведь от моей скорости и ловкости напрямую зависит мой сегодняшний ужин, да что уж греха таить, и все будущие ужины предстоящей недели. На майку одела свой плотный темно синий жилет, на внутренней части которого, находилось несколько вместительных карманов. Сверху накинула куртку с глубоким капюшоном.
Окинула скептическим взглядом свои ботинки. Эльфийские. Это вам ни какая нибудь дешевая тролявая подделка. Настоящие. Легкие и почти бесшумные при ходьбе. Но бесконечно старые и заношенные до дыр. Упрашивать сапожника починить их - бесполезная трата времени. Уж как я только его не уговаривала. Но, к сожалению, мои дивные ботинки ремонту не подлежат. А жаль.
Засунув ноги в отжившую свой век обувь, я с грустью созерцала торчащий из протертого носа ботинка свой голый палец. Подумала. Вздохнула. Сняла ботинки. Поменяла дырявые носки местами, так чтобы дырки в носках и в ботинках не совпадали, и снова одела обувь. Из ботинка теперь торчал чёрный носок. Норм.
Оставив ноги в покое, я похлопала по карманам своей куртки, ища то, без чего я не рискну выйти на улицу в столь яркий зимний день - мои очки. Огромные в тяжёлой костяной оправе. За внушительными стёклами мои глаза казались маленькими и бесцветными. И это меня вполне устраивало. Я водрузила свои "окуляры" на переносицу и заморгала, пытаясь привыкнуть к миру, представшему перед моими глазами. Обычный серый, без бесконечных извивающихся разноцветных потоков силы. Пожалуй можно выходить.
Схватив на ходу одиноко лежащее на покосившейся тумбочке яблоко, я впилась в него зубами, ощущая, как кисло-сладкий живительный сок заполняет моё горло и устремляется вниз, к возмущённо урчащему желудку.
Спустилась вниз по гнилой широкой лестнице, давно утратившей своё изысканное величие. Миновала несколько высоченных дверей. Прошла сквозь просторный обветшалый хол с валяющейся по середине, разбитой и покрытой обрывками вековой паутины, люстрой. Наконец, я выскользнула в щель между покосившимися створками массивных резных дверей, покусанных плесенью и временем.
В лицо ударил морозный ветер, мгновенно превращая в облачко сверкающих кристаллов воздух срывающийся на выдохе с моих губ. В носу защипало и я поёжилась, пытаясь плотнее укутаться в поношенную куртку. Накинув на голову капюшон и вжав голову в плечи, зашагала по едва просыпающейся городской улице, мимо загорающихся витрин магазинчиков, мимо их озабоченно суетящихся хозяев. Почуяв аромат свежеиспеченного хлеба, я сглотнула набежавшую слюну. В этом мире было все. Но для того, чтобы что-то из этого стало моим, нужны были деньги.
Окоченевшими пальцами, спрятанными в глубокие карманы моей куртки, я сжимала тёплый медяк. Этого не хватит даже на самую маленькую булку.
Я свернула с широкой улицы на узкий переулок ведущий прямиком к городской площади. Он был длинный и извилистый. Но и в нем уже толпились люди. Я обогнула группу голдящих гномов, которые что то бурно обсуждали над деревянным наглухо забитым коробом. Когда я проходила мимо, они замолчали и проводили меня дружно сощуренными взглядами. Несколько подвыпевших троллей нараспев горланили похабную песенку, видимо возвращаются с затянувшейся попойки. Но их я не боялась. Тролли обычно не замечали меня, тем более в дрызг пьяные. Для большинства я была всего лишь серой тенью. И это меня устраивало более чем.
У самого выхода на площадь у стены сидела, сгорбившись и почти уткнувшись носом в землю, старушка. Седая и беззубая. Серая, как мертвая земля. Она сидела здесь круглый год, изо дня в день продавая крупные зеленые с мелкими белыми точечками яблоки. Я привычно протянула старушке медяк и засунула руку в ведро, стоящее перед ней, прикрытое шерстяным пледом. Яблоки все без исключения были одинаково крупные и одинаково вкусные. Я выбрала одно наугад.
Старушка была слепой. Но меня всегда узнавала.
- Как ты, Саши?
- Да все так же , бабуль.
- Ну, будь здорова, доченька.
- И тебе не хворать, бабуль.
Спрятав яблоко в карман - мой неизменный обед, я направилась к площади.
Едва я ступила за линию тени, несмотря на раннее утро, меня почти оглушил гвалт царящий на субботней ярмарке. Торговцы на разные голоса зазывали покупателей. Предлагая все - от вязаных носков, до заговоренных на богатство меховых плащей, расписных саней, арбалетов с самонаводящимся прицелом и карликовых ручных драконов.
Я поправила съезжающие очки, ниже опустила капюшон на лицо и пошла по рядам. Молча, незаметно. Моё ремесло, коим я себе зарабатывала на жизнь, требовало повышенного внимания и изрядной доли интуиции. Нужно было уметь действовать тихо и безошибочно. Выбирать себе жертву, не забывая о том, что и тебя могут приметить. Пару раз в самом начале я так и попадалась. Те, кого я обворовывала - не замечали, но всегда находился человек со стороны, который видел меня в момент кражи. И начинал вопить: "Держите вора!" И мне приходилось бежать. Забиваться в самый дальний угол какой нибудь подворотни и ждать, пока воспоминания обо мне поблекнут. Благо ждать приходилось не долго. Тот, кто не видел моих глаз, не мог запомнить меня. Я была словно тень в сумраке. Вроде есть, а вроде бы и нет. Но вот для тех, кто увидел мои глаза, мой образ становился настолько ярким, словно выжигался в сознании и на сердце. Забыть им меня уже было не суждено никогда. Они бы узнали меня хоть даже с ведром на голове. И те дети, и этот мерзкий Дрейк. Они видели..
Теперь я таких ошибок не совершала.
Выбирала жертву, не забывая следить за толпой. Действовала с первого раза и никогда больше не попадалась.
Простых селян я не трогала. Сама знала, как тяжело бывает сводить концы с концами. А вот на господ поглядывала с интересом.
Не прошло и часа, как я приметила группу подвыпивших людей. Молодые веселые девушки, разрумянившееся от мороза и смеха, сопровождаемые важными, надутыми от самодовольства, мужчинами. Все они были разодеты в подбитые мехом плащи, под которыми виднелись расшитые дорогие камзолы, с привешенными на пояса толстыми кошелями, набитыми золотыми да серебряными монетами. Я ускорила шаг и, не останавливаясь, запустила руку под плащ одного из молодых господ. Мгновенно ногтем срезала ремешок кошеля и плавно продолжила свой путь, ощущая в ладони приятную тяжесть своей добычи. Никто ничего не заметил. Идеально.
Уже в стороне от рядов, которыми интересуются имущие мира сего, я уселась на сноп сена, рядом с деревянной телегой, уставленной разномастными баночками, заполненными янтарным мёдом. Вокруг были селяне. Они веселились и пили медовуху. Меня здесь для них не было.
Я достала добытый кошель и развязала шнурок, сердце екнуло при виде мерцающих холодным серебряным блеском монет. Серебрянные! Значит все таки куплю себе новые ботинки!
- Саши! - раздался радостный писк. И ко мне, пробившись сквозь толпу горланящих полутроллей, подбежали два голодранца. Те самые, которые часто приходили ко мне ночевать и напрашивались на поздний ужин. Девочка и мальчик. Двойняшки. Полутролли-полугномы. Страшненькие. Обоим лет по десять не больше. Чумазые раскрасневшиеся лица светились шальной неприкрытой радостью. - Сестрёнка! Поделишься!
Вот зараза! Я закатила глаза. Но кошель прятать не стала. Без толку. Эти не отвяжутся. Я отсыпала каждому по пять монет и отпустила с миром. Так расцелованная и погрустневшая, я стала пересчитывать оставшееся.
- А вот и наша Саши. - послышался довольный вкрадчивый мужской голос.
Ещё до того, как успела поднять глаза на приближающегося , я знала кто это. Голос был знакомым, до дрожи. От досады я скрипнула зубами и сжала монеты. Передо мной стоял высокий тёмный эльф, за его спиной довольно скалилась вся его шайка-лейка. Дрейк. Этот эльф считался главой разбойного клана Хлыстов. И казалось бы, какое ему дело до уличных карманников? Так нет же. Катаясь, как сыр в масле, в подношениях запуганных горожан , он ещё и с меня собирал дань. Вроде как за то, что он меня покрывает.
- Что то я давно тебя не видел. Думал сдохла где. А ты вот, живая сидишь. Серебряные подсчитываешь.
Стоящие за его спиной бугаи заржали, а Дрейк недовольно передернул плечами. Смех тут же оборвался.
- Так что же, удачно воскресшая моя, платить будем? Или же согласна ко мне прийти?
Меня всю передернуло. А один из стоящих троллей удивился в слух:
- Дрейк, да на что она тебе? Ни рожи ни кожи. Серебро бери да пойд...Ууу...- Он не договорил, так как его лицо внезапно встретилось с кулаком эльфа.Тролль зажал нос руками и, издав непонятный сиплый звук, наклонился. На замороженную землю закапали темные капли крови. От них вверх поднимался прозрачный пар.
- Ну так что? - острый взгляд желтых глаз Дрейка уставился на меня. Сцепив зубы, чтобы не сказать чего не следует, не хотелось привлекать к себе лишнего внимания, ведь мне по всей видимости сегодня ещё работать, я ссыпала монеты обратно в кошель и протянула ухмыльнувшемуся Дрейку. Он взвесил кошель на ладони и бросил одному из своих прихвостней. Тот присвистнул и довольно оскалился. Эльф ещё раз обвёл меня жадным взглядом с головы до пят и, наклонившись ко мне, произнес полушёпотом, от которого по спине забегали мурашки. - Ну ты думай, Саши. Думай. У меня тепло, светло и кормить буду во время.
И оскалившись как то по звериному, он ушёл. За ним следом потянулись его поддельники.
Я сняла покрывшиеся инеем очки и протерла стекла уголком куртки. Затем водрузила их обратно на переносицу. Покрутив меж пальцами одинокую уцелевшую серебряную монетку, я со вздохом сунула ее во внутренний карман жилетки и застегнула куртку. Да, второй раз так уже на вряд ли повезёт.
Я вновь побрела по рядам обходя торговцев и покупателей, выискивая взглядом того, кто мог бы стать моей очередной жертвой.
Lori. Часть 2.
Перевалило за середину дня. А я все ещё бродила по площади и близ лежащим проулкам, пытаясь отыскать очередного претендента. Мне не везло. То толпа попадалась глазастая, то претенденты слишком ушастые.
Небо затянуло серой пеленой. На смену хрустящему утреннему зимнему морозу пришла пробирающая до костей осенняя сырость. Я промёрзла так, что меня колотило. Жутко хотелось есть. Яблоко я сгрызла пару часов назад и теперь тяжко вздыхала, вспоминая его вкус. Серебряная монета - была моим неприкасаемым запасом, на который мне, судя по всему, придётся жить ближайшую неделю.
Настроение было ни к черту. Да в Бездну все! Я со злости пнула ком земли и пальцем, выглядывающим из дыры в ботинке, напоролась на булыжник. Пискнув и прикусив губу от досады на себя, я проковыляла к не работающему фонтану, находящимуся в самом центре площади. Опустившись на каменное кольцо, сняла ботинок и зажала пострадавший палец в ладони.
"Вот ведь адская ЖО.."
Но мысль моя была оборвана на полуслове. Я жадно разглядывала высокого господина, проходившего мимо, на поясе которого висел увесистый кошель с золотой росписью. Неужели золотишко!
Одновременно с этим радостным предположением на мой нос опустилась пушистая крупная снежинка и растаяла. Но тут же на ее место легла другая. Я подняла глаза к потемневшему небу. Оттуда, словно из чёрной бездны, на меня летели пушистые хлопья белоснежного снега. О, боги Хаоса и Бездны! Неужели это снегопад!
Моё настроение взлетело до неземных высот за доли секунды. Водрузив ботинок обратно на ногу. Я зашагала в сторону удаляющегося высокого господина в чёрном. Мои глаза ни на секунду не отрывались от его пояса. И даже без плаща! Чем же я так угодила Бездне?!
Люди вокруг мужчины расступались, словно инстинктивно чувствуя опасность, исходившую от этой, затянутой в чёрное, фигуры.
Возможно, сейчас уже никто и не вспомнит. Только самые древние. Бессмертные.
Они, наверное, ещё хранят это в мрачных закоулках своей памяти.
В наших тёмных землях обитает множество рас. Эльфы, гномы, гоблины, тролли, люди, оборотни, дроу... да мало ли их. Но одной среди них нет, как ни старайся отыскать - расы удивительных созданий - Lori.
Внешностью больше всего они походили на людей, но все же были и различия. Яркий цвет волос, несвойственный природе человека, и глаза.
Lori были гетерохромами - имели глаза разного цвета. Но не только это было удивительным в их глазах. Представители этой расы обладали странной способностью притягивать души живых существ. Стоило человеку посмотреть в эти разноцветные глаза, и в нём навсегда оставался отпечаток, способный после смерти привести его душу к Lori.
Ведь, являясь живыми существами, они в тоже время были энергетическими вратами, которые переносили душу умершего в Высший Мир, разрывая череду бесконечных перерождений.
Но не все хотели покидать этот Мир. Некоторые наоборот желали жить вечно. И вскоре появились слухи, будто сердце Lori дарует бессмертие любому, кто его съест, а кровь навсегда способна утолить жажду вампира.
Так началась великая необъявленная охота на Lori, которая стёрла этих необыкновенных созданий со страниц многовековой истории Темной Империи.
Все давно забылось. И покрылось паутиной времени.
Но однажды на вечерней площади захолустного городишки бессмертный случайно встретил девушку с разноцветными глазами...
Lori. Часть 1.
Я отзываюсь на имя Саши. Ударение на последний слог. Да, вот так. Но тех, кто знает это, не слишком много. Старушка, продающая на улице яблоки. Хозяин таверны - старый тролль. Да парочка беспризорников, которые иногда делят со мной ночлег на чердаке заброшенного здания театра. Вот пожалуй и все. А нет, есть ещё Дрейк - тёмный эльф, глава банды Хлыстов, но про этого и вспоминать не хочется.
Сегодня день выдался звенящеморозным. Солнце разбудило меня раньше горластых петухов. И я поморщившись встала и потянулась, выдохнув белое облачко пара. Вот и зима пришла.
На чердаке театра, где я проводила ночи, и куда сносила все добро, которое так или иначе попадало мне в руки, было просторно, но сумрачно. Круглое окно, занимающее почти полностью фронтальную стену моего убежища, было закалоченно досками. Лишь посередине оставалась косая щель, через которую и проник тонкий луч солнца, разрезавший чердачную тьму на две равные половины.
В белой полосе света, под углом падающей на моё импровизированное ложе, состоящее из кучи ароматной качественной соломы и разнообразного тряпья, кружились в замысловатом танце светящиеся песчинки пыли. Я широко зевнула и, растрепав руками свои и без того торчащие на затылке волосы, побрела к окну, чтобы никем не замеченная спокойно рассмотреть городскую площадь.
А площадь уже стала заполняться торговцами и их телегами с добром, привезённым из Бездна знает каких захолустных деревень Пограничья. Вот почему я так люблю субботы. С раннего утра и до позднего вечера на площади Ньорка разворачивается грандиозная в своём разнообразии ярмарка. А уж в этой галдящей полупьяной толпе всегда есть, чем поживиться.
Размяв затёкшие от сна плечи и сделав несколько наклонов, чтобы разогнать застоявшуюся кровь, я поправила на себе одежду. Старая майка и затертые грязно зеленые штаны, великоватые мне, поэтому постоянно сползающие. Я отошла от окна, вытащила из кучи тряпья ремень и перетянула им сползающие брюки - вот так то лучше. Поприседала пару раз, проверяя не мешает ли одежда свободно двигаться, ведь от моей скорости и ловкости напрямую зависит мой сегодняшний ужин, да что уж греха таить, и все будущие ужины предстоящей недели. На майку одела свой плотный темно синий жилет, на внутренней части которого, находилось несколько вместительных карманов. Сверху накинула куртку с глубоким капюшоном.
Окинула скептическим взглядом свои ботинки. Эльфийские. Это вам ни какая нибудь дешевая тролявая подделка. Настоящие. Легкие и почти бесшумные при ходьбе. Но бесконечно старые и заношенные до дыр. Упрашивать сапожника починить их - бесполезная трата времени. Уж как я только его не уговаривала. Но, к сожалению, мои дивные ботинки ремонту не подлежат. А жаль.
Засунув ноги в отжившую свой век обувь, я с грустью созерцала торчащий из протертого носа ботинка свой голый палец. Подумала. Вздохнула. Сняла ботинки. Поменяла дырявые носки местами, так чтобы дырки в носках и в ботинках не совпадали, и снова одела обувь. Из ботинка теперь торчал чёрный носок. Норм.
Оставив ноги в покое, я похлопала по карманам своей куртки, ища то, без чего я не рискну выйти на улицу в столь яркий зимний день - мои очки. Огромные в тяжёлой костяной оправе. За внушительными стёклами мои глаза казались маленькими и бесцветными. И это меня вполне устраивало. Я водрузила свои "окуляры" на переносицу и заморгала, пытаясь привыкнуть к миру, представшему перед моими глазами. Обычный серый, без бесконечных извивающихся разноцветных потоков силы. Пожалуй можно выходить.
Схватив на ходу одиноко лежащее на покосившейся тумбочке яблоко, я впилась в него зубами, ощущая, как кисло-сладкий живительный сок заполняет моё горло и устремляется вниз, к возмущённо урчащему желудку.
Спустилась вниз по гнилой широкой лестнице, давно утратившей своё изысканное величие. Миновала несколько высоченных дверей. Прошла сквозь просторный обветшалый хол с валяющейся по середине, разбитой и покрытой обрывками вековой паутины, люстрой. Наконец, я выскользнула в щель между покосившимися створками массивных резных дверей, покусанных плесенью и временем.
В лицо ударил морозный ветер, мгновенно превращая в облачко сверкающих кристаллов воздух срывающийся на выдохе с моих губ. В носу защипало и я поёжилась, пытаясь плотнее укутаться в поношенную куртку. Накинув на голову капюшон и вжав голову в плечи, зашагала по едва просыпающейся городской улице, мимо загорающихся витрин магазинчиков, мимо их озабоченно суетящихся хозяев. Почуяв аромат свежеиспеченного хлеба, я сглотнула набежавшую слюну. В этом мире было все. Но для того, чтобы что-то из этого стало моим, нужны были деньги.
Окоченевшими пальцами, спрятанными в глубокие карманы моей куртки, я сжимала тёплый медяк. Этого не хватит даже на самую маленькую булку.
Я свернула с широкой улицы на узкий переулок ведущий прямиком к городской площади. Он был длинный и извилистый. Но и в нем уже толпились люди. Я обогнула группу голдящих гномов, которые что то бурно обсуждали над деревянным наглухо забитым коробом. Когда я проходила мимо, они замолчали и проводили меня дружно сощуренными взглядами. Несколько подвыпевших троллей нараспев горланили похабную песенку, видимо возвращаются с затянувшейся попойки. Но их я не боялась. Тролли обычно не замечали меня, тем более в дрызг пьяные. Для большинства я была всего лишь серой тенью. И это меня устраивало более чем.
У самого выхода на площадь у стены сидела, сгорбившись и почти уткнувшись носом в землю, старушка. Седая и беззубая. Серая, как мертвая земля. Она сидела здесь круглый год, изо дня в день продавая крупные зеленые с мелкими белыми точечками яблоки. Я привычно протянула старушке медяк и засунула руку в ведро, стоящее перед ней, прикрытое шерстяным пледом. Яблоки все без исключения были одинаково крупные и одинаково вкусные. Я выбрала одно наугад.
Старушка была слепой. Но меня всегда узнавала.
- Как ты, Саши?
- Да все так же , бабуль.
- Ну, будь здорова, доченька.
- И тебе не хворать, бабуль.
Спрятав яблоко в карман - мой неизменный обед, я направилась к площади.
Едва я ступила за линию тени, несмотря на раннее утро, меня почти оглушил гвалт царящий на субботней ярмарке. Торговцы на разные голоса зазывали покупателей. Предлагая все - от вязаных носков, до заговоренных на богатство меховых плащей, расписных саней, арбалетов с самонаводящимся прицелом и карликовых ручных драконов.
Я поправила съезжающие очки, ниже опустила капюшон на лицо и пошла по рядам. Молча, незаметно. Моё ремесло, коим я себе зарабатывала на жизнь, требовало повышенного внимания и изрядной доли интуиции. Нужно было уметь действовать тихо и безошибочно. Выбирать себе жертву, не забывая о том, что и тебя могут приметить. Пару раз в самом начале я так и попадалась. Те, кого я обворовывала - не замечали, но всегда находился человек со стороны, который видел меня в момент кражи. И начинал вопить: "Держите вора!" И мне приходилось бежать. Забиваться в самый дальний угол какой нибудь подворотни и ждать, пока воспоминания обо мне поблекнут. Благо ждать приходилось не долго. Тот, кто не видел моих глаз, не мог запомнить меня. Я была словно тень в сумраке. Вроде есть, а вроде бы и нет. Но вот для тех, кто увидел мои глаза, мой образ становился настолько ярким, словно выжигался в сознании и на сердце. Забыть им меня уже было не суждено никогда. Они бы узнали меня хоть даже с ведром на голове. И те дети, и этот мерзкий Дрейк. Они видели..
Теперь я таких ошибок не совершала.
Выбирала жертву, не забывая следить за толпой. Действовала с первого раза и никогда больше не попадалась.
Простых селян я не трогала. Сама знала, как тяжело бывает сводить концы с концами. А вот на господ поглядывала с интересом.
Не прошло и часа, как я приметила группу подвыпивших людей. Молодые веселые девушки, разрумянившееся от мороза и смеха, сопровождаемые важными, надутыми от самодовольства, мужчинами. Все они были разодеты в подбитые мехом плащи, под которыми виднелись расшитые дорогие камзолы, с привешенными на пояса толстыми кошелями, набитыми золотыми да серебряными монетами. Я ускорила шаг и, не останавливаясь, запустила руку под плащ одного из молодых господ. Мгновенно ногтем срезала ремешок кошеля и плавно продолжила свой путь, ощущая в ладони приятную тяжесть своей добычи. Никто ничего не заметил. Идеально.
Уже в стороне от рядов, которыми интересуются имущие мира сего, я уселась на сноп сена, рядом с деревянной телегой, уставленной разномастными баночками, заполненными янтарным мёдом. Вокруг были селяне. Они веселились и пили медовуху. Меня здесь для них не было.
Я достала добытый кошель и развязала шнурок, сердце екнуло при виде мерцающих холодным серебряным блеском монет. Серебрянные! Значит все таки куплю себе новые ботинки!
- Саши! - раздался радостный писк. И ко мне, пробившись сквозь толпу горланящих полутроллей, подбежали два голодранца. Те самые, которые часто приходили ко мне ночевать и напрашивались на поздний ужин. Девочка и мальчик. Двойняшки. Полутролли-полугномы. Страшненькие. Обоим лет по десять не больше. Чумазые раскрасневшиеся лица светились шальной неприкрытой радостью. - Сестрёнка! Поделишься!
Вот зараза! Я закатила глаза. Но кошель прятать не стала. Без толку. Эти не отвяжутся. Я отсыпала каждому по пять монет и отпустила с миром. Так расцелованная и погрустневшая, я стала пересчитывать оставшееся.
- А вот и наша Саши. - послышался довольный вкрадчивый мужской голос.
Ещё до того, как успела поднять глаза на приближающегося , я знала кто это. Голос был знакомым, до дрожи. От досады я скрипнула зубами и сжала монеты. Передо мной стоял высокий тёмный эльф, за его спиной довольно скалилась вся его шайка-лейка. Дрейк. Этот эльф считался главой разбойного клана Хлыстов. И казалось бы, какое ему дело до уличных карманников? Так нет же. Катаясь, как сыр в масле, в подношениях запуганных горожан , он ещё и с меня собирал дань. Вроде как за то, что он меня покрывает.
- Что то я давно тебя не видел. Думал сдохла где. А ты вот, живая сидишь. Серебряные подсчитываешь.
Стоящие за его спиной бугаи заржали, а Дрейк недовольно передернул плечами. Смех тут же оборвался.
- Так что же, удачно воскресшая моя, платить будем? Или же согласна ко мне прийти?
Меня всю передернуло. А один из стоящих троллей удивился в слух:
- Дрейк, да на что она тебе? Ни рожи ни кожи. Серебро бери да пойд...Ууу...- Он не договорил, так как его лицо внезапно встретилось с кулаком эльфа.Тролль зажал нос руками и, издав непонятный сиплый звук, наклонился. На замороженную землю закапали темные капли крови. От них вверх поднимался прозрачный пар.
- Ну так что? - острый взгляд желтых глаз Дрейка уставился на меня. Сцепив зубы, чтобы не сказать чего не следует, не хотелось привлекать к себе лишнего внимания, ведь мне по всей видимости сегодня ещё работать, я ссыпала монеты обратно в кошель и протянула ухмыльнувшемуся Дрейку. Он взвесил кошель на ладони и бросил одному из своих прихвостней. Тот присвистнул и довольно оскалился. Эльф ещё раз обвёл меня жадным взглядом с головы до пят и, наклонившись ко мне, произнес полушёпотом, от которого по спине забегали мурашки. - Ну ты думай, Саши. Думай. У меня тепло, светло и кормить буду во время.
И оскалившись как то по звериному, он ушёл. За ним следом потянулись его поддельники.
Я сняла покрывшиеся инеем очки и протерла стекла уголком куртки. Затем водрузила их обратно на переносицу. Покрутив меж пальцами одинокую уцелевшую серебряную монетку, я со вздохом сунула ее во внутренний карман жилетки и застегнула куртку. Да, второй раз так уже на вряд ли повезёт.
Я вновь побрела по рядам обходя торговцев и покупателей, выискивая взглядом того, кто мог бы стать моей очередной жертвой.
Lori. Часть 2.
Перевалило за середину дня. А я все ещё бродила по площади и близ лежащим проулкам, пытаясь отыскать очередного претендента. Мне не везло. То толпа попадалась глазастая, то претенденты слишком ушастые.
Небо затянуло серой пеленой. На смену хрустящему утреннему зимнему морозу пришла пробирающая до костей осенняя сырость. Я промёрзла так, что меня колотило. Жутко хотелось есть. Яблоко я сгрызла пару часов назад и теперь тяжко вздыхала, вспоминая его вкус. Серебряная монета - была моим неприкасаемым запасом, на который мне, судя по всему, придётся жить ближайшую неделю.
Настроение было ни к черту. Да в Бездну все! Я со злости пнула ком земли и пальцем, выглядывающим из дыры в ботинке, напоролась на булыжник. Пискнув и прикусив губу от досады на себя, я проковыляла к не работающему фонтану, находящимуся в самом центре площади. Опустившись на каменное кольцо, сняла ботинок и зажала пострадавший палец в ладони.
"Вот ведь адская ЖО.."
Но мысль моя была оборвана на полуслове. Я жадно разглядывала высокого господина, проходившего мимо, на поясе которого висел увесистый кошель с золотой росписью. Неужели золотишко!
Одновременно с этим радостным предположением на мой нос опустилась пушистая крупная снежинка и растаяла. Но тут же на ее место легла другая. Я подняла глаза к потемневшему небу. Оттуда, словно из чёрной бездны, на меня летели пушистые хлопья белоснежного снега. О, боги Хаоса и Бездны! Неужели это снегопад!
Моё настроение взлетело до неземных высот за доли секунды. Водрузив ботинок обратно на ногу. Я зашагала в сторону удаляющегося высокого господина в чёрном. Мои глаза ни на секунду не отрывались от его пояса. И даже без плаща! Чем же я так угодила Бездне?!
Люди вокруг мужчины расступались, словно инстинктивно чувствуя опасность, исходившую от этой, затянутой в чёрное, фигуры.
