— Ты ловкач почище Крэха! — Лара согнала его с кровати ногами и зарылась под одеяло. — Уходи! И свечу оставь!
— Жестокосердная.
— Наглец.
Только услышав, как Андреас хлопнул дверью со стороны коридора, Лара смогла расслабиться и закрыть глаза. За день она так устала от впечатлений и переживаний, что сон не заставил себя ждать. Последней её мыслью было: «Андреас настолько хитёр, что терять в его присутствии бдительность — недопустимая роскошь».
Лара проснулась от того, что чьи-то руки шарили по её телу через одеяло.
«Да когда же ты угомонишься, спасатель бедных сестрёнок?..»
Не открывая глаз, она сердито двинула ногой.
— Андреас, я ведь ясно сказала, что хочу спать одна.
Тот приставать не прекратил, и Лара замахнулась, чтобы наградить его смачной пощёчиной.
— Бесстыжий ты котяра.
Её запястье поймала прохладная рука. Чужая рука, усыпанная кольцами.
— Вот и свиделись, барышня.
Различив под шляпой ненавистное лицо, Лара вскричала:
— Граф фон Херхель?!
— Приветствовать меня столь бурно нет нужды, — поморщился Филипп. — Не то я решу, что ты сбежала из тюрьмы лишь ради этого мига.
— Да я тебя так ненавижу, что убить готова!
Лара попыталась ударить молодого графа свободной рукой, но он потянул её за запястье, вынуждая сесть. В ту же секунду перед глазами возникло изящное дуло пистолета с кремнёвым замком.
— Тебе известно, что это?
Лара невольно отклонилась назад. В горле пересохло, ответ ей дался с трудом:
— Да.
— Отвечай, где твой дружок, иначе пристрелю.
— Я н-не… — Прежде чем она закончила, дверь распахнулась — в комнату влетел Андреас:
— Ты кричала?
Его обеспокоенное лицо ожесточилось, и Лара услышала довольный голос Филиппа:
— Это ты кот-колдун? Не знаю, насколько тебе дорога эта бесполезная девка, но, полагаю, что небезынтересна, если вы путешествуете вместе.
— Отойди от неё, Айхельштарк! — процедил бывший кот.
— Не тревожься, я пришёл не за ней, — мягко улыбнулся граф. — Я пришёл за тобой.
— Зачем тебе Андреас? — не удержалась Лара.
Взгляд прозрачных серых глаз вернулся к ней.
— Прошу прощения, если разочаровал. Ты говорила, что через три недели к твоему любовнику явится Библиотекарь. Это правда? — Филипп вопросительно посмотрел на Андреаса.
Тот кивнул.
— Ровно через двадцать дней.
— Прекрасно. Тогда пусть он лучше явится в мой замок, нам есть о чём потолковать. — Филипп указал подбородком на Андреаса. — Ты едешь со мной в Кемниц.
— Ты… так жаждешь стать колдуном, что готов меня похитить? — поразился тот.
— Да. И если ты попробуешь сказать заклинание или сбежать, я прострелю этой барышне голову.
Андреас помрачнел ещё больше.
— Я не сбегу, и колдовать я уже не способен. Убери оружие!
Дверь снова открылась, чтобы впустить графского кучера, которого Лара видела в Кемнице в ночь перед казнью.
— Свяжи его, — велел дворянчик.
Лишь когда кучер завёл руки Андреаса за спину и связал их, Филипп опустил пистолет, с сомнением оглядывая своего пленника.
— Куда подевалась твоя колдовская сила, ведьмин ухажёр?
— Силу давала книга, но её украли.
— Гм… Тем лучше, — заключил граф.
— Зачем увозить человека в другой город? — осмелела Лара, впиваясь ногтями в одеяло. — Если тебе так важно встретиться с Библиотекарем, останься с нами в Дрездене на двадцать дней и жди. Клянусь, мы никуда не сбежим!
— «Мы»? — усмехнулся Филипп. — Ты мне даром не нужна, меня интересует только твой любовник. Ступай вперёд, колдун! — Теперь он направил дуло на Андреаса и, повернувшись к Ларе спиной, шагнул к двери.
«Пистолет… Выстрелив раз, он не успеет его перезарядить(1)».
Она заметила, как кучер встал вполоборота, отворяя дверь, и спрыгнула с кровати, одновременно набрасывая на голову Филиппа одеяло.
— Лара, нет! — заорал Андреас.
Грянул выстрел. Сноп искр вспыхнул и растаял в дыму. Лара не успела свалить графа на пол — кучер одним ударом в грудь толкнул её в угол комнаты.
От боли глаза заволокло туманом, дыхание оборвалось и восстанавливаться не спешило. Ослеплённая Лара напрасно хватала воздух ртом, не в силах вымолвить и слова. Всё, что могла, — это слышать крики мужчин:
— Рольф, подай мне второй пистолет!
— Я не сбегу, не убивай её!
— Подлая тварь…
— Если ты выстрелишь, я сделаю всё, чтобы ты не дождался встречи с дьяволом!
К двери приближался топот.
— Кто стрелял? В чём дело? Вы перепугали людей…
— Я стрелял. Все живы, пошёл вон.
— Матерь божья! Это мне теперь дыру в стене латать придётся…
Зазвенели монеты.
— Бери и уходи!
Лара наконец задышала. Пахло порохом. В глазах прояснилось, и она увидела, как Филипп и его кучер уводят связанного Андреаса из комнаты.
— Андреас, — прохрипела она.
Тот серьёзно посмотрел на неё — ни тени прошлой весёлости:
— Не смей за нами ехать! Когда всё разрешится, я вернусь. Компания, конечно, сомнительная, но я потерплю.
— Он не вернётся, — пообещал Филипп. — Как только я подпишу договор с Библиотекарем, я избавлюсь от твоего любовника самым справедливым способом — сдам его дядюшке как колдуна.
Лара дёрнулась. Андреас непонимающе уставился на Филиппа сверху.
— Какой тебе прок?
— За то, что ты не дал повесить эту ведьму, повисишь вместо неё.
«Он погибнет из-за меня!»
Лара попыталась встать.
— Сидеть! — рыкнул граф, приставляя дуло к виску Андреаса. — Или хочешь его смерти прямо здесь?
Тело и дыхание сковал страх.
«Он прав, я бесполезна! — внутренне кричала Лара. — Что я могу? Что делать?!»
— Иди к своим, — будто в ответ, сказал Андреас, бросая на неё прощальный взгляд. Даже в полумраке было видно, как он бледен. — Не слушай его, киса, я вернусь. Не делай глупостей!
Кучер захлопнул дверь. Лара напрасно поискала глазами какое-нибудь оружие и подбежала к окну. На графской карете висели фонари, позволяя разглядеть, как из гостиницы выходят трое.
— Про месть ты, не подумав, ляпнул? — донёсся голос Андреаса. — Я ведь и убиться могу, и не видать тебе Библиотекаря.
— Убиться я тебе не дам, не надейся.
Андреас сел в карету, подталкиваемый Филиппом. Так же, как когда-то Лара. Нестерпимое чувство вины захлестнуло новой волной. Глаза затопило слезами, и Лара не увидела, как экипаж тронулся с места. Она поняла это лишь по свисту кнута и топоту лошадиных копыт.
Лара не знала, сколько времени стояла, упёршись лбом в стекло и рыдая. И как бы ни ослабляли рыдания, ей хотелось крушить всё вокруг. Она ударила по подоконнику, потом по столу. Набегающая и жалящая боль успокаивала, облегчая боль внутри.
С силой треснув по комоду, Лара увидела, как открылся верхний ящик, и с раздражением толкнула его обратно. Но ящик закрылся не полностью и без желанного грохота — что-то мешало. Она пригляделась и выдвинула ящик: в нём лежала одежда Андреаса. В нос проник запах табака, снова вызывая приступ слёз.
— Его вещи, — прошептала Лара. И больше не плакала.
Вместо этого она достала одежду Андреаса и разложила её на кровати. Живо сбросив с себя юбки, корсаж и сорочку, Лара облачилась в белую рубашку, чёрные штаны и камзол. Подвернув чересчур длинные рукава, она натянула ботфорты. Затем подошла к настенному зеркалу, чтобы повязать на шее белый батистовый воротник, и, перехватив волосы лентой, надела чёрную фетровую шляпу с красными перьями. Дорогая одежда Андреаса сидела на Ларе лучше, чем наряд покойного ландскнехта, который у неё отобрали в тюрьме, но всё равно заставляла чувствовать себя полуголой.
В зеркале отразился уже знакомый мальчишка с отчаянным взглядом, что когда-то пытался бежать от инквизиторов.
«Я не дам его убить», — мысленно решила Лара, собирая в узел остальные вещи — свои и Андреаса.
Она повесила на руку плащ и спустилась вниз. В ботфортах ощущалась неприятная пустота.
«Придётся ходить аккуратнее».
— Вы кто такой? — насторожился сидевший у очага хозяин гостиницы.
— Я со второго этажа, — не меняя голоса, ответила Лара.
На лице хозяина проступило медленное осознание.
— Госпожа из комнаты, в которой стреляли? Вы не ранены?
— Нет. Я съезжаю. Пусть конюх закладывает мою карету.
Положив плащ и узел в золочёную карету, Лара проверила, надёжно ли закреплён на крыше епископский шкаф, пока конюх запрягал лошадей.
— А где ваш кучер? — не удержался от вопроса юноша.
— Я сама себе кучер, — бросила Лара, сходя с ума от нетерпения.
Дождавшись, когда конюх отойдёт, она села на козлы и взяла вожжи — но только для вида.
— Мне надо проститься с семьёй. Поезжайте в проулок.
Четыре лошади закивали головами.
Дорога заняла не больше двух минут. Лара ещё издали увидела вывеску мебельной лавки. А рядом — чёрную карету с вензелем «К», запряжённую шестёркой лошадей. Похожая карета перекрывала ей путь во время ареста.
«Не может этого быть…»
Лара сказала лошадям остановиться, спустилась на землю и прошла вперёд, чтобы взглянуть на крыльцо отчего дома. У входа темнела знакомая грузная фигура. Фонарь в руке отца освещал не только его бледное лицо, но и тонкий профиль стоявшего перед ним господина в окружении четырёх охранников.
«Сталеглазый канцлер!»
Сдвинув шляпу на лицо, Лара отступила в тень и побежала к карете, слыша в каждом своём шаге биение сердца.
«Какого чёрта? У него дел других нет, кроме как ловить по Саксонии сбежавшую ведьму?! — Её одновременно трясло от страха и негодования. — Теперь мне совершенно точно придётся уехать…»
— Снова вы? — удивился хозяин, едва она показалась на пороге гостиницы.
Лара вытащила из кошелька клочок бумаги и один рейхсталер.
— Вы не могли бы кое-что передать моему отцу? Вот адрес.
— Конечно. Что ему передать?
— Шкаф.
Когда конюх вместе с хозяином, пыхтя от усилий, сняли с крыши кареты великолепный ясеневый шкаф, Лара приблизилась к кобылам и зашептала:
— Тьма, Снежинка… Ромашка и Весна, нам предстоит долгий путь. Мы едем на север — к морю… Вероятно, это единственный способ спасти вашего хозяина.
(1) Пистолеты в то время были однозарядными.
Карта:
Ловя первые лучи восходящего солнца, Лара развернула карту Священной Римской империи германской нации. Мысленно провела линию от Дрездена до Ростока, крупнейшего порта в герцогстве Мекленбург, через Саксонию и Бранденбург и сделала в том месте залом.
«Чтобы найти Крэха, мне придётся пересечь почти половину империи», — осознала она и с высоты козел посмотрела на четвёрку кобыл.
— Лошади не съезжены, трое из них — мыши… — проворчала Лара, складывая карту и заталкивая её за пазуху. — Осилят ли они такую долгую дорогу?
Она ехала всю ночь, Дрезден остался далеко позади. Впереди виднелись стены Кёнигсбрюка.
Город оказался даже меньше Кемница и тоже был полуразрушен. Чтобы восполнить силы для дневного пути, Лара задержалась в Кёнигсбрюке на два часа. Заехав в местную таверну, она попросила конюха распрячь лошадей. На всякий случай попыталась запомнить последовательность его действий.
«Не приведи господь, понадобится делать это самой…»
Кобыл отвели в конюшню и дали овса. Пока они отдыхали, Лара завтракала в таверне омлетом. Сидя за столом, она нашла на карте родной лес и Кемниц. Вспомнила, за какое время доезжала верхом от особняка до города. Сравнив эту скорость с примерной скоростью кареты, Лара подтвердила печальную истину — ехать в экипаже было удобнее, но гораздо медленнее, чем верхом.
«А у меня всего двадцать дней. Ещё неизвестно, сколько времени я буду искать Крэха в порту. Может быть, продать карету? Сколько, говорил Андреас, она стоит? Около двухсот талеров? Безумные деньги — можно несколько лет жить припеваючи. — Она задумалась и посмотрела в карту. Избавляться от кареты не хотелось, несмотря на все разумные доводы. — Доедем до Финстервальде, там решу. Кто знает, сыщется ли в этих городках покупатель, готовый заплатить столь высокую цену. Да и как я повезу с собой мешок с деньгами? По крайней мере, двадцать дней Андреасу ничего не грозит, а потом…»
По телу пробежала дрожь.
Пока конюх запрягал лошадей, Лара снова встала у него над душой, пытаясь ничего не упустить. Затем накупила на рынке провизии и отправилась в путь.
Некоторое время они ехали вдоль реки Пульсниц. Когда по краям тракта вырос лес и им долго никто не встречался, Лара остановила лошадей, чтобы пересесть с козел в карету и поспать хотя бы час.
— Поезжайте вперёд. Как устанете, скажите, — сонным голосом напутствовала она кобыл.
Её разбудило тревожное ржание.
Лара не сразу поняла, что лежит на сидении. Она с трудом приподняла неотдохнувшее тело, высунула голову в окно и поморщилась от облака дорожной пыли.
— Утомились?
— И-и-и-и! — ответили без устали, но с ужасом.
Она легко узнала голос Адской Тьмы и посмотрела назад. Вдали темнели фигуры всадников.
— Стойте! — крикнула Лара кобылам.
Те встали и, едва она села на козлы, сорвались с места раньше, чем им дали команду.
«Они боятся?»
Надевая кожаные перчатки с раструбами, Лара вновь оглянулась — пятеро всадников приближались. Теперь она даже могла их рассмотреть. И то, что она видела, доверия не внушало.
Над головами мужчин торчали пики и длинные палки. Почти все носили бороды и были одеты в выцветшие крестьянские одежды, а иные — и вовсе в лохмотья. Среди шляп сиял солдатский шлем, который, возможно, принадлежал дезертиру. О бока лошадей бились полупустые мешки — точно как у злополучного отряда кирасир.
Лара услышала свисты и крик:
— Стоять…
Разномастность шайки не оставляла сомнений, пугая до нервной дрожи.
«Разбойники!»
На кнут, своё единственное оружие, она не рассчитывала. Надеяться, что измотанные и развращённые войной люди проедут мимо, было глупостью — уж слишком манила роскошная, хоть и безвкусная карета Андреаса.
«Ещё минута-две, и они меня догонят, — подумала Лара. — Хорошо, если только ограбят, а если поймут, что я женщина…»
— Надо их задержать. — Она потянула за вожжи, не смея кричать.
Адская Тьма и Ромашка замедлились, пока Весна и Снежинка продолжали бег. Из-за этой неровной остановки Лара чуть не свалилась, совсем теряя самообладание. Спрыгнула, лихорадочно открыла дверцу и, выдвинув из-под сидения ящик коньяка, опустила его на землю.
— Нате, подавитесь… Девчонки, гоните!
Она второпях села в карету, на ходу закрывая дверцу. Кобылы тем временем перешли в галоп.
Отъехав от подарка на достаточное расстояние, Лара со страхом высунулась из окна. Оставленный на дороге ящик окружили всадники. Её подношение разбойники оценили по достоинству — поделили, откупорили, отведали прямо с горла. Но с миром не отпустили.
Когда Лара смотрела, как бандиты садятся верхом и снова едут за ней, сердце стучало, заглушая все прочие звуки — топот копыт, свист преследователей, собственный голос…
— Чтоб вам провалиться! — Она вжала кулак в стену. — Стой!
На сей раз Лара выставила на дорогу ещё два ящика коньяка. С последним ящиком случилось странное. Если раньше она не ощущала их веса, то теперь плечи ныли от тяжести, а руки в перчатках тряслись от страха. Да и не свои были руки, чужие…
«Это не со мной», — решила в мыслях Лара.
Она сама от себя не ожидала такого фатализма. Тряхнула тяжёлой головой, влезла на козлы и заорала:
— Жестокосердная.
— Наглец.
Только услышав, как Андреас хлопнул дверью со стороны коридора, Лара смогла расслабиться и закрыть глаза. За день она так устала от впечатлений и переживаний, что сон не заставил себя ждать. Последней её мыслью было: «Андреас настолько хитёр, что терять в его присутствии бдительность — недопустимая роскошь».
Лара проснулась от того, что чьи-то руки шарили по её телу через одеяло.
«Да когда же ты угомонишься, спасатель бедных сестрёнок?..»
Не открывая глаз, она сердито двинула ногой.
— Андреас, я ведь ясно сказала, что хочу спать одна.
Тот приставать не прекратил, и Лара замахнулась, чтобы наградить его смачной пощёчиной.
— Бесстыжий ты котяра.
Её запястье поймала прохладная рука. Чужая рука, усыпанная кольцами.
— Вот и свиделись, барышня.
Различив под шляпой ненавистное лицо, Лара вскричала:
— Граф фон Херхель?!
— Приветствовать меня столь бурно нет нужды, — поморщился Филипп. — Не то я решу, что ты сбежала из тюрьмы лишь ради этого мига.
— Да я тебя так ненавижу, что убить готова!
Лара попыталась ударить молодого графа свободной рукой, но он потянул её за запястье, вынуждая сесть. В ту же секунду перед глазами возникло изящное дуло пистолета с кремнёвым замком.
— Тебе известно, что это?
Лара невольно отклонилась назад. В горле пересохло, ответ ей дался с трудом:
— Да.
— Отвечай, где твой дружок, иначе пристрелю.
— Я н-не… — Прежде чем она закончила, дверь распахнулась — в комнату влетел Андреас:
— Ты кричала?
Его обеспокоенное лицо ожесточилось, и Лара услышала довольный голос Филиппа:
— Это ты кот-колдун? Не знаю, насколько тебе дорога эта бесполезная девка, но, полагаю, что небезынтересна, если вы путешествуете вместе.
— Отойди от неё, Айхельштарк! — процедил бывший кот.
— Не тревожься, я пришёл не за ней, — мягко улыбнулся граф. — Я пришёл за тобой.
— Зачем тебе Андреас? — не удержалась Лара.
Взгляд прозрачных серых глаз вернулся к ней.
— Прошу прощения, если разочаровал. Ты говорила, что через три недели к твоему любовнику явится Библиотекарь. Это правда? — Филипп вопросительно посмотрел на Андреаса.
Тот кивнул.
— Ровно через двадцать дней.
— Прекрасно. Тогда пусть он лучше явится в мой замок, нам есть о чём потолковать. — Филипп указал подбородком на Андреаса. — Ты едешь со мной в Кемниц.
— Ты… так жаждешь стать колдуном, что готов меня похитить? — поразился тот.
— Да. И если ты попробуешь сказать заклинание или сбежать, я прострелю этой барышне голову.
Андреас помрачнел ещё больше.
— Я не сбегу, и колдовать я уже не способен. Убери оружие!
Дверь снова открылась, чтобы впустить графского кучера, которого Лара видела в Кемнице в ночь перед казнью.
— Свяжи его, — велел дворянчик.
Лишь когда кучер завёл руки Андреаса за спину и связал их, Филипп опустил пистолет, с сомнением оглядывая своего пленника.
— Куда подевалась твоя колдовская сила, ведьмин ухажёр?
— Силу давала книга, но её украли.
— Гм… Тем лучше, — заключил граф.
— Зачем увозить человека в другой город? — осмелела Лара, впиваясь ногтями в одеяло. — Если тебе так важно встретиться с Библиотекарем, останься с нами в Дрездене на двадцать дней и жди. Клянусь, мы никуда не сбежим!
— «Мы»? — усмехнулся Филипп. — Ты мне даром не нужна, меня интересует только твой любовник. Ступай вперёд, колдун! — Теперь он направил дуло на Андреаса и, повернувшись к Ларе спиной, шагнул к двери.
«Пистолет… Выстрелив раз, он не успеет его перезарядить(1)».
Она заметила, как кучер встал вполоборота, отворяя дверь, и спрыгнула с кровати, одновременно набрасывая на голову Филиппа одеяло.
— Лара, нет! — заорал Андреас.
Грянул выстрел. Сноп искр вспыхнул и растаял в дыму. Лара не успела свалить графа на пол — кучер одним ударом в грудь толкнул её в угол комнаты.
От боли глаза заволокло туманом, дыхание оборвалось и восстанавливаться не спешило. Ослеплённая Лара напрасно хватала воздух ртом, не в силах вымолвить и слова. Всё, что могла, — это слышать крики мужчин:
— Рольф, подай мне второй пистолет!
— Я не сбегу, не убивай её!
— Подлая тварь…
— Если ты выстрелишь, я сделаю всё, чтобы ты не дождался встречи с дьяволом!
К двери приближался топот.
— Кто стрелял? В чём дело? Вы перепугали людей…
— Я стрелял. Все живы, пошёл вон.
— Матерь божья! Это мне теперь дыру в стене латать придётся…
Зазвенели монеты.
— Бери и уходи!
Лара наконец задышала. Пахло порохом. В глазах прояснилось, и она увидела, как Филипп и его кучер уводят связанного Андреаса из комнаты.
— Андреас, — прохрипела она.
Тот серьёзно посмотрел на неё — ни тени прошлой весёлости:
— Не смей за нами ехать! Когда всё разрешится, я вернусь. Компания, конечно, сомнительная, но я потерплю.
— Он не вернётся, — пообещал Филипп. — Как только я подпишу договор с Библиотекарем, я избавлюсь от твоего любовника самым справедливым способом — сдам его дядюшке как колдуна.
Лара дёрнулась. Андреас непонимающе уставился на Филиппа сверху.
— Какой тебе прок?
— За то, что ты не дал повесить эту ведьму, повисишь вместо неё.
«Он погибнет из-за меня!»
Лара попыталась встать.
— Сидеть! — рыкнул граф, приставляя дуло к виску Андреаса. — Или хочешь его смерти прямо здесь?
Тело и дыхание сковал страх.
«Он прав, я бесполезна! — внутренне кричала Лара. — Что я могу? Что делать?!»
— Иди к своим, — будто в ответ, сказал Андреас, бросая на неё прощальный взгляд. Даже в полумраке было видно, как он бледен. — Не слушай его, киса, я вернусь. Не делай глупостей!
Кучер захлопнул дверь. Лара напрасно поискала глазами какое-нибудь оружие и подбежала к окну. На графской карете висели фонари, позволяя разглядеть, как из гостиницы выходят трое.
— Про месть ты, не подумав, ляпнул? — донёсся голос Андреаса. — Я ведь и убиться могу, и не видать тебе Библиотекаря.
— Убиться я тебе не дам, не надейся.
Андреас сел в карету, подталкиваемый Филиппом. Так же, как когда-то Лара. Нестерпимое чувство вины захлестнуло новой волной. Глаза затопило слезами, и Лара не увидела, как экипаж тронулся с места. Она поняла это лишь по свисту кнута и топоту лошадиных копыт.
Лара не знала, сколько времени стояла, упёршись лбом в стекло и рыдая. И как бы ни ослабляли рыдания, ей хотелось крушить всё вокруг. Она ударила по подоконнику, потом по столу. Набегающая и жалящая боль успокаивала, облегчая боль внутри.
С силой треснув по комоду, Лара увидела, как открылся верхний ящик, и с раздражением толкнула его обратно. Но ящик закрылся не полностью и без желанного грохота — что-то мешало. Она пригляделась и выдвинула ящик: в нём лежала одежда Андреаса. В нос проник запах табака, снова вызывая приступ слёз.
— Его вещи, — прошептала Лара. И больше не плакала.
Вместо этого она достала одежду Андреаса и разложила её на кровати. Живо сбросив с себя юбки, корсаж и сорочку, Лара облачилась в белую рубашку, чёрные штаны и камзол. Подвернув чересчур длинные рукава, она натянула ботфорты. Затем подошла к настенному зеркалу, чтобы повязать на шее белый батистовый воротник, и, перехватив волосы лентой, надела чёрную фетровую шляпу с красными перьями. Дорогая одежда Андреаса сидела на Ларе лучше, чем наряд покойного ландскнехта, который у неё отобрали в тюрьме, но всё равно заставляла чувствовать себя полуголой.
В зеркале отразился уже знакомый мальчишка с отчаянным взглядом, что когда-то пытался бежать от инквизиторов.
«Я не дам его убить», — мысленно решила Лара, собирая в узел остальные вещи — свои и Андреаса.
Она повесила на руку плащ и спустилась вниз. В ботфортах ощущалась неприятная пустота.
«Придётся ходить аккуратнее».
— Вы кто такой? — насторожился сидевший у очага хозяин гостиницы.
— Я со второго этажа, — не меняя голоса, ответила Лара.
На лице хозяина проступило медленное осознание.
— Госпожа из комнаты, в которой стреляли? Вы не ранены?
— Нет. Я съезжаю. Пусть конюх закладывает мою карету.
Положив плащ и узел в золочёную карету, Лара проверила, надёжно ли закреплён на крыше епископский шкаф, пока конюх запрягал лошадей.
— А где ваш кучер? — не удержался от вопроса юноша.
— Я сама себе кучер, — бросила Лара, сходя с ума от нетерпения.
Дождавшись, когда конюх отойдёт, она села на козлы и взяла вожжи — но только для вида.
— Мне надо проститься с семьёй. Поезжайте в проулок.
Четыре лошади закивали головами.
Дорога заняла не больше двух минут. Лара ещё издали увидела вывеску мебельной лавки. А рядом — чёрную карету с вензелем «К», запряжённую шестёркой лошадей. Похожая карета перекрывала ей путь во время ареста.
«Не может этого быть…»
Лара сказала лошадям остановиться, спустилась на землю и прошла вперёд, чтобы взглянуть на крыльцо отчего дома. У входа темнела знакомая грузная фигура. Фонарь в руке отца освещал не только его бледное лицо, но и тонкий профиль стоявшего перед ним господина в окружении четырёх охранников.
«Сталеглазый канцлер!»
Сдвинув шляпу на лицо, Лара отступила в тень и побежала к карете, слыша в каждом своём шаге биение сердца.
«Какого чёрта? У него дел других нет, кроме как ловить по Саксонии сбежавшую ведьму?! — Её одновременно трясло от страха и негодования. — Теперь мне совершенно точно придётся уехать…»
— Снова вы? — удивился хозяин, едва она показалась на пороге гостиницы.
Лара вытащила из кошелька клочок бумаги и один рейхсталер.
— Вы не могли бы кое-что передать моему отцу? Вот адрес.
— Конечно. Что ему передать?
— Шкаф.
Когда конюх вместе с хозяином, пыхтя от усилий, сняли с крыши кареты великолепный ясеневый шкаф, Лара приблизилась к кобылам и зашептала:
— Тьма, Снежинка… Ромашка и Весна, нам предстоит долгий путь. Мы едем на север — к морю… Вероятно, это единственный способ спасти вашего хозяина.
(1) Пистолеты в то время были однозарядными.
Карта:
Глава 4. Колдуны и разбойники
Ловя первые лучи восходящего солнца, Лара развернула карту Священной Римской империи германской нации. Мысленно провела линию от Дрездена до Ростока, крупнейшего порта в герцогстве Мекленбург, через Саксонию и Бранденбург и сделала в том месте залом.
«Чтобы найти Крэха, мне придётся пересечь почти половину империи», — осознала она и с высоты козел посмотрела на четвёрку кобыл.
— Лошади не съезжены, трое из них — мыши… — проворчала Лара, складывая карту и заталкивая её за пазуху. — Осилят ли они такую долгую дорогу?
Она ехала всю ночь, Дрезден остался далеко позади. Впереди виднелись стены Кёнигсбрюка.
Город оказался даже меньше Кемница и тоже был полуразрушен. Чтобы восполнить силы для дневного пути, Лара задержалась в Кёнигсбрюке на два часа. Заехав в местную таверну, она попросила конюха распрячь лошадей. На всякий случай попыталась запомнить последовательность его действий.
«Не приведи господь, понадобится делать это самой…»
Кобыл отвели в конюшню и дали овса. Пока они отдыхали, Лара завтракала в таверне омлетом. Сидя за столом, она нашла на карте родной лес и Кемниц. Вспомнила, за какое время доезжала верхом от особняка до города. Сравнив эту скорость с примерной скоростью кареты, Лара подтвердила печальную истину — ехать в экипаже было удобнее, но гораздо медленнее, чем верхом.
«А у меня всего двадцать дней. Ещё неизвестно, сколько времени я буду искать Крэха в порту. Может быть, продать карету? Сколько, говорил Андреас, она стоит? Около двухсот талеров? Безумные деньги — можно несколько лет жить припеваючи. — Она задумалась и посмотрела в карту. Избавляться от кареты не хотелось, несмотря на все разумные доводы. — Доедем до Финстервальде, там решу. Кто знает, сыщется ли в этих городках покупатель, готовый заплатить столь высокую цену. Да и как я повезу с собой мешок с деньгами? По крайней мере, двадцать дней Андреасу ничего не грозит, а потом…»
По телу пробежала дрожь.
Пока конюх запрягал лошадей, Лара снова встала у него над душой, пытаясь ничего не упустить. Затем накупила на рынке провизии и отправилась в путь.
Некоторое время они ехали вдоль реки Пульсниц. Когда по краям тракта вырос лес и им долго никто не встречался, Лара остановила лошадей, чтобы пересесть с козел в карету и поспать хотя бы час.
— Поезжайте вперёд. Как устанете, скажите, — сонным голосом напутствовала она кобыл.
Её разбудило тревожное ржание.
Лара не сразу поняла, что лежит на сидении. Она с трудом приподняла неотдохнувшее тело, высунула голову в окно и поморщилась от облака дорожной пыли.
— Утомились?
— И-и-и-и! — ответили без устали, но с ужасом.
Она легко узнала голос Адской Тьмы и посмотрела назад. Вдали темнели фигуры всадников.
— Стойте! — крикнула Лара кобылам.
Те встали и, едва она села на козлы, сорвались с места раньше, чем им дали команду.
«Они боятся?»
Надевая кожаные перчатки с раструбами, Лара вновь оглянулась — пятеро всадников приближались. Теперь она даже могла их рассмотреть. И то, что она видела, доверия не внушало.
Над головами мужчин торчали пики и длинные палки. Почти все носили бороды и были одеты в выцветшие крестьянские одежды, а иные — и вовсе в лохмотья. Среди шляп сиял солдатский шлем, который, возможно, принадлежал дезертиру. О бока лошадей бились полупустые мешки — точно как у злополучного отряда кирасир.
Лара услышала свисты и крик:
— Стоять…
Разномастность шайки не оставляла сомнений, пугая до нервной дрожи.
«Разбойники!»
На кнут, своё единственное оружие, она не рассчитывала. Надеяться, что измотанные и развращённые войной люди проедут мимо, было глупостью — уж слишком манила роскошная, хоть и безвкусная карета Андреаса.
«Ещё минута-две, и они меня догонят, — подумала Лара. — Хорошо, если только ограбят, а если поймут, что я женщина…»
— Надо их задержать. — Она потянула за вожжи, не смея кричать.
Адская Тьма и Ромашка замедлились, пока Весна и Снежинка продолжали бег. Из-за этой неровной остановки Лара чуть не свалилась, совсем теряя самообладание. Спрыгнула, лихорадочно открыла дверцу и, выдвинув из-под сидения ящик коньяка, опустила его на землю.
— Нате, подавитесь… Девчонки, гоните!
Она второпях села в карету, на ходу закрывая дверцу. Кобылы тем временем перешли в галоп.
Отъехав от подарка на достаточное расстояние, Лара со страхом высунулась из окна. Оставленный на дороге ящик окружили всадники. Её подношение разбойники оценили по достоинству — поделили, откупорили, отведали прямо с горла. Но с миром не отпустили.
Когда Лара смотрела, как бандиты садятся верхом и снова едут за ней, сердце стучало, заглушая все прочие звуки — топот копыт, свист преследователей, собственный голос…
— Чтоб вам провалиться! — Она вжала кулак в стену. — Стой!
На сей раз Лара выставила на дорогу ещё два ящика коньяка. С последним ящиком случилось странное. Если раньше она не ощущала их веса, то теперь плечи ныли от тяжести, а руки в перчатках тряслись от страха. Да и не свои были руки, чужие…
«Это не со мной», — решила в мыслях Лара.
Она сама от себя не ожидала такого фатализма. Тряхнула тяжёлой головой, влезла на козлы и заорала:
