Искупление бывшего врага
Спустя около пяти лет после главных событий
Дождь зарядил с самого утра. Потоки воды стекали по мостовым в реку Лазурь, что сейчас больше походила на серую ленту небрежно брошенную посреди города и извивающуюся под немыслимыми углами, как ядовитая змея. Промозглость октября проникала во все щели домов, какие находила, пробиралась в тёплые помещения и там делала своё чёрное дело, заражала болезнями с помощью сквозняков, застужала шеи или просто вымораживала тепло и уют, давая взамен холод и сырость. На улице легко можно было промочить ноги или же просто подскользнуться на тонком льду скрытым под тёмной водой маленькой лужицы, котоую и обойти лень. Осень выдалась в принципе сама по себе мрачная и противная. Листья как-то сразу опали и превратились в труху. Солнечные дни остались в лете, напоминая о себе только со разномастным вареньем в лавках, да кампотами на ярмарках.
В самом беднейшем районе Эрбия промозглая сырость, пришедшая на место сильному ливню, ощущалась ещё сильнее. Тепло давно исчезло с этих улиц, как и свет. Дома располагались так близко, что по некоторым улочкам невозможно было пройти прямо, приходилось поворачиваться боком. И именно такую улочку, по соседнему переуклу и переходил поздним вечером молодой мужчина интастанской внешности. На вид ему можно было бы дать и двадцать пять и тридцать пять, в полутьме улиц Дальнего района (так жители Эрбия называли бедные кварталы города) разобрать было невозможно. Мужчина шёл пошатываясь, нетвёрдой походкой. Иногда можно было заметить, что он прихрамывает. Одет был этот человек в серый мокрый насквозь свитер, пропитанный местами кровью и чёрные штаны, на ногах потрескавшаяся обувь и на одном сапоге нет застёжки. Но идущего не волновал его неприглядный вид, рваная рана на щеке и проступающие пятна крови на спине, очень похожие на следы от плетей. Раненный нёс на руках девушку, завёрнутую в непромокаемый плащ. Бережно прижимая к груди, мужчина быстрыми шагами уходил от самых нищих кварталов вглубь города. Он шёл к единственному месту, где могли оказать помощь умирающей у него на руках.
Дверь в лавку трав была закрыта. Поздно уже. Дождь, осень, к чему отставлять дверь открытой, если не ожидаешь посетителей? Звонок ничего не дал, ни в первый раз, ни во второй, ни в третий… Мужчина со стоном опустился на ступеньки возле лавки трав, прижимая к груди тихо стонущую в лихорадке девушку. Чёрные пряди прилипли к маленькому бледному личику, на вид ей можно было дать лет двадцать, может и меньше. Бледные губы потрескались от частого дыхания, даже капли дождя не могли помочь их. Девушка дрожала, прижимаясь худеньким дрожащим тельцем к мужчине и стонала. Жар давал лёгкий румянец её щекам, а серебристые капельки, выступившие на щеке, о причине её столь плохого самочувствия.
Интостанец гладил её по головке, укачивая и прижимая к себе ещё сильнее. Он не знал, что делать. В лазарете девушке не выжить. Кто будет следить за ней, давая сильные и дорогие лекарства обычной маленькой пурпурной бабочке? Интостанец не строил иллюзий. Ещё мужчина знал, что девушка не просто больна серебристой лихорадкой, но и сильно простыла на днях, не говоря уже о ранении на ноге, полученном при их побеге…. Он знал, что её время уходит, как песок сквозь пальцы, но…
Дверь открылась неожиданно, ударив его по раненной спине. Мужчина зашипел сквозь зубы, но не сказал ни слова. Он молниеносно поднялся на ноги, держа на руках свою ношу, что казалось, ничего не стоило.
- Ты пришёл? Не ожидала, - произнесла рыжеволосая хозяйка лавки трав. – Кто это? Она?
- Я тоже не ожидал тебя здесь увидеть. Слышал, что ты укатила в столицу, – напряжённый взгляд противника и без перехода интостанец поднялся на одну ступеньку, оказавшись рядом с Майосотис Сапфировой произнёс, - можешь ей помочь? Больше тебя некому…
Завёрнутая в плащ девушка зашевелилась и тихо застонала. Мая молча подошла к мужчине и положила ладонь на лоб больной. У черноволосой пурпурной бабочки был явный жар.
- Попробую, - произнесла Мая, покачав головой, как бы показывая, что шансов почти нет. – Проходи.
В лавке многое изменилось и вместе с тем, не изменилось ничего. Запах трав остался прежним. Полутемнота помещения, заставленного стеллажами с различными пузырьками и пучками трав, наводила мысли о давнем прошлом. Интостанец вздохнул, но не произнёс ни слова.
- Идём. – Мая была немногословна. Она открыла неприметную дверь, невидимую со стороны покупателей и заставленную особо крупным стеллажом в конце помещения рядом со стойкой продавца. Девушка щелчком включила маго-светильник. Ступеньки напомнили мужчине о его тёмном прошлом.
- Ты думаешь, я туда пойду?
- Хочешь, чтобы она выжила, пойдёшь, - категорично заявила Майосотис, герцогиня Арийская-Изумрудная-Сапфировая, решившая не отказываться ни от одного из своих родов. – Анар, если бы я не доверяла своим зельям, ты бы тут не стоял.
Интостанец качнул головой, но на его руках девушка вдруг завозилась и тихо застонала. Этим и завершился так и не начавшийся спор.
Ступеньки закончились быстро. Короткий коридор привёл довольно просторную комнату с двумя кроватями по бокам. Тумбочка, шкаф с огромным количеством флаконов и пузырьков, стоявших в специальных прозрачных ящиках, подписанных и помеченных определёнными знаками. Яркий маго-светильник под потолком и мягко светящаяся лампа на прикроватном столике рядом с правой кроватью. Обе постели заправлены стёганными одноцветными покрывалами. Без узоров и каких-либо признаков. На одной из таких постелей и уложил свою ношу Анар. Бывший глава приступного синдиката, работорговец, морайское отродье, ужас Эрбия… у него было очень много прозвищ, только вот в эту дождливую ночь мужчину невозможно было отнести ни к одному них. Что же он пережил?
Майосотис не стала ничего говорить и спрашивать. Она подошла к девушке и жестом показала, чтобы Анар держал ей голову. Влив сразу половину содержимого пузырька маленькими порциями, Мая поставила флакончик с лекарством на тумбочку.
- Сейчас ей станет легче, но прежде чем намазать мазью все её раны и перевязать ногу, нужно её отмыть. Ты поможешь мне.
Анар кивнул.
- Раздень её, а я принесу воду, - Мая исчезла за дверью, оставив интостанца с больной наедине. Девушка стала дышать легче, но испарина всё так же крупными бисеринками блестела на лбу. Мужчина быстро и осторожно стал снимать одежду с несчастной. Затем чертыхнулся, открыл все ящики тумбочки и в третьем снизу нашёл, что искал – ножницы. Дело пошло гораздо быстрее.
Хрупкое тело оказалось покрыто не только язвами, но и шрамами от розог и болезненными ссадинами. Кулаки интастанца невольно сжались сами собой. Совесть загрызла его давно. Непонятно как, он помнил эту девушку, как сам отдал её в руки какого-то богача, которому она очень быстро надоела и оказалась в борделе. И вот теперь здесь… умирает.
Мая принесла таз с горячей водой, налила туда какой-то травяной настой, затем взяла мягкую тряпицу. Жестом попросила приподнять больную и начала деловито заниматься обтиранием. Когда спина и ноги девушки были тщательно обтёрты и отмыты от грязи, Мая, прежде чем, идти за новой порцией отвара и горячей воды, попросила поднять девушку очередной раз и стянула покрывало с кровати.
- Теперь её можно укладывать на чистые простыни, сейчас вернусь.
Обтирание, намазывание мазью, сбивание жара, снова обтирание, снова мазь – не счесть сколько раз пришлось Мае и Анару проделывать эти нехитрые операции, но результат оказался на лицо. Шрамы от розог померкли, серебристых язвочек стало гораздо меньше, а дыхание больной выровнялось.
- Кажется, кризис миновал, - тихо прошептала рыжеволосая колдунья устало, заканчивая очередной осмотр. – Скоро пора принять другой настой, у меня есть, но чуть позже, через полчаса.
- Думаешь? – Анар смотрел только на спящую, неосознанно гладил её по трепаным волосам, острым скулам, бледным губам. Слегка подрагивающие пальцы осторожно касались кожи, как будто она была из тончайшей паутины и могла разорваться в любой момент.
- Да, а теперь займёмся тобой. У тебя тоже поднимается жар, - Мая деловито взяла пузырёк и бинты.
- Нет, ты говорила…
- Я помню, что говорила, помогать не буду, но имела в виду то, что вызволять вас не буду, а вот про лечение и помощь после ваших изменений речи не шло, - фыркнула наглая девица, ловко стаскивая свитер с опешившего мужчины, что сама дала ему пару часов назад. И деловито оглядела похожие полоски шрамов, что видела на девушке только что.
- Что? – Анар не успел даже слова добавить, как оказался сидящим на второй кровати и покорно дающий осмотреть свои раны. И как она умудрилась?
- Ты не первый, кто ко мне пришёл, - Мая задумчиво оглядела один из гноящихся шрамов, мысленно обругав того, что так ударил розгами её пациента.
- Да? – какая затаённая надежда была в этом вопросе.
- Да, - кивнула Майосотис, забирая с тумбочки тампон, пропитанный травяным настоем. – Не первый… и не последний, надеюсь. – Майосотис ненадолго замолчала. – Я не могла так просто бросить вас на произвол судьбы, – девушка вздохнула и продолжила, осматривая одну за другой раны на спине. – Следила за вами ненароком. Краем уха.
- Но проклясть нас ты смогла, - усмехнулся горькой усмешкой мужчина, чувствуя прохладу на одной из самых тяжёлых и горящих из своих царапин (он так их называл, царапины).
- И не жалею об этом, - Мая продолжила своё лечение.
- Знаешь, я тоже нет, если… она выживет, - Анар смотрел на спящую спокойным сном девушку на соседней койке, не отводя взгляда. Мая ничего не ответила, а мужчина продолжил говорить. – Я её вспомнил, как лично хвалил «товар», отдавая её тому богачу с… наклонностями, ещё радовался той сделке… - бывший работорговец со злостью выплёвывал слова, чеканил их, свистом вырывая из горла, испытывая отвращение к самому себе. Раскаянье. Такие как Анар Гранатов, не должны его испытывать, а вот испытывают. Оно разрывает грудь, заставляет дышать с надрывом, понимать, - а она… когда я оказался в дерьме, она меня защищала! Всегда. Она… - мужчина запнулся и отвёл взгляд от спящей. - Она должна выжить, Травница, не переводи на меня лекарства, ей они нужнее, – и встал, чтобы подойти к сокровищу, единственному, что у него осталось, что он потеряет, как только девушка очнётся. Должна очнуться, иначе и быть не может! О другом исходе Анар старался не думать.
- Для вас нужны разные лекарства, и у меня хватит их на всех, - рыжая травница не стала язвить, хоть и могла. Не тот момент. – Ты не первый сюда пришёл, поверь, – мягко повторила второй раз за день зельеварка, поднимаясь с кровати, на которой сидела. – Бывалый, Змей, Зверь, Белобрысый, Жестян, они так себя называли. Знаешь, они и ещё несколько мужчин пришли просить о помощи спасти далеко не себя, а тех, ради кого они изменились. Кто сумел разрушить моё проклятие. Только Змей пожелал остаться девушкой. Странно вышло… но проклятие пошло ему на встречу, мы с Крофом смотрели и удивлялись…. Понимаешь, я тот человек, что не может не дать второй шанс. Третий бессмыслен, но вот второй нет. Я не думала, что ты изменишься, но… ты изменился, смог оттуда уйти, значит и у тебя шанс есть.
- Нет, нету, - интостанец покачал головой. – Спасибо за красивую речь, я рад, что у ребят всё радужно, но такая концовка не для меня. Малышка Ви… Виолетта, она много раз мне в том облике рассказывала обо мне прошлом. О том, какое я чудовище! А я чудовище, уж поверь! Две три рынка было в моих руках! И, когда она меня узнает, а она это сделает, видеть меня не захочет! И правильно решит! – последние слова чуть не сорвались на крик, но мужчина тут же замолчал, когда заворочалась во сне Малышка Ви.
- Не у всех ребят закончилось всё радужно, кто-то по-прежнему работает пурпурной бабочкой и не желает меняться, кто уже успел погибнуть по различным причинам, мне больно об этом говорить, но шанс я давала каждому из них. Каждому! – Мая подошла вплотную к бывшей грозе Эрбия, продолжая говорить, как будто не слышала его слов. – И если бы мне сказали, переиграть историю по-другому, я не изменила бы ни-че-го. Понимаешь! Ни-че-го! Вы тогда схватили мою подругу! Угрожали моим друзьям! Моему делу! И всё же шанс я дала. Даже тебе! И не смей его скидывать в помойку! Не будь трусом и покажи лицо Виолетте, а уже потом сваливай в закат, как задумал! Не смей решать за девушку, которую спас! Понял? - Мая сжала кулачки, а затем неожиданно стукнула бывшего работорговца в грудь, туда, где рваными толчками билось сердце. Анар думал, что его нет у него, а вот есть оказывается и оно тоже может болеть, разрываться на части.
Интостанец вздохнул и отвёл взгляд.
- Понял? – строго повторила травница. – Не будь идиотом!
- Понял-понял, - практически прорычал он.
- Раз понял, тогда помоги влить нашей болезной лекарство. Приподними ей голову. – Мая быстро повернулась, так, что юбка встала колом направилась к шкафчику с флакончиками. Анар смотрел ей в спину и осознавал, что благодарен. Раньше мужчина ненавидел её, затем мечтал убить, после расчленить, а потом что-то рухнуло в нём, когда он встретил Малышку Ви. В ту ночь, когда молоденькая девушка впервые заступилась за него. Их избили вместе и бросили в одну холодную комнату, где они согревались теплом своих жалких тел. Таков удел низших пурпурных бабочек. Именно тогда, обнимая Виолетту, хотя тогда ещё не знал её имени, Анар впервые за долгое время почувствовал, что стал самим собой. Утром женское тело вернулось, но стоило Ви заснуть или ему остаться одному, изменения снова и снова возвращались. Наконец настал момент, когда он превратился в мужчину и смог отбить своё сокровище у этих отморозков. Жаль, что стало слишком поздно, к тому времени девушка уже заболела. Он еле нашёл её в подвальном помещении, куда скидывали умирающих. Окраина Эрбия, Проблемные кварталы. Пусть их и стало меньше в последнее время, отрепье всегда будет в любом городе.
- Держи голову. – Майосотис заставила Анара вынырнуть из своих мыслей и аккуратно взять голову Виолетты в свои ладони. Второй шанс, говорите? Ну что ж…. Пусть его и нет, но на миг всё же можно поверить, даже такому чудовищу, как он его дадут.
Виолетта очнулась в тепле. Впервые за долгое время она чувствовала, что находится в безопасности. Там было только когда её обнимала лучшая подруга, хотя подруги не могут быть по определению у таких как она, но у неё была. Ани. Ехидная, вредная, готовая дать сдачи. Она всегда спорила, качала права, за что и получала,… но защищала её, поддерживала. И вот когда стало невозможно скрывать болезнь, её кинули в подвал умирать. Хозяйка их заведения была довольно практичной особой и ради одного трупа повозку запрягать не любила. Пусть хотя бы пять наберётся, вот были её любимые слова…. Всё равно в их квартал полицейские заходят только как клиенты, да и то не часто.
Ви посильнее зажмурилась, потому что те жуткие воспоминания сейчас казались страшным сном, исчезающим, долгим кошмаром, что, наконец, закончился. Она видела перед собой туннель, ведущий к месту, где не было жара или боли, где было тепло. Оно укутывало её, как одеяло. И этот голос… знакомый-незнакомый… мужской. Ви такого раньше не слышала. Или слышала? И… женский… требовательный. О чём они говорят? Странно… Проклятие. Какое проклятие? Почему? Что?
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Спустя около пяти лет после главных событий
Дождь зарядил с самого утра. Потоки воды стекали по мостовым в реку Лазурь, что сейчас больше походила на серую ленту небрежно брошенную посреди города и извивающуюся под немыслимыми углами, как ядовитая змея. Промозглость октября проникала во все щели домов, какие находила, пробиралась в тёплые помещения и там делала своё чёрное дело, заражала болезнями с помощью сквозняков, застужала шеи или просто вымораживала тепло и уют, давая взамен холод и сырость. На улице легко можно было промочить ноги или же просто подскользнуться на тонком льду скрытым под тёмной водой маленькой лужицы, котоую и обойти лень. Осень выдалась в принципе сама по себе мрачная и противная. Листья как-то сразу опали и превратились в труху. Солнечные дни остались в лете, напоминая о себе только со разномастным вареньем в лавках, да кампотами на ярмарках.
В самом беднейшем районе Эрбия промозглая сырость, пришедшая на место сильному ливню, ощущалась ещё сильнее. Тепло давно исчезло с этих улиц, как и свет. Дома располагались так близко, что по некоторым улочкам невозможно было пройти прямо, приходилось поворачиваться боком. И именно такую улочку, по соседнему переуклу и переходил поздним вечером молодой мужчина интастанской внешности. На вид ему можно было бы дать и двадцать пять и тридцать пять, в полутьме улиц Дальнего района (так жители Эрбия называли бедные кварталы города) разобрать было невозможно. Мужчина шёл пошатываясь, нетвёрдой походкой. Иногда можно было заметить, что он прихрамывает. Одет был этот человек в серый мокрый насквозь свитер, пропитанный местами кровью и чёрные штаны, на ногах потрескавшаяся обувь и на одном сапоге нет застёжки. Но идущего не волновал его неприглядный вид, рваная рана на щеке и проступающие пятна крови на спине, очень похожие на следы от плетей. Раненный нёс на руках девушку, завёрнутую в непромокаемый плащ. Бережно прижимая к груди, мужчина быстрыми шагами уходил от самых нищих кварталов вглубь города. Он шёл к единственному месту, где могли оказать помощь умирающей у него на руках.
Дверь в лавку трав была закрыта. Поздно уже. Дождь, осень, к чему отставлять дверь открытой, если не ожидаешь посетителей? Звонок ничего не дал, ни в первый раз, ни во второй, ни в третий… Мужчина со стоном опустился на ступеньки возле лавки трав, прижимая к груди тихо стонущую в лихорадке девушку. Чёрные пряди прилипли к маленькому бледному личику, на вид ей можно было дать лет двадцать, может и меньше. Бледные губы потрескались от частого дыхания, даже капли дождя не могли помочь их. Девушка дрожала, прижимаясь худеньким дрожащим тельцем к мужчине и стонала. Жар давал лёгкий румянец её щекам, а серебристые капельки, выступившие на щеке, о причине её столь плохого самочувствия.
Интостанец гладил её по головке, укачивая и прижимая к себе ещё сильнее. Он не знал, что делать. В лазарете девушке не выжить. Кто будет следить за ней, давая сильные и дорогие лекарства обычной маленькой пурпурной бабочке? Интостанец не строил иллюзий. Ещё мужчина знал, что девушка не просто больна серебристой лихорадкой, но и сильно простыла на днях, не говоря уже о ранении на ноге, полученном при их побеге…. Он знал, что её время уходит, как песок сквозь пальцы, но…
Дверь открылась неожиданно, ударив его по раненной спине. Мужчина зашипел сквозь зубы, но не сказал ни слова. Он молниеносно поднялся на ноги, держа на руках свою ношу, что казалось, ничего не стоило.
- Ты пришёл? Не ожидала, - произнесла рыжеволосая хозяйка лавки трав. – Кто это? Она?
- Я тоже не ожидал тебя здесь увидеть. Слышал, что ты укатила в столицу, – напряжённый взгляд противника и без перехода интостанец поднялся на одну ступеньку, оказавшись рядом с Майосотис Сапфировой произнёс, - можешь ей помочь? Больше тебя некому…
Завёрнутая в плащ девушка зашевелилась и тихо застонала. Мая молча подошла к мужчине и положила ладонь на лоб больной. У черноволосой пурпурной бабочки был явный жар.
- Попробую, - произнесла Мая, покачав головой, как бы показывая, что шансов почти нет. – Проходи.
В лавке многое изменилось и вместе с тем, не изменилось ничего. Запах трав остался прежним. Полутемнота помещения, заставленного стеллажами с различными пузырьками и пучками трав, наводила мысли о давнем прошлом. Интостанец вздохнул, но не произнёс ни слова.
- Идём. – Мая была немногословна. Она открыла неприметную дверь, невидимую со стороны покупателей и заставленную особо крупным стеллажом в конце помещения рядом со стойкой продавца. Девушка щелчком включила маго-светильник. Ступеньки напомнили мужчине о его тёмном прошлом.
- Ты думаешь, я туда пойду?
- Хочешь, чтобы она выжила, пойдёшь, - категорично заявила Майосотис, герцогиня Арийская-Изумрудная-Сапфировая, решившая не отказываться ни от одного из своих родов. – Анар, если бы я не доверяла своим зельям, ты бы тут не стоял.
Интостанец качнул головой, но на его руках девушка вдруг завозилась и тихо застонала. Этим и завершился так и не начавшийся спор.
Ступеньки закончились быстро. Короткий коридор привёл довольно просторную комнату с двумя кроватями по бокам. Тумбочка, шкаф с огромным количеством флаконов и пузырьков, стоявших в специальных прозрачных ящиках, подписанных и помеченных определёнными знаками. Яркий маго-светильник под потолком и мягко светящаяся лампа на прикроватном столике рядом с правой кроватью. Обе постели заправлены стёганными одноцветными покрывалами. Без узоров и каких-либо признаков. На одной из таких постелей и уложил свою ношу Анар. Бывший глава приступного синдиката, работорговец, морайское отродье, ужас Эрбия… у него было очень много прозвищ, только вот в эту дождливую ночь мужчину невозможно было отнести ни к одному них. Что же он пережил?
Майосотис не стала ничего говорить и спрашивать. Она подошла к девушке и жестом показала, чтобы Анар держал ей голову. Влив сразу половину содержимого пузырька маленькими порциями, Мая поставила флакончик с лекарством на тумбочку.
- Сейчас ей станет легче, но прежде чем намазать мазью все её раны и перевязать ногу, нужно её отмыть. Ты поможешь мне.
Анар кивнул.
- Раздень её, а я принесу воду, - Мая исчезла за дверью, оставив интостанца с больной наедине. Девушка стала дышать легче, но испарина всё так же крупными бисеринками блестела на лбу. Мужчина быстро и осторожно стал снимать одежду с несчастной. Затем чертыхнулся, открыл все ящики тумбочки и в третьем снизу нашёл, что искал – ножницы. Дело пошло гораздо быстрее.
Хрупкое тело оказалось покрыто не только язвами, но и шрамами от розог и болезненными ссадинами. Кулаки интастанца невольно сжались сами собой. Совесть загрызла его давно. Непонятно как, он помнил эту девушку, как сам отдал её в руки какого-то богача, которому она очень быстро надоела и оказалась в борделе. И вот теперь здесь… умирает.
Мая принесла таз с горячей водой, налила туда какой-то травяной настой, затем взяла мягкую тряпицу. Жестом попросила приподнять больную и начала деловито заниматься обтиранием. Когда спина и ноги девушки были тщательно обтёрты и отмыты от грязи, Мая, прежде чем, идти за новой порцией отвара и горячей воды, попросила поднять девушку очередной раз и стянула покрывало с кровати.
- Теперь её можно укладывать на чистые простыни, сейчас вернусь.
Обтирание, намазывание мазью, сбивание жара, снова обтирание, снова мазь – не счесть сколько раз пришлось Мае и Анару проделывать эти нехитрые операции, но результат оказался на лицо. Шрамы от розог померкли, серебристых язвочек стало гораздо меньше, а дыхание больной выровнялось.
- Кажется, кризис миновал, - тихо прошептала рыжеволосая колдунья устало, заканчивая очередной осмотр. – Скоро пора принять другой настой, у меня есть, но чуть позже, через полчаса.
- Думаешь? – Анар смотрел только на спящую, неосознанно гладил её по трепаным волосам, острым скулам, бледным губам. Слегка подрагивающие пальцы осторожно касались кожи, как будто она была из тончайшей паутины и могла разорваться в любой момент.
- Да, а теперь займёмся тобой. У тебя тоже поднимается жар, - Мая деловито взяла пузырёк и бинты.
- Нет, ты говорила…
- Я помню, что говорила, помогать не буду, но имела в виду то, что вызволять вас не буду, а вот про лечение и помощь после ваших изменений речи не шло, - фыркнула наглая девица, ловко стаскивая свитер с опешившего мужчины, что сама дала ему пару часов назад. И деловито оглядела похожие полоски шрамов, что видела на девушке только что.
- Что? – Анар не успел даже слова добавить, как оказался сидящим на второй кровати и покорно дающий осмотреть свои раны. И как она умудрилась?
- Ты не первый, кто ко мне пришёл, - Мая задумчиво оглядела один из гноящихся шрамов, мысленно обругав того, что так ударил розгами её пациента.
- Да? – какая затаённая надежда была в этом вопросе.
- Да, - кивнула Майосотис, забирая с тумбочки тампон, пропитанный травяным настоем. – Не первый… и не последний, надеюсь. – Майосотис ненадолго замолчала. – Я не могла так просто бросить вас на произвол судьбы, – девушка вздохнула и продолжила, осматривая одну за другой раны на спине. – Следила за вами ненароком. Краем уха.
- Но проклясть нас ты смогла, - усмехнулся горькой усмешкой мужчина, чувствуя прохладу на одной из самых тяжёлых и горящих из своих царапин (он так их называл, царапины).
- И не жалею об этом, - Мая продолжила своё лечение.
- Знаешь, я тоже нет, если… она выживет, - Анар смотрел на спящую спокойным сном девушку на соседней койке, не отводя взгляда. Мая ничего не ответила, а мужчина продолжил говорить. – Я её вспомнил, как лично хвалил «товар», отдавая её тому богачу с… наклонностями, ещё радовался той сделке… - бывший работорговец со злостью выплёвывал слова, чеканил их, свистом вырывая из горла, испытывая отвращение к самому себе. Раскаянье. Такие как Анар Гранатов, не должны его испытывать, а вот испытывают. Оно разрывает грудь, заставляет дышать с надрывом, понимать, - а она… когда я оказался в дерьме, она меня защищала! Всегда. Она… - мужчина запнулся и отвёл взгляд от спящей. - Она должна выжить, Травница, не переводи на меня лекарства, ей они нужнее, – и встал, чтобы подойти к сокровищу, единственному, что у него осталось, что он потеряет, как только девушка очнётся. Должна очнуться, иначе и быть не может! О другом исходе Анар старался не думать.
- Для вас нужны разные лекарства, и у меня хватит их на всех, - рыжая травница не стала язвить, хоть и могла. Не тот момент. – Ты не первый сюда пришёл, поверь, – мягко повторила второй раз за день зельеварка, поднимаясь с кровати, на которой сидела. – Бывалый, Змей, Зверь, Белобрысый, Жестян, они так себя называли. Знаешь, они и ещё несколько мужчин пришли просить о помощи спасти далеко не себя, а тех, ради кого они изменились. Кто сумел разрушить моё проклятие. Только Змей пожелал остаться девушкой. Странно вышло… но проклятие пошло ему на встречу, мы с Крофом смотрели и удивлялись…. Понимаешь, я тот человек, что не может не дать второй шанс. Третий бессмыслен, но вот второй нет. Я не думала, что ты изменишься, но… ты изменился, смог оттуда уйти, значит и у тебя шанс есть.
- Нет, нету, - интостанец покачал головой. – Спасибо за красивую речь, я рад, что у ребят всё радужно, но такая концовка не для меня. Малышка Ви… Виолетта, она много раз мне в том облике рассказывала обо мне прошлом. О том, какое я чудовище! А я чудовище, уж поверь! Две три рынка было в моих руках! И, когда она меня узнает, а она это сделает, видеть меня не захочет! И правильно решит! – последние слова чуть не сорвались на крик, но мужчина тут же замолчал, когда заворочалась во сне Малышка Ви.
- Не у всех ребят закончилось всё радужно, кто-то по-прежнему работает пурпурной бабочкой и не желает меняться, кто уже успел погибнуть по различным причинам, мне больно об этом говорить, но шанс я давала каждому из них. Каждому! – Мая подошла вплотную к бывшей грозе Эрбия, продолжая говорить, как будто не слышала его слов. – И если бы мне сказали, переиграть историю по-другому, я не изменила бы ни-че-го. Понимаешь! Ни-че-го! Вы тогда схватили мою подругу! Угрожали моим друзьям! Моему делу! И всё же шанс я дала. Даже тебе! И не смей его скидывать в помойку! Не будь трусом и покажи лицо Виолетте, а уже потом сваливай в закат, как задумал! Не смей решать за девушку, которую спас! Понял? - Мая сжала кулачки, а затем неожиданно стукнула бывшего работорговца в грудь, туда, где рваными толчками билось сердце. Анар думал, что его нет у него, а вот есть оказывается и оно тоже может болеть, разрываться на части.
Интостанец вздохнул и отвёл взгляд.
- Понял? – строго повторила травница. – Не будь идиотом!
- Понял-понял, - практически прорычал он.
- Раз понял, тогда помоги влить нашей болезной лекарство. Приподними ей голову. – Мая быстро повернулась, так, что юбка встала колом направилась к шкафчику с флакончиками. Анар смотрел ей в спину и осознавал, что благодарен. Раньше мужчина ненавидел её, затем мечтал убить, после расчленить, а потом что-то рухнуло в нём, когда он встретил Малышку Ви. В ту ночь, когда молоденькая девушка впервые заступилась за него. Их избили вместе и бросили в одну холодную комнату, где они согревались теплом своих жалких тел. Таков удел низших пурпурных бабочек. Именно тогда, обнимая Виолетту, хотя тогда ещё не знал её имени, Анар впервые за долгое время почувствовал, что стал самим собой. Утром женское тело вернулось, но стоило Ви заснуть или ему остаться одному, изменения снова и снова возвращались. Наконец настал момент, когда он превратился в мужчину и смог отбить своё сокровище у этих отморозков. Жаль, что стало слишком поздно, к тому времени девушка уже заболела. Он еле нашёл её в подвальном помещении, куда скидывали умирающих. Окраина Эрбия, Проблемные кварталы. Пусть их и стало меньше в последнее время, отрепье всегда будет в любом городе.
- Держи голову. – Майосотис заставила Анара вынырнуть из своих мыслей и аккуратно взять голову Виолетты в свои ладони. Второй шанс, говорите? Ну что ж…. Пусть его и нет, но на миг всё же можно поверить, даже такому чудовищу, как он его дадут.
***
Виолетта очнулась в тепле. Впервые за долгое время она чувствовала, что находится в безопасности. Там было только когда её обнимала лучшая подруга, хотя подруги не могут быть по определению у таких как она, но у неё была. Ани. Ехидная, вредная, готовая дать сдачи. Она всегда спорила, качала права, за что и получала,… но защищала её, поддерживала. И вот когда стало невозможно скрывать болезнь, её кинули в подвал умирать. Хозяйка их заведения была довольно практичной особой и ради одного трупа повозку запрягать не любила. Пусть хотя бы пять наберётся, вот были её любимые слова…. Всё равно в их квартал полицейские заходят только как клиенты, да и то не часто.
Ви посильнее зажмурилась, потому что те жуткие воспоминания сейчас казались страшным сном, исчезающим, долгим кошмаром, что, наконец, закончился. Она видела перед собой туннель, ведущий к месту, где не было жара или боли, где было тепло. Оно укутывало её, как одеяло. И этот голос… знакомый-незнакомый… мужской. Ви такого раньше не слышала. Или слышала? И… женский… требовательный. О чём они говорят? Странно… Проклятие. Какое проклятие? Почему? Что?
