– И, прикусив губу, взглянув на меня, сказал: – Только не из моего клуба, я хочу, чтобы была рядом со мной и видеть тебя с собой.
Я, улыбнувшись, говорю:
– Ты говорил, я помню и знаю это.
Ринат, улыбаясь, сказал:
– Кстати, с этого дня можешь сюда заходить, а потом и та комната откроется для тебя.
Я, улыбаясь, покосилась на него, мы поели, тот, косясь на меня, вздохнув, говорит:
– Надоело уже таить, кстати, если хочешь, иди, приду сейчас.
Я сижу, косясь на него. Тот, улыбнувшись, обняв меня, прижав к себе, шепнул:
– Специально тут сидишь, чтобы всякие мысли ко мне не лезли, да? Они все равно есть, любовь моя, но, когда ты рядом, они не сильно одолевают.
Я сижу все еще, тот, улыбаясь, расцеловал меня всю, я кое-как встала неохотно и пошла в ту комнату. Тот, прикусив губу, говорит: «До чего дошло, что насильно не могу сделать, чтобы вышла за меня».
Я сижу в комнате уже, прошел час где-то. Я, встав, пошла обратно, дошла до лестницы, и Ринат навстречу, и, улыбнувшись, обняв меня, взял на руки. Мы снова зашли в комнату, только уже на руках занес меня. И, улыбаясь, положил на кровать.
Мы обнимаемся и целуемся и начали заниматься страстной любовью уже, тот, посмотрев на меня, встал и, подойдя к двери, закрыл ее на ключ, словно я сваливать буду.
Я, сглотнув слюну, посмотрела на него, тот, улыбаясь, залез на кровать и подполз ко мне с теми самыми движениями, как кошка какая-то, и, улыбаясь, впился губами в мои, мы целуемся.
Я, улыбнувшись, говорю:
– Я, кстати, подумала уже, или ты собрался насильно сделать, чтобы я вышла за тебя?
Ринат, улыбнувшись, говорит:
– Знаешь, я насильно даже не могу сделать, чтобы вышла за меня, точнее, я смогу, но я не хочу быть мразью и твое согласие хочу услышать, но также я не могу больше скрывать, и если ты скажешь после раскрытия тайны свое «нет», то я тебя просто отпущу. Я, конечно, буду продолжать любыми способами добиваться твоей любви и тебя, но прошу об одном, давай продолжим видеться и после твоего отказа, а то я просто с ума сойду без тебя и начну всех убивать, хотя и так многие называют мразью и тварью и без этого.
Я, сглотнув слюну, смотря на него, говорю:
– Но я хотела сказать, что я согласна, а не то, что я отказываюсь.
Ринат, улыбнувшись и взглянув на меня, сказал:
– Сперва послушай, я хочу признаться и признаюсь в этом.
Я говорю:
– Ну и? Я согласна буду все равно, и мне пофиг абсолютно, я уже не жду никакого раскрытия тайны, и мне все равно, что ты признаешься в чем-то там, я люблю тебя все равно, люблю таким, какой есть.
Ринат, смотря на меня, улыбаясь, сказал:
– Во-первых, извини меня и прости за то, что я представился не тем именем, я хотел потом настоящее свое сказать, но я не знаю, чего бы ты сделала и как отреагировала, меня зовут Ринар…
Я, кое-как треснув пощечину и выскользнув из объятий, кинулась к двери, тот, улыбаясь, обхватив меня, накинувшись, свалил в кровать, точнее, практически швырнул, но кровать мягкая, хорошо, и ничего не почувствовалось.
Ринат, улыбаясь, навалившись на меня, впился губами в мои, мы целуемся, у меня из глаз слезы полились, тот, слизав их, шепнул:
– Извини, любовь моя, я затянул с этим как-то, но не мог я сказать на кладбище настоящее имя, так как… Неважно, по какой причине не мог.
Я, сглотнув слюну, кое-как говорю:
– Пожалуйста, не надо, ничего больше не надо говорить, я все равно люблю тебя и согласна, хоть ты соврал в имени.
Тот сказал:
– И только в имени, в остальном я не обманывал, извини, но я скажу сразу все, в чем хотел признаться, и потом ты скажешь свой ответ. Знаешь, любовь моя, а та скотина соседка была права, я и правда не человек.
Я, перебив, говорю:
– Не хочу, не хочу ничего слышать, и я не слушаю, я все равно тебя люблю, и пофиг мне на то, кто ты есть.
Ринар, улыбнувшись, говорит:
– Даже если я демон какой-то двухтысячелетний, а точнее, сама отгадай, какой.
Я, смотря на него и прикусив губу, впилась губами в его, чтобы заткнуть его. Мы целуемся и обнимаемся, тот, улыбнувшись, стал расцеловывать шею и ухо, облизав, поцеловал тоже и, снова к шее спустившись, затем снова к уху, облизав его, опять шепнул:
– Демон-Инкуб, причем высший.
Мне стало жарче, чем в прошлые разы. Я лежу, вытаращив глаза, хотя я и догадывалась ранее об этом, но отвергала эти мысли всячески, хотя если все бы сопоставить ранее, то и отрицать не стоило ничего.
Раздалось сперва на всю комнату: «Нет!» Затем на весь замок. Ринар, улыбнувшись, говорит:
– Я так полагаю, что ты откажешься от моего предложения. Тогда скажи, мы будем хоть видеться?
В ответ тишина. Я, обнимая его, прижала к себе сильно, из глаз слезы полились. Тот, посмотрев на меня, говорит:
– Чего ты, сладость моя? Я говорил, слезы не нужно, я на тебя не могу смотреть, когда ты в них, тебе к лицу твоя милая улыбка, которую я так люблю.
Я ответила:
– А я, я говорила, не смотри на меня и не надо врать про то, что не можешь смотреть и якобы обливается кровью сердце, когда смотришь на меня.
Ринар шепнул:
– Я и не врал, это действительно так, хоть говорят все, что у таких нет чувств, к тебе они давно вспыхнули, и я всегда был рядом с тобой, вспомни голос какой-то, который говорил тебе что-то, а ночами тебе нравилось это, так сказать, веселье, точнее, ночи удовольствий?
Я не могу остановиться и вообще к нему прижалась… Тот, вдохнув, смотря на меня, говорит:
– Извини, что тебе, как ты начнешь думать, жизнь сломал, но никто не виноват, что вспыхнули чувства у меня к тебе и любовь возвратилась вновь. Несколько лет назад эти чувства угасли, но вспыхнули вновь, когда тебя встретил, и это ты меня призвала, когда 14 лет тебе еще было, а далее во сне повторяла все это слово затем в культе, помнишь? Перестань, прошу, не надо слез, милая. Я ненавижу эту жизнь, и все я верил, что буду с кем-то вместе, а ненавижу из-за того, что нельзя ни с кем быть, любовь моя, у многих кто-то есть. Да и я был той кошкой, затем собакой, затем… Я вообще буду и после твоего отказа тебя спасать и защищать до последнего, хотя последнее не будет. – И, слизав слезы, все лицо и щеки облизал. Я, взглянув на него, сглотнув слюну, кое-как шепнула:
– Видимо, я дура или та, которой жить надоело, я согласна… Я согласна быть с тобой и быть твоей…
Ринар, посмотрев на меня, обняв, прижал к себе сильно, расцеловал меня всю и шепнул:
– Если ты думаешь, что ты в могилу сляжешь, ты ошиблась, это у многих было, есть и будет, но ты не как все, кроме того, еще несколько тех самых укольчиков, если их помнишь, и кое-какой практики, то будешь и не наполовину человек, а тем, кто есть, на другую половину. А пока с тобой побудем здесь, за всеми понаблюдаем.
Я, кое-как улыбнувшись, говорю:
– Я помню эту фразу, не надо ее говорить.
Мы, целуясь и обнимаясь, продолжили заниматься страстным сексом. Тот, улыбнувшись, вынув коробочку, открыл ее, там кольцо круче, чем которое мне дарил – просто кольцо типа. Я, офигев, посмотрела на него, тот, улыбаясь, шепнул:
– Многие говорят, что такие не сделают девушке предложение, а давай сломаем их стереотипы и убеждения и вообще их самих, а? Я докажу, что могу и умею любить, ты знаешь уже, какой и насколько я ревнивый, помнишь, когда изменить пыталась мне с каким-то парнем из приложения знакомств? И у тебя видения были моего образа, и ты сваливать стала, а он ногу сломал, потом выпрыгнув из окна, помнишь?
Я, улыбнувшись, прижав к себе сильнее, говорю:
– Перестань, пожалуйста, да, я помню, и я не хочу это вспоминать, прости меня.
Ринар, улыбаясь, шепнул:
– Я не изменил тебе ни с кем, даже в астрале, только если наказывал и душил тех, кто обижал тебя, ну или желал не проснуться утром, помнишь, на работе такая была? С которой ты еще в мой клуб приезжала и она еще в тоне визжала на меня.
Я, прикусив губу, скривив улыбку, говорю:
– Помню. Может, закроем тему, а?
Тот, улыбаясь, шепнул:
– Классно ты ее лицом в суп, развизжалась больно. И да, только ты вправе на меня орать, думаешь, я не понял, чего ты этим хотела сказать? – И, обняв меня, прижался ко мне и всю расцеловал.
Что было с Викторией, ну и другим героем, вы узнаете в следующей части книги.
Конец первой части.
Я, улыбнувшись, говорю:
– Ты говорил, я помню и знаю это.
Ринат, улыбаясь, сказал:
– Кстати, с этого дня можешь сюда заходить, а потом и та комната откроется для тебя.
Я, улыбаясь, покосилась на него, мы поели, тот, косясь на меня, вздохнув, говорит:
– Надоело уже таить, кстати, если хочешь, иди, приду сейчас.
Я сижу, косясь на него. Тот, улыбнувшись, обняв меня, прижав к себе, шепнул:
– Специально тут сидишь, чтобы всякие мысли ко мне не лезли, да? Они все равно есть, любовь моя, но, когда ты рядом, они не сильно одолевают.
Я сижу все еще, тот, улыбаясь, расцеловал меня всю, я кое-как встала неохотно и пошла в ту комнату. Тот, прикусив губу, говорит: «До чего дошло, что насильно не могу сделать, чтобы вышла за меня».
Я сижу в комнате уже, прошел час где-то. Я, встав, пошла обратно, дошла до лестницы, и Ринат навстречу, и, улыбнувшись, обняв меня, взял на руки. Мы снова зашли в комнату, только уже на руках занес меня. И, улыбаясь, положил на кровать.
Мы обнимаемся и целуемся и начали заниматься страстной любовью уже, тот, посмотрев на меня, встал и, подойдя к двери, закрыл ее на ключ, словно я сваливать буду.
Я, сглотнув слюну, посмотрела на него, тот, улыбаясь, залез на кровать и подполз ко мне с теми самыми движениями, как кошка какая-то, и, улыбаясь, впился губами в мои, мы целуемся.
Я, улыбнувшись, говорю:
– Я, кстати, подумала уже, или ты собрался насильно сделать, чтобы я вышла за тебя?
Ринат, улыбнувшись, говорит:
– Знаешь, я насильно даже не могу сделать, чтобы вышла за меня, точнее, я смогу, но я не хочу быть мразью и твое согласие хочу услышать, но также я не могу больше скрывать, и если ты скажешь после раскрытия тайны свое «нет», то я тебя просто отпущу. Я, конечно, буду продолжать любыми способами добиваться твоей любви и тебя, но прошу об одном, давай продолжим видеться и после твоего отказа, а то я просто с ума сойду без тебя и начну всех убивать, хотя и так многие называют мразью и тварью и без этого.
Я, сглотнув слюну, смотря на него, говорю:
– Но я хотела сказать, что я согласна, а не то, что я отказываюсь.
Ринат, улыбнувшись и взглянув на меня, сказал:
– Сперва послушай, я хочу признаться и признаюсь в этом.
Я говорю:
– Ну и? Я согласна буду все равно, и мне пофиг абсолютно, я уже не жду никакого раскрытия тайны, и мне все равно, что ты признаешься в чем-то там, я люблю тебя все равно, люблю таким, какой есть.
Ринат, смотря на меня, улыбаясь, сказал:
– Во-первых, извини меня и прости за то, что я представился не тем именем, я хотел потом настоящее свое сказать, но я не знаю, чего бы ты сделала и как отреагировала, меня зовут Ринар…
Я, кое-как треснув пощечину и выскользнув из объятий, кинулась к двери, тот, улыбаясь, обхватив меня, накинувшись, свалил в кровать, точнее, практически швырнул, но кровать мягкая, хорошо, и ничего не почувствовалось.
Ринат, улыбаясь, навалившись на меня, впился губами в мои, мы целуемся, у меня из глаз слезы полились, тот, слизав их, шепнул:
– Извини, любовь моя, я затянул с этим как-то, но не мог я сказать на кладбище настоящее имя, так как… Неважно, по какой причине не мог.
Я, сглотнув слюну, кое-как говорю:
– Пожалуйста, не надо, ничего больше не надо говорить, я все равно люблю тебя и согласна, хоть ты соврал в имени.
Тот сказал:
– И только в имени, в остальном я не обманывал, извини, но я скажу сразу все, в чем хотел признаться, и потом ты скажешь свой ответ. Знаешь, любовь моя, а та скотина соседка была права, я и правда не человек.
Я, перебив, говорю:
– Не хочу, не хочу ничего слышать, и я не слушаю, я все равно тебя люблю, и пофиг мне на то, кто ты есть.
Ринар, улыбнувшись, говорит:
– Даже если я демон какой-то двухтысячелетний, а точнее, сама отгадай, какой.
Я, смотря на него и прикусив губу, впилась губами в его, чтобы заткнуть его. Мы целуемся и обнимаемся, тот, улыбнувшись, стал расцеловывать шею и ухо, облизав, поцеловал тоже и, снова к шее спустившись, затем снова к уху, облизав его, опять шепнул:
– Демон-Инкуб, причем высший.
Мне стало жарче, чем в прошлые разы. Я лежу, вытаращив глаза, хотя я и догадывалась ранее об этом, но отвергала эти мысли всячески, хотя если все бы сопоставить ранее, то и отрицать не стоило ничего.
Раздалось сперва на всю комнату: «Нет!» Затем на весь замок. Ринар, улыбнувшись, говорит:
– Я так полагаю, что ты откажешься от моего предложения. Тогда скажи, мы будем хоть видеться?
В ответ тишина. Я, обнимая его, прижала к себе сильно, из глаз слезы полились. Тот, посмотрев на меня, говорит:
– Чего ты, сладость моя? Я говорил, слезы не нужно, я на тебя не могу смотреть, когда ты в них, тебе к лицу твоя милая улыбка, которую я так люблю.
Я ответила:
– А я, я говорила, не смотри на меня и не надо врать про то, что не можешь смотреть и якобы обливается кровью сердце, когда смотришь на меня.
Ринар шепнул:
– Я и не врал, это действительно так, хоть говорят все, что у таких нет чувств, к тебе они давно вспыхнули, и я всегда был рядом с тобой, вспомни голос какой-то, который говорил тебе что-то, а ночами тебе нравилось это, так сказать, веселье, точнее, ночи удовольствий?
Я не могу остановиться и вообще к нему прижалась… Тот, вдохнув, смотря на меня, говорит:
– Извини, что тебе, как ты начнешь думать, жизнь сломал, но никто не виноват, что вспыхнули чувства у меня к тебе и любовь возвратилась вновь. Несколько лет назад эти чувства угасли, но вспыхнули вновь, когда тебя встретил, и это ты меня призвала, когда 14 лет тебе еще было, а далее во сне повторяла все это слово затем в культе, помнишь? Перестань, прошу, не надо слез, милая. Я ненавижу эту жизнь, и все я верил, что буду с кем-то вместе, а ненавижу из-за того, что нельзя ни с кем быть, любовь моя, у многих кто-то есть. Да и я был той кошкой, затем собакой, затем… Я вообще буду и после твоего отказа тебя спасать и защищать до последнего, хотя последнее не будет. – И, слизав слезы, все лицо и щеки облизал. Я, взглянув на него, сглотнув слюну, кое-как шепнула:
– Видимо, я дура или та, которой жить надоело, я согласна… Я согласна быть с тобой и быть твоей…
Ринар, посмотрев на меня, обняв, прижал к себе сильно, расцеловал меня всю и шепнул:
– Если ты думаешь, что ты в могилу сляжешь, ты ошиблась, это у многих было, есть и будет, но ты не как все, кроме того, еще несколько тех самых укольчиков, если их помнишь, и кое-какой практики, то будешь и не наполовину человек, а тем, кто есть, на другую половину. А пока с тобой побудем здесь, за всеми понаблюдаем.
Я, кое-как улыбнувшись, говорю:
– Я помню эту фразу, не надо ее говорить.
Мы, целуясь и обнимаясь, продолжили заниматься страстным сексом. Тот, улыбнувшись, вынув коробочку, открыл ее, там кольцо круче, чем которое мне дарил – просто кольцо типа. Я, офигев, посмотрела на него, тот, улыбаясь, шепнул:
– Многие говорят, что такие не сделают девушке предложение, а давай сломаем их стереотипы и убеждения и вообще их самих, а? Я докажу, что могу и умею любить, ты знаешь уже, какой и насколько я ревнивый, помнишь, когда изменить пыталась мне с каким-то парнем из приложения знакомств? И у тебя видения были моего образа, и ты сваливать стала, а он ногу сломал, потом выпрыгнув из окна, помнишь?
Я, улыбнувшись, прижав к себе сильнее, говорю:
– Перестань, пожалуйста, да, я помню, и я не хочу это вспоминать, прости меня.
Ринар, улыбаясь, шепнул:
– Я не изменил тебе ни с кем, даже в астрале, только если наказывал и душил тех, кто обижал тебя, ну или желал не проснуться утром, помнишь, на работе такая была? С которой ты еще в мой клуб приезжала и она еще в тоне визжала на меня.
Я, прикусив губу, скривив улыбку, говорю:
– Помню. Может, закроем тему, а?
Тот, улыбаясь, шепнул:
– Классно ты ее лицом в суп, развизжалась больно. И да, только ты вправе на меня орать, думаешь, я не понял, чего ты этим хотела сказать? – И, обняв меня, прижался ко мне и всю расцеловал.
Что было с Викторией, ну и другим героем, вы узнаете в следующей части книги.
Конец первой части.
