Гладя по моим ягодицам руками, он рывком уложил меня на кровать, навалившись сверху. Взяв за лицо руками, шепнул:
– Ты сама хотела этого. Дорогая, сама хотела… – и накрыл мой рот поцелуем.
Я пыталась оттолкнуть его от себя, устала уже отпихивать, да и вообще, сопротивление оказывать. Парень, целуя взасос и давая буквально минуту отдохнуть, вновь затыкал меня поцелуем. В страсти я и не заметила, как мой халат был снят. Мы целовались и обнимались. Он, прижимая меня к себе, стал делать поцелуями дорожку от губ до шеи и, обхватив губами подбородок, чуть ли не желая его съесть, поцеловал, затем стал осыпать поцелуями шею.
Я была ошеломлена происходящим. Это так подействовала виагра? Хотя он и раньше пытался и целовал меня с такой же примерно страстью…
Я не заметила, как полотенца на нем уже не было. Он, обнимая и прижимая, вдавливая меня в свое тело, продолжал целовать шею.
Я почувствовала, как что-то твердое и горячее вошло в меня. Да и грудь его, как и все тело, почему-то обжигали меня. Будто внутри него струился огонь.
Я, все еще кое-как отпихивая, прикоснулась рукой к его щеке, затем, приложив ко лбу ладонь, спросила:
– Что с тобой? У тебя температура?
– Все в порядке, милая, не волнуйся.
И вцепился в мои губы своими, раздвигая их и проникая языком.
Из меня все чаще вырывались стоны. Я, обняв его крепче, прижимала к себе, и от страсти случайно расчертила ногтями спину.
Закинув голову назад на насколько секунд, хотела вернуть в обратное положение, но он стал покрывать шею поцелуями.
– Ты этого сама хотела, милая. Вот только зачем, скажи? Могла бы просто сказать.
– Не понимаю, о чем ты…
– Ох, моя сладкая, желанная, сексуальная лгунья... Милая и дорогая. Пусть для тебя это будет как удовольствием, так и наказанием.
Продолжалось где-то до вечера. Я лежала уже практически без сил и смотрела на него удивленными глазами. Он, улыбнувшись, сказал:
– Отдых – пять минут, затем снова. Сладкая конфетка, а ты как думала? М?
И вот мы снова начали. Как всегда, с приятностей. Я заснула, хоть и не понятно, как можно заснуть при таком раскладе.
Улыбнувшись, парень шепнул себе под нос:
– Нет уж, милая, я тебе покажу, как добавлять в чай виагру. Хорошо, она мне ничего не может сделать даже в большом количестве, приготовить бы тебе самой что-нибудь такое, но я бы скорей вложил туда частичку своей любви... Эх, ладно, спи, дорогая конфетка.
Я улыбнулась.
– Ах же ты хитрюга, не спишь… Или спишь, но слышишь.
На другой день все повторилось. Началось с приятных приятностей, а закончилось... Горячим и страстным безумием соединения двух жаждущих тел и дикой, страстной, горячей, любовью.
Действительно горячей, тут уж и не поспоришь. Никогда такого не было, хоть у меня было и не мало парней, но вот именно такого, чтобы горячо внутри и все пульсировало, губы соединялись в страстном поцелуе, будто их вот-вот съедят…
На следующее утро нужно было вставать на работу, но и перед этим я получила свою дозу наслаждения. Даже настроение появилось. Когда я выходила из квартиры, он, обхватив меня и прижав к себе, шепнул:
– Может не пойдешь? Или возвращайся скорее. Прошу… Вдруг забудешь про меня, как в тот раз.
– Нет не беспокойся. Вернусь, даже если коллега опять пригласит меня к себе.
Мы слились в страстном поцелуе, ему пришлось неохотно отпустить меня. – Э-это, кстати, тебе. Не знаю, ты, кажется, что-то не договариваешь, неизвестно, можно ли тебе доверять, но другой давно бы за это время обчистил квартиру, – и, вынув дубликат из кармана, протянула ему ключи.
Он снова крепко прижал меня к себе и шепнул:
– Может, все-таки… Ладно, иди. Пока не передумал, только быстрее.
Я, выскочив и закрыв дверь на ключ, ушла к лифту.
Странный он какой-то, однако.
Вечером, возвращаясь с работы, остановилась на полпути. Около подъезда стоял черный джип и два парня, одним из которых был тот мужчина, который устраивал меня на работу.
Я повернулась было побежать назад, но тут же врезалась в двух парней – кажется, тоже работники того здания. Пришлось идти к подъезду, еще и под руки взяли.
Мужчина сказал:
– То, что ты фальшивые данные оставила, ни капли не помогло ни тебе, ни тому, кого ты у себя скрываешь. Чего бежишь-то? Или я в яблочко попал, и у тебя в квартире скрывается опасный… даже человеком сложно назвать, – монстр.
Я подумала: «самый опасный монстр – это ты сам, гад гребаный. Любого человека ткни чем-нибудь, и он будет ого-го каким опасным».
Меня подтолкнули к нему навстречу. Мужчина продолжил:
– Тихо, тихо. Все же это девушка, а не мешок с картошкой.
Он, подняв руку, ткнул в сторону двери и произнес:
– Давай-ка, открывай. Проводим, заодно и проверим, не скрываешь ли ты чего опасного.
Лишь бы он оказался где угодно, но только не в квартире, пожалуйста! Или пусть спрячется так, чтобы не нашли. Но таких мест у меня нет, вроде... Все, хана, блин.
– И чего тормозим? Тянем резину, да? Вот только у него и телефона-то нет, наверное, чтобы сообщить. Гребаная сообщница! Учти, если окажется, что он там, вам обоим не поздоровится.
Я кое-как открыла дверь, и мы зашли. Бежать не стала, да и бесполезно это. Оставалось только надеяться, что как-то до него дойдет, что нужно спрятаться или свалить, но как? Этот скот прав... Хотя, может, я чего-то не знаю? Он же вечно не договаривает. Даже имя не сказал.
Зашли в квартиру. Они даже не разулись, бесцеремонно продвигаясь внутрь. По всем комнатам прошарились. Я стою, скривив губу.
– Хм-м, то ли он был здесь и сейчас неизвестно, куда скрылся, то ли ты очень странная. Какая-то напряженная слишком.
– Просто день на работе выдался не очень, нет тут никого, сами же видите.
Он, схватив меня за горло, приблизил свою рожу.
– Вижу, но вдруг ты его где-то скрываешь. Кстати, проверьте на балконе, если он тут есть.
Те даже в кладовые на балконе залезли. Там раньше муку хранили и какие-то вещи. Видимо, никого не обнаружили.
Мужчина, хмыкнув, отпустил меня и зашел в комнату, осматриваясь по сторонам.
– Ох ничего же себе, воробушки сизокрылые, – присвистнул он. – А вы, как я посмотрю, рисковая девушка. И не боитесь таких питомцев держать дома?
Все зашли, едва не пихая друг друга. Я стояла, покосившись на этого главного лоха.
– А может, он это… – выдал один из его помощников.
Мужчина пихнул его локтем и перевел внимательный взгляд на меня.
– Кто он? – уточнила я.
– Парень с черными волосами, возможно, ты его видела, когда у нас работала, хотя вряд ли это возможно… Если увидишь, сообщи, он опасен как для общества, так и для тебя лично.
И вынул фото моего соседа.
– А кто он? Не видела такого.
– Все, что тебе надо знать, я сказал, а вот кто он – это уже засекреченная информация. Просто если увидите – сообщите. Он очень опасен.
– Н-ну, ладно... Хорошо, – и вдруг покосилась на шкаф. Дверь оказалась приоткрыта.
Я попыталась вспомнить, всегда ли так было, но вторженцы стали выходить. Один пихнул меня в шкаф так, что я едва не поцеловалась с дверцей, и, развернувшись, мерзко загоготал.
– Еще свидимся. Сообщите, если увидите его.
Они ушли. Пришлось мыть полы и пылесосить ковер.
Закончив, зашла в комнату и свалилась на кровать. Лоб и бровь болели от столкновения со шкафом. Я и сама не заметила, как заснула.
Проснувшись, тут же вскочила.
– А в самом деле, где же он? Неужели ушел и не попрощался даже?
Я вышла из комнаты. Где-то скрипнула дверь. Я подошла к шкафу и открыла дверь. На первый взгляд никого, если не считать кучи шуб, спокойненько висящих на вешалках.
Я раздвинула одни шубы, затем собралась было залезть дальше, но меня схватили чьи-то руки, затащив внутрь.
– Ага, разбежалась. Минимум – попрощаюсь, так еще и удовлетворю по полной, если решу уходить.
Я хихикнула и обняла его, а он меня, даже неизвестно было, кто кого первее обнял.
Мы вышли из шкафа. Он повалил меня на кровать и, навалившись на меня своим телом, накрыл мой рот поцелуем.
– Черт, да что он от тебя хотел-то, а? Никак не отстает, говнюк. Может, скажешь? Что им от тебя нужно и кто ты такой? Сами они, почему-то, не сказали.
– Уже отвечал. Простой парень, не знаю, чего они на меня запали. Милая, любовь моя, давай не сейчас, а…
– Раз не сказали, кто ты, значит, не такой и простой. Секретная информация какая-то. Если делают что-то противозаконное, то на них нужно подать в суд.
– Вполне возможно, у них все схвачено, – и пробурчал себе под нос: – так же, как и у меня, в какой-то степени. Могу все здания в аренду взять, и даже, в случае чего, заплатить полиции.
Я только вздохнула в ответ. Он тут же заткнул мой рот поцелуем, не давая ничего сказать. Мы продолжили целоваться и обниматься.
На следующий день вновь вернулись к этой теме.
Я, взяв сумку, сказала:
– Сам себе не хочешь помочь. Извини, я тут бессильна. Хотела пойти навстречу, но ты мне не доверяешь, даже не хочешь сказать все как есть.
И ушла на работу. На другой день разругались из-за этого всего. Он неохотно ушел. Я, вздохнув, сидела-сидела, думала и, не сдержавшись, заплакала. Прошел день, наступил другой. Пришла с работы раньше и, кинув сумку и ключи на трюмо, вздохнув, сказала в пустоту:
– Ну и вали. Скатертью дорога! Зачем вообще спасала?!
Вдруг в дверь постучали. Хотела тут же открыть, но вдруг это опять те «ребята». Посмотрела в глазок. Ничего не было видно, кроме шикарного букета роз.
Открыла. Мой сосед тут же протянул мне букет.
Я попыталась закрыть дверь обратно, но он подставил ногу.
Я затащила его в квартиру, подпрыгнув, обхватила руками шею и, повиснув на нем, расцеловала. Он зацеловал меня в ответ и, прижимая к себе, закрыл дверь и повернул замок.
– Извини, не мог больше терпеть. Мне плохо без тебя, и я это признаю. Сама видела, уходить не хотел… – я заткнула ему рот поцелуем.
Прошли в комнату, по пути поставив букет в вазу, парень, ловко взяв меня на руки, отнес на кровать и залез сам.
– Руки… Руки помой, заодно воды в вазу налей. Давай-давай!
Он цокнул языком:
– Попробуй только куда-нибудь сбежать. Ладно, сейчас.
И, встав, ушел. Помыл руки, потом набрал воды и прибежал в комнату, с разбегу заваливаясь в кровать и, обняв меня, прижал к себе.
Оба засмеялись. Стали друг друга целовать.
– Мне тоже без тебя плохо, признаю. Не знаю, мне кажется, это обычная привязанность.
Мы никак не могли насладиться друг другом.
Перешли к страстным ласкам, затем горячему сексу и занятиям любовью.
Опять повтор странного чувства, что все пульсировало внутри.
Он буркнул себе под нос:
– Семя жизни взрастит другую жизнь.
– Эм, что?
Он, раздвигая губы своими, в ту же секунду стал целовать в засос, проникая языком внутрь.
– Ничего, милая. Говорю: какая ты красивая, и так сладко пахнешь вся…
Я взглянула на него. Я частично слышала, что он там невнятно бурчал, и могла догадаться, о чем именно речь, но не очень-то хотела этого. Порой лучше и не знать, так же, как и не слышать некоторые вещи.
Прошло некоторое количество дней, затем целый месяц, половина второго.
Как-то, пока гуляли, разговорились. Естественно, прогулка спокойной не была, – вспоминала про того мужчину, да и он не забывал тот день.
– Я уже говорил, что не брошу тебя и не уйду? Запомни это и, если я исчезну, не забывай.
Я, забежав вперед и встав перед ним, прервала его поцелуем.
– Вот не смей этого говорить, а!
– А ты не смей об подушку биться головой и пытаться разбить ее об подлокотник кровати, поняла? Все равно не получится.
Мне оставалось только вздыхать.
– Этот козел от меня просто так не отстанет, так и будет пасти. Не хочу, чтобы он еще приходил к тебе, и тебя подвергать опасности не хочу. Прости, наверное, я на время пропаду, – я раскрыла рот от удивления, внимательно его слушая. – Только прошу, не думай, что все закончено. Я не буду предлагать расстаться. Это тебе решать, но учти, я просто так не сдамся. Буду бороться за свою любовь к тебе. И за тебя. Только не пойми неправильно, я…
У меня из глаз едва не текли слезы.
– Да нет же! Вот этого только не надо, милая, еще раз: я тебя не бросаю и не ухожу от тебя! Ай, бесполезно говорить, – и заткнул рот страстным поцелуем, прижав меня к себе.
Он стал целовать щеки, заодно слизывая скатывающиеся с них слезы.
– Пожалуйста, прекрати. Знаешь, а я останусь. И даже если исчезну… – и, вынув записку, взял мою руку всунул туда и сжал ладонь в кулак.
– Там написано, где меня можно будет найти.
Дни пролетали незаметно. В один из день, когда я уходила на работу, он опять просил остаться дома. Но, как и в прошлый раз, значения не придала. Перед тем, как я ушла, он сказал странную фразу:
– Когда-нибудь наступит день, когда ты услышишь ответы на свои вопросы. Прошу об одном: каким бы я ни был, каким бы взглядом не смотрел на тебя или на кого-то еще, милая, об одном прошу – не бойся меня. Тебе я ровным счетом ничего не сделаю. Ты стала моим слабым местом, и я не хотел бы, чтобы ты меня боялась. Кто угодно меня пусть хоть стороной обходит, тебя же прошу не бояться. Я не причиню вреда, каким бы ни был злым, гневным, устрашающим или грозным. Ты – единственная, кто меня может смягчить. Когда ты рядом, все плохие мысли отступают, и я пребываю в состоянии спокойствия.
Я, ошарашенно глядела на него.
– Хорошо. Я… я поняла, – и, вновь соединившись с ним в поцелуе, ушла, закрыв дверь.
Вечером мы поехали с коллегой по работе в клуб отдохнуть. Побыли там часа три, и вышли.
– Ну что, по домам? – немного повышенным тоном навеселе спросила и одновременно сказала коллега.
– Да. Завтра же не выходной, чтобы торчать здесь до закрытия. Надо отоспаться.
Повезло, что транспорт еще ходил до этого времени, хотя лучше бы именно в этот день я вызвала такси.
Села в подъехавший автобус, и транспорт отправился по своему маршруту следования. Через время приехала на нужную остановку, вылезла из автобуса и отправилась пешком.
Иду, и вдруг возникло какое-то странное тревожное чувство. Я, вынимая ключи из сумки, прошептала:
– Вот и отлично. Чуть-чуть осталось дойти до подъезда.
Внезапно мне сзади накинули мешок на голову, перед этим подсунув ватку с какой-то жидкостью к носу, и я вырубилась.
Очнулась через несколько часов, а может, и спустя день, в каком-то месте, похожем на подвал. Вскочив, осмотрелась по сторонам. Нашла дверь и кинулась к ней, пыталась открыть и сбежать, но все попытки были тщетны.
Вернулась на место и, вздохнув, села у стены, прислонившись к ней спиной. Часа через два зашел мужчина в маске и посмотрел на меня.
Почему-то, хоть его лицо и было скрыто под маской, мне казалось, что это тот мужчина, который принял меня когда-то в то проклятое здание на работу.
Он ничего не сказал. Просто постоял, посмотрел, затем и вышел, закрыв за собой дверь.
Первое время, когда он заходил, то изъяснялся с помощью жестов, возможно, чтобы не разговаривать, иначе по голосу я бы вспомнила его, но на третий день придумала, как его разговорить и понять, ошибаюсь или нет.
Наступил третий день. Утром принесли поесть, хотя желания есть у меня, как и раньше, не было. Я лежала на полу, пусть он и был холодным, – просто устала уже сидеть, да и что тут еще остается делать, кроме как сидеть и лежать…
– Ты сама хотела этого. Дорогая, сама хотела… – и накрыл мой рот поцелуем.
Я пыталась оттолкнуть его от себя, устала уже отпихивать, да и вообще, сопротивление оказывать. Парень, целуя взасос и давая буквально минуту отдохнуть, вновь затыкал меня поцелуем. В страсти я и не заметила, как мой халат был снят. Мы целовались и обнимались. Он, прижимая меня к себе, стал делать поцелуями дорожку от губ до шеи и, обхватив губами подбородок, чуть ли не желая его съесть, поцеловал, затем стал осыпать поцелуями шею.
Я была ошеломлена происходящим. Это так подействовала виагра? Хотя он и раньше пытался и целовал меня с такой же примерно страстью…
Я не заметила, как полотенца на нем уже не было. Он, обнимая и прижимая, вдавливая меня в свое тело, продолжал целовать шею.
Я почувствовала, как что-то твердое и горячее вошло в меня. Да и грудь его, как и все тело, почему-то обжигали меня. Будто внутри него струился огонь.
Я, все еще кое-как отпихивая, прикоснулась рукой к его щеке, затем, приложив ко лбу ладонь, спросила:
– Что с тобой? У тебя температура?
– Все в порядке, милая, не волнуйся.
И вцепился в мои губы своими, раздвигая их и проникая языком.
Из меня все чаще вырывались стоны. Я, обняв его крепче, прижимала к себе, и от страсти случайно расчертила ногтями спину.
Закинув голову назад на насколько секунд, хотела вернуть в обратное положение, но он стал покрывать шею поцелуями.
– Ты этого сама хотела, милая. Вот только зачем, скажи? Могла бы просто сказать.
– Не понимаю, о чем ты…
– Ох, моя сладкая, желанная, сексуальная лгунья... Милая и дорогая. Пусть для тебя это будет как удовольствием, так и наказанием.
Продолжалось где-то до вечера. Я лежала уже практически без сил и смотрела на него удивленными глазами. Он, улыбнувшись, сказал:
– Отдых – пять минут, затем снова. Сладкая конфетка, а ты как думала? М?
И вот мы снова начали. Как всегда, с приятностей. Я заснула, хоть и не понятно, как можно заснуть при таком раскладе.
Улыбнувшись, парень шепнул себе под нос:
– Нет уж, милая, я тебе покажу, как добавлять в чай виагру. Хорошо, она мне ничего не может сделать даже в большом количестве, приготовить бы тебе самой что-нибудь такое, но я бы скорей вложил туда частичку своей любви... Эх, ладно, спи, дорогая конфетка.
Я улыбнулась.
– Ах же ты хитрюга, не спишь… Или спишь, но слышишь.
На другой день все повторилось. Началось с приятных приятностей, а закончилось... Горячим и страстным безумием соединения двух жаждущих тел и дикой, страстной, горячей, любовью.
Действительно горячей, тут уж и не поспоришь. Никогда такого не было, хоть у меня было и не мало парней, но вот именно такого, чтобы горячо внутри и все пульсировало, губы соединялись в страстном поцелуе, будто их вот-вот съедят…
На следующее утро нужно было вставать на работу, но и перед этим я получила свою дозу наслаждения. Даже настроение появилось. Когда я выходила из квартиры, он, обхватив меня и прижав к себе, шепнул:
– Может не пойдешь? Или возвращайся скорее. Прошу… Вдруг забудешь про меня, как в тот раз.
– Нет не беспокойся. Вернусь, даже если коллега опять пригласит меня к себе.
Мы слились в страстном поцелуе, ему пришлось неохотно отпустить меня. – Э-это, кстати, тебе. Не знаю, ты, кажется, что-то не договариваешь, неизвестно, можно ли тебе доверять, но другой давно бы за это время обчистил квартиру, – и, вынув дубликат из кармана, протянула ему ключи.
Он снова крепко прижал меня к себе и шепнул:
– Может, все-таки… Ладно, иди. Пока не передумал, только быстрее.
Я, выскочив и закрыв дверь на ключ, ушла к лифту.
Странный он какой-то, однако.
Глава 3
Вечером, возвращаясь с работы, остановилась на полпути. Около подъезда стоял черный джип и два парня, одним из которых был тот мужчина, который устраивал меня на работу.
Я повернулась было побежать назад, но тут же врезалась в двух парней – кажется, тоже работники того здания. Пришлось идти к подъезду, еще и под руки взяли.
Мужчина сказал:
– То, что ты фальшивые данные оставила, ни капли не помогло ни тебе, ни тому, кого ты у себя скрываешь. Чего бежишь-то? Или я в яблочко попал, и у тебя в квартире скрывается опасный… даже человеком сложно назвать, – монстр.
Я подумала: «самый опасный монстр – это ты сам, гад гребаный. Любого человека ткни чем-нибудь, и он будет ого-го каким опасным».
Меня подтолкнули к нему навстречу. Мужчина продолжил:
– Тихо, тихо. Все же это девушка, а не мешок с картошкой.
Он, подняв руку, ткнул в сторону двери и произнес:
– Давай-ка, открывай. Проводим, заодно и проверим, не скрываешь ли ты чего опасного.
Лишь бы он оказался где угодно, но только не в квартире, пожалуйста! Или пусть спрячется так, чтобы не нашли. Но таких мест у меня нет, вроде... Все, хана, блин.
– И чего тормозим? Тянем резину, да? Вот только у него и телефона-то нет, наверное, чтобы сообщить. Гребаная сообщница! Учти, если окажется, что он там, вам обоим не поздоровится.
Я кое-как открыла дверь, и мы зашли. Бежать не стала, да и бесполезно это. Оставалось только надеяться, что как-то до него дойдет, что нужно спрятаться или свалить, но как? Этот скот прав... Хотя, может, я чего-то не знаю? Он же вечно не договаривает. Даже имя не сказал.
Зашли в квартиру. Они даже не разулись, бесцеремонно продвигаясь внутрь. По всем комнатам прошарились. Я стою, скривив губу.
– Хм-м, то ли он был здесь и сейчас неизвестно, куда скрылся, то ли ты очень странная. Какая-то напряженная слишком.
– Просто день на работе выдался не очень, нет тут никого, сами же видите.
Он, схватив меня за горло, приблизил свою рожу.
– Вижу, но вдруг ты его где-то скрываешь. Кстати, проверьте на балконе, если он тут есть.
Те даже в кладовые на балконе залезли. Там раньше муку хранили и какие-то вещи. Видимо, никого не обнаружили.
Мужчина, хмыкнув, отпустил меня и зашел в комнату, осматриваясь по сторонам.
– Ох ничего же себе, воробушки сизокрылые, – присвистнул он. – А вы, как я посмотрю, рисковая девушка. И не боитесь таких питомцев держать дома?
Все зашли, едва не пихая друг друга. Я стояла, покосившись на этого главного лоха.
– А может, он это… – выдал один из его помощников.
Мужчина пихнул его локтем и перевел внимательный взгляд на меня.
– Кто он? – уточнила я.
– Парень с черными волосами, возможно, ты его видела, когда у нас работала, хотя вряд ли это возможно… Если увидишь, сообщи, он опасен как для общества, так и для тебя лично.
И вынул фото моего соседа.
– А кто он? Не видела такого.
– Все, что тебе надо знать, я сказал, а вот кто он – это уже засекреченная информация. Просто если увидите – сообщите. Он очень опасен.
– Н-ну, ладно... Хорошо, – и вдруг покосилась на шкаф. Дверь оказалась приоткрыта.
Я попыталась вспомнить, всегда ли так было, но вторженцы стали выходить. Один пихнул меня в шкаф так, что я едва не поцеловалась с дверцей, и, развернувшись, мерзко загоготал.
Главарь дал ему подзатыльник.
– Еще свидимся. Сообщите, если увидите его.
Они ушли. Пришлось мыть полы и пылесосить ковер.
Закончив, зашла в комнату и свалилась на кровать. Лоб и бровь болели от столкновения со шкафом. Я и сама не заметила, как заснула.
Проснувшись, тут же вскочила.
– А в самом деле, где же он? Неужели ушел и не попрощался даже?
Я вышла из комнаты. Где-то скрипнула дверь. Я подошла к шкафу и открыла дверь. На первый взгляд никого, если не считать кучи шуб, спокойненько висящих на вешалках.
Я раздвинула одни шубы, затем собралась было залезть дальше, но меня схватили чьи-то руки, затащив внутрь.
– Ага, разбежалась. Минимум – попрощаюсь, так еще и удовлетворю по полной, если решу уходить.
Я хихикнула и обняла его, а он меня, даже неизвестно было, кто кого первее обнял.
Мы вышли из шкафа. Он повалил меня на кровать и, навалившись на меня своим телом, накрыл мой рот поцелуем.
– Черт, да что он от тебя хотел-то, а? Никак не отстает, говнюк. Может, скажешь? Что им от тебя нужно и кто ты такой? Сами они, почему-то, не сказали.
– Уже отвечал. Простой парень, не знаю, чего они на меня запали. Милая, любовь моя, давай не сейчас, а…
– Раз не сказали, кто ты, значит, не такой и простой. Секретная информация какая-то. Если делают что-то противозаконное, то на них нужно подать в суд.
– Вполне возможно, у них все схвачено, – и пробурчал себе под нос: – так же, как и у меня, в какой-то степени. Могу все здания в аренду взять, и даже, в случае чего, заплатить полиции.
Я только вздохнула в ответ. Он тут же заткнул мой рот поцелуем, не давая ничего сказать. Мы продолжили целоваться и обниматься.
На следующий день вновь вернулись к этой теме.
Я, взяв сумку, сказала:
– Сам себе не хочешь помочь. Извини, я тут бессильна. Хотела пойти навстречу, но ты мне не доверяешь, даже не хочешь сказать все как есть.
И ушла на работу. На другой день разругались из-за этого всего. Он неохотно ушел. Я, вздохнув, сидела-сидела, думала и, не сдержавшись, заплакала. Прошел день, наступил другой. Пришла с работы раньше и, кинув сумку и ключи на трюмо, вздохнув, сказала в пустоту:
– Ну и вали. Скатертью дорога! Зачем вообще спасала?!
Вдруг в дверь постучали. Хотела тут же открыть, но вдруг это опять те «ребята». Посмотрела в глазок. Ничего не было видно, кроме шикарного букета роз.
Открыла. Мой сосед тут же протянул мне букет.
Я попыталась закрыть дверь обратно, но он подставил ногу.
Я затащила его в квартиру, подпрыгнув, обхватила руками шею и, повиснув на нем, расцеловала. Он зацеловал меня в ответ и, прижимая к себе, закрыл дверь и повернул замок.
– Извини, не мог больше терпеть. Мне плохо без тебя, и я это признаю. Сама видела, уходить не хотел… – я заткнула ему рот поцелуем.
Прошли в комнату, по пути поставив букет в вазу, парень, ловко взяв меня на руки, отнес на кровать и залез сам.
– Руки… Руки помой, заодно воды в вазу налей. Давай-давай!
Он цокнул языком:
– Попробуй только куда-нибудь сбежать. Ладно, сейчас.
И, встав, ушел. Помыл руки, потом набрал воды и прибежал в комнату, с разбегу заваливаясь в кровать и, обняв меня, прижал к себе.
Оба засмеялись. Стали друг друга целовать.
– Мне тоже без тебя плохо, признаю. Не знаю, мне кажется, это обычная привязанность.
Мы никак не могли насладиться друг другом.
Перешли к страстным ласкам, затем горячему сексу и занятиям любовью.
Опять повтор странного чувства, что все пульсировало внутри.
Он буркнул себе под нос:
– Семя жизни взрастит другую жизнь.
– Эм, что?
Он, раздвигая губы своими, в ту же секунду стал целовать в засос, проникая языком внутрь.
– Ничего, милая. Говорю: какая ты красивая, и так сладко пахнешь вся…
Я взглянула на него. Я частично слышала, что он там невнятно бурчал, и могла догадаться, о чем именно речь, но не очень-то хотела этого. Порой лучше и не знать, так же, как и не слышать некоторые вещи.
Прошло некоторое количество дней, затем целый месяц, половина второго.
Как-то, пока гуляли, разговорились. Естественно, прогулка спокойной не была, – вспоминала про того мужчину, да и он не забывал тот день.
– Я уже говорил, что не брошу тебя и не уйду? Запомни это и, если я исчезну, не забывай.
Я, забежав вперед и встав перед ним, прервала его поцелуем.
– Вот не смей этого говорить, а!
– А ты не смей об подушку биться головой и пытаться разбить ее об подлокотник кровати, поняла? Все равно не получится.
Мне оставалось только вздыхать.
– Этот козел от меня просто так не отстанет, так и будет пасти. Не хочу, чтобы он еще приходил к тебе, и тебя подвергать опасности не хочу. Прости, наверное, я на время пропаду, – я раскрыла рот от удивления, внимательно его слушая. – Только прошу, не думай, что все закончено. Я не буду предлагать расстаться. Это тебе решать, но учти, я просто так не сдамся. Буду бороться за свою любовь к тебе. И за тебя. Только не пойми неправильно, я…
У меня из глаз едва не текли слезы.
– Да нет же! Вот этого только не надо, милая, еще раз: я тебя не бросаю и не ухожу от тебя! Ай, бесполезно говорить, – и заткнул рот страстным поцелуем, прижав меня к себе.
Он стал целовать щеки, заодно слизывая скатывающиеся с них слезы.
– Пожалуйста, прекрати. Знаешь, а я останусь. И даже если исчезну… – и, вынув записку, взял мою руку всунул туда и сжал ладонь в кулак.
– Там написано, где меня можно будет найти.
Дни пролетали незаметно. В один из день, когда я уходила на работу, он опять просил остаться дома. Но, как и в прошлый раз, значения не придала. Перед тем, как я ушла, он сказал странную фразу:
– Когда-нибудь наступит день, когда ты услышишь ответы на свои вопросы. Прошу об одном: каким бы я ни был, каким бы взглядом не смотрел на тебя или на кого-то еще, милая, об одном прошу – не бойся меня. Тебе я ровным счетом ничего не сделаю. Ты стала моим слабым местом, и я не хотел бы, чтобы ты меня боялась. Кто угодно меня пусть хоть стороной обходит, тебя же прошу не бояться. Я не причиню вреда, каким бы ни был злым, гневным, устрашающим или грозным. Ты – единственная, кто меня может смягчить. Когда ты рядом, все плохие мысли отступают, и я пребываю в состоянии спокойствия.
Я, ошарашенно глядела на него.
– Хорошо. Я… я поняла, – и, вновь соединившись с ним в поцелуе, ушла, закрыв дверь.
Вечером мы поехали с коллегой по работе в клуб отдохнуть. Побыли там часа три, и вышли.
– Ну что, по домам? – немного повышенным тоном навеселе спросила и одновременно сказала коллега.
– Да. Завтра же не выходной, чтобы торчать здесь до закрытия. Надо отоспаться.
Повезло, что транспорт еще ходил до этого времени, хотя лучше бы именно в этот день я вызвала такси.
Села в подъехавший автобус, и транспорт отправился по своему маршруту следования. Через время приехала на нужную остановку, вылезла из автобуса и отправилась пешком.
Иду, и вдруг возникло какое-то странное тревожное чувство. Я, вынимая ключи из сумки, прошептала:
– Вот и отлично. Чуть-чуть осталось дойти до подъезда.
Внезапно мне сзади накинули мешок на голову, перед этим подсунув ватку с какой-то жидкостью к носу, и я вырубилась.
Очнулась через несколько часов, а может, и спустя день, в каком-то месте, похожем на подвал. Вскочив, осмотрелась по сторонам. Нашла дверь и кинулась к ней, пыталась открыть и сбежать, но все попытки были тщетны.
Вернулась на место и, вздохнув, села у стены, прислонившись к ней спиной. Часа через два зашел мужчина в маске и посмотрел на меня.
Почему-то, хоть его лицо и было скрыто под маской, мне казалось, что это тот мужчина, который принял меня когда-то в то проклятое здание на работу.
Он ничего не сказал. Просто постоял, посмотрел, затем и вышел, закрыв за собой дверь.
Первое время, когда он заходил, то изъяснялся с помощью жестов, возможно, чтобы не разговаривать, иначе по голосу я бы вспомнила его, но на третий день придумала, как его разговорить и понять, ошибаюсь или нет.
Наступил третий день. Утром принесли поесть, хотя желания есть у меня, как и раньше, не было. Я лежала на полу, пусть он и был холодным, – просто устала уже сидеть, да и что тут еще остается делать, кроме как сидеть и лежать…
