— Как твои дела? – интересуюсь я, и мне самой смешно от банальности этого вопроса.
— Всё замечательно, – усмехается уголком губ Вархан и кивает разносчице, когда та выставляет перед нами кружки с горячим чаем и разнообразные десерты. – Слышал, твой муж умер? Соболезную твоей утрате.
На лице Рыжего положенное такому случаю участие, но я слишком хорошо его знаю, и отчётливо понимаю, что в его словах нет ни капли искренности. Да и сыто-удовлетворённые искры, вспыхивающие в рыжих глазах, только подтверждают, что ни чуточки ему не жаль. И это неожиданно приятно. Мысль, что кто-то ещё ненавидел Катара всё это время, греет мою очерствевшую душу.
Наверное, поэтому, я окончательно расслабляюсь и дальше уже спокойно поддерживаю завязавшуюся беседу, словно, не было этих лет, пропастью лежащих у наших ног. Наслаждаюсь каждым мгновением, проведённым рядом с Варханом, его голосом, взглядом и ароматом, который в жизни в тысячу раз лучше, чем в моих воспоминаниях.
К счастью, моя эйфория всё же не позволяет забыть, что дома меня ждёт маленький ребёнок, поэтому, примерно через час, я с сожалением отставляю недоеденный десерт и тихо говорю:
— Спасибо, Варх. Была рада повидаться, но сейчас мне пора.
— Не за что, Саманта, – серьёзно кивает он и неожиданно выдыхает: – Могу я тебя проводить до дома?
На миг я теряюсь, сражённая шквалом эмоций и мыслей, что вызывает этот простой, в общем-то, вопрос, а затем неуверенно киваю, хоть и знаю, что, скорее всего, пожалею об этом совсем скоро.
Идти рядом с Вархом, практически соприкасаясь плечами, сродни пытке. Чувствовать жар его тела даже на расстоянии и представлять, что не было этих долгих лет. Он рассказывает о работе, о наших друзьях, а я жадно слушаю, впитывая каждое его слово, дышу его запахом и таю под взглядами ярко-рыжих с золотистыми крапинками глаз.
До моего дома мы добираемся непростительно быстро, и я с сожалением прощаюсь, взявшись за ручку двери.
— Даже не пригласишь войти? – насмешливо спрашивает Рыжий, а моё сердце стучит, как ненормальное, потому что я знаю, что нельзя.
Нельзя впускать его в дом! Потому что там, за дверью, не просто наше прошлое. Там – Аннабель. Наша дочь. И я понятия не имею, что будет, когда они встретятся. Вдруг Вархан что-то заподозрит или, упаси Многоликая, узнает правду? Что, если захочет отомстить за то, что я скрыла её от него? Что, если вознамерится отобрать самое дорогое, что есть в моей жизни – мою малышку?!
И я вроде понимаю, что жестоко лишать Аннабель отца, тем более сейчас, когда у неё осталась только я, но… Страх её потерять сильнее чувства сожалений и жалких трепыханий совести. Даже сильнее, чем моя любовь к огненному магу. Наверное, я – эгоистка. Возможно, плохая мать. Но не могу переступить через себя, как бы ни хотелось надеяться на лучшее.
И я качаю головой, спиной прижимаясь к двери, а затем тихо отвечаю, выталкивая каждое слово сквозь стиснутое спазмом горло:
— Прости, но нет. Я рада, что ты не держишь на меня зла, отпустив прошлое, но не думаю, что нам стоит возобновлять общение. К тому же, я всё ещё в трауре, и принимать гостей, тем более мужчин – не самая лучшая идея.
— Тем не менее, траур не помешал тебе примчаться сюда из Сардолла, – язвительно роняет Варх, а я понимаю, что задела его своими словами за живое. – Может, не так уж ты и скорбишь по своему супругу? Может, не так сильно его и любила, как старалась всем показать? Ты, вообще, способна любить, Анта?!
Я задыхаюсь от ярости и боли, тонкой иглой пронзающей сердце. Рука сама взлетает в воздух, отвешивая звонкую пощёчину, и я испуганно замираю, видя, как в глазах Рыжего разгорается пламя, как сильнее заостряются его скулы, а губы на миг искажает горькая усмешка.
— Прости, – с сожалением выдыхаю я, понимая, что у него есть право считать меня бессердечной стервой и злиться, но…
Руки Вархана неожиданно упираются в дверь с двух сторон от моей головы, заключая в ловушку, и он смотрит мне прямо в глаза, словно, видит насквозь, читает, как открытую книгу.
— Ты тоже прости, – отрывисто бросает Рыжий, а в следующий миг меня сметает ураганом.
Он целует меня так неистово, вжимая всем телом в жёсткую дверь, что я забываю, как дышать. Забываю о том, что нас могут увидеть прохожие и мои собственные слуги. О том, что сама зареклась подпускать его слишком близко, потому что скоро выйду замуж за другого, спасая себя, нашу дочь и его. Снова.
Я отвечаю ему так отчаянно, словно, от этого зависит моя жизнь! Пью его жаркое дыхание, отдавая взамен своё. Плавлюсь под обжигающим прикосновением сладких губ и его языка. Цепляюсь пальцами за жёсткие плечи и путаюсь в рыжих шелковистых волосах.
Он, как зверь, рычит в мои губы. До боли, до синяков сжимает рёбра, лихорадочно гладит лицо и напряжённую, как струна, спину, а я готова позволить ему всё. Всё и чуточку больше.
Кажется, ещё чуть-чуть, и я сойду с ума! От счастья, от тоски и понимания того, что продолжения не будет. От целого клубка эмоций, что разрывают меня изнутри! И я не знаю, как буду дальше жить без этих прикосновений, снова собирать себя на части. Потому что один единственный поцелуй перечеркнул все мои нелепые попытки сохранить дистанцию. Разрушил хилые барьеры, которые я старательно возвела между нами, запрещая себе даже думать о чём-то подобном.
И осознание этого отрезвляет. Я вырываюсь, упираясь ладонями в его стальную грудь. Запрокидываю голову, отворачивая лицо. И, сквозь грохот собственного сердца, с гулом разгоняющего кровь по венам, слышу дробный топот маленьких ножек за дверью.
Только не сейчас, пожалуйста!
Видимо, лимит моего везения на сегодня исчерпан, потому что дверь рывком открывается, и от падения меня удерживают только сильные пальцы, жёстко сжимающие предплечья. Я испуганно смотрю в растерянное лицо Вархана и, кажется, на мгновение, умираю, когда голос Аннабель звучит у меня за спиной:
— Мама? А ты почему не заходишь в дом? Ой, а кто этот дядя? У нас гости, да? Сейчас скажу Сальме, чтобы подала чай!
Не дожидаясь ответа, Анна убегает, а до нас доносится её звонкий голосок, которым она очень решительно раздаёт команды слугам. Моя маленькая леди.
— Не знал, что у тебя есть дочь, – сдавленно хрипит Рыжий и медленно, словно с усилием, разжимает свои пальцы.
Я сразу же отступаю на шаг и приглаживаю растрёпанные волосы, смущённо тру покрасневшее от волнения лицо и касаюсь пальцами припухших губ. Не сразу, но беру себя в руки и, тщательно подбирая слова, отвечаю на незаданный вопрос:
— Оборотни стараются не афишировать такие моменты за пределами Клана, пока дети не достигнут пятилетнего возраста. А за Аннабель мы боялись вдвойне, ведь её зверь пока ещё слишком слаб, вот и не брали её на официальные мероприятия. Да и, в принципе, не часто куда-то возили.
Ложь практически безболезненно срывается с моих губ, и мне горько от того, что приходится обманывать именно этого мужчину. Но я не могу иначе, как бы мне этого ни хотелось!
— Вы почему не идёте? – сердито спрашивает Аннабель, снова вбегая в холл, и я посылаю Вархану извиняющуюся улыбку и развожу руками.
Рыжий так ошарашен происходящим, что ему вряд ли придёт в голову интересоваться возрастом Анны, тем более, для оборотня, пусть даже и маленького, она выглядит слишком мелковатой. Гораздо младше своих сверстников. И я немного успокаиваюсь, позволяю тугой пружине, скрученной внутри до предела, немного расслабиться.
Один раз.
Одна встреча, и я придумаю, что с этим делать.
Рыжий, видимо, тоже принимает для себя какое-то решение, потому что, наконец, подталкивает меня ко входу и, закрыв за нами дверь, садится на корточки перед дочкой, заглядывая ей в глаза:
— Я – Вархан. А как ваше имя, прекрасная принцесса?
— Аннабель, – искренне улыбается малышка, польщённая незамысловатым комплиментом. – Но мама зовёт меня Анной. Вы её друг?
Варх бросает на меня непонятный взгляд и кивает, одарив дочку ослепительной улыбкой:
— Да, можно сказать и так. Позволите вас проводить, мисс Анна?
И встаёт, серьёзно протянув ей руку. А я едва сдерживаю слёзы, глядя на эту картину. В груди щемит так сильно, что кажется, будто сердце вот-вот перестанет биться.
Многоликая, почему всё так сложно?!
Аннабель величественно кивает, протягивая отцу ладонь и заливисто хохочет, когда вместо этого он подхватывает её на руки и легко кружит, а затем сажает на плечо, поворачиваясь ко мне. И в этот момент они так похожи, что мне трудно держать лицо, глядя на одинаковые улыбки и практически идентичные волосы и глаза.
Понимаю, что сходство, хоть и отдалённое, заметит любой, кто увидит их слишком близко и тут же подгоняю, направляя в гостиную и отчаянно надеясь, что по пути мы не встретим никого из слуг.
Время, проведённое за чаем, пролетает совершенно незаметно. Я впервые за долгое время искренне смеюсь, наслаждаясь подобием семейного счастья, и отчётливее, чем когда-либо ещё, понимаю, как всё могло бы быть, не случись в моей жизни наглых, бессердечных оборотней из Клана Лис.
Аннабель, словно, чувствуя что-то на подсознательном уровне, тянется к Вархану, и я снова мучаюсь сомнениями, не зная, что делать дальше. Рассказать ему правду, дав шанс на общение с дочерью? Хранить тайну дальше, чтобы никому и в голову не пришло задавать неудобные вопросы и как-то угрожать моему маленькому солнышку?
К счастью, Вархана вызывают на работу, прекращая мою пытку, и я, отправив Аннабель к няне, провожаю его к двери. Между нами снова разливается напряжение, которое, кажется, можно потрогать руками.
— Я зайду завтра ненадолго? – спрашивает Рыжий, остановившись на пороге, а я просто не могу ему отказать, и обречённо киваю, хотя с языка рвётся вопрос: “Зачем?!”
Зачем это всё, если продолжения всё равно не будет?! Зачем давать мне надежду, что он также, как и раньше, испытывает ко мне что-то, скучает? Его поцелуй, там, на крыльце, был совершенно крышесносным, но со стороны Рыжего это просто порыв. Попытка на миг окунуться в прошлое, вспомнить, а так ли всё это было, как отпечаталось в памяти? Ведь больше ни словом, ни взглядом, он не показывает, что что-то ко мне испытывает. А я…
Я снова тону в водовороте воскресших эмоций. Снова извожу себя сомнениями и злюсь, злюсь, злюсь… На Вархана, на себя, на злодейку-судьбу, а особенно – на лис, что своей жадностью испортили мне жизнь.
До самого вечера витаю в облаках, прокручивая мысленно все события сегодняшнего дня, а затем от Фарна приходит письмо, которое окончательно меня отрезвляет.
“Надеюсь, свобода не ударила тебе в голову, и ты не забыла о том, зачем, вообще, поехала в Сойфир до окончания траура, Саманта? Выбирай мужа с умом. Помни, что любой из простых жителей Сойфира будет под угрозой, ведь вряд ли что-то сможет противопоставить лисам. Как и прежде, я настаиваю, чтобы ты выбрала одного из волков. У меня есть хороший знакомый в их Клане. Его пара погибла, оставив с маленьким ребёнком на руках, и он согласен обсудить договорной брак, при условии, что ты будешь хорошо относиться к его сыну, и не потребуешь от него самого любви, дать которую он тебе не способен. Завтра он просит тебя о встрече. Постарайся не быть букой и произвести на него хорошее впечатление. Это в твоих же интересах. Арея передаёт тебе привет. С любовью и уважением, Фарн”.
Я долго смотрю на расплывающиеся строчки и бездумно вожу пальцами по дорогой бумаге, загоняя несбыточные надежды как можно глубже. Помощник прав. Ещё ничего не закончилось, а я уже мысленно возвожу воздушные замки и радуюсь свободе, которая может в любой миг помахать мне крылом.
Договор, что я заключила с Катаром, оказался с подвохом. Только в случае смерти одной из сторон, притом, не от руки супруга, в нём оговорён срок в три месяца, за время которого обязательства по этому контракту должны быть взяты на себя кем-то другим или окончательно расторгнуты.
Само собой, второй вариант не для меня. Даже предложение отдать всё, что у меня есть, лисы не примут. Потому что им нужны не просто мои деньги, патенты, возможности, не только корабли моего отца, но и моё имя. Возможность и дальше раскидывать щупальца под его прикрытием. С этой точки зрения им выгоден первый вариант: снова выдать меня замуж за другого члена стаи, и абсолютно ничего не менять в сложившемся порядке вещей.
И вот тут я и нашла лазейку. По сути, этот договор сродни брачному. И, если я выйду замуж раньше, чем лисы опомнятся, взяв его за основу при проведении обряда, то не только смогу внести в него дополнительные пункты, но и сохраню за собой относительную свободу.
Конечно, план шаткий, но другого нет и не будет. Поэтому и супруга мне нужно выбирать умом, а не сердцем. Того, кто станет непреодолимой преградой для лис, имея поддержку Клана или влиятельной семьи за спиной. Того, кому, как и мне, будет выгодно такое сотрудничество.
Само собой, что в глубине души я хочу на его месте видеть Вархана, но понимаю, что при всей его силе и возможностях, он вряд ли сможет защитить нас с Аннабель от гнева целого Клана. А допустить, чтобы Рыжий пострадал, я просто не могу. Это не его война.
Именно поэтому на следующий день я тщательно привожу себя в порядок и, впервые за пять лет, долго стою у зеркала, всматриваясь в своё лицо. Удивительно, но оно почти не изменилось. Добавилось несколько тонких морщинок на лбу и в уголках глаз, да короткие, заметные лишь при определённом освещении и полном отсутствии косметики, белёсые шрамы от когтей Катара на щеке.
В своё время, муж не позволил их свести с помощью зелий, а делать это теперь сложно, долго и бессмысленно – слишком много времени прошло, да и жить они мне не мешают. Скорее, напоминают о том, что всё имеет свою цену.
Волосы у меня теперь короче, а талия, всем на зависть, тоньше. Словно, возраст больше не имеет надо мной силы, разве что, тяжестью оседает в глубине моих глаз, выдавая горечь разочарований и потерь.
Я разглаживаю складки на очередном траурном платье и долго верчу в руках гребень с вуалью, а затем решительно откладываю его в сторону. Почему-то сегодня мне не хочется прятаться за тёмным кружевом, демонстрируя скорбь, которую я совсем не испытываю.
Подумав, заплетаю волосы в пышную косу, украшая её мелкими цветами камелии – они вполне компенсируют отсутствие вуали, ведь на языке цветов говорят о бескрайней печали. А то, что грущу я не о потере мужа-тирана, никому знать не обязательно.
Перед тем, как уйти на встречу с возможным женихом, захожу к Аннабель, которая рисует у себя в комнате под присмотром няни. Анна довольно усидчивый ребёнок, и я с радостью иду навстречу, если она проявляет к чему-нибудь интерес, будь то желание научиться читать, вышивать или мастерить поделки.
Часто она прибегает в мою лабораторию и с интересом перебирает травы для зелий, интересуясь их свойствами и происхождением. Тогда, забыв обо всём, я сочиняю яркие истории о том, откуда взялась та или иная травинка, или как появился на свете красивый цветок. И моя искорка с удовольствием слушает их, приоткрыв рот и подперев щеку ладошкой, а затем фантазирует вместе со мной, с каждым разом всё больше заполняя подробностями придуманный нами мир.
— Какая ты красивая! – с восхищением выдыхает Анна, а я улыбаюсь, потому что знаю, что она действительно так считает. – Хочу быть, как ты, когда вырасту!
— Всё замечательно, – усмехается уголком губ Вархан и кивает разносчице, когда та выставляет перед нами кружки с горячим чаем и разнообразные десерты. – Слышал, твой муж умер? Соболезную твоей утрате.
На лице Рыжего положенное такому случаю участие, но я слишком хорошо его знаю, и отчётливо понимаю, что в его словах нет ни капли искренности. Да и сыто-удовлетворённые искры, вспыхивающие в рыжих глазах, только подтверждают, что ни чуточки ему не жаль. И это неожиданно приятно. Мысль, что кто-то ещё ненавидел Катара всё это время, греет мою очерствевшую душу.
Наверное, поэтому, я окончательно расслабляюсь и дальше уже спокойно поддерживаю завязавшуюся беседу, словно, не было этих лет, пропастью лежащих у наших ног. Наслаждаюсь каждым мгновением, проведённым рядом с Варханом, его голосом, взглядом и ароматом, который в жизни в тысячу раз лучше, чем в моих воспоминаниях.
К счастью, моя эйфория всё же не позволяет забыть, что дома меня ждёт маленький ребёнок, поэтому, примерно через час, я с сожалением отставляю недоеденный десерт и тихо говорю:
— Спасибо, Варх. Была рада повидаться, но сейчас мне пора.
— Не за что, Саманта, – серьёзно кивает он и неожиданно выдыхает: – Могу я тебя проводить до дома?
На миг я теряюсь, сражённая шквалом эмоций и мыслей, что вызывает этот простой, в общем-то, вопрос, а затем неуверенно киваю, хоть и знаю, что, скорее всего, пожалею об этом совсем скоро.
Идти рядом с Вархом, практически соприкасаясь плечами, сродни пытке. Чувствовать жар его тела даже на расстоянии и представлять, что не было этих долгих лет. Он рассказывает о работе, о наших друзьях, а я жадно слушаю, впитывая каждое его слово, дышу его запахом и таю под взглядами ярко-рыжих с золотистыми крапинками глаз.
До моего дома мы добираемся непростительно быстро, и я с сожалением прощаюсь, взявшись за ручку двери.
— Даже не пригласишь войти? – насмешливо спрашивает Рыжий, а моё сердце стучит, как ненормальное, потому что я знаю, что нельзя.
Нельзя впускать его в дом! Потому что там, за дверью, не просто наше прошлое. Там – Аннабель. Наша дочь. И я понятия не имею, что будет, когда они встретятся. Вдруг Вархан что-то заподозрит или, упаси Многоликая, узнает правду? Что, если захочет отомстить за то, что я скрыла её от него? Что, если вознамерится отобрать самое дорогое, что есть в моей жизни – мою малышку?!
И я вроде понимаю, что жестоко лишать Аннабель отца, тем более сейчас, когда у неё осталась только я, но… Страх её потерять сильнее чувства сожалений и жалких трепыханий совести. Даже сильнее, чем моя любовь к огненному магу. Наверное, я – эгоистка. Возможно, плохая мать. Но не могу переступить через себя, как бы ни хотелось надеяться на лучшее.
И я качаю головой, спиной прижимаясь к двери, а затем тихо отвечаю, выталкивая каждое слово сквозь стиснутое спазмом горло:
— Прости, но нет. Я рада, что ты не держишь на меня зла, отпустив прошлое, но не думаю, что нам стоит возобновлять общение. К тому же, я всё ещё в трауре, и принимать гостей, тем более мужчин – не самая лучшая идея.
— Тем не менее, траур не помешал тебе примчаться сюда из Сардолла, – язвительно роняет Варх, а я понимаю, что задела его своими словами за живое. – Может, не так уж ты и скорбишь по своему супругу? Может, не так сильно его и любила, как старалась всем показать? Ты, вообще, способна любить, Анта?!
Я задыхаюсь от ярости и боли, тонкой иглой пронзающей сердце. Рука сама взлетает в воздух, отвешивая звонкую пощёчину, и я испуганно замираю, видя, как в глазах Рыжего разгорается пламя, как сильнее заостряются его скулы, а губы на миг искажает горькая усмешка.
— Прости, – с сожалением выдыхаю я, понимая, что у него есть право считать меня бессердечной стервой и злиться, но…
Руки Вархана неожиданно упираются в дверь с двух сторон от моей головы, заключая в ловушку, и он смотрит мне прямо в глаза, словно, видит насквозь, читает, как открытую книгу.
— Ты тоже прости, – отрывисто бросает Рыжий, а в следующий миг меня сметает ураганом.
Он целует меня так неистово, вжимая всем телом в жёсткую дверь, что я забываю, как дышать. Забываю о том, что нас могут увидеть прохожие и мои собственные слуги. О том, что сама зареклась подпускать его слишком близко, потому что скоро выйду замуж за другого, спасая себя, нашу дочь и его. Снова.
Я отвечаю ему так отчаянно, словно, от этого зависит моя жизнь! Пью его жаркое дыхание, отдавая взамен своё. Плавлюсь под обжигающим прикосновением сладких губ и его языка. Цепляюсь пальцами за жёсткие плечи и путаюсь в рыжих шелковистых волосах.
Он, как зверь, рычит в мои губы. До боли, до синяков сжимает рёбра, лихорадочно гладит лицо и напряжённую, как струна, спину, а я готова позволить ему всё. Всё и чуточку больше.
Кажется, ещё чуть-чуть, и я сойду с ума! От счастья, от тоски и понимания того, что продолжения не будет. От целого клубка эмоций, что разрывают меня изнутри! И я не знаю, как буду дальше жить без этих прикосновений, снова собирать себя на части. Потому что один единственный поцелуй перечеркнул все мои нелепые попытки сохранить дистанцию. Разрушил хилые барьеры, которые я старательно возвела между нами, запрещая себе даже думать о чём-то подобном.
И осознание этого отрезвляет. Я вырываюсь, упираясь ладонями в его стальную грудь. Запрокидываю голову, отворачивая лицо. И, сквозь грохот собственного сердца, с гулом разгоняющего кровь по венам, слышу дробный топот маленьких ножек за дверью.
Только не сейчас, пожалуйста!
Глава 6
Видимо, лимит моего везения на сегодня исчерпан, потому что дверь рывком открывается, и от падения меня удерживают только сильные пальцы, жёстко сжимающие предплечья. Я испуганно смотрю в растерянное лицо Вархана и, кажется, на мгновение, умираю, когда голос Аннабель звучит у меня за спиной:
— Мама? А ты почему не заходишь в дом? Ой, а кто этот дядя? У нас гости, да? Сейчас скажу Сальме, чтобы подала чай!
Не дожидаясь ответа, Анна убегает, а до нас доносится её звонкий голосок, которым она очень решительно раздаёт команды слугам. Моя маленькая леди.
— Не знал, что у тебя есть дочь, – сдавленно хрипит Рыжий и медленно, словно с усилием, разжимает свои пальцы.
Я сразу же отступаю на шаг и приглаживаю растрёпанные волосы, смущённо тру покрасневшее от волнения лицо и касаюсь пальцами припухших губ. Не сразу, но беру себя в руки и, тщательно подбирая слова, отвечаю на незаданный вопрос:
— Оборотни стараются не афишировать такие моменты за пределами Клана, пока дети не достигнут пятилетнего возраста. А за Аннабель мы боялись вдвойне, ведь её зверь пока ещё слишком слаб, вот и не брали её на официальные мероприятия. Да и, в принципе, не часто куда-то возили.
Ложь практически безболезненно срывается с моих губ, и мне горько от того, что приходится обманывать именно этого мужчину. Но я не могу иначе, как бы мне этого ни хотелось!
— Вы почему не идёте? – сердито спрашивает Аннабель, снова вбегая в холл, и я посылаю Вархану извиняющуюся улыбку и развожу руками.
Рыжий так ошарашен происходящим, что ему вряд ли придёт в голову интересоваться возрастом Анны, тем более, для оборотня, пусть даже и маленького, она выглядит слишком мелковатой. Гораздо младше своих сверстников. И я немного успокаиваюсь, позволяю тугой пружине, скрученной внутри до предела, немного расслабиться.
Один раз.
Одна встреча, и я придумаю, что с этим делать.
Рыжий, видимо, тоже принимает для себя какое-то решение, потому что, наконец, подталкивает меня ко входу и, закрыв за нами дверь, садится на корточки перед дочкой, заглядывая ей в глаза:
— Я – Вархан. А как ваше имя, прекрасная принцесса?
— Аннабель, – искренне улыбается малышка, польщённая незамысловатым комплиментом. – Но мама зовёт меня Анной. Вы её друг?
Варх бросает на меня непонятный взгляд и кивает, одарив дочку ослепительной улыбкой:
— Да, можно сказать и так. Позволите вас проводить, мисс Анна?
И встаёт, серьёзно протянув ей руку. А я едва сдерживаю слёзы, глядя на эту картину. В груди щемит так сильно, что кажется, будто сердце вот-вот перестанет биться.
Многоликая, почему всё так сложно?!
Аннабель величественно кивает, протягивая отцу ладонь и заливисто хохочет, когда вместо этого он подхватывает её на руки и легко кружит, а затем сажает на плечо, поворачиваясь ко мне. И в этот момент они так похожи, что мне трудно держать лицо, глядя на одинаковые улыбки и практически идентичные волосы и глаза.
Понимаю, что сходство, хоть и отдалённое, заметит любой, кто увидит их слишком близко и тут же подгоняю, направляя в гостиную и отчаянно надеясь, что по пути мы не встретим никого из слуг.
Время, проведённое за чаем, пролетает совершенно незаметно. Я впервые за долгое время искренне смеюсь, наслаждаясь подобием семейного счастья, и отчётливее, чем когда-либо ещё, понимаю, как всё могло бы быть, не случись в моей жизни наглых, бессердечных оборотней из Клана Лис.
Аннабель, словно, чувствуя что-то на подсознательном уровне, тянется к Вархану, и я снова мучаюсь сомнениями, не зная, что делать дальше. Рассказать ему правду, дав шанс на общение с дочерью? Хранить тайну дальше, чтобы никому и в голову не пришло задавать неудобные вопросы и как-то угрожать моему маленькому солнышку?
К счастью, Вархана вызывают на работу, прекращая мою пытку, и я, отправив Аннабель к няне, провожаю его к двери. Между нами снова разливается напряжение, которое, кажется, можно потрогать руками.
— Я зайду завтра ненадолго? – спрашивает Рыжий, остановившись на пороге, а я просто не могу ему отказать, и обречённо киваю, хотя с языка рвётся вопрос: “Зачем?!”
Зачем это всё, если продолжения всё равно не будет?! Зачем давать мне надежду, что он также, как и раньше, испытывает ко мне что-то, скучает? Его поцелуй, там, на крыльце, был совершенно крышесносным, но со стороны Рыжего это просто порыв. Попытка на миг окунуться в прошлое, вспомнить, а так ли всё это было, как отпечаталось в памяти? Ведь больше ни словом, ни взглядом, он не показывает, что что-то ко мне испытывает. А я…
Я снова тону в водовороте воскресших эмоций. Снова извожу себя сомнениями и злюсь, злюсь, злюсь… На Вархана, на себя, на злодейку-судьбу, а особенно – на лис, что своей жадностью испортили мне жизнь.
До самого вечера витаю в облаках, прокручивая мысленно все события сегодняшнего дня, а затем от Фарна приходит письмо, которое окончательно меня отрезвляет.
“Надеюсь, свобода не ударила тебе в голову, и ты не забыла о том, зачем, вообще, поехала в Сойфир до окончания траура, Саманта? Выбирай мужа с умом. Помни, что любой из простых жителей Сойфира будет под угрозой, ведь вряд ли что-то сможет противопоставить лисам. Как и прежде, я настаиваю, чтобы ты выбрала одного из волков. У меня есть хороший знакомый в их Клане. Его пара погибла, оставив с маленьким ребёнком на руках, и он согласен обсудить договорной брак, при условии, что ты будешь хорошо относиться к его сыну, и не потребуешь от него самого любви, дать которую он тебе не способен. Завтра он просит тебя о встрече. Постарайся не быть букой и произвести на него хорошее впечатление. Это в твоих же интересах. Арея передаёт тебе привет. С любовью и уважением, Фарн”.
Я долго смотрю на расплывающиеся строчки и бездумно вожу пальцами по дорогой бумаге, загоняя несбыточные надежды как можно глубже. Помощник прав. Ещё ничего не закончилось, а я уже мысленно возвожу воздушные замки и радуюсь свободе, которая может в любой миг помахать мне крылом.
Договор, что я заключила с Катаром, оказался с подвохом. Только в случае смерти одной из сторон, притом, не от руки супруга, в нём оговорён срок в три месяца, за время которого обязательства по этому контракту должны быть взяты на себя кем-то другим или окончательно расторгнуты.
Само собой, второй вариант не для меня. Даже предложение отдать всё, что у меня есть, лисы не примут. Потому что им нужны не просто мои деньги, патенты, возможности, не только корабли моего отца, но и моё имя. Возможность и дальше раскидывать щупальца под его прикрытием. С этой точки зрения им выгоден первый вариант: снова выдать меня замуж за другого члена стаи, и абсолютно ничего не менять в сложившемся порядке вещей.
И вот тут я и нашла лазейку. По сути, этот договор сродни брачному. И, если я выйду замуж раньше, чем лисы опомнятся, взяв его за основу при проведении обряда, то не только смогу внести в него дополнительные пункты, но и сохраню за собой относительную свободу.
Конечно, план шаткий, но другого нет и не будет. Поэтому и супруга мне нужно выбирать умом, а не сердцем. Того, кто станет непреодолимой преградой для лис, имея поддержку Клана или влиятельной семьи за спиной. Того, кому, как и мне, будет выгодно такое сотрудничество.
Само собой, что в глубине души я хочу на его месте видеть Вархана, но понимаю, что при всей его силе и возможностях, он вряд ли сможет защитить нас с Аннабель от гнева целого Клана. А допустить, чтобы Рыжий пострадал, я просто не могу. Это не его война.
Глава 7
Именно поэтому на следующий день я тщательно привожу себя в порядок и, впервые за пять лет, долго стою у зеркала, всматриваясь в своё лицо. Удивительно, но оно почти не изменилось. Добавилось несколько тонких морщинок на лбу и в уголках глаз, да короткие, заметные лишь при определённом освещении и полном отсутствии косметики, белёсые шрамы от когтей Катара на щеке.
В своё время, муж не позволил их свести с помощью зелий, а делать это теперь сложно, долго и бессмысленно – слишком много времени прошло, да и жить они мне не мешают. Скорее, напоминают о том, что всё имеет свою цену.
Волосы у меня теперь короче, а талия, всем на зависть, тоньше. Словно, возраст больше не имеет надо мной силы, разве что, тяжестью оседает в глубине моих глаз, выдавая горечь разочарований и потерь.
Я разглаживаю складки на очередном траурном платье и долго верчу в руках гребень с вуалью, а затем решительно откладываю его в сторону. Почему-то сегодня мне не хочется прятаться за тёмным кружевом, демонстрируя скорбь, которую я совсем не испытываю.
Подумав, заплетаю волосы в пышную косу, украшая её мелкими цветами камелии – они вполне компенсируют отсутствие вуали, ведь на языке цветов говорят о бескрайней печали. А то, что грущу я не о потере мужа-тирана, никому знать не обязательно.
Перед тем, как уйти на встречу с возможным женихом, захожу к Аннабель, которая рисует у себя в комнате под присмотром няни. Анна довольно усидчивый ребёнок, и я с радостью иду навстречу, если она проявляет к чему-нибудь интерес, будь то желание научиться читать, вышивать или мастерить поделки.
Часто она прибегает в мою лабораторию и с интересом перебирает травы для зелий, интересуясь их свойствами и происхождением. Тогда, забыв обо всём, я сочиняю яркие истории о том, откуда взялась та или иная травинка, или как появился на свете красивый цветок. И моя искорка с удовольствием слушает их, приоткрыв рот и подперев щеку ладошкой, а затем фантазирует вместе со мной, с каждым разом всё больше заполняя подробностями придуманный нами мир.
— Какая ты красивая! – с восхищением выдыхает Анна, а я улыбаюсь, потому что знаю, что она действительно так считает. – Хочу быть, как ты, когда вырасту!
