Доминика слишком сильно любит себя. Это не эгоизм, она так выросла, как майская роза, в любви, заботе и поклонении. Для неё это в порядке вещей и, кажется, она искренне не понимает таких людей, как я или Наташка. Иной раз думаю, что у неё и правда нет сердца... Счастливая женщина. Чувства всё правда портят".
Вспоминаю суровое лицо Романа.
Ещё полгода назад я бы вцепилась ногтями ему в лицо за такое обращение как сегодня, несмотря на то, что оно оправданно. Сейчас же я терпеливо сношу его. Не только потому, что мне хорошо за это платят, к сожалению.
Мыслями возвращаюсь к заклятой подруге.
"А Наташка? Что она забыла у Доминики? Неужели та рассказала ей, что я у неё работала? Нет, вряд ли... Слишком удивлённое лицо у Наташки было. Не похоже, что она была готова к моему появлению... "
С прискорбием понимая, что загадок меньше не становится, я принимаюсь за работу. Она сама себя не сделает, и мне не хочется брать её домой.
Возвращаюсь с работы я довольно рано, часов в шесть. Сегодня Роман Игоревич не дал мне никаких дополнительных заданий. Видимо, посчитал, что нагоняя мне хватило.
Мы вообще больше не пересекались в течение дня. И в пол шестого от него пришло сухое сообщение: "Езжайте домой, на сегодня всё".
Плюхаюсь на постель, даже не раздеваясь. Несколько минут лежу, глядя в потолок. Квартиру я не меняла даже когда получила внушительный аванс. Получила я его, кстати, крайне рано, мне кажется даже раньше, чем другие сотрудники компании, что наталкивает меня на мысль о взятке, которую мне сунули лишь бы я согласилась.
Странно, всё это очень странно. Я называю Аверьянова Романом Игоревичем, он тоже обращается ко мне на "вы". Во всём нашем общении сквозит сухость и строгость. Так где же обещанное "мы всё равно будем вместе"? Может он забыл о своих планах на меня или решил больше не тратить на это время и силы? Или просто поменял тактику?
Я никак не могу его понять. Ни раньше, ни сейчас.
Со вздохом переворачиваюсь на живот и утыкаюсь носом в подушку. Мои чувства никуда не исчезли. Более того, они почему-то стали ещё сильнее. Глупое-глупое сердце.
Когда я захожу в компьютер, а затем на электронную почту, внутри что-то екает, и сердце начинает лупить в груди как сумасшедшее. Меня немного лихорадит, пальцы леденеют.
Увидев новое сообщение, застываю. Стоило каждый день заходить сюда и мониторить, чтобы через несколько недель он написал снова?
"Дорогуша, я грущу. Почему не отвечаешь?.. "
От этих слов ледяная змейка морозит спину. Смахиваю выступивший над губой пот и, сцепив руки в кулаки, зажмуриваюсь.
"Я не боюсь. Не боюсь. Не боюсь. Мне не страшно".
Наивные попытки убедить себя в этом заканчиваются неудачей. Я боюсь так сильно, что нет сил встать с кресла. В который раз мне хочется сделать что-то сегодня с компьютером: разбить или плеснуть в него воды. Или лучше просто забыть адрес почты? И пустить всё на самотёк?
"Кто бы это ни был, он знает моё прошлое. И узнал электронный адрес. Что мешает ему найти номер моего телефона?"
Отчаянно мотаю головой. Это какая-то шутка? Если да, то очень не смешная. И если это Роман Игоревич продолжает свои игры таким образом, то я убью его.
"А если нет?" - неприятный холодок леденит солнечное сплетение, а сердце, кажется, проваливается куда-то в желудок.
Есть лишь один способ узнать это. Ответить на сообщение.
Руки дрожат над клавиатурой. Но я, сцепив зубы, упрямо смотрю в монитор ноутбука. Наивная. Словно от моего взгляда он расплавится или буквы поменяют места, и эти страшные для меня фразы превратятся в обычные, ничего не значащие предложения.
Я даже зажмуриваюсь. Но когда открываю глаза, все остается по-прежнему.
«Глупая девчонка».
Что мне ему написать? «Привет, как дела»? «Кто ты и какого хрена тебе надо»?
И то, и то, кажется, совершенно не подходит…
Телефон взрывается настойчивой пронзительной трелью, так что я подскакиваю на кресле. И с невольным страхом прикладываю руку к груди, желая успокоить бешено бьющееся сердце. И лишь после того, как осознаю, кто звонит, чувствую, как когтистая рука ужаса ослабляет свою хватку и дышать становится легче.
Я скоро совсем параноиком стану. Ведь эта мелодия стоит лишь на одном человеке, я не узнала ее лишь потому, что находилась под властью страха. А сейчас мне так не хочется брать трубку, но… в мои обязанности входит отвечать не позже третьего гудка.
Прикрываю глаза, устало выдыхаю и беру телефон.
- Слушаю, - с неохотой отвечаю.
- Долго! – резко произносит Роман Игоревич. - Вы там уснули что ли?
- Извините, - цежу сквозь зубы.
– Мне нужно, чтобы вы приехали ко мне. Оденьтесь приличнее, у нас будет ужин.
Вместо ответа жму на красную кнопку, сбрасывая разговор, и со стоном бросаю телефон на кровать. В моем ежедневнике не было этой встречи, значит Роману Игоревичу позвонил кто-то по личному телефону. Иногда я жалею, что согласилась на эту чертову работу. Кажется, будто контракт был заключен с дьяволом, которому я продала не только свою душу, но и свое тело, свое время, себя… всю. Полностью.
Бросаю настороженный взгляд на ноутбук.
«Нет, Адель, так нельзя… Не вылезет же он оттуда с ножом!»
Резко встаю с кресла. Надо собираться и как можно быстрее ехать к этому гав… Роману Игоревичу. А маньяк, кем бы он ни был… Подождет. С ним я разберусь позже. Главное сейчас – не схлопотать второй выговор за день.
- Вы уверены, что ваша одежда уместна для такого мероприятия? – Роман Игоревич проходится по мне пристальным взглядом.
Хочется сказать ему, что не стоит говорить такое человеку, который завязывает его галстук. Придушить ведь могу нечаянно. Но вместо этого я лучезарно улыбаюсь, осторожными движениями последний раз поправляю его галстук и разглаживаю лацканы его темно-синего пиджака:
- По-моему, вполне уместное. Вы же не предупреждали, какого рода это мероприятие… Деловой ужин или вечеринка? Неужели слишком откровенно? - невинно интересуюсь у Романа Игоревича.
Он ничего не отвечает, отворачивается, и я кожей чувствую его недовольство.
Кидаю быстрый взгляд в зеркало, висящее на стене. Короткое светлое платье в стразах стоит столько, что на эти деньги я могу питаться весь год. Глубокий V-образный вырез открывает вид на аппетитные полушария груди. Такой же вырез красуется снизу. На шее блестит полоска ожерелья. Сверкающие босоножки дополняют образ.
Да, образ не слишком подходит для делового ужина, да, оно яркое, но мне было сказано принарядиться! И я принарядилась. Что ему ещё не нравится, не пойму?
Пожимаю плечами, поправляя высокий хвост, в который собрала волосы. Проверяю макияж, подкрашиваю губы алой помадой. Выгляжу шикарно, тут уж ничего не скажешь. А он путь дальше дуется.
На самом деле я знаю, что надо было бы одеться скромнее. Но ничего не поделаешь, раз мне захотелось немного подразнить босса. Да, я хожу по краю, но он сам виноват – вызвал меня, утром не скорректировав мои планы. Так что пусть наслаждается моей ослепительностью.
Раньше я не могла себе такого позволить. Что ж, все меняется. К лучшему или худшему – узнаю в любом случае. Да, деньги давно перестали быть мерилом счастья в моей голове.
Улыбнувшись своему отражению, резко поворачиваюсь и сбиваю рукой вазу с тумбочки. Как в замедленной съёмке вижу, что эта дорогущая штуковина падает на пол и разбивается. Застываю, леденея, не в силах двигаться или соображать.
В голове бьется лишь паническое: «что я наделала!»
Слышу за спиной тяжёлый вздох.
- Этой вазе триста лет, - безо всякого выражения произносит Роман Игоревич. - Не волнуйтесь, я пришлю горничную, чтобы убрала. А вам вышлю счёт.
Не волноваться? Не волноваться?! Я даже представить себе не могу, сколько она стоит! И какую неустойку за это мне придётся заплатить!
Молча смотрю на Аверьянова, хлопаю глазами. Впервые мне нечего ему ответить. Настроение стремительно катится в пропасть.
- Я... Я...
Роман Игоревич морщится и отрывисто бросает:
- Всё потом. Поехали, Сергеев ждёт.
Передвигаю непослушными ногами, следуя за мрачной фигурой босса.
«Черт побери… Как же теперь быть?..»
Кто такой Сергеев я узнаю по дороге. Оказывается, что этот бизнесмен - друг Румына, которому тот обещал модель для съёмок в рекламе. Это объясняет, почему тот позвонил Роману Игоревичу напрямую.
Информацию об этом впихивает мне босс, пока мы едем в его машине. Я все еще ошеломлена случившимся ранее, поэтому молча заношу все в электронный ежедневник. На подкорке сознания крутится вопрос: «сколько я буду расплачиваться за нее?»
Внезапно Роман Игоревич кладет руку мне на коленку. Я вздрагиваю – прикосновение обжигает даже через тонкий капрон, - и пытаюсь отодвинуться. Прошли те времена, когда он мог меня касаться.
Кидаю на него косой взгляд. Роман Игоревич выглядит спокойным, безмятежно улыбается мне. От этой улыбки холодок пробегает по спине. Черт побери, я знаю эту улыбку. Он явно что-то задумал.
Босс напоследок сжимает коленку и тихо произносит:
- Не волнуйся ни о чем. Ваза – это такая ерунда… Я помогу тебе расплатиться за нее.
Прикрываю глаза и отворачиваюсь к окну. Почему у меня возникает отчетливое ощущение, что я попала?..
Больше мы о разбитой вазе не заговариваем. Во-первых, - некогда, а во-вторых, есть ли смысл снова обсуждать уже решенное? По крайней мере, так я думаю, исходя из слов Романа Игоревича.
Когда мы заходим в ресторан, то заказчик уже там, ждет нас.
Владислав Валерьевич Сергеев оказывается импозантным мужчиной лет сорока. Он очень ухожен, сразу видно - при деньгах. Тёмно-каштановые волосы на висках уже посеребрила седина, серые глаза смотрят хищно и цепко. Когда мы приходим в ресторан, он улыбается и отодвигает для меня стул. Однако я замечаю, что его улыбка не затрагивает взгляд, который остаётся таким же холодным, как и был. Он выглядит интеллигентно: правильные черты лица, хорошая одежда. Впечатление немного портит ястребиный нос с горбинкой, тонкие губы, и подбородок с ямочкой. Кажется, давным-давно я читала книгу по физиогномике. Там говорилось, что все это символизирует злопамятность, зависть и склонность к ревности. Что ж, будем надеяться, что вычитанное мной – всего лишь теория.
- Какую даму ты сегодня привёл, - Сергеев усаживается с левой стороны, мельком осматривая мой наряд. Перевожу взгляд на Романа Игоревича - тот выглядит не слишком довольным и сразу же переводит разговор в деловое русло, параллельно делая заказ у официантки. Сергеев с явным удовольствием подхватывает разговор. Речь идёт о девушках-моделях, которых мы должны ему предоставить.
- Мне нужны холодные надменные лица, - произносит Владислав. - Я приготовил такой товар - закачаешься! Он будет востребован как у девушек с параметрами девяносто-шестьдесят-девяносто, так и у обычных домохозяек...
Он размахивает руками, явно воодушевлённый своими идеями. Смотрится, кстати, крайне забавно, ведь мне всегда казалось, что мужчина с такими холодными глазами и холеной внешностью может думать лишь о прибыли. Но Сергеев заводит разговор о том, где его настигла идея создать одежду, которая будет по нраву девушкам разных форм и размеров, а ещё делает уклон на то, какие материалы будут использоваться при их создании. Я вижу, как его глаза загораются, они уже не кажутся мне такими холодными...
- Адель Александровна! - звучит резкий голос Романа Игоревича, и я вздрагиваю, понимая, что заслушалась. Перевожу непонимающий взгляд на него, и холодею, осознавая, какими острыми кажутся сейчас его глаза. Как льдинки, только зелёного цвета.
- Берите планшет и записывайте! - чеканит Роман Игоревич каждое слово.
- Да, конечно... - бормочу, судорожными движениями открывая сумочку. К моей досаде оттуда вываливается планшет и падает прямо под стол.
- О, ничего-ничего, я помогу! - Сергеев со смешком наклоняется, и в следующий момент я каменею, чувствуя его ладонь у себя на бедре.
"Что делать? Сказать об этом Роману? Или закричать? В обоих случаях разгорится скандал, и мы потеряем заказчика... А если шеф увидит это и поймёт, что я молчу, то подумает, что мне это нравится!"
Резко сбрасываю наглую руку, а Сергеев, как будто бы ничего не было, с улыбкой достаёт мой планшет.
- Рад был помочь, - мурлычет он.
"Вот гад! " - думаю я и бросаю осторожный взгляд на Романа Игоревича. Он всё ещё кажется недовольным, но, похоже, ничего не заметил.
Тихо выдыхаю и приступаю к своей работе.
После ужина мы собираемся домой. Разговор получился продуктивным, Роман Игоревич заключил выгодный контракт с Сергеевым, но почему я чувствую себя так безрадостно? Усталость окутывает меня плотным облаком так, что даже дышать становится тяжелее. Я хочу быстрее домой, снять с себя все эти тряпки и завалиться спать. Так надоело растягивать губы в вышколенной улыбке, делая вид, что мне нравится собеседник. Отнюдь.
Сергеев, конечно, богатый человек и заказ с ним сулит нашей организации новые перспективы. Но я все еще помню его ладонь на своем бедре, хитрую улыбку человека, который точно знает, что делает. От этого впечатление портится.
- … значит завтра жду вас в свой офис, - голос Романа Игоревича приводит меня в чувство, и я более пристально вслушиваюсь в то, что он говорит. – Выберете моделей по своему вкусу, у нас большой каталог…
- Конечно, - расплывается в очередной улыбке Сергеев. – Кстати, мне очень приглянулась ваша помощница. Адель… - обращается он ко мне, протягивая руку к моей руке, и я с неохотой подчиняюсь, а затем цежу сквозь зубы:
- … Александровна.
- Да-да, конечно, Адель Александровна, - Владислав целует мне руку, смотрит исподлобья, а я совершенно не могу понять, к чему он клонит. Поэтому следующее, что он произносит, шокирует настолько, что я едва могу пошевелиться: - Я бы хотел, чтобы вы стали одной из моделей, которые представят коллекцию на моем подиуме в Милане.
Вот это номер.
Перевожу взгляд на Романа Игоревича, который смотрит на него, широко раскрыв глаза. Даже немного смешно становится от того, каким растерянным он выглядит.
- Вы, конечно, можете отказаться, я не заставляю… - Сергеев так сокрушенно вздыхает, что мне приходится обратить на него внимание. – Но я буду очень расстроен. Ваше лицо – это произведение искусства, я не могу упустить такую красоту, и будет очень жаль, если у нас ничего не получится…
Судорожно пытаюсь что-то придумать, но в голову ничего не приходит. Ясно понимаю, что слова Сергеева – ловушка, над которой занесена моя нога. Глупо будет предполагать, что он ограничится лишь одной рукой на колене, если я соглашусь.
С другой стороны… Договор подписан лишь на словах. Ему ничего не стоит разорвать соглашение, которое не было фактически подписано. Вот что висит в воздухе между всеми нами. Вот то, к чему он мягко подводит нас с Романом Игоревичем.
- Все в порядке, - наконец медленно произношу я. – Буду рада помочь вам.
Лицо Сергеева озаряется ослепительной улыбкой, а Роман Игоревич, наоборот, мрачнеет. Но сказать ничего не может. Мне остается лишь догадываться о том, какой будет его реакция, когда мы останемся наедине.
- Прекрасно, - отрывисто произносит он.
Вспоминаю суровое лицо Романа.
Ещё полгода назад я бы вцепилась ногтями ему в лицо за такое обращение как сегодня, несмотря на то, что оно оправданно. Сейчас же я терпеливо сношу его. Не только потому, что мне хорошо за это платят, к сожалению.
Мыслями возвращаюсь к заклятой подруге.
"А Наташка? Что она забыла у Доминики? Неужели та рассказала ей, что я у неё работала? Нет, вряд ли... Слишком удивлённое лицо у Наташки было. Не похоже, что она была готова к моему появлению... "
С прискорбием понимая, что загадок меньше не становится, я принимаюсь за работу. Она сама себя не сделает, и мне не хочется брать её домой.
***
Возвращаюсь с работы я довольно рано, часов в шесть. Сегодня Роман Игоревич не дал мне никаких дополнительных заданий. Видимо, посчитал, что нагоняя мне хватило.
Мы вообще больше не пересекались в течение дня. И в пол шестого от него пришло сухое сообщение: "Езжайте домой, на сегодня всё".
Плюхаюсь на постель, даже не раздеваясь. Несколько минут лежу, глядя в потолок. Квартиру я не меняла даже когда получила внушительный аванс. Получила я его, кстати, крайне рано, мне кажется даже раньше, чем другие сотрудники компании, что наталкивает меня на мысль о взятке, которую мне сунули лишь бы я согласилась.
Странно, всё это очень странно. Я называю Аверьянова Романом Игоревичем, он тоже обращается ко мне на "вы". Во всём нашем общении сквозит сухость и строгость. Так где же обещанное "мы всё равно будем вместе"? Может он забыл о своих планах на меня или решил больше не тратить на это время и силы? Или просто поменял тактику?
Я никак не могу его понять. Ни раньше, ни сейчас.
Со вздохом переворачиваюсь на живот и утыкаюсь носом в подушку. Мои чувства никуда не исчезли. Более того, они почему-то стали ещё сильнее. Глупое-глупое сердце.
***
Когда я захожу в компьютер, а затем на электронную почту, внутри что-то екает, и сердце начинает лупить в груди как сумасшедшее. Меня немного лихорадит, пальцы леденеют.
Увидев новое сообщение, застываю. Стоило каждый день заходить сюда и мониторить, чтобы через несколько недель он написал снова?
"Дорогуша, я грущу. Почему не отвечаешь?.. "
От этих слов ледяная змейка морозит спину. Смахиваю выступивший над губой пот и, сцепив руки в кулаки, зажмуриваюсь.
"Я не боюсь. Не боюсь. Не боюсь. Мне не страшно".
Наивные попытки убедить себя в этом заканчиваются неудачей. Я боюсь так сильно, что нет сил встать с кресла. В который раз мне хочется сделать что-то сегодня с компьютером: разбить или плеснуть в него воды. Или лучше просто забыть адрес почты? И пустить всё на самотёк?
"Кто бы это ни был, он знает моё прошлое. И узнал электронный адрес. Что мешает ему найти номер моего телефона?"
Отчаянно мотаю головой. Это какая-то шутка? Если да, то очень не смешная. И если это Роман Игоревич продолжает свои игры таким образом, то я убью его.
"А если нет?" - неприятный холодок леденит солнечное сплетение, а сердце, кажется, проваливается куда-то в желудок.
Есть лишь один способ узнать это. Ответить на сообщение.
Прода от 17.02.2023, 15:14
Руки дрожат над клавиатурой. Но я, сцепив зубы, упрямо смотрю в монитор ноутбука. Наивная. Словно от моего взгляда он расплавится или буквы поменяют места, и эти страшные для меня фразы превратятся в обычные, ничего не значащие предложения.
Я даже зажмуриваюсь. Но когда открываю глаза, все остается по-прежнему.
«Глупая девчонка».
Что мне ему написать? «Привет, как дела»? «Кто ты и какого хрена тебе надо»?
И то, и то, кажется, совершенно не подходит…
Телефон взрывается настойчивой пронзительной трелью, так что я подскакиваю на кресле. И с невольным страхом прикладываю руку к груди, желая успокоить бешено бьющееся сердце. И лишь после того, как осознаю, кто звонит, чувствую, как когтистая рука ужаса ослабляет свою хватку и дышать становится легче.
Я скоро совсем параноиком стану. Ведь эта мелодия стоит лишь на одном человеке, я не узнала ее лишь потому, что находилась под властью страха. А сейчас мне так не хочется брать трубку, но… в мои обязанности входит отвечать не позже третьего гудка.
Прикрываю глаза, устало выдыхаю и беру телефон.
- Слушаю, - с неохотой отвечаю.
- Долго! – резко произносит Роман Игоревич. - Вы там уснули что ли?
- Извините, - цежу сквозь зубы.
– Мне нужно, чтобы вы приехали ко мне. Оденьтесь приличнее, у нас будет ужин.
Вместо ответа жму на красную кнопку, сбрасывая разговор, и со стоном бросаю телефон на кровать. В моем ежедневнике не было этой встречи, значит Роману Игоревичу позвонил кто-то по личному телефону. Иногда я жалею, что согласилась на эту чертову работу. Кажется, будто контракт был заключен с дьяволом, которому я продала не только свою душу, но и свое тело, свое время, себя… всю. Полностью.
Бросаю настороженный взгляд на ноутбук.
«Нет, Адель, так нельзя… Не вылезет же он оттуда с ножом!»
Резко встаю с кресла. Надо собираться и как можно быстрее ехать к этому гав… Роману Игоревичу. А маньяк, кем бы он ни был… Подождет. С ним я разберусь позже. Главное сейчас – не схлопотать второй выговор за день.
***
- Вы уверены, что ваша одежда уместна для такого мероприятия? – Роман Игоревич проходится по мне пристальным взглядом.
Хочется сказать ему, что не стоит говорить такое человеку, который завязывает его галстук. Придушить ведь могу нечаянно. Но вместо этого я лучезарно улыбаюсь, осторожными движениями последний раз поправляю его галстук и разглаживаю лацканы его темно-синего пиджака:
- По-моему, вполне уместное. Вы же не предупреждали, какого рода это мероприятие… Деловой ужин или вечеринка? Неужели слишком откровенно? - невинно интересуюсь у Романа Игоревича.
Он ничего не отвечает, отворачивается, и я кожей чувствую его недовольство.
Кидаю быстрый взгляд в зеркало, висящее на стене. Короткое светлое платье в стразах стоит столько, что на эти деньги я могу питаться весь год. Глубокий V-образный вырез открывает вид на аппетитные полушария груди. Такой же вырез красуется снизу. На шее блестит полоска ожерелья. Сверкающие босоножки дополняют образ.
Да, образ не слишком подходит для делового ужина, да, оно яркое, но мне было сказано принарядиться! И я принарядилась. Что ему ещё не нравится, не пойму?
Пожимаю плечами, поправляя высокий хвост, в который собрала волосы. Проверяю макияж, подкрашиваю губы алой помадой. Выгляжу шикарно, тут уж ничего не скажешь. А он путь дальше дуется.
На самом деле я знаю, что надо было бы одеться скромнее. Но ничего не поделаешь, раз мне захотелось немного подразнить босса. Да, я хожу по краю, но он сам виноват – вызвал меня, утром не скорректировав мои планы. Так что пусть наслаждается моей ослепительностью.
Раньше я не могла себе такого позволить. Что ж, все меняется. К лучшему или худшему – узнаю в любом случае. Да, деньги давно перестали быть мерилом счастья в моей голове.
Улыбнувшись своему отражению, резко поворачиваюсь и сбиваю рукой вазу с тумбочки. Как в замедленной съёмке вижу, что эта дорогущая штуковина падает на пол и разбивается. Застываю, леденея, не в силах двигаться или соображать.
В голове бьется лишь паническое: «что я наделала!»
Слышу за спиной тяжёлый вздох.
- Этой вазе триста лет, - безо всякого выражения произносит Роман Игоревич. - Не волнуйтесь, я пришлю горничную, чтобы убрала. А вам вышлю счёт.
Не волноваться? Не волноваться?! Я даже представить себе не могу, сколько она стоит! И какую неустойку за это мне придётся заплатить!
Молча смотрю на Аверьянова, хлопаю глазами. Впервые мне нечего ему ответить. Настроение стремительно катится в пропасть.
- Я... Я...
Роман Игоревич морщится и отрывисто бросает:
- Всё потом. Поехали, Сергеев ждёт.
Передвигаю непослушными ногами, следуя за мрачной фигурой босса.
«Черт побери… Как же теперь быть?..»
***
Кто такой Сергеев я узнаю по дороге. Оказывается, что этот бизнесмен - друг Румына, которому тот обещал модель для съёмок в рекламе. Это объясняет, почему тот позвонил Роману Игоревичу напрямую.
Информацию об этом впихивает мне босс, пока мы едем в его машине. Я все еще ошеломлена случившимся ранее, поэтому молча заношу все в электронный ежедневник. На подкорке сознания крутится вопрос: «сколько я буду расплачиваться за нее?»
Внезапно Роман Игоревич кладет руку мне на коленку. Я вздрагиваю – прикосновение обжигает даже через тонкий капрон, - и пытаюсь отодвинуться. Прошли те времена, когда он мог меня касаться.
Кидаю на него косой взгляд. Роман Игоревич выглядит спокойным, безмятежно улыбается мне. От этой улыбки холодок пробегает по спине. Черт побери, я знаю эту улыбку. Он явно что-то задумал.
Босс напоследок сжимает коленку и тихо произносит:
- Не волнуйся ни о чем. Ваза – это такая ерунда… Я помогу тебе расплатиться за нее.
Прикрываю глаза и отворачиваюсь к окну. Почему у меня возникает отчетливое ощущение, что я попала?..
Прода от 21.02.2023, 14:44
***
Больше мы о разбитой вазе не заговариваем. Во-первых, - некогда, а во-вторых, есть ли смысл снова обсуждать уже решенное? По крайней мере, так я думаю, исходя из слов Романа Игоревича.
Когда мы заходим в ресторан, то заказчик уже там, ждет нас.
Владислав Валерьевич Сергеев оказывается импозантным мужчиной лет сорока. Он очень ухожен, сразу видно - при деньгах. Тёмно-каштановые волосы на висках уже посеребрила седина, серые глаза смотрят хищно и цепко. Когда мы приходим в ресторан, он улыбается и отодвигает для меня стул. Однако я замечаю, что его улыбка не затрагивает взгляд, который остаётся таким же холодным, как и был. Он выглядит интеллигентно: правильные черты лица, хорошая одежда. Впечатление немного портит ястребиный нос с горбинкой, тонкие губы, и подбородок с ямочкой. Кажется, давным-давно я читала книгу по физиогномике. Там говорилось, что все это символизирует злопамятность, зависть и склонность к ревности. Что ж, будем надеяться, что вычитанное мной – всего лишь теория.
- Какую даму ты сегодня привёл, - Сергеев усаживается с левой стороны, мельком осматривая мой наряд. Перевожу взгляд на Романа Игоревича - тот выглядит не слишком довольным и сразу же переводит разговор в деловое русло, параллельно делая заказ у официантки. Сергеев с явным удовольствием подхватывает разговор. Речь идёт о девушках-моделях, которых мы должны ему предоставить.
- Мне нужны холодные надменные лица, - произносит Владислав. - Я приготовил такой товар - закачаешься! Он будет востребован как у девушек с параметрами девяносто-шестьдесят-девяносто, так и у обычных домохозяек...
Он размахивает руками, явно воодушевлённый своими идеями. Смотрится, кстати, крайне забавно, ведь мне всегда казалось, что мужчина с такими холодными глазами и холеной внешностью может думать лишь о прибыли. Но Сергеев заводит разговор о том, где его настигла идея создать одежду, которая будет по нраву девушкам разных форм и размеров, а ещё делает уклон на то, какие материалы будут использоваться при их создании. Я вижу, как его глаза загораются, они уже не кажутся мне такими холодными...
- Адель Александровна! - звучит резкий голос Романа Игоревича, и я вздрагиваю, понимая, что заслушалась. Перевожу непонимающий взгляд на него, и холодею, осознавая, какими острыми кажутся сейчас его глаза. Как льдинки, только зелёного цвета.
- Берите планшет и записывайте! - чеканит Роман Игоревич каждое слово.
- Да, конечно... - бормочу, судорожными движениями открывая сумочку. К моей досаде оттуда вываливается планшет и падает прямо под стол.
- О, ничего-ничего, я помогу! - Сергеев со смешком наклоняется, и в следующий момент я каменею, чувствуя его ладонь у себя на бедре.
"Что делать? Сказать об этом Роману? Или закричать? В обоих случаях разгорится скандал, и мы потеряем заказчика... А если шеф увидит это и поймёт, что я молчу, то подумает, что мне это нравится!"
Резко сбрасываю наглую руку, а Сергеев, как будто бы ничего не было, с улыбкой достаёт мой планшет.
- Рад был помочь, - мурлычет он.
"Вот гад! " - думаю я и бросаю осторожный взгляд на Романа Игоревича. Он всё ещё кажется недовольным, но, похоже, ничего не заметил.
Тихо выдыхаю и приступаю к своей работе.
***
После ужина мы собираемся домой. Разговор получился продуктивным, Роман Игоревич заключил выгодный контракт с Сергеевым, но почему я чувствую себя так безрадостно? Усталость окутывает меня плотным облаком так, что даже дышать становится тяжелее. Я хочу быстрее домой, снять с себя все эти тряпки и завалиться спать. Так надоело растягивать губы в вышколенной улыбке, делая вид, что мне нравится собеседник. Отнюдь.
Сергеев, конечно, богатый человек и заказ с ним сулит нашей организации новые перспективы. Но я все еще помню его ладонь на своем бедре, хитрую улыбку человека, который точно знает, что делает. От этого впечатление портится.
- … значит завтра жду вас в свой офис, - голос Романа Игоревича приводит меня в чувство, и я более пристально вслушиваюсь в то, что он говорит. – Выберете моделей по своему вкусу, у нас большой каталог…
- Конечно, - расплывается в очередной улыбке Сергеев. – Кстати, мне очень приглянулась ваша помощница. Адель… - обращается он ко мне, протягивая руку к моей руке, и я с неохотой подчиняюсь, а затем цежу сквозь зубы:
- … Александровна.
- Да-да, конечно, Адель Александровна, - Владислав целует мне руку, смотрит исподлобья, а я совершенно не могу понять, к чему он клонит. Поэтому следующее, что он произносит, шокирует настолько, что я едва могу пошевелиться: - Я бы хотел, чтобы вы стали одной из моделей, которые представят коллекцию на моем подиуме в Милане.
Вот это номер.
Перевожу взгляд на Романа Игоревича, который смотрит на него, широко раскрыв глаза. Даже немного смешно становится от того, каким растерянным он выглядит.
- Вы, конечно, можете отказаться, я не заставляю… - Сергеев так сокрушенно вздыхает, что мне приходится обратить на него внимание. – Но я буду очень расстроен. Ваше лицо – это произведение искусства, я не могу упустить такую красоту, и будет очень жаль, если у нас ничего не получится…
Судорожно пытаюсь что-то придумать, но в голову ничего не приходит. Ясно понимаю, что слова Сергеева – ловушка, над которой занесена моя нога. Глупо будет предполагать, что он ограничится лишь одной рукой на колене, если я соглашусь.
С другой стороны… Договор подписан лишь на словах. Ему ничего не стоит разорвать соглашение, которое не было фактически подписано. Вот что висит в воздухе между всеми нами. Вот то, к чему он мягко подводит нас с Романом Игоревичем.
Прода от 24.02.2023, 22:47
Глава 5.
- Все в порядке, - наконец медленно произношу я. – Буду рада помочь вам.
Лицо Сергеева озаряется ослепительной улыбкой, а Роман Игоревич, наоборот, мрачнеет. Но сказать ничего не может. Мне остается лишь догадываться о том, какой будет его реакция, когда мы останемся наедине.
- Прекрасно, - отрывисто произносит он.
