– О, это мое упущение! – граф встал, замерев рядом с моим стулом, - позвольте представиться – Эжен Родерик Палломо, граф Карлеонский.
– И что же заставило шана графа похитить бастарда да еще желать взять ее в жены?
– Должен признаться, что именно ваше происхождение явилось тому причиной, Карэн, - неожиданно мягко пояснил граф Палломо. К сожалению, для тебя, ты истинная дочь своего отца. Настоящего отца, разумеется. Кровь матери практически ничего тебе не дала. Следовательно, ты маг, пусть и необученный. Не знаю, каким чудом тебе удалось пройти испытания, думаю, не обошлось без страшной семейной тайны твоего отца. Но сейчас ты должна мне помочь восстановить справедливость и помочь вернуть то, что принадлежит мне по праву рождения.
– Я могла бы спросить вас, что именно вы хотите вернуть, но спрошу то, что меня сейчас действительно волнует. Что будет, если я откажусь играть в ваши игры? Разумеется, я согласилась пойти с вами, но ничто не заставит меня стать вашей женой и участвовать в авантюрах.
– Малышка, ты даже не представляешь, на что способен человек на пути к своей цели, – граф напряженно застыл рядом со мной. В нем, казалось, не было ничего угрожающего, но все же это заставило меня внутренне сжаться, ожидая непонятно чего. Возможно, удара. Я слышала, что некоторые аристократы не гнушаются избивать женщин, которые от них зависят. – Я обещал не причинять тебе вреда, но сдержу свое слово, если ты будешь послушной.
Он остановился позади моего стула, и я застыла, не зная, чего ожидать. Почувствовала руки графа на своей голове, он медленно, не спеша распустил тугой узел, позволив волосам свободно упасть на плечи. Затем, склонился надо мной, прижавшись щекой к макушке головы, перебирая пальцами пряди, дыша на меня смесью чего-то приторно-сладкого, вызывающего тошноту.
– Прекрасна и невинна. Не многие смогут оценить твою прелесть, Карэн, и все же, думаю, что до того, как профосы доставят тебя в свою Цитадель, каждый из них успеет вкусить ее не один раз. Неужели ты хочешь достаться им, а не мне, малышка? Согласись стать моей женой, и я клянусь, что смогу тебя защитить.
– И я должна вам поверить? – я остро ощущала его присутствие, от мужчины шел жар и удушающий неприятный аромат, мне было неловко и неудобно рядом с ним, - вам, который склоняет меня к замужеству отвратительным шантажом?
– Боюсь, малышка, у меня нет иного выхода, - граф поцеловал меня в макушку и вернулся на свое место. Я незаметно выдохнула.
Я обычный человек и не предполагала, чем могла бы заинтересовать графа. Бесприданница, незаконнорожденная, к тому же, меня преследуют профосы и лишь вопрос времени, когда они смогут меня найти. Этот человек знает моего отца, настоящего отца. Скорее всего, ему известно, что тот был магом, следовательно, считает, что и я унаследовала эту силу. Но если и так, разве магией не нужно учиться управлять? И как это сделать, если владение магией сравни смертному приговору? Возможно, у меня и есть какая-то мифическая сила, но здесь и сейчас я чувствую себя беззащитной. И все же, графу придется открыть мне намного больше того, что он готов рассказать.
– Как женитьба на мне поможет вам вернуть то, что вы считаете несправедливо похищенным? – я приняла решение, но все же мне хотелось оттянуть момент, когда глядя в немигающие отстраненные глаза графа, мне придется сообщить о своем выборе.
– Не торопись, малышка, - улыбнулся Палломо, - с моей стороны было бы довольно неразумно посвящать тебя в детали плана. Слишком много поставлено на карту.
– Я не позволю сделать из себя слепую марионетку! – твердо произнесла я, однако голос дрогнул, немного, самую малость и этого хватило, чтобы породистое лицо графа осветила усмешка.
– Боюсь, что здесь твой выбор невелик. Либо ты станешь моей послушной куклой, либо твоя жизнь утратит для меня цену.
– Вы мерзавец, граф, - не сдержалась я. Хотелось выскочить из-за стола и бежать их этого дома, куда глаза глядят. Я знала, что в борьбе с графом у меня нет никаких шансов.
Вилка, которую граф держал в руках, сложилась пополам и сломалась. Сам же Родерик вперил в меня свой неприятный, вымораживающий до костей взгляд и тихо произнес:
– А вот это, малышка, ты зря. Я могу быть очень терпеливым. Даже милосердным. Но никогда, слышишь меня? Никогда не смей меня оскорблять. Иначе ты познакомишься с другой моей стороной, и она тебя не понравится. Будь благоразумна и смиренна, как положено жене, и тогда ты не пострадаешь.
Я была не в силах выдавить из себя ни слова, лишь надеялась, что по моему молчанию он решит, что его слова возымели действия. Что же, я согласна демонстрировать смирение и покорность. Пока не пойму, как мне выбраться из того, во что упрямо втягивает меня граф.
Комната на втором этаже была светлой и уютной, кровать призывно манила, а начавшийся снова дождь навевал грусть и тоску. Я снова разгладила на платье несуществующие складки и прикрыла глаза, прислушиваясь к барабанящим каплям, бьющим по крыше. В этот момент я серьезно жалела о том, что не родилась мужчиной, смелым и сильным, который бы ни колеблясь, воспользовался оружием и прорубил себе путь к спасению. Надежда на избавление постепенно угасала, а стрелки часов с каждой минутой приближали мою свадьбу. Не знаю, что заставило достопочтенного судью Довбира, преодолев сложный путь по размытым дожем дорогам, приехать сюда, что бы по его словам «скрепить два любящих сердца». От этой фразы мне захотелось кричать, впасть в истерику, что-то разбить. Но, видимо, следя за моей реакцией, граф поспешил взять меня за руку, крепко ее сжав. Это пожатие несло не успокоение, а угрозу. Скорее всего, граф был готов к моему неповиновению.
У меня оставался последний шанс избежать этого брака – сорвать свадьбу. Вряд ли достопочтенный судья решится провести церемонию, если невеста станет заявлять о своем несогласии принять обрушившееся на нее счастье.
В коридоре послышались шаги, и я тут же узнала нервную поступь графа. Неужели он сам решил сопроводить невесту в гостиную, наплевав на традиции?
Он вошел резко, без стука, осмотрел мой наряд, и в его взгляде промелькнуло одобрение.
– Прошу вас, моя дорогая, - протянув руку, он дождался, когда я вложу свои пальцы в его ладонь, и мы медленно начали спускаться в гостиную, где нас ожидал судья. Завидев нашу процессию, достопочтенный Довбир подскочил из глубокого кресла, стоящего напротив камина и засеменил к столу, где сейчас находился импровизированный алтарь, посвященный двуликому богу Зарину, представляющему женское и мужское начало. После того, как светская власть уничтожила магов, брак перестал закрепляться магически. И тогда, порывшись в древних источниках, мудрецы наши достойный выход из положения. Выбрали самое безобидное (по их мнению) и ранее не признаваемое божество, своим номинальным существованием никоим образом не несущее угрозу новому положению, назначили его хранителем семейных ценностей, а чтобы церемония была зрелищнее, добавили детали в виде алтаря и судьи, представлявшего новую власть. Таким образом, взаимодействие божественного и мирского должно было вселить в сознание брачующихся мысль о том, что их связь благословили на самом высоком уровне.
Замерев напротив судьи, я следила за манипуляциями, которые он производил на алтаре. Копоть свечей вызывала желание чихнуть, а порывистые действия полного низенького судьи могли бы вызвать улыбку, если бы в тот момент у меня были силы улыбаться.
– Все готово! – отчитался достопочтенный, раскрыв перед собой толстенный талмуд и выжидательно уставившись на нас. При этом он принял соответствующее случаю выражение лица – торжественно-пафосное.
– Я не согласна! – заявила я, глядя на судью. Достопочтенный Довбир, не меняя выражение лица, склонился над книгой, зачитывая вслух фразы на незнакомом языке. Никто не знал, для чего церемонию бракосочетания нужно было проводить именно на таллуге, которого практически никто не знал, однако, эта традиция насчитывала уже более ста лет.
– Я не согласна быть женой графа! – уже громче повторила я, отчего пальцы, все еще находящиеся в руке графа обожгло болью.
– Прошу вас, достопочтенный Довбир! Вы не можете игнорировать меня! - я с ужасом взирала на судью, который, не прерывая чтение, старательно делал вид, что все идет по плану.
– Дитя, ты не ведаешь, что говоришь! – отмахнулся от меня судья, казалось больше всего на свете увлеченный текстом талмуда.
– Замолчи, иначе пожалеешь! – не переставая сжимать пальцы, прошипел мне на ухо граф, крепче прижимая меня к себе.
– Умоляю вас, граф! – видя, что судье безразлично мое согласие, взмолилась я.
– Не смей мне перечить, маленькая дрянь! - захват стал такой силы, что казалось, у меня скоро треснут ребра.
Фарс под названием церемония бракосочетания продолжалась, на мой взгляд, бесконечно долго. К ее завершению у меня перед глазами расплывались круги, болела рука и бок. Завершив ее, достопочтенный низко поклонился графу, и, приняв из рук подоспевшего слуги увесистый мешочек с деньгами, поспешил нас покинуть.
Где-то далеко пророкотал гром, дождь с новой силой забарабанил в окно. Только когда экипаж с судьей покинул небольшой дворик и скрылся за густой растительностью, граф выпустил меня из рук и застыл напротив. Я ожидала гневных криков или оскорблений. Но все оказалось гораздо страшнее. Мгновение, и граф нанес резкий удар в грудь. Наверное, он бил не в полную силу, хотя боль заставила меня в тот же миг сложиться пополам и упасть на пол. Мужчина навис надо мной, осторожно взял двумя пальцами за подбородок и с пугающей мягкостью произнес:
– Мы же не будем портить твое очаровательное личико, правда? Не хотелось бы, чтобы начались пересуды. Имя новой графини Карлеонской должно быть недосягаемым для сплетен. Я прав, малышка?
– Вы чудовище! – выдавила я, едва получив возможность говорить. На ресницах выступили слезы от неспособности сделать вдох полной грудью. В голове стоял шум, в глазах потемнело.
– Вероятно, сейчас ты думаешь именно так. И, скорее всего, имеешь на это полное право, - граф присел рядом на корточки, погладил мою щеку, задержал пальцы на губах, - со временем ты смиришься со своим положением. Оно не так ужасно, как ты думаешь.
С этими словами, граф аккуратно приподняв мои сдавленные им же пальцы, осторожно надел гарнитур из электрума, состоящий из обручального кольца и толстого браслета, соединенных тонкими цепочками, бегущими по руке.
– Графиня Карлеонская, - с усмешкой произнес он, - добро пожаловать в семью.
Я застыла перед металлической громадиной, которую граф недавно назвал «паро-возом». Шумное, гудящее устройство, из которого валил белый дым совершенно не вдохновляло меня на дальнейшую дорогу. Двое суток в карете, рядом с ненавистным человеком не прибавили мне оптимизма, и теперь, когда наше путешествие подходило к концу, на нашем пути возникло это.
– Дорогая! Прошу! – граф галантно придержал мне дверцу и выразительно так посмотрел. Ребра все еще ныли от удара, поэтому я не нашла ничего лучше, как молча, закрыв глаза, войти в отгороженную комнатку на колесах. Комнаток было несколько, они оказались сцеплены друг с другом и прикреплялись к паро-возу. По дороге к этому приспособлению, нас успели просветить на счет него. Я уже знала, что паро-воз использует энергию пара. Этот перегретый пар толкает ряд поршней, которые заставляют вращаться колеса. В общем, наверное, во всем этом не было ничего сложного, но мне, девушке из глубокого приграничья все казалось противоестественным и странным.
– Возможно, графиня, очень скоро этот механизм доберется и до вашего дома, - бросил Родерик, видимо, чтобы заполнить тишину хоть каким-то разговором. Напрасно! Я старалась не обращать внимание на его откровенные провокации и попытки со мной заговорить и все еще надеялась, что мне повезет от него сбежать. Куда бежать, где прятаться и как долго я не имела представления.
Комната дернулась, едва я успела присесть. Граф резко задернул плотные шторы на окнах, хотя это не сильно защищало нас от запаха гари и копоти, что оседала на столике, расположенном между двумя узкими скамьями. Заметив, что я коснулась пальцами темной пыли, граф тут же пояснил:
– Прат, недавно определили в нем дешевое топливо для паровозов. Вот только использовать его, чтобы отапливать городские кварталы не рекомендуют – слишком много грязи. К счастью, мы недолго проведем в этом купии.
Я по-прежнему молчала, не в силах заставить себя общаться с этим человеком. Он демонстративно не замечал мое нежелание даже смотреть в его сторону и охотно пояснял мне все, что, по его мнению, могло бы заинтересовать. Он был чрезмерно оживлен, в его движениях проскальзывала некая лихорадочность, и мне почему-то казалось, что причина этого серый порошок в маленькой коробочке, к которой граф прикладывается все чаще.
– Через несколько часов мы будем в столице. Мой особняк находится в получасе езды от нее. У тебя будет возможность отдохнуть и привести себя в порядок..
– Зачем вам весь этот фарс? – не глядя на графа, спросила я.
– Как я уже говорил, ты нужна мне для определенной цели. И лучше, если ты согласишься сотрудничать добровольно.
– А иначе что? – я с болезненной улыбкой воззрилась на графа, - отдадите профосам? Или убьете своими руками?
В комнатке воцарилась тишина, которую прервал вздох графа.
– Я должен был доказать тебе серьезность своих намерений. Смирись, тебе не избавиться от меня. Ты мне нужна, все остальное сейчас неважно. Для меня ты предоставляешь определенную ценность и надеюсь, мне не придется показать тебе, до чего я могу дойти, чтобы заставить мне повиноваться.
Я бесшумно выдохнула, и отвернулась к окну. Скорость паро-воза не превышала скорости молодого сильного ллойва. Мы ехали по степи, покрытой начавшей зеленеть от недавних дождей травой. Солнце лишь недавно выглянуло из-за туч. День обещал быть теплым. Внезапно, уже ставшая привычной картинка изменилась. Нас догоняли. Пятеро пугающих, закутанных в темные плащи, скрывающие свои лица всадников, на громадных ллойвах. Казалось, они прилагают силы, чтобы не обогнать нас. Наконец, паро-воз замедлил ход, а затем, дернувшись, остановился. Всадники спешились, и только сейчас я поняла, насколько они высоки.
– Профосы! – прошипел со своего места граф, с тревогой глядя на меня.
Возглавляемые человеком в своих одеждах больше схожим на сгусток тьмы, они прошествовали к сцепленным комнаткам и остановились.
– Они меня нашли, - прошептала я, к собственному удивлению не испытывая ни страха ни тревоги. Наверное, в моих эмоциях преобладало обреченное смирение. Не могу сказать, что я серьезно рассчитывала скрыться. Просто надеялась, что наша встреча состоится как можно позднее.
– Погоди! – словно опасаясь, что я сама выйду к ним навстречу, граф сжал мою ладонь своей, - я ничего не понимаю! Этого не может быть!
Я осторожно высвободила свою ладонь из захвата графа и подавила желание обтереть ее о подол дорожного платья. Неприкрытая тревога Родерика за меня объяснялась очень просто, и оттого было невыносимо наблюдать за работой мысли человека, не желающего лишать себя ценного приобретения. Между тем, всадники, рассредоточившись, начали осматривать купии.
– И что же заставило шана графа похитить бастарда да еще желать взять ее в жены?
– Должен признаться, что именно ваше происхождение явилось тому причиной, Карэн, - неожиданно мягко пояснил граф Палломо. К сожалению, для тебя, ты истинная дочь своего отца. Настоящего отца, разумеется. Кровь матери практически ничего тебе не дала. Следовательно, ты маг, пусть и необученный. Не знаю, каким чудом тебе удалось пройти испытания, думаю, не обошлось без страшной семейной тайны твоего отца. Но сейчас ты должна мне помочь восстановить справедливость и помочь вернуть то, что принадлежит мне по праву рождения.
– Я могла бы спросить вас, что именно вы хотите вернуть, но спрошу то, что меня сейчас действительно волнует. Что будет, если я откажусь играть в ваши игры? Разумеется, я согласилась пойти с вами, но ничто не заставит меня стать вашей женой и участвовать в авантюрах.
– Малышка, ты даже не представляешь, на что способен человек на пути к своей цели, – граф напряженно застыл рядом со мной. В нем, казалось, не было ничего угрожающего, но все же это заставило меня внутренне сжаться, ожидая непонятно чего. Возможно, удара. Я слышала, что некоторые аристократы не гнушаются избивать женщин, которые от них зависят. – Я обещал не причинять тебе вреда, но сдержу свое слово, если ты будешь послушной.
Он остановился позади моего стула, и я застыла, не зная, чего ожидать. Почувствовала руки графа на своей голове, он медленно, не спеша распустил тугой узел, позволив волосам свободно упасть на плечи. Затем, склонился надо мной, прижавшись щекой к макушке головы, перебирая пальцами пряди, дыша на меня смесью чего-то приторно-сладкого, вызывающего тошноту.
– Прекрасна и невинна. Не многие смогут оценить твою прелесть, Карэн, и все же, думаю, что до того, как профосы доставят тебя в свою Цитадель, каждый из них успеет вкусить ее не один раз. Неужели ты хочешь достаться им, а не мне, малышка? Согласись стать моей женой, и я клянусь, что смогу тебя защитить.
ГЛАВА 6
– И я должна вам поверить? – я остро ощущала его присутствие, от мужчины шел жар и удушающий неприятный аромат, мне было неловко и неудобно рядом с ним, - вам, который склоняет меня к замужеству отвратительным шантажом?
– Боюсь, малышка, у меня нет иного выхода, - граф поцеловал меня в макушку и вернулся на свое место. Я незаметно выдохнула.
Я обычный человек и не предполагала, чем могла бы заинтересовать графа. Бесприданница, незаконнорожденная, к тому же, меня преследуют профосы и лишь вопрос времени, когда они смогут меня найти. Этот человек знает моего отца, настоящего отца. Скорее всего, ему известно, что тот был магом, следовательно, считает, что и я унаследовала эту силу. Но если и так, разве магией не нужно учиться управлять? И как это сделать, если владение магией сравни смертному приговору? Возможно, у меня и есть какая-то мифическая сила, но здесь и сейчас я чувствую себя беззащитной. И все же, графу придется открыть мне намного больше того, что он готов рассказать.
– Как женитьба на мне поможет вам вернуть то, что вы считаете несправедливо похищенным? – я приняла решение, но все же мне хотелось оттянуть момент, когда глядя в немигающие отстраненные глаза графа, мне придется сообщить о своем выборе.
– Не торопись, малышка, - улыбнулся Палломо, - с моей стороны было бы довольно неразумно посвящать тебя в детали плана. Слишком много поставлено на карту.
– Я не позволю сделать из себя слепую марионетку! – твердо произнесла я, однако голос дрогнул, немного, самую малость и этого хватило, чтобы породистое лицо графа осветила усмешка.
– Боюсь, что здесь твой выбор невелик. Либо ты станешь моей послушной куклой, либо твоя жизнь утратит для меня цену.
– Вы мерзавец, граф, - не сдержалась я. Хотелось выскочить из-за стола и бежать их этого дома, куда глаза глядят. Я знала, что в борьбе с графом у меня нет никаких шансов.
Вилка, которую граф держал в руках, сложилась пополам и сломалась. Сам же Родерик вперил в меня свой неприятный, вымораживающий до костей взгляд и тихо произнес:
– А вот это, малышка, ты зря. Я могу быть очень терпеливым. Даже милосердным. Но никогда, слышишь меня? Никогда не смей меня оскорблять. Иначе ты познакомишься с другой моей стороной, и она тебя не понравится. Будь благоразумна и смиренна, как положено жене, и тогда ты не пострадаешь.
Я была не в силах выдавить из себя ни слова, лишь надеялась, что по моему молчанию он решит, что его слова возымели действия. Что же, я согласна демонстрировать смирение и покорность. Пока не пойму, как мне выбраться из того, во что упрямо втягивает меня граф.
Комната на втором этаже была светлой и уютной, кровать призывно манила, а начавшийся снова дождь навевал грусть и тоску. Я снова разгладила на платье несуществующие складки и прикрыла глаза, прислушиваясь к барабанящим каплям, бьющим по крыше. В этот момент я серьезно жалела о том, что не родилась мужчиной, смелым и сильным, который бы ни колеблясь, воспользовался оружием и прорубил себе путь к спасению. Надежда на избавление постепенно угасала, а стрелки часов с каждой минутой приближали мою свадьбу. Не знаю, что заставило достопочтенного судью Довбира, преодолев сложный путь по размытым дожем дорогам, приехать сюда, что бы по его словам «скрепить два любящих сердца». От этой фразы мне захотелось кричать, впасть в истерику, что-то разбить. Но, видимо, следя за моей реакцией, граф поспешил взять меня за руку, крепко ее сжав. Это пожатие несло не успокоение, а угрозу. Скорее всего, граф был готов к моему неповиновению.
У меня оставался последний шанс избежать этого брака – сорвать свадьбу. Вряд ли достопочтенный судья решится провести церемонию, если невеста станет заявлять о своем несогласии принять обрушившееся на нее счастье.
В коридоре послышались шаги, и я тут же узнала нервную поступь графа. Неужели он сам решил сопроводить невесту в гостиную, наплевав на традиции?
Он вошел резко, без стука, осмотрел мой наряд, и в его взгляде промелькнуло одобрение.
– Прошу вас, моя дорогая, - протянув руку, он дождался, когда я вложу свои пальцы в его ладонь, и мы медленно начали спускаться в гостиную, где нас ожидал судья. Завидев нашу процессию, достопочтенный Довбир подскочил из глубокого кресла, стоящего напротив камина и засеменил к столу, где сейчас находился импровизированный алтарь, посвященный двуликому богу Зарину, представляющему женское и мужское начало. После того, как светская власть уничтожила магов, брак перестал закрепляться магически. И тогда, порывшись в древних источниках, мудрецы наши достойный выход из положения. Выбрали самое безобидное (по их мнению) и ранее не признаваемое божество, своим номинальным существованием никоим образом не несущее угрозу новому положению, назначили его хранителем семейных ценностей, а чтобы церемония была зрелищнее, добавили детали в виде алтаря и судьи, представлявшего новую власть. Таким образом, взаимодействие божественного и мирского должно было вселить в сознание брачующихся мысль о том, что их связь благословили на самом высоком уровне.
Замерев напротив судьи, я следила за манипуляциями, которые он производил на алтаре. Копоть свечей вызывала желание чихнуть, а порывистые действия полного низенького судьи могли бы вызвать улыбку, если бы в тот момент у меня были силы улыбаться.
– Все готово! – отчитался достопочтенный, раскрыв перед собой толстенный талмуд и выжидательно уставившись на нас. При этом он принял соответствующее случаю выражение лица – торжественно-пафосное.
– Я не согласна! – заявила я, глядя на судью. Достопочтенный Довбир, не меняя выражение лица, склонился над книгой, зачитывая вслух фразы на незнакомом языке. Никто не знал, для чего церемонию бракосочетания нужно было проводить именно на таллуге, которого практически никто не знал, однако, эта традиция насчитывала уже более ста лет.
– Я не согласна быть женой графа! – уже громче повторила я, отчего пальцы, все еще находящиеся в руке графа обожгло болью.
– Прошу вас, достопочтенный Довбир! Вы не можете игнорировать меня! - я с ужасом взирала на судью, который, не прерывая чтение, старательно делал вид, что все идет по плану.
– Дитя, ты не ведаешь, что говоришь! – отмахнулся от меня судья, казалось больше всего на свете увлеченный текстом талмуда.
– Замолчи, иначе пожалеешь! – не переставая сжимать пальцы, прошипел мне на ухо граф, крепче прижимая меня к себе.
– Умоляю вас, граф! – видя, что судье безразлично мое согласие, взмолилась я.
– Не смей мне перечить, маленькая дрянь! - захват стал такой силы, что казалось, у меня скоро треснут ребра.
Фарс под названием церемония бракосочетания продолжалась, на мой взгляд, бесконечно долго. К ее завершению у меня перед глазами расплывались круги, болела рука и бок. Завершив ее, достопочтенный низко поклонился графу, и, приняв из рук подоспевшего слуги увесистый мешочек с деньгами, поспешил нас покинуть.
Где-то далеко пророкотал гром, дождь с новой силой забарабанил в окно. Только когда экипаж с судьей покинул небольшой дворик и скрылся за густой растительностью, граф выпустил меня из рук и застыл напротив. Я ожидала гневных криков или оскорблений. Но все оказалось гораздо страшнее. Мгновение, и граф нанес резкий удар в грудь. Наверное, он бил не в полную силу, хотя боль заставила меня в тот же миг сложиться пополам и упасть на пол. Мужчина навис надо мной, осторожно взял двумя пальцами за подбородок и с пугающей мягкостью произнес:
– Мы же не будем портить твое очаровательное личико, правда? Не хотелось бы, чтобы начались пересуды. Имя новой графини Карлеонской должно быть недосягаемым для сплетен. Я прав, малышка?
– Вы чудовище! – выдавила я, едва получив возможность говорить. На ресницах выступили слезы от неспособности сделать вдох полной грудью. В голове стоял шум, в глазах потемнело.
– Вероятно, сейчас ты думаешь именно так. И, скорее всего, имеешь на это полное право, - граф присел рядом на корточки, погладил мою щеку, задержал пальцы на губах, - со временем ты смиришься со своим положением. Оно не так ужасно, как ты думаешь.
С этими словами, граф аккуратно приподняв мои сдавленные им же пальцы, осторожно надел гарнитур из электрума, состоящий из обручального кольца и толстого браслета, соединенных тонкими цепочками, бегущими по руке.
– Графиня Карлеонская, - с усмешкой произнес он, - добро пожаловать в семью.
Я застыла перед металлической громадиной, которую граф недавно назвал «паро-возом». Шумное, гудящее устройство, из которого валил белый дым совершенно не вдохновляло меня на дальнейшую дорогу. Двое суток в карете, рядом с ненавистным человеком не прибавили мне оптимизма, и теперь, когда наше путешествие подходило к концу, на нашем пути возникло это.
– Дорогая! Прошу! – граф галантно придержал мне дверцу и выразительно так посмотрел. Ребра все еще ныли от удара, поэтому я не нашла ничего лучше, как молча, закрыв глаза, войти в отгороженную комнатку на колесах. Комнаток было несколько, они оказались сцеплены друг с другом и прикреплялись к паро-возу. По дороге к этому приспособлению, нас успели просветить на счет него. Я уже знала, что паро-воз использует энергию пара. Этот перегретый пар толкает ряд поршней, которые заставляют вращаться колеса. В общем, наверное, во всем этом не было ничего сложного, но мне, девушке из глубокого приграничья все казалось противоестественным и странным.
– Возможно, графиня, очень скоро этот механизм доберется и до вашего дома, - бросил Родерик, видимо, чтобы заполнить тишину хоть каким-то разговором. Напрасно! Я старалась не обращать внимание на его откровенные провокации и попытки со мной заговорить и все еще надеялась, что мне повезет от него сбежать. Куда бежать, где прятаться и как долго я не имела представления.
Комната дернулась, едва я успела присесть. Граф резко задернул плотные шторы на окнах, хотя это не сильно защищало нас от запаха гари и копоти, что оседала на столике, расположенном между двумя узкими скамьями. Заметив, что я коснулась пальцами темной пыли, граф тут же пояснил:
– Прат, недавно определили в нем дешевое топливо для паровозов. Вот только использовать его, чтобы отапливать городские кварталы не рекомендуют – слишком много грязи. К счастью, мы недолго проведем в этом купии.
Я по-прежнему молчала, не в силах заставить себя общаться с этим человеком. Он демонстративно не замечал мое нежелание даже смотреть в его сторону и охотно пояснял мне все, что, по его мнению, могло бы заинтересовать. Он был чрезмерно оживлен, в его движениях проскальзывала некая лихорадочность, и мне почему-то казалось, что причина этого серый порошок в маленькой коробочке, к которой граф прикладывается все чаще.
– Через несколько часов мы будем в столице. Мой особняк находится в получасе езды от нее. У тебя будет возможность отдохнуть и привести себя в порядок..
– Зачем вам весь этот фарс? – не глядя на графа, спросила я.
– Как я уже говорил, ты нужна мне для определенной цели. И лучше, если ты согласишься сотрудничать добровольно.
– А иначе что? – я с болезненной улыбкой воззрилась на графа, - отдадите профосам? Или убьете своими руками?
В комнатке воцарилась тишина, которую прервал вздох графа.
– Я должен был доказать тебе серьезность своих намерений. Смирись, тебе не избавиться от меня. Ты мне нужна, все остальное сейчас неважно. Для меня ты предоставляешь определенную ценность и надеюсь, мне не придется показать тебе, до чего я могу дойти, чтобы заставить мне повиноваться.
Я бесшумно выдохнула, и отвернулась к окну. Скорость паро-воза не превышала скорости молодого сильного ллойва. Мы ехали по степи, покрытой начавшей зеленеть от недавних дождей травой. Солнце лишь недавно выглянуло из-за туч. День обещал быть теплым. Внезапно, уже ставшая привычной картинка изменилась. Нас догоняли. Пятеро пугающих, закутанных в темные плащи, скрывающие свои лица всадников, на громадных ллойвах. Казалось, они прилагают силы, чтобы не обогнать нас. Наконец, паро-воз замедлил ход, а затем, дернувшись, остановился. Всадники спешились, и только сейчас я поняла, насколько они высоки.
– Профосы! – прошипел со своего места граф, с тревогой глядя на меня.
Возглавляемые человеком в своих одеждах больше схожим на сгусток тьмы, они прошествовали к сцепленным комнаткам и остановились.
– Они меня нашли, - прошептала я, к собственному удивлению не испытывая ни страха ни тревоги. Наверное, в моих эмоциях преобладало обреченное смирение. Не могу сказать, что я серьезно рассчитывала скрыться. Просто надеялась, что наша встреча состоится как можно позднее.
– Погоди! – словно опасаясь, что я сама выйду к ним навстречу, граф сжал мою ладонь своей, - я ничего не понимаю! Этого не может быть!
Я осторожно высвободила свою ладонь из захвата графа и подавила желание обтереть ее о подол дорожного платья. Неприкрытая тревога Родерика за меня объяснялась очень просто, и оттого было невыносимо наблюдать за работой мысли человека, не желающего лишать себя ценного приобретения. Между тем, всадники, рассредоточившись, начали осматривать купии.
