Делали они это как-то странно. Проходя мимо каждой комнатки на колесах, они замирали на несколько секунд, затем, словно в чем-то удостоверившись, проходили дальше.
– Они маги? – я удивленно воззрилась на графа.
– Нет, это было бы невозможно, учитывая, что на теле каждого из них доспехи из губителя, и они способны противостоять силе, - тут же отозвался Родерик. – Говорят, что они даже не люди, поэтому вынуждены скрывать свои лица под этими жуткими масками и капюшонами, ходят сплетни, что, профосы – это те самые твари, которые пришли к нам из-за грани во времена Великого Очищения. Немногие могут точно сказать – кто же они такие и что с ними сделали. Тот, кто их видел слишком близко, уже мертв.
Между тем, один из профосов, тот, что показался мне настоящей громадиной, застыл напротив нас, словно услышав последние слова Родерика. Граф напряженно замер, положа руку на оружие. На мой взгляд, совершенно бесполезная затея, учитывая, что их пятеро. Неужели его планы настолько сильно зависят от меня?
Я не сводила напряженного взгляда от темной фигуры. Нас разделяло лишь тонкое, полупрозрачное от копоти стекло. Профос замер напротив. Из-за темной маски, скрытой низко надвинутым капюшоном было невозможно понять, куда устремлен его взгляд, мне же казалось, что он смотрит прямо на меня. Захотелось закрыть глаза и уйти от этого невидящего взгляда, когда профос, склонил набок голову, словно прислушиваясь к чему-то. В напряженной тишине казалось, что он способен расслышать даже стук моего сердца. Это длилось бесконечно долго, время, когда я перестала дышать и лишь смотрела на человека… или не человека, застывшего за оконным стеклом.
Сбоку послышался крик, закончившийся хрипом, звон разбитого стекла и треск. Затем, перед нами показались двое профосов, волокущих какого-то человека. Мне с трудом удалось его рассмотреть. Взлохмаченные волосы, порванная одежда, на лице кровь. Его бросили к ногам отошедшего, наконец, от нашей купии профоса, и заставили встать на колени. Я вздрогнула, когда рука в перчатке, покрытая металлическими пластинами, схватила несчастного за волосы и задрала ему голову вверх.
– Было глупо надеяться, что тебя не найдут, - голос говорившего был сильно искажен маской, он был низким и глухим.
– Прошу вас! – я видела, как тело мужчины сотрясала дрожь, он был в ужасе.
– Где он? – профос говорил спокойно, не повышая голоса, однако от этого спокойствия в жилах стыла кровь.
– Пожалуйста! Я не хочу умирать! – мужчина, еще не старый, скорее, средних лет, зарыдал.
– Где амулет? – проскрежетал голос профоса, и мужчину подняли за ворот его порванной рубахи.
– Какой амулет? Я не понимаю, о чем вы? – голос пленника сорвался на визг. Неуловимое движение профоса, и несчастного отбросило в сторону, под ноги двум безучастно взиравшим на расправу темным теням.
– Почему он не пытается себя защитить? Он же маг! – вслух удивилась я.
– Вряд ли он умеет это делать. Скорее всего, профосов привел к нему неконтролируемый выброс силы. Такое чаще всего происходит независимо от мага.
– На твоем теле должен находиться амулет, скрывающий твои способности, - донесся до меня этот жуткий голос, - и пусть ты необучен, и вряд ли уже когда-либо станешь настоящим магом, твоих сил хватило, чтобы убить свою жену и ее любовника, уничтожить ваш дом и разрушить половину твоего забытого двуликим городка.
Я невольно повела плечами. Мне вдруг показалось, что на спине под левой лопаткой я ощутила неприятный зуд.
– Это не я! Я не способен на такое! – мужчина снова затрясся, а затем, обхватил ногу одного из стоящих над ним профосов, будто ища в нем защиту.
– Довольно! – прервал его истерику главный, - скажи нам, где амулет, или мне придется найти его самому.
– Только не это! Пощадите! Я не хочу умирать! Я не хотел! Она заставила меня пойти на это! – невольная жалость к пленнику сменилась странным чувством. Еще минуту назад я видела в нем существо, подобное мне самой, напуганное, скрывающееся от монстров, теперь же… Но кто я, чтобы судить? Этот человек из ревности убил ту, которую любил. Но могу ли я контролировать свою силу? И не произойдет ли когда-нибудь со мной нечто похуже? И словно отвечая на мои страхи, до меня донесся тихий голос графа.
– Иногда такое случается. Они сами себе выдают. Те, кому повезло спастись, иногда теряют контроль и тогда… уничтоженный городок покажется мелочью, по сравнению с тем, что натворила одна шлюшка в Ларгусе, после того, как с ней позабавилось несколько солдат. Сила не может спать вечно, рано или поздно она находит выход. И тогда несостоявшегося мага охватывает безумие, справиться с которым он не в состоянии. Профосы находят таких и уничтожают.
– А вы не боитесь, что рано или поздно моя сила также найдет выход? – напряженно спросила я, все еще не отводя взгляда от профосов и их пленника.
– Не боюсь, - граф широко улыбнулся и облокотился о стену купии. – Сила в маге дремлет до его созревания. Часто для девушки это момент первого опыта с мужчиной, миг, когда она теряет девственность. Я обещал, что не трону тебя, стало быть, твоя сила будет спать, пока я не сочту нужным ее пробудить.
Слова Родерика заставили меня сперва залиться краской смущения, а после похолодеть от гнева. Сволочь! Мразь! Выродок! Я повторяла про себя все ругательства, которые мне довелось услышать от папиных воинов. И я почти пропустила миг, когда одетая в броню рука главного профоса сдавила шею несчастного. Несколько мучительно долгих минут и раздался хриплый крик, когда из его груди буквально вырвали тонкую гибкую покрытую кровью пластинку. Мне было больно и страшно смотреть на то, что происходит. Но я заставила себя не закрывать глаза, до конца переживая то, что профосы делали с уже обезвреженным пленником. Меня терзали противоречивые чувства: страх, жалость, брезгливость, отчаяние и гнев. Наконец, главный выпрямился с зажатой в руке пластиной и без всяких усилий переломил ее пополам. А после, он снял с пояса тонкий меч. И я не смогла на это смотреть. Просто крепко зажмурилась, стараясь не прислушиваться к звуку, с которым меч вошел в тело, и не представлять, что могло упасть и покатиться по зеленой траве после второго удара.
– Надеюсь, для тебя это станет хорошим уроком, моя дорогая, - прокомментировал то, что увидел в окне граф Родерик, - теперь ты понимаешь, что замужество со мной не самое худшее, что может с тобой произойти.
Я, смахнув слезы, молча наблюдала за тем, как оставив обезглавленного мага, профосы вскочили на ллойвов и устремились в сторону столицы. Над останками медленно разгорался огонь, постепенно охватывая отделенные друг от друга части, одежду, волосы. Вскоре вспыхнуло все тело. Паро-воз, снова дернувшись, медленно набирал ход. За все это время из своих купий так никто и не вышел.
– Графиня! – голос Родерика сочился медом, оттого мне было еще противнее, - позволь представить тебе Дрездена, нашего дворецкого. Он работает на мою семью более полувека.
Остальные слуги стояли в некотором отдалении от нас, столпившись у лестницы. Я подняла взгляд на высокого седого старика, склонившегося напротив меня. Он встретил нас у двери, распорядился на счет багажа и комнат для меня, и сейчас замер, дожидаясь других приказаний графа. Было очевидно, что старику тяжело и неудобно так стоять, и, скорее всего, Родерик об этом знал. Я перехватила его взгляд неприятно меня удививший – неужели ему доставляет удовольствие видеть мучения престарелого дворецкого? Я поздоровалась, коротко кивнув Дрездену, скорее, повинуясь привычки, чем этикету и прошла в гостиную. К сожалению, мой жест не остался незамеченным графом:
– Дорогая, спешу обратить твое внимание – Дрезден всего лишь слуга. Неужели ты собираешься здороваться со всеми слугами? Да еще с такой почтительностью?
– Я всего лишь проявила уважение к его годам и положению в этом доме, - возразила я, - для нас дворецкий много лет был членом семьи, а мизид Бар…
– Теперь это не имеет никакого значения. Прислуга есть прислуга. Не позволяй им вообразить, что они значат что-то больше, - отмахнулся граф, и тут же приказал появившейся горничной принести ему грон и легкие закуски. Я лишь отвернулась, подавив дурноту. События последних часов совершенно не располагали к употреблению пищи. Более того, вспоминая тот удар мечом, мне казалось, что я вообще никогда больше не смогу ничего съесть.
– Что же, если ты не хочешь составить мне компанию, можешь идти в свою комнату. Арика тебя проводит, - передо мной в реверансе присела невысокая полноватая блондинка с приятным веснушчатым лицом. Я ухватилась за предложение графа и спешно покинула комнату. Хотелось побыть наедине, а, главное, не видеть его как можно дольше. Поднимаясь по лестнице, ловила себя на мысли, что все время думаю о том, что бы сделал Родерик, если бы профосы пришли за мной? И если я настолько важна для его планов, какой длины поводок он на меня наденет?
– Как много людей обитает в этом доме? - я вошла в отведенную мне комнату и быстро огляделась. Огромная кровать занимала большую часть спальни, окно во весь рост позволяло любоваться прекрасным видом. Комната была отделана в бежево-коричневых тонах, занавески и ковер отливали позолотой. Здесь не было уютно, комната никак не напоминала мне дом и не вызывала желания остаться. Но на ближайшее время это все, чем я располагаю.
– Не очень много как для такого дома. Жаль, но его славные времена остались в прошлом. С тех пор, как умер отец нашего хозяина, старший Палломо дом рушится. Только граф не хочет отсюда никуда уезжать, привык. Как его не пытается убедить в обратном шан Гор.
– Шан Гор? – услышав незнакомое имя, я напряглась. – Кто это? В гостиной его не было?
Мне казалось, что любая информация о графе или членах его семье способно помочь мне. Не теперь, так в будущем. А слуги всегда знают чуточку больше, чем рассчитывают их хозяева.
– Это… - Арика потупилась, - шан Гор кузен хозяина. Он… не такой как граф…
Что значит «не такой?» Не такой добрый, милый и обходительный? Почему-то это меня не способно было напугать. Было бы гораздо страшнее, если бы шан Гор оказался полной копией моего… супруга.
Арика окончательно смутилась и уже шепотом продолжала:
– Он страшный человек. Все слуги его боятся. У меня все внутри холодеет, когда он находится слишком близко.
И, словно спеша сменить тему разговора, Арика тут же предложила принести мне в комнату ужин. И на этот раз я не стала отказываться, вовремя напомнив себе, что мне понадобятся силы, чтобы отсюда сбежать.
Горничная вернулась спустя четверть часа, неся поднос, заставленный вкусно пахнущей едой. Присев за столик у окна, я отставила тарелку с мясом и набросилась на овощи, только теперь поняв, насколько же успела проголодаться. Если бы в это минуту меня увидела мизид Бар…
Я отложила столовые приборы в сторону и подавила всхлип. Все это время я запрещала себе думать о близких мне людях, теперь же почему-то совсем расклеилась.
– Вам нехорошо? – поймав испытывающий взгляд Арики и напомнив себе, что в этом доме вряд ли стоит кому-либо доверять, я лишь улыбнулась и отрицательно мотнула головой.
– Немного устала, - призналась я, чтобы как-то пояснить свое настроение.
– Приготовить вам ванну?
– Было бы чудесно! – во время поездки пришлось забыть о комфорте. Теперь же простые человеческие радости помогут мне совладать с собой и более не демонстрировать свои чувства так открыто перед чужими.
Приняв ванну и немного понежившись в горячей воде с пеной, я выпроводила горничную, и прежде чем лечь, проверила – закрыта ли дверь. Ключа не было, поэтому пришлось воспользоваться помощью комода, который я с трудом, но все же дотащила. Я помнила слова графа, что он не собирается предъявлять права на мое тело, и все же, червячок сомнения не позволял поверить в собственную безопасность. Граф не производил впечатление человека слова, и вряд ли ему были знакомы понятия чести. Для него все решала выгода, к тому же, он часто находился под влиянием своего порошка, а мне не хотелось, чтобы моя жизнь и судьба зависели от его переменчивого настроения.
Мне казалось, что я никогда не усну – новое место навевало тоску по дому, страшные мысли роились в голове. Я скучала по родителям, Алессандро… да я даже за Мишелем скучала. Если бы мне только удалось…
С этой мыслью я погрузилась в тяжелый вязкий сон, наполненный странными противоестественными картинами, который прервался довольно неожиданным образом.
Не знаю, что заставило меня проснуться, но как только это произошло меня, тут же пронзила мысль – в комнате кто-то есть! Я не слышала посторонних звуков кроме биения собственного сердца, не видела никого из-за плотно задвинутых штор, и в то же время меня не покидало чувство присутствия рядом со мной кого-то еще.
Несколько бесконечно долгих минут я вслушивалась в тишину, не шевелясь, убеждая саму себя в том, что ошиблась. И когда это почти произошло, я услышала рядом с собой в темноте приятный мужской голос, заставивший меня вздрогнуть:
– Какой же ты, братец, идиот.
Я перестала дышать. В тот момент, казалось, что мое сердце забилось громче, и сейчас буквально выпрыгнет из груди, а темнота становилась вязкой и осязаемой. Кто это? И почему он здесь, в моей спальне? Хотелось вскочить и завизжать, запустить в незнакомца чем-то тяжелым. Но под рукой была лишь мягкая подушка. На помощь графа или слуг в этом доме я не рассчитывала, поэтому решила сделать так, как советовал Алессандро при встрече с диким и агрессивным ррыхом – притвориться мертвой. Или, в моем случае, хотя бы спящей. Возможно, этот человек, кто бы он ни был, удовлетворив свое любопытство, все-таки покинет мою комнату?
Словно услышав мою последнюю мысль, ночной визитер ушел. Я не увидела его ухода, просто в какой-то миг почувствовала, что осталась одна. Тяжело выдохнув, сбросила с себя одеяло и подскочила с кровати. Первым делом проверила заслон, что я возвела у двери. Зачем-то попыталась отодвинуть комод, и убедилась, что его не сдвигали. Это означало, что в комнате есть потайная дверь… или меня посетило привидение. Но человек мог говорить, я определенно слышала звук его голоса! Значит все же дверь. И пока я ее не найду, вряд ли смогу чувствовать себя в этой комнате в безопасности.
Я еще покружила у стен со свечой, убеждаясь в отсутствии сквозняков, простучала их, надеясь определить пустоту, и, промучившись несколько часов, обессилено рухнула на кровать и закрыла глаза, хотя бы на сегодняшнюю ночь, сдаваясь перед строительным гением предков графа. В тот момент мне было уже все равно, кто еще захочет меня навестить.
Утро началось с шума и голосов за дверью. Приподняв тяжелую после неспокойного сна голову с подушки, я поняла, что не успела оттащить комод и теперь Арика не может попасть в комнату. Со стоном поднявшись, я проделала несколько шагов к преграде. Не знаю, откуда вчера у меня взялись силы, чтобы дотащить сюда эту громадину. Я вздохнула и большим трудом отодвинула комод. Теперь он стоял к двери боком и позволял, приложив усилие, просочиться в коридор.
– Госпожа графиня! – в проеме появилось взволнованное лицо Арики, - я стучала, хотела войти, но дверь оказалась заперта. Я испугалась за вас, госпожа!
– Они маги? – я удивленно воззрилась на графа.
– Нет, это было бы невозможно, учитывая, что на теле каждого из них доспехи из губителя, и они способны противостоять силе, - тут же отозвался Родерик. – Говорят, что они даже не люди, поэтому вынуждены скрывать свои лица под этими жуткими масками и капюшонами, ходят сплетни, что, профосы – это те самые твари, которые пришли к нам из-за грани во времена Великого Очищения. Немногие могут точно сказать – кто же они такие и что с ними сделали. Тот, кто их видел слишком близко, уже мертв.
Между тем, один из профосов, тот, что показался мне настоящей громадиной, застыл напротив нас, словно услышав последние слова Родерика. Граф напряженно замер, положа руку на оружие. На мой взгляд, совершенно бесполезная затея, учитывая, что их пятеро. Неужели его планы настолько сильно зависят от меня?
Я не сводила напряженного взгляда от темной фигуры. Нас разделяло лишь тонкое, полупрозрачное от копоти стекло. Профос замер напротив. Из-за темной маски, скрытой низко надвинутым капюшоном было невозможно понять, куда устремлен его взгляд, мне же казалось, что он смотрит прямо на меня. Захотелось закрыть глаза и уйти от этого невидящего взгляда, когда профос, склонил набок голову, словно прислушиваясь к чему-то. В напряженной тишине казалось, что он способен расслышать даже стук моего сердца. Это длилось бесконечно долго, время, когда я перестала дышать и лишь смотрела на человека… или не человека, застывшего за оконным стеклом.
Сбоку послышался крик, закончившийся хрипом, звон разбитого стекла и треск. Затем, перед нами показались двое профосов, волокущих какого-то человека. Мне с трудом удалось его рассмотреть. Взлохмаченные волосы, порванная одежда, на лице кровь. Его бросили к ногам отошедшего, наконец, от нашей купии профоса, и заставили встать на колени. Я вздрогнула, когда рука в перчатке, покрытая металлическими пластинами, схватила несчастного за волосы и задрала ему голову вверх.
– Было глупо надеяться, что тебя не найдут, - голос говорившего был сильно искажен маской, он был низким и глухим.
– Прошу вас! – я видела, как тело мужчины сотрясала дрожь, он был в ужасе.
– Где он? – профос говорил спокойно, не повышая голоса, однако от этого спокойствия в жилах стыла кровь.
– Пожалуйста! Я не хочу умирать! – мужчина, еще не старый, скорее, средних лет, зарыдал.
– Где амулет? – проскрежетал голос профоса, и мужчину подняли за ворот его порванной рубахи.
– Какой амулет? Я не понимаю, о чем вы? – голос пленника сорвался на визг. Неуловимое движение профоса, и несчастного отбросило в сторону, под ноги двум безучастно взиравшим на расправу темным теням.
– Почему он не пытается себя защитить? Он же маг! – вслух удивилась я.
– Вряд ли он умеет это делать. Скорее всего, профосов привел к нему неконтролируемый выброс силы. Такое чаще всего происходит независимо от мага.
– На твоем теле должен находиться амулет, скрывающий твои способности, - донесся до меня этот жуткий голос, - и пусть ты необучен, и вряд ли уже когда-либо станешь настоящим магом, твоих сил хватило, чтобы убить свою жену и ее любовника, уничтожить ваш дом и разрушить половину твоего забытого двуликим городка.
Я невольно повела плечами. Мне вдруг показалось, что на спине под левой лопаткой я ощутила неприятный зуд.
– Это не я! Я не способен на такое! – мужчина снова затрясся, а затем, обхватил ногу одного из стоящих над ним профосов, будто ища в нем защиту.
– Довольно! – прервал его истерику главный, - скажи нам, где амулет, или мне придется найти его самому.
– Только не это! Пощадите! Я не хочу умирать! Я не хотел! Она заставила меня пойти на это! – невольная жалость к пленнику сменилась странным чувством. Еще минуту назад я видела в нем существо, подобное мне самой, напуганное, скрывающееся от монстров, теперь же… Но кто я, чтобы судить? Этот человек из ревности убил ту, которую любил. Но могу ли я контролировать свою силу? И не произойдет ли когда-нибудь со мной нечто похуже? И словно отвечая на мои страхи, до меня донесся тихий голос графа.
– Иногда такое случается. Они сами себе выдают. Те, кому повезло спастись, иногда теряют контроль и тогда… уничтоженный городок покажется мелочью, по сравнению с тем, что натворила одна шлюшка в Ларгусе, после того, как с ней позабавилось несколько солдат. Сила не может спать вечно, рано или поздно она находит выход. И тогда несостоявшегося мага охватывает безумие, справиться с которым он не в состоянии. Профосы находят таких и уничтожают.
– А вы не боитесь, что рано или поздно моя сила также найдет выход? – напряженно спросила я, все еще не отводя взгляда от профосов и их пленника.
– Не боюсь, - граф широко улыбнулся и облокотился о стену купии. – Сила в маге дремлет до его созревания. Часто для девушки это момент первого опыта с мужчиной, миг, когда она теряет девственность. Я обещал, что не трону тебя, стало быть, твоя сила будет спать, пока я не сочту нужным ее пробудить.
Слова Родерика заставили меня сперва залиться краской смущения, а после похолодеть от гнева. Сволочь! Мразь! Выродок! Я повторяла про себя все ругательства, которые мне довелось услышать от папиных воинов. И я почти пропустила миг, когда одетая в броню рука главного профоса сдавила шею несчастного. Несколько мучительно долгих минут и раздался хриплый крик, когда из его груди буквально вырвали тонкую гибкую покрытую кровью пластинку. Мне было больно и страшно смотреть на то, что происходит. Но я заставила себя не закрывать глаза, до конца переживая то, что профосы делали с уже обезвреженным пленником. Меня терзали противоречивые чувства: страх, жалость, брезгливость, отчаяние и гнев. Наконец, главный выпрямился с зажатой в руке пластиной и без всяких усилий переломил ее пополам. А после, он снял с пояса тонкий меч. И я не смогла на это смотреть. Просто крепко зажмурилась, стараясь не прислушиваться к звуку, с которым меч вошел в тело, и не представлять, что могло упасть и покатиться по зеленой траве после второго удара.
– Надеюсь, для тебя это станет хорошим уроком, моя дорогая, - прокомментировал то, что увидел в окне граф Родерик, - теперь ты понимаешь, что замужество со мной не самое худшее, что может с тобой произойти.
Я, смахнув слезы, молча наблюдала за тем, как оставив обезглавленного мага, профосы вскочили на ллойвов и устремились в сторону столицы. Над останками медленно разгорался огонь, постепенно охватывая отделенные друг от друга части, одежду, волосы. Вскоре вспыхнуло все тело. Паро-воз, снова дернувшись, медленно набирал ход. За все это время из своих купий так никто и не вышел.
ГЛАВА 7
– Графиня! – голос Родерика сочился медом, оттого мне было еще противнее, - позволь представить тебе Дрездена, нашего дворецкого. Он работает на мою семью более полувека.
Остальные слуги стояли в некотором отдалении от нас, столпившись у лестницы. Я подняла взгляд на высокого седого старика, склонившегося напротив меня. Он встретил нас у двери, распорядился на счет багажа и комнат для меня, и сейчас замер, дожидаясь других приказаний графа. Было очевидно, что старику тяжело и неудобно так стоять, и, скорее всего, Родерик об этом знал. Я перехватила его взгляд неприятно меня удививший – неужели ему доставляет удовольствие видеть мучения престарелого дворецкого? Я поздоровалась, коротко кивнув Дрездену, скорее, повинуясь привычки, чем этикету и прошла в гостиную. К сожалению, мой жест не остался незамеченным графом:
– Дорогая, спешу обратить твое внимание – Дрезден всего лишь слуга. Неужели ты собираешься здороваться со всеми слугами? Да еще с такой почтительностью?
– Я всего лишь проявила уважение к его годам и положению в этом доме, - возразила я, - для нас дворецкий много лет был членом семьи, а мизид Бар…
– Теперь это не имеет никакого значения. Прислуга есть прислуга. Не позволяй им вообразить, что они значат что-то больше, - отмахнулся граф, и тут же приказал появившейся горничной принести ему грон и легкие закуски. Я лишь отвернулась, подавив дурноту. События последних часов совершенно не располагали к употреблению пищи. Более того, вспоминая тот удар мечом, мне казалось, что я вообще никогда больше не смогу ничего съесть.
– Что же, если ты не хочешь составить мне компанию, можешь идти в свою комнату. Арика тебя проводит, - передо мной в реверансе присела невысокая полноватая блондинка с приятным веснушчатым лицом. Я ухватилась за предложение графа и спешно покинула комнату. Хотелось побыть наедине, а, главное, не видеть его как можно дольше. Поднимаясь по лестнице, ловила себя на мысли, что все время думаю о том, что бы сделал Родерик, если бы профосы пришли за мной? И если я настолько важна для его планов, какой длины поводок он на меня наденет?
– Как много людей обитает в этом доме? - я вошла в отведенную мне комнату и быстро огляделась. Огромная кровать занимала большую часть спальни, окно во весь рост позволяло любоваться прекрасным видом. Комната была отделана в бежево-коричневых тонах, занавески и ковер отливали позолотой. Здесь не было уютно, комната никак не напоминала мне дом и не вызывала желания остаться. Но на ближайшее время это все, чем я располагаю.
– Не очень много как для такого дома. Жаль, но его славные времена остались в прошлом. С тех пор, как умер отец нашего хозяина, старший Палломо дом рушится. Только граф не хочет отсюда никуда уезжать, привык. Как его не пытается убедить в обратном шан Гор.
– Шан Гор? – услышав незнакомое имя, я напряглась. – Кто это? В гостиной его не было?
Мне казалось, что любая информация о графе или членах его семье способно помочь мне. Не теперь, так в будущем. А слуги всегда знают чуточку больше, чем рассчитывают их хозяева.
– Это… - Арика потупилась, - шан Гор кузен хозяина. Он… не такой как граф…
Что значит «не такой?» Не такой добрый, милый и обходительный? Почему-то это меня не способно было напугать. Было бы гораздо страшнее, если бы шан Гор оказался полной копией моего… супруга.
Арика окончательно смутилась и уже шепотом продолжала:
– Он страшный человек. Все слуги его боятся. У меня все внутри холодеет, когда он находится слишком близко.
И, словно спеша сменить тему разговора, Арика тут же предложила принести мне в комнату ужин. И на этот раз я не стала отказываться, вовремя напомнив себе, что мне понадобятся силы, чтобы отсюда сбежать.
Горничная вернулась спустя четверть часа, неся поднос, заставленный вкусно пахнущей едой. Присев за столик у окна, я отставила тарелку с мясом и набросилась на овощи, только теперь поняв, насколько же успела проголодаться. Если бы в это минуту меня увидела мизид Бар…
Я отложила столовые приборы в сторону и подавила всхлип. Все это время я запрещала себе думать о близких мне людях, теперь же почему-то совсем расклеилась.
– Вам нехорошо? – поймав испытывающий взгляд Арики и напомнив себе, что в этом доме вряд ли стоит кому-либо доверять, я лишь улыбнулась и отрицательно мотнула головой.
– Немного устала, - призналась я, чтобы как-то пояснить свое настроение.
– Приготовить вам ванну?
– Было бы чудесно! – во время поездки пришлось забыть о комфорте. Теперь же простые человеческие радости помогут мне совладать с собой и более не демонстрировать свои чувства так открыто перед чужими.
Приняв ванну и немного понежившись в горячей воде с пеной, я выпроводила горничную, и прежде чем лечь, проверила – закрыта ли дверь. Ключа не было, поэтому пришлось воспользоваться помощью комода, который я с трудом, но все же дотащила. Я помнила слова графа, что он не собирается предъявлять права на мое тело, и все же, червячок сомнения не позволял поверить в собственную безопасность. Граф не производил впечатление человека слова, и вряд ли ему были знакомы понятия чести. Для него все решала выгода, к тому же, он часто находился под влиянием своего порошка, а мне не хотелось, чтобы моя жизнь и судьба зависели от его переменчивого настроения.
Мне казалось, что я никогда не усну – новое место навевало тоску по дому, страшные мысли роились в голове. Я скучала по родителям, Алессандро… да я даже за Мишелем скучала. Если бы мне только удалось…
С этой мыслью я погрузилась в тяжелый вязкий сон, наполненный странными противоестественными картинами, который прервался довольно неожиданным образом.
Не знаю, что заставило меня проснуться, но как только это произошло меня, тут же пронзила мысль – в комнате кто-то есть! Я не слышала посторонних звуков кроме биения собственного сердца, не видела никого из-за плотно задвинутых штор, и в то же время меня не покидало чувство присутствия рядом со мной кого-то еще.
Несколько бесконечно долгих минут я вслушивалась в тишину, не шевелясь, убеждая саму себя в том, что ошиблась. И когда это почти произошло, я услышала рядом с собой в темноте приятный мужской голос, заставивший меня вздрогнуть:
– Какой же ты, братец, идиот.
Я перестала дышать. В тот момент, казалось, что мое сердце забилось громче, и сейчас буквально выпрыгнет из груди, а темнота становилась вязкой и осязаемой. Кто это? И почему он здесь, в моей спальне? Хотелось вскочить и завизжать, запустить в незнакомца чем-то тяжелым. Но под рукой была лишь мягкая подушка. На помощь графа или слуг в этом доме я не рассчитывала, поэтому решила сделать так, как советовал Алессандро при встрече с диким и агрессивным ррыхом – притвориться мертвой. Или, в моем случае, хотя бы спящей. Возможно, этот человек, кто бы он ни был, удовлетворив свое любопытство, все-таки покинет мою комнату?
Словно услышав мою последнюю мысль, ночной визитер ушел. Я не увидела его ухода, просто в какой-то миг почувствовала, что осталась одна. Тяжело выдохнув, сбросила с себя одеяло и подскочила с кровати. Первым делом проверила заслон, что я возвела у двери. Зачем-то попыталась отодвинуть комод, и убедилась, что его не сдвигали. Это означало, что в комнате есть потайная дверь… или меня посетило привидение. Но человек мог говорить, я определенно слышала звук его голоса! Значит все же дверь. И пока я ее не найду, вряд ли смогу чувствовать себя в этой комнате в безопасности.
Я еще покружила у стен со свечой, убеждаясь в отсутствии сквозняков, простучала их, надеясь определить пустоту, и, промучившись несколько часов, обессилено рухнула на кровать и закрыла глаза, хотя бы на сегодняшнюю ночь, сдаваясь перед строительным гением предков графа. В тот момент мне было уже все равно, кто еще захочет меня навестить.
Утро началось с шума и голосов за дверью. Приподняв тяжелую после неспокойного сна голову с подушки, я поняла, что не успела оттащить комод и теперь Арика не может попасть в комнату. Со стоном поднявшись, я проделала несколько шагов к преграде. Не знаю, откуда вчера у меня взялись силы, чтобы дотащить сюда эту громадину. Я вздохнула и большим трудом отодвинула комод. Теперь он стоял к двери боком и позволял, приложив усилие, просочиться в коридор.
– Госпожа графиня! – в проеме появилось взволнованное лицо Арики, - я стучала, хотела войти, но дверь оказалась заперта. Я испугалась за вас, госпожа!
