– Я привыкла закрывать дверь в свою комнату, - желая сменить тему, поинтересовалась у горничной, - граф уже встал?
– Он ждет вас к завтраку, - оживилась Арика, похоже, даже не подозревая о подоплеке наших с ее хозяином взаимоотношений.
– Передай, что я буду счастлива, составить ему компанию.
Отказавшись от ее помощи, я дождалась, когда девушка спустится вниз. Первая ночь в новом доме, с чужими людьми, рядом с человеком, которого я ненавидела и боялась, была странной и неожиданной. Что же мне преподнесет утро? От волнения, или чувства голода, или плохо проведенной ночи, я едва добежала до ванны, проведя некоторое время, согнувшись в жестоком приступе рвоты. После умылась холодной водой и судорожно допила остатки из графина. Сильно болела голова, во рту чувствовалась сухость, а еще не давал покоя странный сладковатый запах, заполонивший, казалось, все пространство вокруг меня.
Не желая злить графа долгими сборами, я быстро привела себя в порядок и переоделась. Дойдя до двери, снова посмотрела на свой ночной заслон. Сейчас он мне мешал, к тому же, так и не защитил от неожиданного визитера. Вся сложившаяся ситуация меня злила – больше всего на свете мне хотелось бы оказаться дома, с родителями. А не готовиться встретить новое утро в обществе мерзавца. Своим мужем я графа не считала, что бы он ни говорил. Церемония была незаконной, и я сделаю все, чтобы рано или поздно освободиться от ненавистных уз и убраться поскорее из этого дома. Не позволю разрушить свою жизнь, став слепой марионеткой графа.
Я подняла голову, распрямила плечи и прошла вперед. В коридоре обернулась на треск, с удивлением обнаружив, что по двери сверху вниз бежит трещина, проходит через порог и скрывается под толстым ковром, покрывавшим пол в коридоре. Меня слегка качнуло, и я была вынуждена опереться рукой о стену.
– Дорогая, вы не ушиблись? – встревоженный голос графа заставил меня оторвать взгляд от двери и сосредоточить его на нем. Усилием воли подавила желание скривиться.
– Я в порядке, - поспешила ответить, продвигаясь к графу навстречу. Почему-то сильно кружилась голова, а перед глазами плясали темные точки.
– Похоже на землетрясение. Редкость в эту пору года, - высказал предположение граф, приближаясь ко мне и привычно целуя руку.
– Ты прав, дорогой кузен. Это действительно большая редкость, - я обернулась на голос мужчины, застывшего внизу лестницы.
Он выглядел… странно. Высокий, широкоплечий, в одежде отдавал предпочтение темным тонам. Голос тихий, приятный и очень знакомый. Несмотря на наличие маски, скрывающей всю правую сторону лица и часть подбородка, при свете дня он не казался пугающим и злобным, как о нем рассказывала горничная. Догадаться о том, кто передо мной было нетрудно. Я застыла, присматриваясь к родственнику своего якобы мужа. Неприязнь к графу не должна мешать трезво смотреть на вещи. Я чем-то заинтересовала его кузена, а, учитывая наклонности этой семьи использовать людей, не хотелось бы, чтобы этот интерес вырос в проблему. Для меня.
Мы спустились с графом вниз, и всю дорогу я ощущала на себе взгляд его кузена. Неужели он плохо рассмотрел меня ночью?
– Дорогая, - подводя меня к родственнику, начал Родерик, - позволь представить тебе моего брата шана Моргана Гора, бастарда моего дяди, графа Карлеонского. Морган – это моя супруга. Шанэли Карэн Ромеро Палломо.
К моему удивлению, шана Гора ничуть не смутило подобное представление, он не выглядел уязвленным упоминанием своего незаконного происхождения. Лишь посмотрел на графа, словно на неразумное дитя, которому свойственны подобные выпады и, обратив внимание на меня, с улыбкой мягко произнес уже знакомую фразу:
– Добро пожаловать в семью, Карэн!
К счастью, он не стал подражать графу и не начал закреплять наше знакомство побоями. Напротив, взяв мою руку, он поднес ее к губам, и тут же ее отпустил. Затем, словно на чем-то сосредоточившись, застыл, сделав глубокий вдох. После этого его взгляд потемнел, а губы исказила неприятная улыбка.
Мне было трудно отвести взгляд от его лица, прикрытого маской, и все же, этот человек казался мне знаком. Не хотелось выглядеть слишком им заинтересованной. К тому же, было непонятно, почему так резко изменилось его отношение ко мне?
– Прошу к столу! – пригласил нас слуга, и мы направились в гостиную, которую не успела рассмотреть вчера. Она явно была велика для нас троих, видимо предназначалась для большой семьи. Стены задрапированы золотистой тканью, тяжелые портьеры успели слегка выцвести, но еще можно было рассмотреть, каким красивыми они были когда-то. Лепнина на потолке успела кое-где отпасть. Я опустила взгляд с потолка и тут же наткнулась на взор шана Гора. Странно, но в тот момент, мне показалось, что в нем снова промелькнула злость.
– Тебя, наверное, интересует, почему шан Гор носит маску? – я слегка нахмурилась, поворачиваясь к графу. Мне казалось, что вести такие разговоры за обеденным столом не слишком уместно, тем более, обсуждать человека в его же присутствии. Поэтому не нашла ничего умнее, чем промолчать.
– Возможно, для девушки, твоего склада характера, это добавляет мужчине ореол таинственности. Смею тебя заверить, не одна светская дама сломала коготки об эту маску, желая под нее заглянуть.
– Вы слишком мало меня знаете, чтобы строить предположения о моем характере и наклонностях, - заметила я графу, почему-то глядя на его кузена.
– И все же, - я слегка скривилась его навязчивой настойчивости. Чего он добивается? И чего опасается? Неужели считает, что привлеченная «ореолом таинственности» я стану искать помощи у его кузена? Я слишком плохо знаю эту семью, чтобы хоть кому-то из них доверять. – Я лишь хочу предупредить: он тебе не поможет.
Так я и думала. К изрядной доли страха, испытываемой мною по отношению к графу, добавилось презрение. Рядом с мрачным, одетым в темное шаном Гором, граф выглядел смазливым подростком, борющимся за влияние в собственном доме.
– Я не прошу помощи, - безразлично ответила я, и полностью сосредоточилась на еде. Повар оказался настоящим кудесником, давно я ничего подобного не ела. А еще почему-то постоянно хотелось пить, и я налегала на чуть подслащенную воду, щедро подливаемую графом в мой бокал. Мысли о вкусной еде напомнили мне о доме, хотя в этот момент все мои чувства казались заторможенными, а тоска по дому приглушенной.
– Не следует быть столь категоричным, дорогой брат, - голос шана Гора был тихим, однако тут же привлек к себе внимание. Для того чтобы его слышали, графу приходилось повышать голос. – Думаю, твоей жене в первое время будет трудно на новом месте.
Он вытер губы салфеткой, кивнул мне и встал.
– У меня дела. Уезжаю надолго. Будет время, с удовольствием вас навещу, - увидев то, как граф тут же подскочил со стула, шан Гор с усмешкой позволил тому себя проводить до дверей. В тот момент мне в голову пришла странная мысль: как бы граф не демонстрировал незаконное происхождение своего брата, как бы ни пытался его уязвить, в нем явно чувствуется глубинный страх, по отношению к Моргану Гору.
Граф вернулся в гостиную и задумчиво прошел к своему месту. Позволил слуге забрать грязную тарелку и сменить приборы. Дождался пока тот уйдет, встал и медленно подошел ко мне. Я напряглась, ожидая от него всего. Но только не того, что произошло дальше. Граф одним движением смел все приборы, стоящие передо мной и, схватив меня за шею, опрокинул грудью на стол, наваливаясь сзади.
– Если еще хоть раз, ты, маленькая дрянь, посмеешь колдовать в моем доме, я тебя изобью до полусмерти. Мне не важно, сколько после этого у тебя останется целых костей. Главное, что ты сможешь выполнить то, ради чего я тебя сюда привез, - со злостью шипел он мне прямо в ухо.
– Я не… – было неудобно и больно лежать под ним на столе в испачканном в вине платье и слушать угрозы, чувствовать эту неприкрытую ненависть и понимать, что для графа ты ничто, пустое место, кукла, которую он уничтожит сразу, как только перестанет в ней нуждаться. Я не испытывала иллюзий по поводу своей дальнейшей жизни, если у графа получится то, что он задумал. В конце концов, свидетели никому не нужны.
– Не смей мне лгать! Думаешь, я не понял, что произошло? И стены треснули сами? Допускаю – возможно, ты этого не поняла. Но если еще хоть раз применишь магию – пожалеешь. Никто из слуг не должен знать о том, что ты ведьма. Мне бы не хотелось слишком часто от них избавляться.
– Отпустите меня, - не хотелось показывать слабость, но с каждым мгновением дышать было все труднее, граф в припадке ярости слишком сильно сжал горло. Несколько долгих секунд граф не шевелился, не позволяя мне подняться. А затем он заговорил.
– У моего дражайшего дяди, ныне покойного графа Карлеонского была любовница – такая же ведьма, как и ты. Каким-то образом ей удалось уйти из-под контроля и скрывать свои способности от профосов. Дядя влюбился как идиот и сделал ей ублюдка. Уж не знаю, какие способности тот унаследовал от графской шлюхи, но когда за ними пришли по чьему-то доносу, сынок попытался защитить свою мать. За что поплатился. Разумеется, ведьму уничтожили, но мой дядя сделала все, чтобы спасти своего выродка. И маска надежно скрыла то, что осталось от лица моего братца после Очищения. Он никто, и никогда не займет место, доставшееся мне по праву рождения. И если ты не хочешь когда-нибудь узнать, что происходит с человеком, из которого вырывают магию, советую тебя стать незаметной для профосов и фламина.
Резким рывком он поднял меня со стола, развернув к себе лицом:
– Тебе даже не придется прилагать для этого усилие. Кто бы мог подумать – дочь Клода выглядит унылой провинциалкой. Жаль, что от твоего вида зависит моя репутация. Придется заняться тобой всерьез. Почему бы не прямо сейчас?
С этими словами граф с силой разорвал на мне испачканный вином лиф платья и запустил руки внутрь, поглаживая и лаская мои обнажившиеся груди, прикасаясь к соскам, сдавливая их. Я едва сдерживалась, чтобы не закричать и не попытаться сбежать, зная, что это бесполезно. Меня захлестнуло отвращение и ненависть к человеку, от которого зависела моя жизнь, и в то же время, я воспринимала все, что со мной происходит с какой-то неестественной отстраненностью.
– Прошу вас! Вы обещали меня не трогать! – слабым голосом напомнила я, не слишком веря в то, что это его остановил. Взгляд заметался по столу и наткнулся на столовый нож. Вряд ли я смогу нанести им какой-то вред графу, и все же, мне было бы спокойнее сейчас сжимать в руках что-то острое и колющееся. К тому же, любое оружие может быть смертельным, если его правильно применить. Эта холодная циничная мысль заставила меня внутренне сжаться.
– Если бы ты знала, как трудно удержаться, - шепнул он, одну ладонь, по-прежнему не вынимая из разорванного лифа и продолжая свои отвратительные домогательства, второй же обхватил мой затылок, приближая мое лицо к своему, - ты так молода, невинна, это будоражит кровь. Знаешь, есть много способов доставить удовольствие мужчине. И совершенно не обязательно брать твою девственность. Инициации не произойдет. Достаточно научить тебя тому, что нравится мне.
– Нет! – выпалила я, пытаясь отстраниться. Нож был еще далеко, я все еще не могла его достать, - а как же мои силы? Я не умею их контролировать! А когда вы ко мне прикасаетесь, не хочу!
– Этот дом построил граф Карлеонский для своей шлюхи. Никто извне не способен почувствовать за его стенами присутствие мага. Да, мне дали указания быть с тобой помягче… Ведь пробужденный дар, прежде всего может навредить мне. Но… Вот уже два дня я подмешиваю тебе в питье «фантазию», это легкий дурман, который делает тебя послушной и совершенно неопасной. В конце концов, ты носишь артефакт, и ты моя жена, - напомнил граф, - я имею право взять тебя, где и когда захочу. Почему бы не прямо здесь? Не бойся, сюда никто не зайдет. Не посмеют.
Он усмехнулся и подтолкнул меня ближе к столу, заставляя сесть.
Не в силах больше терпеть, я, преодолевая дурноту, схватила нож и, крепко сжав его в ладони, выставила перед собой:
– Убирайтесь! Или клянусь Двуликим, я вас убью! – крикнула я.
– Этой железкой? – граф хмыкнул, тут же изменился в лице и попытался схватить меня за руку. Уходя от захвата, я полоснула его лезвием ножа по плечу, задев шею и ключицу. Рана оказалась неглубокой, но на теле тут же выступила кровь, окрасив белоснежную рубашку.
– Ненавижу! – бессильно выдохнула я, когда нож оказался, выбит из моих рук. Последовала пощечина, за ней другая, и в голове поселился шум. Я уже не понимала, что граф со мной делает, лишь почувствовала холод на обнажившейся коже плеч, руки, бесцеремонно шарящие по телу и причиняющие боль, вызывающие тошноту поцелуи. Услышала какой-то звук, а затем холодный спокойный голос шана Гора:
– Вижу, я не вовремя.
Под взглядом шана Гора немедленно захотелось исчезнуть. Но меня удерживал граф, и, судя по всему, отпускать, не собирался. Лишь, с довольной ухмылкой, еще теснее прижал к себе. Словно заявляя свои права. Я попыталась отстраниться от него, чувствуя на себе взгляд шана Гора. Вымораживающий, неприязненный. Под таким взглядом любая женщина почувствует себя падшей.
– Ты всегда не вовремя, братец, что уж тут поделаешь, - наконец, мне дали свободу, и я, отступив от графа отвернулась спиной к двери. Совершенно не хотелось предстать полуголой перед его кузеном.
– Мои планы изменились, - словно не замечая возникшей неловкости, недовольства графа и моего состояния, Гор медленно прошел в комнату, - встреча не состоялась.
– Тебе не следует здесь находиться, Морган, - Родерик, судя по всему, потерял терпение. Возможно, ему хотелось уязвить кузена. А может быть, он все еще лелеял какие-то планы на меня.
– Где же мне быть, как не в своем доме? – совершенно искренне удивился шан Гор.
– Не смей делать вид, что не понимаешь! Я требую, чтобы ты оставил меня с моей женой наедине! – прошипел Родерик следя за приближением Гора.
– А вы, дорогая кузина, также хотите, чтобы я вас оставил, - мягкий вкрадчивый голос раздался над самым ухом. Я и не заметила, насколько опасно близко он ко мне подошел. Шан Гор остановился чуть сбоку от меня, и ему было прекрасно виден разорванный лиф, который я пыталась стянуть на груди, и следы на коже, оставленные грубыми руками графа.
Я молча напряглась, не желая усугублять ситуацию. Вряд ли шан Гор захочет меня защитить от притязаний брата, ведь для всех я его законная жена. Даже если сама так не считаю. Да и слабая искорка надежды на помощь погасла, как только наши с шаном взгляды пересеклись. Он обжег меня холодом. Под этим взглядом хотелось съежиться и исчезнуть, но уйти было проблематично в данный момент, так как Морган стоял у меня на дороге. Несколько мгновений ничего не происходило, а, затем, я услышала шорох одежды и со страхом увидела, как шан Гор медленно расстегивает и снимает свою куртку. Захотелось тут же сбежать, невзирая на то, что я была, мягко говоря, не одета, а по коридору сновали слуги.
– Морган, спешу напомнить – она моя. Хочешь попользоваться – наберись терпения и дождись своего часа, - Родерик был разгневан, но судя по быстро бегающим глазкам, уже сейчас представлял, как каприз кузена может повредить его планам. Двуликий, как же мне в тот момент было противно! Я почувствовала, что меня продают, дело лишь в сроках сделки и цене.
– Он ждет вас к завтраку, - оживилась Арика, похоже, даже не подозревая о подоплеке наших с ее хозяином взаимоотношений.
– Передай, что я буду счастлива, составить ему компанию.
Отказавшись от ее помощи, я дождалась, когда девушка спустится вниз. Первая ночь в новом доме, с чужими людьми, рядом с человеком, которого я ненавидела и боялась, была странной и неожиданной. Что же мне преподнесет утро? От волнения, или чувства голода, или плохо проведенной ночи, я едва добежала до ванны, проведя некоторое время, согнувшись в жестоком приступе рвоты. После умылась холодной водой и судорожно допила остатки из графина. Сильно болела голова, во рту чувствовалась сухость, а еще не давал покоя странный сладковатый запах, заполонивший, казалось, все пространство вокруг меня.
Не желая злить графа долгими сборами, я быстро привела себя в порядок и переоделась. Дойдя до двери, снова посмотрела на свой ночной заслон. Сейчас он мне мешал, к тому же, так и не защитил от неожиданного визитера. Вся сложившаяся ситуация меня злила – больше всего на свете мне хотелось бы оказаться дома, с родителями. А не готовиться встретить новое утро в обществе мерзавца. Своим мужем я графа не считала, что бы он ни говорил. Церемония была незаконной, и я сделаю все, чтобы рано или поздно освободиться от ненавистных уз и убраться поскорее из этого дома. Не позволю разрушить свою жизнь, став слепой марионеткой графа.
Я подняла голову, распрямила плечи и прошла вперед. В коридоре обернулась на треск, с удивлением обнаружив, что по двери сверху вниз бежит трещина, проходит через порог и скрывается под толстым ковром, покрывавшим пол в коридоре. Меня слегка качнуло, и я была вынуждена опереться рукой о стену.
– Дорогая, вы не ушиблись? – встревоженный голос графа заставил меня оторвать взгляд от двери и сосредоточить его на нем. Усилием воли подавила желание скривиться.
– Я в порядке, - поспешила ответить, продвигаясь к графу навстречу. Почему-то сильно кружилась голова, а перед глазами плясали темные точки.
– Похоже на землетрясение. Редкость в эту пору года, - высказал предположение граф, приближаясь ко мне и привычно целуя руку.
– Ты прав, дорогой кузен. Это действительно большая редкость, - я обернулась на голос мужчины, застывшего внизу лестницы.
Он выглядел… странно. Высокий, широкоплечий, в одежде отдавал предпочтение темным тонам. Голос тихий, приятный и очень знакомый. Несмотря на наличие маски, скрывающей всю правую сторону лица и часть подбородка, при свете дня он не казался пугающим и злобным, как о нем рассказывала горничная. Догадаться о том, кто передо мной было нетрудно. Я застыла, присматриваясь к родственнику своего якобы мужа. Неприязнь к графу не должна мешать трезво смотреть на вещи. Я чем-то заинтересовала его кузена, а, учитывая наклонности этой семьи использовать людей, не хотелось бы, чтобы этот интерес вырос в проблему. Для меня.
Мы спустились с графом вниз, и всю дорогу я ощущала на себе взгляд его кузена. Неужели он плохо рассмотрел меня ночью?
– Дорогая, - подводя меня к родственнику, начал Родерик, - позволь представить тебе моего брата шана Моргана Гора, бастарда моего дяди, графа Карлеонского. Морган – это моя супруга. Шанэли Карэн Ромеро Палломо.
К моему удивлению, шана Гора ничуть не смутило подобное представление, он не выглядел уязвленным упоминанием своего незаконного происхождения. Лишь посмотрел на графа, словно на неразумное дитя, которому свойственны подобные выпады и, обратив внимание на меня, с улыбкой мягко произнес уже знакомую фразу:
– Добро пожаловать в семью, Карэн!
К счастью, он не стал подражать графу и не начал закреплять наше знакомство побоями. Напротив, взяв мою руку, он поднес ее к губам, и тут же ее отпустил. Затем, словно на чем-то сосредоточившись, застыл, сделав глубокий вдох. После этого его взгляд потемнел, а губы исказила неприятная улыбка.
Мне было трудно отвести взгляд от его лица, прикрытого маской, и все же, этот человек казался мне знаком. Не хотелось выглядеть слишком им заинтересованной. К тому же, было непонятно, почему так резко изменилось его отношение ко мне?
– Прошу к столу! – пригласил нас слуга, и мы направились в гостиную, которую не успела рассмотреть вчера. Она явно была велика для нас троих, видимо предназначалась для большой семьи. Стены задрапированы золотистой тканью, тяжелые портьеры успели слегка выцвести, но еще можно было рассмотреть, каким красивыми они были когда-то. Лепнина на потолке успела кое-где отпасть. Я опустила взгляд с потолка и тут же наткнулась на взор шана Гора. Странно, но в тот момент, мне показалось, что в нем снова промелькнула злость.
– Тебя, наверное, интересует, почему шан Гор носит маску? – я слегка нахмурилась, поворачиваясь к графу. Мне казалось, что вести такие разговоры за обеденным столом не слишком уместно, тем более, обсуждать человека в его же присутствии. Поэтому не нашла ничего умнее, чем промолчать.
– Возможно, для девушки, твоего склада характера, это добавляет мужчине ореол таинственности. Смею тебя заверить, не одна светская дама сломала коготки об эту маску, желая под нее заглянуть.
– Вы слишком мало меня знаете, чтобы строить предположения о моем характере и наклонностях, - заметила я графу, почему-то глядя на его кузена.
– И все же, - я слегка скривилась его навязчивой настойчивости. Чего он добивается? И чего опасается? Неужели считает, что привлеченная «ореолом таинственности» я стану искать помощи у его кузена? Я слишком плохо знаю эту семью, чтобы хоть кому-то из них доверять. – Я лишь хочу предупредить: он тебе не поможет.
Так я и думала. К изрядной доли страха, испытываемой мною по отношению к графу, добавилось презрение. Рядом с мрачным, одетым в темное шаном Гором, граф выглядел смазливым подростком, борющимся за влияние в собственном доме.
– Я не прошу помощи, - безразлично ответила я, и полностью сосредоточилась на еде. Повар оказался настоящим кудесником, давно я ничего подобного не ела. А еще почему-то постоянно хотелось пить, и я налегала на чуть подслащенную воду, щедро подливаемую графом в мой бокал. Мысли о вкусной еде напомнили мне о доме, хотя в этот момент все мои чувства казались заторможенными, а тоска по дому приглушенной.
– Не следует быть столь категоричным, дорогой брат, - голос шана Гора был тихим, однако тут же привлек к себе внимание. Для того чтобы его слышали, графу приходилось повышать голос. – Думаю, твоей жене в первое время будет трудно на новом месте.
Он вытер губы салфеткой, кивнул мне и встал.
– У меня дела. Уезжаю надолго. Будет время, с удовольствием вас навещу, - увидев то, как граф тут же подскочил со стула, шан Гор с усмешкой позволил тому себя проводить до дверей. В тот момент мне в голову пришла странная мысль: как бы граф не демонстрировал незаконное происхождение своего брата, как бы ни пытался его уязвить, в нем явно чувствуется глубинный страх, по отношению к Моргану Гору.
Граф вернулся в гостиную и задумчиво прошел к своему месту. Позволил слуге забрать грязную тарелку и сменить приборы. Дождался пока тот уйдет, встал и медленно подошел ко мне. Я напряглась, ожидая от него всего. Но только не того, что произошло дальше. Граф одним движением смел все приборы, стоящие передо мной и, схватив меня за шею, опрокинул грудью на стол, наваливаясь сзади.
– Если еще хоть раз, ты, маленькая дрянь, посмеешь колдовать в моем доме, я тебя изобью до полусмерти. Мне не важно, сколько после этого у тебя останется целых костей. Главное, что ты сможешь выполнить то, ради чего я тебя сюда привез, - со злостью шипел он мне прямо в ухо.
– Я не… – было неудобно и больно лежать под ним на столе в испачканном в вине платье и слушать угрозы, чувствовать эту неприкрытую ненависть и понимать, что для графа ты ничто, пустое место, кукла, которую он уничтожит сразу, как только перестанет в ней нуждаться. Я не испытывала иллюзий по поводу своей дальнейшей жизни, если у графа получится то, что он задумал. В конце концов, свидетели никому не нужны.
– Не смей мне лгать! Думаешь, я не понял, что произошло? И стены треснули сами? Допускаю – возможно, ты этого не поняла. Но если еще хоть раз применишь магию – пожалеешь. Никто из слуг не должен знать о том, что ты ведьма. Мне бы не хотелось слишком часто от них избавляться.
– Отпустите меня, - не хотелось показывать слабость, но с каждым мгновением дышать было все труднее, граф в припадке ярости слишком сильно сжал горло. Несколько долгих секунд граф не шевелился, не позволяя мне подняться. А затем он заговорил.
– У моего дражайшего дяди, ныне покойного графа Карлеонского была любовница – такая же ведьма, как и ты. Каким-то образом ей удалось уйти из-под контроля и скрывать свои способности от профосов. Дядя влюбился как идиот и сделал ей ублюдка. Уж не знаю, какие способности тот унаследовал от графской шлюхи, но когда за ними пришли по чьему-то доносу, сынок попытался защитить свою мать. За что поплатился. Разумеется, ведьму уничтожили, но мой дядя сделала все, чтобы спасти своего выродка. И маска надежно скрыла то, что осталось от лица моего братца после Очищения. Он никто, и никогда не займет место, доставшееся мне по праву рождения. И если ты не хочешь когда-нибудь узнать, что происходит с человеком, из которого вырывают магию, советую тебя стать незаметной для профосов и фламина.
Резким рывком он поднял меня со стола, развернув к себе лицом:
– Тебе даже не придется прилагать для этого усилие. Кто бы мог подумать – дочь Клода выглядит унылой провинциалкой. Жаль, что от твоего вида зависит моя репутация. Придется заняться тобой всерьез. Почему бы не прямо сейчас?
С этими словами граф с силой разорвал на мне испачканный вином лиф платья и запустил руки внутрь, поглаживая и лаская мои обнажившиеся груди, прикасаясь к соскам, сдавливая их. Я едва сдерживалась, чтобы не закричать и не попытаться сбежать, зная, что это бесполезно. Меня захлестнуло отвращение и ненависть к человеку, от которого зависела моя жизнь, и в то же время, я воспринимала все, что со мной происходит с какой-то неестественной отстраненностью.
– Прошу вас! Вы обещали меня не трогать! – слабым голосом напомнила я, не слишком веря в то, что это его остановил. Взгляд заметался по столу и наткнулся на столовый нож. Вряд ли я смогу нанести им какой-то вред графу, и все же, мне было бы спокойнее сейчас сжимать в руках что-то острое и колющееся. К тому же, любое оружие может быть смертельным, если его правильно применить. Эта холодная циничная мысль заставила меня внутренне сжаться.
– Если бы ты знала, как трудно удержаться, - шепнул он, одну ладонь, по-прежнему не вынимая из разорванного лифа и продолжая свои отвратительные домогательства, второй же обхватил мой затылок, приближая мое лицо к своему, - ты так молода, невинна, это будоражит кровь. Знаешь, есть много способов доставить удовольствие мужчине. И совершенно не обязательно брать твою девственность. Инициации не произойдет. Достаточно научить тебя тому, что нравится мне.
– Нет! – выпалила я, пытаясь отстраниться. Нож был еще далеко, я все еще не могла его достать, - а как же мои силы? Я не умею их контролировать! А когда вы ко мне прикасаетесь, не хочу!
– Этот дом построил граф Карлеонский для своей шлюхи. Никто извне не способен почувствовать за его стенами присутствие мага. Да, мне дали указания быть с тобой помягче… Ведь пробужденный дар, прежде всего может навредить мне. Но… Вот уже два дня я подмешиваю тебе в питье «фантазию», это легкий дурман, который делает тебя послушной и совершенно неопасной. В конце концов, ты носишь артефакт, и ты моя жена, - напомнил граф, - я имею право взять тебя, где и когда захочу. Почему бы не прямо здесь? Не бойся, сюда никто не зайдет. Не посмеют.
Он усмехнулся и подтолкнул меня ближе к столу, заставляя сесть.
Не в силах больше терпеть, я, преодолевая дурноту, схватила нож и, крепко сжав его в ладони, выставила перед собой:
– Убирайтесь! Или клянусь Двуликим, я вас убью! – крикнула я.
– Этой железкой? – граф хмыкнул, тут же изменился в лице и попытался схватить меня за руку. Уходя от захвата, я полоснула его лезвием ножа по плечу, задев шею и ключицу. Рана оказалась неглубокой, но на теле тут же выступила кровь, окрасив белоснежную рубашку.
– Ненавижу! – бессильно выдохнула я, когда нож оказался, выбит из моих рук. Последовала пощечина, за ней другая, и в голове поселился шум. Я уже не понимала, что граф со мной делает, лишь почувствовала холод на обнажившейся коже плеч, руки, бесцеремонно шарящие по телу и причиняющие боль, вызывающие тошноту поцелуи. Услышала какой-то звук, а затем холодный спокойный голос шана Гора:
– Вижу, я не вовремя.
ГЛАВА 8
Под взглядом шана Гора немедленно захотелось исчезнуть. Но меня удерживал граф, и, судя по всему, отпускать, не собирался. Лишь, с довольной ухмылкой, еще теснее прижал к себе. Словно заявляя свои права. Я попыталась отстраниться от него, чувствуя на себе взгляд шана Гора. Вымораживающий, неприязненный. Под таким взглядом любая женщина почувствует себя падшей.
– Ты всегда не вовремя, братец, что уж тут поделаешь, - наконец, мне дали свободу, и я, отступив от графа отвернулась спиной к двери. Совершенно не хотелось предстать полуголой перед его кузеном.
– Мои планы изменились, - словно не замечая возникшей неловкости, недовольства графа и моего состояния, Гор медленно прошел в комнату, - встреча не состоялась.
– Тебе не следует здесь находиться, Морган, - Родерик, судя по всему, потерял терпение. Возможно, ему хотелось уязвить кузена. А может быть, он все еще лелеял какие-то планы на меня.
– Где же мне быть, как не в своем доме? – совершенно искренне удивился шан Гор.
– Не смей делать вид, что не понимаешь! Я требую, чтобы ты оставил меня с моей женой наедине! – прошипел Родерик следя за приближением Гора.
– А вы, дорогая кузина, также хотите, чтобы я вас оставил, - мягкий вкрадчивый голос раздался над самым ухом. Я и не заметила, насколько опасно близко он ко мне подошел. Шан Гор остановился чуть сбоку от меня, и ему было прекрасно виден разорванный лиф, который я пыталась стянуть на груди, и следы на коже, оставленные грубыми руками графа.
Я молча напряглась, не желая усугублять ситуацию. Вряд ли шан Гор захочет меня защитить от притязаний брата, ведь для всех я его законная жена. Даже если сама так не считаю. Да и слабая искорка надежды на помощь погасла, как только наши с шаном взгляды пересеклись. Он обжег меня холодом. Под этим взглядом хотелось съежиться и исчезнуть, но уйти было проблематично в данный момент, так как Морган стоял у меня на дороге. Несколько мгновений ничего не происходило, а, затем, я услышала шорох одежды и со страхом увидела, как шан Гор медленно расстегивает и снимает свою куртку. Захотелось тут же сбежать, невзирая на то, что я была, мягко говоря, не одета, а по коридору сновали слуги.
– Морган, спешу напомнить – она моя. Хочешь попользоваться – наберись терпения и дождись своего часа, - Родерик был разгневан, но судя по быстро бегающим глазкам, уже сейчас представлял, как каприз кузена может повредить его планам. Двуликий, как же мне в тот момент было противно! Я почувствовала, что меня продают, дело лишь в сроках сделки и цене.
