– Что надо? – мрачно оглядев меня, буркнула она
– Вы Лариса? Лариса Булычева? – я постаралась выглядеть как можно более милой, чтобы хозяйке не пришло в голову тут же захлопнуть передо мной дверь.
– Допустим. И что?
– Дело в том, что, по-видимому, я ваша сестра, – от неловкости я потупилась.
– Сестра, – безразлично повторила Лариса, и снова бросив на меня взгляд, от которого мне захотелось срочно куда-нибудь скрыться, сказала, – ну, заходи, раз сестра.
Оставив дверь открытой, она скрылась в темноте коридора, видимо предоставив мне возможность решать самой – нужно ли мне это.
Решив, что нужно, я вошла, невольно поразившись роскошному убранству квартиры. Посреди всего этого я вдруг почувствовала себя несколько неуютно.
Лариса кивком указала на кресло и налила себе мартини. Сделав несколько глотков, она довольно улыбнулась и обратилась ко мне уже совсем другим тоном:
– Присаживайся…
– Меня зовут Регина, – вспомнив, что забыла представиться, поспешила исправить эту оплошность.
– Я знала – рано или поздно нам придется встретиться. Только не думала, что ты найдешь меня сама.
– Я бы сделала это раньше, если бы знала о вас.
– Перестань, – скривилась Лариса, – хватит мне выкать. В конце концов, мы же сестры.
Она хохотнула, и снова отхлебнула из бокала.
– Возможно это какая-то ошибка, – я замялась, – мне назвала ваше... твое имя бывшая директриса детского дома.
– А, эта зануда, – Лариса, усмехнувшись, заняла кресло напротив, – странно, что она вообще тебя не выгнала.
– Она так и сделала, но потом передумала, – пояснила я, не вдаваясь в детали.
Кто тот человек, кому звонила Галина Петровна? Зачем ей потребовалось разрешение сказать мне правду? Неужели кому-то действительно важно, чтобы я узнала все? И откуда приходят эти глупые мысли, что в моей жизнь есть тайна. И усыновление лишь малая часть того, что мне предстояло узнать.
– Не сомневайся, мы сестры, – уверено заявила Лариса, заметив мои сомнения, – выпить хочешь?
– Нет, спасибо, я не пью.
– Зря, – девушка прошествовала к окну, резко задернула штору и включила ночник, – так лучше!
На ее лице, все ещё хранящем отпечаток бурно проведенной ночи, читалось облегчение. Я невольно залюбовалась ею. Не знаю, были ли мы с Ларисой похожи, но если и были, то слишком отдаленно. Ее темные, почти черного цвета волосы, даже пребывая в беспорядке, выглядели роскошно, слегка прищуренные ярко голубые глаза были большими и выразительными. От созерцания её точеной фигуры у меня легко мог бы развиться комплекс неполноценности, но в этот момент меня заботило кое-что другое.
– Ты помнишь нашу маму? – нерешительно спросила я.
– Наконец-то осмелилась, – съехидничала сестра, – помню, немного.
– Какой она была?
– Красивой, – пристально глядя на меня, ответила Лариса, – ты на нее совсем не похожа.
Чего было больше в ее голосе? Разочарования или удовлетворения? Думаю, и того и другого. Я понимала, что вряд ли являюсь эталоном красоты, но до сих пор не чувствовала этого настолько остро.
– Не дуйся. – Лариса подошла и села рядом, – я же не сказала, что ты уродина. Возможно, ты похожа на отца, хотя не могу гарантировать – я его не знала.
– Значит, мы сводные сестры?
– Именно.
– Но как получилось, что я родилась в тюрьме? Где наша мать? Что с ней?
– Боюсь, тут я ничем не могу тебе помочь, – призналась Лариса, – в то время я была еще ребенком и плохо понимала, что происходит. Мне ничего неизвестно о том, что с ней произошло, и где она сейчас.
Лариса замолчала на несколько минут. Мне показалось, что она хочет успокоиться, хотя особого волнения я у неё не заметила. Скорее всего, просто собиралась с мыслями.
– Расскажи о себе, – попросила она.
– Как ты, наверное, знаешь, меня удочерили. Я плохо помню свою приемную мать – она умерла, когда я была еще ребенком. Разбилась на машине. Меня воспитывала тетя Вера, ее родная сестра. Обычное детство, потом школа, институт. Сейчас работаю в одной фирме...
– Ясно, – прервала меня Лариса, – скукота смертельная! Значит, как только тебе стало известно, что ты приемыш, решила найти своих родных?
– Мне хотелось знать, что я не одна, – призналась я.
– Значит, боишься одиночества? – подколола Лариса.
– Я никогда раньше не была одна, – мне захотелось заплакать, но я поборола в себе этот порыв, стараясь не смотреть на сестру.
Не знаю, какие я испытывала сейчас чувства, от нашей встречи. Мы были чужими, и это понятно – нас разделяла целая жизнь, и вряд ли когда-нибудь мы станем ближе друг другу. Но все же... мне хотелось верить, что она не такая, какой хочет казаться. Не самоуверенная эгоистичная стерва, начинающая спиваться. Может во мне просто говорит зависть? А может, мне хочется вернуть время назад и не находить то письмо, не встречаться с сестрой, которая, похоже вполне довольна своей жизнью, и ее совсем не радует такое приобретение, как я.
– Извини, если помешала, – приняв решение, я встала, – мне жаль что я тебя разбудила. Мне пора.
Направившись к двери, я не ожидала услышать резкий окрик.
– Стой! – Лариса быстро подошла ко мне, – неужели ты думала, что просто так сможешь уйти? Думаешь, что знаешь об этой жизни все? Так вот, моя дорогая – ты не знаешь ни черта! Святая невинность! Теперь уже поздно что-то менять! Оставь надежду всяк сюда входящий!
Она горько рассмеялась, ее глаза заблестели, и я могла поклясться, что она вот-вот заплачет.
– Почему я не могу уйти?
– Потому что слишком поздно что-то менять, – загадочно повторила Лариса.
– Ты о чем? – я была удивлена и слегка встревожена.
– Не бери в голову – после хорошей выпивки еще не такое могу ляпнуть, – сестра, схватив меня за руку, настойчиво потянула в комнату, – иногда я могу что-то сказать не подумав.
– Не страшно, – успокоила я ее.
– Знаешь, а мы ведь ничего не знаем друг о друге, – заметила Лариса, – я хочу, чтобы ты пошла со мной вечером в одно место. Думаю, там ты сможешь многое понять.
– Я не против... – начала я.
– Но твой прикид выбираю я! Договорились?
Я удивленно осмотрела свою одежду – длинная широкая юбка, скромная летняя блузка, туфли на низком каблуке, затем бросила взгляд на сестру, и ужаснулась, представив себя в ее вещах.
– Не бойся! – поняв мои сомнения, по-своему заявила она, – пора тебе, в конце концов, увидеть настоящую жизнь.
Я нерешительно замерла у двери ночного клуба, куда Лариса меня привезла на своей машине. По дороге сюда я узнала две вещи – сестра видит в себе непризнанного второго Шумахера, а кто знает, возможно, что и первого, и оказывается, у меня слабый вестибулярный аппарат. Сделав несколько глотков свежего воздуха, я позволила сестре увлечь себя в предусмотрительно открытую перед нами дверь. Коротко поздоровавшись с охранником, Лариса уверенно прошла вглубь, к барной стойке.
– Заказывай что хочешь, я угощаю, – щедро предложила он, и тут же скрылась в толпе.
Рассеяно улыбнувшись бармену, я попросила минералки, и стала всматриваться в толпу, ища Ларису. Не знаю, зачем я решилась прийти сюда? Шумная музыка, толпа незнакомцев… Я была близка к панике, бывать в таких местах мне ещё не приходилось, и пришлось приложить некоторые усилия, чтобы оставаться на месте. В конце концов, я же хотела узнать свою сестру поближе. Теперь я знаю, что нас притягивают абсолютно разные вещи, и даже послав подальше все свои комплексы, я никогда не смогу стать ей подругой.
Постаравшись незаметно поправить то и дело задирающийся топик, и безуспешно дотянуть его до пояса джинсов с заниженной талией – единственное, на что Ларисе удалось меня уговорить, я увидела мелькнувшую в толпе сестру и поспешила к ней. Но в полутемном зале, среди танцующих парочек было слишком сложно сориентироваться сразу. Наконец, слева от себя, ближе к выходу, я уловила смазанный силуэт и поспешила следом.
Не знаю, что за жизнь она хотела мне здесь показать, но пора с этим заканчивать. Не люблю чувствовать себя незваной гостьей. Попрощаюсь и пойду домой. Если ей захочется меня увидеть снова – адрес у нее есть.
Так я думала, приближаясь к цели, и уже через несколько шагов услышала голоса. В этой части клуба музыка звучала не так оглушительно, поэтому я без труда услышала голос своей сестры и еще один – мужской, слегка глуховатый. Мне не хотелось подслушивать, о чем они говорили, но я не могла просто уйти. Не сейчас, когда почувствовала, что происходит что-то странное. Я осторожно выглянула из-за угла.
– Нет! Пожалуйста! – мужчина, хотя, скорее парень, чуть за двадцать, сорвался на крик, – я не знал, что так получится! Я не хотел.
– За все нужно платить, – мрачно ответила Лариса, – и твое время пришло.
– Я… – в его голосе зазвучал неприкрытый ужас, – я всего лишь хотел ее вернуть!
Я подошла совсем близко, но им было не до меня.
– Нет! – с пугающей мягкостью в голосе Лариса приблизилась к парню вплотную. Ее наманикюренный ноготок погладил его искаженную судорогой страха щеку, скользнул вниз, и остановился, слегка царапая ямку на шее, – ты хотел их наказать. Чтобы они оба испытали боль. И они ее испытали. Сильнейшую боль, которую не может пережить ни один человек. На какое-то мгновение мне даже стало их жаль… Совсем чуточку… Но не настолько, чтобы нарушить наш договор. Неужели теперь ты хочешь забрать свое слово?
Её интонации стали обиженными, даже плаксивыми. Я вдруг поняла, что она просто играет со своей жертвой, прежде чем…убить?
– Твоя ненависть была столь сильна, что я смогла почувствовать ее издалека. Ты был согласен на все, только бы они получили сполна! Я всего лишь сделала то, что ты хотел!
– Я ненавидел ее.. его… но я не готов! Слышишь? – он внезапно оживился. – Я дам тебе денег! Много денег! Поверь они у меня есть! Но только прошу – не забирай мою душу!
Лариса приняла озабоченный вид, давая понять жертве, что всерьез обдумывает его слова. Прошла минута, две, наконец, ее лицо разгладилось, и она искренне улыбнулась парню:
– Малыш, похоже, ты все еще не в теме: со мной не играют! И я не люблю тех, кто не держит своего слова! Возможно, я потом не раз задам себе вопрос – зачем мне понадобилась твоя жалкая трусливая душонка, но сейчас мне хочется ее заполучить. Сегодня удачный день – в моей копилке оказались две не самые худшие души – твоего друга и девушки. Это так романтично! Он не мог позволить умереть ей, а она ему… Поэтому оба предпочли быть проклятыми, но вместе навсегда. Я такая чувствительная! Не могу устоять перед силой истинной любви. Но, разумеется, перед этим они страдали, как мы и договаривались. Я выполнила свою часть договора. И теперь от твоего желания уже ничего не зависит.
Она торжествовала победу – это было видно по ее озаренному улыбкой лицу. В тот момент Лариса казалась нечеловечески прекрасной, почти богиней. Она простерла над парнем руку, и я увидела, как все его тело погружается в туман. Нет, не так! Этот туман выходил из него! Сначала какого-то грязно-серого цвета, постепенно он становился темно-коричневым. Зависнув рядом, туман начал материализоваться, повторяя контуры тела парня, но вскоре, словно подчиняясь молчаливому приказу Ларисы, он потянулся к ней, окутывая ее, словно плащ. Девушка сделала глубокий вдох, на ее губах заиграла удовлетворенная улыбка. Через мгновение туман исчез, впитавшись в ее тело.
Словно сбрасывая с себя лишний груз, Лариса повела плечами и повернулась к своей жертве:
– Вот видишь? Ничего страшного. Будто ее и вовсе у тебя не было!
– Нет! – плаксиво выкрикнул парень! Сука! Ты посмела это сделать! Ты пожалеешь об этом! Я убью тебя!
Смазанным движением сестра схватила жертву за горло и впечатала в стену с такой силой, что мне послышался хруст. Его лицо исказила гримаса боли и страха:
– Нет! Я не хочу умирать! Не убивай меня! Умоляю! Ты же демон! Зачем тебе моя жизнь?
То, что она сделала в следующую секунду, совершенно сбило меня с толку, напрочь разбив мое представление о реальности. Парень вздрогнул, широко открыл испуганные глаза, с его губ сорвался беззвучный крик, больше похожий на всхлип. По-прежнему прижимаясь к стене, он странно обмяк. Черты его лица заострились, глаза потухли, и через минуту он почти бесшумно стал падать на пол. Вскоре я пораженно наблюдала, как вместо еще недавно цветущего, полного сил молодого человека в коридоре лежал почти высохший скелет, едва обтянутый остатками кожи.
– Ни одна человеческая тварь не смеет называть меня сукой!
Потеряв способность двигаться и говорить, я продолжала смотреть на то, что произошло дальше. Сестра, равнодушно подойдя к тому, что еще совсем недавно было живым человеком, пнула его острым носком. Скелет рассыпался миллионом пылинок, осевших на ее роскошных туфлях.
– Прах к праху, – жестко изрекла она, внезапно поворачиваясь в мою сторону. В тот момент я, наконец, снова обретя способность двигаться, едва успела скрыться за углом.
– Выходи, – спокойно сказала Лариса, я знаю, что ты там.
Не знаю, что заставило меня послушно исполнить ее приказ – а это был именно приказ. Мысленно ужасаясь тому, свидетелем чего мне только что пришлось быть, я сделала несколько шагов, отделяющих меня от чудовища, принявшего обличье моей сестры. А может быть, она ею никогда и не была? А я лишь поверила в то, во что мне хотелось верить?
– Кто ты? – обретя дар речи, спросила я.
– Я та, кем тебе никогда не стать, бедняжка, – с сожалением сказала она, подходя ближе, – в мире столько всего тебе неизвестного, и сейчас благодаря мне ты к этому прикоснулась.
– Я должна чувствовать себя польщенной? – я истерично усмехнулась, не сводя взгляда с ее запачканных туфель.
– Почему ты не сбежала? – продолжала она.
– Не смогла.
– Не смогла, или не захотела?
-Я не знаю, – в этот момент я действительно не могла ответить на ее вопрос. Почему я не убежала? Не позвала на помощь? А позволила ей хладнокровно убить этого парня? И кстати, каким образом она это сделала?
– Ты христианка? – внезапно спросила Лариса.
– Да.
– Значит, тебе будет легче это понять, – продолжала сестра, – я лишила его того, что вы считаете душой. Мы же, называем это жизненной силой, тем, что дает вам способность продолжать не просто существовать, а жить, чувствовать, любить, ненавидеть, несмотря ни на что. Anima – так мы это называем. Хотя, скорее всего это лишь дань уважения прошлому. А потом я его просто убила. Просто и быстро. – Она усмехнулась. – Можно сказать, что сегодня я была чрезвычайно щедрой на исполнение чужих желаний.
– Зачем? – я ощущала себя посреди чего-то нереального, абсурдного. Будто кошмар не ушел с пробуждением, а проник вслед за мной в реальность.
– Он знал, на что шел, и слишком увлекся своей игрой в злого гения. Безусловно, злым он был, а вот в его умственных способностях я всегда сомневалась. Обычная мразь, каких среди вас много. Я лишь помогла ему раскрыться. Знаешь, чего он хотел? Молчишь, но я тебе скажу, – Лариса кривовато улыбнулась, – его бросила невеста.
– Вы Лариса? Лариса Булычева? – я постаралась выглядеть как можно более милой, чтобы хозяйке не пришло в голову тут же захлопнуть передо мной дверь.
– Допустим. И что?
– Дело в том, что, по-видимому, я ваша сестра, – от неловкости я потупилась.
– Сестра, – безразлично повторила Лариса, и снова бросив на меня взгляд, от которого мне захотелось срочно куда-нибудь скрыться, сказала, – ну, заходи, раз сестра.
Оставив дверь открытой, она скрылась в темноте коридора, видимо предоставив мне возможность решать самой – нужно ли мне это.
Решив, что нужно, я вошла, невольно поразившись роскошному убранству квартиры. Посреди всего этого я вдруг почувствовала себя несколько неуютно.
Лариса кивком указала на кресло и налила себе мартини. Сделав несколько глотков, она довольно улыбнулась и обратилась ко мне уже совсем другим тоном:
– Присаживайся…
– Меня зовут Регина, – вспомнив, что забыла представиться, поспешила исправить эту оплошность.
– Я знала – рано или поздно нам придется встретиться. Только не думала, что ты найдешь меня сама.
– Я бы сделала это раньше, если бы знала о вас.
– Перестань, – скривилась Лариса, – хватит мне выкать. В конце концов, мы же сестры.
Она хохотнула, и снова отхлебнула из бокала.
– Возможно это какая-то ошибка, – я замялась, – мне назвала ваше... твое имя бывшая директриса детского дома.
– А, эта зануда, – Лариса, усмехнувшись, заняла кресло напротив, – странно, что она вообще тебя не выгнала.
– Она так и сделала, но потом передумала, – пояснила я, не вдаваясь в детали.
Кто тот человек, кому звонила Галина Петровна? Зачем ей потребовалось разрешение сказать мне правду? Неужели кому-то действительно важно, чтобы я узнала все? И откуда приходят эти глупые мысли, что в моей жизнь есть тайна. И усыновление лишь малая часть того, что мне предстояло узнать.
– Не сомневайся, мы сестры, – уверено заявила Лариса, заметив мои сомнения, – выпить хочешь?
– Нет, спасибо, я не пью.
– Зря, – девушка прошествовала к окну, резко задернула штору и включила ночник, – так лучше!
На ее лице, все ещё хранящем отпечаток бурно проведенной ночи, читалось облегчение. Я невольно залюбовалась ею. Не знаю, были ли мы с Ларисой похожи, но если и были, то слишком отдаленно. Ее темные, почти черного цвета волосы, даже пребывая в беспорядке, выглядели роскошно, слегка прищуренные ярко голубые глаза были большими и выразительными. От созерцания её точеной фигуры у меня легко мог бы развиться комплекс неполноценности, но в этот момент меня заботило кое-что другое.
– Ты помнишь нашу маму? – нерешительно спросила я.
– Наконец-то осмелилась, – съехидничала сестра, – помню, немного.
– Какой она была?
– Красивой, – пристально глядя на меня, ответила Лариса, – ты на нее совсем не похожа.
Чего было больше в ее голосе? Разочарования или удовлетворения? Думаю, и того и другого. Я понимала, что вряд ли являюсь эталоном красоты, но до сих пор не чувствовала этого настолько остро.
– Не дуйся. – Лариса подошла и села рядом, – я же не сказала, что ты уродина. Возможно, ты похожа на отца, хотя не могу гарантировать – я его не знала.
– Значит, мы сводные сестры?
– Именно.
– Но как получилось, что я родилась в тюрьме? Где наша мать? Что с ней?
– Боюсь, тут я ничем не могу тебе помочь, – призналась Лариса, – в то время я была еще ребенком и плохо понимала, что происходит. Мне ничего неизвестно о том, что с ней произошло, и где она сейчас.
Лариса замолчала на несколько минут. Мне показалось, что она хочет успокоиться, хотя особого волнения я у неё не заметила. Скорее всего, просто собиралась с мыслями.
– Расскажи о себе, – попросила она.
– Как ты, наверное, знаешь, меня удочерили. Я плохо помню свою приемную мать – она умерла, когда я была еще ребенком. Разбилась на машине. Меня воспитывала тетя Вера, ее родная сестра. Обычное детство, потом школа, институт. Сейчас работаю в одной фирме...
– Ясно, – прервала меня Лариса, – скукота смертельная! Значит, как только тебе стало известно, что ты приемыш, решила найти своих родных?
– Мне хотелось знать, что я не одна, – призналась я.
– Значит, боишься одиночества? – подколола Лариса.
– Я никогда раньше не была одна, – мне захотелось заплакать, но я поборола в себе этот порыв, стараясь не смотреть на сестру.
Не знаю, какие я испытывала сейчас чувства, от нашей встречи. Мы были чужими, и это понятно – нас разделяла целая жизнь, и вряд ли когда-нибудь мы станем ближе друг другу. Но все же... мне хотелось верить, что она не такая, какой хочет казаться. Не самоуверенная эгоистичная стерва, начинающая спиваться. Может во мне просто говорит зависть? А может, мне хочется вернуть время назад и не находить то письмо, не встречаться с сестрой, которая, похоже вполне довольна своей жизнью, и ее совсем не радует такое приобретение, как я.
– Извини, если помешала, – приняв решение, я встала, – мне жаль что я тебя разбудила. Мне пора.
Направившись к двери, я не ожидала услышать резкий окрик.
– Стой! – Лариса быстро подошла ко мне, – неужели ты думала, что просто так сможешь уйти? Думаешь, что знаешь об этой жизни все? Так вот, моя дорогая – ты не знаешь ни черта! Святая невинность! Теперь уже поздно что-то менять! Оставь надежду всяк сюда входящий!
Она горько рассмеялась, ее глаза заблестели, и я могла поклясться, что она вот-вот заплачет.
– Почему я не могу уйти?
– Потому что слишком поздно что-то менять, – загадочно повторила Лариса.
– Ты о чем? – я была удивлена и слегка встревожена.
– Не бери в голову – после хорошей выпивки еще не такое могу ляпнуть, – сестра, схватив меня за руку, настойчиво потянула в комнату, – иногда я могу что-то сказать не подумав.
– Не страшно, – успокоила я ее.
– Знаешь, а мы ведь ничего не знаем друг о друге, – заметила Лариса, – я хочу, чтобы ты пошла со мной вечером в одно место. Думаю, там ты сможешь многое понять.
– Я не против... – начала я.
– Но твой прикид выбираю я! Договорились?
Я удивленно осмотрела свою одежду – длинная широкая юбка, скромная летняя блузка, туфли на низком каблуке, затем бросила взгляд на сестру, и ужаснулась, представив себя в ее вещах.
– Не бойся! – поняв мои сомнения, по-своему заявила она, – пора тебе, в конце концов, увидеть настоящую жизнь.
***
Я нерешительно замерла у двери ночного клуба, куда Лариса меня привезла на своей машине. По дороге сюда я узнала две вещи – сестра видит в себе непризнанного второго Шумахера, а кто знает, возможно, что и первого, и оказывается, у меня слабый вестибулярный аппарат. Сделав несколько глотков свежего воздуха, я позволила сестре увлечь себя в предусмотрительно открытую перед нами дверь. Коротко поздоровавшись с охранником, Лариса уверенно прошла вглубь, к барной стойке.
– Заказывай что хочешь, я угощаю, – щедро предложила он, и тут же скрылась в толпе.
Рассеяно улыбнувшись бармену, я попросила минералки, и стала всматриваться в толпу, ища Ларису. Не знаю, зачем я решилась прийти сюда? Шумная музыка, толпа незнакомцев… Я была близка к панике, бывать в таких местах мне ещё не приходилось, и пришлось приложить некоторые усилия, чтобы оставаться на месте. В конце концов, я же хотела узнать свою сестру поближе. Теперь я знаю, что нас притягивают абсолютно разные вещи, и даже послав подальше все свои комплексы, я никогда не смогу стать ей подругой.
Постаравшись незаметно поправить то и дело задирающийся топик, и безуспешно дотянуть его до пояса джинсов с заниженной талией – единственное, на что Ларисе удалось меня уговорить, я увидела мелькнувшую в толпе сестру и поспешила к ней. Но в полутемном зале, среди танцующих парочек было слишком сложно сориентироваться сразу. Наконец, слева от себя, ближе к выходу, я уловила смазанный силуэт и поспешила следом.
Не знаю, что за жизнь она хотела мне здесь показать, но пора с этим заканчивать. Не люблю чувствовать себя незваной гостьей. Попрощаюсь и пойду домой. Если ей захочется меня увидеть снова – адрес у нее есть.
Так я думала, приближаясь к цели, и уже через несколько шагов услышала голоса. В этой части клуба музыка звучала не так оглушительно, поэтому я без труда услышала голос своей сестры и еще один – мужской, слегка глуховатый. Мне не хотелось подслушивать, о чем они говорили, но я не могла просто уйти. Не сейчас, когда почувствовала, что происходит что-то странное. Я осторожно выглянула из-за угла.
– Нет! Пожалуйста! – мужчина, хотя, скорее парень, чуть за двадцать, сорвался на крик, – я не знал, что так получится! Я не хотел.
– За все нужно платить, – мрачно ответила Лариса, – и твое время пришло.
– Я… – в его голосе зазвучал неприкрытый ужас, – я всего лишь хотел ее вернуть!
Я подошла совсем близко, но им было не до меня.
– Нет! – с пугающей мягкостью в голосе Лариса приблизилась к парню вплотную. Ее наманикюренный ноготок погладил его искаженную судорогой страха щеку, скользнул вниз, и остановился, слегка царапая ямку на шее, – ты хотел их наказать. Чтобы они оба испытали боль. И они ее испытали. Сильнейшую боль, которую не может пережить ни один человек. На какое-то мгновение мне даже стало их жаль… Совсем чуточку… Но не настолько, чтобы нарушить наш договор. Неужели теперь ты хочешь забрать свое слово?
Её интонации стали обиженными, даже плаксивыми. Я вдруг поняла, что она просто играет со своей жертвой, прежде чем…убить?
– Твоя ненависть была столь сильна, что я смогла почувствовать ее издалека. Ты был согласен на все, только бы они получили сполна! Я всего лишь сделала то, что ты хотел!
– Я ненавидел ее.. его… но я не готов! Слышишь? – он внезапно оживился. – Я дам тебе денег! Много денег! Поверь они у меня есть! Но только прошу – не забирай мою душу!
Лариса приняла озабоченный вид, давая понять жертве, что всерьез обдумывает его слова. Прошла минута, две, наконец, ее лицо разгладилось, и она искренне улыбнулась парню:
– Малыш, похоже, ты все еще не в теме: со мной не играют! И я не люблю тех, кто не держит своего слова! Возможно, я потом не раз задам себе вопрос – зачем мне понадобилась твоя жалкая трусливая душонка, но сейчас мне хочется ее заполучить. Сегодня удачный день – в моей копилке оказались две не самые худшие души – твоего друга и девушки. Это так романтично! Он не мог позволить умереть ей, а она ему… Поэтому оба предпочли быть проклятыми, но вместе навсегда. Я такая чувствительная! Не могу устоять перед силой истинной любви. Но, разумеется, перед этим они страдали, как мы и договаривались. Я выполнила свою часть договора. И теперь от твоего желания уже ничего не зависит.
Она торжествовала победу – это было видно по ее озаренному улыбкой лицу. В тот момент Лариса казалась нечеловечески прекрасной, почти богиней. Она простерла над парнем руку, и я увидела, как все его тело погружается в туман. Нет, не так! Этот туман выходил из него! Сначала какого-то грязно-серого цвета, постепенно он становился темно-коричневым. Зависнув рядом, туман начал материализоваться, повторяя контуры тела парня, но вскоре, словно подчиняясь молчаливому приказу Ларисы, он потянулся к ней, окутывая ее, словно плащ. Девушка сделала глубокий вдох, на ее губах заиграла удовлетворенная улыбка. Через мгновение туман исчез, впитавшись в ее тело.
Словно сбрасывая с себя лишний груз, Лариса повела плечами и повернулась к своей жертве:
– Вот видишь? Ничего страшного. Будто ее и вовсе у тебя не было!
– Нет! – плаксиво выкрикнул парень! Сука! Ты посмела это сделать! Ты пожалеешь об этом! Я убью тебя!
Смазанным движением сестра схватила жертву за горло и впечатала в стену с такой силой, что мне послышался хруст. Его лицо исказила гримаса боли и страха:
– Нет! Я не хочу умирать! Не убивай меня! Умоляю! Ты же демон! Зачем тебе моя жизнь?
То, что она сделала в следующую секунду, совершенно сбило меня с толку, напрочь разбив мое представление о реальности. Парень вздрогнул, широко открыл испуганные глаза, с его губ сорвался беззвучный крик, больше похожий на всхлип. По-прежнему прижимаясь к стене, он странно обмяк. Черты его лица заострились, глаза потухли, и через минуту он почти бесшумно стал падать на пол. Вскоре я пораженно наблюдала, как вместо еще недавно цветущего, полного сил молодого человека в коридоре лежал почти высохший скелет, едва обтянутый остатками кожи.
– Ни одна человеческая тварь не смеет называть меня сукой!
Потеряв способность двигаться и говорить, я продолжала смотреть на то, что произошло дальше. Сестра, равнодушно подойдя к тому, что еще совсем недавно было живым человеком, пнула его острым носком. Скелет рассыпался миллионом пылинок, осевших на ее роскошных туфлях.
– Прах к праху, – жестко изрекла она, внезапно поворачиваясь в мою сторону. В тот момент я, наконец, снова обретя способность двигаться, едва успела скрыться за углом.
– Выходи, – спокойно сказала Лариса, я знаю, что ты там.
Не знаю, что заставило меня послушно исполнить ее приказ – а это был именно приказ. Мысленно ужасаясь тому, свидетелем чего мне только что пришлось быть, я сделала несколько шагов, отделяющих меня от чудовища, принявшего обличье моей сестры. А может быть, она ею никогда и не была? А я лишь поверила в то, во что мне хотелось верить?
– Кто ты? – обретя дар речи, спросила я.
– Я та, кем тебе никогда не стать, бедняжка, – с сожалением сказала она, подходя ближе, – в мире столько всего тебе неизвестного, и сейчас благодаря мне ты к этому прикоснулась.
– Я должна чувствовать себя польщенной? – я истерично усмехнулась, не сводя взгляда с ее запачканных туфель.
– Почему ты не сбежала? – продолжала она.
– Не смогла.
– Не смогла, или не захотела?
-Я не знаю, – в этот момент я действительно не могла ответить на ее вопрос. Почему я не убежала? Не позвала на помощь? А позволила ей хладнокровно убить этого парня? И кстати, каким образом она это сделала?
– Ты христианка? – внезапно спросила Лариса.
– Да.
– Значит, тебе будет легче это понять, – продолжала сестра, – я лишила его того, что вы считаете душой. Мы же, называем это жизненной силой, тем, что дает вам способность продолжать не просто существовать, а жить, чувствовать, любить, ненавидеть, несмотря ни на что. Anima – так мы это называем. Хотя, скорее всего это лишь дань уважения прошлому. А потом я его просто убила. Просто и быстро. – Она усмехнулась. – Можно сказать, что сегодня я была чрезвычайно щедрой на исполнение чужих желаний.
– Зачем? – я ощущала себя посреди чего-то нереального, абсурдного. Будто кошмар не ушел с пробуждением, а проник вслед за мной в реальность.
– Он знал, на что шел, и слишком увлекся своей игрой в злого гения. Безусловно, злым он был, а вот в его умственных способностях я всегда сомневалась. Обычная мразь, каких среди вас много. Я лишь помогла ему раскрыться. Знаешь, чего он хотел? Молчишь, но я тебе скажу, – Лариса кривовато улыбнулась, – его бросила невеста.
