Пролог. Покажи
Да.
Нет.
Не нужен.
Не именно ты – любой подошел бы, чтоб стать проводником.
Тоже нет. Я сделаю свою работу для тебя, как для всего мира. Никакой иной награды.
Моя работа. Вышибать опору, завершать, рассеивать остатки. Если есть время – дать им рассеяться самим.
Хочешь другого. Важно не чего ты хочешь, а что должен. Здесь, сейчас - лучшее время, время чудес. Чудо – это неправильное, которое сумело заполнить разрывы существующего. Но заполнить – не залатать. От чудес разрывы только расширяются. Больше чудес, больше дыр. Пока не останется ничего кроме них и того, что должно остаться.
Так решено не мной, это Вечный Закон. Не боги. Они привязаны к своим мирам и исчезают с ними. У меня нет своего. Зачем этого хотеть. Свое однажды исчезнет или исчерпает себя и оставит брешь, которую не залатать. Я не смогу делать свою работу.
Вот как. У тебя та же работа. Ты не закончил. Понимаю. С этим могу помочь. Покажи тех, кому должен. Я скажу, тебе как сломать их опору.
Часть первая. Время чудес
Глава первая. Имя ей Дождь.
- Ты счастлив? – спросила Сильхе уже после того, как кто-то поругал порушившего игру, приземлившись на столик с фишками, кентавра, кто-то подергал гостя за хвост и дождался ответного дерганья за отросшую челку.
И после того, как они вышли на палубу «Дикарки» – то еще зрелище, как полуконь поднимается по корабельной лестнице.
- Да, очень счастлив.
Они втроем стояли у борта, Друст не мешал, и сам разобрался с помощником капитана, явившимся узнать, что за шум, а узнав, потребовать у кентавра плату за проезд. У Кано при словах о плате сделалось такое лицо, словно он не сразу вспомнил, что такое монеты. И ценного с собой ничего не имел, муж расплатился за него серебром. Кано поблагодарил кивком.
Кано. Отросшая грива… волосы, связанные в хвост. Хвост опять же. Загорелая мускулистая грудь в вышитой безрукавке, яркой настолько, что резало глаз. Свободные до диковатости манеры. Это уже был не тот робкий рыцарь, который подошел к барду попросить стихов для любимой девушки. Свобода полудикого существа… От нее и от запаха трав, который принес с собой старый друг, у Сильхе кружилась голова.
- Ты тоже счастлива, я знаю, - в голосе была та же уверенность, что и в движениях. - Наверное поэтому я не сразу смог к тебе прийти. Был не нужен, а ты не нужна мне.
Колокол тревоги от этого «не сразу смог прийти» зазвонил слишком громко. Хотя ведь ничего нового, у нее с Сагриндорэ тоже не получалось в первое время. И все же она спросила:
- А ты часто пробовал?
- Ага. Просто так, без дела. А сейчас оно есть. Ты пойдешь со мной, чтобы разделить с моим племенем ка-харт?
- Что такое ка-харт? – спросил настороженно Мэннар.
Корабль качало, ветер нес соленую свежесть. На палубу вышла девчушка с челкой, но подходить не стала, стояла в сторонке и заинтересованно глазела. Наверное, хотела еще раз дернуть кентавра за хвост.
- Осенний танец… А тебе самой не хотелось ко мне прийти? Иногда… мне казалось, что ты в беде. Наша связь натягивалась, но Антар не хотела, чтобы я уходил. А еще – я тебе доверяю. Знаю – справишься, и только если нет – позовешь.
«С чего это он сменил тему?» - мысленно спросил муж еще более настороженно. Сильхе это тоже не понравилось. Кано был не из тех, кто недоговаривает… прежний – да, а нового она не знала.
- Были разные… ситуации, - сказала она.
«Не расскажешь ему?» - «Нет смысла. У него своя жизнь, у нас своя».
- Ты другая, - заметил кентавр.
- Ты тоже.
Это было даже больше правдой, чем он думал. Сильхе слышала ясно и отчетливо его мелодию. Звуки те же, но составлены иначе. И было удивительно что при таком раскладе он вообще сумел прийти по их связи, что связь не распалась, не исчезла.
- Так что за Осенний Танец?
- Это… - у него загорелись глаза и запах трав почему-то стал сильнее, - словами не описать. Осень, зима… одно заканчивается, другое начинается. Мы верим, что год – подарок богов, как целая отдельная жизнь. Поблагодарить и не просить о новом - цель Танца. На самом деле… это прощание.
- С жизнью? – уточнил Друст совсем уж мрачно.
- Нет! – Кано выглядел взволнованно, его музыка сделалась слышнее, но стала совсем незнакомой.
Где-то в ней звучало уже сказанное «мы верим». «Мы», не «я». Кано уже стал частью своего племени, какой-то новой жизни, как снаружи, так и внутри. Но с этим делалось еще удивительнее, как он сумел сохранить их связь.
По ней к Сильхе пришли сейчас восторг и печаль. Переждав волну чувств, от которых заколотилось как бешеное сердце, она спросила:
- Почему это… так? И почему ты сказал, что тебе нужна помощь? В чем?
Последние два вопроса прозвучали точной и простой музыкой, успокоившей волнение. Чувства отступили – остался разум.
Но Мэннар успел почувствовать ее волнение - на плечи Сильхе легли руки мужа. Она прижалась к нему спиной. Хорошо. Надежно. Опора. И ничто никогда ее не выбьет.
- Нужен кто-то, чтобы разорвать Круг. Я подумал… что ты для этого лучше всех подходишь. Танец как жизнь, круг радости и печали, но все, что в круге, должно иногда вырываться наружу, иначе же задохнешься. А ты всегда этому помогала.
- Круг – жизнь, - повторил Друст. – Ты предлагаешь Сильхе сыграть роль Смерти?
Ей это в голову не пришло.
Кано тряхнул гривой.
- Да нет же! Наоборот. Что-то большее, чем жизнь.
- Выше человека – боги, выше богов – судьба, выше судьбы – чудо, - процитировала Сильхе кого-то из древних мудрецов.
- Да! Так! Я знал, что ты поймешь! Сегодня вечером ты можешь танцевать для моего племени чудо! – живо отозвался кентавр.
«Мало того, что явился так внезапно, так еще и «сегодня вечером», - мысленный голос Друста звучал сурово. – Нет времени подумать». «Подумать значит отказать? – спросила Сильхе как могла мягко. – Но я не откажу».
Руки мужа исчезли с ее плеч.
- Хорошо, мы пойдем, - высказал он их общее решение.
Кано немного помолчал, прежде чем не очень уверенно заметить:
- Ты… тебе лучше не ходить. Девочки не так поймут. Для них любой мужчина - предмет охоты. А осенью… нет ничего не общего. Это время, когда надо делиться.
- Почему осень, а не зима? Зимой же тяжелее и больше хочется радостей жизни. И как же Сильхе? За ней никто не будет… охотиться? – Мэннар тут же забросал Кано вопросами.
- Нет конечно, девочки ее сами не обидят и другим не дадут.
«Там будут еще и другие!»
Сильхе повернулась к мужу, взяла его за руки.
- Я хочу пойти, - сказала она вслух. – И лучше бы с тобой… Но может ты останешься? Я же начну ревновать тебя к каждой кобылице… Тем более ты в любой момент можешь ко мне прийти, это не будет настоящей разлукой.
- Знаю, - признал он, сжимая ее ладони. - Но мы плывем на Север и у нас есть дело.
- Я помню. И что оно важно – тоже.
«Ты сам захотел ехать, а не дёргать», - напомнила она мысленно, использовав слово Рейналя.
Обозначать так быстрые перемещения в пространстве казалось уже привычным. «Дёргать» - перепархивать с места на место через Сагриндорэ. Иногда – без магии и последствий, чудом, иногда платить за все слабостью, от которой помогал хаш, смесь меда и орехов.
«Сам, но не один. И уже готов передумать». «Не передумывай пожалуйста. Лучше возьми себя за голову… ну или меня, и скомандуй вернуться. Хотя я и так обязательно вернусь», - попробовала пошутить Сильхе. Муж улыбнулся. «Да. Сила ушла, но иногда у меня такое чувство, что она никуда не делась и я все еще могу».
Сильхе, не облекая мысль в слова поцеловала мужа взглядом, улыбнулась тоже. Музыка Друста зазвучала яснее, отчетливее. Весь мир теперь постоянно пел, и к этому пришлось привыкать. И всё бы ничего… Но петь или играть самой больше не хотелось. Она невольно сравнивала то, что слышала, всю это чудесную гармонию мира со своими песнями и они теперь казались… пустыми. А как сделать их наполненными снова Сильхе пока не знала. Иногда казалось, что мир всеми событиями и вещами старается выговорить какое-то одно слово, но не удавалось понять какое. И устоять и не слушать она не могла.
- Ты снова уплываешь? – вопрос мужа прозвучал как утверждение.
- Да, прости.
- Еще и поэтому я хотел бы пойти с тобой. Твой кентавр не знает, что делать, если… И потом в прошлый раз твои приключения начались с того же самого кентавра.
Сильхе огляделась. «Тот самый кентавр» отошел уже болтал с девочкой у борта со совершенно спокойным видом. Получив согласие Сильхе, сразу же бросил ее… С одной стороны хорошо – дал переговорить с мужем, а с другой как-то даже обидно.
- Вряд ли ему удастся второй раз втравить меня во что-то большое, - сказала она. И не удержалась, добавила с легким кокетством: - А небольшое забавное приключение только на пользу нам обоим. Будет что записать в семейном дневнике.
Но мужу шутка почему-то не понравилась. Или он просто уловил главное:
- Ты боишься.
Сильхе на миг закрыла глаза. Страху неоткуда было взяться. Но поняв, что он есть, она попробовала понять, чего боится. Это не заняло много времени.
- Да, любимый. Не хочу больше никаких приключений. Ровная спокойная жизнь с тобой – вот мечта. В последние полгода она такой и была.
Сильхе потянулась поцеловать мужа, ощутив, что именно сейчас ей нужна его поддержка. Мэннар ответил на поцелуй чуть более страстно, чем принято на людях, а потом она увидела взгляд, брошенный им в сторону Кано. Усмехнулась. Похоже, муж решил продемонстрировать кентавру что она, Сильхе, его женщина, и никак иначе быть не может. От этого сделалось весело и азартно и страх отступил. Ну кому, кому Друст ее отдаст? Никому. Никогда. Как и она его.
- Ты прямо сейчас пойдешь? – спросит муж.
- Ага. Он же сказал вечером, а вечер это уже вот-вот.
- Ладно, - Мэннар вдруг стал решительным и сам потянул ее к каютам. – Помогу собраться.
Сильхе не думала о собраться. Вечер это только один вечер и не нужно много вещей, но муж настоял, чтобы она взяла с собой непотеряшку со всем нужным в любой дороге. Она взяла. Не желая прощаться всерьез, изобразила шутливый поцелуй в щеку и подошла к Кано.
- Идем?
- Идем. Только… я сам не смогу.
Она поняла. Перенесла их в Шелковый мир.
Кентавр огляделся с легким смущением.
- Давно тут не был.
Это тоже можно было понять. Он просто смущался бывшей возлюбленной и даже не особенно глазел по сторонам, словно боясь ее увидеть. Сильхе не стала его смущать. На всякий случай взяла за руку.
- Готов? Тогда идем, - и шагнула с ним в новое.
Было шумно. Но не как бывает в зале или коридоре - без эха, и шум казался мирным, хотя по виду ситуации нельзя было так сказать. Две кентаврицы бешено наскакивали друг на друга, заставляли отступать, пятиться, крутили над головой веревки с узлами. За этим наблюдали другие кентаврицы и мальчик-полуконь.
- Опять Диш и Луйа не поделили жеребенка, - улыбнулся Кано и предупредил: – Не пугайся, они не всерьёз. Вон видишь мальчишку? Он их общий, так получилось. Девочки выясняют, кому с ним возиться, ну и заодно показывает ему, что даже простая веревка может служить оружием.
Сильхе кивнула.
- Понимаю.
Их заметили, но сразу никто не подошел. Девушка-бард видела, как несколько кентавриц со смешками переговариваются, глядя в их с Кано сторону. Похоже «Гость – посланник Богов» тут не имело силы.
Сзади раздался громкий – пожалуй, нарочито-громкий топот, взметнулась пыль. Когда Сильхе проморгалась, перед ней уже стояла знакомая черная кентаврица, Антар, смотрела прямо в глаза. Кано был отодвинут в сторону а может отошел сам.
- Мой, - сказала Антар. - Знаешь?
- Знаю, - согласилась Сильхе мирно.
Кентаврица тряхнула черными волосами и повторила уже не так настойчиво:
- Мой. А я – его.
Оглянулась, оглушительно свистнула.
Из улегшейся пыли подскакал длинноногий жеребенок, младше парнишки, наблюдавшим за выяснением отношений. Нескладный, голенастый, в цветной вышитой перевязи с колчаном, полным стрел и прицепленным там же маленьким луком. Он, как котёнок, ткнулся головой в живот Антар, а потом встал рядом с Кано. И сразу стало ясно, кто этот мальчишка. Волосы черные, но лоб и нос как у отца, который не удержался и потрепал мальца по голове.
- Сын? – спросила Сильхе. – Сколько ему?
- Четыре месяца, - ответил Кано, расцветая в улыбке.
Четыре… значит тогда ему все же удалось дать Антар жеребенка, ночная скачка не прошла даром. и не удивительно, что он вернулся к матери своего сына хотя так, на первый взгляд, Сильхе не видела между ними любви.
- Хен, - позвала или представила Антар и копытный мальчишка подошел к ней. – Покажет наше гостеприимство.
А сама чуть не за хвост потащила Кано куда-то, что-то выговаривая на непонятном языке… Не совсем не понятном – у языка тоже была музыка, которая помогла понять суть: Антар хвалила Кано, но выговаривала за долгое ожидание. Нет, тут точно было что-то иное, а не любовь.
- Иди, - сказал мальчишка… Хен. Вот же везет ей на общение с детьми.
Впрочем, этот вроде бы не собирался общаться – просто вел ее по степи со странными шалашами. Казалось, кто-то составил вместе, в круг, разные по длине и толщине ветки и обмотал их цветными веревками. Пестро, на вид ненадежно, и не скажешь, что внутри, потому что вход загораживали шторы их тех же цветных веревок. Наверное, это было легко собрать и разобрать… И сверху, если, положим, лететь на драконе, испятнанная цветными кляксами степь, выглядела бы красиво. Но все же хорошо, что дракон остался в прошлом. Да и вряд ли он позволил бы на себе летать.
Прошлое все еще тянуло к себе, хотя Сильхе решила почти сразу, что оставит его позади. Она захотела отвлечься и спросила у маленького проводника:
- Ты стреляешь?
Мальчишка как-то подбоченился, принял важный вид и ответил по взрослому:
- Все стреляют.
«Просто кто чем, да и мишени у всех разные», - засмеялся в ее голове муж. «Ты смотришь? – спросила Сильхе. – И как тебе?» «Нормально. Дикое племя, дикое гостеприимство. Но теперь верю – никто тебя не обидит». - «Почему?» - «Потому что по большому счету им нет до тебя дела. У них своя жизнь… а ты нужна для чего-то одного, а потом они о тебе забудут. Хотя может я и не прав». «Посмотрим», - сказала немного задетая Сильхе.
Она не позволила обиде разрастись. Зачем? Ведь так лучше, когда кому-то нет до тебя дела. Точно много приятнее, чем когда дело есть всем.
Пришли - к одному из шалашей. Мальчишка указал на него.
- Отдых. Ходи где хочешь. И потом сразу: - Есть или пить?
- Нет, спасибо, - отказалась Сильхе, хотя последний раз перекусила часа четыре назад.
Мальчишка тут же ускакал, а другие кентавры гостьей вроде бы совсем не интересовались. Она вошла в шалаш. Внутри было просто и чисто, на полу сплетенные из травы толстые коврики – простые, такие можно сделать за полчаса, и кроме них ничего. Сильный запах трав кружил голову. Она постояла немного посредине единственной комнаты, потом собрала коврики с пола, положила один на другой у порога и села в дверях, обняв колени руками. В становище продолжалась обычная жизнь, все были чем-то заняты. Племя состояло в основном из кентавриц, хотя пару кентавров она тоже видела. Дети играли, взрослые… иногда тоже. Куда-то носили охапки хвороста – наверное, для костра, какой же праздник без огня?
Вспомнилось Эльфийское прощание. Почему-то от воспоминания не сделалось грустно или больно.
