- Хорошо, - согласился Базелиан Кестер. – Девочка может поехать с вами. Я оплачу дорожные расходы.
- Нет, господин. – Она постаралась сказать это еще тверже, еще уверенней. - Путешествие может быть трудным и опасным.
Мужчина выпрямился, словно его обвинили в трусости.
- Моя дочь не неженка. Что до опасностей… вряд ли ваш супруг отпустит вас туда, откуда можно не вернуться.
На это возразить было нечего.
А пока она искала еще какие-то причины для отказа, гость ушел, оставив дочку у порога. Сильхе наконец рассмотрела ее как следует.
Невысокая, пухленькая, короткие темные волосы с тонкими светлыми прядями, остриженные так, что справа длиннее, чем слева, родинка на левой щеке, как раз там, где надо, и это делало девушку ужасно хорошенькой. Одета она была не богато, зато практично: синее в черную клетку дорожное платье, бархатная безрукавка с серебряным шитьем. Из-под платья торчали носки туфель хорошей кожи. Полная готовность к дальнему путешествию. Или к тем четырем дням, что отделяли столицу от Маджейты.
Пока Сильхе все это рассматривала, карета отъехала, увозя шанс отказаться от ученицы. А девочка не была терпелива, как ее отец.
- Мое имя – Бригельза Кестер. Вы пригласите меня в дом?
- Конечно. Проходи…те, - Сильхе уступила ей дорогу, и гостья вошла.
С первого мгновения стало ясно, что дом ее не впечатлил. Пока шли по коридору в гостиную, она пару раз нарочито-громко насмешливо хмыкнула. В едва различимой музыке девочки звучало неодобрение. Сильхе ощутила невольный стыд. Да, старый бабушкин гобелен оставлен из сентиментальности. Да, полы поскрипывают. Да, света могло быть больше. Весь уют словно разом исчез, вытек через щель, пробитую насмешкой. Он был рассчитан на двоих, никак не на троих. Сильхе сразу решила, что жить тут навязанная ей девочка точно не будет.
- Присаживайся, - она подвинула к камину кресло. – Чаю? Что-то перекусить?
- Нет, благодарю, - гостья изящно опустилась на самый краешек кресла, но потом передумала осторожничать и подвинулась в глубину. Скрипку положила на колени.
Сильхе села напротив. Почему-то показалось, что объяснять девочке то же, что и ее отцу – про «мне сейчас некогда учить» - совершенно бесполезно. Она решила подойти с другого конца.
- Для начала я хотела бы узнать, что ты умеешь.
- Всё, - тут же ответила Бригельза. – Исполнение пьес любой сложности, чтение с листа, вариации…
- Нет, - остановила перечисление Сильхе. – Не рассказывай. Покажи.
Девочка открыла футляр и достала инструмент, простенький, без украшений, подняла его и смычок. Опустила.
- Сначала вы покажите своё мастерство.
Сильхе начала понимать, почему отец так спешил избавится от дочери. Вести себя вызывающе – вот что она точно умеет. Но одновременно с раздражением испытала облегчение: девочка сама дала повод прекратить так и не начавшееся отношения «учитель – ученик».
Она встала.
- Я напишу письмо вашему отцу. Передадите ему вместе с моими извинениями и деньгами…
- Можно мне сначала чаю? – перебила гостья.
Сильхе не видела смысла в чае… и цели, которую преследовала девочка. Показать, что для нее тут нет достойного учителя? Да ради всех богов. Никто и не напрашивался в учителя.
- Конечно. Сейчас, - ответила она и отошла на кухню.
Первым делом поставив чайник на огонь, Сильхе позвала мужа. «Друст? Видел?» «Что? – отозвался он. Только голос, она почему-то не смогла увидеть картинку его глазами. – Прости, я тут задрых. Что такое?» Она быстро рассказала про навязанную ей ученицу. «Невовремя, - заметил муж. – Она не может подождать, пока мы вернемся?» «Но я уже вернулась, - возразила Сильхе. - И сразу такой сюрприз. Словно кто-то только и ждал, пока появлюсь». «Может и ждал. Нанять бездельника следить за светом в окнах стоит немного. Но странное же поведение у отца девочки. Кестер… Барон Кестер, если не ошибаюсь. А, точно. Та нашумевшая история с королевской фавориткой. Весьма романтичная, но не слишком приличная. Есть даже романс об этом». «Что такое?» – спросила Сильхе, пытаясь вспомнить романс, где упоминалась бы фаворитка короля. «Лет тридцать назад наш король, тогда еще принц, влюбился в девицу. На ту же самую поглядывал один из «друзей принца», молодых людей из его постоянной свиты по фамилии Базелиан Кестер. Поглядывать поглядывал, но не встал на пути принца, у которого с девицей уже закрутился роман. «Любовь цвела как ярая весна и звезда с неба падали, сгорая» и все такое. Но надолго ни весны, ни звезд не хватило, в итоге девица даже попала в немилость и была отослана в провинцию… поближе к владениям семьи Кестер, так что чахнущий от неразделенной любви унылый друг принца смог вернуться домой и по-тихому жениться на отвергнутой любовнице будущего короля. Ходили слухи, что ему велели жениться. Дела не меняет. У них двое сыновей, дочь и дворянская гордость. И как человеку с собственным достоинством барону Кестеру стоило либо вызвать предполагаемого учителя к себе, прислав за тобой роскошную карету… Либо явиться со свитой и подарками. Потому что так, как он сделал, значит показать, что он нисколько тебя не ценит, то есть не посчитал нужным раскошелиться на что-то подороже. И вызвать толки насчет сложного финансового положения и прочие фантазии других дворян». «Выходит… не оказав мне уважения он уронил честь фамилии?» «Что-то вроде того. Если б девочка была например незаконнорожденной… Но насколько знаю тут все в порядке». Сильхе задумалась. «Значит с ней что-то не так. Но что?» «Может просто характер, - усмехнулся Мэннар. – Может, ты последняя надежда научить девчонку слушаться. Хотя и в этом случае стоило задобрить тебя особенно дорогими подарками».
Из гостиной послышались голоса. Второй она узнала. Прервав беседу с мужем, быстро разлила чай по чашкам, подхватила поднос и пошла к гостье.
- …Не думал, что сестра согласится учить. Впрочем, почему нет? – с ожившей говорилки на девочку смотрел Коллин.
- Она еще не согласилась. Но я уговорю, - смело пообещала девочка.
Сильхе вошла в гостиную поставила поднос на стол.
- Чай. Привет, Колль. Что-то случилось?
- Не у меня, - ответил он. – Привет, сестрица. Думал, ты меня вызываешь, еще удивился почему с домашней говорилки, ты же два дня как плывешь к норгам, а это оказалась не ты.
Девушка-бард нахмурилась. Гостья зачем-то включила говорилку. Зачем?
- Мне стало интересно, - правильно поняв взгляд, сказала Бригельза. – Слышала о таких штуках, но отец их не любит, вообще не любит магию.
Сильхе знала, что именно так к магии и относятся некоторые дворянские семьи, особенно старинные, и не удивилась.
- Не стоит трогать чужие вещи, - спокойно заметила она. Кивнула в сторону стола. – Чай готов.
Девочка как ни в чем ни бывало устроилась в кресле, взяла свою чашку. Рассмотрела ее, простенькую, украшенную синим завитком вроде тех, какими изображают метель.
- Красиво. Красота – тоже музыка, как ты думаешь? Можно записать ее нотами?
Вот уже и на «ты». И что она желает этим сказать?
«Похоже, ребёнок пытается тебя чем-то зацепить. Спровоцировать, - заметил муж. – Интересно, зачем?» «Эта игра для двоих», - заметила Сильхе, невольно заводясь. И тут же погасла. Не слишком умно отвечать ребёнку вызовом на вызов. Тем более навязанному тебе и, видимо, избалованному ребёнку.
- Всё – музыка. Но чтобы записать, надо слышать, - ответила Сильхе, голосом подчеркнув последнее. – А вы слышите?
- Только иногда, - призналась Бригельза, сделала глоток из чашки. - Покажешь мне свой дом?
- Зачем? Ты вы не останетесь.
- Я знаю, - девочка вернула чашку на блюдце. – Но если всё музыка, то у твоего дома она тоже есть. Дайте мне первый урок, госпожа, позвольте послушать.
«Ну и зараза тебе досталась, - посочувствовал Мэннар. – С виду одуванчик, а на деле чертополох. Будь осторожна, счастье мое». «Мне не очень хочется быть осторожной, - вздохнула Сильхе. – Наоборот. Ух что я бы ей сказала…Но не могу».
Девчонка, поймавшая ее на слове, ждала ответа.
- Покажу, - согласилась девушка-бард.
Пожалела она о согласии минут через пять.
Сильхе не успевала за девочкой. Бригельза облазала весь дом вплоть до чердака, переставляла вещи, что-то спрашивала о каждой без особого интереса и тут же хваталась за другую вещь. С кухни прихватила банку мамина варенья и оставила ее на окне, сделав пятно на подоконнике. Заглянула зачем-то под ковер, оторвав прибитую нижнюю часть. Сильхе медленно закипала, то и дело ловила гостью чуть не за шиворот и не понимала, зачем взрослой девице вести себя как непосредственный ребенок. Бригельза даже не делала вид, что что-то слушает. Но в какой-то момент, снова оказавшись в зале, взяла скрипку, чуть помедлила и заиграла.
Сильхе покоробило. Известный мотивчик в исполнении Бригельзы звучал фальшиво, и было похоже, что девочка фальшивит нарочно. Девушка-бард оценила искусство – нарочно плохо сыграть не так просто, как кажется. А потом пришло понимание: что-то в этом есть, что-то еще. Дисгармония что-то меняла. Для начала – восприятие себя самой. Фальшь осталась фальшью, Сильхе слышала, где и насколько девочка ошибается - но делалась приемлемой. Стоящей того, чтобы выслушать до конца. А потом оказалось, что окружающее слышит её и отвечает ей.
Напряглись и зазвенели стекла в окне. Звякнула на кухне посуда. Огонь приник к углям, словно сверху навалили кучу хвороста, не дававшую ему дышать. Странная легкая тяжесть навалилась и на Сильхе, но тут же исчезла. И потом, даже когда музыка смолкла, она продолжала слышать отголосок, навязчивую песню-эхо у себя в голове.
- Скверно, - спокойно сказала она.
- Знаю. – Скрипачка села в кресло. – Я вообще много чего знаю… И слышу. О тебе так много болтают. Скажи, ты на самом деле можешь с помощью музыки влезть человеку в голову и заставить сделать то, что тебе нужно?
И Сильхе захотелось ответить - так сильно, как не хотелось, кажется, ничего и никогда.
Недовольный сторож что-то пробулькал. Подплыл и пихнул в бок дубинкой, толкая вперед, к плавающей мелкоте. Мэннар зацепился плечом за ветку окаменевшего растения, обломил, услышал новое ворчливое бульканье. Повернулся к охранничку.
- Слушай, я сюда не напрашивался!
- Я тоже, - пробулькал морской. – Но теперь без разницы.
- Раз без разницы, скажи, что делать!
Ноар издал что-то вроде свиста. В воде звучало странно, сначала ударило по ушам, а потом звук возник внутри, словно там и начинался.
Мелкота подплыла к ним, окружила, русалки постарше вперемешку с крохами. Некоторые сразу ткнулись головами в Мэннара и отплыли, уступив место другим. Он постарался не делать резких движений, чтоб не спугнуть.
- Привыкай, - сказал Ноар уже поспокойнее. – Играй с ними. Дай им тоже привыкнуть.
И сразу отплыл и завалился на песочек, рыба-рыбой.
Двое не самых мелких, девчушка и мальчик длиной локтя в полтора, подплыли и, пихаясь, начали спорить булькающими голосами. Оба сине-зеленые, какие-то тощие, словно недокормыши.
- Ты кто? Что умеешь? – спросила девчушка, больше зеленая, чем синяя.
- Я-то? – он опять поперебирал в уме всё, что мог о себе сказать, и всё отбросил. – Неуклюжий… наземник. Умею искать сокровища, прятаться, рассказывать истории.
- А какие истории?
- Разные-разные…
- Расскажи!
Болтаться в воде, как селедка в бочке, было непривычно, но лечь Мэннар не решился и сел на песок, скрестив ноги. Вокруг уже начали собираться морские дети. Теперь, когда мальки не заслоняли обзор, он смог рассмотреть большой деревянный зал, переделанное под игровую комнату пузо корабля со свисавшими сверху сетями и цепями, бочками битых и целых раковин, грудами камешков и огромной продырявленной в многих местах раковиной. И как сюда затащили? Хотя, может, вырастили прямо тут.
- Рассказывай!.. – повторил сине-зеленый мальчишка.
Легко сказать, рассказывай. А о чем? О проделках Лисицы-Сестрицы или Пироге-Путешественнике? Знают ли они, что такое лиса и пирог? Надо было что-то совсем простое… и общее. Или просто заменить лису на рыбу, а пирог на раковину?
- Какую сказку хотите? – спросил он, так и не решив. – Что вам нравится?
- Всё! – с детской непосредственностью заявили детишки.
Мальчишка опять пихнул девчонку локтем и минут пять они поднимали песок, гоняясь друг за другом у самого дна. Потом вернулись к нему.
- А у вас есть?.. – мальчик пробулькал какое-то слово.
- Бурф? – попытался повторить Мэннар.
- Урф, - поправил малец. – Та, которая лечит воду.
- А разве воду надо лечить?
- Конечно-конечно! – зеленая русалочка крутанулась как волчок. – Лечить, помогать. Так есть у вас урфы?
- У нас есть лекари для людей и животных… есть короли, они издают законы, которые помогают жить… ну или мешают. Есть искусники, которые делают красоту. Есть люди войны и маги. Учителя, садоводы, возничие, ткачи, актеры… - он понял, что список будет бесконечным и остановился, хотя у детишек заблестели глаза. – Что-то из этого похоже на урфа?
Мелкие не смогли ответить – или не захотели. Попереглядывались, побулькали между собой и всё.
- Урф – это ваш бог? – попробовал уточнить он.
Ноар насмешливо булькнул.
- Вы, земники, даже богов понимаете криво.
- Разве? – не выдержал Мэннар. – «На Четверых надейся, а шнурки завязывай» - куда уж прямее!
Вода закипела от бульканья – детишки смеялись. Земная шутка отказалась им понятной. «Сильхе, ты видишь?» - спросил он, надеясь, что да.
Нет ответа. Пока мелкота резвилась, восторженно носясь вокруг, он попытался снова – и ничего. Сосредоточиться на этом не дали.
- Ты историю обещал. Расскажи, - снова потребовал мальчишка.
Мэннар попробовал опять дозваться жены и опять не услышал ответа. Но тревоги не было. Вспомнилось – «Давать больше доверия». Может это оно и есть?
Мелкота ждала истории, раскрыв огромные немигающие глазищи.
Сильхе читала им обоим перед поездкой северные сказки, некоторые запомнились. Главное было рассказать хорошо. Не надеясь целиком на одну только память, он сосредоточился, взял себя за голову и отдал команду: «Говори!». Стало интересно, получится ли.
- Самый щедрый из богов – Нерк, хозяин морей и озёр. Приди к нему ночью, попроси о помощи в делах – и поможет. Позови его днем, попроси о силе – даст. И утром, и вечером. И есть только одно время, когда бесполезно просить. Однажды один человек обратился к Нерку в такой неурочный час с просьбой помочь ему в охоте – пригнать зверя в ловушку. «Ну уж, - ответил бог, - это между тобой и зверем, я не буду вмешиваться». В следующий раз тот же человек снова выбрал не то время для просьбы: не подумав наперёд, пожелал, чтоб девушка, на которую он заглядывался, полюбила его. «Ну уж! – воскликнул бог. – Это между тобой и девушкой, я не могу вмешиваться!» И пришлось человеку отступиться и от бога, и от девушки. Но должно быть, бог удачи Фарте не очень-то ему благоволили, или бог ума, Менье, в новый раз человек снова попал не в то время. Но просьба была пустяковая – оттого он и надеялся, что уж в этот раз бог ему не откажет. «Сегодня вечером гости придут, а у меня котёл прохудился. Сделай так, чтоб худое стало целым, тебе же это ничего не стоит. А то лудильщик живет в соседней деревне и добираться до нее через перевал, по глубокому снегу, а котел большой и тащить тяжело, да и просит мастер за свою работу дорого».
- Нет, господин. – Она постаралась сказать это еще тверже, еще уверенней. - Путешествие может быть трудным и опасным.
Мужчина выпрямился, словно его обвинили в трусости.
- Моя дочь не неженка. Что до опасностей… вряд ли ваш супруг отпустит вас туда, откуда можно не вернуться.
На это возразить было нечего.
А пока она искала еще какие-то причины для отказа, гость ушел, оставив дочку у порога. Сильхе наконец рассмотрела ее как следует.
Невысокая, пухленькая, короткие темные волосы с тонкими светлыми прядями, остриженные так, что справа длиннее, чем слева, родинка на левой щеке, как раз там, где надо, и это делало девушку ужасно хорошенькой. Одета она была не богато, зато практично: синее в черную клетку дорожное платье, бархатная безрукавка с серебряным шитьем. Из-под платья торчали носки туфель хорошей кожи. Полная готовность к дальнему путешествию. Или к тем четырем дням, что отделяли столицу от Маджейты.
Пока Сильхе все это рассматривала, карета отъехала, увозя шанс отказаться от ученицы. А девочка не была терпелива, как ее отец.
- Мое имя – Бригельза Кестер. Вы пригласите меня в дом?
- Конечно. Проходи…те, - Сильхе уступила ей дорогу, и гостья вошла.
С первого мгновения стало ясно, что дом ее не впечатлил. Пока шли по коридору в гостиную, она пару раз нарочито-громко насмешливо хмыкнула. В едва различимой музыке девочки звучало неодобрение. Сильхе ощутила невольный стыд. Да, старый бабушкин гобелен оставлен из сентиментальности. Да, полы поскрипывают. Да, света могло быть больше. Весь уют словно разом исчез, вытек через щель, пробитую насмешкой. Он был рассчитан на двоих, никак не на троих. Сильхе сразу решила, что жить тут навязанная ей девочка точно не будет.
- Присаживайся, - она подвинула к камину кресло. – Чаю? Что-то перекусить?
- Нет, благодарю, - гостья изящно опустилась на самый краешек кресла, но потом передумала осторожничать и подвинулась в глубину. Скрипку положила на колени.
Сильхе села напротив. Почему-то показалось, что объяснять девочке то же, что и ее отцу – про «мне сейчас некогда учить» - совершенно бесполезно. Она решила подойти с другого конца.
- Для начала я хотела бы узнать, что ты умеешь.
- Всё, - тут же ответила Бригельза. – Исполнение пьес любой сложности, чтение с листа, вариации…
- Нет, - остановила перечисление Сильхе. – Не рассказывай. Покажи.
Девочка открыла футляр и достала инструмент, простенький, без украшений, подняла его и смычок. Опустила.
- Сначала вы покажите своё мастерство.
Сильхе начала понимать, почему отец так спешил избавится от дочери. Вести себя вызывающе – вот что она точно умеет. Но одновременно с раздражением испытала облегчение: девочка сама дала повод прекратить так и не начавшееся отношения «учитель – ученик».
Она встала.
- Я напишу письмо вашему отцу. Передадите ему вместе с моими извинениями и деньгами…
- Можно мне сначала чаю? – перебила гостья.
Сильхе не видела смысла в чае… и цели, которую преследовала девочка. Показать, что для нее тут нет достойного учителя? Да ради всех богов. Никто и не напрашивался в учителя.
- Конечно. Сейчас, - ответила она и отошла на кухню.
Первым делом поставив чайник на огонь, Сильхе позвала мужа. «Друст? Видел?» «Что? – отозвался он. Только голос, она почему-то не смогла увидеть картинку его глазами. – Прости, я тут задрых. Что такое?» Она быстро рассказала про навязанную ей ученицу. «Невовремя, - заметил муж. – Она не может подождать, пока мы вернемся?» «Но я уже вернулась, - возразила Сильхе. - И сразу такой сюрприз. Словно кто-то только и ждал, пока появлюсь». «Может и ждал. Нанять бездельника следить за светом в окнах стоит немного. Но странное же поведение у отца девочки. Кестер… Барон Кестер, если не ошибаюсь. А, точно. Та нашумевшая история с королевской фавориткой. Весьма романтичная, но не слишком приличная. Есть даже романс об этом». «Что такое?» – спросила Сильхе, пытаясь вспомнить романс, где упоминалась бы фаворитка короля. «Лет тридцать назад наш король, тогда еще принц, влюбился в девицу. На ту же самую поглядывал один из «друзей принца», молодых людей из его постоянной свиты по фамилии Базелиан Кестер. Поглядывать поглядывал, но не встал на пути принца, у которого с девицей уже закрутился роман. «Любовь цвела как ярая весна и звезда с неба падали, сгорая» и все такое. Но надолго ни весны, ни звезд не хватило, в итоге девица даже попала в немилость и была отослана в провинцию… поближе к владениям семьи Кестер, так что чахнущий от неразделенной любви унылый друг принца смог вернуться домой и по-тихому жениться на отвергнутой любовнице будущего короля. Ходили слухи, что ему велели жениться. Дела не меняет. У них двое сыновей, дочь и дворянская гордость. И как человеку с собственным достоинством барону Кестеру стоило либо вызвать предполагаемого учителя к себе, прислав за тобой роскошную карету… Либо явиться со свитой и подарками. Потому что так, как он сделал, значит показать, что он нисколько тебя не ценит, то есть не посчитал нужным раскошелиться на что-то подороже. И вызвать толки насчет сложного финансового положения и прочие фантазии других дворян». «Выходит… не оказав мне уважения он уронил честь фамилии?» «Что-то вроде того. Если б девочка была например незаконнорожденной… Но насколько знаю тут все в порядке». Сильхе задумалась. «Значит с ней что-то не так. Но что?» «Может просто характер, - усмехнулся Мэннар. – Может, ты последняя надежда научить девчонку слушаться. Хотя и в этом случае стоило задобрить тебя особенно дорогими подарками».
Из гостиной послышались голоса. Второй она узнала. Прервав беседу с мужем, быстро разлила чай по чашкам, подхватила поднос и пошла к гостье.
- …Не думал, что сестра согласится учить. Впрочем, почему нет? – с ожившей говорилки на девочку смотрел Коллин.
- Она еще не согласилась. Но я уговорю, - смело пообещала девочка.
Сильхе вошла в гостиную поставила поднос на стол.
- Чай. Привет, Колль. Что-то случилось?
- Не у меня, - ответил он. – Привет, сестрица. Думал, ты меня вызываешь, еще удивился почему с домашней говорилки, ты же два дня как плывешь к норгам, а это оказалась не ты.
Девушка-бард нахмурилась. Гостья зачем-то включила говорилку. Зачем?
- Мне стало интересно, - правильно поняв взгляд, сказала Бригельза. – Слышала о таких штуках, но отец их не любит, вообще не любит магию.
Сильхе знала, что именно так к магии и относятся некоторые дворянские семьи, особенно старинные, и не удивилась.
- Не стоит трогать чужие вещи, - спокойно заметила она. Кивнула в сторону стола. – Чай готов.
Девочка как ни в чем ни бывало устроилась в кресле, взяла свою чашку. Рассмотрела ее, простенькую, украшенную синим завитком вроде тех, какими изображают метель.
- Красиво. Красота – тоже музыка, как ты думаешь? Можно записать ее нотами?
Вот уже и на «ты». И что она желает этим сказать?
«Похоже, ребёнок пытается тебя чем-то зацепить. Спровоцировать, - заметил муж. – Интересно, зачем?» «Эта игра для двоих», - заметила Сильхе, невольно заводясь. И тут же погасла. Не слишком умно отвечать ребёнку вызовом на вызов. Тем более навязанному тебе и, видимо, избалованному ребёнку.
- Всё – музыка. Но чтобы записать, надо слышать, - ответила Сильхе, голосом подчеркнув последнее. – А вы слышите?
- Только иногда, - призналась Бригельза, сделала глоток из чашки. - Покажешь мне свой дом?
- Зачем? Ты вы не останетесь.
- Я знаю, - девочка вернула чашку на блюдце. – Но если всё музыка, то у твоего дома она тоже есть. Дайте мне первый урок, госпожа, позвольте послушать.
«Ну и зараза тебе досталась, - посочувствовал Мэннар. – С виду одуванчик, а на деле чертополох. Будь осторожна, счастье мое». «Мне не очень хочется быть осторожной, - вздохнула Сильхе. – Наоборот. Ух что я бы ей сказала…Но не могу».
Девчонка, поймавшая ее на слове, ждала ответа.
- Покажу, - согласилась девушка-бард.
Пожалела она о согласии минут через пять.
Сильхе не успевала за девочкой. Бригельза облазала весь дом вплоть до чердака, переставляла вещи, что-то спрашивала о каждой без особого интереса и тут же хваталась за другую вещь. С кухни прихватила банку мамина варенья и оставила ее на окне, сделав пятно на подоконнике. Заглянула зачем-то под ковер, оторвав прибитую нижнюю часть. Сильхе медленно закипала, то и дело ловила гостью чуть не за шиворот и не понимала, зачем взрослой девице вести себя как непосредственный ребенок. Бригельза даже не делала вид, что что-то слушает. Но в какой-то момент, снова оказавшись в зале, взяла скрипку, чуть помедлила и заиграла.
Сильхе покоробило. Известный мотивчик в исполнении Бригельзы звучал фальшиво, и было похоже, что девочка фальшивит нарочно. Девушка-бард оценила искусство – нарочно плохо сыграть не так просто, как кажется. А потом пришло понимание: что-то в этом есть, что-то еще. Дисгармония что-то меняла. Для начала – восприятие себя самой. Фальшь осталась фальшью, Сильхе слышала, где и насколько девочка ошибается - но делалась приемлемой. Стоящей того, чтобы выслушать до конца. А потом оказалось, что окружающее слышит её и отвечает ей.
Напряглись и зазвенели стекла в окне. Звякнула на кухне посуда. Огонь приник к углям, словно сверху навалили кучу хвороста, не дававшую ему дышать. Странная легкая тяжесть навалилась и на Сильхе, но тут же исчезла. И потом, даже когда музыка смолкла, она продолжала слышать отголосок, навязчивую песню-эхо у себя в голове.
- Скверно, - спокойно сказала она.
- Знаю. – Скрипачка села в кресло. – Я вообще много чего знаю… И слышу. О тебе так много болтают. Скажи, ты на самом деле можешь с помощью музыки влезть человеку в голову и заставить сделать то, что тебе нужно?
И Сильхе захотелось ответить - так сильно, как не хотелось, кажется, ничего и никогда.
Глава четвертая. Сказка для русалки
Недовольный сторож что-то пробулькал. Подплыл и пихнул в бок дубинкой, толкая вперед, к плавающей мелкоте. Мэннар зацепился плечом за ветку окаменевшего растения, обломил, услышал новое ворчливое бульканье. Повернулся к охранничку.
- Слушай, я сюда не напрашивался!
- Я тоже, - пробулькал морской. – Но теперь без разницы.
- Раз без разницы, скажи, что делать!
Ноар издал что-то вроде свиста. В воде звучало странно, сначала ударило по ушам, а потом звук возник внутри, словно там и начинался.
Мелкота подплыла к ним, окружила, русалки постарше вперемешку с крохами. Некоторые сразу ткнулись головами в Мэннара и отплыли, уступив место другим. Он постарался не делать резких движений, чтоб не спугнуть.
- Привыкай, - сказал Ноар уже поспокойнее. – Играй с ними. Дай им тоже привыкнуть.
И сразу отплыл и завалился на песочек, рыба-рыбой.
Двое не самых мелких, девчушка и мальчик длиной локтя в полтора, подплыли и, пихаясь, начали спорить булькающими голосами. Оба сине-зеленые, какие-то тощие, словно недокормыши.
- Ты кто? Что умеешь? – спросила девчушка, больше зеленая, чем синяя.
- Я-то? – он опять поперебирал в уме всё, что мог о себе сказать, и всё отбросил. – Неуклюжий… наземник. Умею искать сокровища, прятаться, рассказывать истории.
- А какие истории?
- Разные-разные…
- Расскажи!
Болтаться в воде, как селедка в бочке, было непривычно, но лечь Мэннар не решился и сел на песок, скрестив ноги. Вокруг уже начали собираться морские дети. Теперь, когда мальки не заслоняли обзор, он смог рассмотреть большой деревянный зал, переделанное под игровую комнату пузо корабля со свисавшими сверху сетями и цепями, бочками битых и целых раковин, грудами камешков и огромной продырявленной в многих местах раковиной. И как сюда затащили? Хотя, может, вырастили прямо тут.
- Рассказывай!.. – повторил сине-зеленый мальчишка.
Легко сказать, рассказывай. А о чем? О проделках Лисицы-Сестрицы или Пироге-Путешественнике? Знают ли они, что такое лиса и пирог? Надо было что-то совсем простое… и общее. Или просто заменить лису на рыбу, а пирог на раковину?
- Какую сказку хотите? – спросил он, так и не решив. – Что вам нравится?
- Всё! – с детской непосредственностью заявили детишки.
Мальчишка опять пихнул девчонку локтем и минут пять они поднимали песок, гоняясь друг за другом у самого дна. Потом вернулись к нему.
- А у вас есть?.. – мальчик пробулькал какое-то слово.
- Бурф? – попытался повторить Мэннар.
- Урф, - поправил малец. – Та, которая лечит воду.
- А разве воду надо лечить?
- Конечно-конечно! – зеленая русалочка крутанулась как волчок. – Лечить, помогать. Так есть у вас урфы?
- У нас есть лекари для людей и животных… есть короли, они издают законы, которые помогают жить… ну или мешают. Есть искусники, которые делают красоту. Есть люди войны и маги. Учителя, садоводы, возничие, ткачи, актеры… - он понял, что список будет бесконечным и остановился, хотя у детишек заблестели глаза. – Что-то из этого похоже на урфа?
Мелкие не смогли ответить – или не захотели. Попереглядывались, побулькали между собой и всё.
- Урф – это ваш бог? – попробовал уточнить он.
Ноар насмешливо булькнул.
- Вы, земники, даже богов понимаете криво.
- Разве? – не выдержал Мэннар. – «На Четверых надейся, а шнурки завязывай» - куда уж прямее!
Вода закипела от бульканья – детишки смеялись. Земная шутка отказалась им понятной. «Сильхе, ты видишь?» - спросил он, надеясь, что да.
Нет ответа. Пока мелкота резвилась, восторженно носясь вокруг, он попытался снова – и ничего. Сосредоточиться на этом не дали.
- Ты историю обещал. Расскажи, - снова потребовал мальчишка.
Мэннар попробовал опять дозваться жены и опять не услышал ответа. Но тревоги не было. Вспомнилось – «Давать больше доверия». Может это оно и есть?
Мелкота ждала истории, раскрыв огромные немигающие глазищи.
Сильхе читала им обоим перед поездкой северные сказки, некоторые запомнились. Главное было рассказать хорошо. Не надеясь целиком на одну только память, он сосредоточился, взял себя за голову и отдал команду: «Говори!». Стало интересно, получится ли.
- Самый щедрый из богов – Нерк, хозяин морей и озёр. Приди к нему ночью, попроси о помощи в делах – и поможет. Позови его днем, попроси о силе – даст. И утром, и вечером. И есть только одно время, когда бесполезно просить. Однажды один человек обратился к Нерку в такой неурочный час с просьбой помочь ему в охоте – пригнать зверя в ловушку. «Ну уж, - ответил бог, - это между тобой и зверем, я не буду вмешиваться». В следующий раз тот же человек снова выбрал не то время для просьбы: не подумав наперёд, пожелал, чтоб девушка, на которую он заглядывался, полюбила его. «Ну уж! – воскликнул бог. – Это между тобой и девушкой, я не могу вмешиваться!» И пришлось человеку отступиться и от бога, и от девушки. Но должно быть, бог удачи Фарте не очень-то ему благоволили, или бог ума, Менье, в новый раз человек снова попал не в то время. Но просьба была пустяковая – оттого он и надеялся, что уж в этот раз бог ему не откажет. «Сегодня вечером гости придут, а у меня котёл прохудился. Сделай так, чтоб худое стало целым, тебе же это ничего не стоит. А то лудильщик живет в соседней деревне и добираться до нее через перевал, по глубокому снегу, а котел большой и тащить тяжело, да и просит мастер за свою работу дорого».
