Вот оно твое спасение, буквально протяни руку и оно здесь! Но ты улетаешь, маячишь на горизонте. Сердце пропускает удар, ты готов отсосать у бога, лишь бы продвинуться вперед. Гравитация уносит тебя все дальше и дальше, и ты плачешь, находясь в двух шагах от рая.
- Это и есть действия гидры? – хмыкнул Вульф, - Хуйня какая-то. В наше время ставились хмурым.
- Я к этой залупе в жизни не притронусь! - Тогда трава? Я думал вы молодежь тащитесь по такой херне. - Трава это все равно что дрочить на сухую и не кончить. Нет уж, спасибо. Я предпочитаю качественный ментальный секс.
За разговорами бутылки закончились так же внезапно, как и начались. Так и подмывало рыгнуть, но Банни сдержалась, какие-никакие правила этикета у нее сохранились. Алкоголь развязал язык, и они словно очутились в добротном пабе, выпивая и разговаривая о том о сем: о кино, молодежи, литературе, о том, почему Толкиен претензиозное говно, а Роберт Говард охуенен, пока в конечном итоге не осталась последняя бутылка.
- Так чего с тобой случилось? – девушка натянула самую паскудную улыбку из всех возможных, - И не увиливай от темы, Вульфи.
- Ох блять…слышала про Трефы?
- Таааак, - шестеренки в голове Банни вновь заскрипели, им не хватало смазки для нормального функционирования. Смазки ей вообще во многих местах не хватало. В самых разных ситуациях, - это банда, что заведует сетью борделей, да? - Они. В общем, я их ебнул.
- Ебн…всех?
- Нет, для этого придется вырезать половину города, а за всех не платили.
- Таааак. – Банни потихоньку направилась к окну, - и как сильно они на тебя обиделись? - Думаю, всю степень обиды мы познаем через, - Вульф прищурился единственным глазом, разглядывая подсвеченный циферблат настенных часов, - часа полтора. Может, два. Они просто-напросто сравняют это место с землей, не выбирая правых и виноватых. Ну и в говно я вляпался, девка. А нахуя, спрашивается? Жадность, ебаная жадность.
- Чего? Ну нахуй, я на такое не подписывалась. Сайонара, пидорасы, надеюсь, ты успеешь съебаться до их прихода.
- Ты меня оставляешь? Эй, девка, я думал, мы подружились. - Не дядя, нихуяшеньки. – Окно, как распоследняя мразота не поддавалось, одной руки здесь явно было недостаточно. Просто заебись, она в ловушке, с мужиком, который наехал на самых серьезных воротил криминального мира Нью-Рино.
- Поебать, я свалю через коридор!
- Правда? Будь добра, поищи там мой глаз. Ни черта не вижу без него.
Она распахнула дверь и встала в ступор. - Слушай, Вульф. - Да? – глухо отозвался он, сдерживая рвущийся кашель. - А что в конце коридора? За…за кровь короче.
- Ты правда хочешь знать? - Уже не уверена, - в пронизанном сквозняком холле было жутко, жутко до усрачки. Кто знает, что творится на лестнице? А в фойе? Не ждут ли головорезы там? Ну пиздец. Банни запаниковала, схватила лежавший на полу металлически глаз и нырнула обратно в дом. Засов закрылся мгновенно.
ВНИМАНИЕ! Аварийная консервация. Просьба жителей оставаться в своих комнатах и не покидать периметра комплекса, до снятия блокировки. Администрация «Alice’s Hall» приносит извинения за неудобства. ВНИМАНИЕ! Аварийная консервация. Просьба…
- Это еще что за?
Ставни окна закрыла плотная решетка, послышался треск запечатывания эвакуационных дверей.
- Блокировка входов-выходов.
- И надолго эта хуйня? Почему она вообще произошла? Все, из-за тебя сука. Надо было оставить тебя снаружи. - Остынь! – Бас верзилы стал увереннее. Капельница дала свои лечебные плоды, - сработала система безопасности, грубо говоря: перезагрузка системы, из-за наружных повреждений. Я, - однако, подбор слов давался ему не просто, - не слишком аккуратен в охоте. Стрелять, а потом думать, вот мой девиз. - Слабоумие и отвага. Вот твой девиз. Что делать то блять? - Ждать. Обычно это занимает не дольше часа. - Отлично! – воскликнула Банни, - Нет. Ахуительно! К этому моменту как раз придут твои «друзья». Все, в пизду, я звоню копам. - Во время консервации работают заглушки. Никакой связи с внешним миром. – звучит как приговор, к сожалению, не «модный», - Интернета тоже.
Банни яростно захлопнула крышку ноутбука.
- Может, пока телек посмотрим? - Не посмотрим, я отрубила кабель, так что никакого телевизора.
Телевизор висел напротив кровати, обычная черная панель, которую изредка включали, что бы поиграться в Whorecraft или типа того. - Заебись, а я думал поглядеть дебаты. – тяжело вздохнул Вульф.
- Ну уж нет, я раньше смотрела политические выступления Набона. Ну знаешь, кумир молодежи.
- Набон? Тот пестрый хлыщ из телевизора?
- Ага. Оппозиционер.
- А чего перестала?
- Сказать по правде, я им будто передознулась. После очередного видоса, помню отрубилась, а мне сниться как Набон пердолит меня в жопу. С того момента я подумала, ну нахуй такую оппозицию.
- Или в жопу. - Да, или в жо…эй!
- Глаз, - Вульф с хрустом потянул руки. Он на удивление быстро шел на поправку, через-чур быстро, - ты нашла его? - Д-да, - Банни выудила из кармашка шорт моток проводов с круглым металлическим шариком на конце.
Хлынул ливень, и порывы ветра подхватили иглы дождя, швыряя их в запотевшее окно квартиры. Капли хаотично разбивались об стекло, что казалось, будто кто-то неуверенно ссыт против ветра этажом выше.
- Знаешь, я думаю, что смогу починить твою руку, сейчас, погоди, - он криповато поморгал, - глаз настроится. - Встать то сможешь, пират? - Смогу, я же не тряпка. Я мужик! - Только не разъеби мне остатки хаты, - фыркнула Банни, осматривая ущерб, - мужик.
- Да брось. Сейчас, погоди, - он встал, осторожно, покачиваясь, видно что боролся с головокружением, - вооот так. Банни на всякий случай уже была на низком старте, что бы в случае чего минимизировать урон комнате в этот раз.
- Скажи, - он повертел головой из стороны в сторону, похрустев суставами. Верзила казался едва ли не в полтора раза выше Банни. Пугающий здоровяк, но каждый мог себя ощущать за его спиной как за каменной стеной, - Ты вообще здесь убираешься? - Он снял двумя пальцами слой пыли с навесной книжной полки.
- Тебя забыла спросить, - свела брови девушка, - ничего не трогай. - Угу, - он залип на книжки, провел по корешку твердого переплета Диккенса, присмотрелся к собранию Кинга и одобрительно покивал «Сердце-обличителю», эта штука была пободрее графомании Достоевского, - так что у тебя с рукой? – наконец, спросил он.
- Клинит. Постоянно заедает эту хуйню дешманскую. Тем более на форсаже. Ненавижу гребанные железяки в теле, - скривилась Банни. Она с юных лет наотрез отказывалась от моды на серьги, пирсинги, импланты и прочую поебень. Вообще лишние дырки в теле проделанные металлом она не любила. В особенности дырки от пуль, - но, сучка судьба распорядилась иначе.
- Он у тебя заедает, потому что тебе его крафтил какой-то ебанат, - верзила уверенно сломал какую-то деталь в плече, а затем удовлетворенно хмыкнул, - ну кто оставляет заводские пломбы на ведущей шестерне? То дело я, мастер на все руки.
Руку действительно делал ебанат. Только это субъективное мнение девушки о своем бывшем.
Банни пошевелила пальцами, сжала их в кулак, затем провернула руку в сгибе локтя и стукнула в стену, проверив на стойкость.
- Спасибо, - она перебрала казанками, - наверное.
- Да не за что! – Вульф по-отечески, легко как ему казалось, хлопнул и девушку по спине и меха-протез полетел в одну сторону, а Банни в другую.
- Долбаеб сука! Мастер-ломастер, руки у тебя блять из жопы растут.
- Черт, забыл перемычку закрепить, - он смущенно поскреб лысину, - ща все будет, не визжи, девка. Она села на кровать, подобрав ноги, пока Вульф химичил с пристыковкой протеза. Адская щемящая боль прокатилась по каждой клеточке тела. Невыносимо, когда нервы крепятся к механизму. Слезы градом хлынули из глаз, а подушка с котиками, прижатая к лицу, глушила всхлипы боли. Ей хотелось казаться сильной и самостоятельной. Хотя бы сейчас.
- А ты фанатка, - усмехнулся Вульф, находя последние штрихи.
- Фанатка? – подушка сползла с лица и упала на колени.
Верзила с добродушной улыбкой указал на электрическое мерцание над постелью. Коктейльным огнем пылала одинокая надпись над застекленным портретом с черной пластинкой «Devil Listens Blues».
- Вроде того, - Банни кивнула в прикроватный угол, - могу включить.
Виниловый проигрыватель стоял в уголке, единственная вещь в квартире которая выглядела идеально ухоженной. Ни пылинки, ни отпечатка пальца. Банни ухаживала за ним, словно за любимым бонсаем.
Он стоял на подставке, чьи полки были до отказа заполнены пластинками. От Fleetwood Mac до Alkaline Die. Но большая часть коллекции, разумеется, принадлежала Devil Listens Bluse и их сайд-проектам.
- Нравится DLB? – спросила она, ставя черный глянцевый пластик в проигрыватель. Настраивая иглу на нужную композицию.
- Вполне добротная вещь. – Уважительно кивнул Вульф, наблюдая как Банни копошится с винилом. - Какая твоя любимая песня?
Ответ. Не задумываясь:
- Noir.
Почему-то в это мгновение, ей захотелось включить именно ее. Что она и сделала. Тоскливая гармоника, немного пианино и меланхоличное бренчание двух басовых струн акустической гитары.
И низкий, пропитый самой жизнью вокал. Под такое хотелось умереть, расправив рукотворные крылья, полететь навстречу закату. Обжигающий, опаляющий припев сжигает перья, топит воск и ты падаешь меж крыш домов, длинные тени захватывают тебя в немыслимом вальсе, во дворце из стекла и неона. А затем бросают на последней ноте, оземь. Туда, где тебе самое место.
- А твоя?
- Scarlett Moon.
- Не удивлена. Самый попсовый и быстрый трек, одно время прописался на радиостанции как хит сезона.
Плавный вокал, чуть надрывное вступление. Шустрый шквал ударных, отдающих тактом сердцебиению, затем ревущий бой акустики. К певчему голосу подключается хор, они сливаются в единый монолит звука, пробирающий мурашками до самых костей. Вибрация от дикого, природного пения друидов вперемешку с чистым баритоном, создавало торнадо из кристального экстаза. Будто тебя несет сквозь лес, темный, мрачный, но совсем не опасный, каждый сучок, каждый камушек, каждая пара глаз, что сверкает в темноте, кажется знакомой, почти родной. За ним надламывается бридж, суровый и яростный как ураган, сметающий все на своем пути вплоть до отрывного крещендо с сонмом голосов на фоне раскатов грома. Оргазм для ушей и тела. Божественно.
- Как-то пробовал играть сам. На гитаре. Ну, знаешь юношеские банды, любовь к мотоциклам, шумной музыке и анархии.
- Оп, старперская история намечается, – Банни оперлась на тумбу ладонями, и уселась на гладкую поверхность, потеснив журналы, - что ж, послушаем.
- Все началось с этого, – Вульф повертел мятую пачку Lucky Strike. - Мать как увидела меня с сигаретой, так сразу сказала, что я бездельник и отвесила подзатыльник. Хех, как в воду глядела, старушка.
Только подзатыльник? Банни за такое бы отпиздили до состояния не стояния. Она потом неделю могла бы передвигаться только ползком.
- Впрочем, в 14 лет сигареты были скорее побочным явлением постоянных приводов в полицию, за угоны, вандализм и езду без шлема. Затем конечно последовали наркотики. Нормальные наркотики! А не твое хуй пойми что. - Отъебись, а - она закатила глаза. Как ее бесили нравоучения. Пусть и столь специфические.
- Потом, когда Гарри обдолбался хмурым и умчался в закат на новеньком кавасаки со своей подружкой. Вот только то был не закат, а грузовик на встречной полосе. В общем, мы увидели как плачет его семья на похоронах, и вроде как взялись за ум, поступили в
паршивый колледж, что бы не окончить жизнь под мостом в самом расцвете лет. Учиться мы не любили, потому придумали легальный способ проебывать занятия, организовали рок-группу. Как же ахуенно я тогда лабал на ритм-гитаре, как сейчас помню Ямаха, говенная такая, но в ней чувствовалась мощь. Как вьебешь усилок, как дернешь струны, ух, все телочки твои. Там я и встретил свою…Не важно в общем. Важно, что музыка меня вытянула из всей той хуйни, куда я угодил по глупости. Кстати, у тебя есть гитара?
Банни отрицательно помотала головой. Зачем она ей? Играть она не может из-за руки. Мало того ей слон на ухо наступил, она и простейшую мелодию набить то отродясь не могла, как и поймать ритм танца. От чего выпускной вечер она тихо сидела с подружками неудачницами за столиком, заливая в себя литрами херовый пунш.
- Жаль. Как бы то ни было, колледж закончился, друзья, что оказались нихуя не друзьями подставили меня на бабки и свалили кто куда. И вот я без денег, с ебучей Ямахой, нахуй никому не нужным дипломом менеджера, и беременной подружкой. Встал выбор либо начать барыжить и присесть на пяток лет, либо потратить это время с пользой и пойти работать на дядю Сэма. Я выбрал второе. Потом все пошло наперекосяк, я потерял это – он указал на механический глаз, голос надломился, всего на долю секунды, но Банни все поняла, - и нечто бесценное. Ане важно, как бы то ни было, вот он я. На самом дне.
- Для кого-то такое дно - недостижимый потолок.
- Что касается тебя. Лучше бы продолжила учиться, я же вижу, ты хотела стать врачом. – Вульф взял мхатовскую паузу, - А сосать это не твое.
- Откуда ты… - кратковременный шок стукнул Банни по лбу. Ах, ну да, память на лица. – Ясно.
- Когда мы выберемся отсюда, возвращайся в колледж.
- Отвали.
- Не обижайся, правда, я тебя сперва не узнал.
- Мне не интересно.
- Ну и сиди как дура, – неожиданно вспылил он, - ширяйся, сгнивай заживо. Проеби остатки гордости и самолюбия. Если ты думаешь, о тебе не волнуются твои родители, то ты, девка, тупая пизда. Знаешь, какого это хоронить собственное дитя? Хуй! Ничего ты не знаешь.
Она не ответила. Взяла последнее пиво, откупорила и молча присосалась к бутылке. В горле пересохло. Или просто горечь правды застряла в глотке и не давала сухому кому раствориться в алкоголе.
Молчание тянулось. Банни легла на подушку, положила изгиб локтя на лоб, и уставилась в потолок. Лопасти вентилятора безостановочно шелестели, гипнотизировали, утягивая за собой на ту сторону, в чертоги дрёмы. Она надеялась, что Вульф не придушит ее во сне, хотя это был бы закономерный конец ее доверчивости и беспечности. Да и плевать. Веки налились свинцом, смыкаясь на покрасневших от недосыпа глазах, и она провалилась в страну грез.
Ночь, улица, фонарь, аптека. Немыслимый и склочный бред. Видения перемешались с мыслями, мысли потянули остатки наркотика, а он в свою очередь вытащил всех скелетов из шкафа, для ночного театра теней. Детская кроватка. Над головой вертится ловец снов, от него веет прохладой, как от кондиционера. Маленькие ручки сжимаются на деревянном поручне, таком гладком и твердом.
Миг.
И вот она стоит на коленях перед своим парнем, держит в руках гладкий и твердый, смачно его заглатывает. В ушах дует ветер, морозит. Здесь в подворотне всегда так. Он готов вот-вот кончить, она давится, но продолжает.
Вспышка.
Она блюет в обосраный унитаз какой-то ебучей забегаловки, на ощупь находит шприц в луже мочи, и ставится, прижавшись спиной к перегородке с glory hole.
- Это и есть действия гидры? – хмыкнул Вульф, - Хуйня какая-то. В наше время ставились хмурым.
- Я к этой залупе в жизни не притронусь! - Тогда трава? Я думал вы молодежь тащитесь по такой херне. - Трава это все равно что дрочить на сухую и не кончить. Нет уж, спасибо. Я предпочитаю качественный ментальный секс.
За разговорами бутылки закончились так же внезапно, как и начались. Так и подмывало рыгнуть, но Банни сдержалась, какие-никакие правила этикета у нее сохранились. Алкоголь развязал язык, и они словно очутились в добротном пабе, выпивая и разговаривая о том о сем: о кино, молодежи, литературе, о том, почему Толкиен претензиозное говно, а Роберт Говард охуенен, пока в конечном итоге не осталась последняя бутылка.
- Так чего с тобой случилось? – девушка натянула самую паскудную улыбку из всех возможных, - И не увиливай от темы, Вульфи.
- Ох блять…слышала про Трефы?
- Таааак, - шестеренки в голове Банни вновь заскрипели, им не хватало смазки для нормального функционирования. Смазки ей вообще во многих местах не хватало. В самых разных ситуациях, - это банда, что заведует сетью борделей, да? - Они. В общем, я их ебнул.
- Ебн…всех?
- Нет, для этого придется вырезать половину города, а за всех не платили.
- Таааак. – Банни потихоньку направилась к окну, - и как сильно они на тебя обиделись? - Думаю, всю степень обиды мы познаем через, - Вульф прищурился единственным глазом, разглядывая подсвеченный циферблат настенных часов, - часа полтора. Может, два. Они просто-напросто сравняют это место с землей, не выбирая правых и виноватых. Ну и в говно я вляпался, девка. А нахуя, спрашивается? Жадность, ебаная жадность.
- Чего? Ну нахуй, я на такое не подписывалась. Сайонара, пидорасы, надеюсь, ты успеешь съебаться до их прихода.
- Ты меня оставляешь? Эй, девка, я думал, мы подружились. - Не дядя, нихуяшеньки. – Окно, как распоследняя мразота не поддавалось, одной руки здесь явно было недостаточно. Просто заебись, она в ловушке, с мужиком, который наехал на самых серьезных воротил криминального мира Нью-Рино.
- Поебать, я свалю через коридор!
- Правда? Будь добра, поищи там мой глаз. Ни черта не вижу без него.
Она распахнула дверь и встала в ступор. - Слушай, Вульф. - Да? – глухо отозвался он, сдерживая рвущийся кашель. - А что в конце коридора? За…за кровь короче.
- Ты правда хочешь знать? - Уже не уверена, - в пронизанном сквозняком холле было жутко, жутко до усрачки. Кто знает, что творится на лестнице? А в фойе? Не ждут ли головорезы там? Ну пиздец. Банни запаниковала, схватила лежавший на полу металлически глаз и нырнула обратно в дом. Засов закрылся мгновенно.
ВНИМАНИЕ! Аварийная консервация. Просьба жителей оставаться в своих комнатах и не покидать периметра комплекса, до снятия блокировки. Администрация «Alice’s Hall» приносит извинения за неудобства. ВНИМАНИЕ! Аварийная консервация. Просьба…
- Это еще что за?
Ставни окна закрыла плотная решетка, послышался треск запечатывания эвакуационных дверей.
- Блокировка входов-выходов.
- И надолго эта хуйня? Почему она вообще произошла? Все, из-за тебя сука. Надо было оставить тебя снаружи. - Остынь! – Бас верзилы стал увереннее. Капельница дала свои лечебные плоды, - сработала система безопасности, грубо говоря: перезагрузка системы, из-за наружных повреждений. Я, - однако, подбор слов давался ему не просто, - не слишком аккуратен в охоте. Стрелять, а потом думать, вот мой девиз. - Слабоумие и отвага. Вот твой девиз. Что делать то блять? - Ждать. Обычно это занимает не дольше часа. - Отлично! – воскликнула Банни, - Нет. Ахуительно! К этому моменту как раз придут твои «друзья». Все, в пизду, я звоню копам. - Во время консервации работают заглушки. Никакой связи с внешним миром. – звучит как приговор, к сожалению, не «модный», - Интернета тоже.
Банни яростно захлопнула крышку ноутбука.
- Может, пока телек посмотрим? - Не посмотрим, я отрубила кабель, так что никакого телевизора.
Телевизор висел напротив кровати, обычная черная панель, которую изредка включали, что бы поиграться в Whorecraft или типа того. - Заебись, а я думал поглядеть дебаты. – тяжело вздохнул Вульф.
- Ну уж нет, я раньше смотрела политические выступления Набона. Ну знаешь, кумир молодежи.
- Набон? Тот пестрый хлыщ из телевизора?
- Ага. Оппозиционер.
- А чего перестала?
- Сказать по правде, я им будто передознулась. После очередного видоса, помню отрубилась, а мне сниться как Набон пердолит меня в жопу. С того момента я подумала, ну нахуй такую оппозицию.
- Или в жопу. - Да, или в жо…эй!
- Глаз, - Вульф с хрустом потянул руки. Он на удивление быстро шел на поправку, через-чур быстро, - ты нашла его? - Д-да, - Банни выудила из кармашка шорт моток проводов с круглым металлическим шариком на конце.
Хлынул ливень, и порывы ветра подхватили иглы дождя, швыряя их в запотевшее окно квартиры. Капли хаотично разбивались об стекло, что казалось, будто кто-то неуверенно ссыт против ветра этажом выше.
- Знаешь, я думаю, что смогу починить твою руку, сейчас, погоди, - он криповато поморгал, - глаз настроится. - Встать то сможешь, пират? - Смогу, я же не тряпка. Я мужик! - Только не разъеби мне остатки хаты, - фыркнула Банни, осматривая ущерб, - мужик.
- Да брось. Сейчас, погоди, - он встал, осторожно, покачиваясь, видно что боролся с головокружением, - вооот так. Банни на всякий случай уже была на низком старте, что бы в случае чего минимизировать урон комнате в этот раз.
- Скажи, - он повертел головой из стороны в сторону, похрустев суставами. Верзила казался едва ли не в полтора раза выше Банни. Пугающий здоровяк, но каждый мог себя ощущать за его спиной как за каменной стеной, - Ты вообще здесь убираешься? - Он снял двумя пальцами слой пыли с навесной книжной полки.
- Тебя забыла спросить, - свела брови девушка, - ничего не трогай. - Угу, - он залип на книжки, провел по корешку твердого переплета Диккенса, присмотрелся к собранию Кинга и одобрительно покивал «Сердце-обличителю», эта штука была пободрее графомании Достоевского, - так что у тебя с рукой? – наконец, спросил он.
- Клинит. Постоянно заедает эту хуйню дешманскую. Тем более на форсаже. Ненавижу гребанные железяки в теле, - скривилась Банни. Она с юных лет наотрез отказывалась от моды на серьги, пирсинги, импланты и прочую поебень. Вообще лишние дырки в теле проделанные металлом она не любила. В особенности дырки от пуль, - но, сучка судьба распорядилась иначе.
- Он у тебя заедает, потому что тебе его крафтил какой-то ебанат, - верзила уверенно сломал какую-то деталь в плече, а затем удовлетворенно хмыкнул, - ну кто оставляет заводские пломбы на ведущей шестерне? То дело я, мастер на все руки.
Руку действительно делал ебанат. Только это субъективное мнение девушки о своем бывшем.
Банни пошевелила пальцами, сжала их в кулак, затем провернула руку в сгибе локтя и стукнула в стену, проверив на стойкость.
- Спасибо, - она перебрала казанками, - наверное.
- Да не за что! – Вульф по-отечески, легко как ему казалось, хлопнул и девушку по спине и меха-протез полетел в одну сторону, а Банни в другую.
- Долбаеб сука! Мастер-ломастер, руки у тебя блять из жопы растут.
- Черт, забыл перемычку закрепить, - он смущенно поскреб лысину, - ща все будет, не визжи, девка. Она села на кровать, подобрав ноги, пока Вульф химичил с пристыковкой протеза. Адская щемящая боль прокатилась по каждой клеточке тела. Невыносимо, когда нервы крепятся к механизму. Слезы градом хлынули из глаз, а подушка с котиками, прижатая к лицу, глушила всхлипы боли. Ей хотелось казаться сильной и самостоятельной. Хотя бы сейчас.
- А ты фанатка, - усмехнулся Вульф, находя последние штрихи.
- Фанатка? – подушка сползла с лица и упала на колени.
Верзила с добродушной улыбкой указал на электрическое мерцание над постелью. Коктейльным огнем пылала одинокая надпись над застекленным портретом с черной пластинкой «Devil Listens Blues».
- Вроде того, - Банни кивнула в прикроватный угол, - могу включить.
Виниловый проигрыватель стоял в уголке, единственная вещь в квартире которая выглядела идеально ухоженной. Ни пылинки, ни отпечатка пальца. Банни ухаживала за ним, словно за любимым бонсаем.
Он стоял на подставке, чьи полки были до отказа заполнены пластинками. От Fleetwood Mac до Alkaline Die. Но большая часть коллекции, разумеется, принадлежала Devil Listens Bluse и их сайд-проектам.
- Нравится DLB? – спросила она, ставя черный глянцевый пластик в проигрыватель. Настраивая иглу на нужную композицию.
- Вполне добротная вещь. – Уважительно кивнул Вульф, наблюдая как Банни копошится с винилом. - Какая твоя любимая песня?
Ответ. Не задумываясь:
- Noir.
Почему-то в это мгновение, ей захотелось включить именно ее. Что она и сделала. Тоскливая гармоника, немного пианино и меланхоличное бренчание двух басовых струн акустической гитары.
И низкий, пропитый самой жизнью вокал. Под такое хотелось умереть, расправив рукотворные крылья, полететь навстречу закату. Обжигающий, опаляющий припев сжигает перья, топит воск и ты падаешь меж крыш домов, длинные тени захватывают тебя в немыслимом вальсе, во дворце из стекла и неона. А затем бросают на последней ноте, оземь. Туда, где тебе самое место.
- А твоя?
- Scarlett Moon.
- Не удивлена. Самый попсовый и быстрый трек, одно время прописался на радиостанции как хит сезона.
Плавный вокал, чуть надрывное вступление. Шустрый шквал ударных, отдающих тактом сердцебиению, затем ревущий бой акустики. К певчему голосу подключается хор, они сливаются в единый монолит звука, пробирающий мурашками до самых костей. Вибрация от дикого, природного пения друидов вперемешку с чистым баритоном, создавало торнадо из кристального экстаза. Будто тебя несет сквозь лес, темный, мрачный, но совсем не опасный, каждый сучок, каждый камушек, каждая пара глаз, что сверкает в темноте, кажется знакомой, почти родной. За ним надламывается бридж, суровый и яростный как ураган, сметающий все на своем пути вплоть до отрывного крещендо с сонмом голосов на фоне раскатов грома. Оргазм для ушей и тела. Божественно.
- Как-то пробовал играть сам. На гитаре. Ну, знаешь юношеские банды, любовь к мотоциклам, шумной музыке и анархии.
- Оп, старперская история намечается, – Банни оперлась на тумбу ладонями, и уселась на гладкую поверхность, потеснив журналы, - что ж, послушаем.
- Все началось с этого, – Вульф повертел мятую пачку Lucky Strike. - Мать как увидела меня с сигаретой, так сразу сказала, что я бездельник и отвесила подзатыльник. Хех, как в воду глядела, старушка.
Только подзатыльник? Банни за такое бы отпиздили до состояния не стояния. Она потом неделю могла бы передвигаться только ползком.
- Впрочем, в 14 лет сигареты были скорее побочным явлением постоянных приводов в полицию, за угоны, вандализм и езду без шлема. Затем конечно последовали наркотики. Нормальные наркотики! А не твое хуй пойми что. - Отъебись, а - она закатила глаза. Как ее бесили нравоучения. Пусть и столь специфические.
- Потом, когда Гарри обдолбался хмурым и умчался в закат на новеньком кавасаки со своей подружкой. Вот только то был не закат, а грузовик на встречной полосе. В общем, мы увидели как плачет его семья на похоронах, и вроде как взялись за ум, поступили в
паршивый колледж, что бы не окончить жизнь под мостом в самом расцвете лет. Учиться мы не любили, потому придумали легальный способ проебывать занятия, организовали рок-группу. Как же ахуенно я тогда лабал на ритм-гитаре, как сейчас помню Ямаха, говенная такая, но в ней чувствовалась мощь. Как вьебешь усилок, как дернешь струны, ух, все телочки твои. Там я и встретил свою…Не важно в общем. Важно, что музыка меня вытянула из всей той хуйни, куда я угодил по глупости. Кстати, у тебя есть гитара?
Банни отрицательно помотала головой. Зачем она ей? Играть она не может из-за руки. Мало того ей слон на ухо наступил, она и простейшую мелодию набить то отродясь не могла, как и поймать ритм танца. От чего выпускной вечер она тихо сидела с подружками неудачницами за столиком, заливая в себя литрами херовый пунш.
- Жаль. Как бы то ни было, колледж закончился, друзья, что оказались нихуя не друзьями подставили меня на бабки и свалили кто куда. И вот я без денег, с ебучей Ямахой, нахуй никому не нужным дипломом менеджера, и беременной подружкой. Встал выбор либо начать барыжить и присесть на пяток лет, либо потратить это время с пользой и пойти работать на дядю Сэма. Я выбрал второе. Потом все пошло наперекосяк, я потерял это – он указал на механический глаз, голос надломился, всего на долю секунды, но Банни все поняла, - и нечто бесценное. Ане важно, как бы то ни было, вот он я. На самом дне.
- Для кого-то такое дно - недостижимый потолок.
- Что касается тебя. Лучше бы продолжила учиться, я же вижу, ты хотела стать врачом. – Вульф взял мхатовскую паузу, - А сосать это не твое.
- Откуда ты… - кратковременный шок стукнул Банни по лбу. Ах, ну да, память на лица. – Ясно.
- Когда мы выберемся отсюда, возвращайся в колледж.
- Отвали.
- Не обижайся, правда, я тебя сперва не узнал.
- Мне не интересно.
- Ну и сиди как дура, – неожиданно вспылил он, - ширяйся, сгнивай заживо. Проеби остатки гордости и самолюбия. Если ты думаешь, о тебе не волнуются твои родители, то ты, девка, тупая пизда. Знаешь, какого это хоронить собственное дитя? Хуй! Ничего ты не знаешь.
Она не ответила. Взяла последнее пиво, откупорила и молча присосалась к бутылке. В горле пересохло. Или просто горечь правды застряла в глотке и не давала сухому кому раствориться в алкоголе.
Молчание тянулось. Банни легла на подушку, положила изгиб локтя на лоб, и уставилась в потолок. Лопасти вентилятора безостановочно шелестели, гипнотизировали, утягивая за собой на ту сторону, в чертоги дрёмы. Она надеялась, что Вульф не придушит ее во сне, хотя это был бы закономерный конец ее доверчивости и беспечности. Да и плевать. Веки налились свинцом, смыкаясь на покрасневших от недосыпа глазах, и она провалилась в страну грез.
Ночь, улица, фонарь, аптека. Немыслимый и склочный бред. Видения перемешались с мыслями, мысли потянули остатки наркотика, а он в свою очередь вытащил всех скелетов из шкафа, для ночного театра теней. Детская кроватка. Над головой вертится ловец снов, от него веет прохладой, как от кондиционера. Маленькие ручки сжимаются на деревянном поручне, таком гладком и твердом.
Миг.
И вот она стоит на коленях перед своим парнем, держит в руках гладкий и твердый, смачно его заглатывает. В ушах дует ветер, морозит. Здесь в подворотне всегда так. Он готов вот-вот кончить, она давится, но продолжает.
Вспышка.
Она блюет в обосраный унитаз какой-то ебучей забегаловки, на ощупь находит шприц в луже мочи, и ставится, прижавшись спиной к перегородке с glory hole.
