Озеро слез
Всякий благородный идальго, даже рожденный в теле плюшевого медведя, готов жить лишь высокими чувствами. Любовь, безусловно, остается важнейшим из них.
Казалось, будто его слушает только бесстрастная луна, но играл сегодня юный Хуан Карлос не для красавицы небесной. Влюбленный медвежонок посвятил страстную серенаду некой фарфоровой барышне, от непокорности сердца которой страдал все последние дни.
Доблестный идальго стоял в тени акации и не сводил взгляда с заветного балкона, где должна появиться ОНА. Мария…
Он пел о красоте и вечной любви. На звуки его песни слетались птицы, а звезды, казалось, стали светить ярче. Ночь дышала любовью и потаенной надеждой.
Прекрасная сеньорита так и не выглянула на балкон, но наш певец был почти уверен, что она отлично все слышала. И это оказалось чистой правдой. Самая красивая девушка Плюшевого Королевства внимала чарующим звукам уличного певца. Ее сердце билось, словно лесная птица в силках, а лазурные глаза неустанно наполнялись чистыми слезами. Не такой ли реакции ждет влюбленный музыкант?
В наш стремительный век редко поют под окнами серенады. Почти никогда. Идальго решил исправить это недоразумение. Пылкие мелодии фламенко наполняли двор, но красавица все не показывалась. Плюшевые лапы гудели от напряжения, а в душе благородного певца рождалось отчаяние. Неужели все зря?
Нет, не зря! Хуан Карлос заметил знакомый силуэт, скрытый шелковыми портьерами. Он чувствовал всем естеством, что чудесная музыка находит отклик в девичьем сердце.
Тем временем та, кому посвящалась ночная песня, тихо плакала. Если бы не все эти дурацкие условности и строгость матушки… Мария мечтала броситься в объятья сладкоголосому идальго! Когда они только познакомились, он показался ей ужасно милым. С ним можно было часами бродить по саду и разговаривать о всяких интересностях. Он, как настоящий рыцарь, укрывал ее от дождя своим плащом и угощал фруктовым мороженым. Мария наивно поделилась своим нечаянным счастьем с матушкой, но та потенциального жениха не оценила и не одобрила.
Мудрая женщина навела справки и узнала, что этот Хуан Карлос происходит из обнищавшей семьи худородного кабальеро из далекой Андалусии. Так себе партия. Теперь донья Аврора крепко держала дочку за руку и прислушивалась к страстной песне с нешуточной тревогой.
О, эти коварные разбиватели девичьих сердец! Сколько раз самой Авроре вот так пели под окном (не будем уточнять, сколько лет назад).
Певцы чрезвычайно опасны! Глупышка Мария родилась на свет точной копией матери, но донье Авроре совсем не хотелось, чтобы дочка повторяла и ее судьбу. От дона Педро в данной ситуации помощи никакой. Мягкотелый отец семейства не хочет расстраивать дочь. Просто он сам когда-то так же увел дурочку Аврору из отчего дома песнями под гитару. Корпоративная солидарность у коварных соблазнителей? Нет! Донья Аврора не позволит совершить Марии глупого поступка. Довольно с нас нищих музыкантов!
Донья Аврора подошла к окну и взглянула на нежелательного кавалера. Черный плащ и бархатный берет с пышным пером. Этот Хуан Карлос выглядел настоящим щеголем! Мудрая Аврора прекрасно понимала дочку. И сочувствовала. Она и сама бы в ее возрасте увлеклась эдаким героем.
Вечерний концерт пора заканчивать. Перекрестившись, донья Аврора отправила слабо сопротивляющуюся Марию спать, а сама вышла на балкон.
— Здравствуйте, юный идальго, — поприветствовала музыканта донья Аврора голосом, не предвещающим ничего хорошего.
Удивленный Хуан Карлос поклонился.
— Здравствуйте. А где Мария?
Ишь ты! Марию тебе подавай! Каков наглец.
— У Марии болит голова. Поздно уже. Не отправиться ли вам домой?
Идальго грустно кивнул.
— Извините меня. Я приду в следующий раз. Доброй ночи.
— Надо будет с ним серьезно поговорить. Если он благороден, то сам все поймет и отступится, — пробормотала донья Аврора, направляясь в спальню дочери.
Мария встретила мать неправильным вопросом:
— Как он?
Донья Аврора глубоко вздохнула и сказала:
– Он тебе не пара.
Мария попыталась сделать вид, будто не понимает.
— Почему?
— Девочка моя, я желаю тебе лишь счастья. Послушай свою старую маму. Эти идальго непостоянны, бедны и бесперспективны. Я отлично тебя понимаю. Твой отец тоже пленил меня своими песнями под луной.
Донья Аврора печально вздохнула и продолжила:
— Не повторяй моей ошибки. Оглянись вокруг!
Картинным жестом матушка обвела скромную комнату.
— Мои подруги по пансиону вышли замуж за авантажных кавалеров, и их дети теперь живут во дворцах. А мы вынуждены ютиться в этом двухэтажном домике, не знавшем ремонта уже многие годы.
Мария возмущенно вспыхнула.
— Я его люблю! Это самое главное… Жить стоит лишь ради настоящего чувства!
Мария отвернулась и обиженно засопела. У дурочки был тяжелый характер. Вся в мать. Нужно ее чем-нибудь отвлечь. Или кем-нибудь.
Хуан Карлос нашел возлюбленную утром в саду. Всем свои видом она выражала печаль.
— Хуан, матушка против нашего союза.
— Мария, я докажу вашим родителям, что достоин вас. Клянусь!
— Я вам верю… ох, весь мир против нашего счастья.
Девушка разглядывала розовый куст. В ее мечтательных глазах появилось поэтичное выражение.
— Как прекрасны эти цветы. Их красота неразрывно связана с краткостью жизни…
Хуана Карлоса розы не наталкивали на столь глубокие размышления, но он кивнул. На всякий случай. Его мысли были заняты единственной проблемой. Он пытался придумать, как доказать строгой донье Авроре, что он достоин руки и сердца ее дочери. Ответа он пока не нашел, но твердо знал, что решит задачу. Непременно!
Тем временем донья Аврора скрытно посетила дом алькальда – городского наместника. Тревожной ночью она все уже отлично обдумала. Оставалось лишь обговорить с ним детали плана. Уж донье Авроре он не откажет в маленькой просьбе. В память о том, что между ними когда-то было… Но это уже совсем иная история.
Следующее утро выдалось безмятежным. В саду звонко пели птицы, солнышко золотистыми лучами освещало скромную комнатку идальго. Он совсем недавно переехал сюда из родового дома и очень гордился своей самостоятельностью. Квартирная хозяйка (милейшая женщина, между прочим) обещала подать к завтраку запеканку с медом. Хуан Карлос, однако, думал совсем не о еде. Ну почти… Все-таки о запеканке с медом невозможно совсем не думать.
Как понять девичью душу? Идальго пытался восстановить в памяти все разговоры, взгляды, жесты, все, чем ему запомнилась Мария. Непостижимый внутренний мир драгоценной девушки казался ему таинственным царством, в котором довелось заблудиться. Иногда Хуан Карлос чувствовал в ее душе огонь всепоглощающей страсти, но эти пылкие моменты сменялись задумчивостью, даже холодностью. Да и слова доньи Авроры не добавляли оптимизма. Но кто сказал, что будет легко? В любви нужно уметь преодолевать всяческие преграды.
Печальный медвежонок и дальше размышлял бы о переменчивости чувств романтичных барышень, но его терзания прервал настойчивый стук в дверь.
Квартирная хозяйка взволнованно сообщила:
— Благородный идальго, к вам прибыли от алькальда.
— Я скоро спущусь.
Таких гостей нельзя заставлять долго ждать. Хуан Карлос выбрал самую чистую рубашку и вышел к таинственному посланцу. Гость выглядел раздраженным. Скверно.
Это был строгий человечек, будто вытесанный из старого полена. Его грубые черты, казалось, не знали улыбки с рождения. Одетый во все черное, он выглядел недобрым вестником. Здороваться с идальго он не стал. Как и представляться. Лишь коротко обронил:
— Алькальд вызывает вас. Срочно. Карета ждет.
Идальго нахмурился. Что это за тайны такие?
Скрипучий возок, конечно, назвать пышным словом «карета» мог только настоящий романтик. Хуан Карлос старался бодриться, но получалось плохо. Езда по ухабам этому никак не способствовала.
Таинственный провожатый всю дорогу хранил гробовое молчание. Впрочем, и Хуан Карлос с расспросами не лез. Скоро все само прояснится.
Прояснилось, но не сразу. В скромном кабинете сидел крохотный хозяин с умными глазами и плешивым лбом. Алькальд встретил благородного идальго оценивающим взглядом, а потом неожиданно улыбнулся и пробормотал:
— Я думал, вы старше.
Наш герой молча поклонился и продолжал ждать развития событий.
— Вы напоминаете мне меня самого. Много кипучей крови и дворянской спеси, — отметил алькальд.
Хуан Карлос пытался понять, к чему ведет городской наместник.
— Один достойный горожанин (чьего имени я не буду называть) посоветовал обратиться к вам, идальго, — неожиданно обронил хозяин кабинета после минутной паузы.
— Сеньор, я ценю ваше доверие, но пока не понимаю, о чем идет речь.
— Как? Андрэ вам ничего не объяснил?
Вопрос был задан с такой интонацией, будто это не алькальд дал молчаливому провожатому инструкцию, ничего не рассказывать гостю, чтобы тот не мог заблаговременно подготовиться.
— Нет.
— Вы, вероятно, слышали о руинах замка Локо?
— Да. О нем ходят жуткие легенды.
— Точно. Он входит в зону моей ответственности, но я, как вы понимаете, не имею и малейшего понятия, что там происходит. А должен.
Алькальд прогулялся по кабинету чеканным шагом, что выдало в нем военное прошлое.
— Ходят слухи, что в этом замке творит бесчинства некий Кукольник. Он заманивает детей в свои жуткие чертоги. Они там погибают, а негодяй обретает власть над их несчастными душами, — продолжил градоначальник.
— Вы хотите, чтобы я призвал мерзавца к ответу? — спросил Хуан Карлос.
Он был готов, не тратя времени на пустяки, отправиться на задание. Идальго отличался нетерпимостью к злодейству. Как можно жить спокойно, когда некий подонок безнаказанно мучает детей?
Алькальд остановил Хуана Карлоса, уже готового отправиться к замку Локо.
— Экий вы скорый! Я должен вас проинструктировать. Задание очень опасно. Вы должны хорошо подготовиться.
Идальго кивнул и приготовился слушать.
Нашему герою предстояло найти руины таинственного замка на Туманном острове в Озере Слез. Считалось, что на дне озера обитает неведомое существо, способное обратить лодку в труху и поглотить незадачливого путника. Днем, впрочем, это существо спит. На острове идальго должен найти гранитную скалу, за которой и спрятались заветные развалины. Лишь с наступлением ночи некое подобие жизни возвращается в замок. Местные жители рассказывали и о всполохах сатанинского пламени, и о детских голосах, слышимых в темноте. Ни одна живая душа еще не возвращалась с проклятого острова. Не испугается ли Хуан Карлос сего ужасного задания?
— Не испугаюсь, — решительно ответил идальго.
— Я в вас и не сомневался. Вы понимаете, что нужно сохранить ваш поход в тайне? Общественность не должна тревожиться из-за потустороннего зла.
— Понимаю.
— Вы получите щедрую награду за вашу смелость. А если погибните геройской смертью, то вашим именем назовут улицу.
Сообщение про улицу не слишком сильно воодушевило идальго, но он не собирался отступать.
— Отправляйтесь на задание нынче же, — продолжил алькальд.
— Я могу попрощаться с близкими? — спросил Хуан Карлос.
— Увы. Дело сугубой важности. И секретности, — строго ответил градоначальник.
Алькальд сделал паузу, а потом продолжил шепотом, будто их беседу кто-то мог подслушать:
— Но вы можете оставить записку, тому (или той), с кем бы вам хотелось объясниться.
Идальго воспрял духом. Он решил тут же написать письмо Марии. Нельзя же так просто исчезнуть…
«…Милая Мария, мое сердце разрывается от мысли, что я, возможно, больше никогда вас не увижу. Я хочу, чтобы вы знали, что моя любовь к вам будет жить до последнего моего вздоха…».
Алькальд деликатно отвел взгляд, чтобы не мешать идальго изливать чувства на бумагу.
— Я передам письмо адресату. Родина не забудет вашей смелости.
По правде сказать, Хуан Карлос рассчитывал на благосклонность иной особы, но родину ему тоже не хотелось разочаровывать.
После ухода благородного идальго, хмурый градоначальник пробормотал, обхватив голову руками:
— Извините, милый друг, но так будет лучше всем.
Недрогнувшей рукой он сжег бумажный конверт над пламенем свечи.
Тем временем в доме доньи Авроры было жарко. Мария терпела осаду со стороны дона Рафаэля. Он считался «знатным кавалером» по признанию матушки. Девушка сначала и слышать не желала о госте, но донью Аврору не переспоришь. Оставалось сохранить непреклонность. Может быть, дон Рафаэль сам отступится? Хорошо бы…
Знатный кавалер прибыл ровно в полдень. По случаю визита такого гостя даже папенька вылез из своего кабинета и приоделся. Дон Рафаэль показался Марии скучным. Он подарил роскошный букет цветов, белозубо улыбнулся и отправился дегустировать наливки в кабинете отца.
Мария решила погулять в саду. Смотря на розы, она думала о любимом. На нежных лепестках проступали капли, похожие на слезы, мерцающие в солнечных лучах. За романтическими размышлениями ее застала матушка.
— Мария, я должна тебе кое-что сказать.
— Что-то случилось?
Донья Аврора сначала побледнела, потом покраснела. Она вытерла платочком лоб и тихо заговорила:
— Ты знаешь, я недавно беседовала с Хуаном Карлосом.
— Да, мама.
— После той беседы мне не давала покоя одна мысль… Мне казалось, что он что-то скрывает.
Мария вопросительно посмотрела на донью Аврору. Ей было непривычно видеть мать смущенной.
— Понимаешь, я не могла ситуацию оставить такой, какая она есть.
Донья Аврора вздохнула и продолжила свою речь решительным тоном:
— Я обратилась к алькальду. И он мне по секрету сказал, что твоему идальго поручили опасное задание.
— Как!? Почему он мне не сообщил?
Донья Аврора ответила шепотом.
— Может быть, он не хотел тебя расстраивать. Или подвиги для него важнее любви. Алькальд сказал, что Хуан не захотел оставить тебе письма. Воинская слава для него важнее.
— Быть такого не может!
Слезы брызнули из чистых глаз Марии. Ее бедное сердце разрывалось от обиды и беспомощности.
День клонился к закату. Благородный идальго ехал выполнять опаснейшее задание. Он непрестанно думал о Марии. Только совершив беспримерный подвиг, он станет достойным кавалером для возлюбленной. И никакая донья Аврора не сможет противиться их великой любви.
Повозка тряслась на ухабах, мрачный извозчик молчал, а Озеро Слез неумолимо приближалось. Благородный идальго заблаговременно разработал простой план действий. В вечерней дымке (но не ночью!) он должен попасть на проклятый остров. У него будет не больше часа на то, чтобы спрятаться в развалинах до пробуждения нечистой силы. Необходимо дождаться появления таинственного Кукольника. Злодея он поразит метким выстрелом серебряной пулей, предоставленной алькальдом. Стрелять он будет из мушкетона. После гибели негодяя пленные души станут свободными. Хотелось бы в это верить.
Идальго хмурился. План не казался ему особенно надежным, но придумывать что-нибудь другое было некогда. Зловещее озеро приближалось с каждой минутой пути.
Сказать по чести, ничего зловещего в озере не наблюдалось. По крайней мере, в свете дня. Серебряная гладь казалась безмятежной, а небольшой островок, возвышавшийся над водой, утопал в тумане. Хоть пейзаж пиши.
Угрюмый кучер пробормотал что-то невнятное и уехал. Идальго предстояло самому совершить подвиг. Где тут лодка?
Всякий благородный идальго, даже рожденный в теле плюшевого медведя, готов жить лишь высокими чувствами. Любовь, безусловно, остается важнейшим из них.
Казалось, будто его слушает только бесстрастная луна, но играл сегодня юный Хуан Карлос не для красавицы небесной. Влюбленный медвежонок посвятил страстную серенаду некой фарфоровой барышне, от непокорности сердца которой страдал все последние дни.
Доблестный идальго стоял в тени акации и не сводил взгляда с заветного балкона, где должна появиться ОНА. Мария…
Он пел о красоте и вечной любви. На звуки его песни слетались птицы, а звезды, казалось, стали светить ярче. Ночь дышала любовью и потаенной надеждой.
Прекрасная сеньорита так и не выглянула на балкон, но наш певец был почти уверен, что она отлично все слышала. И это оказалось чистой правдой. Самая красивая девушка Плюшевого Королевства внимала чарующим звукам уличного певца. Ее сердце билось, словно лесная птица в силках, а лазурные глаза неустанно наполнялись чистыми слезами. Не такой ли реакции ждет влюбленный музыкант?
В наш стремительный век редко поют под окнами серенады. Почти никогда. Идальго решил исправить это недоразумение. Пылкие мелодии фламенко наполняли двор, но красавица все не показывалась. Плюшевые лапы гудели от напряжения, а в душе благородного певца рождалось отчаяние. Неужели все зря?
Нет, не зря! Хуан Карлос заметил знакомый силуэт, скрытый шелковыми портьерами. Он чувствовал всем естеством, что чудесная музыка находит отклик в девичьем сердце.
Тем временем та, кому посвящалась ночная песня, тихо плакала. Если бы не все эти дурацкие условности и строгость матушки… Мария мечтала броситься в объятья сладкоголосому идальго! Когда они только познакомились, он показался ей ужасно милым. С ним можно было часами бродить по саду и разговаривать о всяких интересностях. Он, как настоящий рыцарь, укрывал ее от дождя своим плащом и угощал фруктовым мороженым. Мария наивно поделилась своим нечаянным счастьем с матушкой, но та потенциального жениха не оценила и не одобрила.
Мудрая женщина навела справки и узнала, что этот Хуан Карлос происходит из обнищавшей семьи худородного кабальеро из далекой Андалусии. Так себе партия. Теперь донья Аврора крепко держала дочку за руку и прислушивалась к страстной песне с нешуточной тревогой.
О, эти коварные разбиватели девичьих сердец! Сколько раз самой Авроре вот так пели под окном (не будем уточнять, сколько лет назад).
Певцы чрезвычайно опасны! Глупышка Мария родилась на свет точной копией матери, но донье Авроре совсем не хотелось, чтобы дочка повторяла и ее судьбу. От дона Педро в данной ситуации помощи никакой. Мягкотелый отец семейства не хочет расстраивать дочь. Просто он сам когда-то так же увел дурочку Аврору из отчего дома песнями под гитару. Корпоративная солидарность у коварных соблазнителей? Нет! Донья Аврора не позволит совершить Марии глупого поступка. Довольно с нас нищих музыкантов!
Донья Аврора подошла к окну и взглянула на нежелательного кавалера. Черный плащ и бархатный берет с пышным пером. Этот Хуан Карлос выглядел настоящим щеголем! Мудрая Аврора прекрасно понимала дочку. И сочувствовала. Она и сама бы в ее возрасте увлеклась эдаким героем.
Вечерний концерт пора заканчивать. Перекрестившись, донья Аврора отправила слабо сопротивляющуюся Марию спать, а сама вышла на балкон.
— Здравствуйте, юный идальго, — поприветствовала музыканта донья Аврора голосом, не предвещающим ничего хорошего.
Удивленный Хуан Карлос поклонился.
— Здравствуйте. А где Мария?
Ишь ты! Марию тебе подавай! Каков наглец.
— У Марии болит голова. Поздно уже. Не отправиться ли вам домой?
Идальго грустно кивнул.
— Извините меня. Я приду в следующий раз. Доброй ночи.
— Надо будет с ним серьезно поговорить. Если он благороден, то сам все поймет и отступится, — пробормотала донья Аврора, направляясь в спальню дочери.
Мария встретила мать неправильным вопросом:
— Как он?
Донья Аврора глубоко вздохнула и сказала:
– Он тебе не пара.
Мария попыталась сделать вид, будто не понимает.
— Почему?
— Девочка моя, я желаю тебе лишь счастья. Послушай свою старую маму. Эти идальго непостоянны, бедны и бесперспективны. Я отлично тебя понимаю. Твой отец тоже пленил меня своими песнями под луной.
Донья Аврора печально вздохнула и продолжила:
— Не повторяй моей ошибки. Оглянись вокруг!
Картинным жестом матушка обвела скромную комнату.
— Мои подруги по пансиону вышли замуж за авантажных кавалеров, и их дети теперь живут во дворцах. А мы вынуждены ютиться в этом двухэтажном домике, не знавшем ремонта уже многие годы.
Мария возмущенно вспыхнула.
— Я его люблю! Это самое главное… Жить стоит лишь ради настоящего чувства!
Мария отвернулась и обиженно засопела. У дурочки был тяжелый характер. Вся в мать. Нужно ее чем-нибудь отвлечь. Или кем-нибудь.
Хуан Карлос нашел возлюбленную утром в саду. Всем свои видом она выражала печаль.
— Хуан, матушка против нашего союза.
— Мария, я докажу вашим родителям, что достоин вас. Клянусь!
— Я вам верю… ох, весь мир против нашего счастья.
Девушка разглядывала розовый куст. В ее мечтательных глазах появилось поэтичное выражение.
— Как прекрасны эти цветы. Их красота неразрывно связана с краткостью жизни…
Хуана Карлоса розы не наталкивали на столь глубокие размышления, но он кивнул. На всякий случай. Его мысли были заняты единственной проблемой. Он пытался придумать, как доказать строгой донье Авроре, что он достоин руки и сердца ее дочери. Ответа он пока не нашел, но твердо знал, что решит задачу. Непременно!
Тем временем донья Аврора скрытно посетила дом алькальда – городского наместника. Тревожной ночью она все уже отлично обдумала. Оставалось лишь обговорить с ним детали плана. Уж донье Авроре он не откажет в маленькой просьбе. В память о том, что между ними когда-то было… Но это уже совсем иная история.
Следующее утро выдалось безмятежным. В саду звонко пели птицы, солнышко золотистыми лучами освещало скромную комнатку идальго. Он совсем недавно переехал сюда из родового дома и очень гордился своей самостоятельностью. Квартирная хозяйка (милейшая женщина, между прочим) обещала подать к завтраку запеканку с медом. Хуан Карлос, однако, думал совсем не о еде. Ну почти… Все-таки о запеканке с медом невозможно совсем не думать.
Как понять девичью душу? Идальго пытался восстановить в памяти все разговоры, взгляды, жесты, все, чем ему запомнилась Мария. Непостижимый внутренний мир драгоценной девушки казался ему таинственным царством, в котором довелось заблудиться. Иногда Хуан Карлос чувствовал в ее душе огонь всепоглощающей страсти, но эти пылкие моменты сменялись задумчивостью, даже холодностью. Да и слова доньи Авроры не добавляли оптимизма. Но кто сказал, что будет легко? В любви нужно уметь преодолевать всяческие преграды.
Печальный медвежонок и дальше размышлял бы о переменчивости чувств романтичных барышень, но его терзания прервал настойчивый стук в дверь.
Квартирная хозяйка взволнованно сообщила:
— Благородный идальго, к вам прибыли от алькальда.
— Я скоро спущусь.
Таких гостей нельзя заставлять долго ждать. Хуан Карлос выбрал самую чистую рубашку и вышел к таинственному посланцу. Гость выглядел раздраженным. Скверно.
Это был строгий человечек, будто вытесанный из старого полена. Его грубые черты, казалось, не знали улыбки с рождения. Одетый во все черное, он выглядел недобрым вестником. Здороваться с идальго он не стал. Как и представляться. Лишь коротко обронил:
— Алькальд вызывает вас. Срочно. Карета ждет.
Идальго нахмурился. Что это за тайны такие?
Скрипучий возок, конечно, назвать пышным словом «карета» мог только настоящий романтик. Хуан Карлос старался бодриться, но получалось плохо. Езда по ухабам этому никак не способствовала.
Таинственный провожатый всю дорогу хранил гробовое молчание. Впрочем, и Хуан Карлос с расспросами не лез. Скоро все само прояснится.
Прояснилось, но не сразу. В скромном кабинете сидел крохотный хозяин с умными глазами и плешивым лбом. Алькальд встретил благородного идальго оценивающим взглядом, а потом неожиданно улыбнулся и пробормотал:
— Я думал, вы старше.
Наш герой молча поклонился и продолжал ждать развития событий.
— Вы напоминаете мне меня самого. Много кипучей крови и дворянской спеси, — отметил алькальд.
Хуан Карлос пытался понять, к чему ведет городской наместник.
— Один достойный горожанин (чьего имени я не буду называть) посоветовал обратиться к вам, идальго, — неожиданно обронил хозяин кабинета после минутной паузы.
— Сеньор, я ценю ваше доверие, но пока не понимаю, о чем идет речь.
— Как? Андрэ вам ничего не объяснил?
Вопрос был задан с такой интонацией, будто это не алькальд дал молчаливому провожатому инструкцию, ничего не рассказывать гостю, чтобы тот не мог заблаговременно подготовиться.
— Нет.
— Вы, вероятно, слышали о руинах замка Локо?
— Да. О нем ходят жуткие легенды.
— Точно. Он входит в зону моей ответственности, но я, как вы понимаете, не имею и малейшего понятия, что там происходит. А должен.
Алькальд прогулялся по кабинету чеканным шагом, что выдало в нем военное прошлое.
— Ходят слухи, что в этом замке творит бесчинства некий Кукольник. Он заманивает детей в свои жуткие чертоги. Они там погибают, а негодяй обретает власть над их несчастными душами, — продолжил градоначальник.
— Вы хотите, чтобы я призвал мерзавца к ответу? — спросил Хуан Карлос.
Он был готов, не тратя времени на пустяки, отправиться на задание. Идальго отличался нетерпимостью к злодейству. Как можно жить спокойно, когда некий подонок безнаказанно мучает детей?
Алькальд остановил Хуана Карлоса, уже готового отправиться к замку Локо.
— Экий вы скорый! Я должен вас проинструктировать. Задание очень опасно. Вы должны хорошо подготовиться.
Идальго кивнул и приготовился слушать.
Нашему герою предстояло найти руины таинственного замка на Туманном острове в Озере Слез. Считалось, что на дне озера обитает неведомое существо, способное обратить лодку в труху и поглотить незадачливого путника. Днем, впрочем, это существо спит. На острове идальго должен найти гранитную скалу, за которой и спрятались заветные развалины. Лишь с наступлением ночи некое подобие жизни возвращается в замок. Местные жители рассказывали и о всполохах сатанинского пламени, и о детских голосах, слышимых в темноте. Ни одна живая душа еще не возвращалась с проклятого острова. Не испугается ли Хуан Карлос сего ужасного задания?
— Не испугаюсь, — решительно ответил идальго.
— Я в вас и не сомневался. Вы понимаете, что нужно сохранить ваш поход в тайне? Общественность не должна тревожиться из-за потустороннего зла.
— Понимаю.
— Вы получите щедрую награду за вашу смелость. А если погибните геройской смертью, то вашим именем назовут улицу.
Сообщение про улицу не слишком сильно воодушевило идальго, но он не собирался отступать.
— Отправляйтесь на задание нынче же, — продолжил алькальд.
— Я могу попрощаться с близкими? — спросил Хуан Карлос.
— Увы. Дело сугубой важности. И секретности, — строго ответил градоначальник.
Алькальд сделал паузу, а потом продолжил шепотом, будто их беседу кто-то мог подслушать:
— Но вы можете оставить записку, тому (или той), с кем бы вам хотелось объясниться.
Идальго воспрял духом. Он решил тут же написать письмо Марии. Нельзя же так просто исчезнуть…
«…Милая Мария, мое сердце разрывается от мысли, что я, возможно, больше никогда вас не увижу. Я хочу, чтобы вы знали, что моя любовь к вам будет жить до последнего моего вздоха…».
Алькальд деликатно отвел взгляд, чтобы не мешать идальго изливать чувства на бумагу.
— Я передам письмо адресату. Родина не забудет вашей смелости.
По правде сказать, Хуан Карлос рассчитывал на благосклонность иной особы, но родину ему тоже не хотелось разочаровывать.
После ухода благородного идальго, хмурый градоначальник пробормотал, обхватив голову руками:
— Извините, милый друг, но так будет лучше всем.
Недрогнувшей рукой он сжег бумажный конверт над пламенем свечи.
***
Тем временем в доме доньи Авроры было жарко. Мария терпела осаду со стороны дона Рафаэля. Он считался «знатным кавалером» по признанию матушки. Девушка сначала и слышать не желала о госте, но донью Аврору не переспоришь. Оставалось сохранить непреклонность. Может быть, дон Рафаэль сам отступится? Хорошо бы…
Знатный кавалер прибыл ровно в полдень. По случаю визита такого гостя даже папенька вылез из своего кабинета и приоделся. Дон Рафаэль показался Марии скучным. Он подарил роскошный букет цветов, белозубо улыбнулся и отправился дегустировать наливки в кабинете отца.
Мария решила погулять в саду. Смотря на розы, она думала о любимом. На нежных лепестках проступали капли, похожие на слезы, мерцающие в солнечных лучах. За романтическими размышлениями ее застала матушка.
— Мария, я должна тебе кое-что сказать.
— Что-то случилось?
Донья Аврора сначала побледнела, потом покраснела. Она вытерла платочком лоб и тихо заговорила:
— Ты знаешь, я недавно беседовала с Хуаном Карлосом.
— Да, мама.
— После той беседы мне не давала покоя одна мысль… Мне казалось, что он что-то скрывает.
Мария вопросительно посмотрела на донью Аврору. Ей было непривычно видеть мать смущенной.
— Понимаешь, я не могла ситуацию оставить такой, какая она есть.
Донья Аврора вздохнула и продолжила свою речь решительным тоном:
— Я обратилась к алькальду. И он мне по секрету сказал, что твоему идальго поручили опасное задание.
— Как!? Почему он мне не сообщил?
Донья Аврора ответила шепотом.
— Может быть, он не хотел тебя расстраивать. Или подвиги для него важнее любви. Алькальд сказал, что Хуан не захотел оставить тебе письма. Воинская слава для него важнее.
— Быть такого не может!
Слезы брызнули из чистых глаз Марии. Ее бедное сердце разрывалось от обиды и беспомощности.
День клонился к закату. Благородный идальго ехал выполнять опаснейшее задание. Он непрестанно думал о Марии. Только совершив беспримерный подвиг, он станет достойным кавалером для возлюбленной. И никакая донья Аврора не сможет противиться их великой любви.
Повозка тряслась на ухабах, мрачный извозчик молчал, а Озеро Слез неумолимо приближалось. Благородный идальго заблаговременно разработал простой план действий. В вечерней дымке (но не ночью!) он должен попасть на проклятый остров. У него будет не больше часа на то, чтобы спрятаться в развалинах до пробуждения нечистой силы. Необходимо дождаться появления таинственного Кукольника. Злодея он поразит метким выстрелом серебряной пулей, предоставленной алькальдом. Стрелять он будет из мушкетона. После гибели негодяя пленные души станут свободными. Хотелось бы в это верить.
Идальго хмурился. План не казался ему особенно надежным, но придумывать что-нибудь другое было некогда. Зловещее озеро приближалось с каждой минутой пути.
Сказать по чести, ничего зловещего в озере не наблюдалось. По крайней мере, в свете дня. Серебряная гладь казалась безмятежной, а небольшой островок, возвышавшийся над водой, утопал в тумане. Хоть пейзаж пиши.
Угрюмый кучер пробормотал что-то невнятное и уехал. Идальго предстояло самому совершить подвиг. Где тут лодка?
