Запись-ком кло?вуна Матея
О событиях двух дней — судьбоносных для автора и его друзей
Часть первая
Запись-ком дня первого
Этим вечером нам свезло.
Свезло, так свезло. Мля… (Дальше нецензурно, зачёркнуто).
А проехали бы мимо к другому пабу, дальше по улице, или свернули бы к закусочной, что рядом с рюмочной, оно, возможно, и к лучшему бы сталось. Нет, на финише ночного переезда в Т-портал из соседнего города «пивка с дороги» хлебнуть захотелось. Мля… (Дальше нецензурно, зачёркнуто).
Конкретно, в питейное заведение под вывеской:
Пиво Питера. Ресторация
мы устремились потому, что нам в нём была назначена встреча с Инкогнито. Мля… (Дальше нецензурно, зачёркнуто).
Так начиналась запись-ком с описанием событий, очевидцем и участником которых был ваш покорный слуга, кловун Матей. Текст мной восстановлен и переписан заново — без мата.
* * *
Этим вечером нам свезло. Свезло, так свезло. А проехали бы мимо к другому пабу дальше, по улице, или свернули бы к закусочной, что рядом с рюмочной, оно, возможно, и к лучшему бы сталось. Нет, на финише ночного переезда в Т-портал из соседнего города «пивка с дороги» хлебнуть захотелось. В питейное заведение под вывеской:
Пиво Питера. Ресторация
мы устремились потому, что нам в нём была назначена встреча с Инкогнито.
* * *
Свободных в пабе мест, как и ожидалось, не было.
К входной двери под балконом — нависал полукруглым козырьком над крыльцом — образовалась очередь из дюжины мужчин. Крыльцо — оно необычайно высокое, притом, что необыкновенно узкое; на ступеньках еле-еле разминуться бы, не вывалиться за периллы. Компания уже где-то поднабралась (одни о чём-то спорили, другие вполголоса пели незабвенную «дубинушку»), сюда пришли догнаться двумя-тремя кружками горячего эля. Стояли в предвкушении, выжидали освободившихся в питейном зале мест. Бедолаги — маялись под дождём с холодным порывистым ветром, до кожи и костей забиравшим. Опадавшие с каштанов и клёнов на тротуар листья липли к макинтошу, капюшону на голове и трости в руках.
Подступ к входу в питейное заведение преграждал швейцар в ливрее утеплённой меховым воротником, ниспадающим с крутых плеч вышибалы на грудь и спину. При виде нас он оттёр страждущих к ограждению одной стороны крыльца и, помахивая форменным картузом, позвал подняться.
Я не столько этого ожидал, сколько был уверен, что так и случиться — нас заметят и пригласят пройти в паб без очереди. Опытному швейцару, профессионалу своего дела, вдомёк, что, приглашая трезвых, приваживает посетителей перспективных в получении заведением дохода.
Мы к пабу подъехали на мотороллерах, без шума и гама. В одинаковом облачении, довольно в необычном для поездок на скутере: кожаные водонепроницаемые жёлтые куртки; чёрные галифе из кожи же (выделялись жёлтыми в бёдрах и красными в мотне вставками); модные яловые «сапоги-скороходы» со спасающими от дорожной шуги из-под колёс ботфортами, высокими по пах; на плечи накинуты белые каракулевые бурки с «разлётными» плечиками. Наряд дополнял клеёнчатое кепи с подбородочным ремешком, мотоциклетные перчатки, и под бурками широкие — дорогущие-дорогущие — слуцкие пояса, повязанные сверху кунтуша из добротного сукна (форсили прорезными рукавами). Лицо по глаза скрывал дорожный шерстяной палантин, служащий и шарфом. Над козырьком кепи устроились массивные с тёмными стёклами защитные очки.
— «Вятки» выкатить за бордюры на тротуар, под кронами каштанов остудятся. Багажные сумки берём с собой переодется, — распорядился я. — К крыльцу идём с намерением пристроиться в конец очереди. То, что швейцар подзывает, виду не подавать.
При виде нас в мокрых бурках, в сапогах с забрызганными грязью ботфортами, «бедолаги» понимали, что сейчас у нас одно только желание — пропустить на финише долгого во всю ночь пути пинту другую пива, да под солёненькую рыбку. Действительно, после вчерашнего прощального ужина в таверне мегаполиса проездом к Т-порталу, у нас на трассе во рту «ни росинки, ни былинки» не было. Я и швейцар — мужчина с виду старше средних лет, наверняка профессионал своего дела — в силу жизненного опыта знаем, что уставшие, намокшие под дождём путники, день, вечер до ночи, а то и до утра, просидят за кабацким столом под выпивку обильную. Идея пользоваться такой тактической в переездах из города в город уловкой — появляться у ресторана или бара компанией на скутерах, без шума и гама — моя. Коллеги, они же товарищи и друзья, — все трое известные, набиравшие популярность в СМИ и на радио, эксперты и дегустаторы по отелям, тавернам и пивбарам — уловке этой следовали неукоснительно: в дорогу готовясь, вместо утреннего «привет» все трое дружно мне обещали: «только лимонад». Уловка моя — чего уж там, хитрость — всяким разом срабатывала: нас подзывали и в заведение впускали без очереди.
* * *
Отстёгивая багажную сумку, я глянул на вывеску паба. Это питейное заведение мы с инспекцией не посещали, потому как открылось уже после нашего убытия из городка, да и не были мы на то время журналистами — обычные отпускники, путешествовали на отдыхе. Вывеска — растяжка из парусины цвета хаки (брезент обыкновенный) с намалёванным белой масляной краской названием: «Пиво Питера. Ресторация». Закреплена на опорных фасонного дуба перилах и по полукруглому экрану из кованных стоек с пиковидными прутьями. Лоджия балкона — она служит крыльцу своеобразным козырьком от дождя и солнечных лучей — опирается на две по сторонам балясины литые из чугуна. Нал балконом к плоской крыши приторочена выносная площадка — она представляет собой незаменимое вспомогательное средство для осуществления строительства монолитных зданий; строители её, то ли забыли убрать, то ли оставили для чего-то специально. Владелец паба не преминул использовать её с пользой — в рекламных целях. На ней стоял на приколе «Запорожец» самой первой модели ЗАЗ-965, целиком покрашенный (и стёкла тоже) в цвет сорта напитка «скисшее пиво». По ветровому стеклу надпись: «Заходи, хряпнем эля! На здоровье!».
Здание — знал я, да и вчера освежил в памяти, просмотрев перед сном путеводитель по Т-порталу — долгое время оберегалось законом по охране памятников истории и архитектуры, но после как «Районный краеведческий музей», в нём располагавшийся, был закрыт, статус сняли и бесхозное строение выставили на торги. На аукционе верх одержала предпринимательская компания «Питер & Берта» — новые владельцы и открыли в бывшем музее паб.
Паб, как по классике и принято для такого питейного заведения, полностью занимал здание. В прошлом оно было построено как военное сооружение, являлось боевым форпостом — замкнутым укреплением, составляющим общую линию фортеции. Таких наставили несколько десятков вкруг возводимого тогда Т-портала.
Местный тёсаный гранит сложен в стены двухметровой толщины, для сцепки и прочности блоки скреплены бетонным раствором из песка с цементом на куриных яйцах. Вместо окон по стенам два ряда бойниц с пушками, под стрехой крыши торчат стволы крупнокалиберных пулемётов, фундамент весь в огнемётных амбразурах. Крепость эта толлюдам (доминирующая в Орионе раса, сюзерен Кагора, планеты населённой расой людоидов) служила защитой от набегов аборигенами. Как только отстроят и запустят Т-портал, а строители Кагор покинут, форпостам сменят назначение: на входные двери навесят ростры с надписями «Районный краеведческий музей». Что логически закономерно: людоиды-кагориане ужились с толлюдами-оккупантами. В скором времени (музей абонкротился) паноптикумы станут питейными заведениями, в каких пиво пьют рабочие промышленных предприятий и сельчане деревень округи.
Бывшая крепость — одноэтажная, с пологими к фундаменту стенами. Крыша без какой-либо кровли — ноль дерева и соломы — выложена из тех же гранитных, что и стены, блоков. Почти плоская, чуть только покатая к «колодцу» внутреннего дворика без крыши.
Здание имеет трёхлепестковую форму, относимую к архитектурным канонам средневековья, в плане — триконх. С виду напоминает центрическую церковь или капеллу — с тремя «лепестковыми» апсидами, только не полукружиями, а вытянутыми «носами». Если архитектурное решение описать точняком, то птицы строение обозревали зодчески стилизованным под «искру», которая тремя «лучами» (больше похожими на «носы-клювы») вклинивалась в перекрёсток трёх центральных городских улиц, надвое рассекала их проезжую часть. Потому-то, и было столь узко? крыльцо на входе паба Питера.
Гарнизон против аборигенов огнестрельного оружия не применял, противник заманивался в дворовые пространства апсид и накрывался выстрелянной из внутреннего дворик нейлоновой сетью, после тремя коридорами загонялся в цитадель по пустующим казармам и с внутренним двориком без крыши. Здесь пленных лечили от полученных при осаде ранений, избавляли от недугов и хронических болезней, протезировали инвалидов, заносили имена в базу террористов и неблагонадёжных. Наконец, выдавали паспорта гражданина Кагора, подъёмные… и выпроваживали из крепости восвояси, на вольные хлеба. И кагориане просекли халяву: осаду устраивали не затем, чтобы прогнать, извести захватчиков, а… подлечиться и заполучить подъёмные — стартовый в бизнесе капитал. Прекратили даже применять стенобитные баллисты, осадные башни и эскалады (переносная лестница, приставная стремянка), для виду только вооружались арбалетами, пращами, копьями и мечами. После мытья в бане, свежевыбритыми, во всём чистом, поочерёдно легионами «чинили форпосту штурм». А спустя месячишко, окружали и осаждали крепость уже только отдельными когортами, потому как под стены приходили с родными, жёнами и детьми, и без обоза с провиантом и запасом стрел. Солдаты, преторианцы и всадники под бойницами разоружались, в «козлы» составив копья, арбалеты и мечи. Гражданские в знак покорного ожидания своей судьбы сидели под стенами, край тоги накинув на голову, сняв сандалии. Все смиренно ждали пленения сетью и конвоирования по коридорам в уютный дворик. Здесь главам семей возвращали ножи и дротики готовить в мангалах конину и баранину. Спали здесь же под пальмами и в свободных по коридорам казармах. В общем, повторюсь, людоиды ужились с толлюдами. Император, чтобы ускорить «фильтрацию» подданных, центурионам и трибунам повелел договориться с толлюдами: отныне лечить, обучать, проводить тренинги по бизнесу не в «триконхе», а в муниципиях городов. А крепости за ненадобностью переоборудовать в хранилища экспонатов — осадных башен, баллист, эскалад, арбалетов, дротиков с мечами, доспехов и мангалов. Благодетелей попросить здесь же — экспонатами музейными — оставить пушки, пулемёты и огнемёты.
В наше время в пабе «Пиво Питера. Ресторация», два входа замуровали, бронированную штору оставшегося заменили дверью — одинарная, дубовая, по форме арочная и излишне высокая, вершком подпирает лоджию балкона.
В ресторации мы побываем ещё раз — через шестьдесят лет, по завершении наших по Кагору путешествий. К этому времени все четверо успешно занимались бло?герским инспектированием таверн, пивбаров, ресторанов, отелей. Оценочно дегустировали та?мошний эль, пиво и закуски. В интернете выкладывали отчётные «видо?сы», проводили репортажные стри?мы. Нами создан контент, ставший популярным, дона?то-прибыльным. Так что, мы — Матей (меня так зовут), Гера, Лука и Ваня — блогеры-миллионники, известные и знаменитые по всему миру. В популярности не уступаем звёздам пост-рока, сравнимы даже, чем гордимся, с культовой группой «Шорты».
Паб, надо заметить, разительно изменится — через шестьдесят-то лет. Односкатную крышу заменят двухскатной из металла и стекла, куполообразным фонарём накроют площадку бывшего внутреннего дворика — устроят зимний сад. Над фонарём день и ночь роятся дро?ны с по?стерами, рекламирующими питейное заведение и ВИА «Шорты». Фасады стилизуют под классицизм с лепниной и картушами. И… испортят архитектуру тривиальными гофрированными панелями, не к месту декорированными свето-цветовым оформлением. Балкон снесут, на его месте смонтируют о?нинг из полированной листовой стали. Конструкцию подопрут дополнительными двумя литы?ми из чугуна колоннами-балясинами. С лица онинг стилизуют под вывеску с названием заведения:
Пиво у Петра I. Ресторан-кабаре
Лицевую панель окантуют светодиодными лентами золотого свечения, они будут завлекательно подмигивать «искорками» — созывать на «пивопой». В дизайне такое оформительское решение — довольно оригинально, внове?. Подобный «выпендрёж», нами экспертами «звёздности», ранее не наблюдался.
Подчеркну, и первое посещение ресторана, и второе через шестьдесят лет отразятся в моей с друзьями судьбе.
* * *
— Ваня! — прикрикнул я на товарища, засмотревшегося на двух девушек со смехом спешащих по тротуару мимо крыльца, — Не отвлекайся. Подымайся первым, мы за тобой. Внимание всем, палантины с лица не убирать, очки на глаза насунуть. Это чтоб нас не узнали. Народ в очереди из трудяг-строителей, должно быть. Да… и клаксо?ны со ску?теров снимите.
— Видать бригада бетоноукладчиков. Макинтоши на них фо?рменные, по крою на спецодежду смахивают. Под капюшонами строительные каски, декорированные логотипом: перекрещённые лом с кирко?й, — вставил Лука.
— Верно, подметил. В любом случае, нам раскрываться не стоит: статейки наши, чуть ли не передовицами печатают, наверное, почитывают. В общаге радио слушают.
Гуськом, один за другим мы взошли на крыльцо к швейцару. На наше удивление бетоноукладчики вежливо прислонились к перилам, пропуская нас. Будто рассчитываясь на первый-второй, сопроводили доброжелательным «Здрасте». Не потому, что всё же узнали нас, нет: наряд (макинтош, трость) мужчины состоятельного — строители Т-портала зарабатывали хорошо — обязывал. Кланяясь, клотик набалдашника трости прикладывали к козырьку каски в месте через трафарет набитых краской лома с киркой.
— Ваня, редкое красивое имя, — встретил подобострастным расклиниванием швейцар и, представившись Захаром, предложив недолго подождать под дверью, заперся изнутри. Через минуту объявился с вертлявым половым-юнцом — видать только набиравшимся опыта развести посетителя на чаевые. Ростом не высок, но ладный по фигуре, с прямо из-под тюбетейки ниспадающими на плечи соломенными волосами, с ангельским лицом красавца «жгучего». К таким смазливым юношам сверстницы липнут, как пчёлы на сахар, да и матро?ны, даже совсем уж пожилые — на милашек таких, как с картинки — заглядываются.
— Кого-то из вас зовут Ваней? — спросил половой с порога. Излишне громко. Это чтоб, в заволновавшейся, было, очереди услышали наверняка.
— Ну, меня Иваном нарекли, — отозвался Ваня, — Не мама с папой, нет. Да и нет их у меня. Дядьки трёхглазые так назвали, во сне вижу.
— Тебя же Ваней кличут, — возразил Захар.
— Так как зовут, Иваном или всё же Ваней? — допытывался половой.
— Без разницы. Зови Вано?, девчонки так меня величают. Понял ты, «фартук» в пиве? — Товарищ нередко раздражался на зов «Ваня».
— Ладно, ладно. Вано так Вано. Разрешите представиться, звать меня Пабло?, но благодарен буду за обращение Павло?. Маме так нравится. Вы, су?дари, — перешёл половой на говор тихий, — палантинов и очков не сняли, но я узнаю вас, как и мама с балкона определила по мотороллерам и буркам.
